Текст книги "Фокусник"

Автор книги: Жан-Марк Сувира

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

Они с Геран как раз собирались подвести итог ситуации, но эти планы нарушил звонок из кабинета префекта.

– Я – к префекту, буду отчитываться перед ним по этому делу. Что ему сказать насчет мальчика? Как ты считаешь, Фокусник перейдет к активным действиям?

– Весьма вероятно, что не сразу. Он обычно выдерживает между двумя покушениями интервал в пять-шесть месяцев, но сегодня эта схема уже не действует.

– А поточнее можно?

– За ним идет непрерывная охота, о нем много нелестного наговорили по радио и по телевизору, мы нашли и взяли под свою защиту мальчика, выбранного им в качестве будущей жертвы, а потом и беспризорника с Северного вокзала, – все это может спровоцировать его. Он вышел из укрытия. Он явился ко мне домой. Он растерялся, а похищением мальчика он хотел сказать нам, что преимущество снова на его стороне. Пока что Фокусник заполучил ребенка, но еще не дошел до стадии активных действий. Он должен как-то себя простимулировать.

– И?.. – спрашивает Геран, уже предвидя ответ.

– И значит, мы должны найти его в ближайшие часы. Предложи префекту сегодня вечером сыграть по-крупному в СМИ.

Геран возвращается от префекта в девятнадцать сорок пять. Он распорядился транслировать соответствующую информацию по радио, а также передать фотографию мальчика тележурналистам. По радио новость о похищении малыша Сильвена будет звучать в каждом срочном выпуске. Фотографию ребенка – ту, что из последних, – полицейские получили слишком поздно, поэтому транслировать ее удается лишь по одиннадцатичасовым вечерним новостям канала «Франс-3», вместе с интервью Франсуазы Геран – она рассказывает и о похищении, и об обнаружении синей «лагуны», использованной при похищении ребенка.

27

Арно Лекюийе сильно разгневан. Он получил письмо, уведомляющее его о том, что соцработник намерена прийти к нему домой. От ярости он разорвал документ на мелкие кусочки и теперь не знает, когда «придет эта чертова мразь», – так он кричит. Он садится перед телевизором, перекусывает ломтями хлебного мякиша с ветчиной. Потом вытирает руки о штанины и время от времени прикладывается к горлышку огромной пластиковой бутылки с кока-колой. Фокусник дождался, пока стемнеет, и только после этого занес мальчика к себе. Сначала он спрятал его под большим куском брезента, заткнул ему рот кляпом и связал. Затем нашел место для парковки на бульваре Бланки, рядом со станцией наземного метро, неподалеку от того места, где некоторое время назад похитил маленького Гийома.

Он встает с кресла и отправляется в свою комнату. Мальчик спит на его постели, и сон его чрезвычайно глубок благодаря новой порции коктейля из таблеток и фруктового сока. Около десяти вечера Фокусник заметил, что малыш зашевелился. И снова напоил его. Мальчик, находившийся в забытьи, не сопротивляясь, проглотил смесь. Всего через минуту он снова был без сознания. Фокусник скрутил ему руки и ноги толстой клейкой лентой, хотя это было и ни к чему.

Он возвращается в гостиную, снова падает в кресло и погружается в задумчивость. События развиваются все быстрее и быстрее, и это ему не нравится. В сущности, он всего лишь предпринимает какие-то ответные шаги в ответ на действия полицейских; если у него и есть преимущество в игре, то очень незначительное. Он впервые притащил жертву к себе. Он мечтал об этом мальчике, но и представить себе не мог, что будет действовать вот так. Все случилось слишком рано. Ему пришлось поторопиться из-за Да Сильвы-отца, раскрывшего его. А там все понеслось само собой: убийство водопроводчика, пожар в конторе, синяя «лагуна», колледж, ребенок. И теперь мальчик у него, хотя он еще даже не начал испытывать влечения. Но Лекюийе понимает, что не может долго держать мальчика у себя, даже под действием медикаментов. Ему нужно успокоиться и дать постепенно разыграться чувствам.

Лекюийе вспоминает о своей коллекции. И о том, что сейчас у него есть возможность пополнить ее очередной страницей. Эта мысль начинает зреть в нем. Позывные вечерних новостей на канале «Франс-3» выводят его из задумчивости. Ему не терпится узнать, что о нем будут говорить. И долго ждать не приходится. Первый же сюжет посвящен похищению мальчика. Фотография малыша. Лицо ведущего, серьезный комментарий. Краткая информация о расследовании. Корреспондент в прямом эфире перед зданием на набережной Орфевр. Полицейские ходят туда-сюда. Интервью директора уголовной полиции. Это женщина. Она рассказывает об обстоятельствах дела, о машине, использованной похитителем: об угоне и обнаружении сгоревшего остова. Обычные фразы.

– Мы не пренебрегаем ни одним из аспектов данного события. Расследуются все зацепки. На расследование брошены все наши агенты.

Фокусник встает и вслух произносит:

– Бла-бла-бла, чепуха все это.

Потом, довольный, входит в комнату и смотрит, как спит ребенок. Он развязывает малышу руки и аккуратно, медленно обрезает ему ногти. Закончив, он собирает маленькие полосочки, усаживается вместе с ними за стол и осторожно наклеивает их на правую страницу. «Я впервые делаю это в таком порядке», – замечает он про себя. Затем возвращается в спальню, снова связывает ребенку руки и залезает к себе в палатку. Адская машина запущена.

Фокусник решает играть по-крупному. Он листает свою коллекцию, разглядывает порнографические аппликации и имена, записанные заглавными печатными буквами. А потом снова перебирает все с самого первого листа, на сей раз уделяя внимание тому, что находится справа, с закрытыми глазами лаская пальцами свои маленькие трофеи, наклеенные на бумагу, все ощущая и переживая вновь. После этого он будет готов оформить последнюю страницу, только что приготовленную.

Мистралю звонит Жан Ив Перрек. Старый полицейский, услышав новости в одиннадцатичасовой программе, хочет подбодрить своего коллегу. Он заканчивает свою речь следующей фразой:

– Возможно, это конец. У вас появился шанс выиграть. Но если он ускользнет – это будет ужасно. У вас есть за что зацепиться?

– Пока что не за что. Мы работаем над всем, что попадает к нам в руки. У Дюмона есть веские основания полагать, что Фокусник обретается где-то в тринадцатом округе, и я вполне согласен с его теорией. Но одно дело – предполагать, и совсем другое – знать, где именно.

– У Дюмона?

– Я вам позже расскажу, если это дело завершится благополучно. Скажу вам, что, по моим расчетам, в нашем распоряжении не более шести-семи часов, а после он убьет ребенка.

Дюмон с двумя группами полицейских около десяти часов вечера прибывает в квартал Бют-о-Кай. Все они смотрят на карту тринадцатого округа, на приблизительную фотографию Фокусника и на фото похищенного ребенка. Потом агенты начинают показывать это изображение людям в магазинах и ресторанах. Никакой положительной информации.

– Фото нечеткое, – вот самая частая фраза в ответ.

Бар, где Лекюийе и Дюмон пили кофе, закрыт, газетная лавка и булочная – тоже. Бакалея на площади Бют-о-Кай открыта, но там никто не узнает человека на фото. Полицейские прочесывают различные улицы и несколько раз проходят мимо ветхого здания, где находится Фокусник с ребенком. Около половины второго Дюмон собирает свои группы и по телефону отчитывается перед Мистралем.

– Мы прошлись по большей части открытых заведений – в основном это были рестораны, – и никто не узнал этого типа, однако мы увеличили радиус поиска, охватили большую территорию. Но пока что докладывать абсолютно не о чем.

– Что вы намерены делать?

– Днем квартал выглядит иначе, работает больше магазинов: булочная, газетный ларек, кафе. По вечерам он скорее превращается в место для отдыха и прогулок. Нужно будет все начать заново завтра утром, когда откроются все эти магазины.

– Если еще не будет слишком поздно! Я пошлю к тебе все группы, имеющиеся в моем распоряжении, чтобы проверить все белые мини-вэны, припаркованные в квартале.

– Хорошо. А я пока, дожидаясь их, попробую еще кому-нибудь показать фото.

Мистраль и Кальдрон идут пить кофе с ночной дежурной сменой в зал управления оперативного отдела. Атмосфера крайне напряженная. Рации не умолкают, полицейские проверяют автомобили, запрашивают в картотеке данные на владельцев. Телевизоры включены на канале «Эл-си-и», чтобы следить за реакцией публики на известие о похищении маленького Сильвена. Франсуаза Геран только что вернулась к себе в кабинет. Всех полицейских из основных отрядов уголовной полиции вызвали на службу, чтобы они были наготове, если потребуется их участие. Людовик Мистраль чувствует: все внимание команды нацелено на него.

В зале оперативного отдела много народу, среди прочих – молодая женщина, знакомая Мистраля, комиссар второго подразделения уголовной полиции. В руке у нее какая-то бумага, она разговаривает с офицерами. Видя Мистраля, она спрашивает его:

– Ну как, есть какие-нибудь сведения о мальчике?

– Честно говоря, пока не много. Мы потихоньку движемся, но, на мой взгляд, недостаточно быстро. Я чувствую себя связанным по рукам и ногам, бездействие меня злит, ведь уже включен обратный отсчет, и я не знаю, когда рванет. А ты, тебя сюда что привело?

– Я с отчетом в оперативный отдел. Предпочитаю сдавать его здесь, а не по телефону. Прокуратура передала нам дело о пожаре в маленькой фирме в восемнадцатом округе. Один погибший – хозяин конторы. Труп сгорел до костей, зрелище не из приятных.

– А в чем причина? Случайность?

– Честно говоря, я не знаю. Там работают ребята из лаборатории, пытаются разобраться и найти улики, если они вообще остались. Пожар был очень сильным и все уничтожил, а пожарные довершили дело. Эвакуировали пол-улицы.

– Ну держись, удачи! А я посмотрю, есть ли у нас какая-нибудь информация по этому делу.

Мистраль, Кальдрон и еще двое полицейских обсуждают сложившуюся ситуацию за кофе.

– Боюсь, – произносит Кальдрон, – если мы его поймаем, он отправится в психиатрическую клинику префектуры полиции.

– По правде говоря, я не знаю, – отвечает Мистраль. – Если этот тип действительно сумасшедший, вполне возможно, что его отправят в психушку. Но для этого врачи должны установить, что он был невменяемым в момент совершения своих преступлений. Однако разве это главное? Безумный он или нет – надо его обезвредить раз и навсегда…

– …И чтобы он окончил свои дни в заключении, – договаривает за него еще один полицейский.

Мистраль и Кальдрон кивают.

Без умолку звонит телефон, поступают сообщения по рации. Мистраль постоянно одним ухом слушает переговоры, даже во время беседы с коллегами. Он выглядывает в окно, выходящее на Сену. «Не знаю, когда у меня появится время, чтобы снова спокойно полюбоваться этим видом», – проносится у него в голове. Потом он возвращается к действительности и отвечает на пару вопросов своих коллег. На несколько секунд между ними повисает молчание: полицейские погружены в свои мысли. На этом фоне четко слышно, как женщина-комиссар диктует сведения о пожаре.

– Жертва, Луи Да Сильва, родился девятнадцатого января 1935 года, в Порто, Португалия, водопроводчик, возглавлял фирму «Ремонтные работы», адрес места жительства – Венсенн, дом номер шестьдесят один, аллея дю Буа.

В наступившей тишине Мистраль и Кальдрон переглядываются, а потом оба поворачиваются к молодой женщине; та чувствует, что на нее смотрят, и тоже поднимает глаза на мужчин.

– Что такое? Почему вы на меня так смотрите? Что я такого сказала?

– Ты сказала, что сгоревший парень был водопроводчиком. Так это была не малярная фирма?

– И да и нет. Контора занималась всем понемногу. Владелец был водопроводчиком, но он работал вместе с сыном и нанимал работников разного профиля, причем один всегда был из бывших заключенных. Он проходил таким образом социальную реабилитацию. Фирма работала на протяжении пятнадцати лет. Все это мне объяснил сын, который был так подавлен горем, что вообще с трудом разговаривал.

– Ты знаешь точно, кто именно работал в фирме? Фамилии есть?

– У меня – нет, потому что все регистрационные книги, документы кадрового и бухгалтерского учета сгорели. А сын знает, он сможет сказать нам точнее. У него есть дубликаты всех бумаг. Кстати, я с ним встречаюсь в девять часов, чтобы допросить. В связи с чем такие вопросы?

– Может, все это и за уши притянуто, но в ходе следствия по делу об убийстве мальчика из тринадцатого округа ребята из лаборатории обнаружили на одежде малыша вещества, используемые сантехниками. Мы с тех пор разрабатываем эту версию, и больше у нас нет никаких зацепок, чтобы найти Фокусника. Мы проверяем все столичные фирмы, занимающиеся сантехникой.

– Ну и что?

– А теперь ты еще и говоришь о бывшем заключенном. Может, это никак и не связано, но хорошо бы выяснить, что за тип. И быстро.

– Что конкретно мне сделать?

– Хорошо бы ты позвонила Да Сильве-сыну, чтобы он тебе продиктовал данные на всех служащих.

– Когда? Сейчас? Уже третий час утра! Я с ним встречаюсь в девять, это совсем скоро.

– Послушай, может, я недоходчиво объяснил. Эта история с водопроводчиком – наш шанс. Звони немедленно. Если ты ему все расскажешь, он поймет. А через семь часов весьма вероятно, что будет уже слишком поздно.

– Ладно, ясно, но бедняга, конечно, будет недоумевать, что к чему. Я сейчас же позвоню.

– Иди в мой кабинет, там спокойнее.

Фокусник выходит из своей палатки потягиваясь. На протяжении нескольких минут он смотрит на спящего ребенка, потом отправляется на кухню попить воды прямо из-под крана. Он вытирает губы рукавом и подходит к окну, выходящему на улицу. Ему жарко, лоб пылает. Он прислоняется головой к ледяному стеклу. От этого холодного прикосновения ему становится легче. Какое-то время он стоит так, в погруженной во мрак комнате, глядя на улицу. Внизу живут своей жизнью два ресторана, последние клиенты покидают заведение. Он слышит их громкий разговор. Мимо проходят трое. Минут через пятнадцать он видит, как они идут обратно. Фокусник стоит, прислонившись лбом к оконному стеклу, наблюдает за ними и размышляет. Ему трудно убедить себя в том, что это не полицейские. Его охватывает паника. Он не знает, что делать. Лекюийе замирает, все его чувства напряжены. Он наблюдает за троицей, которая бродит взад-вперед. Минут через двадцать они пропадают из виду, и он отправляется в коридор, припадает ухом к входной двери. Удостоверившись в том, что она надежно заперта на двойной оборот ключа, а в вестибюле тихо, он возвращается к окну. Там он стоит еще несколько минут: внизу никого, его сомнения отчасти развеялись, и он отправляется в комнату, на всякий случай прихватив с собой отвертку. Не глядя на ребенка, он забирается в палатку и снова устраивается там с коллекцией на коленях. Через пять минут он уже снова попадает в мир криков и насилия. Он трогает пальцами страницы справа, чтобы оживить свои воспоминания и свое влечение. Время – два часа сорок пять минут.

Мистраль провожает молодую женщину в свой кабинет. Она связывается по телефону с Жоржем Да Сильвой – тот принял успокоительные и с трудом понимает, кто ему звонит и зачем.

Кальдрон, отлучавшийся проверить, как обстоят дела у его людей, через несколько минут возвращается, чтобы поговорить с Мистралем. Тот предоставляет молодой женщине беседовать с Да Сильвой, а сам выходит в коридор к Кальдрону.

– Я только что говорил с ребятами, проверявшими журнал посещений психиатра. Возможно, там есть кое-что интересное, но надо проверить. Накануне своего падения с лестницы он три дня подряд принимал у себя в кабинете и в больнице людей, состоящих на постоянном учете.

– Что вы хотите этим сказать?

– Всего лишь то, что примерно раз в две недели к нему на прием приходили условно-досрочно освобожденные. Поначалу мы удивились, видя, что такое количество бывших заключенных является к нему. Потом поняли: они посещали его регулярно, через равные промежутки времени.

– И среди тех, кого вы проверяли по картотеке, есть типы, представляющие для нас интерес?

– Стопроцентной уверенности нет. Поскольку у моих ребят на руках есть только их имена и фамилии, но нет полных данных, им приходится вести поиски по более широкому радиусу, среди людей такого же гражданского состояния. Однако на данный момент – ни одного человека, который изнасиловал бы или убил ребенка. Убийцы, поджигатели, алкоголики, мошенники и так далее. Отличная подборка!

– Есть те, кто совершал преступления на сексуальной почве?

– Несколько человек, кого преследовали за сексуальные домогательства в отношении несовершеннолетних, – с одним из них психиатр встречался в тот день, когда разбился, упав с лестницы, но это не был последний пациент. А последний сидел за изнасилование и попытку преднамеренного убийства пожилой женщины. Это совсем не то, что мальчики десяти – двенадцати лет!

– Да уж.

– Продолжайте копать.

Три часа. Мистраль отправляется в свой кабинет. Коллега передает ему переписанные начисто сведения, полученные от Жоржа Да Сильвы.

– Этот человек был в совершенно невменяемом состоянии. Вероятно, он принял большую дозу лекарств, чтобы преодолеть шок. Интересно, вспомнит ли он вообще о нашем сегодняшнем разговоре.

– И что ты узнала?

– Это была маленькая фирма, нанимавшая специалистов в различных областях ремонта: маляров, плиточников, каменщиков и водопроводчиков. По словам сына, дела шли неплохо, никаких проблем не было, и бухгалтер нам это подтвердит.

– А служащие?

– Вот полный список, гражданское состояние тоже отмечено. – Женщина показывает ему бумагу. – Действительно, есть один парень из бывших заключенных. Работает у них с января.

– Чем занимался?

– Водопроводчик.

– Как его имя?

– Арно Лекюийе.

– За что он сидел?

– Сын затруднился вспомнить в точности, но вроде за нападение или что-то в этом роде.

– Проблемы с этим молодцем были?

– Нет, похоже, что нет: он очень серьезно относился к своей работе.

– А с другими работниками?

– Абсолютно никаких. Большинство работали там по меньшей мере десять лет.

– Этот тип, про которого мы говорили, Лекюийе, – где он живет?

– Да Сильва ничего не знает. Бывшими заключенными занимался его отец, и копии соответствующих документов хранились у него.

– Сейчас ты что намерена делать?

– Ничего особенного, собиралась домой. А что?

– Останься пока тут. Ты общалась с Да Сильвой-сыном, а нам может понадобиться еще раз с ним связаться. Я должен кое-что проверить.

Мистраль не оставляет молодой женщине времени для ответа. Он устремляется к ребятам Кальдрона, работающим над журналом посещений психиатра. И вихрем врывается в кабинет.

– Среди пациентов доктора Тревно значится некий Арно Лекюийе?

Один из агентов отрывает глаза от монитора и быстро проглядывает список.

– Да. Кроме того, это и есть последний, кого психиатр принимал в тот вечер, когда с ним произошел несчастный случай.

– Это не был несчастный случай. Лекюийе его прикончил. Где он живет и за что сидел?

Мистраль старается оставаться спокойным, он чувствует, что охота на преступника уже начата: механизм пришел в действие за долю секунды.

Полицейский сверяется со своими записями, смотрит по базе данных и отвечает:

– Арно Лекюийе, родился семнадцатого марта 1970 года, в тринадцатом округе Парижа, живет на улице Самсон, дом сорок шесть, тоже в тринадцатом округе, отбывал наказание за изнасилование и попытку убийства. Это была пожилая женщина, – добавляет полицейский.

– Когда он сидел?

Один из агентов снова обращается к базе данных и произносит:

– Сел в 1990 году, вышел в январе 2002-го. Он уже почти четыре месяца на свободе.

– Мы нашли Фокусника, – мрачно говорит Мистраль. – Убийства детей прекратились в 1990 году, когда он отправился на нары, и начались снова, когда он вышел.

Провожаемый взволнованными взглядами полицейских, он отправляется к большой карте Парижа, висящей на стене, отыскивает там улицу Самсон и тыкает в это место пальцем.

– Ровно посредине между местами двух убийств, совершенных с разницей в двенадцать лет: автомобилиста на улице Жерар и старой бомжихи на улице Сен-Диаман.

Парни молча смотрят на него. Еще секунд тридцать никто не осмеливается вымолвить ни слова.

Три часа тридцать минут. Мистраль, удивительно спокойный, возвращается в свой кабинет. Коллега перечитывает записи, касающиеся пожара.

– Звони Да Сильве-сыну. Спроси его, на какой машине ездил Арно Лекюийе. Давай. Я подожду.

Жорж Да Сильва снимает трубку после пятого гудка. И отвечает, что Арно Лекюийе ездил на белом «пежо-эксперте».

– На мини-вэне, – уточняет он.

– Спроси у него номер.

Молодая женщина передает Да Сильве вопрос Мистраля. Тому, по всей видимости, не так-то просто найти интересующие их сведения, но спустя две минуты он их предоставляет. А две минуты – это слишком долго, особенно а такой момент.

– 3240 FBS 75.

Мистраль благодарит молодую женщину и бежит в зал оперативного отдела, где находятся Кальдрон и другие полицейские, курирующие расследование. Он по рации дает наводку всем подразделениям столичной полиции разыскивать машину, на которой ездил Лекюийе.

Потом хватает мобильник и звонит Дюмону.

– Ты где? – спрашивает Мистраль.

– Шныряю по тринадцатому округу, в окрестностях площади Италии, проверяю белые мини-вэны. А что?

– Что-нибудь нашел?

– Ничего. Я только что слышал сообщение на частоте Эс-2. Откуда у тебя регистрационный номер машины? Так это она принадлежит Фокуснику?

– Повезло. Потом объясню. Возвращайся. Отправляйся в дом сорок шесть по улице Самсон, но потихоньку – говорю тебе: потихоньку, пришли одного человека. И сообщи мне, живет ли там некий Арно Лекюийе. Я жду твоего звонка. Сразу же.

– Хорошо, будет сделано. Это кто? Фокусник?

– Вполне вероятно. Позвони мне, как только сможешь.

Он сбрасывает звонок, не давая возможности Дюмону задавать еще вопросы.

Мистраль поворачивается к Кальдрону и двум другим полицейским: те стояли молча, не прерывая своего начальника ни во время обращения по рации, ни во время разговора с Дюмоном. Они ждали, пока Мистраль сам все объяснит.

– Думаю, мы действительно нашли Фокусника. Я послал Дюмона проверить адрес на улице Самсон. Жду его звонка.

Мистраль рассказывает коллегам о возможном местонахождении Фокусника. Те слушают его словно громом пораженные.

– Если все подтвердится, отправляемся туда немедленно. Нужно сделать все как можно быстрее, задействовать все группы, работающие в том секторе.

Напряжение в оперативном отделе стремительно растет. У всех в головах крутятся одни и те же мысли, которые никому не хочется высказывать вслух. Первая: если это не Фокусник, мальчик погиб. Вторая: если это Фокусник, лишь бы только не было слишком поздно!

Телефон Мистраля начинает вибрировать Мистраль видит на дисплее номер Дюмона.

– Слушаю тебя.

– Да, там действительно живет Арно Лекюийе, второй этаж, направо.

– Сколько у тебя людей?

– Двадцать пять.

– Четверых отправь в вестибюль здания, по четыре человека – на каждый конец улицы, а с остальными отправляйся сам: выясни, нет ли в доме окон, выходящих на улицу с другой стороны. Я еду – с двумя ребятами, имеющими все необходимое, чтобы взорвать дверь. Слушай сообщения по рации.

Потом он обращается к коллегам, стоящим рядом:

– Звоните в Службу спасения, попросите прислать «скорую» и врача. Пусть они поставят машину на площади Бют-о-Кай, но главное – чтоб ехали тихо, без сирены.

Эти распоряжения Мистраль передал в оперативный отдел.

Три часа пятьдесят минут. Мистраль отправляется к Геран с отчетом о последних событиях, но суеверно осторожничает.

– Я настрою рацию на твою частоту, сразу же сообщай обо всем, – говорит Геран; она полна надежды.

Затем Мистраль звонит следственному судье, чтобы предупредить его, что он намерен среди ночи вторгнуться в квартиру, где, вероятно, находятся Фокусник и мальчик.

Полицейские заняли позиции на улице Самсон и на подъездах к ней. Они наготове, стоит тревожная тишина, всегда предшествующая важной операции. Они чувствуют, что близки к цели. Каждый проверяет свою экипировку – это своего рода ритуал. Фонарь, наручники, рация, нарукавная повязка с надписью «Полиция». Оружие никто не вынимает и не заряжает. Это из области кино. Некоторые поправляют бронежилеты. Мистраль тоже.

Через несколько мгновений полицейские молча спускаются по лестнице дома на набережной Орфевр. Оттуда на большой скорости выезжают два автомобиля – с синими мигалками. До нужного квартала они долетают менее чем за десять минут. Водители останавливают машины за несколько сотен метров от улицы Самсон. Мистраль связывается с Дюмоном по рации, тот подтверждает, что его ребята стоят на указанных позициях, и сообщает, что дом Лекюийе не выходит окнами ни на какую другую улицу. Полицейские идут по тротуару гуськом, молча, рации переключены в режим наушников.

– «Берилл-2», я Эс-2.

Оперативный отдел вызывает Мистраля.

– Говорите, Эс-2.

– «Берилл-2», машина отряда специального назначения по борьбе с преступностью из тринадцатого округа обнаружила микроавтобус, являющийся объектом ваших поисков. Он припаркован на бульваре Бланки, возле станции метро «Корвизар». Какие будут инструкции?

– Пусть ребята из отряда специального назначения ждут на месте, я еду.

Мистраль передает информацию своим товарищам и вместе с двумя другими полицейскими срывается с места. Через две минуты он выскакивает из машины. Полицейские из отряда специального назначения стоят рядом с белым мини-вэном. Мистраль освещает кабину фонариком, но не видит, что в задней части.

– Взломайте заднюю дверь. Мы ведь не знаем: а вдруг мальчик там?

Полицейский из отряда специального назначения без лишних слов одним ударом сбивает ручку и замок. Агенты светят внутрь фонарями. Ничего. Только инструменты. Мистраль отдает необходимые распоряжения и возвращается на улицу Самсон, чтобы возглавить операцию.

– Вызовите эвакуатор, пусть машину отбуксируют на стоянку на набережной Орфевр. Сообщите Эс-2 о результатах и не забудьте составить рапорт.

Четыре часа пятнадцать минут. Все группы собираются на площади Бют-о-Кай. Недавно прибывшие агенты Службы спасения тоже слушают Мистраля – он отдает последние распоряжения перед операцией.

– Действовать будем следующим образом. Два специалиста по взлому вскроют дверь и отойдут в сторону, я проникну в квартиру, за мной – еще двое. Кальдрон и еще четверо следуют сразу же за нами. Мы ведь не знаем планировки квартиры. Не знаем, сколько там комнат и как они расположены. Если за дверью его нет, я со своими двумя ребятами двигаюсь в глубь квартиры. Кальдрон и его люди занимают боковые комнаты. Если там всего одна комната, мы сразу все увидим, в противном случае, нужно будет рассредоточиться по позициям, как я описал. Если мальчик находится в квартире, тут же в дело вступают ребята из Службы спасения.

Все участники операции молчат, таким образом изъявляя свое согласие.

– А мне что делать? – спрашивает Дюмон.

– Твоя задача – чтобы никто не входил в здание и не выходил. Ты курируешь своих людей, оцепивших улицу с двух сторон. Представь себе, что этого типа нет в квартире и он объявится в тот момент, когда мы будем у него, – лучше подстраховаться. Кроме того, мне не нужны на улице посторонние машины или пешеходы во время операции.

Дюмон молчит. Он сейчас не чувствует в себе сил возражать на что бы то ни было, и Мистраль это знает.

У Фокусника мурашки бегут по спине. Потайной механизм в нем сработал раньше, чем он мог ожидать. Волна поднимается у нею в мозгу и опускается в пах, потом снова поднимается и снова опускается, и так далее. Что-то вроде короткого замыкания – он хорошо знает это состояние: если силы уже пришли в действие, обратного пути нет. Он возбужден еще больше, чем обычно, его добыча лежит рядом, лишенная воли, обездвиженная, и ждет его. Он в последний раз прикасается к своим трофеям. Именно эти прикосновения запустили механизм в действие, позволили ему сработать. Дрожь проходит у него по телу. Лекюийе выходит из своей палатки с коллекцией в руках и откладывает ее на стол. Потом он приближается к ребенку, разрезает ленту, поднимает малыша с постели и укладывает на пол на живот, повернув голову лицом вправо. Раздвигает ему руки, прижимая их ладонями к полу, пальцы тоже расставляет. И выпрямляется, чтобы полюбоваться. Арно Лекюийе преобразился в Фокусника, в машину для убийств. Все его жесты, движения, повадки являются противоположностью тем, что были свойственны Арно Лекюийе – маленькому, незначительному человеку. Он опускается на колени, берет шнурок и делает петлю вокруг шеи ребенка.

Полицейские бесшумно поднялись по ступенькам. У двоих в руках специальное устройство, чтобы взорвать дверь. Один из них прикладывает к ней что-то вроде стетоскопа и прислушивается к звукам в квартире. На лестнице никто не двигается. Полицейские стараются сдерживать дыхание. Через минуту специалист со «стетоскопом» оборачивается к Мистралю и шепчет ему на ухо:

– Там телевизор работает, звук приглушен. Это единственный шум, который мне слышен.

– Возможно, он сидит перед телевизором, – говорит Мистраль двум полицейским, которые пойдут в квартиру вместе с ним.

Двое специалистов ждут сигнала Мистраля, чтобы взломать дверь. Полицейские включили фонари на своих пистолетах, которые они держат двумя руками. Мистраль чуть заметно кивает. Двое спецов включают устройство, с жутким грохотом взрывающее дверь, и отходят в сторону. Мистраль и два его помощника, держа перед собой оружие, устремляются в квартиру. Проходит менее секунды – и они видят, что перед работающим телевизором никого нет. Два шага – они оказываются в маленьком коридоре, лучи фонарей, вмонтированных в оружие, мерцают, освещая пространство. Справа – закрытая дверь, слева – открытая. Они входят в комнату, остальные тем временем занимают кухню и закрытое помещение.

Фокусник стоит на коленях рядом с ребенком. Он слышал оглушительный грохот взрывающегося дерева и крики. Через четыре секунды лучи фонарей освещают его. Он разворачивается на коленях, обезумевший от ярости; оттого что его пытаются лишить вожделенной добычи, он превратился в дикого зверя, глаза его расширены, рот раскрыт, он вытягивает вперед правую руку с зажатой в ней отверткой словно шпагу – в сторону того, кто слепит его своим фонарем. Проходит меньше секунды – и отвертка вонзается между поясом и бронежилетом Мистраля, тот пытается уклониться от удара, но лезвие пронзает его, не встречая сопротивления.

Позже двое полицейских, ворвавшихся в квартиру вместе с Мистралем, рассказывали о том, как они воспринимали этот штурм. Между моментом проникновения в квартиру и тем, когда они очутились в комнате Фокусника, прошло четыре секунды. Полицейские, восстанавливая цепь событий, указали именно этот интервал. Но тем, кто был внутри, казалось, что все это длилось гораздо дольше. Они были убеждены в том, что этот штурм, во время которого все были напряжены до предела, шел в полной тишине, в то время как их товарищи сообщали, что они с криком ворвались внутрь, и соседи это подтверждали. В памяти двух полицейских, проникших в квартиру вместе с Мистралем, события запечатлелись словно при замедленной съемке. Вот они входят в квартиру, потом в ту самую комнату, освещая себе путь фонарями. В их мозгу остались черно-белые кадры – несомненно, это из-за белого, резкого света фонарей. Они увидели перед собой коленопреклоненного мужчину, а когда лучи света сошлись на его фигуре, он обернулся, и лицо его поразило их: они сказали, что, несмотря на то что они были вооружены, этот взгляд внушал им страх. На две секунды они застыли, пораженные, и Фокусник воспользовался этим замешательством, чтобы нанести удар Мистралю. Двое полицейских набросились на Лекюийе, а Мистраль в это мгновение рухнул на колени.