Текст книги "Фокусник"

Автор книги: Жан-Марк Сувира

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Через полчаса три полицейские машины с маячками и сиренами на большой скорости приезжают на улицу. Первая останавливается у столярной мастерской. Из нее выскакивает Мистраль и бегом устремляется к жене и детям. Клара прячется в объятиях мужа и плачет, пытаясь слезами выплеснуть свой страх. Дети ничего не понимают и тоже ревут. Все вчетвером они возвращаются домой.

Внутри работают восемь полицейских. Они удостоверились, что все комнаты пусты, и теперь ждут специалистов по осмотру места преступления, криминалистов, которые возьмут пробы на ДНК. Когда те приезжают, Мистраль просит их начать со спален, чтобы Клара смогла как можно быстрее уединиться с детьми. Потом полицейские осматривают взломанное окно, но никаких проб не снимают. Часть сада, до самой ограды, через которую проник Фокусник, они обносят желтой лентой с надписью «Криминальная полиция. Место преступления». Прожектора ярко освещают сад и забор. Агенты сняли отпечатки следов, но по ним удается определить лишь размер обуви: криминалисты установили, что человек, проникший в дом, надел пакеты на ботинки. Еще они берут образцы темных волокон ткани, застрявших в решетке: вероятно, это фрагменты одежды преступника. Затем специалисты перемещаются в кабинет Мистраля. Они тщательно осматривают пол и не обнаруживают ничего пригодного для анализа. Удается, правда собрать множество образцов волокон одежды с кресла. Кладут пронзенные листы в конверты, чтобы попытаться позже найти там отпечатки пальцев или следы ДНК, и фотографируют крупным планом дыры в столешнице, нанесенные инструментом Фокусника.

У Мистраля нет надежды на то, что они смогут что-либо найти. Тем более что Клара видела: на преступнике были шапочка и перчатки. Он долго беседует по телефону с Франсуазой Геран: та хочет знать подробности. Ее беспокоит то, какой оборот приняло это дело. Она убеждена в том, что, спровоцировав преступника. Мистраль вызвал его гнев на себя. Из всего случившегося Мистраль делает вывод, что Фокусник видел его интервью по телевизору и верно расшифровал заминку перед последним ответом. Тревно был прав.

Полицейские покидают место преступления около десяти часов вечера. Кларе с трудом удалось уложить детей. Всю ночь у дома на видном месте дежурит полицейская машина. Венсан Кальдрон в ходе беседы с Мистралем настоял на том, чтобы два агента оставались в доме и ночью. Мистраль распоряжается взять свою жену и детей под защиту полиции: теперь их везде и всюду будут сопровождать полицейские, дом останется под постоянным наблюдением как внутри, так и снаружи, до тех пор пока Фокусника не обезвредят.

Когда вся эта суета прекращается, Клара, Мистраль и двое полицейских садятся ужинать, пытаясь при этом разговаривать на другие темы.

25

В семь часов очередная смена заступает на дежурство. Мистраль выкраивает время, чтобы позавтракать вместе с детьми и отвезти их в школу. Клара отменяет поездку в Грас, намеченную на ближайшее время.

Мистраля, прибывшего на службу, всячески подбадривают полицейские из других бригад. Они выражают ему сочувствие, предлагают поддержку. Мистраль благодарит и отвечает, что, если расследование затянется еще на несколько месяцев, он к ним обязательно обратится.

Он договаривается с Геран, что информация о проникновении в его дом не будет сообщена прессе. Комиссар чувствует: Фокусник действовал импульсивно. Он следил за Мистралем. Последний винит себя в том, что недостаточно внимательно смотрел в зеркало заднего обзора: если бы Клара не обнаружила Фокусника, могло бы произойти самое худшее.

Ближе к полудню из службы криминалистической экспертизы сообщают, что повреждения, оставленные Фокусником на столешнице Мистраля, нанесены не ножом и не шилом, а скорее каким-то колющим оружием, заточенным вручную, учитывая, что все дыры – неровные и похожи одна на другую. Мистраль тут же вспоминает об орудии убийства клошара в шестнадцатом округе, чья смерть спасла жизнь мальчику.

Он каждый час звонит жене, чтобы выяснить, все ли в порядке, и не расстается с рацией, постоянно включенной на частоту агентов, защищающих его семью. Мистраль чувствует, как в душе его поднимается жажда мести, хотя и знает, что это несовместимо с профессией полицейского. «Голова должна быть холодной, Людо; Фокусник хочет, чтобы ты слетел с катушек и запутался в расследовании». Он вспоминает, что говорил его преподаватель по уголовному делопроизводству в школе комиссаров в Сен-Сир-о-Мон-д’Ор: «Я начерчу вокруг вас круг. Круг уголовного производства, права, законности. Рисую его ярко, чтобы вы сразу же почувствовали, если перешагнете эту линию». Мистраль повторяет эту фразу про себя, стараясь увериться в том, что не ошибся в выборе пути.

Совесть Дюмона неспокойна, особенно после происшествия с Мистралем. Тот факт, что он ведет расследование в одиночку, в конце концов выяснится, но он не может совладать с собой. Он представляет себе, как положит на стол Мистралю свой отчет о расследовании на трех листах, всем своим видом демонстрируя: «К счастью, я оказался рядом». Он звонит ответственному за наблюдение на Северном вокзале, и тот обещает передать ему записи через несколько дней, но не раньше, ввиду возникших технических трудностей, которые компьютерщики пытаются устранить. Дюмон раздражен, но ничего не говорит: приходится довольствоваться столь неопределенным сроком.

После вылазки к Мистралю Фокусник возвращается домой в смешанных чувствах. Он обозначил свое психологическое преимущество над противником, в этом он уверен. По сути, Лекюийе сказал своему врагу: «Я могу приходить к тебе домой когда захочу, а ты на это неспособен». Все так, но в остальном он не сдвинулся с места. Он упрекает себя в том, что не смог должным образом воспользоваться этим преимуществом. Самым гениальным было бы утащить с собой под мышкой мальчишку Мистраля. «Вот тогда бы я показал ему свое могущество, ведь сейчас он столь же силен, как и прежде, и, вероятно, жаждет мести».

В ту ночь Фокусник еще долго сидел в кресле. По новостям – ничего. С широко раскрытыми глазами, уставившись в одну точку, он размышляет, да так, что голова вот-вот лопнет. Прежде чем лечь спать, он отправляется в палатку со своей жуткой коллекцией в руках. Когда он оттуда выходит, умиротворенный, мозг рисует ему неистовые образы, в ушах звучат крики – а часы показывают четыре утра. Он ложится на постель и засыпает, и извечные кошмары, преследующие его на протяжении многих лет, составляют ему компанию.

Лекюийе пробуждается около половины седьмого, и примерно пятнадцать минут уходит у него на то, чтобы понять, где он. Он лежит не шелохнувшись, словно окаменев, с руками, вытянутыми вдоль туловища, до тех пор пока не вспоминает, что находится у себя дома. Он встает и решает, что бриться не станет, и вообще не будет ни мыться, ни менять одежду. До тех пор пока снова не приступит к работе. Прежде чем выйти из дома, он, как обычно, несколько минут прячется в подъезде, наблюдая за тем, что творится снаружи, через грязные стекла входной двери. Все как будто спокойно, и он отправляется в свой излюбленный бар пить кофе. Лекюийе сидит там дольше обычного. С газетой и круассаном он выглядит как все, к чему и сам охотно стремится. Он слушает традиционные пересуды завсегдатаев бара и хозяина. Они говорят на свою любимую тему – о футболе, о команде, название которой Фокусник так и не запомнил: она плетется в хвосте турнирной таблицы, несмотря на бюджет и на игроков, каких она выставляет на поле. В ходе своей беседы они несколько раз призывали его в свидетели, но, поскольку он никак на это не реагировал, через некоторое время пожимали плечами и переставали обращать на него внимание.

Около девяти он отправляется на разведку на Северный вокзал. Устраивается на прежнем месте, проходит минут пятнадцать – и вот мальчик, тот самый, садится рядом с ним. Фокусник решает, что это хороший знак. Через пару минут парнишка спрашивает:

– Ты по-прежнему показываешь фокусы?

– Хочешь еще посмотреть?

– Да, но не мог бы ты и меня научить, чтобы я мог стричь бабки с туристов?

– Пожалуйста.

Фокусник вынимает из кармана свою колоду и на протяжении нескольких минут манипулирует картами так, что совершенно сбивает мальчика с толку. Потом он достает кости и заставляет их плясать сарабанду – парнишка замирает, восхищенно открыв рот. Заметив, что два пассажира остановились перед ними и с интересом смотрят на них, Фокусник резко прекращает свое выступление. И напоминает себе, что надо быть осторожнее, принимая во внимание охоту, открытую на него фликом по телевидению.

– Я еще вернусь, – говорит Фокусник, убирая кости в карман.

– Ты боишься людей? – спрашивает мальчик, обративший внимание на то, какой интерес его собеседник вызывает у окружающих.

– Нет, но я не люблю, когда они смотрят, как я показываю фокусы.

– Думаешь, они могут догадаться, как ты их делаешь?

– Да… может быть. Я покажу тебе как-нибудь. А сейчас мне нужно уйти. Но если ты хочешь научиться, нужно будет найти укромное местечко, чтобы там было поменьше народу.

– А это нетрудно! – с восторгом восклицает парнишка. – Встретимся здесь – и я отведу тебя в тихое место. Я знаю вокзал как свои пять пальцев, в том числе те закутки, где никого не бывает.

– Ты хорошо придумал. Ладно, пока, я пошел.

Фокусник встает и сливается с надвигающейся толпой. Через несколько секунд он уже покидает вокзал и отправляется на улицу д’Аврон.

В то же самое утро, войдя в свой кабинет, Дюмон обнаруживает у себя на столе множество стикеров с записками. На одном из них – телефон его коллеги из третьего подразделения уголовной полиции, занимающегося расследованием убийства Ирэн Менье, произошедшего на улице Сен-Диаман. Дюмон стоя набирает указанный номер и просит к телефону Ксавье Казаля. Полицейские знакомы, они одновременно были назначены комиссарами. На протяжении двух или трех минут они обмениваются банальными фразами, после чего Дюмон переходит к сути.

– Ты ведь о чем-то конкретном хотел со мной поговорить?

– Я хотел связаться с тобой раньше, но мне сказали, что ты погряз в деле Детьен.

– Так оно и было, но дело уже распутано. Нам чудовищно повезло! Я распорядился поставить на прослушивание телефоны обслуживающего персонала, и мы стали ждать. Потом мы немножко потрепали их на допросе и отправили восвояси. И эти придурки созвонились между собой. У мажордома и шофера состоялся двухминутный разговор, стоивший им двадцати лет тюрьмы. По десять лет за минуту.

– Браво, приятель! Как бы там ни было, а везение – это тоже часть игры. Это компенсация за все то время, когда мы пашем как безумные, чтобы раскрыть дело.

– Верно подмечено! Так почему ты мне звонишь?

– У меня к тебе дело на миллион долларов, заплатишь?

– Нет проблем. Будешь у нас – угощу кофе; считай, что у тебя тут всегда открыт счет. Так что у тебя там?

– Я получил результаты вскрытия Ирэн Менье, той, что на днях грохнули на улице Сен-Диаман.

– И это стоит миллиона долларов? Инфляция, однако.

– Погоди, дай досказать – ты обалдеешь. В общем, представь себе, удар ей нанесли не ножом. Или, если сказать иначе, не ножом ее пропороли.

– А чем же?

Дюмон стал серьезным. Он хорошо знает Казаля – тот балабол, конечно, но настоящий профессионал.

– Неким острым орудием длиной около двадцати сантиметров, с заточенным концом. Так сказал судмедэксперт.

– Да?

Дюмон думает. В словах Казаля ему слышится что-то смутно знакомое, но он не может вспомнить, что именно.

– Я тебе прочту заключение, ты поймешь. Судмедэксперт написал на полях, цитирую: «По-видимому, шило или заточенная отвертка – что-то в этом роде». Теперь усек, на что я намекаю?

– Черт! На клошара из двадцатого округа – его убили такой же штукой.

Дюмон тут же сопоставляет факты и понимает, что речь идет о Фокуснике.

– Давай дальше, продолжай делать выводы… Это значит… Ну же, я тебя слушаю…

– Что в районе действует убийца клошаров? – Дюмон не может удержаться от иронии.

– Дюмон, ты меня что, за идиота держишь? Ты это нарочно или совсем соображать перестал? Я тебе сообщаю о том, что мы получили точно такое же заключение, как и по вскрытию клошара. Хочешь, чтобы я тебе напомнил, кто главный подозреваемый в том убийстве?

– Фокусник, – на одном дыхании произносит Дюмон.

– Браво, приятель! Именно Фокусник, – продолжает Казаль насмешливым тоном. – Этот вывод некоторые могут счесть слишком поспешным, но по мне, так в самый раз. Похоже на то, что однажды ранним дождливым утром Ирэн Менье наткнулась на улице Сен-Диаман на Фокусника. И этот тип ее прикончил. Почему? Как? Тебе предстоит ответить нам на эти вопросы.

– А каким образом тебе удалось сопоставить данные? Судмедэксперты подсказали?

– Нет, все получилось дурацким образом. Вскрытия проводили два разных медика, так что узнал я не через них. Представь себе, у меня один молодой лейтенант крутит шуры-муры с симпатичной девчонкой из первого подразделения. Ну и как ты думаешь, о чем говорят двое полицейских, после того как вдоволь нарезвятся в постели?

– О делах, – смеется Дюмон.

– Угадал!

– Черт, так вот как все выяснилось!

– Именно!

– А как это все будет отражено в материалах дела? Можешь пока что продержать эти сведения в строгом секрете – скажем, два-три дня?

– Такие штуки делать рискованно, никто не любит, когда утаивают информацию. Если все это обнаружится, я для уголовной полиции погиб.

– Я прошу дать мне всего два или три дня.

– Хочешь опустить Мистраля?

– Дурак, что ли? Просто хочу, чтобы он какое-то время не путался у меня под ногами, а я пока себе тихо поработаю, потом – вне зависимости от того, будет результат или нет, – я ему обо всем доложу. Нужно убедиться в том, что мы действительно напали на след Фокусника.

– Звучит сомнительно.

– Не волнуйся, никакой интриги тут нет.

– Надеюсь… В общем, теперь дело Менье переходит к вам. Нужно как следует порасспросить народ в квартале.

– Согласен. Пока дело будут передавать официально, через прокуратуру и все такое, я тебе пришлю одного из своих ребят за копией. Хорошо?

– Ну… если меня обвинят в том, что я ничего никому не сообщил, я скажу, что это ты так постановил. На большее я пойти не могу.

– Отлично, это мне подходит. Но пойми: если префект слишком рано получит эту информацию, он уже от нас не отцепится, пока мы не прижмем этого парня. Ты заработал свой миллион долларов, а еще обед с сыром и десертом.

Дюмон вешает трубку и одновременно садится. Он в задумчивости. Информация взрывоопасная. Ему действительно не хочется сразу же делиться ею с Мистралем. Он хочет отправиться туда и на месте посмотреть, что представляет собой этот квартал. Дюмон закрывает глаза и размышляет. Через пару минут он набирает внутренний номер – номер Лорана Мартинеса, бессменного начальника архива.

– Мартинес? Привет, это Дюмон.

– Привет, Дюмон. Тебе что-нибудь нужно, или я ошибаюсь?

– Попал в точку! Мистраль, вероятно, говорил тебе: он поручил мне заниматься всеми нераскрытыми убийствами за первый период активности Фокусника.

– Точно. Я думал, ты объявишься раньше.

– У меня была куча работы: занимался двумя делами одновременно, так что это не моя вина.

– Ну раз так… Я составил список имен.

– Сколько их?

– По моему мнению, нужно начать с тех двух лет, на протяжении которых он действовал, и прибавить к ним еще год до первого преступления и год после финального. За четыре года – тридцать два нераскрытых убийства, если считать все. Так тебе нужны досье?

– Когда я могу их получить?

– Завтра днем, раньше не получится. У меня людей мало, а работы полно.

– Не проблема, годится.

На самом деле Дюмон хотел бы заполучить их немедленно, но не стал проявлять слишком большой поспешности, чтобы Мартинес ничего не заподозрил и не позвонил Мистралю.

Покинув Северный вокзал, Фокусник болтается по городу без определенной цели. Он разъезжает по улицам, прочесывая взглядом тротуары, еще не начинает охоту, но уже присматривается. Потом он останавливается пообедать в одном из кафе двенадцатого округа, неподалеку от старых складов Берси. Он сидит над сандвичем и кофе, размышляя о том, как вернуть себе преимущество на территории, захваченной полицейскими, то есть на улице д’Аврон. Ближайшие два дня он определяет себе в качестве отсрочки.

Проглотив свой кофе, Фокусник отправляется в сторону улицы д’Аврон. Добравшись до квартала, он паркует машину, снимает куртку: мальчик мог описать ее полицейским, – и, в образе маленького безвестного человека в свитере и серых брюках, не без опасения сворачивает на нужную улицу. Он старается идти примерно на расстоянии метра от компании из нескольких человек, бредущих по улице: нужно раствориться в потоке, спрятаться среди прохожих. Глаза Фокусника фиксируют все вокруг. Тротуары и машины. Сначала он идет в одну сторону, потом по тротуару возвращается обратно и, наконец, в третий раз проходит по тому же отрезку, стремясь приблизиться к перекрестку с улицей, на которой живет мальчик. И в четвертый раз он проделывает тот же путь, опять в обратную сторону, добирается до своей машины и, дрожа от холода, буквально падает в кабину. Результат: две полицейские машины без отличительных знаков: одна – в начале улицы д’Аврон, вторая – на пересечении с улицей Мареше. И белый фургон без логотипа, припаркованный на тротуаре перед входом в дом мальчика. Выводы Фокусника: «Флики принимают меня за болвана. В тюрьме всем известно, что они используют эти фургоны». С другой стороны, ему лестно видеть такую расстановку сил: значит, они его боятся. Он включает печку на максимум и едет в сторону колледжа, где учится парнишка.

Первый раз он проходит мимо в четыре часа и никакого полицейского автомобиля не видит. В половине пятого, сняв пальто, он смешивается с толпой родителей, пришедших за своими детьми. Сердце его сильно бьется: он понимает, насколько дерзко и рискованно поступает. Ни полицейских, ни мальчика. Он уходит вместе с родителями и детьми и, видя, что парнишка не появляется, затаивается в засаде поблизости от колледжа. В пять часов он замечает синюю полицейскую «лагуну». В половине шестого мальчик выходит из колледжа и садится в машину. Фокусник, довольный тем, что его засек, уезжает: затерявшись в потоке транспорта, он возвращается домой.

На следующий день Фокусник возвращается к колледжу в пять часов и видит, что полицейские по-прежнему там. Он отваживается на то, чтобы следовать за полицейским автомобилем на некотором расстоянии. Довольный, что они как бы поменялись ролями, он вновь обретает уверенность в себе. «Лагуна» останавливается перед домом, и ребенок выходит. Полицейские остаются дежурить до возвращения отца. Фокусник решает всю неделю приезжать к колледжу, чтобы узнать расписание занятий мальчика. А там он придумает, что делать.

В середине дня Дюмон получает обещанные тридцать два дела. Он составил себе план работы. Прежде чем детально изучать все досье, он намерен разделить их по «почерку», а затем уже внутри этих первичных групп провести классификацию по месту преступления. Данная информация значится на заглавном листе каждого отчета о проведенном расследовании, где обозначены его основные характеристики. Дюмону требуется всего десять минут на то, чтобы понять, что одно дело выделяется на фоне остальных. Речь идет об убийстве автомобилиста, случившемся однажды вечером в тринадцатом округе, на улице Жерар.

Дюмон смотрит по карте, где находится эта улица. Он взволнован до предела, потому что знает: теперь в его руках – настоящий след, и решение загадки, по-видимому, кроется где-то в тринадцатом округе, в квартале Бют-о-Кай, где одним и тем же способом, с интервалом в двенадцать или тринадцать лет, на расстоянии примерно пятисот метров друг от друга, убили двух человек. Перед ним на столе лежит заключение судмедэксперта, из которого следует, что орудием убийства является не нож, а заточенное лезвие, в точности как в случае с той женщиной с улицы Сен-Диаман и клошаром из шестнадцатого округа.

Он выходит из своего кабинета, чтобы выпить кофе, успокоиться и привести в порядок мысли. По пути он встречает Мистраля, тот замечает, что у него взволнованный вид, и приглашает в свой кабинет, но Дюмон уклоняется от этого и старается взять себя в руки. Он понимает, что Мистраль не держит на него зла за его выходки, но все равно не отказывается от своего намерения в одиночку продвинуться как можно дальше в расследовании дела Фокусника. Он хочет, чтобы все знали: лучший следователь – он, Дюмон, и это именно он вычислил Фокусника, после того как распутал дело Детьен.

Дюмон торопится покинуть территорию следственного отдела. У него с собой рация и мобильный телефон. Он на связи, так что никаких проблем. Воодушевленный успехом в деле Детьен, имея на руках козыри, предоставленные ему Казалем, он чувствует себя на волне удачи.

Припарковав свой «406» на бульваре Бланки, он идет вверх по улице Сен-Диаман, где убили Ирэн Менье. Идет медленно, внимательно глядя по сторонам, словно ищет какой-то знак. Добравшись до площади Бют-о-Кай, он останавливается, не зная, куда двигаться дальше: направо или налево. Прямо перед ним – бар и книжный магазин, рядом, справа, – ресторан, а слева – бакалейный магазинчик. Он с трудом себе представляет, как войдет во все эти заведения и скажет: «Яищу человека невысокого роста, худого, с темными волосами, странного вида». Посетители будут над ним смеяться еще минут пятнадцать после его ухода, похлопывая себя по ляжкам: ведь под это описание подходят тысячи людей. Он отправляется налево, на улицу Бют-о-Кай. Разворачивает карту, чтобы сориентироваться, и видит, что улица Самсон, уходящая влево, вливается в улицу Жерар, где тринадцать лет назад убили автомобилиста. Дюмон следует по улице Самсон, не зная, что проходит как раз мимо дома, где проживает Фокусник. Он продолжает исследовать обстановку, как будто может что-то извлечь из нее. Как и все прочие полицейские, занятые в этом расследовании, он перестал обращать внимание на белые фургончики. Их слишком много – такое впечатление, они все время попадаются на глаза.

Покинув тринадцатый округ, Дюмон отправляется в шестнадцатый, на бульвар Мюра, где Фокусник впервые проявил себя. Смена декораций, буржуазный квартал. Ничего общего с улицей Сен-Диаман. В этом месте Фокусник совершил покушение на мальчика и убил клошара, в некотором смысле своей жизнью спасшего малыша. Хотя кварталы и разные, он мог бы выбрать однотипные места для совершения преступления – например подъезды домов. Но нет. В шестнадцатом округе – загон для велосипедов, в тринадцатом – улица. Еще надо добавить сюда убийство мальчика на улице Ватт, тоже в тринадцатом округе. То есть именно этот последний является самым криминогенным округом применительно к рассматриваемому делу. Дюмон возвращается в следственный отдел и записывает все выводы на листке бумаги и запирает его на ключ в одном из ящиков стола, прежде чем покинуть рабочее место и двинуться домой.

Дюмону кажется, что разрабатываемая им стратегия в конце концов должна оправдать себя. В соответствии с ней он не станет сразу же возвращать Мартинесу дела, не имеющие отношения к расследованию. Иначе последний сразу сообразит, что к чему, и непременно предупредит Мистраля. Он расставляет досье в своем шкафу, а дело об убийстве автомобилиста откладывает в сторону.

Потом он читает копии материалов дела об убийстве Ирэн Менье на улице Сен-Диаман и видит сходство в тактике преступника во всех трех убийствах взрослых. Он знает, что добился значительного прорыва в расследовании, но ему все-таки трудно двигаться вперед в одиночку. По-хорошему, следовало бы все силы их отдела бросить на этот квартал, ходить от двери к двери с фотороботами в руках, хотя они и малопригодны. Это как если с силой ударить ногой по муравейнику. Однако, возможно, что-нибудь из этого бы и вышло.

Дюмон застает Мистраля в его кабинете и просит у него два дня отпуска, ссылаясь на необходимость уладить кое-какие личные дела. Мистраль удовлетворяет его просьбу, не задавая лишних вопросов.

Это довольно-таки рискованное решение Дюмон принял, чтобы развязать себе руки и получить свободу маневра. Он возвращается в квартал Бют-о-Кай. Так как Мистраль в основном сосредоточил свои усилия на улице д’Аврон, у Дюмона появляется некоторая отсрочка. Он также очень надеется на видеозаписи, сделанные в системе Управления железными дорогами. У него много резервных вариантов, однако он знает, что играет в опасную игру. В случае провала он на всю жизнь окажется в глуши, в каком-нибудь третьеразрядном комиссариате – и это при самом благоприятном исходе. Ради положительного результата Дюмон должен собрать достаточно информации, так чтобы арест Фокусника стал его заслугой, но при этом никто не понял, что он действовал на свой страх и риск, в одиночку, желая всех обойти: подобное поведение считается в полиции недопустимым. А граница между этими двумя вариантами: слава или пожизненная ссылка, – тоньше папиросной бумаги.