Текст книги "Уверенность в обмане (ЛП)"

Автор книги: Жан МакДональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Ладно, – я поднимаю руку, обрывая ее. Вся злость, скопившаяся во мне, готова выплеснуться на поверхность. Я заставляю себя дышать размеренно, опасаясь вспышки. – Хорошо, – шепчу я. Сжимая губы, поправляю очки на переносице. – Ладно, – повторяю я, понизив голос.

– Если бы ты только дал мне закончить, – возмущается Маккензи.

Я качаю головой. Если я услышу еще хоть одно слово об этом огромном бегемоте по имени Гэйдж, я прошибу стену кулаком.

Мы сидим в тишине, пока гнев разрывает мои внутренности. Она поворачивается ко мне лицом. Я не могу смотреть на нее. Это слишком неприятно. Все внутри меня убеждает меня встать и уйти, и только сердце меня останавливает.

– Но ты должен знать также, что Гэйдж был моим первым любовником.

Я выпрямляюсь, впиваясь в ее лицо взглядом, чуть не давясь слюной.

– Что? – хриплю я.

– Ты прекрасно расслышал меня, Энди. Он – мой первый любовник. Но я не думаю так о нем сейчас. Он просто мой друг и все.

Я сглатываю и пытаюсь сдержать чувства, что угрожают затопить меня. Этот ублюдок прикасался к ней. Нет, не это. Он был ее первым! Я и раньше недолюбливал его, теперь же я его просто ненавижу. Но я ничего не могу сказать по этому поводу. Мы оба взрослые люди. У нас у обоих были другие партнеры до встречи друг с другом. Черт, ну почему именно этот ублюдок стал ее первым?!

– Скажи что-нибудь, – просит Маккензи.

– Да мне нечего сказать, – отвечаю я.

Она застонала в отчаянии, всплеснув руками в воздухе.

– Я сдаюсь, – вырывается у нее. Ее кулаки стукаются об обивку сиденья, когда она вскакивает и несется в сторону кухни. Открывается холодильник, и я слышу, как звякает стекло, извлекаемое из коробки. Она захлопывает дверцу холодильника и открывает пиво. Как она может его пить, я не знаю. Я никогда не пил пиво. Конечно, я мог выпить бутылочку этой на вкус напоминающей мочу жидкости, но пить я предпочитаю ром или водку, никак не пиво.

Она делает большой глоток прямо из горлышка.

– А-ахм, – выдыхает, протягивая бутылку мне, и спрашивает:

– Хочешь?

– Нет, спасибо. Я не выпил и капли с тех пор, как... – мои слова замирают на губах.

Маккензи облизывает губы. Ее глаза закрываются на мгновение, пока она делает еще один глоток из бутылки.

– Молодец ты! Повезло Оливии. Я думаю, это делает ее счастливой.

– Я делаю это не для нее, – я наблюдаю, как она стискивает челюсти.

Она ставит пиво на столик и прижимается плечом к стене.

– Пусть так. Я уверена, она счастлива. Итак, могу я предложить что-нибудь? Содовой?

Я приподнимаю брови вверх в притворном изумлении.

– Да. Как насчет того, чтобы перестать прятать от меня дымок? Я же знаю, что ты курила.

Хорошо, что в данный момент Маккензи не глотает пиво. Потому что, я уверен, оно бы все разлетелось по комнате в виде брызг.

– Я... я не понимаю, что ты имеешь в виду, – она отрицательно качает головой при каждом слове.

Я встаю и с хрустом разминаю мышцы перед тем, как направиться к ней.

– Не играй со мной, Эванс. Я знаю, что у тебя есть заначка. Чувствую это.

– Подожди! Что? Нет! Это невозможно. Я, хм, я брызгала освежителем воздуха, – ее руки беспокойно бегают вокруг нее, пока она пыталась придумать что-нибудь, чтобы прикрыть свою ложь.

– Роковая ошибка номер раз, – комментирую я, останавливаясь прямо рядом с ней. Моя улыбка становится все шире.

– Как? Это невозможно, – повторила она.

– Ну, не тогда, когда перед вами спец, женщина. Как ты думаешь, я только и делал, что учился в юридической школе? – я заправляю прядь волос ей за ухо, скользя пальцем по ее лицу.

Она наклоняет голову, прижимаясь щекой к моей ладони. Мягкий вздох вырывается из ее груди, когда она расслабляется от моего касания.

– Приятно слышать.

– Ты можешь многому у меня научиться, мой юный Падаван.

Маккензи поднимает глаза, чтобы встретиться со мной взглядом и смеется.

– Я уверена, что могла бы. Но никто еще не раскусил меня.

– Хочешь поспорить?

– Я ведь не Гэвин. Ты не можешь окунуть меня в дерьмо.

Я наклоняюсь, слегка очерчивая путь губами до ее уха и шепчу:

– Сначала скажи, где она у тебя, а потом посмотрим.

Она моргает в замешательстве, ее брови изумленно приподнимаются, когда она подыгрывает мне.

–Хмм, кладовая. Вторая полка рядом со специями, – я обнимаю ее за плечи, подмигивая.

– Рядом со специями? Хмм. Занятно, – я обхожу ее, хлопнув по заднице. Она подпрыгивает и пищит, обернувшись, чтобы следить за мной глазами. Я усмехаюсь, зная, что она никак не прокомментирует такое поведение четырнадцатилетнего увальня.

– Какая бутылка? – спрашиваю я, переставляя специи.

– В бутылке орегано с затемненной буквой «О». Бумагу найдешь в коробке из-под печенья Гарфилда.

Я нахожу бутылку и коробку с печеньем и усаживаюсь там, где мне удобнее завернуть косячок. Ножом для масла я мну уже мелко нарезанный гашиш и располагаю его по центру тонкой бумаги. Завернув самокрутку, я стараюсь сделать ее как можно толще. Довольный проделанной работой, я потягиваюсь за зажигалкой, сунув косяк в рот, поджигаю его и глубоко затягиваюсь. Задерживаю вдох на несколько секунд, позволяя наркотику всосаться в ткани легких. Почти мгновенно я чувствую, что успокаиваюсь. Все мысли о Гэйдже и Маккензи исчезают. Я прислоняюсь спиной к печке, выдыхаю дым и наблюдаю, как он постепенно окутывает меня призрачным облаком.

– Ну, как, полегчало? – Маккензи спрашивает, ее пальцы забирают косяк из моей руки, легонько касаясь.

Я смотрю, как она пробует. Я не могу вспомнить последний раз, когда курил травку, но легко бы привык к эффекту расслабления.

– Слушай, а почему это я не в курсе, что ты куришь?

Она усмехается, еще раз затягиваясь, прежде чем передать косяк мне.

– Ты еще много чего обо мне не знаешь, Энди.

Я вздергиваю брови на ее ответ, глубоко затягиваясь от косяка.

– Правда? – я давлюсь и кашляю, выдыхая дым из своих легких.

Она забирает его из моих пальцев, поднося к своим губам.

– Да.

Макки отделяет от нас стойка бара. Она перескакивает ее, выгибая спину, готовая вновь наброситься на меня.

– Эй, сейчас, – я грожу пальцем в сторону злющей кошки. – У меня двое потрясающих мальчишек, которые явно не принимают в расчет то, что ты значишь для меня, – Макки демонстрирует полный игнор моему взгляду и целится на меня вновь.

Маккензи фыркает, выдыхая дым через нос. Я смеюсь, наблюдая, как дым окутывает ее.

– Ты выглядишь как дракон, – хриплю я сквозь дым.

Маккензи ревет, цепляясь за воздух. Она предпринимает попытку встать, но лишь ближе прислоняется ко мне. Мой взгляд смещается вниз на ее тело, принимая то, как она выглядит, сидящая прижатой ко мне. Девушка кажется настолько уютной и спокойной сейчас. Полностью отличается от той, что была еще минуту назад. Она протягивает косяк мне, закрывая глаза и выдыхая дым в атмосферу.

– Вы, семейство Эвансов, на меня плохо влияете, – комментирую я. – Сначала твой отец, потом ты. Откуда ты раскопала эту идею спрятать травку в бутылку из-под соуса? Это довольно изобретательно.

Она хихикает.

– Я случайно узнала от Джеки.

– Случайно?

– Да. Я готовила ужин у нее. Мне понадобился орегано. Я заметила две бутылки, но не придала значения, – я прикрываю рот от смеха. Мне уже понятно, как она удивилась тогда. – Словом, мудро, – бурчит она, указывая на меня. – Понял? Вайз.

Я закатываю глаза, подталкивая ее.

– Да. Понял я, понял, глупая женщина.

Она взмахивает рукой перед своим лицом, слезы смеха катятся по щекам.

– Дурь не кладут в спагетти. Вопреки распространенному мнению, ты не во все можешь засунуть ее, – Маккензи рычит и вздрагивает.

Запрокинув голову, я содрогаюсь от смеха. Внезапная боль обрывает смех, причем боль в том месте на спине, куда ранее впились коготки маленькой кошечки.

– Ау! – ору я, просовывая руку себе за спину

– О, дай посмотреть, что случилось.

Я поворачиваюсь к ней спиной, дрожа, пока она задирает мне рубашку. Ее пальцы прощупывает борозды на моей спине.

– Ого. Тебе досталось. Надо, наверное, что-нибудь приложить к ранам.

Я качаю головой, пытаясь одернуть рубашку.

– Нет, – сглатываю я и задерживаю дым в легких. Я чувствую себя очень умиротворенно, но в то же время, будто потоки чистой энергии пронизывают все мое тело. Царапины жжет, но боль притупляется на мгновение, когда Маккензи прикасается пальцами к моей голой коже.

– Что это? – спрашивает Маккензи, поднимая мою рубашку чуть выше. Она ласкает мою левую лопатку. Я выдыхаю, выпуская дым из легких.

– Когда ты это сделал?

Ее пальцы двигаются вдоль темной линии татуировки. Эта татуировка дань уважения к двум очень значимым людям в моей жизни. На моем плече поселилось разбитое кровоточащее сердце, расположенное между крыльями ангелов. Одно крыло длинное и струящееся, элегантное в своей красоте. Другое крыло короче, больше похожее на крыло херувима. Это крыло маленькой девочки, как если бы она могла взлететь. Крылья представляют двух моих девочек, Маккензи и Отэм, и мое разбитое сердце.

– Месяц назад или около того, – отвечаю я.

– Это прекрасно, – теплота ее дыхания на моей коже. Я содрогаюсь. Ее прикосновение к моей коже невыносимо. Эта боль, что поселилась внутри меня с момента ее отъезда. Это почти тоже самое, как снова и снова слышать одну и ту же песню в своей голове, пытаясь напевать ее и, наконец, в один прекрасный день она заканчивается, и вы теряете ее. Вы становитесь свободны. Я чувствую себя свободным. Нет никакой боли. Все как и должно быть. Это кажется таким правильным.

– Спасибо.

Что-то неуловимо меняется между нами. Она кладет руки мне на бедра, поворачивая меня лицом к себе. Мы встречаемся взглядами. Я знаю этот взгляд. О, Боже, как же я знаю это выражение ее лица. Оно преследовало меня во снах, и я порою не знал, сплю я или бодрствую. Ее пальцы пробираются на мою обнаженную кожу, медленно двигаясь под рубашкой. Она водит кончиками пальцев мне по соскам, посылая сладостную дрожь по всему позвоночнику.

– Черт, как же я соскучился по тебе, – бормочу я.

Уголок ее рта дергается, кончик языка скользит меж ее губ.

– Насколько же ты соскучился по мне? – она не дает мне шанса ответить, положив руку на мою ширинку. Я ахаю в ответ.

– Ммм, действительно соскучился.

– О, да, – раздается мой гортанный ответ.

Маккензи наклоняется вперед. Ее горячий язычок очерчивает мочку моего уха.

– Кто-нибудь был здесь после меня?

Я сглатываю, качая головой. Если бы она только знала, насколько она поглощает меня.

– Нет, – едва могу ответить я.

– Хорошо, – она обхватывает мое запястье свободной рукой, очерчивая моей рукой свои губы, другой рукой плавно скользя по моей эрекции. У меня вырывается стон, наблюдая за сменой эмоций на ее лице. – Закончи это, – приказывает она, позволяя дыму из легких окутать нас легким облачком.

– А как же ты? – мямлю я, потому что весь мой разум сосредотачивается на чувствах, которые вызывает ее рука, поглаживающая мой пенис.

– Мой рот нужен в другом месте.

Я прижимаю свободную руку к губам, наблюдая, как моя девушка грациозно опускается на колени. Она спускает с меня шорты, сохраняя зрительный контакт, стаскивая следом и боксеры. Я сглатываю, пытаясь успокоиться, но тут ее губы обхватывают мой член. Улетая в небытие, я закрываю глаза и стараюсь расслабиться.

Глава 12

Нежные солнечные лучики танцуют по спальне Маккензи, отбрасывая мягкий отсвет на ее теплую шелковистую кожу. В отличие от того времени, когда я только что приехал, Маккензи выглядит расслабленной. Почти умиротворенной. Великолепный оттенок красного красит ее пухлые губы. Золотые ресницы веером лежат на щеках. Ее обычно нахмуренный лоб теперь разглажен.

Я опираюсь на локоть, любуясь красотой, что тихо посапывала рядом. Вчерашний вечер прошел совсем не так, как я ожидал. Хотя спать с Маккензи, безусловно, наисчастливейшее обстоятельство. Сначала я был немного удивлен и сбит с толку. Как она обращалась со мной... Я почти физически ощущал, что она использует меня. Не то, чтобы я очень и возражал, конечно. Какой мужик сможет отказать такой горячей женщине, использующей его для секса? Итак, образно говоря, я держал рот на замке и просто повиновался ее командам. Если этот способ поможет разрушить построенные ею стены, то что же, пусть она и дальше использует меня.

И мое терпение окупилось. Когда стены, наконец, рухнули, моя золотая девочка вновь захотела подчинить меня. Мы провели много часов, занимаясь любовью. Вся боль, что я испытывал, словно растворилась в ее криках наслаждения. Я чувствую себя обновленным. Но больше всего меня трогает ее маленькая просьба остаться. Мое сердце вспыхивает радостью и трепещет одновременно. Одно маленькое слово «остаться» эхом откликается в моем мозге, пока я спал. Так много силы в таком маленьком слове.

Маккензи испускает маленький стон и поворачивается ко мне. Волосы падают на ее глаза. Я мягко убираю их, осторожно, чтобы не разбудить ее и раздуваю их по подушке. Она так красива той редкостной красотой, что похожа на сказочную фею. И тот факт, что она не понимает этого, делал ее еще прекраснее.

«Моя принцесса», – думаю я про себя, слегка очерчивая линию ее губ своим пальцем. В каждой сказке принцесса спасает своего принца от проклятия? В сказках, которые помню я, все обстоит как раз наоборот. Так что Маккензи не может принцессой. Нет. Вместо этого она должна стать ангелом. Моим ангелом.

Мой прекрасный ангел.

До этого момента я не сознавал последствий, когда крыло ангела стало моим представлением о Маккензи в моей татуировке, но теперь не представляю на ее месте кого-то другого. Комок образуется в горле и сердце в груди сладко замирает. Всю свою жизнь я искал кого-то, похожего на Маккензи. Кого-то, кто бы понял меня, принял меня всего и заботился бы обо мне безо всяких обязательств. Кто бы увидел, что у меня есть что предложить, есть свои потребности, желания и нужды. Я тосковал по такой любви. Одно время я думал, что нашел такую любовь с Ребеккой, но только Богу известно, как жестоко я ошибался.

Мысль о Ребекке заставила меня вспомнить, почему еще я оказался в квартире Маккензи прошлой ночью. Она была одной из многих тем, что мне хотелось обсудить наедине с Маккензи. Мне так много нужно ей сказать, но в этот предрассветный час все, чего я хочу, это любить ее. У нас впереди есть время. Она выслушает меня. Больше никаких секретов. Сердце и разум в этом случае действуют единодушно. Я расскажу ей все. Даже если это означало, что мой отец отречется от меня.

Пока я любуюсь моим спящим ангелом, немного меняю положение предплечья. Так оно дольше не будет затекать. Пушистая голова показывается в ногах, зашипев в ответ на мои шевеления. Ярко-зеленые глаза Макки ругают меня за то, что я тревожу ее сон. Этот взгляд мне слишком хорошо знаком. Она открывает свою пасть в широком зевке, опершись передними лапами о мои лодыжки. Большую часть ночи ее не было видно. К счастью для меня, нападать на меня ночью она тоже не стала.

Макки поднимается на все четыре лапы и до хруста тянется. Ее стройная спинка низко прогибается, и прекрасная темная шерстка распрямляется. Она царапает одеяло когтями, напоминая мне, на чьем месте я сплю. Я хочу ненавидеть эту кошку, но ее характер такой необычный, что-то в ней напоминает мне Маккензи, да, признаться, я всегда любил животных. Макки защищает Маккензи, и я уважаю ее за это. Даже если она оцарапала меня до чертиков.

Я провожу пальцами вдоль челюсти Маккензи. Ее длинные пушистые ресницы вспархивают, открывая чудесные глазки, милая улыбка играет на лице. Она потягивается под одеялом, как всего минуту назад Макки, извиваясь всем телом. Котенок тут же подскакивает к ней, тыкаясь в руки, мурлыча свое доброе утро на кошачьем языке.

– Доброе утро, – шепчет девушка. – Как поживает моя маленькая девочка?

Маккензи чешет Макки за ушами. На мордочке этой строптивицы появляется самодовольное выражение. Я усмехаюсь, глядя на то, как этот маленький комок шерсти мстит мне. Маленькая Дива. Нужно признаться, что все же мне нравится эта кошка.

Я протягиваю руку и нежно очерчиваю линию подбородка Маккензи. Она мурлыкает, как недавно ее кошка.

– Доброе утро, красавица.

Появившаяся нежная улыбка освещает ее глаза.

– И тебе доброе утро. Ты остался, – она почти удивлена, что весьма приятно.

– Я же сказал тебе, что никуда не собираюсь.

– Я знаю, – ее улыбка незаметно проявляется.

Желая успокоить ее и показать, что я никуда не тороплюсь, я обрисовываю пальцем контур ее губ, притягивая ее к себе. Ее пальцы путаются в моих волосах на затылке. Сладкий, нежный поцелуй перерастает в огненно-страстный в считанные секунды. Она осторожно исследует кончиком языка мою нижнюю губу, придвигаясь ближе ко мне. Мое сердце бьется быстрее, когда я приоткрываю рот, приглашая ее в игру.

Маккензи не стесняется. Ее мягкий язык скользит меж моих губ. Мои руки тоже путаются в ее золотистых волосах, когда рот набрасывается на ее губы. Я притягиваю ее еще ближе, когда голод по ней вспыхивает внутри меня. Если бы я мог выразить словами то, что она делает для меня. Как одно прикосновение ее губ заставляет меня потерять контроль.

Наши тела двигаются друг к другу, как будто гравитация притягивает нас. Она прижимается грудью к моей груди, мои руки двигаются вниз по ее спине, обхватывая ее ягодицы. Уголком глаза я мельком вижу разгневанную Макки, которой существенно уменьшают простор в кровати наши переплетенные ноги. Поделом ей за отвергнутую любовь с моей стороны.

Мои пальцы пускаются в путешествие по телу Маккензи, скользя по бедру. Я сдвигаю одеяло в сторону от ее тела, как будто разворачиваю прекрасный подарок, предназначенный специально для меня. Она толкает меня в грудь, заставив опрокинуться на спину. Ее губы прочерчивают дорожку поцелуев вниз по шее, пока сама она взбирается на меня сверху. Нет ничего прекраснее в мире, чем обнаженная Маккензи. Все, чего я хочу в данный момент, коснуться ее. Медленно я исследую великолепные изгибы, смакуя ощущения вжимающегося в меня тела. Она берет в ладони мое лицо, притягивая к своему для поцелуя.

– Мой прекрасный ангел, – шепчу я между поцелуями.

Она слегка отодвигается, пристально вглядываясь в мое лицо. Неясная мысль, больше похожая на ощущение, мелькает в голове, она умоляет меня действовать с осторожностью. Она пытается восстановить стены. Но я не могу ей этого позволить. Притянув ее обратно к своему телу, я вкладываю в поцелуи и ласки столько любви и страсти, сколько собралось в моей изголодавшейся душе. Она тает у меня на груди. Что бы ни беспокоило ее, оно уходит. Взяв мое лицо в ладони снова, она отвечает на мои поцелуи с не меньшим пылом. Но по закону вселенской подлости, как только я собираюсь соединиться с ней, кто-то начинает барабанить в дверь.

Маккензи отрывается от меня. Досада ясно читается на ее лице.

– Сколько времени? – спрашивает она в панике.

Я гляжу на будильник, стоявший на тумбочке.

– Немного после девяти.

– Черт! – Маккензи сбрасывает с меня ноги, соскочив на пол.

Еще один стук раздается от двери.

– Мик, открой, я уже опаздываю, – это кричит Джеки, барабаня в дверь.

– Вот черт! – шипит Микки. – Где, черт побери, носит нашу одежду?

Я скатываюсь с кровати, подхожу к ней и кладу руки ей на плечи.

– Успокойся. Мы оставили ее ночью на кухне. Мы же там раздевались.

Маккензи выдергивается из моих рук, устремляясь на кухню.

– Секундочку! – кричит она. Я двигаюсь следом за ней, чтобы получить прилетевшую мне в лицо одежду. – Оставайся в комнате и не выходи, пока я не позову тебя.

Внезапно я чувствую себя подростком, застуканным за первым сексом. Поспешно натягиваю трусы, наблюдая, как Маккензи натягивает свою одежду.

– Мик, давай скорее. Я не могу торчать тут весь день, – последовал нетерпеливый призыв Джеки.

– Еще секундочку! – откликается Микки.

Девушка оборачивается ко мне в тот момент, когда я пытаюсь натянуть майку через голову.

– В комнату. Сейчас! – приказывает она, указывая в сторону спальни.

– Да в чем проблема? – я сую ноги в шорты.

– Они не должны знать мои дела, – шипит она.

Я поднимаю руки в защитном жесте, делая шаг в сторону спальни.

– Все в порядке. Сожалею. Я не знал, что у этого всего такой огромный секрет.

Мои слова тормозят ее на месте. Она вздыхает и заканчивает заплетать волосы в хвост, прежде чем подойти ко мне.

– Извини. Просто не... – останавливается она и кладет руку мне на щеку. – Просто не обращай внимания. Доверься мне. Будет лучше для нас обоих, если она не узнает, что мы провели ночь вместе.

Я наклоняюсь, чмокая ее в кончик носа.

– Ну что же, если ты этого хочешь, я исчезну.

– Спасибо, – мои очки она выуживает из воздуха, водружая их мне на нос. – А ты мне нравишься в очках. В них ты делаешься похожим на...

– Жаркое, – заканчиваю я за нее.

Она усмехается, покачав головой.

– Сложное.

– И горячее, – добавляю, ущипнув ее за нос.

Микки хихикает, отмахиваясь от моей руки.

– И горячее, – соглашается она.

– Маккензи, да ладно. Наверное, пена уже лезет у тебя из ушей, – кричит между тем Джеки.

– Лучше открыть ей, – я оставляю легкий поцелуй на ее губах, исчезая в спальне и закрывая за собой дверь.

В середине кровати восседает никто иная, как Ее Высочество Дива Макки. Она вытягивает лапы вперед, растягивая свое маленькое тельце на полную длину. Я хмыкаю и усаживаюсь на край кровати. Она топчется по мне, проталкивая свою головенку под мою руку.

– О, теперь ты хочешь подружиться, – я наблюдаю, как котенок выпрашивает ласку. Я чешу ее за ушами. Когда ей это надоедает, она отталкивает мою руку, ткнувшись мокрым носом, и соскакивает с кровати. – Я чувствую себя отвергнутым, – объявляю я Макки. Она фыркает на меня, поднимает хвост трубой и гордо удаляется.

За пределами комнаты, я слышу приглушенный разговор Джеки и Маккензи. Я прислушиваюсь, изо всех сил пытаясь разобрать, о чем идет речь, и не могу. Становится скучно, и я начал делать то, что делает любой здравомыслящий парень в такой ситуации. Я тайком начинаю осматривать её вещи.

В каждом ящике ее комода находятся трусы, лифчики, носки, и все те вещички, что все женщины используют, чтобы подчеркнуть свое отличие от нас, диких мужчин. Я не нахожу ничего интересного, пока не попадаю в тумбочку около кровати. Маккензи не врала, у нее не было вибратора. Это действительно было так, однако у нее был дилдо. Массивный, телесного цвета, который заставил бы любого человека чувствовать себя так, будто у него микропенис. Для сравнения. Я вытаскиваю его из полки, фырча и хрипя. В общем, прилагая немаленькие усилия для того, чтобы откровенно не расхохотаться.

– Черт, Микки, я знаю, что ты испорченная девчонка, но это... – я потряс его сильнее, наблюдая, как он колеблется туда и обратно. – Это превзошло все мои ожидания.

Я не могу устоять перед возможностью сделать снимок. Похлопав по карманам шорт, я убеждаюсь, что сотовый телефон отсутствует. Все, что я нащупываю это ключи. Тогда я вспоминаю, что угробил свой телефон. Недовольный, я кладу дилдо обратно в ящик тумбочки и продолжаю свою работу по изучению личной жизни Маккензи. Она убьет меня, если узнает, что я рылся в ее вещах, но слишком весело мне здесь и сейчас, чтобы беспокоиться о собственной кастрации в будущем.

Глубоко просовывая в ящики руки, я ищу другие тайны, которые, возможно, у нее есть. Я ничего не нахожу, зато мне весело. Но вот мои пальцы натыкаются на что-то прямоугольной формы, на ощупь довольно жесткое. Я это вытаскиваю, в некотором шоке определив это как коробочку «Тиффани и К», ювелирную. Мое сердце рвется в горло и начинает биться быстро-быстро. Сняв верхнюю крышку, я обнаруживаю бриллиантовое ожерелье внутри.

Я пячусь назад, опускаясь на кровать. Ожерелье, лежащее внутри футляра, служит мне напоминанием о том, что между нами не все гладко. Даже если прошлой ночью случился прорыв, нам все же о многом нужно поговорить. Было много чего над чем стоит поработать, и единственная ночь страсти мало что может изменить. Надо многое обсудить, в том числе и то, почему все же она оставляет меня на первом месте. Да и не только это. Пришло время Маккензи узнать о моем прошлом. Если она выбирает меня, чтобы быть вместе, и если прошлая ночь это задел на будущее, тогда стоит рассказать ей все обо мне. Она должна знать всю правду. Начиная с того чудовища, каким я все-таки был.

Пока я сижу, завороженно смотря на ожерелье и предаваясь своим грустным мыслям, дверь в спальню распахивается и влетает Юстис.

– Макки! – кричит он. – Здесь Макки.

– Нет, Юстис, – Маккензи зовет его обратно.

Мальчик видит меня и отпрыгивает назад. Его глаза расширяются, когда он узнает меня.

– Дрю!

Я вскакиваю с постели, испугавшись внезапного вторжения. Засунув ожерелье под подушку, я приветливо улыбаюсь мальчику.

– Привет, Юстис!

Маккензи вбегает в комнату следом за Джеки, которая крепко прижимает к груди девочку. Так много вещей проносится в моей голове сразу, но в непосредственной близости от ребенка все они теряются. Я пячусь, заставляя себя дышать. Пот струится вниз от шеи по позвоночнику, и я ощущаю себя так, будто весь превратился в желе. Комната начинает вращаться, горький привкус катится по горлу. Нигде нет места, чтобы скрыться. Я никак не могу скрыть охватившие меня чувства. Джеки стоит прямо там, на пути к моему спасению. Прямо в дверном проеме. И все, что я могу поделать, это стоять и ощущать себя полностью беспомощным.

– Ну, здравствуй, – приветствует меня Джеки. Ее любопытный взгляд проходится по всему моему телу.

Я машу.

– Я, хмм, ммм, привет, – я чувствую, что начинаю задыхаться. Мои легкие готовы разорваться от недополученного глотка чистого воздуха.

– Ты в порядке, Энди? – спрашивает Маккензи, вопросительно приподняв брови. Морщинки образуются на ее лбу. Мне очень хочется, чтобы незваные гости удалились, и поцеловать каждую складочку на ее лбу.

– Да. В порядке, – хриплю я.

– Ты мне нлавишься, Двю, – Юстис указывает на мою грудь. – Крутой Йода.

Я гляжу вниз на свою рубашку и усмехаюсь.

– Да, Йода – это круто.

Джеки протягивает ребенка Маккензи.

– Я бы с удовольствием осталась и поболтала с вами, но мне нужно выполнить сегодняшнюю норму. Еще раз огромное спасибо, что присмотрите за детьми. Линдси сказала, что приедет через тридцать-сорок минут, чтобы забрать ребятню из твоих рук.

– Ребятню? – хриплю я.

– Да. Так как у мамы сегодня как раз ее еженедельные молитвенные собрания для дам, я сказала Джеки, что присмотрю за детьми, пока она не закончит с приготовлениями, Маккензи покачивает ребенка на руках и на мгновение давление на мою грудь исчезает. Она выглядит великолепно, прижимая драгоценный сверток к груди. В своем сердце я представлял ее матерью своих детей. Это то, что она заслуживает. Однако мучительные мысли не покидают меня. Смогу ли я стать отцом ее ребенка? Смогу ли я преодолеть свой страх и дать нам то единственное, о чем мы оба мечтаем: семью?

Разум не соглашается с сердцем. Вместо этого мучительные картинки всплывают из прошлого: вот я держу на руках безжизненное тельце, а Ребекка орет на меня, вся в слезах. Я закрываю глаза, стараясь отогнать призраков прошлого, и делаю глубокий вздох.

– Норма прошлой ночью позвонила мне, после того, как мы вернулись домой, умоляя меня помочь сегодня. Все было обговорено в последнюю минуту. Вы уверены, что все в порядке, Дрю? – объясняет Джеки.

Я открываю глаза и обнаруживаю себя прижавшимся к тумбочке.

– Да... Я в порядке.

Юстис хватает меня за руку, глядя на меня преданными глазенками.

– Ты же поиглаешь со мной, Двю?

Я улыбаюсь в ответ и сжимаю его ручонку. Мне не нравится моя реакция на его слова. При других обстоятельствах я бы с удовольствием поиграл с ним. Но здесь и сейчас мне хочется уйти. Не время и не место для посвящения Маккензи в мою тайну.

– Я бы с радостью, дружище, но мне нужно отлучиться.

– Что? – восклицает Маккензи. – Прямо сейчас? – в ее глаза мечутся молнии гнева.

Я ссутуливаюсь и отворачиваюсь.

– Да. Знаешь, я забыл, что Итан назначил мне встречу, чтобы отдать мне мой новый телефон, – я выпускаю руку Юстиса и направляюсь к двери.

– Нужно назначить встречу, чтобы получить телефон? – голос Джеки звучит саркастически.

– Да, – я стараюсь говорить убедительно, придавая голосу уверенность, которой не чувствую. – Нужно осмотреть его, вставить симку, все перенести. Для этого и назначили встречу, – сотовый телефон был самым неподходящим предлогом, но это единственное, что я могу придумать. – Это корпоративный телефон.

– Да. Я вижу, – кивает Джеки, но видно, что не верит.

Я обхожу вокруг, приблизившись к Маккензи, целую ее в щеку. Быть так близко к младенцу выворачивает мой желудок наизнанку. Мне приходится быстро ретироваться с этого замкнутого пространства.

– Я вернусь после того, как заберу свой телефон.

– Да не торопись, – гнев и боль сочатся в каждом ее слове.

– Нет. Я так хочу, – возражаю я. Мне просто нужно справиться с одной маленькой вещью, и я вернусь.

Маккензи поднимает глаза, чтобы встретиться со мной взглядом.

– Мы увидимся на празднике.

Это ее последние слова. Я не желанный гость. Если бы она только могла знать, как она ошибается, она поняла бы мою реакцию. Я ее понимаю. Я опять причиняю ей боль.

Я вздыхаю, потирая щетину на подбородке.

– Хорошо. Увидимся на празднике.

Просматривая нашу жизнь, я не могу понять, почему Маккензи так расстроена. Когда я покидаю комнату, я ловлю взгляд Джеки, брошенный на меня. Она явно пытается передать мне какое-то сообщение. Но вот какое? Чего я не знаю о жизни Маккензи? Я в очередной раз что-то пропустил. Только что? Чего я не вижу? В любом случае, утром у нас все было в порядке. Стены Маккензи рухнули утром, а сейчас она опять понастроила Сталебетонные барьеры. Билл прав. Вернуть Маккензи не легкое дело. Моим единственным спасением может стать то, что Маккензи все-таки хочет увидеть меня на празднике. Это мой последний шанс. Это все же не вариант, но я готов подождать.

Глава 13

Темные облака плывут по небу, отражая настроение, в котором я пребываю. Даже без обычного палящего техасского солнца ветер и тепло доминируют на земле.

Я останавливаюсь в начале Шестой улицы и Джорджии, уставившись вниз на длинную, несколько извилистую дорогу, наполненную толпами людей. Улица полностью перекрыта для торжества, но все магазины, лавочки, бары, рестораны и кафешки открыты. Музыка гремит из распахнутых дверей всех заведений, создавая какофонию звуков, но, кажется, никто не обращает на это внимания. Вкусные ароматы барбекю и южной жареной пищи плывут по воздуху, наполняя мой рот слюной.

Весь день груз забот тяготит мои плечи. Я не могу придумать, как исправить мои отношения с Маккензи. После того, как я вставил симку в новый телефон, мне пришлось разбирать целый ворох звонков, принятых текстовых и голосовых сообщений. Большинство из которых были от крайне разозленной Оливии, которая требовала, чтобы я перезвонил ей, как только куплю новый телефон. Она даже перезванивала Гэвину с просьбой вразумить меня. Когда он сказал ей, что я потерял свой телефон, она потребовала, чтобы он назвал ей отель, в котором мы остановились. Ну, конечно же, он отказался. По его словам, она была не очень довольна. Тогда она поперлась к Морган, в попытке выудить эту информацию.