Текст книги "Уверенность в обмане (ЛП)"

Автор книги: Жан МакДональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Посмотрев на часы, я вздыхаю с облегчением.

– Вовремя!

– Ты гнал, как сумасшедший. Просто удивительно, что мы добрались сюда живыми, – напутствует Гэвин. Ветер никак не дает ему открыть дверь. Наконец он выбирается, и дверь тут же захлопывается под порывами ветра. Гэвин тихо ругается.

Я усмехаюсь, наблюдая мнимое хладнокровие моего брата.

– Кончай ругаться! Я ведь довез вас в целости и сохранности.

Джаред проводит пятерней по непослушным волосам.

– Едва ли, – бормочет он.

Нам представляется редкий случай лицезреть Джареда без бейсболки. Мы все постарались одеться для семейного ужина – хорошие джинсы, оксфордские рубашки, и в моем случае, конверсы.

Я закатываю глаза и двигаюсь в сторону причудливого одноэтажного дома из красного кирпича. Огромный дуб бросает тень на передний двор, а по периметру растут кусты роз, кажущиеся равнодушными к вечернему зною. Очаровательная веранда, и даже качели придают завершенность облику современного южного дома. Я ничем не могу помочь себе, но представляю, как Маккензи в юности качается на качели в теплую ночь, мечтая, что произойдет с ней в жизни.

На крыльце уже горит свет, так же как и во всем доме, приветствуя нас. Гэвин нажимает на кнопку дверного звонка. Звучит, как будто вечеринка началась без нас.

– Сколько людей будет здесь, – размышляю я вслух.

Джаред указывает на голубой «минивен», припаркованный за «Приусом» Маккензи, и немного в стороне большой пикап, который мы видели в бодишоп.

– Я уверен, Джеки, Коди и дети тоже здесь.

Великолепно. Дети. Ребенок. Я выпрямляю спину, борясь с тошнотворным чувством, что угрожает поглотить меня целиком. Но решение находится довольно быстро. Все, что я должен сделать этим вечером, так это сосредоточить свое внимание на Маккензи, и не обращать никакого, ну вообще никакого внимания, на маленькую девочку.

Гэвин снова нажимает кнопку дверного звонка, и мы слышим, как кто-то внутри дома топает в сторону двери.

– Иду! – раздается голос ребенка. – Я иду!

– Юстис, дождись взрослого, – раздается окрик кого-то постарше.

– Я понял, папа! – дверь распахивается и молодой парень, больше похожий на тинейджера, предстает перед нами. Его каштановые волосы, больше похожие на патлы, развеваются весело и беззаботно, блестящая улыбочка играет на веснушчатом личике.

– Привет! Меня зовут Юстис. А вы кто? – приветствует он нас. Его речь звучит по-детски.

Джаред шагает вперед, на свет.

– Юстис, ты помнишь меня?

– Джавад! – кричит Юстис. Мой инстинкты вопят от изумления при виде подросткового возраста мальчишки, который так же высок, как и Маккензи, но ведет себя как четырехлетний ребенок, но мои знания об аутизме помогают мне разобраться в ситуации. Аутизм влияет на способность человека общаться с себе подобными. Из того, что я прочитал, исходит, что многие из детей подвержены жестокой рутине и повторяющимся действиям. Симптомы могут варьироваться в зависимости от степени тяжести болезни, но речь Юстиса поистине удивительна.

– Эй, приятель, – отвечает Джаред с улыбкой. – Как ты?

– Юстис, парень, я же сказал тебе, – высокий, коренастый мужчина подходит к двери. Его волосы такие же темные и неподдающимися прическе, как и у мальчика, и еще сходство обнаруживается в больших карих глазах и крупном носе. Толстые мускулистые руки торчат из рукавов хлопковой футболки Локхорн.

– Извините, – он смотрит, кто стоит по другую сторону двери. Огромная улыбка расплывается на его лице при виде нас.

– Эй, Джаред. Кензи сказала, что ты заглянешь к нам сегодня вечером, – мой желудок сжимается, и зверь внутри меня желает оторвать голову Джареду и отбросить прочь. Он знает о любви Джареда к Маккензи, но я собираюсь развеять его заблуждение, и очень быстро.

– Это здорово, что ты пришел, – он машет рукой Джареду, указывая вовнутрь дома и отступает от двери. – Проходите. Иначе весь холодный воздух выпустим наружу.

Мы следуем за Джаредом внутрь дома, где нас мгновенно обдает холодным арктическим воздухом, который идет от кондиционера. Мужчина быстро закрывает дверь за нами.

– Мне нужно в ванную, пожалуйста, – просит Юстис.

– Ну что ж, парень, двигайся, – отвечает ему отец.

Мальчик срывается с места и исчезает в той стороне доме, где, предположительно, располагается ванная.

– И снова извините за это, – повторяет он, покачивая головой.

Джаред хватает его за плечо, чуть встряхнув.

– Перестань извиняться, Коди, и позволь представить тебе моих друзей, – Джаред указывает на Гэвина.

– Это Гэвин Вайз, – Коди протягивает руку и пожимает протянутую руку Гэвина. – И его брат Дрю.

Коди протягивает руку и мне. Его хватка не столь жесткая, как у Гэйджа, но рукопожатие у него крепкое, а улыбка радостная и искренняя. Можно с уверенностью сказать, что Коди мне нравится.

– Ребята, а перед вами Коди Босворт. Его жена приходится Маккензи двоюродной сестрой. Это Джеки, – информирует Джаред.

– Я очень рад встрече с вами, – говорит Коди. Он прищуривает глаза, явно анализируя меня. Странное выражение скользит по его лицу, тут же сменившись на «аха-ха, посмотрите на этого».

– Вау, так ты печально знаменитый Энди!

Дерьмо! Что она рассказала ему обо мне? При взгляде на его лицо я не могу понять, насколько он проинформирован, но по своему опыту могу сказать, что он в курсе всего.

– Пожалуйста, называй меня Дрю, – прошу я вежливо.

– Можно и Дрю, – Коди кивает головой в сторону. – Идите туда, парни. Все на кухне.

Внутри дома довольно мило, как я и ожидал. Тепло и уютно. Семейные фотографии украшают стены. Я останавливаюсь, разглядывая их, потому что я увидел Маккензи, улыбающуюся во весь рот на многих снимках, но решил для себя, что рассмотрю их позднее. Мы проходим в гостиную, где потертый старый диван располагается напротив развлекательного центра. Старое кресло со следами износа стоит в углу, чтобы удобнее было смотреть телевизор. Мы продолжаем передвижение к задней части дома. Самый вкусный аромат щекочет мои ноздри, щебет людей вторгается в уши.

– Руки прочь от картофеля, – произносит Линдси строгим тоном.

– Но, детка... – скулит Билл.

– Не смей играть со мной в ребенка, Вильям Леви Эванс.

– Блин, пап. Кто-то произнес твое полное имя. По-моему, ты влип, – смех Маккензи разливается в воздухе.

– Да, дайте же человеку немного картошечки, – кричит Коди. Он оглядывается на нас через плечо.

– Просто сумасшедший домик в деревне. Это так, для справки.

Я гляжу на Джареда и Гэвина. Обоих, кажется, ситуация лишь забавляет.

– Я думаю, мы с этим справимся, – наконец произносит Гэвин.

– Вот и увидим, – хихикает Коди.

На кухне не протолкнуться от народа. Джеки сидит за кухонным столом, держа на руках ребенка. Напротив нее сидит пожилая женщина. Ее лицо морщинистое, а серо-голубые волосы обрамляют лицо жесткими завитушками. Сталь голубых глаз, увеличенных толстыми стеклами очков и наполненных мудростью, устремлена прямо на меня. У женщины руки скрещены, и она одобрительно кивает. Я хмыкаю, посылая старухе быстрое подмигивание.

Линдси находится в эпицентре этого бедлама, помешивая картошку. Билл притуливается рядом с ней, склонив голову ей на плечо. Маккензи двигается в толпе, чтобы что-то подправить в печи. С моей точки зрения, мне открывается прекрасный вид на ее профиль. Ее улыбка широкая, а глаза немного дрожат от смеха.

Приготовление пищи одно из многих увлечений Маккензи. Бесчисленное количество раз Оливия нещадно эксплуатировала ее, заставляя готовить что-нибудь вкусненькое, и Микки рада была помочь, но никогда еще я не видел ее столь счастливой, как в этой допотопной кухоньке, окруженной теми, кто искренне заботится о ней. Я завидую ей, что она выросла в таком уютном доме. Он не похож на уютный особняк Гэвина, и на тот, в котором я вырос, хотя он и отличался роскошью, но все, о чем я мечтал, это о любящей меня семье.

– Посмотрите, что я нашел, – Коди кивает в нашу сторону, направляясь к Джеки и ребенку.

– Вы как раз вовремя, ребята. Мы уж было подумали, что вы не придете, – Билл поднимает бутылку пива в руке в качестве приветствия. Он наставляет на меня палец, подмигивает и щелкает. Я напрягся. Руки безвольно опускаются вдоль тела, позвоночник распрямляется. Внутри рождается ужас. Я думаю только об одном – бежать! Как можно быстрее и как можно дальше. Определенно, яйца Дрю станут сегодня главным блюдом в меню ужина. Ну что ж, пусть охота начнется!

– Расслабься, Дрю. Он всего лишь посмеивается над тобой, – шепчет Джаред мне на ухо. С другой стороны, Гэвин имитирует щелчок пальцев хмыканьем.

Мое избавление от чистой паники происходит, когда на губах Линдси появляется широчайшая ухмылка. У Маккензи глаза отца, но она выросла зеркальным отражением своей матери.

– Бог мой, Дрю, Джаред! – Линдси хватает полотенце со стола, вытирает руки и в ту же секунду оказывается в моих объятиях. Женщина обнимает меня как мать, встречавшая своего ребенка. Я крепко обнимаю ее, не в силах сдержать ухмылку. Она пахнет свежими лимонами. Она вертится в моих руках, пытаясь прижать к себе Джареда.

– Я никак не могла поверить, когда они сказали мне, что мои мальчики приедут.

– Ты думаешь, мы бы смогли проехать мимо тебя? – спрашиваю я, запечатлевая нежный поцелуй на ее виске.

Линдси розовеет и хихикает. Я сосредотачиваюсь на Маккензи. Ее голова слегка наклонена, наблюдая за происходящим в комнате.

Пожилая женщина медленно поднимается со стула. Она ковыляет к нам, шурша плотным комбинезоном, в который облачено ее тело. Похоже, комбинезон из тех, что она прикупила еще в восьмидесятых.

– Джаред, мальчик мой, позволь-ка этой старой женщине обнять тебя!

– Бабушка, – Джаред смеется, выскальзывая из объятий Линдси и обнимая старую леди. – Как ты, дорогая?

Она щипает его за щеки.

– Теперь лучше, ведь в этом доме появилось «свежее мясо».

Я не могу не засмеяться. Эта старая женщина оказывается смелой духом.

– М-хм, – бормочет она, разглядывая меня. – Твои фотографии не передали и десятой доли твоего великолепия, дорогой, – ее взгляд скользит по моему телу оценивающе, выражая только восхищение.

– Очень хорошо. У моей внучки безупречный вкус, – она хватает меня за подбородок, притягивая к своему лицу.

Маккензи поворачивается. Ее глаза вспыхивает.

– Бабушка!

Бабушка взмахивает рукой, отметая все возражения.

– Тише, девочка. Я просто наслаждаюсь прекрасным творением человечества в лице этого мужчины.

– Я же говорила вам, что он, потрясающе красив, – комментирует Линдси, отворачиваясь от меня и возвращаясь к своей работе.

– Да, ты говорила. Ни одна женщина не смогла бы устоять перед этими потрясающими голубыми глазами и очаровательными ямочками. Я ведь права, у тебя нет недостатка в женщинах?

Моя улыбка становится шире. Эта женщина потрясающая.

– Ну да, нет.

– Да ты не скромничай.

– Дрю? Скромный? Да он и не узнает ее, даже если она будет сидеть на кончике его носа, – поддакивает Джаред.

Раздается громкий смех, больше похожий на фырканье, из угла, где находится Маккензи. Я перевожу на нее взгляд, чтобы увидеть, как ее руки летят ко рту. Наши глаза встречаются. Искры сыпятся между нами. Она убирает руки от лица, открывая потрясающую улыбку. Самый прекрасный оттенок румянца постепенно заливает ее лицо, спускаясь на шею, заставляя меня до боли желать прикоснуться к ней.

– Вы видите, – начинаю я. – Для моих глаз создана только одна женщина, – я подмигиваю Маккензи. Ее улыбка дергается. Легкий вздох срывается с ее губ, и она отворачивается. Она точно знает, к кому я обращаюсь, и это заставляет ее немного нервничать. Это означает, что я все же волную ее.

– У меня все же есть шарм, сынок, но мы просто встретились. Давай-ка познакомимся поближе до того, как ты сделаешь стойку вокруг меня и скажешь, что твои глаза смотрят только на меня.

Мой рот раскрывается. На одно мгновение я теряю дар речи. Это редкое явление для меня. Никто никогда не был в состоянии раскрыть лучшее во мне. Черт, эта милая старушка поражает меня. Тем не менее, я быстро оправляюсь и блещу первым пришедшим на ум остроумием.

– Милая, ты прекрасная женщина, но ты не для меня. Я боюсь, что разобью твое сердце.

Бабушка отпускает мой подбородок и гладит по щеке.

– Мальчик, ты не представляешь, насколько ты ошибаешься, – она обходит меня и щипает за задницу. – О, форма. Приятно, – я чуть не умираю на месте. Эта женщина не только лишает меня дара речи, она еще и заставляет меня покраснеть. Она бьет все рекорды! Один из которых, я уверен, Гэвин примет как рекомендацию на будущее.

– Мама! – ругается Билл. – Следи за своими манерами. Ты ведь не хочешь запугать мальчика до смерти!

Бабушка склоняет голову набок, глядя на своего сына.

– Это не мальчик, Билли. Стоящий здесь Дрю – настоящий мужчина!

Джаред и Гэвин практически складываются пополам от смеха.

– Как это вы столько знаете обо мне, а я ничего не знаю о вас? – спрашиваю я.

Она гладит мою задницу и улыбается, обнажая негабаритные протезы.

– Мое имя Гленда, – начинает она. – Но все зовут меня бабушкой.

– Может, я буду называть вас Глендой?

Ее язык скользит по зубам.

– Только если ты не будешь орать мое имя.

Маккензи оборачивается, в глазах пляшут смешинки.

– Боже, бабуля! – она закрывает лицо, пряча свое смущение.

– Ты можешь все сделать лучше, чем он, – рычащий голос прерывает наш стеб.

Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на говорящего, и обнаруживаю Гэйджа в комнате недалеко от кухонного стола. Он открывает холодильник и достает бутылку пива. Он уже закончил работу на сегодня и принарядился в старые потрепанные джинсы и футболку с рукавом-четвертью, обнажающую татуировки на руке. Голос в моей голове требует таранить кулаками его рожу. Высокомерный мудак не должен находиться в этом доме и вести разговоры, так что я обеспокоен.

Никто не отвечает ему, даже Маккензи не глядит на него. Я не возражаю. Он мог бы и раствориться в воздухе, чтобы я обрел спокойствие. Мудак ебучий.

– Что это ты там, спряталась за плитой? – протестует Гленда. – А я вот воспользовалась ситуацией.

– Иди уже, бабуля! – звучит голос Коди сквозь смех, – это о том, что ты переметнулась к кому-то новому.

Маккензи так и застывает, не произнеся ни единого слова. Язык ее тела кричит: «Беги от него!». Она стискивает челюсти и сжимает деревянную ложку в своей руке так, что белеют костяшки пальцев. Это похоже на борьбу молодости и опыта. Молодость все же берет верх.

– Хорошо. Вот он, весь твой, – сдается Гленда. Она толкает меня вперед и поворачивается к Гэвину. – Я тут обнаружила еще один неплохой экземплярчик, – глаза Гэвина расширяются, и краска смущения затапливает лицо.

– Как тебя зовут, милашка?

– Гэ-эвин, – смущается он.

– О, не бойся меня. Я не кусаюсь, – она молчит. – Во-первых, он сядет рядом со мной за столом. Он немного стеснительный, но мне нравится, – она гладит Гэвина по щеке и поворачивается, обводя взглядом всех.

Мой живот крутит от смеха. Гэвин выглядит как олень в свете автомобильных фар. Все было ничего, пока приставали ко мне, но, когда дело касается его самого, он теряется.

– Я помолвлен, – бормочет он.

– Я же не собираюсь за тебя замуж, – Гленда сграбастывает его руку, выворачивая к себе палец с кольцом. – Длинные пальцы. Ты так и будешь веселиться.

– Помогите! – молит Гэвин.

– Извини, приятель, – говорит Джаред. – Ты сейчас свой собственный.

Детский плач разносится по комнате. Стеб вокруг меня переходит в бессмысленный треп. Все, что я могу видеть, это две маленькие ручки, освободившиеся из одеяльца. Кровь застывает у меня в жилах. Я чувствую, как потеют ладони, и холод распространяется по всему моему телу.

– Малыш, – Джеки глядит в сторону мужа. В ее глазах светится любовь. – Можешь подержать ее? – она протягивает ребенка Коди. Грудь щемит при виде маленькой девочки. Я быстро отвожу глаза, только для того, чтобы в итоге наткнуться на внимательный взгляд Джеки. У этой женщины интуиция даже лучше, чем у Маккензи. Мне придется быть настороже рядом с ней.

Джеки подходит к нам, протянув руку для рукопожатия. Она почти такая же высокая, как и Маккензи, но Микки стройнее и меньше, ее тело скульптурно из-за бега. Джеки покоренастее.

– К сожалению, я не смогла поговорить с вами раньше. Первая неделя как я вышла из декрета. Я Джеки, – ее рукопожатие крепкое. По моему мнению, женщине с таким рукопожатием стоит доверять, она заслуживает уважения и восхищения.

– Приятно познакомиться, – отвечаю я с поклоном.

– Пап! – Юстис влетает в комнату, улыбаясь от уха до уха. – Скайландеры Гиганты, – слова звучат как песня.

– Во-вторых, сын, – отвечает Коди.

– Пажавуста!

Маккензи хватает полотенце, вытирая руки, прежде чем отбросить обратно.

– Я помогу настроить его для него.

– Скайлендеры? – переспрашиваю я.

– Это видеоигра, – поясняет Джаред.

– Ты хочешь поиграть? – Юстис смотрит на меня с мольбой в глазах.

– Может быть, после обеда, – отвечает Маккензи за меня.

– То же самое для тебя, Юстис. Ты поиграешь после обеда, – Джеки глядит в сторону Маккензи, которая уже собирается отправиться за ребенком.

– Хмм, – мямлит она.

– Послушай свою маму, сынок. Она сказала, после обеда, – повторяет Коди.

– Как насчет того, чтобы всем сесть за стол. Ужин почти готов, – предлагает Маккензи ребенку. Ее голос был мягок, и она очень нежно обращается с ним. Юстис смотрит на нее, но в тоже время чувствуется, что он смотрит будто сквозь нее. Она проводит костяшками пальцев по его щеке. Он ухмыляется и отскакивает от стола, демонстрируя еще один довод в пользу того, что ему не нравится, что ему сказали «нет». Ребенок просто принимает то, что ему сказали.

– Восхитительно, – шепчу я.

– Она на самом деле вместе с ним, – поясняет Джеки. Я продолжаю глазеть на Маккензи, которая помогает Юстису выдвинуть стул. Она так добра и терпелива. Я балдею от нее. – Вот он, ее резон заниматься тем, чем она занимается, знаешь ли.

– Действительно? – спрашиваю я. Маккензи никогда не упоминала, почему она стала логопедом. Она только приводила мне доводы Джареда.

– Микки была в колледже, когда Юстису диагностировали аутизм. Это очень повлияло на нее, и она сменила профиль с психологии на логопедию. Она поставила себе целью помогать таким детям, как Юстис.

Мое восхищение ею перерастает в поклонение герою.

– Обед готов, – информирует Линдси.

– Время еды. Я умираю с голоду, – Билл целует жену, выхватив у нее из рук тарелку с жареными куриными стейками.

– Кенз, можешь накрыть на стол? – спрашивает Линдси.

– Я могу помочь, – я бросаюсь к Кенз, услышав смешок Гэвина, когда мчусь мимо него.

– Не нужно. Я сам помогу, – Гэйдж отрывается от холодильника. Я почти позабыл о его присутствии в комнате, да и он был ближе к ней, чем я. И он подходит к ней, попутно доставая тарелки из шкафа.

– Что бы ты без меня делала, – подмигивает он.

– Хмм, – она улыбается мне глазами. – Полагаю, что достала бы сама, – Маккензи поворачивается в сторону шкафа, приподнимаясь на цыпочки.

Что-то взрывается во мне. Я хочу разорвать Гэйджа надвое, от пяток до макушки. Последний раз я такое чувствовал, когда Джаред помогал искать квартиру Маккензи. Итак, Гэйдж хочет быть героем. Ну что же, в эту игру можно играть и вдвоем.

Я перемещаюсь к ней за спину, положив руки ей на бедра. Соприкосновение наших тел сквозь хлопок рубашки вызывает взрыв в моем теле. Наклоняясь к ней, я шепчу ей на ухо:

– Скажи мне, чего ты хочешь.

Она тихо ахает, но не вырывается.

– Я...

– Да? – мой голос звучит искушающе.

– Чашки, – выдавливает она. Она двигается напротив меня, ища что-то в шкафу над ее головой.

– Это то, чего ты действительно хочешь? – я прижимаюсь грудью к ее спине, заключая ее в ловушку между собой и столом. Нет никакой возможности вырваться от меня.

Мягкий стон вырывается из ее горла.

– Д-да.

Я протягиваю руку над ее головой, доставая чашки и протягивая ей их.

– Спасибо, – ее слова заглушаются звоном стекла, встретившегося с плиткой.

– Дерьмо! – все поворачивают головы в сторону покрасневшего Гэйджа, пытавшегося поймать оставшиеся тарелки.

– Ой-ой! – кричит Юстис. – Этот дядя сказал плохое слово.

Маккензи отталкивается от меня, опускаясь на колени рядом с Гэйджем, пытающимся собрать тарелки.

– Тебе крупно повезло, что они не разбились, – дразнит она Гэйджа, пихая в руку.

Он кивает, явно расстроенный.

– Да уж, повезло.

– Никакого вреда. Эти тарелки, вероятно, старше, чем мы.

– Не смей распоряжаться моими вещами, Маккензи Пэйдж, – ругается Линдси.

– О, вот кто у нас теперь назван полным именем! – смеется Билл.

– Ты идешь со мной! – Гленда хватает Гэвина за руку и волочет к столу.

– Подождите, миссис Эванс! – сопротивляется он.

– Миссис Эванс была моей свекровью. Не смей называть меня так! Она была той еще сукой.

Мгновение я стою неподвижно, не зная, что предпринять. Я моргаю несколько раз, шум разговора отходит на задний план. Сладкий ангел моей жизни занимается именно тем, что я и ожидаю: она помогает. Маккензи отдает. Она заботится обо всех, даже о тех, кто не заслуживает ее привязанности. Понимая все это, я опускаюсь на колени рядом с ней, положа руку ей на плечо:

– Позволь мне тебе помочь!

Ее улыбка, мягкая и невинная, заставляет пуститься вскачь мое сердце.

– Спасибо, – шепчет она, водружая тарелки поочередно мне на руки.

Гэйдж фыркает, пару раз качается и поднимается во весь свой немаленький рост.

– Я думаю, моя помощь вам не требуется, – он двигается к столу, плюхается на стул и демонстративно складывает руки на груди.

Люди суетятся вокруг нас, как будто нас там нет. Наконец, все тарелки собраны, я поднимаюсь, протягивая руку Маккензи. Она опирается на мою руку, и я тяну ее вверх.

– Идите сюда, эй вы, двое, – зовет нас Коди.

Все собрались вокруг стола. Аромат вкусной домашней еды приятно щекочет ноздри. Маккензи подхватывает чашки, которые я доставал и направляется к столу. Не говоря ни слова, я следую за ней.

К моему удивлению оказывается, что мое место за столом рядом с Маккензи. Гленда подмигивает мне, и я понял, кто заправлял рассадкой гостей.

На заметку. Подарить этой женщине огромный поцелуй!

Я поднимаю вилку, чтобы покопаться в горах всякой вкуснятины, высившейся на тарелке.

– Кто хочет помолиться? – спрашивает Линдси.

Руки всех одновременно взметнулись в молитвенном жесте. Гэвин и я переглядываемся, испытывая небольшую неловкость от происходящего. В мои тридцать три никто никогда не предлагал мне помолиться перед едой. Я быстро кладу вилку. Мои руки опускаются на колени, когда унижение накрывает на меня.

– Я, – Билл протягивает руки в стороны, принимая ладони Гленды и Линдси.

Головы склонены. Глаза закрыты. Даже Юстис молится.

– Спасибо, Господи! – Билл начинает благоговейным тоном. – Эти простые слова исходят из сердец простых людей, что переполнены любовью к тебе и благодарностью. Мы просим сейчас благословить нашу пищу, что мы вкушаем. Пусть она питает наши тела, как Ты питаешь наши души. Спасибо тебе за наших друзей, близких и далеких, спасибо за родных, что вкушают пищу вместе с нами. Мы молимся в Твою честь. Аминь!

Хор «Аминь» разносится над столом.

– Теперь покушаем.

Глава 8

– Итак, – говорит Линдси, передавая мне картошку. – Маккензи говорит, что вы приехали к нам на выходные.

Я любезно беру тарелку и придвигаюсь ближе к Маккензи, так, что наши руки соприкасаются.

– Картошечки? – шепчу я заговорщицки.

– Да, пожалуйста, – я высыпаю горсть картошки ей на тарелку. Но мне везет: когда я прохожу мимо Маккензи и Коди, я нечаянно касаюсь груди Маккензи. Она издала легкий вздох и заерзала в кресле.

– Ох, извини, – извинялся я не слишком искренне. Поддразнивать ее слишком большое удовольствие, но я должен убедиться, что не переступаю границы. Неправильные действия и так привели уже к обескровливанию нас обоих. Я расправляю салфетку на коленях, чтобы прикрыть стояк, что возник благодаря моей маленькой игре.

– Да, мэм, – отвечает Джаред на вопрос Линдси.

– Замечательно. Так что вы можете присоединиться к нам завтра на шестой уличный фестиваль.

– Это отличная идея, – Гленда гладит руку Гэвина, ее негабаритные зубы выдвигаются в ужасный оскал.

– Мы не хотим навязываться, – возражает Гэвин.

– Бред, – отвечает Коди. – Чем больше, тем лучше. Это большой городской праздник. Будет много еды и отличная музыка. Вы должны увидеть праздник.

Я протыкаю вилкой бифштекс, подвинув нож на мясо.

– Спасибо, но неудобно навязываться.

На этот раз Маккензи начинает игру, положив руку мне на бедро, и отстукивает пальцами по моей коленке.

– Действительно, Дрю, ты можешь пойти с нами, – воркует она. – Это не что иное, как барабанный круг, но...

Вкусный стейк у меня во рту, попав в горло, застревает. Я начинаю задыхаться. Линдси хлопает меня по спине и протягивает стакан с таким сладким чаем, который я никогда прежде не пробовал.

– Тебе не нужно глотать все, дорогой.

Маккензи убирает руку с моей ноги, озорная улыбка растягивает губы.

– Тебе лучше? – спрашивает Линдси заботливым тоном матери.

– Да, – прокашлявшись, отвечаю я. – Спасибо.

Вытирая слезы в глазах, я замечаю перешучивания между Гэвином и Джаредом. В мой слезящийся взгляд попадает Маккензи, которая, как ни в чем не бывало, обедает. Она получила точно такую реакцию, которую задумывала.

Игра началась, женщина. Игра началась.

– Итак, ты все же идешь с нами? – Джеки повторяет свой вопрос. Рядом с ней в переноске хныкает младенец, и все мои чувства бунтуют. Я опускаю глаза в свою тарелку, пытаясь скрыть реакцию на это негромкое хныканье. Мои руки и ноги немеют, желудок сжимается в комок. Я закрываю глаза, пытаясь восстановить самообладание.

– Они сказали, что не хотят идти, – усмехается Гэйдж. Звук его голоса вырывает меня из цепких лап панической атаки. Я чувствую, как его взгляд прожигает дыру в моем черепе. – Да не дави ты на них. Я уверен, они нигде больше не встретят музыки кантри, хоть и объедут всю страну.

Я поднимаю голову, вперивая в Гэйджа выразительный взгляд.

– Мы никогда не говорили, что не хотим идти. Мы сказали, что не хотим навязываться.

Гэйдж качает головой, насаживая на вилку спаржевую фасоль.

– Невелика разница.

Я протягиваю руку, расположив ее на спинке стула Маккензи. Склоняясь ближе к Маккензи, так, что наши тела почти соприкасаются, я наблюдаю за Гэйджем.

– Мы хотели бы присоединиться к вам завтра. Маккензи может подтвердить мою любовь к прекрасной музыке. А если еще и еда будет бесподобна... – я машу рукой в центр стола, где на блюдах высятся горы разной еды, – то нам гарантирован фантастический вечер.

– Замечательно. На том и порешили, – восклицает Билл.

Разговоры вновь возобновляются вокруг стола. Я легонько провожу костяшкой пальца по ее плечу, убирая руку со спинки ее стула, она вздрагивает от моего прикосновения. Искры вновь мерцают вокруг нас. Я гляжу на нее и ловлю ее взгляд, направленный на меня. Ее глаза лучатся удовольствием.

– Ты думаешь, это смешно, не так ли?

– Я даже представления не имею, о чем ты говоришь, – она откусывает кусочек, с усилием глотая.

– Ты точно в курсе, о чем я говорю, – я немножко копирую ее акцент.

Ее глаза расширяются, а губы дергаются.

– Ой! – она щелкает пальцами, как будто припоминая. – Ты имеешь в виду барабанный цирк?

– Ну и это тоже.

– Я думаю, это было уморительно. Ты бы видел свое лицо, – Микки шутливо тычет меня в бок.

Я поджимаю губы.

– Это война, милая, – дразню я.

– Признай это, Энди. Я надеру тебе задницу. Это моя земля. Это мой дом. Я здесь на своем месте.

Я откидываю голову назад, сотрясаясь от смеха.

– Тогда ты меньше всего ожидаешь проигрыша... Жди.

– Ответ неудачника, – парирует она.

– Я думал, ты знаешь меня лучше. Я никогда не проигрываю.

Улыбка исчезает из ее глаз. Выражение лица становится серьезным.

– Всегда что-то случается в первый раз.

Такое же чувство и раньше возникало у меня. Что-то происходит в ее голове. Что-то, чего я не понимаю. Она дружелюбная, но каждый раз, стоит нам скатиться к нашему привычному стебу, как она ускользает от меня. Словно мысленно отгораживается. Как если бы на стене появляется трещинка, а она ее все время заделывает.

– Так и есть, – бормочу я, поигрывая вилкой. – Будем надеяться, что не сейчас.

Она поворачивает голову ко мне. Маккензи смотрит на меня самым недоверчивым взглядом. Я возвращаю ей длинный взгляд, полный решимости заставить ее увидеть, что я здесь не по своей прихоти. Я здесь из-за бизнеса. Игривый стеб пропадает. Это просто для нас, запертыми друг в друге.

Она облизывает губы. Горловой спазм заставляет ее глубоко вздохнуть. Она берет чашку с чаем, нарушая наш зрительный контакт.

– Поживем, увидим, – говорит она, делая глубокий глоток.

– Поживем, увидим, – я поворачиваюсь, собираясь поесть спокойно.

Кажется, никто и не замечает, что мы с Маккензи поглощены друг другом. Мы продолжаем есть молча, отвечая только тогда, когда кто-нибудь спрашивает нас. Гэйдж несколько раз пытается втянуть Маккензи в разговор, но она поглощена своими мыслями, как и я. Получается не такой прекрасный вечер, как мне думалось. И я нисколько не приближаюсь к решению проблемы между нами. Наш типичный дружеский стеб превращается в своеобразный вызов. И мы все время на людях, что не позволяет мне толком поговорить с Маккензи.

Задумавшись, я почти не чувствую, как телефон вибрирует в моем кармане.

– Так ты ответишь? – спрашивает меня Маккензи. Выбираясь из транса, я гляжу в самые прекрасные в мире глаза. Ее ресницы дрожат, щеки окрашиваются в румянец гнева. Глаза яростно сверкают.

– Твой телефон, Дрю, – она указывает на мои штаны. – Ответь.

Я моргаю несколько раз, пытаясь привести мысли в порядок. Подвинув ногу, чтобы удобнее было, достаю телефон. Гляжу на экран, и в одно мгновение настроение портится.

– Какого черта ей от меня понадобилось? – бормочу я себе под нос.

Маккензи наклоняется ближе ко мне.

– Ты действительно должен принять это.

Я качаю головой, приподнимая бедро, чтобы положить телефон обратно в карман.

– Не прямо сейчас.

– Энди, – в ее голосе появляется предупреждение. – Ответь на звонок.

Сжимая руку вокруг телефона, я смотрю в глаза, которые повсюду были со мной. Мне тяжело что-то прочесть на ее лице, но я знаю, что пока я не отвечу, Оливия продолжит звонить.

– Хорошо. Я скоро вернусь, – я бросаю салфетку на стол и встаю со своего места.

Маккензи чуть двигается со своим стулом, чтобы я мог отойти от стола.

– Выйди туда, – она указывает на раздвижные двери позади стола.

– Спасибо.

– Не торопись.

Без лишних слов я бросаюсь к двери, чувствуя на себе сосредоточенные взгляды всех.

– Это Эндрю, – отвечаю я после того, как закрыл дверь.

– Привет и тебе.

– Что тебе нужно, Оливия?

Я отхожу от дома, двигаясь в сторону бассейна. Лунный свет танцует на поверхности воды, и подводное освещение создает приятные глазу бледно-голубые акриловые отблески. Для тяжелой пыли, что постоянно переносится в Амарилло по воздуху, бассейн на удивление чист и прозрачен. Большие деревья и экзотические растения создают атмосферу лагуны тропического рая. Глядя на фасад дома, вы бы никогда не подумали, что за домом есть этот потрясающий оазис. Я прогуливаюсь вдоль бассейна. На противоположной стороне обнаруживается гидромассажная ванна. Так и хочется нырнуть в нее, спасаясь от этой удушающей жары.