Текст книги "Тайна XV"

Автор книги: Жан Де ля Ир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

III
На земле

– Что должно произойти сегодня? – спросил Сэнт-Клер Нормана.

Бретон ответил:

– Мы не ответим.

Но Норман, бросив нежный взгляд на Максимилиана, который напоминал ему его сына, пробормотал не без колебания:

– Вы сами понимаете, мы не должны отвечать…

Никталоп не смутился этим ответом. Как проницательный психолог, он заметил взгляд, которым обласкал Норман Максимилиана и понял глубокий смысл слов «мы не должны».

Поэтому совершенно спокойно и мирно, почти улыбаясь, он вытащил из ранца пакет с табаком и стал крутить папиросу, говоря:

– Друзья мои, ясно, что то, что должно произойти сегодня, ставит наши четыре жизни в опасность. Вы, я вижу, приносите свои жизни в жертву. Почему бы и нам с Максом не сделать того же?

И повернувшись к молодому человеку, он сказал:

– Макс, я думаю, что если мы сейчас же не уйдем отсюда, то мы живыми не выйдем. Что касается меня лично, то я себя чувствую превосходно и намерен выкурить здесь с дюжину папирос… Поэтому я не двинусь с места… А ты?

– Я остаюсь с вами! – просто сказал Макс, слегка побледнев.

И вот произошло не то, что предполагал Оксус, а то, что должно было произойти по закону природы, которая дает большинству людей чувствительное сердце.

В пять часов с половиной Бретон делал вид, что спит лежа связанным на кровати; тогда Норман придвинулся к Максу и сказал ему на ухо:

– Убирайся мальчик! И беги скорее… Уже немного поздно!..

Макс покачал головой и улыбнулся, встретив ободряющий взгляд Сэнт-Клера.

В шесть часов сорок пять минут Норман выпрямился и открыл рот…

– Изменник! – прошипел Бретон, который не спал и все видел.

Норман упал на подушки. На лбу его выступил пот, глаза блуждали. Никталоп с живым интересом следил за этой трагической борьбой, оставаясь, по-видимому, совершенно спокойным и куря папиросу за папиросой.

Вдруг раздался ясный звон, повторившийся семь раз.

– Нет! нет! – закричал Норман, вскакивая. – Нет! Я не хочу, чтобы мальчик умер!

Несмотря на связанные ноги, он быстро вскочил с кровати и холодно, почти грубо, сказал Сэнт-Клеру:

– Развяжите меня!

– Изменник! – закричал Бретон.

Он уже был свободен. Сэнт-Клер поспешно, тремя ударами ножа, разрезал связывавшие Нормана веревки.

Тотчас же механик с криком бросился в машинный зал.

Прошло пять минут.

Норман возвратился совершенно спокойный.

– Готово! – сказал он уставшим голосом.

Он смотрел на Макса; Макс, чувствуя на себе его взгляд, поднял голову. И в неудержимом порыве они бросились в объятия друг друга.

Первый разнял руки Норман и, повернувшись к Сэнт-Клеру, сказал:

– В восемь часов станция должна была взорваться на воздух и все мы с ней… Теперь я…

– Норман, – прервал его Бретон, – ты остановил радиомотор?

– Нет!

– Хорошо!.. Так как эти господа оставляют тебя на свободе, ты остановишь ток в семь часов тридцать… Пусть хоть половина приказаний учителя будет исполнена.

– Хорошо, хорошо! – сказал Сэнт-Клер. – Норман ничего не остановит… Станция не взорвется: это хорошо. Если в интересах учителя, как вы говорите, чтобы радиомоторное течение было прервано в половине восьмого, то в моих интересах, чтобы это течение продолжалось и дальше.

– Вы правы, – сказал Норман, – потому что вы теперь здесь хозяин… Я изменил раз, чтобы спасти Макса, но больше изменять я не хочу… Если вы меня оставите свободным, я остановлю течение, и предупреждаю вас, что я больше не отвечу ни на один вопрос. Самое лучшее, что вы можете сделать, это убить Бретона и меня. Этак вы не будете терять времени на лишние допросы и на присмотр за нами.

– Мой милый, – сказал Сеит-Клер, – то, что вы говорите, совершенно основательно… Но убить вас было бы преступлением, а убить Бретона бесполезной жестокостью… Дайте клятву один и другой, что без моего позволения вы не выйдете из этой комнаты.

– Нет! – вскричал Бретон.

Но рассудок взял верх, и они поклялись.

Первое, что Сэнт-Клер захотел наследовать, это был выход из подземелья. Он позвал Макса, и они вместе пошли обозревать станцию.

Едва они вошли в машинный зал, как за ними раздался сильный звон.

– Сэнт-Клер подбежал к аппарату, издававшему звон, и увидел что-то вроде пишущей машины, которая выбрасывала через широкое отверстие тонкую бумагу, развертывавшуюся с неровным постукиванием.

– Ого! – сказал он в полголоса. – Это, должно быть, беспроволочный телеграф.

Аппарат остановился и Сэнт-Клер схватил бумагу, которая была наполнена цифрами без промежутков между словами.

– Как! – вскричал Сэнт-Клер. – Но ведь это шифр адмирала!.. Неужели это он телеграфирует мне с Кондора? Возможно ли это!

Сэнт-Клер сел за маленький столик, разложил загадочную бумагу и стал дешифрировать радиотелеграмму. Между тем как Норман, Бретон и Макс, не скрывая своего удивления, нагнулись над столом.

И вот что он записал дрожащей рукой между линиями радиотелеграммы:

17 октября вечером.

«Я в Париже. С радиодвигательной станции на башне Эйфеля официальным радиотелеграфом через Пальму и Браззавиль, я посылаю эту весть в надежде на то, что Сэнт-Клер в настоящее время овладел станцией и что он получит это послание, которое он один может понять.

Христиана в плену у второстепенных союзников XV-ти, никакая опасность ей не угрожает, пока Тот из Пальмы не узнает о взятии станции Сэнт-Клером. Как только станция будет взята, найти Тота и убить его. Нашел следы Христианы и спасу ее.

Не был мертв, а лишь в состоянии каталепсии.

Сообщите сведения радиотелеграфом А. Г. до востребования, башня Эйфель, шифром Сизэра». Бастьен.

Не веря своим глазам, Сэнт-Клер протянул бумагу Максу и прерывающимся от волнения голосом, сказал:

– Читай! Читай громко!

– Вы знаете Бастьена? – спросил Сэнт-Клер.

– По имени – да, – ответил Норман. – Это был начальник союзников во Франции.

– Он был мертв… его убил Коинос…

– А! – сказал Бретон, не вполне понимая.

– Да, – продолжал Сэнт-Клер радостно. – Я тоже был мертв… По крайней мере, так думал Коинос… Но я и Бастьен, мы живы; а кто действительно умер, так это Тот, о котором мне телеграфирует Бастьен… И вот почему Христиана спасена!.. Понимаете?

И он разразился смехом, молодым, свежим, счастливым, звонким, как звон золота по хрусталю!

Оба механика, бывшие молчаливыми свидетелями этой сцены, ничего не поняли из содержания телеграммы. Они смотрели на Сэнт-Клера с почтительным изумлением и в глубине души у них нарождалось сознание, что этот человек с необыкновенными глазами обладал могуществом, достойным соперничать с могуществом Оксуса.

Между тем бурная веселость Сэнт-Клера окончилась, и важным голосом, хотя глаза его еще блистали искрами радости, он сказал с царственным величием:

– Бретон и Норман, что надо сделать, чтобы ответить Бастьену?

Они были побеждены, сражены, очарованы и захвачены.

– Вот! – сказал Бретон.

– Вот там! – вскричал Норман.

Один открыл створку стенного шкафа; другой повернул ручку коммутатора. Они толкали друг друга, стараясь изо всех сил.

– Вот здесь, – сказал Норман.

– Да! – подтвердил Бретон.

– Я опустил ручку… Ударяйте по значкам, которые вам нужно…

– Хорошо, – прервал их Сэнт-Клер. – Понимаю. Спасибо!

И он дактилографировал в продолжение двух минут…

Когда он кончил, Бретон нагнулся к нему и робко спросил:

– Что вы написали Бастьену?

Сэнт-Клер вздрогнул. Окинув его своим властным взглядом, он спросил:

– Ты со мной?

Бретон вздрогнул, побледнел, посмотрел на Нормана, который был также бледен, и оба они в один голос произнесли;

– Мы с вами, начальник!

Сэнт-Клер, кивнув головой, сказал:

– Хорошо! Вот что я ответил Бастьену:

«Тот расстрелян. Владею станцией. Иду на Марс. Поручаю вам Христиану. Освободите ее. Берегите ее для меня».

И обращаясь к Максу, прибавил:

– Макс, Норман проведет тебя на эспланаду. Пусти ракету, чтобы призвать Кондора.

– Идем, малый! – сказал Норман без колебаний.

И они вышли через дверь, которая до тех пор была заперта.

– А вы, Бретон, дайте мне, пожалуйста, есть, я умираю от голода и жажды.

Бесполезно приводить подробно события, случившиеся в этот день, 18 октября.

Вызванный ракетой, Кондор спустился. После первых счастливых минут радостного свидания с товарищами, Сэнт-Клер весело принялся за разгадку тайны XV. Оба механика охотно помогали ему в этом. Они были совершенно очарованы Сэнт-Клером и готовы были сопровождать его на Марс; но было решено, что они откажутся от вознаграждения, которое им предлагали XV после разрушения станции, и будут продолжать как и прежде, исполнять свои обязанности на станции, теперь уже на службе у Сэнт-Клера.

И мало помалу, расспрашивая механиков и внимательно изучая все части подземелья, Сэнт-Клер проник в чудесные тайны XV-ти. Теперь он мог, так же как и они, пронестись по волнам междупланетного пространства на Марс!

Пока Норман и Бретон объясняли и показывали, Никталоп не произнес ни слова. Когда они кончили говорить, он сказал:

– Расскажите нам теперь все, что вам известно о XV-ти, потом о молодых похищенных девушках, о положении их на планете Марс и о планах XV-ти…

– Если позволите, мы поговорим об этом за столом. Уже шесть часов, а сегодня никто не завтракал в полдень.

И в пять минут механики накрыли стол в прежней столовой XV-ти, в доме Оксуса.

После обеда, состоявшего исключительно из консервов, впрочем очень хороших, все собрались в салоне, прилегавшем к столовой, и Бретон рассказал все, что было ему известно, а Норман добавлял иногда пропущенные подробности.

Когда все было сказано, Сэнт-Клер поднялся и сказал:

– Здесь имеются спальные комнаты. Пойдем спать. Шесть часов отдыха на хорошей постели, какое несравненное наслаждение!.. Да, я забыл… Бретон, сколько потребуется времени, чтобы привести в надлежащее состояние пять радиопланов, которые вы мне показали?

– Самое большое два дня.

– Итак, господа… Теперь час утра 19 октября… В час утра 21 октября мы отправляемся на Марс!

– В каждом радиоплане имеется три места, – продолжал Сэнт-Клер, – всех мест, следовательно, пятнадцать… Кроме вас, адмирал, Клептона, Дамприха, Макса и меня, мы возьмем еще десять человек с Кондора, в том числе Пири, Бонтана и Тори… В числе пятнадцати, мы отправимся освобождать пленных девушек и покажем, каким образом можно попытаться завладеть планетой Марс!..

Это решение вызвало взрыв энтузиазма.

IV
Громовой удар

В девять часов утра 21 октября, Алкеус пролетел двадцать один миллион шестьсот тысяч километров… До земли ему оставалось еще тридцать четыре миллиона четыреста тысяч.

– Только бы Никталоп выехал мне на встречу, – повторял яростно Алкеус.

– Сэнт-Клер! Сэнт-Клер! – кричал Алкеус, как будто этот крик мог быть кем-нибудь услышан.

Он не спал, не ел, не пил… С руками на руле направления, с глазами устремленными в пространство, справляясь поминутно с компасом, он мчался спокойный, отважный, безумный…

Прошло еще двадцать четыре часа… Вперед! вперед!..

И вдруг Алкеус замолчал, он стал неподвижен; его глаза широко открылись и две слезы, две тяжелые слезы выкатились из его глаз… Там, в однообразной бесконечности, он увидел светящиеся точки. Одна, две, три, целая линия светящихся точек.

Эти точки на глазах увеличивались. Радиопланы! Они были совсем близко, они проходили…

Алкеус заревел в полубреду:

– Пять! Который? Который из них?

Но рассуждать было некогда. Одним поворотом руля он бросил машину навстречу пяти…

Произошло столкновение, удар грома, блеск молнии… И потом ничего… небытие!..

Из пяти блестящих точек одна исчезла… Четыре продолжали путь на Марс, как четыре падающих звезды.

Конец второй части

Вторая интермедия

В ту эпоху военным министром во Франции был генерал д’Амад. Этому храброму солдату Франция обязана организацией батальонов авиаторов, которые обслуживали специальные военные аэропланы.

23 октября генерал д’Амад находился в своем кабинете, где совершенно неожиданно для себя принимал г-на Санглие, шефа охранной полиции.

Проводив г-на Санглие, министр велел дежурному ординарцу ввести следующая посетителя.

Вошел лейтенант флота Дамприх. Когда дверь за ним закрылась, министр предложил лейтенанту сесть и сказал:

– Я вас слушаю, лейтенант.

Лейтенант подробно изложил всю таинственную историю, в которую был замешан. Дойдя до того места, где он сам выступал на сцену, он сказал:

– Прежде чем сесть на радиоплан, Сэнт-Клер, сначала думавший взять меня с собой, предпочел возложить на меня миссию явиться к вам, господин министр. Он снабдил меня конфиденциальным письмом к вам. В сопровождении механика с Кондора, я прибыл сюда из Конго на аэроплане, нигде не останавливаясь. Я вернусь только с вашим ответом, который передам Сэнт-Клеру по междузвездному радиотелеграфу.

С этими словами лейтенант вручил министру большой запечатанный конверт и связку бумаг. Генерал д’Амад молча вскрыл конверт, развернул письмо и прочел.

Вот текст этого курьезного письма, приложенный к делу XV-ти.

 
Радиодвигательная станция Конго, 22 октября.
Господину генералу д’Амад.
Военному министру. Париж.
 

Господин министр!

«Через несколько часов я буду на пути к планете Марс.

О способе моего передвижения лейтенант Дамприх может дать подробные объяснения.

На планете Марс, куда я прибуду 29 октября, я буду смотреть на себя только как на разведчика французского экспедиционного корпуса. Этот корпус может быть исходатайствован, Вами, господин министр, от нашего правительства и направлен на радиодвигательную станцию в Конго.

Этот экспедиционный корпус, по моему мнению, должен состоять всего лишь из трех тысяч человек, взятых по возможности из авиаторских батальонов и обслуживающих пехотные митральезы. К ним должно присоединить сто испытанных механиков.

Под наблюдением механиков станции гг. Бретона и Нормана, в продолжение месяца, должно быть построено 250 радиопланов, нужных для доставки трех тысяч человек на планету Марс.

Вооружение отряда должно состоять из электрических ружей, сделанных по образцу найденных мною в складах радиомоторной станции.

Очень важно, чтобы решение правительства состоялось в 24 часа и отряд отправлен на станцию на военных аэропланах в течение восьми дней.

Было бы хорошо, чтобы к экспедиционному корпусу был прикомандирован астроном, например г. Камилл Фламмарион. Что касается меня, то я свое тридцатидневное пребывание на Марсе употреблю на то, чтобы устроить славному французскому отряду достойную встречу.

Благоволите принять, господин министр, уверение в моем совершенном почтении и глубокой преданности.

Лео Сэнт-Клер».

«P.S. Г-н лейтенант Дамприх снабжен всеми необходимыми планами и в продолжение двадцати четырех часов будет в распоряжении правительства, чтобы дать все нужные объяснения».

Генерала д’Амад трудно было удивить чем бы то ни было.

Между тем, на этот раз он был совершенно изумлен.

Наконец он сказал самым спокойным голосом, но тем резким тоном, которым привык командовать:

– Лейтенант, ваш адрес?

– Гранд-отель, господин министр.

– Благодарю вас. Ждите моих распоряжений, через четверть часа я увижу г. Барту, президента Совета, и мы решим этот вопрос в совете министров, который соберется завтра.

Г-н Барту был в отсутствии и военный министр был принят г. Морисом Реклю, директором кабинета президента совета.

Президент совета питал полное доверие к своему шефу кабинета, вот почему генерал д’Амад передал г-ну Реклю удивительное предложение Сэнт-Клера.

– С Никталопом мы старые друзья, – сказал Морис Реклю, – и если Сэнт-Клер объявляет о своем путешествии на Марс, значит это путешествие возможно.

На следующий день был созван совет министров в полном составе, на котором присутствовали также президент совета г-н Бриан и президент палаты г-н Пенлеве.

Дамприх давал объяснения.

Прения были бурны и длительны.

По причинам, оставшимся невыясненными, решение совета министров не было присоединено к обвинительному акту по делу XV-ти.

В тот же вечер агентство Гаваса разослало в газеты следующее извещение:

 
«Военная авиатика.
 

Военное министерство решило произвести пробную мобилизацию военной авиации. Три тысячи людей и тысяча аэропланов, выпущенные из различных гарнизонов метрополии и Алжира, должны будут в назначенный день собраться в окрестностях Браззавиля в Конго.

Эти маневры устроены по инициативе г. Барту и генерала д’Амад. Эти три тысячи человек останутся в Конго целый месяц.

Нужные кредиты на эту оригинальную мобилизацию будут взяты из бюджета военного министерства».

Министерские газеты восхваляли эту патриотическую идею.

Оппозиционная пресса находила идею глупой, смешной и опасной.

Но ни один журналист, ни один читатель и не подозревали даже, что правительство пошлет эти три тысячи людей на планету Марс, не сообщая об этом даже в палату и сенат. Правда, палата и сенат были тогда на каникулах.

Правда еще и то, что министры хорошие психологи и с помощью преданной прессы в один месяц так подготовили общественное мнение, что 23-го ноября оно приняло с энтузиазмом тот проект, который 24-го октября считало безумным.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
На Марс

I
Заря новых времен

Лео Сэнт-Клер на радиоплане, который он занимал вместе с Максом Жоливе, заметил в бесконечности междупланетных пространств появление светящейся точки – радиоплана Алкеуса.

И прежде чем он успел сделать предположение об этом явлении, направо от него произошло столкновение радиопланов.

Никталоп повернул голову и испустил крик ужаса. Экспедиция состояла теперь только из четырех радиопланов. Четыре! Кто командовал погибшим?

– Макс! Сделай перекличку, – приказал Сэнт-Клер. Благодаря блеску хрустальных колпаков на радиопланах, Сэнт-Клер не мог различить лиц сидящих в них.

Расположение радиопланов справа налево было следующее: Радиоплан I: Сэнт-Клер, Макс Жоливе. Радиоплан II: Клептон, Гайнор, Мерляк. Радиоплан III: Бонтан, Тори, Пири О’Бриен. Радиоплан IV: Плакар, Тардье, Джонсон. Радиоплан V: Сизэра, Дервинг, Дюпон.

Который из пяти погиб в невообразимом столкновении? Единственный способ узнать, было сделать перекличку. Гениальная система беспроволочных телефонов соединяла радиопланы бесстрашных путешественников.

Макс, нервы которого хотя и были сильно расстроены катастрофой, послушно нагнулся к телефону и крикнул:

– Алло! Алло! Клептон?

– Есть! – ответил голос.

– Алло!.. Бонтан?

– Есть!

– Алло!.. Плакар?

– Есть!..

Сэнт-Клер побледнел… Все кроме одного ответили… Значит…

– Алло! Алло! Адмирал Сизэра?

Сэнт-Клер почувствовал, что его сердце перестало биться…

Ответом было молчание.

– Алло! Ало!.. Сизэра, – повторял Макс, дрожа.

Молчание.

– Алло! Ал!..

– Довольно, Макс!.. – нервно крикнул Сэнт-Клер. – Это адмирал… с Дервингом и Дюпоном…

И он подумал:

– Я приеду к Ксаверии, если только я приеду, с известием о смерти… Ее отец!..

Но не время было предаваться печали. Девять остальных радиопланеров уже знали о смерти адмирала, потому что переговоры по телефону начались в одно время на всех аппаратах.

Вдруг на одном радиоплане заметили приближение новой светящейся точки. Сейчас же это было передано по телефону.

Но на этот раз появление не было так неожиданно, как раньше.

Сэнт-Клер сейчас же отдал приказание разойтись шире и уменьшить ход.

Макс хладнокровно передавал приказ Сэнт-Клера.

Четыре радиоплана рассеялись в разные стороны. И почти тотчас же с трехсот тысяч километров в час скорость была уменьшена до тридцати тысяч.

– Уменьшить еще! – кричал Сэнт-Клер.

Указатель отметил три тысячи километров…

– Еще!..

Наконец скорость доведена была только до тридцати километров.

А блестящая точка все увеличивалась. Но и она двигалась очень медленно и вскоре, как казалось, остановилась.

Сэнт-Клер посмотрел на хронометр. Прошло одиннадцать минут после катастрофы с адмиралом и двумя его компаньонами.

Вскоре стало ясно, что враждебный радиоплан перестал совсем двигаться.

– Чего он хочет, этот? – прошептал Сэнт-Клер.

Он не долго ждал.

Марсовский радиоплан медленно подвигался с минимальной скоростью тридцати километров в час. Сэнт-Клер мог вскоре заметить, что на нем находился всего лишь один человек, и Макс в ту же минуту узнал человека, лицо которого ясно было видно сквозь хрустальный колпак, который с той стороны не блестел.

– Это тот, которого на Жиронде называли маркизом де-Бриаж! – воскликнул молодой человек.

– Это Коинос! – сказал Сэнт-Клер с легким волнением.

В это время радиоплан Коиноса изменил направление и пошел рядом с радиопланом Сэнт-Клера.

С невыразимым волнением Никталоп сказал Максу:

– Дай мне телефон!

Потому что он увидел, что Коинос нагнулся к телефону.

Сейчас же начался разговор.

– Алло! Алл!.. Сэнт-Клер.

– Да! Коинос?

– Да!.. Видели вы радиоплан?

– Прежде всего кто вы, друг или враг?

– Друг… пока!.. – возразил Коинос.

– Хорошо… радиоплан в самом деле прошел от Марса; он исчез, уничтожив один из наших радиопланов с тремя людьми.

– Это был Алкеус и он шел на вас, Сэнт-Клер. В числе погибших был кто-нибудь кого я знаю?

– Да, – адмирал Сизэра!

– Отец Ксаверии?

Странно устроено человеческое сердце! При этом имени в устах Коиноса, Сэнт-Клер почувствовал ревность, как будто его кто-нибудь полоснул ножом.

Он отвечал почти грубо:

– Да, Ксаверии и Ивонны.

– Я здесь, – продолжал Коинос, – чтобы исполнить волю Ксаверии… И вот, нарушая клятву XV-ти и мой долг, я пришел сказать вам… Алло! Алло! – вы слушаете?

– Слушаю.

– Не приставайте на Марсе у острова Аржир. Там ждет вас неминуемая смерть… Оксус обладает разрушительными средствами, которые уничтожат вас… Верите вы мне?.. Я говорю от имени Ксаверии…

– Я вам верю, – сказал Никталоп.

– Хорошо!

– Где же мне пристать?

– Остров Аржир находится в южном полушарии, которое в настоящее время года обращено к земле… Приставайте у острова Нилиак, в северном полушарии, на озере того же имени. Там вы найдете обширные леса и покинутые мастерские армии Марсиан… Вы все хорошо слышали?..

– Слышал, – сказал Сэнт-Клер. – Но ваша помощь ограничится только этим?

– Пока этого достаточно… Я возвращаюсь на остров Аржир, где Ксаверия может быть в большей опасности, чем будете вы, сойдя на Марс…

– В какой опасности?

– Не знаю ничего определенного… Но я боюсь Оксуса!.. Прощайте, берегитесь XV-ти и Марсиан!.. Ваша авантюра – чистое безумие.

Сэнт-Клер хотел отвечать, но услышал стук повешенной телефонной трубки…

Коинос уже повернул свой радиоплан и мчался к Марсу…

Некоторое время Сэнт-Клер оставался в полном недоумении, как и Макс, но через минуту велел Максу передать свои приказания на остальные радиопланы.

– Повторяй! – сказал он Максу.

И он продиктовал следующее:

– За мной в одну линию, приблизительно на расстоянии пяти километров один от другого… Максимальная скорость… Повторять мои движения и следить за телефоном… Вперед!..

И четыре земные аэроплана возобновили свой чудесный бег в междупланетном пространстве…

Проходили часы… Мимо наших радиопланов проносились болиды и другие астральные тела; впереди виден был уже громадный шар Марса, к которому неслись жители земли, спокойные, холодные, невозмутимые, как сама судьба…

В конце седьмого дня Сэнт-Клер, спавший все это время только изредка, закричал, а Макс передал его возглас по телефону:

– Озеро Нилиак в виду! Уменьшайте ход по одному градусу в минуту… Постройтесь в фронтовую линию…

Озеро Нилиак, огромное, настоящее море, расстилалось под ними едва заметное в тумане… Ослепительное для земных людей солнце только что скрылось за озером Нилиак…

Вскоре посредине черных вод озера стал виден остров…

В такую грустную, зимнюю ночь четыре радиоплана легко и без толчков спустились на почву планеты Марс. Две луны Марса, его спутники, Деймос и Фабос, смягчали ночную темноту.

Тишина была полная; вода стояла неподвижно.

Четыре радиоплана быстро раскрылись и воздушные путешественники выскочили оттуда и бросились друг другу в объятия.

Итак, это Марс!

В том, что увидели люди земли вокруг себя не было ничего ужасного, ничто вокруг не вызывало мысли о чем-то красном, кровавом; тогда как на земле они представляли себе Марс в ужасном виде. А тут все было прекрасно…

Они ждали войны, а очутились в идиллической обстановке, в которой охотно предаешься тихим мечтам!..

Сэнт-Клер высказал свое впечатление, которое разделяли его спутники.

Он сказал или скорее прошептал со вздохом:

– Здесь прелестно!

Было около 6 часов, когда земные люди сошли на Марс. В продолжение восьми дней они спали только урывками. Поэтому, несмотря на странность обстановки, они скоро устали наблюдать за двумя лунами Марса и следовать за их быстрым ходом по звездному небу…

Самый слабый из одиннадцати человек первый уступит природе.

– Я спать хочу! – сказал Макс.

И он вздрогнул, потому что ночной воздух был свеж.

Голос Макса напомнил Сэнт-Клеру его обязанности начальника.

– Друзья мои, – сказал он, – Макс прав. Войдем снова в радиопланы, куда не проникнет холодный воздух, и будем спать. Восходящее солнце, позолотив хрустальные колпаки, разбудит нас.

Две минуты спустя, одиннадцать человек заперлись в своих радиопланах и все погрузилось в сон.

Проходили часы… Пробила полночь, потом тринадцать часов, четырнадцать, потом пятнадцать, шестнадцать. Восток таинственной планеты окрасился в бледно-палевый цвет, потом перешел в зеленовато-оранжевый и затем порозовел… восходило солнце… начинался светлый, хороший осенний день.

Хронометры радиопланов, разделенные на 24 часа, показывали 17 часов 35 минут, когда первым проснулся Сэнт-Клер…

Он протер себе глаза… и увидел недалеко спящего Макса, который улыбался во сне…

– Пусть он поспит еще! – сказал Сэнт-Клер и вышел первым из радиоплана. Вдали над красноватыми лесами, покрывавшими низкие холмы, небо окрашивалось яркими цветами… Это продолжалось долгие минуты… окраска горизонта менялась целой гаммой ярких цветов… Наконец показался первый, потом второй, третий луч… потом целый сноп лучей… И солнце начало выходить из-за леса…

– Солнце! Солнце Марса! – крикнул Сэнт-Клер.

И все пробудились от сна…

Крик энтузиазма вырвался из груди людей земли:

– Да здравствует Франция! – кричали французы.

– Да здравствует Англия! – вторили им англичане.

На этот раз первый, к кому вернулось необходимое хладнокровие, был англичанин Клептон.

Жестом он собрал вокруг себя своих товарищей и энергично заговорил:

– Друзья мои, вчера мы достаточно наслаждались природой… Теперь надо жить, уметь бороться и побеждать… Мы имеем в консервах на радиопланах на восемь дней съестных припасов. Наше вооружение годится для борьбы со зверями и с людьми на близком расстоянии. Но против Марсиан, если они нас откроют, оно не больше чем игрушка. В ближайшие восемь дней мы должны устраивать себе убежище и приготовить лучшее вооружение… Мы находимся почти в отчаянном положении… Если нас увидит хоть один из Марсиан, мы погибли. Тем более, что отсюда мы не можем ни вернуться на землю, ни послать известие на станцию в Конго. Через месяц три тысячи человек отправятся с этой станции. Если мы их не предупредим, они прибудут на остров Аржир, где Оксус их уничтожит раньше, чем они ступят на почву Марса. Вот задачи, которые требуют неотложного решения.

Одиннадцать человек уселось на траве красного цвета и составили совет. Каждый свободно изложил свои мысли и все решили, что раньше всего надо наследовать остров Нилиак.

Коинос говорил о военных мастерских. Следовало найти их.

С общего согласия маленький отряд выбрал предводителем Сэнт-Клера, помощником которого был избран Клептон. Решено было идти на север.

Быстро вооружившись, маленький отряд двинулся вперед.

По дороге люди наблюдали странную природу планеты. Деревья, которые им приходилось ломать, были гораздо мягче, чем земныя деревья, но они были гораздо выше. Точно также и кусты достигали вышины в шесть раз превышавшей человеческий рост.

Что касается окраски, то они были всех оттенков красного цвета.

Так сквозь фантастический лес двигались люди вперед, как вдруг раздался крик Сэнт-Клера:

– Стой! Там впереди развалины!

Одним прыжком все бросились вперед.

В самом деле, в глубине неожиданно открывавшейся аллеи, они увидели циклопические развалины…

Огромные глыбы красного базальта образовали как бы стену.

Сэнт-Клер первый бросился карабкаться на стену, за ним все остальные.

Через минуту они очутились на эспланаде, полузаросшей кустарником, на краю которой возвышалась круглая башня, сложенная из тех же громадных глыб.

Мерляк обежал эспланаду, обогнул башню и закричал:

– Там еще четыре такие же башни.

В ту же секунду послышался шум крыльев и с вершины первой башни вылетел апокалипсический зверь, клюв которого был такой же величины, как и туловище. Он взмахнул крыльями, закаркал и исчез за вершинами деревьев…

– Браво! – крикнул Бонтан. – Значит есть же здесь живые существа.

– Мерляк, – спросил Сэнт-Клер, – вы не видели дверей по ту сторону башен?

– Нет, начальник.

– В таком случае, друзья мои, надо найти способ проникнуть туда.

– У меня есть способ! – вскричал Тори.

– Какой?

– Срубить самое толстое и самое высокое дерево; обрубить ветки, оставив концы их у ствола так, чтобы можно было по ним взойти на башню. В этом странном краю все предметы так легки, что не трудно будет это сделать, затем приставить дерево к стене, как лестницу.

– Принято! – сказал Сэнт-Клер.

Когда после долгих усилий дерево было срублено и прочно укреплено в яме, по стволу его поднялись на башню все участники экспедиции.