Текст книги "Тайна XV"
Автор книги: Жан Де ля Ир
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
II
Совет XV-ти
Пока Алкеус и Коинос неслись на встречу Сэнт-Клеру, Оксус размышлял, осведомлялся, спрашивал, наблюдал…
Тут он открыл то, чего никогда раньше и не предполагал: он открыл, что в сердцах этих людей жило не одно только честолюбивое желание побеждать; что у них было и другое желание, детское желание быть любимым, обожаемым молодыми девушками-пленницами.
Только один из его учеников, казалось, не поддался общему влечению. Его звали Киппер… Это был худой, нервный человек, среднего роста, англо-саксонской расы, сухой, подвижный и холодный, как стальное лезвие. Ему могло быть лет около сорока. Это был математик-инженер.
Судьба предоставила этому Кипперу веселую, прелестную, Фелиси Жоливе, жизнерадостную парижанку, которая за несколько дней перед похищением была избрана королевой королев, по старому парижскому обычаю.
Киппер сделал себе из нее служанку, не на черные работы, конечно, так как для этой цели у XV-ти было много невольников африканских негров.
На обязанности Фелиси лежало содержать в педантической аккуратности рабочий; кабинет и библиотеку ее господина, чистить, набивать и зажигать его трубку, качать гамак, в котором Киппер имел обыкновение лежать, занимаясь сложными математическими выкладками.
И когда Оксус осторожно стал его расспрашивать, Киппер ответил:
– Моя пленница удовлетворяет меня в достаточной степени.
– Она так же красива, как и другие? – промолвил небрежно Оксус.
– Красива? Я не видал других и никогда не присматривался к Фелиси.
И Киппер удивленно посмотрел на учителя.
– Я хотел сказать, – продолжал удовлетворенный Оксус, – что иногда женщина имеет внешнюю прелесть, которая приятно поражает глаз мужчины…
– Фелиси опрятна, покорна и молчалива, – сказал сухо Киппер, – это все, что я от нее требую.
Киппер ни разу не пропустил случая осмотреть наблюдательные посты Марса, где перед аппаратами негры-невольники были готовы каждую минуту поднять тревогу.
Один в своем рабочем кабинете Оксус видел, что игла на радио-автоматическом указателе все стоит на 150, показывая этим, что станция в Конго посылает свои волны максимального напряжения.
Вдруг размышления Оксуса были прерваны сильным звоном.
Старик вздрогнул, поднял голову и посмотрел на фонографический павильон, откуда послышался голос:
– Алло! алло!.. Учитель, в районе нашего наблюдательного поста появился радиоплан, направление от земли, скорость максимальная…
Облокотившись на стол, Оксус держался обеими руками за голову.
– Кто это? Алкеус? Коинос или Сэнт-Клер?.. Абсолютная неизвестность.
Через три дня после предупреждения, Оксус находился на террасе своего дома в тот час, когда должен был прибыть загадочный радиоплан… Оксус был вооружен электро-зеркалом, ужасным переносным прибором, который выделял электрический ток такой интенсивности, что убивал на значительном расстоянии…
Радиоплан показался в небе, озаренном кровавым отблеском заката.
Он опустился на террасе дома Коиноса, и из него вышел хозяин этого дома.
Вновь прибывший низко поклонился Оксусу и скрылся в отверстии лестницы, ведущей в дом.
Две минуты спустя, Оксус, сидя за рабочим столом, между картами земли и Марса, принял Коиноса.
Коинос стоял посреди комнаты спокойный, в своей естественной позе.
– Говори, – сказал учитель, – что случилось?
– Алкеус умер…
– Каким образом?
– Я следовал за ним, я видел.
Коинос лгал, но он потерял счет своей лжи.
– Радиоплан его столкнулся с радиопланом, шедшим с Земли, и погиб в пламени…
Оксус даже не вздрогнул. Его бледное лицо было все так же невозмутимо, взор все так же светел, холоден и строг…
– А ты что сделал? – допрашивал Оксус.
– Я тотчас же вернулся назад, подхваченный волнами, шедшими от земли…
– Почему ты не продолжал путь к земле?
– Я думал, что это бесполезно… Очевидно, что если бы радиопланы могли, то их полетело бы несколько сразу… В такой путь человек не рискнет отправиться один…
Наступило молчание.
Не сказав ничего о четырех радиопланах, Коинос изменял клятве, но он уже не считал своих измен…
– Хорошо! – сказал Оксус.
И после минутного молчания он продолжал:
– Пусть же прошлое будет забыто. Коинос, сын мой, ты главная причина смерти Алкеуса… Это больше чем ошибка, это преступление… Я тебя прощаю… Но больше я уже не прощу…
Он замолчал опять, затем, снова тем же спокойным голосом, продолжал:
– Иди… Отдохни эту ночь… Завтра соберется совет XV-ти… Я скажу мою волю…
Голос его стал еще суровее, когда он прибавил:
– И я надеюсь, что никто не посмеет противиться моей воле… Ты ее узнаешь завтра… Ступай, сын мой!
Он встал и протянул над столом руку. Коинос приблизился и спокойный, невозмутимый, без всякого угрызения совести, взял эту руку и поцеловал ее.
Вслед за тем он вышел из обширного рабочего кабинета Оксуса.
Но когда дверь за ним закрылась, он пожал плечами и прошептал:
– Оксус, ты слеп… Ты дал мне другого повелителя!.. Велениям Ксаверии подчиняюсь я теперь…
И он побежал со всех сил к ее дому, так было велико его нетерпение.
Когда он вошел в первую комнату, раздался обычный сигнал и необыкновенный город Космополис опустился под землю, как то делалось каждый вечер.
В комнате, освещенной электрической люстрой с колпаками из светло-зеленого стекла, сидела в кресле Ксаверия. У ее ног, примостившись на пуфе, сидела Ивонна.
Обе сестры были погружены в неясные, но печальные мысли…
Мечты эти прерваны были появлением Коиноса.
– Коинос! – воскликнула Ксаверия, вставая.
Ивонна повернула голову и посмотрела на начальника XV-ти презрительным взглядом. Не видя Ивонны, он прямо подошел к Ксаверии и бледный, глухим голосом, просто сказал:
– Он спасен!
Она устремила на него свои глубокие глаза… И в то время, как по щекам ее текли слезы, она протянула ему руку и, вздохнув, сказала:
– Благодарю!
Он взял эту руку и пожал ее, не смея поднести ее к губам. Этот сильный человек был теперь слабее ребенка.
– Садитесь и расскажите мне все.
Он послушно сел. Почти неслышным голосом, быстро рассказал он все, что произошло. Когда, назвав Алкеуса, он вслед за тем сказал «умер», Ивонна закрыла лицо руками.
– Знаете ли вы кто был на борту того радиоплана, который был уничтожен Алкеусом? – спросила Ксаверия.
Коинос колебался… Но Ивонна схватила его за руку и умоляющим голосом произнесла:
– Прошу вас, скажите нам все.
Коинос сделал головой движение непритворного отчаяния и прошептал:
– Я прибыл слишком поздно, чтобы, помешать… Я мог бы, может быть, отстранить Алкеуса, но я даже не видел… Сэнт-Клер назвал мне жертв катастрофы…
– Жертв? – сказала Ксаверия.
– Из них один только вас интересует, – прошептал Коинос.
– Кто он? Говорите!
– Ваш…
– Мой отец! – крикнула Ивонна душу раздирающим голосом.
И бедное дитя упало навзничь без чувств.
Болезненное рыдание потрясло Ксаверию, но более сильная чем сестра, она победила свое страдание, подняла бесчувственное тело сестры и понесла его на кровать… В это время Коинос открыл какой-то ящик, достал из него нюхательные соли и подал Ксаверии…
Через несколько минут Ивонна открыла глаза.
– Я вам больше не нужен, я удаляюсь, – сказал Конное.
– Да, уходите, – сказала Ксаверия тихо.
– И еще раз благодарю! – И снова протягивая ему руку, она прибавила: – Коинос, не забудьте, что Сэнт-Клеру грозит еще опасность… Вы знаете, где он… Помогите же ему!..
– Я помогу ему! – сказал он.
На этот раз он не мог удержаться, чтобы не поцеловать протянутую ему ручку.
Час спустя, электрический авион, едва превышавший по величине земного орла, поднялся с террасы дома Коиноса.
На этом авионе был только один человек. Это был – Альфа, слуга и друг Коиноса, готовый по его приказанию убить самого Оксуса.
На этом авионе, который развивал скорость только до пятисот километров в час, Альфа, одетый в хрустальную каску и каучук, вез четыре заряженных электро-зеркала. Альфа направил свой полет в сторону острова Нилиак.
Расстояние от острова Аржир до острова Нилиак равняется, с птичьего полета, приблизительно 1200 милям или 4000 километрам. Делая по 350 километров в час, Альфа должен был пройти это расстояние в 14 часов; полагая два часа на остановку и четырнадцать часов на обратный путь, Альфа должен был отсутствовать из Космополиса почти тридцать часов.
Утром в тот день, когда Альфа летел из Аржира, специальный звон возвестил XV-ти, что Оксус, учитель, созывает их на совет.
В круглую залу, устроенную в центре дома Оксуса, вошли четырнадцать человек, одни порознь, другие группами по два и по три человека.
Посреди зала стоял стол и вокруг этого стола поставлено было пятнадцать кресел… Шестнадцатое, более высокое и богаче украшенное, составляло центр.
Эта зала со строгими голыми стенами, единственную меблировку которой составляли стол, стулья и два обширных шкафа с ящиками, получала свет из стеклянного купола. Окон в ней не было. Две двери были проделаны одна против другой.
По мере того как члены XV-ти входили, каждый из них становился за своим креслом. Когда все места были заняты, раздался звон и дверь, остававшаяся до тех пор закрытой, распахнулась… Черный невольник, одетый в красное, появился и закричал:
– Учитель!
– Слава учителю! – ответили четырнадцать присутствующих.
Вошел Оксус. Как остальные, он был с обнаженной головой, одетый в белое, в высоких зеленых сапогах из мягкой кожи.
Важно и величественно занял он председательское место.
– Братья, садитесь! – сказал он.
Потом не без некоторой торжественности он сказал:
– Объявляю триста восемьдесят седьмое заседание совета XV-ти открытым!
Наступила минута молчания.
Оксус повернул голову к тому креслу, которое было пусто, и сказал невозмутимо:
– Одного брата не достает. Кто это?
– Алкеус, – ответили в один голос два брата, сидевшие рядом с незанятым креслом.
– Кто-нибудь знает причину его отсутствия? – продолжал Оксус.
Один брат поднялся, это был Коинос. Он произнес холодным тоном:
– Я знаю.
– Какая это причина?
– Смерть!
При этом слове одним движением тринадцать союзников вскочили и скорбное удивление отпечаталось на их лицах.
Оксус один оставался невозмутимым.
– Какая смерть? – спросил он спокойным, ясным голосом.
– Смерть славная, на своем посту, – ответил Коинос.
– Присутствовали вы при ней?
– Нет! Но я знаю причину ее и следствия.
– Хорошо! Вы сообщите это подробно, письменно. Завтра это будет объявлено в полуденном приказе. Затем подробности смерти Алкеуса будут высечены на мраморной доске, которая будет прибита на стене почетной залы! Да будет брат Алкеус вознагражден и прославлен!
– Навеки! – воскликнули вместе все четырнадцать и все сели снова.
Оксус после нескольких минут молчания продолжал быстро и властно, опустив глаза:
– Я решил, что брат Киппер будет возведен в ранг предводителя и что он получит все прерогативы Алкеуса…
– Благодарю, учитель! – сказал Киппер сухим тоном, хотя краска удовольствия выступила на его лице.
Оксус поднял голову, бросил на Коиноса испытующий взгляд и продолжал, снова опустив глаза:
– Я решил, что товарищ Альфа будет возвышен до степени брата и примет место, права и имя Алкеуса…
Коинос побледнел.
Чего хочет Оксус? Было ли это сделано для того, чтобы почтить Коиноса, воздавая честь его товарищу?.. Или Оксус знал об отсутствии Альфа? Не предугадывал ли он цели… Но нет, это невозможно! Альфа уехал ночью, когда воздушная стража спала под действием наркотика, подмешенного в табак… При том же Оксус не знал о высадке Сэнт-Клера и жителей земли на острове Нилиак.
Но Коиносу не было времени приводить в порядок свои мысли, полные смятения.
Оксус поднял голову и приказал:
– Раб! Пусть найдут Альфу и пусть он явится без оружия видимого или скрытого, с завязанными глазами, между двумя безмолвными носителями кинжала и чаши!
Черный страж дверей поклонился и вышел.
Коинос страшно бледный, думал:
– Если Оксус знает, угадывает или предчувствует, я погиб… и Ксаверия со мной…
Учитель опустил голову. Все братья были погружены в свои размышления… Коинос старался в это время собраться с мыслями.
Наконец, дверь отворилась, появился негр и закрыв дверь, сказал:
– Альфы нет в Космополисе. Его служебная табличка указывает, что он производит разведку около острова Аржир. Но воздушный часовой не записал его выезда. Альфа отправился 8–29–XX.
– Хорошо! – сказал Оксус.
И повернувшись к Коиносу, Оксус спросил:
– Коинос, это вы приказали ему сделать эти разведки?
– Да, учитель.
– Зачем?
– Потому что я задумал проект прорыть от Космополиса к морю подземный канал, для подводных лодок, планы которых вам представил на рассмотрение Миниок.
Миниок, один из XV-ти, худой и длинный, с кирпично-красным цветом лица, одобрительно улыбнулся широкой улыбкой.
– Почему вы не представили мне на рассмотрение этот проект? – спросил Оксус.
– Я не хотел этого делать, прежде чем у меня будут точные сведения…
– Хорошо, – прервал его спокойно Оксус, – Альфа будет посвящен только завтра.
Коинос вздохнул спокойно.
В самом деле Оксус приказал:
– Раб, пусть явится сейчас воздушный часовой, который был дежурным в час отбытия Альфы, – приказал Оксус.
Спустя пять минут негр вернулся. Он держал за руку маленького рыжего человека, глаза которого были завязаны. Оба, входя, сделали три шага по зале и остановились.
– Какая его цифра? – сказал Оксус.
– 75, – отвечал негр.
– Так вот! Ты, 75, знаешь ли кто уезжал во время твоего дежурства?
Человек побледнел, он колебался.
– Никто! – сказал он, наконец.
– Ты лжешь! – сказал Оксус сухо. – Авион вылетел в 8–29–XX. Что ты делал? Отвечай!
Человек весь дрожал и едва слышным голосом прошептал:
– Я спал.
– Знаешь ли ты, что ты заслужил смерть?
У несчастного вырвалось рыдание.
– Раб! – продолжал бесстрастно Оксус. – Раб, выслушай мою волю…
– Слушаю, повелитель!
– 75 будет казнен через час перед собранием товарищей и невольников. Проводи его на эспланаду.
Негр взял за руку едва стоявшего на ногах осужденного и увел его, в то время, как Оксус говорил:
– Коинос, вы приведете в исполнение приговор…
Коинос ответил:
– Учитель, буду послушен!..
Он думал о Ксаверии, и у него не было ни малейшего угрызения совести в том, что он отчасти был убийцей этого человека.
– Инцидент исчерпан, – продолжал Оксус, – перейдем к вопросам более важным, чем смерть Алкеуса!
Он сделал паузу и продолжал голосом необыкновенно авторитетным:
– Братья! Причиной смерти Алкеуса были не те обстоятельства, которые изложит вам в официальном рапорте Коинос. Причиной смерти Алкеуса была женщина.
При этих неожиданных словах Коинос почувствовал страшное беспокойство.
– Алкеус любил женщину, которая досталась ему. Эта женщина не захотела ему подчиниться, и Алкеус решил умереть. Если бы ему не представился случай умереть со славой, он лишил бы себя жизни.
Он встал и с повелительным жестом продолжал:
– Братья, передо мной, вашим повелителем, передо мной, который для каждого из вас более чем отец, будьте благородно откровенны… Слушайте!.. Пусть те из вас, которые уверены в том, что могут убить без сожаления, если надо, женщину, вошедшую в их дом и в их жизнь… пусть те встанут и пройдут направо!..
При этом неожиданном страшном приказании среди четырнадцати воцарилось страшное смущение… Лица всех вдруг исказились.
И один только человек встал; один только спокойно перешел направо от учителя: это был Киппер.
Оксус нахмурил брови, в то время как неподвижно сидевшие тринадцать мятежников с видимым смущением смотрели друг на друга.
Спокойно, бесконечно печальным голосом учитель предложил:
– Мои бедные дети. Только один из вас господин своей воли. Если бы я был только вашим учителем, я убил бы вас в один миг. Я в состоянии это сделать! Достаточно нажать один коммутатор, которого вы не знаете и никогда не узнаете, чтобы кресла, на которых вы сидите, сделались для вас орудиями смерти.
Дрожь пробежала по телу тринадцати, но ни один не встал.
Оксус понял их мысль.
– Я знаю, – продолжал он с улыбкой гордости и печали, – что вы не боитесь смерти. И что вы предпочитаете скорее умереть, чем восстать против меня.
Наступило молчание; глаза некоторых из тринадцати выражали волнение. Оксус был их учитель, их отец, их бог!.. И не было случая, где бы их воля не склонилась перед его волей… Но на этот раз брало верх что-то неизвестное и всемогущее.
Да, верно, они скорее готовы умереть, чем возмутиться против него; но они тоже скорее умрут, чем исполнят его волю во вред молодым девушкам.
Учитель поднялся, протянул правую руку и спокойно, бесконечно печальным и усталым голосом сказал:
– Дети мои, вы меня победили… Потому что я вас люблю… Я не убью вас. Но вы должны выбирать между моей смертью и вашей клятвой…
И повернувшись к единственному из XV-ти, который перешел направо, он сказал:
– Киппер, произнесите слова клятвы.
Холодно, сухо, без единого жеста Киппер произнес:
– Жизнью и смертью, всем что я любил, люблю и буду любить клянусь быть послушным Оксусу, что бы он мне ни приказал.
Клянусь ничего не делать такого, что было бы противно миссии XV-ти, миссии, которая заключается в воле Оксуса.
Пусть гром поразит меня, если я нарушу клятву!
Сказав это, Киппер низко склонился перед Оксусом и сказал:
– Пусть приказывает Оксус, я буду ему послушен!
– Иди, возьми… – начал Оксус.
– Замолчи! – крикнул страшный голос.
И среди всеобщего оцепенения, Коинос, который прервал учителя, поднялся.
Он вышел из круга XV-ти, стал перед удивленным Оксусом и голосом властным и полным огня, с величием и силой, которую дает любовь, сказал:
– Учитель и вы, братья мои, простите меня, что я сделал то, чего никогда никто не делал, что я прервал Оксуса! Но я хотел помешать произнести невозвратные слова.
…От моего имени, от имени вашего, братья, я прошу пять минут отсрочки; после чего, если угодно Оксусу, я пойду и схвачусь сам за медную ручку аппарата, который поразит меня на смерть.
Он замолчал.
– Говори, Коинос, – сказал Оксус голосом, в котором слышалась глубокая печаль.
– Зачем мы здесь, – воскликнул влюбленный в Ксаверию, все более и более страстным голосом. – Зачем мы, неустрашимые, здесь, на планете Марс? Чтобы завоевать его, чтобы сделать его господином вселенной, светочем миров!.. Кто из нас отказывается от этой добровольной миссии?.. Никто!.. Но мы люди, в нас живет не только один всепобеждающий разум, в нас бьется сердце… Мы знаем любовь!.. Чем же любовь вредит исполнению чудесных планов Оксуса?.. Пусть учитель скажет слово, и мы станем во главе легионов вооруженных невольников и пойдем против Марсиан, которых мы пришли покорить… Но пока учитель не сказал этого слова, чем же клятва XV-ти мешает нам любить и стараться быть любимым?
…Братья, так ли я передал ваши мысли. Отвечайте!.. Пусть учитель знает и рассудит!.. Что касается меня, то если я превысил мои права, пусть он пошлет меня на смерть!.. Я пойду, не бросив ему даже укорительного взгляда… Братья, говорите!..
И вдруг двенадцать голосов закричало:
– Да, да! Каинос хорошо говорит! Коинос говорит правду!.. Слава Оксусу!..
Еще весь дрожа от волнения, Коинос пошел и вернулся на свое место.
Все ждали от Оксуса какого-нибудь страшного слова. Наступило разочарование.
Спокойно, голосом сухо равнодушным, Оксус заговорил, как говорит начальник с подчиненным:
– Коинос, знаешь ли ты, что радиодвигательная станция в Конго все еще действует?
При этих неожиданных словах, тринадцать сделали жест удивления.
– Я знаю это, – сказал Коинос.
– Знаешь ли ты, что радиодвигательные волны доходят сюда с максимальным напряжением.
– Знаю.
– А между тем я хотел, чтобы земная станция была разрушена. Она не разрушена. Люди, по-видимому, покинули землю, чтобы лететь на Марс. Эти люди – это родственники, любовники, женихи женщин, которых вы любите…
– Очень возможно! – сказал невозмутимо Коинос.
– Алкеус, – продолжал Оксус, – умер, уничтожив один радиоплан наших врагов… Но конечно этот радиоплан не был единственным. Другие отлетят или уже отлетели, чтобы с нами сразиться.
– Конечно, – сказал Коинос.
Тринадцать слушали, увлеченные этим словесным поединком, боясь за его исход…
– И вот, – сказал Оксус каким-то странным пророческим голосом, – теперь я к тебе обращаюсь, Коинос…
– Я слушаю!
– Представь себе, что какой-нибудь радиоплан привезет на Марс отца, любовника или жениха молодой девушки, которая у тебя в доме и которую ты любишь… Представь себе, что заботясь единственно о цели, которую преследуют XV, я скажу тебе, Коинос: – Смерть отцу, любовнику, жениху! Что ты сделаешь?..
Это была минута невыразимого напряжения. Все присутствующие затаили дыхание.
Коинос встал, и бледный, с челом покрытым потом, чистым и твердым голосом сказал:
– Учитель, на твой вопрос я отвечу: Хорошо!.. Я возьму молодую девушку и передам ее в руки отца, любовника или жениха. И потом свободный, я вернусь к тебе и скажу: – приказывай еще, с кем должен я сразиться?.. И тогда я пойду туда, куда ты мне прикажешь!
– Ты клянешься? А вы, мои братья, вы слышали, что сказал Коинос?
– Да, – отвечали двенадцать голосов в общем порыве.
– Одобряете вы его слова? Повторяете ли вы их каждый за себя?
– Да! да!
– Клянетесь ли вы?
– Клянемся!
– Хорошо! Заседание кончено…
И так же спокойно, как после каждого обыкновенного заседания, Оксус вышел из залы.
Только когда дверь за ним закрылась, четырнадцать опомнились и произнесли обычный привет:
– Слава учителю.
– Навсегда! – крикнул невольник.
Выходные двери раскрылись, пропуская всех на залитую солнцем галерею.