Текст книги "Ассы в деле (СИ)"

Автор книги: Зейналов Магеррам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Было дело. В смысле, есть у меня такая настойка.

– Ага, значит мы виделись!

– Нет.

– Но вы только что сами сказали...

– Молодой человек, вы меня совершенно запутали, – взволнованный Бристон вытер пот со лба, – Скорее всего, у вас психическое расстройство. Возможно, разновидность мании преследования. У вас есть головные боли?

– Нет.

– Вы слышите голоса?

– В данный момент только ваш.

– А есть желание кого-нибудь убить или писать стихи?

Грейс, напуганная происходящим, переводила взгляд с Питера на доктора и обратно. Воннел украдкой обернулся, и с удовольствием оценил ее потерянный вид. Сейчас она больше походила на заблудившегося щенка, чем на единорога.

Что касается доктора, то врал он скверно – нервничал, потел, начал заикаться. Он был плохим актером. Что и требовалось.

– Это какое-то безумие! – вспыхнула Грейс, – Знаете что?! Питер, мне не в чем тебя упрекнуть, ты можешь не волноваться – я больше не считаю тебя обманщиком.

– Здорово! Наконец-то! Давай теперь подумаем об имени для нашего первенца.

Он сжал ее руку, да так крепко, что Грейс вскрикнула.

– Нет, Питер. Я думаю, что ты сумасшедший!

Она резко освободила руку и вскочила.

Доктор попятился к двери:

– Что ж, раз я здесь больше не нужен, пожалуй пойду.

– Слава богу, ситуация прояснилась, – сказала Грейс и посмотрела на Питера, – Значит с тобой будет всё в порядке и когда ты придешь в себя, отец отправит тебя домой. И мы больше не увидимся.

– Только не это! А хотя, какая разница...

– Так будет лучше для нас обоих.

Ситуация выходила из под контроля.

Воннел поднялся на кровати.

– Питер, помнится вы говорили что доктор всегда носит с собой ту настойку. Так?

Доктор коснулся спиной двери и принялся шарить в поисках ручки.

– Да! Она у него во внутреннем кармане, кажется, справа.

– Как она выглядит.

– Прозрачная каплевидная бутылочка, граммов на сто пятьдесят.

Воцарилось молчание на долгие четыре секунды. Доктор Бринстон нервно хмыкнул:

– Вы, конечно, не станете обыскивать гостя.

Воннел и Питер переглянулись.

– Я стану, – сказала Грейс, подошла к доктору и помахала перед его глазами связкой ключей.

Пот выступил у доктора даже на конце рога.

– Ладно, я сам, – сказал он, сунул руку под тогу и достал каплевидную бутылку с зеленной жидкостью. Из настойки на Грейс большими глазами смотрела испуганная арома-рыба.

Грейс оттолкнула доктора, и судорожно завозилась ключом в замке. Она бормотала: "вы все – психи, вы меня с ума сведете". Руки ее тряслись, попала она не сразу.═ Наконец она открыла дверь и выскочила наружу. Вслед за ней вышел врач. Он задержался ненадолго у двери, явно на что-то не решаясь. Наконец он обернулся, вперил суровый взгляд в Воннела и произнес:

– Мы так не договаривались, доктор Воннел. Кол-лега.

═

Мозаика начала складываться. Маньяк, прислав куклу, признался, что следит за ней, а еще он поклонник древнего искусства. Сколько таких людей, или "не людей", на Земле. Вряд ли очень много. Итак, он где-то рядом.

Когда Воннел позвонил ей, она первым делом, просто проверяя свою интуицию[5], спросила его, не знаток ли театра его подопечный. Получив утвердительный ответ, она выложила Воннелу все что с ней произошло.

– Да не может быть. Мы с ним так хорошо ладили. Он совсем не похож на пронырлевого убийцу-изобретателя.

– И тем не менее. Иначе это просто удивительное совпадение.

– Каков актер, а. Каков актер!

Она дала ему, то что он просил, номер личного врача этого самого Питера. А потом она открыла карту и выяснила, где находится ближайший к месту преступления театр.

В Нью-Анджелесе оказалось не менее пятнадцати театров – "Театр камерной квадро-пантомимы", "Но не для всех", "Веселые суфлеры", "Вешалка", "Стреляющие ружья Дюррена" и несколько других наименований, не говоривших Нине ничего. Все они находились так далеко от дома ибн Рональда, что десятком другим километров разницы можно было пренебречь.

В Сети других подробностей не нашлось.

– Неужели придется заглянуть во все, – ужаснулась Нина. – У нашего рогатого друга должны быть помощники. Он ведь всё время проводит с Воннелом. Если не найти их в ближайшее время, он может удрать. Он точно раскусит Воннела и скроется, а может и того хуже.

Нина хорошо знала как трудно людям и особенно Воннелу скрывать свои чувства.

Капитан открыл глаза.

– Как ты сказала назывался тот театр?

– Который?

– У меня рефлекс на оружие. Как слышу название, сразу просыпаюсь. И так с самого Венкарсана 32. Эти проклятые венкарсанцы оказались телепатами, но ничерта не могли с этой телепатией поделать. Они транслировали свое расположение прямо в наши молодые мозги. А еще помню, лежишь в окопе и слышишь: "Так, заряжаю ракету, навожу на вон ту трещинку в скале". И вот тут самое время сматываться. Допрашивать их было чуть сложнее, но имелась одна хитрость – макароны. Мы их брали и...

– Что на счет театра?

– Ах да. Что-то там было... ты перечисляла – катапульта, праща, ру... эту штуку.

– "Стреляющие ружья Дюррена"?

– Точно. Ружье – это такое хитрое старинное устройство. Внутри взрывается заряд, и пороховой газ быстро выталкивает наружу кусок свинца. Эта штука вроде пращи только малость изящнее.

– Кусок свинца, – повторила Нина и вспышка в ее сознании осветила библиотеку ибн Рональда, лежащий подле кресла муляж его тела и крохотный металлический шарик, блестевший в лужи крови.

Теперь она знала в какой театр сходить в эти выходные.

═

Единорог еще какое-то время смотрел на дверь, его рот заживший отдельной жизнью то раскрывался то закрывался, выдавая кваканья и сиплые звуки. Воннел не был силен в нечеловеческой мимике, но готов бы поклясться, что читает на лице Питера смесь изумления и ярости.

Питер охуел.

Воннел посмотрел на окно, оно было не зарешечено (?), силовой купол тоже отсутствовал, потому что внизу имелось еще четыре этажа, и ничего за что можно ухватиться. А потом он взглянул на длинный рог Питера и подумал, что если бы единороги им не пользовались, тот отвалился бы за ненадобностью. Но что-то подсказывало Воннелу, что Питер не из тех, кто способен к насилию. Надо только его разговорить, заставить выпустить пар.

– Я вот о чем подумал...

– Вы псих. Вы чертов сумасшедший, и угораздило же меня с вами связаться.

– Почему псих?

– Я не понимаю зачем вы это делаете, к чему разыграли этот спектакль. Сначала вы подло предаете меня, выставляя лжецом в глазах Грейс. Потом сеете в ней сомнения, потом делаете из меня сумасшедшего и немедленно это опровергаете.

– У меня выдался трудный день, меня не так часто бьют по голове...

– А-а, я понял. Вы просто издеваетесь надо мной. Мстите за неприятную ситуацию, в которую вы из-за меня попали. Но не кажется ли вам, что вы малость переборщили?

– Очень может быть.

– И это всё?! Вам больше нечего сказать?!

Питер вскочил и медленным шагом киношного чудовища направился к доктору. Голова опустилась на уровень плеч, шея исчезла, на спине под одеждой в предвкушении зашевелились мускулы. Рог Питера был нацелен Воннелу в самую переносицу.

Воннел вскочил и стал пятиться к окну. Можно было вот прямо сейчас выложить перед единорогом все карты, но станет ли он слушать, да и поверит ли, после такой серии обманов?

Страх придал доктору новые силы, деликатно спрятался за кулисами, и Воннел вдруг услышал собственный спокойный и не такой противно высокий голос. Так мог говорить лектор или дорогой психолог.

– Вы меня прервали, а я так хотел рассказать кое-что интересное.

Питер не отвечал, а продолжал надвигаться. Вот он прошел мимо кровати на которой только-что лежал Воннел, и тот с ужасом подумал, что останься он там – уже был бы покойником. Комната вдруг стала сразу очень большой и очень маленькой.

– Я кое-что понял о любви.

– Мне плевать, – тоже чужим голосом просипел Питер.

– Вы все разные, все равно разные внутри. Вот помощник вашего будущего тестя с удовольствием бил меня по лицу. А вот вы, например, на это не способны.

Питер ответил ухмылкой, которая переводилась как "посмотрим".

– Так вот. Внутренней сущности вполне достаточно чтобы люди... то есть единороги, отилчали друг друга. Даже если бы ее было мало, вы все равно бы нашли за что любить друг друга. Ведь любят за мелочь – улыбку, смех и прищур какой у нее появляется, когда она смеется. Как-будто у нее что-то на уме, но ничего плохого, – доктор понял, что его заносит.

Питер остановился.

– Вот это ты сейчас о ком?

– Не важно. Просто пример, – соврал Воннел.

И отметил, что раз диалог начался, это уже хорошо.

– И что это мне дает?

– Отсутствие любви заложено не тем что ты говорил до того – не внешними факторами. Кто вообще в этом деле смотрит на внешность?! Это механизм защиты.

– От чего.

– От ситуации подобной твоей. С вашей системой совместного вынашивания плода и синхронизацией биопроцессов, любовь противоречит принципу продолжения рода. С любовью есть риск, что один из партнеров возьмёт и влюбиться в кого другого. А это смертельно опасно... как мы уже знаем.

– Только это? Всё так легко?

– Да. И ты просто всё усложнил. Как все влюбленные.

Единорог сделал к Воннелу еще один шаг. Он был уже так близко, что доктор увидел красные прожилки вокруг его золотистых зрачков.

– Повторю свой вопрос. Что это мне дает?

Воннел вдохнул поглубже и выложил карты.

– Стокгольмский синдром? Она должна полюбить тебя как своего пленника!

═

Вы разучились любить и страдать. Все что вы делаете – убожество и пошлость. Ничтожества. Вы создаете эрзац искусства, повторяете и компилируете все удачное, что создавали до вас истинные мастера. Вы пошли дальше. Стали высмеивать ценности, мораль, благородные поступки. Вы говорите – не осталось больше благородных людей, рылом не вышли. А вон их сколько – готовых идти на плаху и под пытки. Я не только про себя, будут и другие.

Вы явились в наш мир со своими дьявольскими машинами, дешевыми развлечениями, по фанвигу[6] за штуку.

Что касается профессора Гауса, он закрыл наш театр и вскоре умер от пьянства.

Несколько раз я безуспешно пытался собрать труппу. Но люди стали ленивы, никто не желал вкладывать в работу всю душу. А зрители. Они тоже измельчали. Им требовалась пошлость. Я видел как другие начали выкручиваться – ставили в постановки глупые шуточки ниже пояса. Даже в "Магбета". Да, они вставили Магбету пошлую шуточку ниже пояса!

═

═

Глава седьмая

Куклы

═

Она связалась с инспектором Хиничем, рассказала ему где находится логово подозреваемого. Затем подняла с дивана Боузера и уже у дверей оглянулась. На столе лежала кукла – Коломбина. В неясном порыве она схватила куклу и сунула в дорожную сумку рядом с боеприпасами.

– Бежим, надо успеть до полиции.

Боузер кивнул.

Они сели во флаер и уже через четыре минуты были на месте.

Театр "Стреляющие ружья Дюррена" занимал первый этаж позеленевшего от времени здания. Из под облупившейся краски то там то здесь торчали проплешины изопломена. Этот материал не использовали в строительстве уже лет сто а то и больше. Нина вдруг вспомнила, что запритили его из-за низкой токсичности, лишавшей работы экологов.

– Итак Боуз, этот человек – обычный маньяк. Коварный, хитрый, но всего лишь маньяк. Стреляет он похуже нашего, да и оружие у него древнее. Воннела я предупредила. Меня он им не убъет при всем желании, а ты вообще крепкий орешек. Если мерзавец сбежит, мы встретим его в логове. Мы справимся вдвоем. Кроме того, Хинич будет здесь с минуты на минуту.

Боузер кивнул.

Они вошли.

Сначала они попали в длинный темный коридор. Он уходил вниз, сперва плавно, затем уклон стал круче. "Не удивительно, что этот их театр перестал быть популярным", – подумала Нина. Она остановилась.

Перед ними была дверь.

– Сейчас я ее подорву, – сказал Боузер и потянулся к рюкзаку кибертехника.

– Стой, – сказала она, отдернув его руку, – Что-то мне подсказывает, что нас сюда пригласили.

Она потянулась к ручке, нажала и дверь со скрипом поддалась.

То что оказалось за ней сильно удивило Нину.

Они стояли у вершины огромного амфитеатра. От двери вниз вела ковровая дорожка. Три, а то и четыре дюжины рядов стульев завершались внизу круглой сценой. Над сценой же висело огромное светящееся сооружение из стекла. Оно горело множеством мелких огоньков. Их свет рассеивался и преломлялся сквозь стекло, создавая великолепные блики(?).

Но и это было не самым удивительным.

Зал был заполнен зрителями. Не шелохнувшись, они созерцали пустую сцену. Одного взгляда Нине было достаточно чтобы понять – это были киборги.

Они будто не замечали гостей, хотя должны были услышать скрип двери.

– Надо убираться отсюда, – сказал Боузер. – Оставим это дело полиции... Черт, где он набрал столько роботов?

Он всегда был многословен, когда нервничал.

– Киборгов, – поправила его Нина.

Дверь за их спинами с грохотом захлопнулась.

"Ничего", – подумала Нина, – "Скоро здесь будет полиция".

Она не знала, что до того разговаривала вовсе не с инспектором Хиничем.

═

Рог как раз вошел в стену рядом с виском Воннела, когда в комнату ворвалась Грейс.

– Питер, стой! – вскрикнула она и ринулась к нему.

Воннел уличил момент, проскочил мимо своего несостоявшегося убийцы, перепрыгнул через кресло и с ногами вскочил на кровать. Детский рефлекс заставил его накрыться одеялом. Спохватившись, он бросил его на пол.

– Питер, послушай. Я позвонила тому второму доктору. Он скоро будет здесь.

Питер увидел грейс и ярость его подугасла, затем его охватило чувство стыда. Он отошел к окну, где до того стоял Воннел и стал размахивать руками, явно не зная куда их деть.

– Я всё объясню, Грейс. Сумасшедший не я, а вот этот тип. Он сговорился с Бринстоном, может подкупил его, и они устроили это представление. Они хотели свести с ума нас обоих. Прости Грейс, но кажется, эта планета населена чокнутыми.

– Питер, успокойся. Все скоро прояснится. Я уговорила отца – ты свободен. Просто останься здесь еще немного, я хочу быть уверена, что не убиваю тебя.

– Зато я хочу убить его, – теперь уже совершенно красные глаза посмотрели на Воннела, – Я знаю, это не красиво и потом я буду сожалеть. Но черт побери...

Послышались шаги. Грейс обернулась, выглянула в коридор. Потом глянула на Питера, и лицо ее просияло.

Воннелу не нужно было слов, чтобы понять – его план зашел в тупик. Он не успел связаться с этим вторым врачом, и объяснить ему ситуацию, он даже не знал как его зовут. Приходилось идти ва-банк.

Он вытащил из кармана бластер и направил его на Питера. Он вспотел и не мог совладать с руками – они тряслись. Как в тот день когда та, чья улыбка заставляет голову кружиться, а колени дрожать, сообщила, что уходит к другому, потому что он "слишком предсказуемый".

Грейс увидела оружие и застыла.

– Откуда это... тебя же обыскали.

– Закрой и запри дверь.

– Что вы делаете? Это не цивилизовано. Что бы ни говорил Питер, я знаю, он не стал бы вас убивать. Никогда.

– Его имя не Питер. Перед вами хладнокровный маньяк-убийца с прекрасным актерским талантом.

– Да как вы смеете?! Что вы несете?!

Она хотела было ринуться к Воннелу, но тот наставил на нее ствол.

– Он убил Рональда ибн Рональда, богатейшего жителя Земли.

– Дорогая, вот видишь, он – псих. Я же говорил. Теперь ты мне веришь?

– Да, да! Я верю тебе! Прости, что я в тебе сомневалась.

– Я убью тебя! – воскликнул Воннел, нажал на спусковой крючек и помещение озарила вспышка, слишком яркая для простого бластера.

Грейс бросилась к Питеру, прикрыв его собственной роскошной грудью.

– Неееет! – воскликнул Питер, подхватил ее обмякшее тело. Прижал к себе. Она была еще жива. Она протянула к его лицу дрожащую руку. Их взгляды встретились.

– Питер! Питер! – зашептала она, – Просто поцелуй меня прежде чем я умру.

"Дело сделано", – подумал Воннел и потерял сознание. Возможно, от стыда.

═

Время растянулось, превратившись в бесконечно длинную ковровую дорогу. Она уходила вниз, в центр амфитеатра. Нина и Боузер спускались.

Шаг, еще шаг. Киборги не шелохнувшись смотрят вниз. Лица некоторых из них почернели от времени. Кое-где из под истончившейся кожи поблескивал металл. У некоторых не хватало рук. Один из киборгов, в костюме дворецкого, держал на коленях собственную голову. И эта голова провожала путников взглядом. Куклы.

"Они все – его куклы", – думала Нина, – "Черт побери, откуда он достал их в таком количестве, как они согласились сюда прийти, почему они мне не помогают, чего они ждут?" И следующая мысль: "Мы все – его куклы. Всё так и задумано, исчислено, взвешено, разделено. Он просчитал всё. Боже, мы идем в ловушку".

Она увидела ту маленькую девочку в белом платье, что принесла ей Коломбину.

"Мы были вместе всегда. Мы, киборги, держались друг за дружку, помогали, доставали детали, устраивали на работу, просто встречались за кружечкой масла. У нас была вера. И вот что с нами стало. Меня ведут на заклание и ни один из них не поможет. Или нет! Они убьют Боузера. А со мной сделают что-то такое, что-то ужасное, что я потом добровольно займу свободное место рядом с тем безголовым дворецким".

Она оглянулась, нашла безголового взглядом и не удивилась, обнаружив рядом с ним свободное кресло. Дворецкий поймал ее взгляд и улыбнулся.

Еще несколько шагов, бесконечно медленных. Помещение словно наполнилось невидимым киселем. "Кажется, у меня совсем сдают нервы[7]", – подумала Нина.

На ее плечо опустилась рука Боузера. Он выглядел как всегда невозмутимым. Казалось, из них двоих, киборг именно он.

– Что-то ты совсем расклеилась, сестренка, – сказало он.

Дальше она смотрела уже только на него. Боузер держал ее под руку, и улыбался. Нина не заметила как ступеньки кончились. Они оказались в самом низу, на арене, под взглядами тысяч силиконовых глаз.

– Я не дам тебя в обиду, – сказал Боузер и поднял квазаромет.

═

Питер долго не решался выпустить Грейс из объятий. С большим трудом Воннел уговорил его выйти. Теперь они стояли вдвоем у парадного входа, недалеко от кустов акаций, так и не услышавших любовной лирики доктора.

– Даже не знаю как благодарить тебя. Я никому не говорил столько ужасных вещей, как тебе. Хотя именно ты спас мою жизнь.

– Ты уже извинился.

– Извиняюсь еще раз. И да, по вашим меркам я чертовски богат. Просто назови сумму и я найду ее для тебя. Рассчитывай на свое воображение.

– Оно у меня богатое, – честно признался Воннел.

– Ну, буду выплачивать постепенно.

– Две тысячи кредитов.

– Мне кажется, ты продешевил, друг мой.

– Хорошо, пять.

– Вот это ближе к истине. Сойдемся на десяти – за моральный ущерб и риск здоровью.

Воннел не впервый раз удивился как быстро может измениться человек (нечеловек), как только получит желаемое. Не смотря на все сожаления, извинения и обещания, в интонации Питера сквозило нечто отеческое. Некто Дюррен сравнил бы его с героем Брандо. Казалось, еще немного и Питер начнет похлопывать доктора по плечу и давать советы.

– Мне надо идти.

– Может, останешься? Еще на часок.

– Я бы рад, но кое-кому нужна моя помощь.

– О! – Питер воздел указательный палец, – Секунду!

Затем он вошел, пошуршал чем-то у двери и вернулся с красочной коробкой.

– Это тебе.

– Не стоит, право.

– Нет, нет, это не от нас. Кажется это передал кто-то из твоих. (ЧЕРТ КАК У ВОННЕЛА ОСТАВИЛИ КОММУНИКАТОР ЕСЛИ ЕГО ВЫКРАЛИ?! МОЖЕТ ГРЕЙС ПЕРЕДАЛА?! (?))

Воннел осторожно взял коробку.

– Не волнуйся. Охрана проверила – это не бомба.

Тогда Воннел быстро и нервно разорвал бумагу, открыл коробку и увидел на ее дне куклу. Одежда ее была белой, а деревянное (черт, кажется, настоящее дерево!) лицо было покрыто белым гримом, на котором черными каплями блестели слезы. На кукле был дурацкий белый колпак и белое жабо (Воннел назвал это воротником).

– О, да это же Пьеро! – воскликнул Питер.

– В смысле?

– Пьеро. Древняя театральная кукла.

– Снова этот ваш чертов театр...

– Нет, театр как раз таки ваш, – Питер протянул руку и коснулся пальцем грустного кукольного личика, – Совсем как я еще сегодня утром. Правда?

– Да нет, пожалуй, это я.

═

Он вылез из суфлерской будки. Маленький толстый человечек, в клетчатом пиджаке встал во весь свой небольшой рост, отряхнулся и поднял правую руку. Тот час к нему подскочили два киборга, поднесли кресло. Человечек сел, откинулся на спинку и заговорил.

– Мадам. Я должен кое-что вам рассказать. Благо, у нас с вами достаточно времени, до тех пор пока не явился ваш друг, – он грустно вздохнул, – Меня зовут Денис Дюррен. Я прибыл из далека, со скромной планеты Бент-Уган-Шаир. Там не было корпораций и псивизора, люди не доживали до шестидесяти, но это было лучшее место в Галактике. До некоторых пор...

═

Иногда там где виден злой умысел оказывается простое совпадение. Или что-то вроде того.

Воннел шел пешком до варп-тоннеля. Конечно, думал он, Питер не мог быть убийцей. Воннел сделал ставку на то, что маньяк не будет везти слишком уж сложную игру и всю дорогу сопровождать доктора. А еще он подумал, что в сложившейся ситуации лучше просто допустить, что Питер действительно нормальный рефлексирующий интеллигент, способный скорее на самоубийство.

И вот, проблема решилась. Единорог спасен.

Воннел шел к тоннелю и чувствовал как победа наполняет его надеждой, он был уверен что теперь уже справится с чем угодно. С любым маньяком.

Перед тем как вспышка подпространственого перехода унесла его в другую часть города, он крепко сжал в руке коммуникатор, который все еще имел облик бластера.

А потом, когда в нос доктору Воннелу ударили знакомые запахи Нью-Анджелесского правобережье, он поднял коммуникатор и вызвал Нину.

В детстве он однажды прочел, что в стародавние времена связь была настолько плохой, что можно было услышать ответ оператора: "Клиент находится вне зоны доступа". Но уже лет пятьсот или более, с тех пор как была налажена подпространственная связь, такого ответа не существовало. Оператор лишь мог предупредить, что клиент находится очень далеко, например в другом рукаве галактики, и потому будет включен роуминг. Если коммуникатор отключен или сломан, об этом тоже сообщат.

Вместо голоса Нины, Воннел услышал:

– Клиент находится вне зоны доступа. Либо внутри аккреционного диска слишком большой черной дыры, либо за пределами вселенной.

Появился повод для беспокойства.

Воннел попытался связаться с Боузером и получил тот же результат.

Ни у Тоддда, ни у старика Говарда коммуникаторов не было. Доктор вынул из коробки Пьеро и сунул себе под куртку. Теряя драгоценные минуты, он рванул в офис. Внутри оказался только Капитан.

– Она ушла в театр. – важным голосом произнес он. – Смотреть спектакль. И будет не скоро.

– В какой театр?

– А... – Говард посмотрел сквозь него. – Театр, да.

– Какой театр?

– Не помню. А, Ружья Дюррена! Точно, ружья. Маленькие свинцовые шарики.

═

Дюррен все говорил и говорил, а киборги кивали в паузах. Он сиял искренней детской радостью, и совсем не походил на убийцу.

– Вот как вы думаете, мадам, почему я давал подсказки, почему я так хотел чтобы вы нашли меня?

– Потому что ты – маньяк. Тебя мучает совесть и ты в тайне хотел, чтобы тебя поймали.

– И вы так и сделали, – сказал Дюррен, и обвел руками трибуны. – Нет мадам. Я хотел вам доказать, что ваш мир абсолютно безумен. Вы глупы и беззаботны. Вы считаете, что вы совершенны, что ваше сегодня лучше вашего вчера. Но вот пришел я, убил одного из вас, сунул вам под нос улики, а у вас не хватило ума найти меня без моей же помощи. Вы не умеете страдать, и ваши актеры забыли какое бывает лицо у человека, в спину которого угодил свинцовый шарик. Он останавливается, снимает очки и изображает на лице чувство, которое возникает при запоре.

Дюррен весь ушел в свою речь, брызгал красноречием и слюной, но только не заметил как в полу открылся люк. Кибертехник готова была поклясться, что люка до того не было.

А теперь он поднялся и Нина прочитала перевернутую надпись ржавым металлом по ржавому металлу. "Машинное отделение".

Потом оттуда вырвался столб пара, поднялся в воздух на пять метров, разползся грибком и стал оседать.

Дюррен тем временем замолк. Он смотрел на опускающийся туман не столько со страхом, сколько с возмущением. Его прервали.

– Какого черта! – воскликнул маньяк.

– Черти это по вашей части, молодой человек, – сказал голос, показавшийся Нине знакомым. А когда туман опустился, она увидела уборщика Чена. Неуклюжего, высокого как полтора баскетболиста.

Чен был уборщиком в АССе. Появлялся он редко, что не мешало ему держать офис в чистоте. Не отличался многословием, а за работу свою не брал ни копейки. Сторонний наблюдатель заметил бы, что чаще всего Чена можно было увидеть в самое трудное для конторы время. Сами сотрудники АССа о подобном не задумывались.

– Я тут краем уха кое-что услышал, – продолжил уборщик, – Не то чтобы я подслушивал. Скорее это вы слишком громко...

– Черт побери, как ты сюда попал?! Тут нет другого входа.

– Я уже сказал, господин Дюррен, черти по вашей части.

Чен даже не повернулся к Нине. Он стоял по колени в тумане и смотрел на маньяка. Дюррен сидел в кресле и туман доходил тому до подбородка. Выходило так, будто некая отрубленная но еще живая голова лежит на земле перед древнем могучим божеством.

Туман сиял. А зрительный зал позади арены казался сплошной ночной чернотой в которой семитричными созвездиями горели глаза киборгов.

– Вам не спастись, – сказал Дюррен, – Полиция даже не знает где вы. Я все устроил.

В следующую секунду скрипнула железная дверь и послышались шаги.

– Ага! – сказала Нина.

– Нина, это ты? Что-то я ничего толком не вижу.

Воннел спускался вниз по амфитеатру и в руке его поблескивал серебристыми кружевами Пьеро.

– Грустный зануда-детектив спешит на помощь! – сказал Дюррен.

– Где полиция? – спросил Воннел.

– Ее нет, – сказала Нина.

– А это и есть наш маньяк?

– Он самый.

Дюррен поклонился, утонув с головой в тумане.

– Да, это я. А вы, – он встал с кресла и стал виден по грудь, – Вы мои куклы. Глупый театр кукол, балаган, вот все, на что способны вы – сытые, жалкие и бездарные людишки, не умеющие даже натурально умереть.

Чен отличался не самым маленьким ростом, но тут толи свет и тени заиграли по-особенному, то ли просто зрение подвело доктора. Он увидел как во мгновение уборщик вырос раза в полтора. Его малахитовая кожа стала темно-синей как вечернее небо тысячу лет назад, и идущий снизу свет нарисовал на его лице зловещее красноватое зарево.

Воннел услышал крики чаек, ему почудился запах моря, а потом странный, сильный и спокойный голос Чена спросил:

– А вы, молодой человек, знаете как умереть натурально?

Маньяк даже не был напуган, он все еще верил в свое бессмертие. Как любая творческая личность.

– Мне ли не знать. И с какой стати я – молодой? Да я постарше тебя буду.

– Первый из вашего народа, кто ответил мне так, был сборщиком податей в Мемфисе.

– Чего?

– Ему было проще. Мир в его времена менялся медленнее. А ты оказался не готов.

– К чему?

– К изменению. Поменялись актеры, зрители и даже вешалка. Но что на счет мизансцены?

– А что с ней?

– Ружье осталось. Оно весь второй акт висело над головами актеров. А ты и не заметил. Потому я спрашиваю тебя еще раз – знаешь ли ты, как умереть убедительно?

– Да! Черт побери, да!

– Мотор.

═

Боузер выстрелил.

Дюррен удивился и умер.

═

═

═

═

═

═

═

═

[1] Гора Мусора – одна из главных достопримечательностей северозападного Нью-Анджелеса.

[2] Министерство обороны и нападения.

[3] Как известно, в гиптрамвае важно соблюдать тишину иначе высок риск потерять душу. На дверях, за которыми проносятся мимо альтернативные варианты квазипрошлого так и написано: "соблюдайте тишину". Гиптрамвай следующий по линии Нью-Анджелес – Рэйтанун (что на Марсе) является самой протяженной веткой в Солнечной системе, и в силу продолжительности пути оборудован спальными вагонами, вагоном-рестораном и библиотекой, где опять-таки написано: "соблюдайте тишину".

[4] Баллада Роберта Стивенсона.

[5] Стоимостью 450 галакредитов

[6] Валюта Объединенных Игорных Мануфактур Антареса. 1 галакредит равен 24318 фанвигов.

[7] Стоимостью 399 галакредитов.

10 инопланетян

Вставить наконец в начале что Воннел зашел в комнату с игрушечными индейцами.

Написать о том что в доме была лаборатория

Написать как подозрительно не хочет идти со всеми липовая Нина

Действующие лица:

Воннел – детектив.

Нина – кибер-детектив

Дух Жанны дАрк.

Генри Нейбовиц – разумное ничто. Коммивояжер.

Орионка – специалист по античности.

Пентател Клавнир – кинокритик.

Шин – художник.

Ден.

Тумбочка.

Дом.

Глава первая

Раннее утро первого дня. Земля. Нью-Анджелес

С самого утра в городе происходило нечто мистическое. В варп-тоннеле, которым обычно пользовался Воннел, случилась авария. По воле вероятности, десятки пассажиров превратились в тома поэтического самиздата. У входа толпились санитары. Один трясущимися руками листал страницы и шептал: «Какая ужасная, нелепая смерть». Воннел его узнал, раньше тот был учителем литературы.

Поодаль молодые копы нервно крутили спиритический стол, пытаясь вызвать парамедиков.

Воннел испробовал еще несколько способов добраться до конторы АСС, но везде либо что-то не работало, либо предлагались совершенно немыслимые условия перевозки.

Наконец доктор нашел оптимальное решение. Оказалось, что почтовая служба все еще функционирует без перебоев. Там Воннела чем-то опрыскали, высушили, свернули в рулон, вставили в тубус и отправили по адресу в бандероли с надписью "вскрыть не позднее такого-то, годен до...".

Лежа в глубине тубуса, Воннел и не помышлял о том, что окажется он вовсе не в конторе родного АССа. А еще он не знал, что несколько других существ в это же мгновение в разных частях галактики проделывают такой же путь, и что совсем скоро им суждено встретиться.

Проснулся он спустя несколько часов, дней, недель или веков. Его мозг долго силился, чтобы подчеркнуть нужное, но оставил затею.

Доктор Воннел с хрустом открыл глаза, и посмотрел мутным взором на белое пятно, раскачивающееся прямо перед ним. Пятно мерцало и искрилось, словно в нем заблудился солнечный свет. Наконец что-то со стуком коснулось воннеловых губ, он разомкнул их, и нечто змееподобное пролезло в его нутро – в горло, пищевод и дальше. А потом оно стало растекаться внутри его тела.

Быть того не могло. Неужели Вселенная сжалилась над своим созданием? Разве воду не отменили.

Много позже Воннел начал соображать. Первым делом он подумал, что стоило пойти пешком.

Когда он об этом подумал, трубка (теперь уже он чувствовал ее форму и вкус) вновь коснулось его губ, и доктор снова впустил в себя живительную влагу. Пока он пил нечто одновременно мягкое и упругое как пальцы и соски тысячи гейш, прошлось по его телу от пяток до макушки и обратно, искусными движениям втирая в него новую жизнь.