Текст книги "Ребята нашего двора. Вот это было лето!"

Автор книги: Зента Эргле

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 9. Неприятный инцидент, или чуть-чуть все не расстроилось

Как это часто бывает, повод подвернулся совсем ничтожный. Майгонис был в плохом настроении: получил двойку и притом перед самыми майскими праздниками. Все время держался ничего себе, а тут… Надо же было, чтобы его вызвали именно сегодня! Майгонис запустил камнем в столб, уже врытый посреди двора: попадет – удастся исправить двойку, не попадет – не удастся.

Тут, откуда ни возьмись, во двор выскочил Марс. Майгонис вовсе не хотел этого, но камень как-то сам собой угодил собачонке в бок. Такому малышу много ли надо! Марс взвыл и растянулся на земле.

– Что ты наделал! Как тебе не стыдно! – Алька в ярости бросился на Майгониса. Майгонис не из тех, кто сдается. Началась схватка. Янка попытался было разнять драчунов, но Майгонис стукнул ему так, что тот не мог не дать сдачи.

– Дикари! Вы что? Бросьте! – кричал Гунтис, но вскоре и сам не выдержал. – Вовка, подержи блокнот и авторучку. Я им покажу драться!

Один за другим ввязывались в потасовку остальные ребята, так что пыль поднялась столбом. Мальчишки сбились в большой клубок, из которого то и дело высовывалась то чья-нибудь рука, то нога. Марс, опомнившись от удара, заливался лаем, стоя в стороне.

– Гляньте, гляньте, как паиньки дерутся! – хохотал Сережка.

Из всех окон высунулись встревоженные жильцы.

Такой потасовки давно не бывало.

Вовка отчаянно вопил в селектор отцу:

– Иди скорее, мальчишки дерутся!

Услышав тревожную весть, прибежала Ильза с санитарной сумкой.

Полковник явился в самый разгар боя. Он стоял, не произнося ни слова. Первым полковника заметил Гунтис, который в драке потерял очки и теперь их разыскивал. С минуту он, словно не веря своим глазам, таращился на полковника, потом смущенно отошел в сторону.

Затем полковника увидел Тонис и дернул Тедиса за ногу: Полковник!

Один за другим мальчишки выходили из боя.

Не сказав ни слова, полковник повернулся и ушел.

– Все пропало! Футбол, и штаб, и сад! Полковник не простит. Никогда! – Алька был в отчаянии. – И все из-за тебя! – он сердито повернулся к Майгонису. – Нашел место, где кидаться камнями!

Майгонис потрогал рассеченную щеку, из которой сочилась кровь, и чуть не заплакал.

– Где это тебя так? – спросил доктор Аузинь, когда Альфонс притащил к нему Майгониса.

– Наткнулся на столб и разбил, – соврал Майгонис и покраснел. Ему теперь, так же как и всем, было очень стыдно.

– Вот вам и коллектив, вот вам и хорошие ребята, – говорила управдом полковнику. – То паиньки паиньками, а то вдруг выкинут штуку, так что рот разинешь.

– Что ж это за мальчишки, которые не дерутся? – защищал ребят полковник, но было видно, что вся эта история ему не очень нравится.

Есть вещи, о которых неприятно вспоминать. Например, если получишь в школе двойку, то дома иногда любят о ней поговорить долго и пространно. Ясное дело, в этом нет ничего приятного.

Недавняя драка во дворе тоже была темой неприятной, которую старшие всесторонне обсуждали, особенно в тех квартирах, где были тяжело пострадавшие, такие, как например Майгонис и Янка.

– Мы все же докажем полковнику и всем, что мы – стоящая бригада, – однажды сказал Алька, выразив общее мнение ребят. – И сад все-таки посадим, и футбольное поле устроим.

Глава 10. И все-таки собственное футбольное поле есть

Это были полные хлопот, но радостные дни. Возвратись из школы, ребята делали уроки и потом уж до самого вечера работали в саду.

– Кто бы мог подумать, что тут будет столько работы, – опершись на лопату, рассуждал Янка.

– А ты уж в кусты глядишь? – подтрунил над ним Тедис.

– Нет, что ты! – Янка поспешно поплевал на ладони (это он перенял от дяди Криша) и продолжал копать.

– Какие у тебя ногти! Просто ужас! – однажды вечером воскликнула мать Янки, поглядев на руки сына. На них были весьма заметные следы чернозема. Уничтожить их могло только тщательное мытье. Но разве сейчас до того!

– Да, чуть не забыл. Завтра после обеда надо ехать за деревцами и кустами. Звонили из треста, – сообщил отец Янки. – Машина прибудет около трех. Надо, чтобы туда поехали человек пять самых сильных ребят.

Янка тут же бросился к телефону и оповестил всю бригаду.

На другой день поднялся крик:

– Я поеду!

– Я!

– Ну нет, у меня мускулы побольше твоих!

– Смирно! Поедут только пятеро. Майгонис, Петерис, Тедис, Тонис, – приготовьтесь. Пятый – я, – распорядился Алька. – Остальным срочно собрать лопаты и выкопать ямы для деревьев! Гунтис! Ты будешь руководить и смотри, чтобы копали там, где указано по плану. А то задаст нам Янис Калнынь.

Пятеро счастливцев уехали, а остальные взялись за работу.

– Так это здесь будет новый парк? – отвлек ребят от работы маленький старичок с белой бородкой.

– Не парк, а сад, – поправил его Гунтис.

– А это ямы для деревьев?

– Для деревьев, дедушка.

– Великоваты ямы-то. Каких великанов вы тут надумали сажать?

– Чего он пристал к нам? Шел бы своей дорогой, – заворчал Сережка.

Но старичок снял пиджак, аккуратно его свернул и положил на камень.

– Придется помочь вам. Меня сюда прислали.

– Значит, вы ученый садовод? – поинтересовался Гунтис.

– Ученый, не ученый, а садовод.

Старик достал из сумки фунтик и высыпал из него на ладонь мелкие семена.

– Где тут у вас плац для мячиков?

Ребята показали.

– Пусть девочки граблями хорошенько разрыхлят землю и польют как следует. Посеем вот эти семена, вырастет у нас травушка-муравушка. Вы ее поливайте прилежно, обкашивайте. Можно хоть плясать на зеленом ковре.

Громко гудя, во двор въехали два грузовика с деревьями.

– Они же маленькие! Хворостинки какие-то! – разочарованно протянул Вовка.

– А тебе подавай большие деревья, да чтобы сразу и с листьями? Ничего, они вырастут, оденутся листвой, – улыбаясь, ответил садовник.

– Да, а как же на площади Коммунаров? Там сажали большие деревья. Папа говорил, их привезли с корнями и посадили в огромные ямы, – не сдавался Вовка.

Видя, как стараются дети, во двор вышли и взрослые.

Дядя Криш поплевал на ладони, взял лопату и, будто играя, стал копать яму за ямой. Вовка стоял рядом и, разинув рот, наблюдал, как ходят выпуклые мускулы на руках дяди Криша.

Мать Альки, тёть-Силинь и мать Гунтиса помогли сажать деревья, кусты, цветы. Девочки подносили воду. А бабушка Заринь поливала из своей маленькой лейки.

Пришла нарядная Янкина мать и принесла целую корзину рассады гвоздики.

– Гвоздика – это, знаете ли, мои любимые цветы, – сообщила она.

– Хорошо, хорошо, спасибо? Сажайте ее вон на ту клумбу, – указала тёть-Силинь.

– Я – сажать?! – переспросила мать Янки и посмотрела на свои холеные руки. Но больше она ничего не сказала, а пошла и посадила рассаду, да еще полила ее водой.

Когда много работы, время летит точно на крыльях ветра.

– День короток, понимаете? – жаловался Майгонис. – То школа, то уроки, то красить скамейки в новом саду. Глядишь – тут уж и вечер подошел.

Однако ребята твердо решили закончить все к майским праздникам. Приближались экзамены в школе, которые для многих, как например для Альки, Гунтиса и близнецов, были первыми в жизни. Кроме того, у ребят были свои, как выражался Гунтис, «общественные обязанности». Заключались они вот в чем.

Частенько отворялось какое-нибудь окно и одна из матерей кричала Майгонису, Альке или еще кому-нибудь из ребят:

– Будь добр, принеси мне два батона с изюмом, – и подавала деньги.

Тот, к кому обращались, стряхивал с себя песок и стрелой летел в булочную.

Подобные услуги были для ребят делом чести. Давно миновало то время, когда их называли озорниками и хулиганами.

Бабушке Заринь никогда больше не приходилось самой спускаться в подвал за дровами. Ребята доставляли ей хлеб, молоко и другие продукты. Когда зимой однажды она заболела, девочки готовили ей еду и убирали комнату. К бабушке Заринь особенно крепко привязались малыши, потому что она знала много прекрасных сказок.

Однажды, когда сад уже был посажен, футбольное поле устроено и оставалось доделать лишь кое-какие мелочи, к Альке прибежала сильно расстроенная тёть-Силинь.

– Конец вашему саду и футбольному полю.

– Как «конец»? – не понял Алька.

– Вот так. Один из исполкома разрешил там построить гаражи, целых четыре штуки. Молодой Тимофеев уже возит материалы.

– Не может быть! – Алька одним махом скатился по лестнице.

И верно! Посередине футбольного поля стоял грузовик, и из него как раз выгружали доски. Зеленая, только что взошедшая травка была затоптана, площадка вся в бороздах от автомобильных колес.

– А мы так ровняли, ухаживали за ней, поливали. – На глазах у Лары стояли слезы.

Алька бросился к селектору.

– Наш сад разоряют! – От волнения он кричал во весь голос.

– Что ты выдумываешь! Кто разоряет? Говори толком, – откликнулись со всех сторон.

– Сейчас же всем собраться на большом дворе! – выкрикнул Алька и бросил трубку.

Вскоре возле досок собрались почти все ребята. Туда же пришли мать Альки, мать Янки, дядя Криш и другие взрослые.

В эту минуту во двор въехала еще одна машина и направилась прямо туда, где росли гвозди́ки, посаженные матерью Янки.

– Куда вы едете? Разве не видите – там цветы и кустики! – закричали все.

– Нам-то что? Как велели, так и делаем. Здесь нам отвели место под гараж. – Из кабины вылез Тимофеев.

– Как же так? – вступилась Алькина мать. – Ребята старались, мы все им помогали, а теперь вдруг – гараж! Так нельзя.

– Ну, что ж, там, наверно, знают, что делают. Могу показать разрешение. – Тимофеев вытащил из кармана какую-то бумагу. – Пожалуйста, посмотрите.

Дядя Криш взял бумагу и громко прочитал:

– Настоящим разрешается гражданину Тимофееву Ф. М. строить гараж во дворе дома № 44. Подписал начальник коммунального отдела. Подпись, правда, не разобрать, но печать есть.

– Но остальные трое вовсе не живут в нашем доме, – воскликнул Петерис.

– Ну так это тройное свинство, – не удержался Майгонис. – Сами сперва разрешают, а потом заваривают такую кашу!

– Тише, ребята! Криком не поможешь. Поговорим с управдомом и полковником, тогда будет видно, что делать, – успокаивал детей дядя Криш. – А вам, гражданин, советую пока не спешить с постройкой гаража. И другим это передайте.

– Это дело рук Скалыня, он всегда так, не посоветовавшись с нами. – Управдом тоже рассердилась. Да и как не сердиться – домоуправление вложило в сад немалые средства.

– Надо идти к самому председателю райисполкома. Вот сейчас же и отправлюсь, пока не поздно.

Вся бригада провожала управдома до райисполкома, но вместе с нею вошли туда только Алька и Гунтис.

– Председатель в отпуске. Принимает его заместитель, – сказала секретарь.

– Ладно, поговорим с заместителем.

– Прошу. Вы по какому делу? – заносчиво выпятив узкую грудь, еле шевеля губами, спросил заместитель.

У Альки упало сердце – это оказался никто иной, как Скалынь, тот самый Скалынь, который не хотел давать денег на устройство сада.

– Почему вы разрешили строить в нашем дворе гаражи? – спросила управдом. – Мы там уже разбили сад.

– Я еще тогда предостерегал вас от глупостей. Сад, видите ли! Кому он нужен? Людям некуда девать транспортные средства. Я ничем не могу вам помочь. Вы сами необдуманно истратили денежки. Теперь кусайте локти.

– Нам председатель разрешил, – вмешался Алька.

– А у вас есть письменное разрешение?

Нет, письменного разрешения у них не было.

– Так не о чем нам с вами и разговаривать. Я про сад ничего знать не знаю, а человеку нужен гараж. Ясно?

Скалынь встал, давая понять, что разговор окончен.

– Но ведь остальные трое не живут в нашем домохозяйстве, – не сдавалась управдом.

– Это не имеет значения. Они живут в нашем районе, – высокомерно заявил Скалынь и крикнул: – Секретарь, просите следующего!

Вечером во дворе собрались все, кто участвовал в посадке сада.

– Иначе, видно, не обойтись, придется искать самого председателя, – решили ребята.

– Я уж справлялся: он уехал лечиться в Кемери, – грустно сказал Алька.

– Тогда ничего не выйдет, – Янка горестно поник головой. – А мы-то думали, что к 1 Мая все будет готово.

– Кемери – это ничего. Туда идет электричка. Хорошо, что не в Сочи укатил, тогда действительно была бы неприятность, – не унывал Петерис. – Мы в воскресенье раз-два съездим и поговорим.

– Это ты толково придумал, Петерис, – Алька хлопнул его по плечу.

– Я поеду с вами. Что он воображает, этот бюрократ Скалынь? – возмутилась управдом.

Когда председатель исполкома вернулся в палату после грязевой ванны, санитарная сестра ему сказала:

– К вам гости.

– Пожалуйста, пригласите их.

– Но там целый класс, вместе с учительницей.

– Не может быть! Я сейчас сам выйду.

Председатель сразу узнал Альку.

– Привет, герои! Что у вас стряслось?

Все разом закричали так, что председателю пришлось их остановить:

– Тише! Тут ведь санаторий, кричать запрещается. Выйдем в парк, там вы мне все расскажете. Только – чур! Говорить по очереди.

В прекрасном Кемерском парке они уселись на скамью, и управдом все подробно рассказала председателю.

– К сожалению, мне сейчас трудно вам помочь, – председатель развел руками. – Сами видите: лечу больную ногу. Поговорите-ка еще раз с моим заместителем.

– Нет смысла с ним разговаривать. Он нам уже показал фигу, – ребята безнадежно махнули рукой.

– Ничего не поделаешь. Сейчас все решает он. – В глазах председателя вспыхнули лукавые искорки.

– Товарищ председатель, на нашем проекте есть ваша подпись и печать, – вдруг спохватился Гунтис.

– Ну, если уж подпись и печать, так это официальный документ. Что с вами поделаешь, придется вмешаться.

– Пожалуйста, мы очень вас просим! Нам так хочется свое футбольное поле, – просили мальчики.

– И цветы и деревья, – добавили девочки.

– Договорились, поезжайте спокойно домой, я позвоню товарищу Скалыню по телефону.

– Товарищ председатель, но ведь он опять скажет, что это не в письменной форме, – с этими словами Гунтис подал блокнот и ручку.

Улыбнувшись, председатель взял блокнот и написал:

«Товарищ Скалынь! Разбивка сада во дворах домов № 44 и 46, как вам известно, произошла с моего согласия. Об этом было специальное решение исполкома. Прошу отнестить к нему с уважением. Жильцу Тимофееву следует отвести место для гаража в каком-нибудь другом дворе, а остальным троим – по месту их жительства».

Потом он сложил записку и передал ее управдому.

– Передайте это товарищу Скалыню.

– Но вы, пожалуйста, на всякий случай позвоните еще ему по телефону, – попросила она.

Затем все попрощались и пошли на вокзал.

– Ну, какое же при этом у него было лицо? – на другой день спрашивал дядя Криш у управдома, когда она вернулась из исполкома.

– Рычал и все говорил, что мы рано радуемся. Дескать, смеется тот, кто смеется последний.

Скоро председатель исполкома вернулся из отпуска и Скалынь стал не опасен. Для гаража Тимофеева нашлось место рядом с гаражом Янкиного отца.

– Теперь тащи доски и кирпичи через весь двор, – ворчал Тимофеев. – Не могли сразу указать это место.

– Ничего, дяденька, мы поможем, – пообещали ребята и действительно помогли.

Благоустройство двора продолжалось.

Ребята прямо-таки разрывались на части. Вечерами, когда темнело и в саду уже нельзя было работать, они забирались в штаб и там что-то в тайне подготавливали. Даже полковнику и дяде Кришу ничего об этом не было известно.

Наконец сад был посажен и на березках уже начали распускаться крохотные зеленые листочки. Вот только фонтана не было – управдом вычеркнула его из проекта: мол, денег на фонтан не хватает. Но пока можно было обойтись и без фонтана.

Футбольное поле было обведено полосой из белого песка. В обоих концах его стояли настоящие ворота. Рядом, на волейбольной площадке, были врыты столбы для сетки.

Малышам устроили качели и долгожданные «гигантские шаги».

30 апреля возле всех парадных появились большие плакаты с таким текстом:

!!!Внимание!!!

Все жильцы приглашаются 1 мая сего года в 17.00 на

ОТКРЫТИЕ САДА

Программа:

1) Официальная часть

2) Концерт самодеятельности (участвует отличник музыкальной школы Альфонс Аузинь и другие).

После концерта танцы и игры.

Вход свободный.

– Ишь, чего надумали! Где это у них сад? – удивился кто-то из жильцов.

– Разве вы не знаете? На большом дворе. Почти целый месяц трудились – деревья сажали, площадку для малышей оборудовали, – рассказывали другие жильцы.

Первого мая после обеда двор был полон народа.

– Вот ведь молодцы – ребятишки! В наше время детвора только и знала без дела болтаться да безобразничать. Отец не выпускал из рук розгу. А эти! Глядите, чего понаделали! – всем рассказывала злыдня Шульц, та самая, что раньше ненавидела детей.

– А моя Танечка теперь все в садике. На качелях качается, лазает по лестницам. На улицу больше не бегает, – радовалась мать Тани.

Ровно в 17.00 появился Вовка. Он был в своем нарядном костюме – в матроске. На плече висел сияющий горн на красной ленте (эту ленту принесла из дому Ильза и сама привязала ее).

Вовка вскинул горн и трижды громко прогорнил. Зазвучал марш, и в молодой парк вошли колонной наши мальчики и девочки. На многих была пионерская форма – белая блуза и алый галстук, остальные тоже нарядились по-праздничному. В хвосте семенили малыши, старавшиеся идти в ногу со старшими. У всех на головах были пилотки, да не бумажные, а самые настоящие.

– Полковник подарил, – шепнул дядя Криш доктору Аузиню.

Алька отдал салют и попросил управдома открыть новый сад.

– Еще прошлой осенью я хотела сдать вот этих самых ребят в милицию: ко мне поступали на них жалобы одна за другой. Да вы сами помните, как у нас тут было. Но теперь пора забыть прошлое.

Этот сад был задуман самими ребятами и, можно сказать, их руками возделан. Дети вырастут и разойдутся кто куда, а тут будут собираться жильцы отдохнуть, посидеть. Всем будет хорошо. Этот сад – один из первых дворовых садов в нашем городе. Давно уже надо было снести все хлевушки и заборы, которые разделяли дома и зря занимали место. Наши ребятишки придумали и сделали хорошее дело, и у них, я надеюсь, будет немало последователей. От имени домоуправления спасибо вам, ребята!

Управдом пожала изумленному Альке руку и подала новый волейбольный мяч. Все зааплодировали. Алька был страшно смущен.

После управдома слово взял будущий архитектор Янис Калнынь, который ныне носил громкое название «бригадира молодежной бригады».

– Интересно, что там у него в пакете под мышкой? – Майгонис ткнул локтем Гунтиса. Тот тоже ничего не знал об этом.

– Нам, молодежи, очень понравилась выдумка ребят. Да и не только понравилась. Дело в том, что и нам будет своя корысть от нового сада, и особенно от спортивной площадки. Но чтобы был полный комплект оборудования, дарю это. – Янис подал Альке и Петерису свой пакет.

– Волейбольная сетка! – От неожиданной радости у ребят захватило дух.

– Кроме того, вызываем вашу команду уже сегодня на первое соревнование, – закончил Янис.

– Вызов принят! – сказал Майгонис, и тут раздались такие аплодисменты, что остановить их было невозможно.

Вовка снова трижды протрубил, и Мара громким голосом, так, чтобы всем было слышно, сказала:

– Начинаем самодеятельный концерт. Первым выступает воспитанник музыкальной школы Альфонс Аузинь. Он сыграет «Меланхолический вальс» Эмиля Дарзиня.

Альфонс выступил вперед и поклонился, совсем так, как это делают артисты. Настроив скрипку, он заиграл. Все замерли. Только Мара от восхищения подтолкнула локтем Лару. Зато, когда Альфонс кончил, раздались такие «браво» и «бис», что Мара никак не могла их унять.

Наконец Мара смогла объявить второй номер:

– Марш, посвященный бригаде нашего двора. Композитор Альфонс Аузинь.

Надо сказать, что этот сюрприз Альфонс готовил в большой тайне. Вот почему поднялась такая буря аплодисментов, что Альфонс долго не мог, так сказать, «взять слово».

Потом все ребята хором спели «Пионерскую спортивную». Всех удивил неожиданно проявившийся талант у Сережи и Майгониса – они сплясали «Яблочко». По требованию зрителей им пришлось повторить пляску.

Концерт вышел большой. Ребята выступали поодиночке и все вместе. Последним выступил с декламацией Вовка.

– Собьется! Спорим, что собьется! Так же как в тот раз, – шепнул Янка Тедису. Но он ошибся: Вовка прочитал стихотворение без запинки.

– Внимание, внимание! – объявила Мара. – Программа окончена. Перерыв десять минут. Прошу не расходиться, потому что сейчас начнутся игры и танцы.

Жильцы осмотрели сад.

– Эти гвоздики я посадила своими руками, – не без гордости рассказывала мать Янки.

К самой многолюдной группе, в центре которой находились полковник и дядя Криш, подошла управдом.

– Вы, товарищ полковник, победили. Помните наш разговор осенью в домоуправлении. Из «разбойников» вышел хороший, организованный детский коллектив. Теперь я знаю, что делать и в других домах моего домоуправления.

Возле штаба собрались герои нашей повести.

– Хороший сегодня день, верно? – выразил общую мысль Петерис.

– Все-таки мы устроили сад и спортплощадку. А папа говорил, что у нас ничего не получится, – важничал Тедис.

– Устроить-то устроили, только нам еще много чего надо, – Гунтиса не удовлетворяло достигнутое. – Я тут кое-что записал. – Он вытащил неизменный свой блокнот и прочитал: – Установить: а) турник, б) брусья.

– И канат для лазанья! – дополнил Майгонис.

– Надо место для прыжков, стойки для прыжков в высоту.

– Куда ты подевался, Альфонс? Мы хотим танцевать. – Мара подала Альфонсу аккордеон.

– Алька, покачай нас, – попросили Таня и другие малыши.

Начались веселые игры и танцы.

Стоял чудесный первомайский вечер. Над городом развевались праздничные флаги.

Всем было хорошо и радостно, и не хотелось возвращаться в дом.