Текст книги "Приговор"
Автор книги: Захар Абрамов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
ГЛАВА 19
СЛУЧАЙ В САДУ
Постовой милиционер Эйбат Рагимов, вторично обходя свой участок, заметил, что парочка в саду Ильича, на которую он обратил внимание еще часа два назад, не тронулась с места.
Парень сидел, низко опустив голову. У его ног видна была скомканная пачка от сигарет. Белокурая девушка, пытаясь заглянуть ему в лицо, что-то горячо говорила. Рагимов уже отошел немного, но вдруг услышал негромкий голос:
– Товарищ милиционер?
Обернувшись, заметил, как рванулась со скамьи девушка, а парень резко дернув локтем, попал ей по лицу, потом поймал за руку и потянул к себе.
Хотя Рагимову сначала показалось, что голос мужской, он решил, что ошибся, и, подбежав к скамейке, ловко вывернул кисть нарушителя. Тот вскрикнул от неожиданности и боли.
– Зачем бьете девушку, гражданин? – строго спросил милиционер.
– Да что вы, я ее не бил!
– Как же не бил? А кто сейчас по лицу ударил, негодяй?
Девушка, теребя порванную косынку, всхлипывала, порываясь что-то сказать, но губы не слушались ее. Рагимов свистком вызвал милицейский патруль, коротко доложил обстоятельства и попросил остановить машину. Один из патрульной группы направился к магистрали. Задержанный попытался высвободиться. Рагимов, пристально глянул на «хулигана», внушительно произнес:
– Тише, гражданин, спокойно. А то заставите меня применить силу.
Подоспела машина и «хулигана» вместе с потерпевшей отправили в райотдел милиции.
…В дежурной комнате двое дружинников играли в нарды. Старший инспектор, позевывая, решал кроссворд в «Огоньке». Помощник дежурного составлял график проверки постов.
Втайне каждый из сидящих в комнате надеялся, что до утра уже будет спокойно. Пора происшествий – между девятью и двенадцатью ночи – благополучно миновала. Но…
За дверью послышались стук каблуков, возбужденные голоса. Инспектор встал, одернул китель. В помещение ввалился коренастый парень, за ним Рагимов.
– Начальник, – обратился задержанный, – пусть хоть здесь руку отпустит.
– Не нужно сопротивляться!
– Я же ничего не сделал.
– Ах, мерзавец, – возмутился Рагимов, – посмотрите, товарищ дежурный, какой фонарь наставил. – Милиционер указал на вошедшую за ним белокурую девушку.
– Да-а! – протянул инспектор. – Хорошенькое дело. Бродить ночью по улицам. – Он повернулся – Рагимов! Можете идти на пост.
– Слушаюсь, товарищ Никольский, – милиционер вышел из дежурки.
Никольский подошел вплотную к парню, оглядел его.
– Посидите, гражданин, вон там на скамейке. Сначала мы выслушаем девушку, потом займемся вами.
– Да я сам тащил ее в милицию, – в голосе парня звучало отчаяние. – Моя фамилия Мурадов.
– Ну, уж, так и тащил, – Никольский усмехнулся и уже резко добавил: – вам сказано – сядьте. Закончим с ней, потом объясните.
Помощник дежурного отвел нарушителя в сторону, к скамье.
– Ну, полуночница, почему бродите? – спросил инспектор. – Порядочные люди уже спят давно.
Девушка вспыхнула, тихо ответила:
– А я не брожу. И откуда вы знаете – порядочная я или нет?
– Извините. Может, мы еще и виноваты? Спать надо в это время, ясно?
– А если не спится?
– Что? Ваш адрес?
– Нет у меня адреса.
– Это мне нравится. Я, между прочим, официально говорю с вами. Ваши документы, паспорт?
– Нет у меня ничего… Украли.
– Молодец, дивчина. Паспорт утеряла, угла нет. Знаем мы эти сказки!
– Гражданин начальник, – раздалось со скамьи. – Дайте мне слово сказать.
– Помолчите! – раздражаясь, прикрикнул инспектор. И снова к девушке: – Фамилия, имя?
– Носова. Лара.
Никольский бросил ручку и внимательно взглянул на потерпевшую.
– Как? – переспросил он.
– Носова Лара! А что?
Инспектор зачем-то потрогал свой нос:
– Может, чаю хотите? У нас горячий, крепкий.
Девушка, не ожидавшая такого поворота, смутилась:
– Хочу. Если можно…
– Вот и прекрасно! – Инспектор приказал отвести ее в соседнюю комнату, напоить чаем. Потом вызвал шофера: – Лети за майором Акперовым и скажи, что девушка по имени Лара у нас здесь, в дежурке. Ясно? – И только после этого пригласил к столу задержанного парня.
Мурадов был немногословен. Месяца два назад, возвращаясь из армии, он познакомился с Носовой. Разговорились, и девушка выложила, как на ладони, все свои беды. Уговорить ее заехать к своим родным он не смог, но адрес их оставил. И вот позавчера, в воскресенье, – пришла. Расстроенная, убитая.
– Я ни о чем ее не расспрашивал, – продолжал Мурадов. – Утром рано ушел на работу. В понедельник вечером у нас были гости, выкроить время для серьезного разговора не удалось. Лишь сегодня, после кино, я узнал, как жила она эти месяцы, с кем связалась. Но в милицию идти, как ни упрашивал, не хотела. Тут я заметил постового. Дальше уже вам известно.
ГЛАВА 20
ЛАРА?
Акперов добрался до дома пешком. Сонной тишиной встретил его тупичок. Заур отыскал глазами единственное освещенное окно и, виновато вздохнув, прошел в ворота.
Тихонько, стараясь не шуметь, перешагнул порог, остановился. Мать сидела в углу на коврике и вязала шерстяной носок.
– Добрый вечер, ана-джан, – мягко произнес Заур. – Все трудишься?
– О, сынок! – мать бросила вязанье, тяжело поднялась. – Раздевайся! Я сейчас подогрею ужин. Чудесная долма с гатыгом есть. Сердцем знала – придешь сегодня.
Засуетилась, захлопотала. Порозовели блеклые щеки, заблестели глаза.
Акперов, сбросив пиджак, с наслаждением растянулся на тахте. Хотелось немного собраться с мыслями. Последняя встреча с Маритой не выходила из головы. И чем больше он думал об этом, тем беспокойнее становилось на душе.
Из раздумья его вывел голос матери:
– Сынок, ты хоть дома поменьше думай. Нельзя же так.
– Прости, ана-джан, виноват.
– Бог простит… Вставай, поужинай, стакан чаю выпей.
Он безропотно поднялся, с удовольствием принялся за долму. Пери-ханум, не сводя с него глаз, мелкими глотками пила чай, неторопливо сообщала накопившиеся новости.
– Получила письмо от твоей сестры, – говорила мать, – в гости приглашает. Пишет, что Алекпер и Полад очень соскучились.
– Да? Очень хорошо. Еще неделя и я совсем освобожусь. Возьму отпуск, и мы с тобой обязательно поедем в Москву, ана-джан.
– Спасибо, сынок, спасибо. Только бы ты был здоров.
Заур допил чай. Некоторое время сидели молча, прислушиваясь к прерывистой трели сверчка. Мать осторожно заговорила о наболевшем:
– Меня спрашивают, – не женился ли ты? Удивляются все. А что я могу ответить?
– Эх, ана-джан, было бы что сказать – не скрыл бы от тебя. Но сам не знаю, чем тебя порадовать. Понимаешь, есть девушка, вроде хорошая, но что-то не клеится у нас. – Нахмурился, помолчал. – Вот если б в душу человека заглянуть можно было. Не знаю, мама, не знаю. Как прояснятся наши отношения, приведу к тебе. Сразу будут две радости: отпуск и… Хорошо?
– Конечно, сынок, конечно… – старая Пери-ханум видела – неспокойно на сердце у сына. – А ты не торопи ее, Заур. Радость не прячут. Раз не раскрывается – значит болит что-то…
В темноте послышалось урчание мотора, призывно прозвучал гудок. Заур рывком бросился к воротам и едва не сбил с ног шофера.
– Товарищ майор, можно вас? Там… Эта девушка… Лара.
Давно уже смолкли шаги сына и в наступившей тишине как-то резче затикали старенькие ходики. А мать все сидела над стаканом чая, повторяя чужое, короткое имя.
– Лара… Значит Лара. Вон как побежал…
*
…Поднявшись к себе в кабинет, Акперов выслушал доклад инспектора. Затем побеседовал с Мурадовым. Провожая его к двери, заверил:
– Как обстоятельства выяснятся, прямо к вам ее отвезем, Не волнуйтесь. – Повернулся к Никольскому: – Сюда ее.
Через несколько минут Лара вошла в комнату, робко взглянула на Акперова, не ожидая приглашения присела на край стула. Заур молчал, стараясь унять волнение. Как много зависело от этой встречи!
Лара исподлобья рассматривала усталое лицо майора, седую прядь волос над высоким смуглым лбом.
Акперов, перелистав папку, наконец, поднял голову.
– Как дела, Лара? Устали?
– Н-нет. Наоборот… В дежурке накормили, напоили. Никогда не думала, что в милиции такие…
Акперов улыбнулся искреннему тону девушки.
– Теперь знайте. Мы для того и сидим здесь, чтоб приходить на помощь.
– А для чего? Чтоб сохранить от вора кошелек? Да?
Заур твердо встретил ее напряженный взгляд.
– Нет, Лара, чтобы сохранить веру в людей.
– А если поздно? Если все поздно? – она почти выкрикнула эти слова, вцепившись пальцами в кран стола.
– Никогда не поздно. Сколько вам лет?
– Девятнадцать!
– Извините… Может это от усталости, но выглядите вы старше. Нелегко пришлось, наверное, да?
– Да. Всякое было.
– У вас есть родители?
– Отца нет. Умер. Мать… – она замялась. – Можно сказать, что и матери нет. Фельдшерица она в больнице сельской. Сошлась с одним. Пьяница. Заставляет ее спирт таскать. Билась-билась она с ним. А сейчас вместе пьет. В последнее время и меня все к столу тянули. Убежишь на крыльцо и сидишь до рассвета, пока не утихнут. А вы говорите – мать…
– А друзья?
– Нет у меня друзей. Разве что Алик Мурадов.
– А Галустян, Мехтиев…
– Какие они друзья. С ними все! Покончено. – Она рубанула перед собой ладонью.
– Тогда у меня к вам просьба, Лариса, – доверительно заговорил Акперов, пересев к ней поближе. – Расскажите мне все о своих злоключениях. Все, что случилось в последнее время. Поверьте, это нужно для того, чтобы мы смогли хоть вас вытянуть. Понимаете?
– Понимаю! – Лара с надеждой посмотрела на Акперова и ему стало не по себе, – так много бесхитростного было в ее взгляде. – Боюсь я, товарищ майор. Вы не знаете, какие они. Не знаете, – голос ее задрожал, сломался.
– Что ты, Лара. Мы не дадим тебя в обиду. И Алик не даст. Веришь?
– Верю. Но столько натерпелась… Страшно вспомнить.
Акперов закурил, ободряюще потрепал ее руку.
– Рассказывай. – Она кивнула.
ГЛАВА 21
Я НИЧЕГО НЕ СКРОЮ
Из-за дощатой ограды небольшого дома, одиноко стоявшего в стороне от шоссе, тянуло вкусным дымком шашлыка. Ариф Мехтиев, присев на корточки у мангала, помахивал куском фанеры. На раскаленных углях шипели капельки жира.
В низенькую калитку с гоготом и шумом ввалилась компания. Впереди, покачиваясь, шли «Артист» и Геннадий. За ними, весело переговариваясь, девушки несли две сумки, из которых торчали горлышки бутылок, пучки зелени, буханка хлеба.
Ариф повел в их сторону раскосыми глазами, пробурчал.
– Что ж вы, братцы, ползете, как черепахи. Я вот работаю в поте лица и думаю, неужели придется одному слопать весь шашлык?
– Ну и съел бы, – отозвался Аркадий. – Известно, у тебя аппетит волчий. Веселиться будем до упаду. Деньжата есть и еще будут – бог даст.
– Идите в комнату, – Ариф гостеприимно взмахнул рукой.
– Старуха дома?
– Нет. Придет только утром. Сегодня в ночь работает.
– Отлично! Значит успеем провернуть маленькое дельце. – И Аркадий многозначительно подмигнул Арифу.
– А где Серго? Ты же хотел зайти за ним.
– Не застал. – Аркадий помрачнел. – Совсем откололся от нас.
– Ха! Он знает свое дело. Рисует розовый зад своей Мими, – засмеялся Геннадий и, опустившись на корточки, стал поворачивать шампуры с шашлыком.
– Брось трепаться, – покосился на него Галустян, – Серго свой парень. Тертый. А ты что? Ты всегда в запасных ходишь.
Геннадий сразу же пошел на попятный.
– Да я пошутил, Аркаша.
– Девочки, шагайте в хату и накройте стол, – распорядился Аркадий.
Женщины торопливо шмыгнули в комнату. Дверь осталась отворенной и голос Геннадия был отчетливо слышен:
– Все-таки клёвая у тебя хата, Ариф, – сказал он. – И от дороги в стороне.
– Пока не накололи. Мать стала шипеть в последнее время.
– А ты и хвост поджал, мямля, – поддел Аркадий.
– Ничего подобного. Так просто говорю. А вообще, наплевать на все.
– Ну, кончайте, треп, тащите шашлык!
И Галустян зашагал к дверям.
Вскоре в комнате с низеньким потолком кипела пирушка. Пили жадно, беспорядочно, смешивая водку с вином. Хмель вызвал взрыв беспричинного смеха, бесшабашной хвастливой удали.
Лара старалась не терять головы, нить поменьше. Последние недели у нее все чаще возникало желание незаметно уйти, все чаще вспоминался Алик, разговор в поезде. Адрес Мурадовых она помнила наизусть, но… Открытый разрыв требовал смелости. – Несколько дней назад Аркадий отобрал вещи и паспорт. «Ты меня вполне устраиваешь, – заявил он. – Попробуй только отколоться… Под землей найду! Не вырвешься живой!» Лара знала, что веселому Аркаше ничего не стоит привести в исполнение свою угрозу.
Лара молча наблюдала за сумасшедшей пляской Геннадия и Люси. Аркадий заметил что-то. Не сводя с нее цепких, на редкость трезвых глаз, шепнул:
– Не скучай, Ларка. Кто знает, что ждет нашу хевру завтра. Как сказал поэт: «пейте, пойте в юности, бейте жизнь без промаха». Все равно, как говорят, жизнь поломатая. – И невесело усмехнулся.
Лара решительно отвела его руку с протянутой рюмкой:
– Почему поломатая? Я пойду работать. Я буду…
Геннадий расхохотался:
– Вы слышали, братцы, Ларочка захотела трудиться. Брось! Да за таким, как Аркаша, тебе сплошная малина! Опомнись, голубка.
– Умница, Генка, – Люся всплеснула руками.
Галустян брезгливо поморщился, процедил сквозь зубы:
– Паскуда.
И тут же обратился к Арифу.
– Послушай, кассир, выдай из недавних банковских Ларочке небольшую сумму. Ей туговато, как видно.
– Не нужно, – ответила она, как можно спокойней, – мне ничего не нужно. – И громко рассмеялась, желая отвлечь от себя внимание.
– И за что только ты мне нравишься? – пробасил Аркадий, взяв ее за подбородок, прищурился:
– Думаешь, я скотина? Да?
– Возможно, – кивнула Лара и внутренне сжалась, ожидая удара.
Но он не ударил, обнял, грубо поцеловал в губы. Вдруг раздался короткий свист за окном. Галустян вскочил с места, приставил палец к губам:
– Тихо, ребята! Старик явился. Я сейчас вернусь…
Он нырнул в дверь и возвратился минут через пять.
– Хевра, кончай это кино! В субботу грешно много пить. По нашим законам надо трудиться.
Все нехотя поднялись из-за стола.
– Гена, ты проводишь девочек домой и подойдешь к фонтану. Там будешь ждать нас, – деловито распоряжался Аркадий.
– Хорошо.
– А ты, Арифка, и Лара пойдете со мной, прошвырнемся, развеемся. Может, встретим Серго.
Вышли на шоссе. Гена остановил такси, торопливо уселся с девушками. Аркадий, Ариф и Лара чуть позже устроились в другой машине и поехали в город. Около получаса бродили по улицам, пока не встретили у кафе «Наргиз» Серго с Людой.
Лара успела перекинуться с Людой парой фраз, но Аркадий вдруг грубо схватил ее за локоть:
– Ты опять наболтала что-то?
Серго быстро увел Люду.
– Ну ладно. Пошли. Дел непочатый край, – сердито сказал Аркадий. От былой его веселости не осталось и следа. – Не вырвется, – ни к кому не обращаясь, проговорил он. – Не сегодня, так завтра приручу.
У книжного пассажа остановили машину и снова вернулись к Арифу. Ссадили Лару. Галустян тихо сказал:
– Ты там наведи порядок, мы скоро вернемся. Никуда не уходи.
– Ладно.
Нехотя поплелась Лара к знакомому домику. Теперь знала точно – этой ночью что-то случится. Убрав со стола посуду и бутылки, прилегла на кровать и незаметно уснула.
Разбудил ее Аркадий. Лара вскочила, оправила сбившееся платье. Ариф и Геннадий рассматривали какую-то яркую красивую скатерть. На столе лежал потертый кожаный портфель. Через плечо у Аркадия болтался новенький фотоаппарат. Угрюмо озираясь, он спросил:
– Никого не было здесь?
– Н-нет. Я спала.
– Видел. – Он отвернулся, продолжал: – Барахло толкнем, но не в Баку.
Ариф попросил:
– Оставь скатерть матери. Обрадуется старуха.
– Бери, барахольщик. Мое дело будет сторона, когда наведешь на себя милицию.
– Ерунда. Ничего до самой смерти не будет.
– Лара, собирайся, – бросил Аркадий, – поедем.
– Куда?
– Не кудыкай. В Сочи, на курорт. Бывала там? Теперь-то я по-настоящему богат. – Галустян хвастливо похлопал по кожаному портфелю.
Вдруг Ариф, возившийся в углу, истерически закричал:
– Нож! Нож! Я оставил там нож!
В руке Аркадия блеснула финка.
– У-у, скотина. След для уголовки оставил. Гадина!
Посыпалась ругань. Галустян тяжело уставился на Арифа.
Тот пятился назад, пока не ткнулся спиной в стену. Побелевшие губы его дрожали.
– Аркаша, Аркаша, ты что? – закричал Геннадий, бросаясь между ними.
Галустян отшвырнул Геннадия и снова уставился на Арифа.
– Убью, как собаку. – Аркадий занес руку.
Тогда Лара бросилась вперед, загородила Арифа. Знала – Аркадий не пощадит. Но уже было все равно. Она смотрела ему прямо в лицо, смотрела с вызовом, с ненавистью. Глаза Аркадия вдруг сузились и он, больно схватив ее за шею, поцеловал в губы.
– Нравятся дикие кошки! Так и быть, прощаю этого дурака. Отойди.
За окном кто-то свистнул.
– Ждите! – Аркадий схватил портфель и выбежал из комнаты.
Вернулся он минут через десять-пятнадцать.
– «Старик» выложил за камни и золото – двадцать тысяч. Сделал только два паспорта, мне и тебе, Генка. Бланков не было больше. Только что, прямо в машине, вписал фамилию, год рождения.
– Так кто мы теперь? – Геннадий нервно стучал пальцем по ребру стола.
– Кто? – Аркадий, о чем-то задумался. – Сам прочтешь, – потом повернулся к Арифу, – возьми свою долю и запомни: ты должен исчезнуть. Боюсь, что подгадил ты нам. Бери курс на север. А мы – на юг. Не сработались мы с тобой – не обижайся, – он протянул Арифу пачку денег.
– Спасибо, друг. – Ариф взял деньги, спрятал в карман.
– Не за что. Давайте скорей сматываться.
В доме погасили свет, вышли. У ограды стояла «Волга». За руль сел Геннадий, рядом Ариф. Аркадий и Лара – сзади. Когда усаживались, под ногами шевельнулось что-то живое. Лара вскрикнула, рванулась назад.
– Молчи, дура! – прошипел Галустян. – Держи язык за зубами, а то вырву. – И он с силой втолкнул ее в машину.
У вокзала ссадили Арифа. Он ушел молча, не простившись. А «Волга» продолжала путь.
За окнами показались темные силуэты гор. Лару стало укачивать. Голова упала на спинку сиденья. Сквозь сон почувствовала, что трясут за плечо. Открыла глаза. «Волга» стояла, Аркадий курил у машины, поманил ее пальцем. Она вышла.
– Лара, с нами ехать опасно. Останешься здесь. В город идет много машин. Кто-нибудь подберет. Вот тебе деньги.
– Я боюсь одна, ночью…
– Дура! Как сказал, так и будет. Приедешь в город, встретишься с Серго. Объяснишь, что мы уехали. Паспорт твой специально пришлю в письме на его имя. На Главпочтамт, до востребования. Чтоб он знал – висит на крючке. Только пусть попробует рот раскрыть. – Аркадий сжал кулаки. – Шею сверну. И тебя это касается. Крепко запомни.
Галустян сел в машину. «Волга» бесшумно тронулась с места и вскоре красные огоньки ее растаяли вдали…
Опустив голову, Лара умолкла.
– Еще несколько вопросов, Лара.
– Спрашивайте, – устало кивнула она.
– С Серго ты встретилась?
– Нет… И видеть никого из них не хочу.
– Он не с ними. Но это позже. Где твои вещи?
– Вещи? Аркадий сдал их в камеру хранения на вокзале.
– Почему он, а не ты?
– Он положил в мой чемодан шляпу и морскую тельняшку. Сказал, память от брата. До этого чемодан был у Арифа дома.
– Понимаю, понимаю все. Прекрасно, – Акперов бросил очередной окурок в заполненную уже до краев пепельницу. – Ты хорошо рассказываешь, Лара. Я не только слышал, я прямо видел все это.
– Что вы, товарищ майор. – Лара смутилась. – Хоть вам помогла. Что-то доброе в жизни сделала. Теперь пусть убивают…
– Глупости. Ты не одна. Неужели эти бандюги сильнее нас, Алика, многих тысяч хороших людей? Ты будешь жить с поднятой головой. Будешь! – Заур разволновался, несколько раз пересек кабинет. – Устроим тебя на работу, в общежитие. У Мурадовых тебя принимают, как родную. – Он взял трубку, набрал номер. – Никольский, откройте кабинет Агавелова, организуйте постель на диване. Да, да для этой девушки, – опять повернулся к Ларе. – До утра отдохнешь. А утром… Утром начнем перекраивать твою биографию.
Лара поднялась со стула.
– Спасибо вам, товарищ Акперов. Вы добрый!
Заур смущенно пробормотал:
– Ну, что ты… Какая уж там доброта.
Проводив девушку, он мысленно подвел итог последним событиям. Серго Шавлакадзе, а сейчас Лара, наконец, точно указали, что Сумбатову и кассира – «дай ей из банковских денег» – ограбил тот же Галустян.
Все становилось на свои места.
ГЛАВА 22
ДЕНЬ ХОРОШИХ ИЗВЕСТИЙ И ПЕЧАЛЬНЫХ СОБЫТИЙ
Майор Акперов с трудом дождался рассвета. Усталости как не бывало. Чувство было такое, словно он прекрасно отдохнул.
Задумчиво глядя на светлеющие квадраты окон, Заур мечтал, – вот закончат они это сложное «дело» и тогда, кажется, он сможет подать рапорт и просить отпуск. Очень хочется исполнить обещание, данное матери, хотя бы месяц побыть с ней. Да и отдохнуть надо. Без передышки нельзя.
В восемь утра Акперов умылся, забежал в парикмахерскую и направился в соседнее кафе. А когда возвращался, встретил у райотдела милиции улыбавшегося Агавелова.
– Доброе утро, – ответил Заур на его приветствие. – Что сияешь, как солнце?
– А почему бы мне не сиять? Узнал про сюрпризы этой ночи. Завидую.
Они поднялись на второй этаж. Наверху их встретил капитан Огнев.
– Пошли, друзья. Есть срочные задания, – сказал Акперов, увлекая их в свой кабинет.
Созревший план был прост и ясен. Начальник уголовного розыска вкратце изложил его сотрудникам. В райотдел вызвали следователя Байрамова для официального допроса Ларисы Носовой, Агавелов поехал на Главпочтамт, Огнев на вокзал за чемоданом Ларисы.
Акперов же связался по телефону со своим коллегой из соседнего района – Суреном Юзбашевым. Тот, услышав, что ограбление кассира раскрыто, обрадовался, обещал прислать это уголовное дело для приобщения к делу об убийстве. Спустя час после телефонного разговора, Юзбашев лично доставил все необходимые материалы.
Вскоре следователь Байрамов закончил допрос и вручил начальнику уголовного розыска санкцию на арест Геннадия Чуркина.
Еще через сорок минут вернулся капитан Огнев. Он внес в кабинет Акперова маленький чемодан и осторожно опустил его на приставной стол.
– Ну и бюрократы же на вокзале, – произнес он недовольно. – Пришлось пройти настоящую проверку, прежде чем получил доступ к этому чемоданчику.
– Не ворчи, Андрей. Главное – результат. Чемодан здесь – и точка. Пригласи Носову и пару свидетелей.
Огнев быстро привел Лару в сопровождении двух дружинников. Увидев свой чемодан, девушка удивилась.
– Уже принесли? Ведь квитанция-то у Аркадия!
– Так лучше. Пусть хранит на память, – усмехнулся Акперов. – А мы посмотрим, что этот негодяй оставил после себя.
В глазах Лары вспыхнуло любопытство. Вскрыли чемодан. Лара узнала пару своих платьев, демисезонное пальто. Больше из ее вещей там не было ничего.
В чемодане лежали также шляпа, тельняшка, пачка порнографических открыток, несколько колод игральных карт.
Присутствующие, не прикасаясь руками, внимательно осмотрели вещи: на них могли сохраниться отпечатки пальцев.
Огнев в присутствии Носовой и свидетелей уселся составлять акт, а Акперов позвонил в научно-технический отдел и вызвал эксперта. После составления акта Носова и свидетели оставили кабинет.
Он еще говорил по телефону, когда в кабинет не вошел, а буквально, влетел Агавелов.
– Удача, товарищи! – воскликнул он. – Удача, понимаете?
– Тише и без загадок. – Акперову было не до шуток сейчас – круг замыкался.
Агавелов передал Акперову конверт.
– Прошу, Заур Алекперович. Я весь рабочий день сортировал письма. Получите письмо. Из Сочи.
На конверте четким, косым почерком выведено:
«Баку, Главпочтамт. До востребования. Шавлакадзе Сергею».
Обратного адреса не было.
– Хорошо. Подождем эксперта. Вскроем с его участием. Важны отпечатки пальцев.
Эксперта ждали недолго. Он, не теряя времени, обработал открытки и карты, но на них следов, пригодных для идентификации не оказалось. Вскрыли конверт. На исписанном листе бумаги, сложенном вчетверо, наряду с мазками, нашли два вполне пригодных следа. Паспорт же был чист, и его немедленно вернули Носовой.
После отъезда эксперта Агавелов, Огнев и Акперов несколько раз внимательно прочли письмо, адресованное Серго.
«Здорово, дружище! – писал Галустян. – Отбыли благополучно. Сестренку сбросили. С Косым расстались. Отдыхаем в Сочи. Курорт – класс. Обжорки еще лучше. Вот только с квартирами плохо. Кочуем. Но это неважно. Зарплата велика и засиживаться не собираемся. Нас интересует, как твое здоровье, не беспокоят ли тебя враги? Увидишь сестренку – привет ей. Развлеки девочку. Ты ж умеешь. Вернемся – отблагодарю. Смотри за ней в оба. Следи за своим здоровьем. Адрес не даю – жена очень ревнивая.
Твои друзья».
Неискушенному содержание письма могло бы показаться загадочным. Но здесь, в кабинете, без труда расшифровали его.
– Все ясно, – сказал Огнев. – Сестренка – Лара Носова. Враги – мы. Они, несомненно, в Сочи, надо ехать и брать их, сволочей, пока они не смотались.
– Правильно! – согласился Агавелов. – Брать их надо немедленно. Но как? Самим выезжать?
– Думаю, что самим, – Акперов говорил медленно, взвешивая каждое слово. – Терять нельзя ни часу.
– Может быть, прихватить с собой Шавлакадзе?
– Нет, нет, – возразил Акперов. – Его пока беспокоить не будем. Опознаем и без него.
Для того, чтобы доложить обстановку начальнику РОМ, получить согласие на срочную командировку сотрудников с собственным транспортом, потребовалось два часа. Решено было отправить «на курорт» две группы, возглавляемые капитаном Агавеловым и Огневым.
В 18-00 к райотделу милиции подъехали два оперативных «газика» из мотодивизиона. В целях маскировки на машинах установили номера войсковой части.
Прощаясь с сотрудниками, Акперов был сух.
– Учтите. Успех зависит от вашей оперативности, раз. От вашей внимательности, два. Не думайте, что Галустян дурак. Те редкие следы, которые им оставлены, закономерны. Он очень спешил и не мог все предусмотреть. Если будет трудно, свяжитесь с местными органами. Ну, все ясно? Он помолчал, улыбнулся с откровенной грустью.
– Эх, мне бы с вами. Ладно. Закурим по последней…
Собственно говоря, после отправки опергруппы в райотделе делать было больше нечего и Акперов стал собираться домой. Он уже выключил свет, проверил сейф, вдруг затрещал телефон.
Заур, не торопясь, поднял трубку.
– Алло! Майор Акперов у телефона.
– Заур, милый…
– Слушаю, Марита. Марита!
Молчание.
Потом донеслось торопливое:
– Никуда не уходи. Позвоню через полчаса. Жди. Ты так мне нужен…
Запели частые гудки отбоя.
Заур зажег свет, прилег на диван. Прошло полчаса, час. Телефон молчал.
«Что делать? – думал он. – Пойти к ней? Но ведь она всегда была против. Или все же поехать?» – В памяти всплыл короткий телефонный разговор. – «Заур, ты так мне нужен».
Акперов вскочил, выбежал на проспект, остановил такси.
– Скорей! Скорей! – торопил он шофера и без того гнавшего машину.
Спустя десять минут, такси притормозило недалеко от дома Мариты. Вот и деревянный штакетник. Странно, почему ворота открыты? Слышно урчание мотора. Заур замер у ограды.
Из ворот медленно выехал «Москвич». АЗИ-13—13. Но в машине за рулем мужчина. Седой, нахохлившийся. Ее отец! Машина, как живая, рванулась вперед и, обдав Акперова облаком пыли, исчезла за углом.
Заур уже смелее вошел во двор. В доме жалобно выла собака.
– Марита, – тихо позвал он.
Никто не отозвался. Акперов крикнул громче. В ответ – лишь отрывистое тявканье.
Решительно взбежав по ступенькам, Заур шагнул в распахнутые двери и почувствовал, как свинцовой тяжестью наливаются ноги.
На полу лежала Марита.
