Приговор

Текст добавлен: 21 октября 2016, 19:24

Текст книги "Приговор"

Автор книги: Захар Абрамов

Жанры:

Криминальные детективы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Назад к карточке книги

ГЛАВА 5
Я, МЕЖДУ ПРОЧИМ, НЕ ЖЕНАТ…

…Утро выдалось великолепное. Еще не растаял бледный ломтик луны в небе, а из-за темной кромки горизонта уже вылез пламенеющий солнечный диск.

Работалось легко, с тем особым душевным взлетом, когда кажется, что нет службы проще и приятнее, чем у тебя. В кабинете было тихо. Только одинокая муха негромко жужжала у оконного стекла. Оглушительной трелью залился телефон. Капитан снял трубку.

– Агавелов слушает, – сказал он.

– Здравствуйте, товарищ капитан, – услышал он женский голос.

– Аида, вы?

После небольшой паузы, смущенно:

– Угадали…

– Еще бы! Не сочтите за хвастовство, но у меня отличная слуховая память.

– Надеюсь, что у вас не только хорошая память, но и сердце.

– А в чем дело, собственно? – насторожился Агавелов.

– Не думайте только, что это притворство… Папа заболел. Правда заболел. Не верите? Он не может к вам…

– Ничего страшного, – облегченно вздохнул Агавелов. – В порядке исключения я допрошу его на дому.

– Хорошо…

– Вот и договорились. Ждите. – Капитан рывком встал из-за стола.

*

А на том конце провода еще долго держали трубку. Ту-ту – ту-ту – попискивали в мембране гудки отбоя.

– Доченька, доченька! – крикнул из комнаты отец. – Договорилась?

Аида осторожно положила теплую трубку на рычаг.

– Да. Приедет. – Она зашла к отцу, присела на краешек кровати.

– И зачем только я ввязался в эту историю… – виновато сказал Ерванд Ишханович. – И деньги на ветер ушли. Главное – деньги…

– Не надо о деньгах, папа.

– Э-э, деньги счет любят, – раздраженно прервал ее отец. – И потом меня беспокоит встреча с этим типом, который подсунул мне часы. Если они его поймают… Я должен буду опознать его, верно? А потом он мне за это… А не опознаю – милиция подумает бог знает что…

*

…Агавелов, как и обещал, вскоре собрался к Симонянцу. Но на пороге кабинета его перехватил Андрей Огнев.

– Далеко?

– Дело есть.

– Никаких дел. Жена приготовила великолепный обед. Пити по-восточному, – ты же любишь. Хотел и Заура позвать, – не нашел. Едем. В воскресенье не грех отдохнуть.

– Не могу, Андрей. Извини.

– Что ты? Вера строго-настрого приказала без вас, холостяков несчастных, не являться. С утра дважды на базар гоняла меня. И не думай отказываться. Запилит…

– Ну хорошо, – сдался Агавелов. – На часок загляну. Поехали. Знаешь, у меня сегодня личное дело. Да, да представь себе, на сей раз личное…

– Не удивляюсь. Кто не знает, как удивительно умеешь ты сочетать личное и общественное…

Такси быстро доставило их на улицу Шаумяна. Андрей с женой и сыном занимал двухкомнатную квартиру на втором этаже нового дома.

Дверь открыл сын Андрея, двенадцатилетний Игорь. Вихрастый тонконогий мальчик обрадованно бросился к Агавелову.

– Здравствуйте, дядя Эдик. А мы ждем, ждем… А где дядя Заур?

– Здорово, старик! – Агавелов схватил в охапку Игоря, – дядя Заур будет в следующее воскресенье. Мы решили ходить в гости строго по очереди. Чтоб маме легче было. А то знаешь, два таких холостяка… Да еще с таким аппетитом, – это слишком для одного раза.

Андрей рассмеялся. Из кухни вышла Вера.

– Здравствуй, Эдуард Мансурович.

– Добрый день, Вера Григорьевна. Аллах свидетель, Андрей притащил меня с умыслом. Давно, говорит, жена праздничных обедов не готовила. А тут, говорит, по случаю гостей и я хоть раз в неделю вкусно поем.

– Ах вот как!? – Она шутя погрозила мужу черпаком.

– Так его Вера Григорьевна! А то избаловался – в столовую не затянешь.

Все засмеялись.

Через несколько минут Вера увела Эдуарда в столовую, отослав мужа на кухню, несмотря на его отчаянное сопротивление.

Но поговорить по душам так и не удалось. В кухне что-то зашипело, потянуло дымком. Испуганно взмахнув полотенцем, Вера умчалась.

– Извините… Мы рискуем остаться без обеда.

С легкой завистью прислушивался Агавелов к шутливой перебранке за дверью. Да и что греха таить – дружной семье Огневых завидовали не только холостяки.

Время летело незаметно. Тем более, что пити удалось – пальцы оближешь. Агавелов опомнился, когда стенные часы пробили два раза. Он вскочил, рассыпался в извинениях. Андрей не стал его удерживать: уж что-что, а свидание Агавелов никогда не мог пропустить.

*

…Большие стенные часы пробили два раза. Аида на носках вышла в коридор. За приоткрытой дверью было слышно, как похрапывает отец. Тихонько сняла трубку, набрала номер. В ухо ударили монотонные длинные гудки. Первый, пятый, седьмой.

Разочарованная заглянула в комнату отца. И встретилась с его проницательным взглядом. Поморщившись, спросил с упреком.

– Опять звонила?

Аида почувствовала, что краснеет:

– Сегодня воскресенье. Может быть, не рассчитал время, приедет попозже.

– Или не приедет вообще.

– Но он же обещал!

– Э-э, обещание, доченька, не всегда выполняют. И кроме того, мне кажется, что ты стараешься не только для меня.

Девушка, не ответив, проскользнула в свою комнату.

Когда Агавелов поднялся по лестнице, дверь была уже отворена. В коридоре у телефона стояла Аида.

– Добрый день, – сухо бросила она.

– Здравствуйте, Аида Ервандовна. Извините за опоздание. Так сложилось… – начал капитан, словно не замечая ее тона.

– У папы все еще неважно с сердцем, – тем же ледяным тоном предупредила она. – Если можно, не расстраивайте его.

– Не беспокойтесь.

– Спасибо. – Она повела плечами. – Наверное, ваша жена проклинает меня за то, что я испортила вам воскресенье.

Агавелов понял безыскусную уловку, но ничего не ответил.

Беседа с Симонянцем длилась около часа. Пряча протокол в папку, Агавелов прислушался к легким шагам за дверью, пожал влажно-бессильную руку больного.

Уже на улице, перед тем, как завернуть за угол, оглянулся. Легкий ветерок колыхал полупрозрачную занавеску, за распахнутым окном.

…Через десять минут у Симонянца требовательно зазвонил телефон. Аида сняла трубку:

– Да, – сказала она.

– Еще раз добрый день, – услышала она знакомый голос. – Между прочим, я не женат…

ГЛАВА 6
НЕ ГРУСТИТЕ, ЗАУР

Вместе с чувством исполненного долга к Зауру вернулись и мысли о Марите. Только сейчас с особой остротой понял он, какой глубокий след оставила эта случайная встреча, как хочется увидеть снова дерзкую незнакомку.

Вспомнил, что в медицинском институте работает один из его приятелей. Позвонил, попросил разузнать о ней все, что возможно. Задача была нелегкой: шли экзамены, попробуй поймать кого-либо из студентов. Впрочем, через несколько дней приятель торжествующе сообщил:

– Заступина Марита Оскаровна учится на втором курсе лечебного факультета, успешно сдает сессию. Ну, а после, очевидно, уедет отдыхать…

Заур едва сдержал досаду. Потом долго сидел за столом, задумчиво набрасывая на бумаге тонкий девичий профиль. Когда места на листе уже не оставалось, он связался с участковым уполномоченным Мухтаровым.

И на следующий день…

– Мухтаров? Слушаю, слушаю. Так-так. Говоришь, села в троллейбус? Отлично. А номер машины? 603? Спасибо.

Акперов стремглав выскочил из кабинета. «Молодец, Мухтаров. Не подвел. Четко сработано», – думал Заур. Теперь все зависело от того, успеет ли он на остановку троллейбуса. Марита ехала в город в машине под номером 603.

Великолепное совпадение! Убедительней «случайной» встречи не придумаешь.

Спустя пять минут, он уже был на месте и как раз вовремя. Из-за угла выплыл тот самый троллейбус. Акперов вошел с передней площадки, огляделся. Пассажиров, к счастью, немного. А вот и Марита, – сидит на третьем от входа кресле, рассеянно поглядывая в окно. Легкое васильковое платье с золотистыми искрами красиво оттеняет свежий загар. Заур прошел к креслу и опустился рядом. Только тогда перевел дыхание. Соседка кинула в его сторону короткий равнодушный взгляд. Не узнала. Ну что ж, придется напомнить.

– Если не ошибаюсь, – произнес Заур, – мы немного знакомы.

Девушка резко обернулась.

– Да, пожалуй! – после долгой паузы ответила она.

– Вас зовут Маритой.

– Разумеется. – Она усмехнулась.

– Приятная неожиданность. Заговорив с вами, я пошел на риск, что делаю редко. Хотел проверить свою память. И, как видите, не ошибся.

Она слушала его молча.

– Едете в город? И, кажется, спешите?

– Очень. Нужно успеть в библиотеку.

– Но еще рано. Институтская библиотека…

– Что? – Марита всем телом повернулась к Зауру. – Почему вы решили, что институтская?

Заур смешался, – действительно ляпнул, как мальчишка.

– Путем синтеза. Надо просто знать маршрут троллейбуса. Проследив мысленно его путь, я нашел, что как раз на кольце находится фундаментальная библиотека мединститута, – ведь я – Пинкертон.

– Мне остается только кивать. – Марита засмеялась, весело блеснула глазами. Заулыбался и Заур. Все оказалось гораздо проще, чем он предполагал.

– Знаете, я часто вспоминаю одну вашу фразу. Она как-то не выходит из головы: «Все прекрасное приходит неожиданно». Хочется верить… Вот и конечная остановка. – Заур поднялся, не скрывая огорчения, сказал: – Как все-таки ограничены человеческие возможности.

Марита лукаво взглянула на него:

– Я в библиотеке не задержусь.

– С удовольствием подожду, но…

– Что но?

Заур укоризненно покачал головой.

– Вам не кажется, что наше знакомство носит несколько односторонний характер?

Марита прыснула:

– Почему же? Вас звать Нат Пинкертон.

– Мое имя – Заур.

Они вышли из троллейбуса, и разговор оборвался как-то сам собой. Заур прислонился к стволу платана с широкой тенистой кроной. Марита торопливо пересекла улицу и скрылась в подъезде библиотеки.

Вернулась она минут через десять, с объемистым томом «Психология человека».

– Не соскучились? – спросила она.

– Очень. Минуты показались мне вечностью.

Последние слова его Марита, казалось, пропустила мимо ушей. То ли умышленно, то ли не желая принимать полуигривый тон Заура.

– Интересная наука, – произнес он, – психология.

– Разве?

– Вы не хотите, чтобы я продемонстрировал свои знания в этой области?

– Хоть сейчас. Особенно перед последним экзаменом.

– А может, лучше вечером.

Марита погрозила Зауру пальцем.

– Нет, серьезно. – Он остановился, взял ее за руку. – Шутки в сторону, это очень серьезно. Вечером, а? Я прошу.

…В небе едва проступали звезды, когда Заур подошел к саду 26-ти бакинских комиссаров. Он сел недалеко от бокового входа, глубоко задумался, не отрывая взгляда от трепетного язычка пламени над гранитной чашей. И не успел выкурить сигарету, как вдали мелькнуло знакомое платье.

– Добрый вечер! – Заур по привычке взглянул на часы. Марита приехала вовремя, минута в минуту.

– Ого! Мы еще толком не знакомы, а вы начинаете с проверки. – И добавила с притворным возмущением: – Если хотите, это просто неприлично.

– Простите! – Заур не почувствовал шутки. – Поверьте, я этого не хотел. Черт побери, как-то машинально получилось.

– Потрясающая любезность, – она с явным удовольствием продолжала поддразнивать Акперова. – Разве вы пригласили меня на свидание, чтобы поминать черта?

Марита не успокаивалась:

– То вы дерзите, то молчите. Пожалуй, нам лучше сразу разойтись.

Марита болтала вздор, легко и как-то весело разыгрывая обиду. Но было в этой веселости, что-то злое. Заур не ожидал такого оборота встречи.

– Послушайте, а вы, наверное, и больно можете сделать человеку с такой вот милой улыбкой.

Марита остановилась, удивленно взглянула на расстроенного собеседника. С лица ее медленно сходила краска, потухли яркие пятна румянца на скулах.

– Я же шутила. Шутила я…

И Заур внутренне ощутил, что она повернулась к нему новой своей гранью. Едва уловимая, непонятная грусть прозвучала в ее голосе, в котором как-то сразу оборвались задорные нотки.

– Честно признаться, мне трудно с вами, Марита. Говоришь и не знаешь… кому говоришь… И как вы все это поймете.

– Это естественно, – мы почти ничего не знаем друг о друге, – уже серьезно заметила она.

– Вы так думаете? О вас я кое-что знаю…

– Например…

– Живете вы на поселке Строителей. Самостройка № 30. Отдельный дом. Три окна. Перед окнами палисадник, два тутовых дерева. Гамак…

– Ну, конечно, высмотрел, – рассмеялась Марита.

– Ничего подобного. Слушайте дальше. Зовут вас Маритой Оскаровной. Фамилия Заступина.

– Верно… Вы что и вправду волшебник?

– Ничего похожего. Продолжать?

– Не надо. Вы и так изрядно потрудились.

Марита взяла Заура под руку.

– Не грустите, Заур. Таким, как вы, грусть не к лицу, – сказала, искоса глянув на него.

– А вам к лицу. Вы сразу становитесь как-то ближе… Хоть и немного старше своих двадцати четырех.

– Вам и возраст известен!?. Интересно, а известно ли вам, что скажет обладательница пары ревнивых глаз, заметив вас со мной.

Заур вздохнул.

– Я свободный человек, Марита.

– Приятно слышать. Храброе заявление, но иногда оно теряет убедительность, – стоит только выйти на свет из темной аллейки.

– Опять? – с упреком сказал он. – Я не сделаю ни шагу, пока вы не выслушаете меня. Вы должны мне верить.

– Ну, хорошо, – Марита села, сложила на коленях руки. – Я слушаю.

– Мне тридцать пять. Был женат. И сын у меня был, славный такой мальчишка… В сорок девятом они погибли во время ашхабадского землетрясения. Теперь о работе. Я – начальник уголовного розыска района, в котором вы живете. О вас узнал в течение получаса. И сегодня встретил вас не случайно. Просто вы мне нравитесь. Вот и все.

Едва заметно вздрогнули ее пальцы, которые она опустила на его руку.

– Что вы молчите? Невеселая биография, да?

– Неправда! – быстро и горячо откликнулась она. – Неправда! Я рада, что у меня такой знакомый, рада, что есть человек, который мне поможет, если… Если, – голос ее прервался.

Заур коснулся ладонью ее пылающей щеки.

– Может это покажется неискренним, но… – Заур встал. – Я не могу подобрать… Я все время думаю о вас. Я так ждал этого вечера. Как мальчишка…

– Не надо… Пойдемте… – Она положила руку ему на плечо. – Я боюсь, не слишком ли много мы наговорили…

Легкий ветерок тронул листву, дохнул прохладой.

Они пошли по аллее. Заур бросил окурок, посмотрел, как летит по кривой маленькая красная точка, и вдруг почувствовал, как тревожно, толчками забилось сердце.

Молча шли они рядом, не замечая уличной толкотни.

– Вот и наш дом, – тихо сказала Марита.

Сквозь темные заросли мягко светилось окно. В тишине ясно звучал голос московского диктора, – передавали последние известия.

– Знаю, – ответил Заур. – Даже знаю, что вас двое.

– Трое.

– Трое?

– Папа, я и Тузик. – Она усмехнулась. – Милая, вислоухая такса.

– Отлегло. А я подумал, что…

– Не пугайтесь. Его еще нет. И быть может не будет. Ну, мне пора.

– До свидания, да?

– Нет. Пока нет.

Заур крепче сжал ее кисть.

– Почему? – торопливо спросил он. – Почему?

Марита настойчиво высвободила руку, прошептала:

– Я ничего не могу объяснить, Заур. Ничего не могу обещать. Лучше дайте мне ваш телефон.

Заур торопливо достал авторучку, оторвал кусочек жесткой бумаги от коробки «Казбека».

– Я вам обязательно позвоню, Заур. Обязательно. – И повторила еще раз: – Обязательно. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи! – ответил он.

Звонко простучали каблуки по каменистой дорожке. Заливисто залаяла собачонка. Заур медленно побрел назад.

ГЛАВА 7
СНОВА КАПЕЛЛА

Серго придирчиво оглядел себя в зеркало. Рыжие римлянки, васильковые, плотно облегающие ноги брюки, пестрая рубаха – «распашонка».

– Модерн – что надо, – пропел он, прихорашиваясь.

Щеточкой усердно пригладил тонкие стрелки усов, щегольскую бородку. Не спеша вышел на улицу. Помедлил, раздумывая у троллейбусной остановки, и пошел пешком, до БУМа было недалеко – четверть часа ходьбы.

Вот и арка БУМа. Серго влился в людской поток и влекомый толпой оказался в пассаже с застекленным куполом. Он направился на второй этаж, где работала Людмила. – пышная, белокожая блондинка. На прошлой неделе они рассорились буквально из-за пустяка. Впрочем, Серго не огорчился. Ссор за две недели знакомства было немало, но каждый раз ему удавалось быстро умиротворить Людмилу. «Это надо уметь, – хвастался он перед друзьями. – Кто-кто, а я знаю тонкости обхождения».

И надо сказать, что у девиц определенного пошиба Серго действительно имел успех. Их нехитрой психологией он овладел в совершенстве. Этому немало способствовала обстановка в доме; мать не уставала восхищаться смышленостью сына, ни в чем ему не отказывала. До восемнадцати лет он почти не причинял ей хлопот. Унаследовав от рано умершего отца, известного в городе художника, интерес к живописи, Серго безмятежно малевал морские пейзажи с чайками на первом плане, много читал, бойко судил о всевозможных направлениях в искусстве. Знакомые предрекали сыну Елены Луарсабовны блестящее будущее. И вдруг мальчик срезался на приемных экзаменах. Институт остался «голубой мечтой». Напрасно мать пролила столько слез у дверей кабинета, – ими не тронешь сердце ректора. Пришлось забрать аттестат зрелости, в котором стояли только две пятерки – по рисованию и поведению, а по остальным, как говорил Серго: «бог троицу любит».

Началась «самостоятельная» жизнь. Серго не сетовал на занятость. Днем валялся с книгами, вечерами фланировал по улицам.

Одну из комнат обширной квартиры Серго превратил в «салон». Туда охотно заглядывали молоденькие пациентки мамы – модного частнопрактикующего врача-гинеколога, – в кругу знакомых и близких считали, что у доктора остроумный и милый мальчик. Пока… пока к следующему учебному году Серго, милый, обаятельный, талантливый сын не угодил за решетку. «Помог» ему в этом Аркадий Галустян. За грабеж и попытку изнасилования оба были осуждены на десять лет.

И все-таки Серго повезло. Четыре года спустя, он попал под амнистию и, вернувшись в Баку, быстро прописался, устроился на работу. И вскоре случай свел его с Людмилой. Серго достал ей билет, деликатно предложил посмотреть картину вместе. Знакомство состоялось. Встречи были частыми, но «могучих» вечеринок, как в былые годы, Серго не устраивал. Мама сильно сдала, а он зарабатывал не бог весть сколько. Да и, честно говоря, не очень-то его тянуло к старым «друзьям». «Завязывать – так намертво», – к этой мысли он пришел еще в лагере.

…Людмила задумчиво стояла за прилавком киоска, лениво разглядывая свои острые, похожие на розовые коготки ногти. Когда рука Серго коснулась ее плеча, Люда красиво вскинула длинные подсиненные ресницы, демонстративно повернулась к нему спиной.

– О, пардон, девочка! Приношу массу извинений. Знаю, что виноват. – Серго усмехнулся, провел рукой по короткой бородке. – Ты уже не сердишься? Ну, тогда улыбнись…

– Что за издевательский тон?

– Что ты?! Я готов съесть твои душистые пальчики.

– Подавишься.

– Не бойся, у меня страшный аппетит.

– Не болтай глупости…

– Хорошо, я нем, Мими. Только позволь, как Кио, показать тебе фокус.

Серго, взмахнул перед ней рукой. Между пальцами сверкнула брошь.

– Ну как? – спросил он самодовольно.

Люда уставилась на безделушку, осыпанную сверкающими звездочками. Лицо ее просветлело, полные губы дрожали в улыбке.

– Ну и плут же! – воскликнула она.

– Для тебя, родная. Получил из Ирана. Клянусь мадонной… Контрабанда.

Она недоверчиво взглянула на Серго.

Не дав одуматься, он взял ее руку и ласково вложил в ладонь безделушку. Девушка, старательно приладив брошь к блузке, залюбовалась игрой самоцветов, отраженных зеркальной витриной.

– Хвала аллаху! – произнес Серго. – Вечерком жду. Душа разрывается от тоски.

– Ха-ха. У тебя есть душа?

– В моей груди огнедышащий вулкан.

– Ладно, уж… – Люда кокетливо прищурила глаза. – Приду.

– Брависсимо! Обещаю неслыханное блаженство.

– Хватит, Серго.

– Исчезаю и жду.

Серго Шавлакадзе покидал БУМ, сияя: ему уже мерещились хмельные глазки Люды, ее теплые податливые плечи.

Он уже шел по улице Фиолетова, когда над самым ухом послышалось знакомое:

– С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий…

Серго резко обернулся, всплеснул руками.

– Аркаша!

– Нет, мой друг, Есенин.

– Есенин, Есенин… – пробормотал Серго, обалдело глядя на давнего приятеля. «Кой черт тебя принес», – подумал с неприязнью и страхом.

…Всего недели полторы назад, сжимая в мокрой руке мятую повестку, переступил Серго порог кабинета Огнева. Разговор был о работе, о делах, словом, «за жизнь», как сказал невзначай вошедший в комнату начальник угрозыска майор Акперов. Потом переключившись на живопись, они даже устроили конкурс на дружеский шарж, – рисовали капитана Огнева.

– Честно говоря, у меня получилось хуже, – с искренним огорчением признался Акперов.

– Объективно вы правы, – довольно улыбнулся Серго. – Но, признаться, вы меня просто удивили. У вас несомненные способности.

– Благодарю, – майор церемонно наклонил голову.

И если бы не официальная обстановка делового кабинета, со стороны можно было подумать, что встретились давние и добрые знакомые. Серго повторил свое твердое решение взяться за ум, признался, что хочет в течение года подготовиться к поступлению в художественный институт.

– Что ж, стоящая идея, – заметил Огнев.

– Если будут осложнения, приходи, поможем, – добавил Акперов.

Потом как-то незаметно зашел разговор о лагере, о прошлом. Вспомнили «Артиста»…

– Ловкий парень был, – вырвалось у Серго.

Заур и Андрей переглянулись. Ясно – Шавлакадзе о нем и слыхом не слыхал.

– А ты знаешь, – Огнев доверительно положил на плечо Серго руку, – он бежал из лагеря. И есть подозрение, что он у нас в городе.

– Я его во всяком случае не видел, – у Серго снова повлажнели ладони, – и видеть не хочу.

– Хотелось бы верить. Но если увидишь, – суховато заключил Акперов, – ты меня понял? Надеюсь тебе не надо объяснять, как может подвести тебя «Артист»…

– Что ты побледнел, маляр? – насмешливо и в то же время подозрительно спросил «Артист».

– Н-нет, голова просто болит, – Серго едва шевелил языком. И вдруг решился: – Ты знаешь, я «завязал».

– Что заложить собрался? – Аркадий был угрожающе вежлив.

– Что ты, что ты, – заискивающе пролепетал Сер-го. – Мы же друзья.

– Друзья-то друзья, но продашь – «кокну»! Кокну, как собаку! – Он рывком притянул к себе Серго, пристально взглянул в глаза. – Был в милиции?

– Был…

– Обо мне спрашивали?

– Н-нет…

– Меня ищут. Да еще неделю назад было одно маленькое дельце, часики «рыжие» взял.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Чтоб зарубил на носу. Живешь там же?

– Да.

– Ну, ладно, – Аркадий слегка похлопал Серго по плечу и растаял в людском потоке.

…Шавлакадзе еще долго бродил по улицам, несколько раз подходил к знакомому подъезду, останавливался у чугунного литого столба. Но в ушах стучало: «…Кокну! Кокну, как собаку!»

Домой Серго вернулся уже под вечер. Рассеянно повертелся по комнате. Потом переоделся, взял палитру придвинул холст, критически оглядел неоконченную работу: пляж, женщина с распущенными волосами, загорающая на солнце. Характерный поворот головы не оставлял сомнений – Людмила, как живая.

Увлеченный работой, он не услышал легкого стука. Скрипнула дверь. Обернулся только на женский голос.

Это была та самая, из Сумгаита.

«Ну и денек, – с тоской подумал Серго. – Придет Люда… Идиотская ситуация».

– Добрый вечер, «Рембрандт». Не забыли? – Лара в простеньком, застиранном платьице остановилась на пороге. – Дверь была не заперта, – извиняющимся тоном добавила она. – И я подумала…

– Добро пожаловать. – Серго протянул ей руку, невесело усмехнулся. – Ты сегодня очень кстати. И потом, я не спрашиваю, о чем ты подумала. Входи.

Девушка прошла в комнату, остановилась у мольберта.

– Фу, – сказала она.

– Что «фу»?

– Голая… Противно как-то.

– Ха… Разве женщины не загорают?

– Многое делают женщины, но не все хорошо… Противно! – упрямо повторила Лара.

– Это официальная критика?

– Да.

– Деточка, – протянул Серго покровительственно.

– Что папочка? Тоже мне, нашелся родственничек…

Серго уставился на нее.

– Для того, чтобы научиться говорить, человек тратит года. Чтобы научиться держать язык за зубами, надо прожить лет пятьдесят минимум. Так писал известный писатель Фейхтвангер. Слышала?

– Слышала, слышала. Да только все это чужое, из книг.

– Должен признаться, Лара, – ты представляешь потенциальную опасность…

Лара не ответила, устало опустилась на стул.

Серго бросил кисть в этюдник, подошел, обнял худенькие плечи. Почувствовал, как она вздрогнула, натянулась вся, словно струна. Торопливо разжал руки, сказал:

– Не бойся, девочка. У нас допускается только модная любовь. Как у Ремарка. Читала?

– Разве и на любовь мода есть?

– Ах, Лара, не терзай мою душу… Устраивайся. Я сейчас сделаю музыку. – Он включил магнитофон. – Ну, а музыка как, нравится?

– Да так себе. У нас в селе гармонисты есть… – она печально посмотрела в окно.

– Нет! Ты чудо! Самородок. Целина… Жаль не слышит покойный Белинский. – Ты намерена со мной спорить?

– Нет. Только непонятно мне все это.

– А ты меньше думай. Больше эмоций, то есть чувств.

– Пустое говорите все…

В дверь требовательно постучали. Серго бросился к порогу и замер. У входа стояли старые друзья – Ариф и Геннадий, которых он еще не видел после возвращения. Оба были нагружены свертками, бутылками. Из-за их спин, выглядывали два смеющихся девичьих лица.

– Заходите, – Серго посторонился, пропуская их в комнату.

– Нам Аркадий сказал, что ты вернулся, – пробасил Геннадий. – Предложил собраться у тебя.

– Я рад, очень рад, – выдавил Серго. – Располагайтесь.

– Наконец, «капелла» снова в сборе в том же знаменитом «салоне» Шавлакадзе! – Ариф весело оскалился. – Кутнем сегодня на всю катушку!

…«Капелла». До осуждения Аркадий, Серго, Геннадий и Ариф нередко бывали вместе. Трое из четверых уже успели побывать в заключении. Лишь Геннадий каким-то чудом остался в стороне. Много бы дал Серго, чтоб приятели по «капелле» навсегда забыли дорогу к его дому. Но прямо сказать об этом он не решался; «выяснять отношения» значило бросить вызов, – а этого он не умел. Оставалось ждать, ждать спасительного случая, который поможет легко, без осложнений выйти из игры.

Он встретил «друзей» с привычным гостеприимством.

Немного позже пришла Людмила в черном, с глубоким вырезом платье. Серго улучив момент, виновато объяснил ей, в чем дело: неожиданно, мол, заглянули друзья.

Накрывая на стол, девушки оживленно болтали о модах. Лара молча прислушивалась, ей все время хотелось спросить, кто они такие, где работают и как им удается так красиво, богато одеваться…

Вскоре появился и Аркадий. С порога, оглядев компанию, вскинул руку:

– Приветствую!

– Мой друг. Прошу любить и жаловать! – Серго представил его девушкам.

…Для Людмилы Цаплиной, Люси Худяковой, Софьи Карапетян и Лары Носовой прошлое парней было тайной. Быстро пьянея от коньяка, сладкоречивых комплиментов Серго, от бешеной музыки, они меньше всего склонны были думать о том, что их милые партнеры – недавние уголовники.

Веселье нарастало. Все двусмысленней становились анекдоты. Особенно усердствовал Серго, забывший после нескольких стаканов о своих страхах. Пили беспорядочно, каждый наполнял свою рюмку, когда вздумается. Люся показывала класс «рока» с Геннадием. Полулежа на софе, Лара с интересом наблюдала за танцующими. Кружилась голова от коньяка. Она вяло отмахивалась от грубоватых приставаний Аркадия. Хотелось встать, глотнуть свежего воздуха, но ноги не слушались. Тяжелая рука Аркадия словно прилипла к плечу. Вдруг он прижался мокрым ртом к ее губам. Лара вырвалась и влепила ему звонкую пощечину.

– Нахал! – и заплакала, закрыв лицо руками.

Галустян вскочил, выругался. Серго бросился к нему. Музыка и смех оборвались.

– Ах ты, гадина! – орал Аркадий, все пытаясь дотянуться до испуганной, съежившейся в комок девушки.

Лара, немного придя в себя, выбежала в коридор. Серго подмигнул Люде, и та пошла за ней. Ребята окружили постепенно стихавшего Аркадия, наперебой убеждая его «не устраивать шумок».

– Брось! Неужели не видишь, с кем имеешь дело? – уговаривал Серго. – Деревня. Дура. Да, и ты хорош.