Текст книги "Приговор"
Автор книги: Захар Абрамов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
ГЛАВА 16
УБИЙЦЫ ИЗВЕСТНЫ, НО…
Опрос свидетелей окончился к вечеру. Акперов с нетерпением ждал сообщения из научно-технического отдела. Он то и дело поглядывал на часы. Наконец, затрещал телефон. Заур схватил трубку, весело взъерошил волосы.
– Слушаю… Да-да. Я. Так. Так. – Лицо его просветлело. – В-великолепно. Ну, спасибо, обрадовал. Еще бы! Техника ведь!
Следователь Байрамов, устроившийся на диване, прислушался. Акперов положил трубку, сел рядом с Байрамовым.
– Поздравляю, Фархад Гусейнович. Нога у тебя легкая. Говорил с экспертом…
– Я уж догадался.
– Так вот, дорогой следователь, могу с уверенностью сказать – убийство раскрыто! Имеем железные доказательства. Следы пальцев, оставленные в комнате Джумшуда Айрияна, принадлежат Арифу Мехтиеву.
Он протянул Байрамову коробку «Казбека». Закурили, без слов улыбнулись друг другу. Вечер, стирая пятна света со стен кабинета, сгустил тени, набросил на город голубой сумрак.
Байрамов вгляделся в осунувшееся лицо Акперова.
– Стареем мы с тобой. Седины у тебя вроде побольше стало. Устал?
– Ох, устал, Фархад. Честно говоря, в последние дни на втором дыхании работаю. Надо. Дело уж слишком серьезное. Вот сейчас как-будто гора с плеч.
– Упорный ты человек, Заур. Многие говорят, – везучий. Но я-то вижу, какое тут везение. Адский труд.
– Не люблю высоких слов, но здесь ты прав. Дорого стоит каждое дело.
Оба помолчали. Потом Акперов встал, зажег свет. Поднялся и Байрамов.
– Ну что, Заур Алекперович, – готовить постановление на арест?
– Да, можно. На двоих. На Арифа Мехтиева и на Аркадия Галустяна. Убежден, что Аркадий руководил убийством. Мехтиев без «Артиста» не пойдет на «мокрое» дело. Так что пока на двоих. Ничего, скоро возьмем и остальных.
– Ты имеешь в виду третьего?
– Третьего, четвертого и пятого.
– Не понимаю.
– Третий, – Геннадий Чуркин, тоже из галустяновской шайки. А четвертый и пятый – для нас пока икс и игрек. Полагаю, что икс – черноволосая женщина, а игрек. – вдохновитель. Судя по ходу дела, они же и «накольщики». Впрочем, не хочу торопиться с выводами. Возьмем этих двоих, станет ясно. Должен тебя предупредить, Фархад, Галустян очень скуп и осторожен в признаниях. Я уже с ним схватывался.
– Крепкий орешек?
– Зависит от щипцов.
Байрамов усмехнулся:
– Хорошо, посмотрим, – он сел за пишущую машинку, принялся печатать постановления.
Акперов задумался, зажав в зубах давно погасшую папиросу.
…В кабинет без шума вошел Огнев с двумя оперативниками и вслед за ними невысокая, тщедушная женщина. Огнев положил на стол свернутую ковровую скатерть.
Заур сразу понял, что это та самая скатерть, о которой говорила Араксия Айриян. Значит, обыск был удачен. Молодцы, ребята.
– Месьма Мехтиева. Мать Арифа Мехтиева, – пояснил Огнев, видя по глазам Акперова, что в докладе обстоятельств обыска нет нужды.
Акперов кивнул головой и пригласил женщину сесть. Впалые щеки, темные провалы под глазами красноречиво говорили о несладкой жизни.
Следователь Байрамов брезгливо развернул скатерть, спросил:
– Откуда она у вас?
Месьма Мехтиева пожала плечами.
Акперов, не желая мешать следователю, жестом подозвал к себе подчиненных, негромко сказал:
– Всем на отдых до полуночи. Намечается операция. Объясню потом. Ступайте.
Сотрудники оставили кабинет. Акперов, не вмешиваясь в разговор, снова занял свою излюбленную позицию у окна. Прислушался.
Байрамов повторил вопрос.
– Как сказать вам, начальник. День и ночь мучаюсь, как проклятая. Работаю. А скатерть не видела, кто принес. Наверное, сын. Чтоб у него руки отсохли. Чувствую – сведет он меня в могилу. Связался с этим ит баласы Аркадием, а тот вертит им, как конским хвостом. Что делать? Недавно ударил меня. Меня ударил…
– Где ваш сын?
– Последний раз видела его в пятницу вечером.
– Вы живете вдвоем с сыном?
– Да. Но почти все лето у нас ночуют Аркадий и девка его, Ларой звать.
Спустя полчаса Мехтиеву отпустили, взяв обязательство при первом же появлении сына сразу сообщить в милицию. Она согласилась с охотой. Чувствовалось, эта изможденная женщина жаждет покоя любой ценой.
Вслед за Мехтиевой ушел и Байрамов, пообещав приехать в райотдел утром.
Заур ждал Агавелова. Задержка тревожила. Было уже около десяти вечера, когда, наконец, раздался телефонный звонок. Докладывал Агавелов. Голос в трубке слышался слабо.
– Заур Алекперович, задерживаюсь. Говорю с Карачухурской автобазы. Обыск в квартире Чуркина ничего не дал, по заявлению матери, сын ушел в субботу под вечер и не возвращался. Ей неизвестно, где он. Решил проверить связи, установил, что у Чуркина есть девушка – Люся Худякова. Но где приятель – она не знает. Пришлось приехать в гараж. Оказалось, Чуркин отпросился у завгара на пару дней. В субботу на работу не выходил. Вот и все. Рейд пустой.
– Ничего, ничего, Эдуард. И это – немало. Отправь сотрудников на отдых до полуночи, и сам иди домой. Понял?
– Понял, Заур.
– До встречи, дорогой.
Акперов положил трубку.
ГЛАВА 17
НЕОЖИДАННАЯ ТЕЛЕГРАММА
К полуночи у здания районного отдела милиции выстроились в ряд несколько оперативных «газиков» и мотоциклов.
Собрав участников ночного рейда, Акперов еще раз напомнил маршруты патрульных групп, и ровно в час машины и мотоциклы понеслись по опустевшим улицам.
Задача предстояла не из легких – в скверах, садах, парках или переулках во что бы то ни стало обнаружить светловолосую девушку по имени Лара.
Как предполагал Акперов, она на рассвете в воскресенье была высажена из угнанного такси и по всей вероятности успела возвратиться в Баку. Обыски и беседы показали, что Лара не появлялась ни у Шавлакадзе, ни у Чуркина, ни у Мехтиева.
Следовательно, девушка где-то бродит или сидит на каком-нибудь вокзале. От того, что расскажет эта Лара, зависело многое.
Акперов склонился над картой города, стараясь угадать ее путь, путь загнанного, потерянного человека.
В райотдел были доставлены несколько похожих по описанию женщин. Проверили, извинились и освободили. Лары среди них не оказалось. Операция кончилась неудачно.
…С утра в кабинете Акперова собрались сотрудники уголовного розыска. Совещание длилось недолго.
Акперов коротко подвел итог:
– Объявляем розыск. Составляем ориентировку. Тем самым подключим к нашей работе все отделения милиции республики. Есть добавления?
Поднялся Агавелов, положил на стол перед Зауром три небольших фотоснимка.
– Предлагаю размножить и тоже разослать по всем каналам.
Акперов задумчиво перебирал карточки, пристально, подолгу вглядываясь в каждую. На первой – хмурое лицо чубатого, полнолицего парня. Это Галустян. Второе фото Мехтиева. Густые брови, впалые щеки, напряженный взгляд. С третьей – белозубо улыбается Чуркин. Короткая челка, прилипшая к узкому лбу, крупный нос.
– Подонки, – глухо произнес Акперов. – Что им мешало работать, жить по-человечески?
Он собрал фотографии.
– Решим так, – Огнев займется ориентировками и фоторепродукцией.
– Кроме того, есть такая мысль. Эта самая Лара могла вернуться в Баку на попутном транспорте. Надо связаться с Министерством автотранспорта, другими ведомствами, узнать какие машины следовали из Кировабада в Баку в ночь на воскресенье. Побеседовать с шоферами. Выяснить не брал ли кто из них девушку. Работа трудоемкая, но осуществимая. Товарищ Милевский, возьмешься? – Акперов обратился к самому молодому сотруднику отдела.
Тот кивнул.
– Наконец, ты, Агавелов, проедешь по скуппунктам, свяжешься с транспортниками.
– Есть! – Эдуард молодцевато прищелкнул каблуками.
Кабинет начальника уголовного розыска быстро опустел. Только сейчас Заур почувствовал, как страшно он устал. Давала себя знать третья бессонная ночь подряд. Он опустился на диван, и сразу же заснул.
Разбудил его настойчивый телефонный звонок. Акперов бросился к аппарату. Звонила Марита.
– Слушаю, слушаю. Добрый день, милая. Не могли дозвониться? Что делать – работа… – Разговаривая, он вдруг ясно увидел ее такой, какой она запомнилась в последнюю встречу: непривычно тихой, смущенной, обаятельной. – Как у меня дела? Ничего. Сегодня? Могу. Только на час, не больше. Поверьте, я с удовольствием, но… Хорошо. Я приду.
Он положил трубку, невольно улыбнулся. «Два дня звонила, волновалась, – подумал он, – а я даже не вспоминал о ней».
В дверь просунулась голова Огнева.
– Можно?
Акперов кивнул.
Андрей положил на стол кипу фотографий и пачку отпечатанных на машинке ориентировок.
– Готово!
– Отлично. Несколько ориентировок надо отправить по отделениям города, а остальные по республике и соседям. Что ты собираешься делать сейчас?
– Не знаю. А что?
– Устал? Впрочем, смешной вопрос. Иди отдохни. Отпуск до утра.
– Стоит ли? – Андрей в нерешительности топтался на месте.
– Стоит. Утомленный человек не в силах здраво мыслить. Иди, иди, не упрямься.
Огнев молча вышел из кабинета. Акперов посмотрел на часы. Шесть уже, а Милевский и Агавелов все еще не дают о себе знать.
Заур снова прилег, но уже не спалось. Минут через тридцать позвонил Милевский:
– Вы ждете меня, товарищ майор?
– А ты как думаешь?
– Удалось кое-что установить. Сейчас звоню из товарно-транспортной конторы. Беседовал с шоферами.
– Ну-ну?
– Результаты есть. Шофер ЗИЛ-150 Сеидов рассказал, что в ночь на воскресенье недалеко от Евлаха, на шоссе, подобрал светловолосую девушку. Она плакала. Довез ее до города. Сошла на Шемахинке.
– Имя, имя как ее? – спросил Акперов нетерпеливо.
– Лариса!
– А-а. Продолжай.
– Девушка рассказала шоферу, что с двумя знакомыми ребятами ехала в Тбилиси. В дороге поссорилась с ними, слезла.
– На какой машине?
– «Волга».
– Парней было двое?
– Сеидов утверждает, что она сказала двое.
– А где же третий?
– Этого я не знаю.
– Ну, хорошо. Шофера подробно допроси и можешь отдыхать.
– Слушаюсь.
Акперов сердито бросил трубку, схватился рукой за подбородок. Что же получается, черт возьми? Неужели, ошиблись?
Как всегда в тяжелую минуту, он подошел к окну. Это трудно объяснить, но стоило ему увидеть деловитый поток людей, услышать шум города, и на душе легчало.
Скрипнула дверь. Акперов обернулся, мрачно глянул на Агавелова.
– Можно было бы позвонить. Тут такое, в голову лезет, и не с кем даже посоветоваться, – с упреком сказал он.
– Что случилось, товарищ майор?
– Докладывай сначала.
– Ариф Мехтиев арестован.
Акперов вздрогнул, недоверчиво посмотрел на товарища.
– Ты, как свежий ветер, врываешься в душную комнату. Читаешь мысли что ли?
– И не думал. Сядем, Заур.
Они прошли к дивану, сели.
– Ну, сыщик, – уже спокойно спросил Акперов, – выкладывай, что нашел?
– В скуппунктах ничего. Заехал в железнодорожную милицию. Там встретил приятеля своего Азиза – да ты его знаешь – капитан Курбанов. Посидели, поговорили. Рассказал я ему о наших мытарствах, и, представь себе, Курбанов вдруг начал поглаживать усы. А это добрый признак. Пододвинул он ко мне какую-то бумажку. Гляжу.
– Эдуард, короче. Не играй на нервах.
– Это была телеграмма. Я ее принес тебе.
Агавелов протянул ему бланк. Акперов читал и не верил…
«Ариф Мехтиев арестован кражу чемодана станции Дербент тчк Срочно сообщите компрматериал тчк Проживает НЗС тчк».
Акперов вскочил.
– Мехтиев арестован! Значит, точно – они разобщились. Теперь бы найти Галустяна и Чуркина…
– Найдем. Я поеду и привезу этого типа.
– Путешествия ни к чему. Ты не конвоир, а оперативник. Бери блокнот и пиши.
Агавелов достал записную книжку и авторучку.
– Телеграмма начальнику милиции станции Дербент. Текст, – начал диктовать Заур. – «Ариф Мехтиев обвиняется убийстве тчк Высылаем постановление аресте и этапировании тчк Сопроводите дело кражи Баку этапом тчк». Срочно отошли телеграмму, и ты свободен. Опять Аида тебя ждет?
Оставшись один, Акперов взъерошил волосы.
– М-да, обстоятельства меняются. Посмотрим, что будет дальше.
ГЛАВА 18
МАРИТА, ЧТО С ТОБОЙ?
Те несколько часов, которые Марита провела в обществе Заура, Аиды и Эдика, оставили в ее душе глубокий след. Ее радовало все. Она была счастлива. И кто знает, что бы они сказали друг другу в тот вечер.
Сидя сзади водителя, Марита рассеянно смотрела на бегущие навстречу фонари. Машина неслась по асфальту, с каждой минутой приближая ее к зеленому «изолятору», как она называла свой дом.
Вот сейчас она войдет в комнату с низеньким потолком. Навстречу поднимется Оскар Семенович. Снова испытывающие, недоверчивые взгляды, снова вопросы. Иногда ей казалось, что он с удовольствием вывернул бы ее наизнанку, как перелицованный пиджак.
Привыкла, правда, к нему. Но в последнее время до того все это опостылело, что сил нет. Неужели никогда не вырваться ей из-под власти этого тяжелого непонятного человека? Она часто ловила себя на том, что даже разговаривает в его присутствии тише, чем обычно.
Сейчас она твердо знала – так жить долго нельзя. Что-то должно случиться. Это что-то вернет ей волю, достоинство, полноту жизни. Это что-то было неопределенным и немного тревожным, но она ждала его с нетерпением.
Такси остановилось. Марита рассчиталась с водителем и, выскочив из машины, побежала к калитке. Вошла в комнату, удивленно оглянулась. Где ж он?
– Папа! – позвала она дрогнувшим вдруг голосом.
Оскар Семенович появился, как тень, из темноты сада. Опираясь на палку, он угрюмо разглядывал Мариту из-под густых седеющих бровей.
– Ты одна?
– Да.
– Как погуляла? Хорошо?
– Да.
– Ложись спать. Спокойной ночи!
Оскар Семенович ушел к себе, не сказав больше ни слова. Мариту вдруг охватило смешанное чувство недоумения и тревоги. Почему он не задал серию обычных вопросов. Что это?
Ночь Марита спала плохо, часто просыпалась, вздрагивала, прислушиваясь к шороху листвы. Ее не покидал страх, необъяснимый, цепкий. Все почему-то казалось, что рядом, в соседней комнате, во дворе или в саду прячется, затаенно дышит кто-то чужой и страшный.
Марита снова прислушалась. Нет, ничего. В соседней комнате похрапывал Оскар Семенович.
Она решительно поднялась, открыла дверь и в ночной рубашке вышла на крыльцо.
Как меняется все в мутноватом, рассеянном свете наступающего утра. Где-то под кустом сонно пощелкивает кузнечик. Ему, наверное, тоже плохо спится. Тишина успокоила Мариту.
Ежась от холода, но успокоенная, она вернулась в комнату с удовольствием нырнула в неостывшую еще постель. А за окном уже начинался дождь – монотонно барабанил по крыше, шелестел по листве тутовника. Марита крепко заснула. Проснулась поздно. Стрелки часов показывали десять. Она спрыгнула с кровати, накинула халатик. В домике тихо.
«Странная доброта! Злой бог ушел, не разбудив ее».
Марита спустилась во двор. Пышные георгины, словно приветствуя, кланялись ей своими тяжелыми головками. Дремавший под деревом Тузик потянулся, лениво засеменил к хозяйке, виляя хвостом.
– Ну вот, коротыш, – грустно проговорила Марита, – снова день и все, как обычно. Поеду на рынок, потом кухарничать и – ждать злого бога.
Спустя четверть часа, Марита уже ехала в город. По телефону-автомату она попыталась дозвониться к Зауру, потом к Аиде, но безуспешно.
Не удалось ей поймать Заура и на другой день – в первый день сентября. Отрешенная, внутренне вся напряженная, она с нетерпением ждала перерыва между лекциями, чтобы снова броситься к телефону. Наконец, услышала в трубке знакомый голос, почувствовала, как волнение перехватывает горло…
Марита приехала к скверу на улице Камо ровно в девять, огляделась.
Заура не было. Девушке взгрустнулось. Неужели не придет? Неловко было стоять одной, отворачиваться от многозначительных взглядов. Потеряв надежду, Марита хотела уже уйти, но в это время из-за каменного выступа ограды появился Заур.
Марита хотела было сострить по поводу «вежливости королей», но, увидев его запавшие глаза, небритые щеки, сдержалась.
– Тысячу извинений, – начал он, оправдываясь.
– Не надо. Я знаю… Рада, что вы все-таки пришли. Мне очень хотелось видеть вас, Заур.
Она отвернулась, прикусив губу. Он благодарно сжал ее руку.
Они медленно шли вдоль шоссе, потом поднялись на мост, нависший над платформами вокзала.
Марита увлекла Заура к перилам моста и остановилась. Глянула вниз.
– Так и подмывает – сесть в какой-нибудь поезд в уехать далеко-далеко, – вырвалось у нее. В голосе прозвучала какая-то затаенная тоска.
– Зачем? Неужели вам здесь плохо?
– Нет. Я не могу этого объяснить, Заур. Но такое чувство в последние дни – будто что-то должно случиться.
Они пересекли привокзальную площадь, вышли к скверу Самеда Вургуна. Под ногами хрустела кирпичная крошка.
Заур подвел ее к скамье у самого фонтана. Прозрачные струи воды взвивались вверх и с плеском падали в бассейн. Лилось из динамика «Мы с тобой два берега…» В быстро темневшем небе одна за другой загорались звезды.
Заур погладил прохладные пальцы девушки.
– Дарю вам эту песню, – сказал он. – И этот вечер. И вон те звезды.
– Спасибо, – она улыбнулась. – Вы так щедры, что мои страхи отступают.
– Страхи? Какие? У вас есть отец, товарищи. Я, если хотите.
– О! Отец! – Марита вздохнула. – Он черствый, нелюдимый. Я боюсь его.
– Такое страшилище, а я его не знаю, – шутливо сказал Заур. – Все-таки житель моего района.
Девушка не приняла шутки.
– Чтобы характеристика была полной, добавлю: он никого, кроме себя, не переносит. А меня просто терпит.
– Почему же он такой?
– Не сегодня, Заур, – попросила она. – Я расскажу и о нем, и о себе. Только не сегодня. Оставим эту тему, ладно?
Заур кивнул.
– Вы уехали со стадиона таким расстроенным. Наверное, случилось что-нибудь, – спросила Марита.
– Да, было совершено преступление. Убийство.
Пальцы Мариты дрогнули.
– Это, видимо, очень трудное дело, да?
Акперов закурил.
– Не так уж. Вначале, правда, почти не было надежд. Убитый, пожилой мастер по могильным памятникам, был задушен и связан. Кто, что, зачем? Потом мы осмотрели комнату, труп. Нашли в постели черный женский волос. Знаете, как много может рассказать один единственный волос?
Заур рассказывал, глядя перед собой. Он не заметил, как сначала вспыхнуло, а затем побелело лицо Мариты. Она слушала напряженно, страх заставил ее сжаться, откинуться на спинку скамьи.
Марита нервно схватила его за локоть.
– Уйдемте отсюда. Уйдемте куда-нибудь. Мне страшно.
– Пойдемте, – Заур встал. – Я, действительно, зря это…
– Наоборот, продолжайте. – Они пошли к черно-городскому мосту. Марита взяла Заура под руку. – Ну, что же дальше?
– В общем не уйдут… Главное, найти женщину.
Марита шла, как пьяная, казалось – под ногами колеблется земля. Последние слова Акперова стегнули ее по лицу. Ноги отяжелели, она крепко прижалась к его плечу. Заур курил, думал о своем. Вдруг он почувствовал, как Марита сжала его локоть. Они остановились под самым мостом, в полутьме, у массивных каменных опор. Акперова удивили неподвижные, широко раскрытые глаза Мариты.
– Что случилось? Вам плохо?
Заур достал платок, заботливо вытер ей лоб.
– Сердце…. Но теперь уже ничего… Прошло. Ты мне очень дорог, слышишь? Тихо произнесла она. – Скажи, Заур, ты веришь мне?
Вопрос изумил его. Она обращалась к нему на «ты».
– Да, верю, – решительно ответил он, обнял ее за плечи. Смутная тревога шевельнулась в душе.
– Ты совсем, совсем меня не знаешь, – заговорила она с жаром. – Но верь мне. Что бы ни случилось, верь…. У меня нет никого дороже. Только ты, Заур.
Последние слова утонули в гуле проходящего над ними поезда. Мост гулко резонировал. Грохот наваливался ощутимой тяжестью. Мысли Заура смешались, сердце снова кольнула тревога. Влажные губы Мариты в темноте коснулись его губ. Заур рывком прижал ее к себе. Когда стих гул поезда, она высвободилась из его объятий и, опустив голову, прошла вперед.
Заур последовал за ней.
– Марита! – окликнул он. – Марита, ну что с тобой? Ну, скажи мне, наконец! Скажи.
– О-о, – выдохнула она, – не надо, не спрашивай, не могу. Проводи меня. И не спрашивай ничего… Я сама скажу тебе. Потом скажу. Мне надо домой. Скорей.
Заур остановил такси. Сели. До самого дома Марита не проронила ни слова. Прощаясь, она робко попросила:
– Не обижайся. Я понимаю, что веду себя, как сумасшедшая. Но… Прости. Я позвоню тебе. Обязательно позвоню.
Повернулась и побежала к калитке.
Через полчаса Акперов был у себя в кабинете. Не зажигая света, сел за стол, с силой опустил кулак на стекло.
– Ничего не понимаю. Либо я идиот, либо…
Он вынул папиросу, нервно зашагал по кабинету.
В таком состоянии и застал его подполковник Асланов, неожиданно вошедший в кабинет. Он щелкнул выключателем и на его добром, мясистом лице мелькнула и тотчас исчезла улыбка.
– Убийство вроде раскрыто, начальник. Причин для волнений не вижу, – проговорил он.
Акперов смущенно нагнулся к столу.
– Я не волнуюсь, товарищ подполковник.
– Ну, знаешь… Особой наблюдательности тут не требуется. У тебя у самого какие-нибудь неприятности, да?
Акперов неуверенно кивнул.
– Вы угадали, Аскер Мурадович…
– То-то. Вижу, – в темноте сидишь. Держи себя в руках, майор. Уж если плохо, держись так, чтоб никто не видел, как умеет раскисать начальник уголовного розыска, черт возьми! – закончил он сердито.
– Но… – попробовал было возразить Акперов.
– Никаких «но». Да, кстати, сколько дней ты не заявлялся домой?
– Три дня.
– Сейчас же собирайся. У тебя есть мать, которая имеет право видеть тебя хотя бы раз в сутки.
– Я был занят.
– Был. Ступай домой. Понятно?
– Понятно. Иду.
– Вот и хорошо. А то скажут, что Асланов этакий черствый начальник, равнодушный к людям, черт побери. Марш домой…
Спустя пять минут, Акперов зашел в дежурную комнату и негромко сказал:
– Хочу проведать мать. Если что-нибудь важное, пошлите за мной. Только чтоб не знал Аскер Мурадович. Улавливаете?
– Ясно, товарищ майор.
