Текст книги "Чеченская рапсодия"

Автор книги: Юрий Иванов-Милюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– И вы желаете, чтобы я ушла, не получив возможности объяснить причину моего появления здесь? – почти не слушая собеседника, с вызовом воскликнула девушка.

– Если вы избавите меня от почетного сопровождения вас до самого Парижа, то я буду вам весьма признателен, – непримиримо насупился кавалер.

– Ну что же, я даже не притронусь к супу в этой паршивой харчевне, насквозь провонявшей нечистотами. Желаю удачи, новоявленный мушкетер… с большой дороги.

– Кто дал вам право меня оскорблять? – подскочил с табурета Буало.

– Это право мне дало ваше рыцарское обхождение с дамамии ваши приключения с женщинами легкого поведения в оставленной вами прошлой ночью такой-же придорожной корчме…

– Но ведь я не приглашал вас в ту корчму, о которой вы так лестно отозвались. Тем более, я не просил вас следовать за мной по пятам.

– Вот как! Но мне самой захотелось взглянуть на вас и убедиться в правдивости тех сплетен, которые словно рыбацкой сетью опутали всю вашу славную жизнь. Мне просто необходимо было увидеть человека, за которого меня хотят выдать замуж, – девушка с раздражением сдула с губ метелку пушистых волос. – Теперь я поняла, что все рассказанное о вас вашими же друзьями и знакомыми – абсолютная правда.

– О каких друзьях вы говорите? – опешил кавалер. – Кто они такие, и откуда вы их взяли?

– Оттуда… – собеседница вскинула руки-

– Пресвятая дева Мария, меня еще никто так не унижал. И я потащилась за этим хлыщем и грубияном в неизвестность, да чтоб ему было пусто!..

Неожиданно за спиной Буало послышалась какая-то возня, и он неторопливо обернулся назад. Двое широкоплечих мужчин в одинаковых сюртуках с закатанными рукавами пытливо присматривались к его крепкой фигуре, один из них как бы взвешивал в руках дубовую табуретку, второй поигрывал толстой палкой. Сомнений быть не могло, мужчины решили немного поразвлечься и с ним.

Буало, занятый неприятным разговором с девушкой, упустил тот момент, когда посетители корчмы от слов перешли к делу. Вокруг кипела настоящая битва, увесистые кулаки с уханьями, со стонами и с хрясканьем вовсю лупили по физиономиям противников. По щекам и губам завсегдатаев харчевни растекалась кровь, она забрызгивала расстегнутые на груди рубашки, пятнала кровавыми следами и остальную одежду. Правая рука кавалера моментально вцепилась в эфес шпаги, а левая согнулась в локте и приподнялась кверху, защищая лицо от неожиданного удара спереди.

Один из мужчин скорчил обидную гримасу и смачно сплюнул на дощатый пол.

– Вряд ли он республиканец, Одилон. Скорее этот господин принадлежит ко двору будущего императора, – он протянул тяжелую руку с грязными пальцами по направлению к груди кавалера. – Посмотри на эту массивную золотую цепь и на его холеное лицо, разве ты не видишь, что ему глубоко плевать на нас, на рабочих и крестьян?

– Ты прав, Мишель, у него и перстень с камнем не простой, а королевский. Для таких, как он, мы чернь, обыкновенное быдло. Кроме того, он наносит оскорбления прекрасной мадемуазель, сидящей с ним за одним столом.

– Этот мерзавец способен опошлить даже красоту женщины, а это уже преступление. По-моему, он достоин казни на гильотине, как его предшественники из дворян во времена славной революции под руководством Робеспьера и Мюрата.

– Мы успели забросать землей колодец в центре двора королевской резиденции Лувр, провели в многочисленные ее комнаты водопровод, мы построили новые величественные дворцы и проложили прекрасные дороги. А они снова хотят возвратить себе принадлежащие народу залы, набитые драгоценными произведениями искусства, и разъезжать по нашим дорогам в дорогих каретах, – продолжал нагнетать обстановку первый мужчина.

– И снова ты сказал чистую правду, Мишель. Этого допустить никак нельзя! – товарищ оратора принялся закатывать рукава, не переставая размышлять вслух: – Скорее всего, этот месье из богатеньких дворян, которые в годы революции поддерживали жирондистов, а после термидорианского переворота и реставрации королевской власти вернулись назад и сумели вновь овладеть народным добром.

– Похоже, что так, им не привыкать с жиру беситься.

Буало ногой отодвинул табуретку и сделал полшага назад. Он прекрасно осознавал, что конфликта вряд ли удастся избежать, но и драться с безоружными мужланами ему тоже было противно.

– Господа, я никогда не состоял ни в каких политических партиях, тем более не собираюсь вступать в них сейчас, – как можно спокойнее сказал он. – Давайте разойдемся по-хорошему, и мы с мадемуазель навсегда оставим этот гостеприимный постоялый двор.

– А мне здесь понравилось, – неожиданно откликнулась за его спиной недавняя собеседница. – Почему это вы надумали принимать решения за меня?

– Потому что вам здесь не место, – обернувшись к ней, громко зашипел Буало. – Вы желаете, чтобы нас оставили тут навсегда?

– Но и покидать этот славный городок с такой веселой гостиницей мне не хочется, – девушка воткнула руки в бока. – Так что придется вам убираться отсюда одному, а я постараюсь продолжить трапезу. Заодно посмотрю, кто из этих милых господ одержит победу.

– Да, конечно! К тому, кто победит, вы и присоединитесь, – ехидно заметил Буало. – Мадемуазель Сильвия, не смею утверждать, но мне кажется, что такая позиция вам к лицу.

– А вам какая забота? – ухмыльнулась девушка. – Вы лучше приготовьтесь защищаться. Кажется, на вас обратили внимание еще двое граждан свободной Республики.

Кавалер моментально принял боевую стойку и ощупал глазами своих противников. К ним действительно готовилась присоединиться парочка таких же увальней с мозолистыми руками. Оба они шумно дышали, их рубашки на груди были забрызганы кровью. Видимо, до этого они принимали активное участие в драке. У одного из них, в армейских брюках и в кителе, на боку болталась офицерская шпага в черных ножнах, отделанных медью, а в руках, затянутых в белые перчатки, он покручивал пистолет.

– Господа, что за шум без боевых действий? – развязно спросил он у первых противников путешественника, увидев кавалера, кинул правую руку к эфесу шпаги и заметил: – О, я вижу, что вы не зря обратили внимание на этого хлыща! У него одно только оружие чего стоит, не говоря об одежде и шляпе со страусиными перьями. – Точно подмечено, – воспряли духом друзья, не знавшие, за что еще прицепиться. – Головной убор этого мерзавца указывает на его принадлежность к дворянскому роду. Значит, в революцию дворян перебили не всех, осталась работа и для нас! – радостно загагакал гражданин в армейских штанах.

– И этот подлец еще смеет свысока разговаривать с нашим товарищем, одетым в простенькое платье гражданки Республики. – тот тип, которого назвали Одилоном, ткнул пальцем в сторону Сильвии, покрывшейся краской возмущения. – Товарищи, пора призвать его к ответу и поставить на то место, которого он заслуживает.

Кавалер попытался было снова оправдаться, чем еще больше подлил масла в огонь. Видимо, на краю Республики, рядом с хамоватой Германией, здешнее население переняло и грубые качества немцев, не слишком отягощенных культурой поведения.

– Повторяю, господа, ни к каким партиям я не принадлежу, мне одинаково претят как имперские амбиции, так и грубые замашки республиканцев, – крикнул он. – Граждане…

Но было уже поздно, четверо республиканцев словно дожидались того момента, когда он попытается произнести хоть одно обидное слово в их адрес.

– Да он еще и обзывается, – визгливо воскликнул кто-то из них.

Буало едва увернулся от брошенной в него глиняной кружки с недопитым вином, но тут же ему в лицо врезался кулак, обтянутый шершавой белой перчаткой. Бывший офицер попал точно в переносицу, и кровь потоком хлынула из ноздрей кавалера. Буало увидел, как этот мужчина в армейском кителе приготовился ударить его еще раз, пригнувшись, подсел под соперника, боднул его головой в живот и тут же пропустил еще несколько крепких тумаков от окруживших его республиканцев. Удары посыпались как из рога изобилия, кулаки застучали по бокам, по груди, по шее, кто-то старался сбить его с ног, настырно тыча каблуками по ботфортам.

Буало почувствовал вдруг резкую боль в колене, видимо один из прицельных ударов достиг своего назначения. Чтобы не оказаться на полу, он напряг все силы, отпрыгнул от противников, выхватил из ножен шпагу, выставил ее острием к нападавшим и закачал концом сверху вниз, не давая приближаться распалившимся республиканцам.

– Предупреждаю вас, граждане свободной республики! Еще один шаг, и я проткну насквозь любого, кто посмеет ко мне прикоснуться, – усмиряя запальное дыхание, хрипло сказал он.

Мужчины отшатнулись было назад, но тут же снова окружили кавалера. Их озверевшие лица не обещали ничего хорошего. Но здесь не выдержала девушка, стоявшая по другую сторону стола и поначалу спокойно наблюдавшая за дракой. Она вдруг выскочила, встала перед нападавшими и раскинула руки в стороны.

– Господа, мне кажется, этот наглец свое получил, – перекрывая невообразимый гвалт, царящий в корчме, звонко крикнула она. – Теперь предоставьте мне самой довести до конца разговор с ним.

– Товарищи, да она вместе с этим хлыщом, – ощерился тот, которого называли Мишелем. Шмыгнув крупным носом, он обратил грубое лицо к девушке. – Имперская шлюха, и этого предателя ты потащишь в свою постель?

– Это не ваше дело, – не зная, как поступать дальше, Сильвия оторопела от нежданности. – И какое вы имеете право обзывать меня шлюхой?

– А кто же ты? Вон как сиськи растопырила, – загоготали вокруг. – Раскормила, даже глухие застежки с шейным платком не помогают. У тебя ведь вся грудь голая, да и под платьем тоже ничего нет! – бывший офицер скорчил рожу, выхватил шпагу из ножен и ее концом поддел край подола. – Вот как, вся срамная до самого пупка.

– Поддайте ей под зад, чтобы не путалась под ногами, – рявкнул Одилон. – С этой стервой мы разберемся потом.

Девушка охнула, неловко присела на корточки и беспомощно оглянулась на недавнего своего противника. Буало заскрипел зубами, подобные выходки толпы показались ему слишком жестокими. Он успел заметить, как один из нападавших схватил его заступницу за рукав платья и с силой швырнул на грязный пол, истоптанный множеством каблуков. Чья-то подошва словно нечаянно наступила на длинные пальцы девушки, она громко вскрикнула, лицо ее покрылась белым налетом страха. В то же мгновение кавалер перенес тяжесть своего тела на выставленную вперед правую ногу и выбросил руку со шпагой в сторону обидчика девушки. Конец клинка проткнул камзол мужчины возле предплечья и выперся из его спины, уже измазанный кровью. Противник вытаращил глаза и громко рявкнул, прежде чем завалиться на стоящий рядом стол. А Буало уже потряхивал острием перед очередным нападавшим, принуждая того попятиться назад. Но беспомощный вид распластанной на полу девушки и товарищи, не думавшие отступать, видимо, возбудили в этом человеке звериные инстинкты, и он попытался перехватить клинок, зажав его рукой посередине. Рядом готовился к броску один из его единомышленников, вооруженный шпагой. Кавалер резко опустил эфес вниз и дернул оружие на себя, едва не развалив ладонь противника на две половины. Тот взвыл от боли и упал под ноги друзьям, подворачивая руку под свое туловище.

В этот момент бывший военный выскочил на свободное пространство и тут же нанес колющий удар в бок. Кавалер едва успел отклониться вправо, и все равно почувствовал, как острие прошило насквозь его жилетку вместе с рубашкой, вспоров заодно кожу на левом боку. Прижав локоть к взорвавшемуся испариной телу, он намертво зажал им чужой клинок, одновременно делая шпагой отмашку перед собой. Узкое лезвие сверкнуло надо лбом противника, взрезая его надбровные дуги и цепляя воспаленно блестевшие глаза. Нападавший выпустил оружие, откинувшись назад, закрыл руками залитое кровью лицо. Из его груди вырвался тоскливый вопль. Он так и остался стоять перед кавалером безоружным, подставляя грудь под новый удар, но у того и в мыслях не было убивать обидчиков. Буало понимал, что ему нет равных в военном искусстве среди этого сброда, собравшегося в харчевне, пропахшей дешевым вином, едой и потом. Оттолкнув от себя бывшего офицера республиканской армии, он потряс оружием перед глазами последнего из набросившихся на него типов. Тот широко раззявил рот, заюлил зрачками и начал пятиться по направлению к выходу из заведения.

Перед тем как броситься бежать, он смог подыскать слова, нужные для оправдания:

– Месье, я не предлагал намять вам бока, это все Одилон, которого вы уложили на пол. Он у нас был заводилой во всем.

Последний противник скрылся за дверью, не забыв захлопнуть ее за собой. Буало рукавом смахнул пот со лба, поморщившись, крепко прижал материю рубашки к ране, которая здорово зудела, затем огляделся. В полутемном зале несколько десятков мужчин продолжали выяснять отношения, они были так увлечены этим, что ни один из драчунов, перемазанных своей и чужой кровью, не удосужился обратить внимание на эпизод, только что завершившийся в одном из углов харчевни. Впрочем, это уже не играло особой роли, спектакль тут же закончился, не успев как следует разгореться.

Кавалер наклонился к девушке, распластавшейся на полу, осторожно потрогал ее за плечо. Его недавняя собеседница не подавала никаких признаков жизни. Тогда Буало, превозмогая боль, подхватил ее на руки и понес к выходу. Он подумал о том, что она потеряла сознание от страха и на свежем воздухе невеста быстро придет в себя. Так оно и случилось.

Но не успела барышня открыть глаза, как тут же резко оттолкнулась руками от груди кавалера и закричала:

– Отпустите меня, разбойник, иначе я позову на помощь.

– Тихо, тихо, я не собираюсь делать вам ничего плохого, – Буало опустил свою нареченную на землю. – Единственная просьба, мадемуазель Сильвия, поскорее уезжайте домой. Поймите, здесь вам делать нечего, тем более что дальше будет еще хуже.

– Мне и без ваших предупреждений уже плохо. Теперь я и сама убедилась в том, что вы не только неисправимый бабник, но и самый настоящий головорез с большой дороги, – одергивая платье и поправляя шляпку, парировала невеста и с болезненной гримасой прижала к груди помятую ладонь. – Вчерашней ночью я была свидетелем ваших сексуальных оргий, когда вы через прихожую в гостинице, будучи в крепком подпитии, провели к себе в номер размалеванную проститутку. Сегодня вы доказали мне, что человеческая жизнь для вас ничего не стоит, отправив нескольких человек на тот свет.

– Простите, мадемуазель Сильвия, но все мои жертвы живы, – возразил было кавалер. – Можете убедиться в этом сами.

– И вы думаете, что я вам поверю? Или хотите, чтобы я еще раз вошла в эту корчму с грязным залом, превратившимся в кровавую арену? – уставилась на него Сильвия прежним детским взором, – Опомнитесь, месье Буало, мне уже не десять лет, когда вы ублажали меня розовыми побасенками о ваших рыцарских победах. Я давно выросла из этого возраста, и теперь ничто не заставит меня внимать вашим лживым словам. Скажу больше, после увиденного мною вы для меня перестали существовать как претендент на мои руку и сердце.

– Прекрасно, хотя в отношении взросления верится с трудом, – пробурчал про себя кавалер и со значением посмотрел на девушку. – Если вы категорически не желаете иметь дела с развратником, лгуном и убийцей, тем более выходить за него замуж, то даю вам слово, мадемуазель Сильвия, что с этого момента вы свободны от всех обязательств, возникших после нашей с вами помолвки. Надеюсь, теперь вы довольны?

– Именно этого я от вас и ждала, – обрадованно встряхнулась собеседница, не переставая возмущаться: – И как я могла довериться господину де Ростиньяку и очертя голову броситься вдогонку за настоящим разбойником! Хорошо еще, что мы пока находимся в пределах Франции.

– Так это мой дядя послал вас за мной? – опешил кавалер.

– Месье Ростиньяк здесь ни при чем, но за несколько лет нашего с ним знакомства он успел наговорить мне про вас столько чудесного, что я решила не отпускать вас никуда, – девушка сердито сдула с губ прядь волос, прилипшую к ним. – О да, если дело пахло для него выгодой, то из этого старого пройдохи невозможно было вытянуть и слова.

– Тогда кто предупредил вас о моем отъезде? – не уставал допытываться Буало, которому было интересно узнать, как девушка очутилась в этом глухом краю, на самой границе с Германией.

Сильвия простодушно приподняла плечи.

– 0бо всем мне рассказала ваша тетушка, которая с самого начала была против вашей поездки в дремучую Россию. Разве об этом так трудно догадаться?

– Вы абсолютно правы, – со вздохом согласился кавалер, вспоминая свою добрую родственницу.

– Вы зря иронизируете, месье Буало. Мадам Селимена, урожденная де Руаяль, весьма разумная женщина. Единственная оплошность, которую она допустила в жизни, так это брак с вашим непутевым дядюшкой.

– И с этим фактом я не собираюсь спорить, – пряча улыбку и стараясь заодно скрыть болезненную гримасу, развел руками Буало.

– Она сказала, что если мне удастся вас догнать, то я должна буду постараться убедить вас не ехать в населенную людьми-медведями Россию, где вы все равно ничего не найдете.

– Вот как!

– Вам надо выбрать другую дорогу.

– Какую же, мадемуазель Сильвия? Скажите, наконец, если это не является вашим с тетушкой секретом.

– Вам необходимо повернуть в Швецию и постараться найти там того рыцаря, который ограбил Месмезонов и присвоил кардинальские раритеты.

– Я вижу, что вы в курсе всех событий, – озадаченно прикусил кончик уса кавалер. – Не сомневаюсь и в том, что дядюшка был со своей супругой весьма откровенен.

– Вы рассуждаете как обыкновенный дилетант. Даже детям ясно, что в том возрасте, в котором находятся ваши родственники с большим семейным стажем, им свойственно не делать друг от друга никаких тайн, – приподняла капризные бровки девушка. – Мадам Селимена беспокоится о вашей судьбе не меньше своего супруга, поэтому она попросила передать вам, чтобы вы сначала заехали в Швецию и нашли там того разбойника, а уж потом отправились бы в путешествие по России, если вам так хочется.

– О ее наказе я уже слышал, – поморщившись от усиливающейся в боку боли, задумчиво огладил подбородок Буало.

Теперь картина полностью прояснилась, скорее всего, дело выглядело так. Великодушный дядя, не желая участи своего родного брата, так и оставшегося на положении армейского офицера, несмотря на заштатную должность военного советника маршала Нусингена, всеми силами решил породнить племянника с семьей д'Эстель, занимавшей высокую ступень в обществе. Тем самым он как бы убивал сразу двух зайцев. Во-первых, ловелас-племянник приобщился бы к государственным делам и смог бы за короткое время достичь на этом поприще высоких чинов, достойных титула герцога. А во-вторых, заметно поднялся бы и авторитет всей семьи, что привело бы к допуску ее членов во власть. Ведь не только один месье Ростиньяк был представителем древнего рода рыцарей Огня и Меча, сумевшего дослужиться до пэра Франции, за это время успели подрасти и другие отпрыски не маленькой семьи, их надо было тоже приобщить к клану власть предержащих. Своими мыслями, в том числе о кардинальских сокровищах, за которыми отправился Буало, и обещавших большие дивиденды в случае их нахождения, он поделился со своей женой. Но поседевший светский лев не учел того, что не все его родственники рассуждали так же, как он сам. Родного брата господина де Ростиньяка и его сына Буало не особо прельщали высокие чины и звания, они даже тяготились ими, стремясь обходиться малым. Видимо, не пришло еще то время, когда кого-то из них жадной рукой схватит за глотку азарт и дотащит к старости до эполет, шитого золотом парадного мундира и до сундуков, набитых драгоценностями.

Буало здоровой рукой поправил шпагу, висевшую на перевязи, поплотнее прижал локоть к раненому боку, затем внимательно осмотрел просторный двор. Кареты нигде не было видно, и он с недоумением воззрился на представительницу семьи д'Эстель, продолжавшую приводить себя в порядок.

– Простите, мадемуазель Сильвия, а на чем вы собираетесь покидать этот райский уголок? – спросил он.

– Месье Буало де Ростиньяк, с этого момента не забывайте прибавлять к моему имени фамилию нашего древнего рыцарского рода. И учтите на будущее, что теперь мы с вами чужие люди, – холодно одернула его недавняя невеста.

– Покорнейше прошу меня простить, мадемуазель Сильвия… д'Эстель, – со скрытой усмешкой склонил голову собеседник. – Я постараюсь учесть ваше пожелание.

– В отношении моей кареты вы тоже можете не беспокоиться, я попросила своего конюха отогнать ее за этот вонючий придорожный кабак, чтобы она не мозолила вам глаза.

– Чтобы вам легче было подсматривать за мной, – сообразил Буало. – Вот почему я не замечал этой кареты во дворах харчевен, а видел ее только в дороге, висящей на хвостах моих лошадей.

– Надо же мне было узнать про вас всю правду, любезный вы мой несостоявшийся суженый, – вскинув головку, с издевкой произнесла девушка.

– Но тогда это меняет дело, – повеселел кавалер. – Не удивлюсь, если кучер окажется заодно и вашим телохранителем.

– Вы попали в точку, – она вытащила из-за пояса перчатки и насмешливо махнула ими перед носом Буало. – Прощайте, мой дорогой бывший жених, я желаю вам доброго пути.

– Приятной дороги и вам, мадемуазель Сильвия д'Эстель.

Когда девушка зашла за угол здания, кавалер приподнял локоть и со вниманием обследовал рану на боку. Он решил, что ему тоже пора отправляться в путь, и хотел убедиться, что царапина не представляет опасности. Но рана оказалась глубокой, острие шпаги порвало межреберную ткань, зацепив и саму кость. Боль усиливалась, заставляя кавалера клониться на сторону, пускаться в дорогу прямо сейчас было невозможно.

Буало поморщился, поискал глазами хозяина корчмы. Рана требовала основательной перевязки. Но пузатого человечка нигде не было видно, зато из-за угла появилась мадемуазель Сильвия. Вид у девушки был испуганным и явно растерянным, а ноги под платьем заплетались.

– Что-нибудь случилось? – натягивая на лицо бодрую улыбку, громко спросил кавалер.

Немного помедлив, девушка все же решилась рассказать о своих проблемах недавнему жениху, с которым минуту назад рассталась вроде бы навсегда. Все-таки здесь он был единственным человеком, которого она знала в лицо.

– Моей кареты нигде нет, – доставая из рукава кружевной платочек и поднося его к носу, с сожалением сказала она. – Я дала Жану наказ, чтобы он ждал меня в том месте, в котором я его оставила.

– Слуга исчез вместе с каретой?

– Под стеной строения лежит какой-то пьяный мужлан, здорово смахивающий на Жана. Но мне всегда претило подходить к пьяным людям.

– Постойте здесь, сейчас я посмотрю сам.

Кавалер обогнул гостиничное здание и на задней его стороне увидел приткнувшегося к стене мужчину крепкого телосложения. Кучера невесты он видел издали и мельком, но и этого оказалось достаточно, чтобы узнать его. Он сразу понял, что возницу закололи ножом. Вокруг никого не было, день подходил к концу, в оконных стеклах окраинных домов города запылали языки пламени закатного солнца. Стало ясно, что злоумышленники убили кучера девушки и угнали ее лошадей вместе с каретой.

На лице Буало застыла странноватая ухмылка, размеренно потекли и мысли в позванивающей от пустоты голове. Наконец он покривился от сильной боли в боку, сменил ухмылку на вымученную улыбку и принялся рассуждать сам с собой. Он думал так: «Допустим, купить новую карету и лошадей для меня не составит особого труда, но кто согласится сопровождать Сильвию до самого ее дома? Отпускать же сейчас девушку одну слишком опасно. Лично я возвращаться не желал бы, а если нанять провожатых, то еще неизвестно, как они себя поведут, ведь до ее поместья несколько дней пути. По всему видно, что во Франции наступают тревожные времена, – кавалер покусал губы и снова задумался. Затем переступил с ноги на ногу и продолжил свои рассуждения. – , Узнав, что я отправился в Россию, Сильвия бросилась вслед за мной, тем самым выказав полное ко мне доверие. Мы поссорились, но можно попытаться наладить отношения. А кто и когда в пути отказывался от надежного друга? К тому же Сильвия всю жизнь грезила дальними дорогами, я уверен, что она отправилась бы со мной в Россию, не случись между нами глупой размолвки. И еще одно. Истеричное поведение моей невесты объясняется просто – какой девушке понравится, если ее суженый начнет шастать по кабакам и спать с доступными женщинами. Значит, претензии ее ко мне были оправданы. А что она взбалмошная и в какой-то степени недалекая, то какая же из дочерей состоятельных родителей, выросших в родовом замке с монашескими условиями воспитания, блистала умом? – Буало поднял голову, проводил взглядом стайку белых пушистых облаков, розовых по краям от лучей солнца, уже коснувшегося кромки горизонта и поставил в своих мыслях твердую точку. – В конце концов, если мне придется часто ввязываться в драки, то хоть будет кому перевязывать раны. Он уже направлялся к оставленной им посередине гостиничного двора бывшей своей невесте, когда последняя светлая мысль принудила его со значением причмокнуть губами: – Но все мои рассуждения перевешивает оказанное мне Сильвией доверие, его не купишь ни за какие деньги, не считая того, что она чертовски хороша собой, – словно убеждая себя в правильности сделанных выводов, он бодро добавил. – Ко всему, мы успели отъехать от дома на несколько сотен лье, и тащить девицу обратно было бы слишком хлопотно. Значит, остается одно – уговорить ее отправиться в путешествие вместе со мной. Кстати, здесь тоже есть свои положительные моменты. За долгую дорогу мы сумеем узнать друг о друге очень много и уже по возвращении домой придти к окончательному выводу.»

И кавалер отправился на встречу с девушкой.

Увидев его, она повернула к нему капризное личико и воскликнула:

– Месье Буало, надеюсь, мой кучер жив, а карета дожидается меня за углом этого прескверного сарая?

– Вы так мечтаете поскорее от меня отвязаться? – кавалер попытался непринужденной улыбкой размягчить сердце девушки, одновременно чувствуя, что боль в боку достигла наивысшей точки и его начинает пошатывать. – С вашей стороны было бы весьма несправедливо и даже жестоко бросать меня в одиночестве в этой глуши.

– Простите, но такого исхода дела вы пожелали сами, – небрежно отмахнулась она. – И вы не ответили на мой вопрос.

– Вынужден вас разочаровать, мадемуазель, ваш кучер убит, а лошадей вместе с каретой угнали в неизвестном направлении.

– И что же мне теперь делать! – в отчаянии воздела руки девушка. – Я здесь никого не знаю. Да и денег с собой захватила не так много.

– У вас есть всего один выход – отправляться со мной в путешествие, как вам посоветовала моя тетушка.

– Но, месье Буало, вы собрались не к шведам, а в дремучую Россию. Туда я не поеду никогда!

Кавалер проглотил шершавый клубок в горле и ощутил вдруг, что начинает терять сознание. Машинально выставив ножны от шпаги вперед, он оперся рукой на эфес.

– Какая разница, в каком направлении начинать путешествие, – с трудом пошевелил он непослушными губами. – Не пойдете же вы обратно пешком?

– Если дело обстоит так, как вы сказали, то с удовольствием– бывшая невеста быстро наклонилась, сняла туфли и гляделась вокруг. – . Кстати, вам я тоже посоветовала бы заскочить сначала к скандинавам, а уж потом отправляться в свою Россию.

Она успела сделать несколько шагов голыми ступнями по жесткой траве. И вдруг краем глаза заметила, что Буало стал заваливаться на бок. Он как-то неловко взмахнул руками и рухнул на землю, не выпуская из пальцев тускло блестевшего эфеса шпаги.

Сильвия удивленно прикусила пухленькую губу:

– Странно, только что этот бабник демонстрировал передо мной свою мужскую удаль и боялся, что я стану ему обузой, – пробормотала она. – А теперь я сама не знаю, что с ним делать.

Она растерянно осмотрелась вокруг и заметила, что из глубины двора к ней торопится толстый человечек, хозяин постоялого двора.

– Мадемуазель, этого месье надо немедленно отвезти к доктору, – еще издали закричал он.

– Вот как! – Сильвия воткнула руки в бока. – И на чем вы прикажете его туда доставить?

– У него имеются прекрасные лошади, которых я поместил в конюшню.

Девушка немного подумала и облегченно встрепенулась.

– Вы правы, у месье Буало должны быть и деньги, на которые можно купить хорошую коляску, – как бы приходя к окончательному решению, она добавила: – На ней я отвезу его домой и доеду сама. Будем считать, что на этом наше опасное путешествие благополучно завершилось.