Текст книги "О бочках мёда и ложках дёгтя"

Автор книги: Юрий Болдырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

Глава 6. О ВВЕДЕНИИ В РОССИИ КОНКУРЕНЦИИ МЕЖДУ РАЗНЫМИ СИГНАЛАМИ СВЕТОФОРА ИЛИ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ПРОГРАММА ДАЛЬНЕЙШЕГО СНИЖЕНИЯ КОНКУРЕНТОСПОСОБНОСТИ ЛЮБОЙ РОССИЙСКОЙ ПРОДУКЦИИ (реформирование РАО «ЕЭС России»)

Почти целый год мы наблюдали бурные дискуссии о том, как реформировать электроэнергетику. Причём среди оппонентов правительственным планам оказался даже советник Президента по экономике, имеющий достаточно широкий доступ в наши СМИ, включая центральные телеканалы. Казалось бы, в такой-то ситуации всё должно было бы проясниться: кто, что и как собирается делать. И главное – зачем, то есть, чем новое будет отличаться от старого в лучшую сторону? Иначе говоря, мы должны были узнать, что качество энергообеспечения (стабильность частоты и напряжения, а также запасы мощности) повысится, а тарифы если не снизятся, то уж, во всяком случае, не станут расти произвольно (не в соответствии с минимальными издержками на производство при оптимальном характере самого производства и перетоков электроэнергии). Стало ли это нам всем – потребителям электроэнергии – понятно? Действительно ли предложенная и уже утверждённая Правительством программа реформирования электроэнергетики именно это нам обещает и в конечном итоге принесёт?

ИЛЛЮЗИЯ КОНКУРЕНЦИИ

Что нам обещают светлое будущее, в котором генерирующие электроэнергию электростанции будут конкурировать друг с другом и вследствие конкуренции будут если не снижать, то хотя бы не завышать тарифы произвольно – это, похоже, все услышали. Так же, как и рассказы об объективной инвестиционной непривлекательности нынешнего РАО «ЕЭС России» и, напротив, будущей чрезвычайной привлекательности генерирующих компаний, в которые все, включая иностранный капитал, так и кинутся вкладывать свои средства. Как же можно возражать против столь замечательной перспективы?

Что ж, в таких заоблачных мечтаниях можно пойти и дальше. Вас не устраивает качество воды в водопроводе (ржавая или хлорки много, напор слабый и подаётся с перебоями), и вы раз – и подключаете непосредственно к одной лишь своей квартире другой водопровод – из числа конкурирующих. Запах этого газа вам неприятен (то ли слишком много ароматизатора добавили, то ли не того качества) – пожалуйста, подключаете туркменский. А губернатор региона или президент страны вам не нравится – не двигаясь с места в физическом смысле переводите свой дом под юрисдикцию Швейцарской конфедерации...

Абсурд? Конечно. Но неужто кто-то всерьёз предполагает, что при обещанной нам конкуренции электростанций граждане-потребители электроэнергии, а также предприятия и организации будут сами решать, у какой электростанции им покупать электричество – примерно так, как мы покупаем на городском рынке творог или молоко? Сегодня на пробу возьмём электричество у одной хозяйки, завтра – у другой? Или же за нас это будет решать кто-то другой – администрация региона или района, а также разнообразные посредники, в свою очередь перепродающие энергию нам?

Если решать будут администрации, то есть чиновники, то чем чиновник-посредник, покупающий для нас электроэнергию, лучше чиновника-производителя электроэнергии? Почему эти чиновники, в отличие от нынешних, вдруг начнут действовать в наших интересах и тем поощрять добросовестную конкуренцию, а не вступать, как это у нас водится, в разнообразные сговоры с потенциальными поставщиками электроэнергии и тем самым разрушать их нарождающуюся добросовестную конкуренцию – сводить на нет смысл всей затеи?

А если посредники будут частные, то предполагается, что они тоже будут конкурировать, то есть к каждому городу и селу – по несколько ЛЭП, а там к каждому дому – дублирующие сети, принадлежащие разным посредникам? Если же посредники будут монополистами, то возникают все те же резоны, что в случае с монополистами-администраторами...

О какой же конкуренции и, главное, на каких рынках идёт речь? Практически остаются только два рынка. Конкурировать придётся: а) за сверхкрупных потребителей электроэнергии, типа железных дорог, заводов по производству алюминия и прямому восстановлению В стали и т.п.; б) за зарубежных потребителей при поставках электроэнергии на экспорт.

Станет ли от такой конкуренции выше качество поставляемой электроэнергии и ниже тариф на неё для большинства потребителей – для нас с вами? Разумеется, нет.

Итак, по целому ряду причин, включая технологические, а также в силу отсутствия сейчас и в обозримой перспективе необходимого избытка электроэнергии, обещанная конкуренция окажется липой. Это очевидно для всех, кто сколько-нибудь разбирается в электроэнергетике. То есть лучше от такой реформы явно не станет. Но важно и другое – не станет ли и хуже?

КАКОЙ ТАРИФ ПОРОДИТ ТАКАЯ КОНКУРЕНЦИЯ?

Предусматривается, что в результате реформы генерирующие мощности, способные продавать свою продукцию с прибылью и, соответственно, привлекательные для инвестиций, – станут частными, а федеральные сети – полностью государственными. Но у ГЭС (гидроэлектростанций), АЭС (атомных станций) и ТЭС (тепловых станций) слишком значительно разнится себестоимость производимой электроэнергии. При этом заменить все ТЭС (с более дорогой электроэнергией) на АЭС и ГЭС не только никто в обозримой перспективе не собирается, но это и в принципе невозможно. И если даже предположить, что реальная конкуренция производителей на рынке электроэнергии каким-то чудесным образом всё-таки будет обеспечена, то стоимость продаваемой на таком свободном рынке электроэнергии будет базироваться не на средневзвешенной себестоимости электроэнергии, производимой на электростанциях разного типа, как это было заложено в основу ныне разрушаемой единой энергосистемы, а на себестоимости производимого на тепловых электростанциях – тенденция к этому уже явно обозначилась. Причём даже не на крупных и, соответственно, самых эффективных тепловых станциях, а именно на самых неэффективных (ведь необходимого существенного резерва мощностей у нас нет и не ожидается).

Конечно, сверхприбыли будущих собственников ГЭС и АЭС (если последние через какое-то время тоже будут приватизироваться), а также сверхприбыли собственников наиболее крупных и эффективных федеральных тепловых станций теоретически можно изъять через соответствующие акцизы. Но, во-первых, станут ли это делать не на уровне ныне декларируемых намерений Правительства, а на самом деле7 То есть, для того ли приватизируют электростанции, как показывает весь наш предшествующий опыт, в далеко не случайные руки, чтобы затем у "своих" извлекать сверхприбыли в пользу государства^ И, во-вторых, даже если справедливость в данном случае в виде исключения почему-то вдруг и восторжествует (если сверхприбыли всё-таки будут изымать), экономике-то от этого не легче – в стоимость всех товаров и услуг будут закладываться максимальные издержки самых неэффективных производителей электроэнергии.

ЗАЧЕМ НАМ ПРЕИМУЩЕСТВА БОЛЬШОЙ СТРАНЫ?

А ведь подлинный вопрос – не только в производстве электроэнергии вообще, но в производстве и доставке её потребителям именно в определённое время. Складирование электроэнергии и её хранение, как известно, невозможно. А вывод тепловой электростанции из рабочего режима занимает примерно треть суток. И столько же – ввод в режим. И чем крупнее (и эффективнее) электростанция, тем продолжительнее период набора и сброса нагрузки. А для атомных электростанций продолжительность вывода из рабочего режима и вновь ввода в действие на полную мощность – ещё в несколько раз больше. То есть выключать на ночь – невыгодно. Но и отапливать и освещать вселенную – как это делают ночью во всей Европе – тоже нерационально. Именно эту проблему, наряду с общим существенным повышением надёжности поставок электроэнергии, и решала все ещё частично действующая наша Единая электроэнергетическая система, охватывающая шесть часовых поясов.

Посмотрите на карту мира или на глобус. Достаточно одного взгляда, чтобы убедиться: в этом вопросе у России есть безусловное преимущество, которого нет ни у одной другой страны или даже группы стран. То есть нечто более или менее похожее возможно, наверное, в случае, если Китай, Индия, Пакистан, Иран, Ирак и Турция (и/или Египет) вместе с уже действующим европейским объединением (и/или объединением всей Северной Африки) сумеют скооперироваться в какую-нибудь единую электроэнергетическую хартию. Им объединиться и договориться будет, безусловно, нелегко. А у нас-то уже – все есть. Только не ломай'

Ведь наша Единая электроэнергетическая система обеспечивала постоянную работу на полную мощность инерционных и наиболее эффективных атомных и крупнейших тепловых электростанций, а также перетоки электроэнергии из регионов с суточным минимумом потребления в те регионы, где в это время потребление на максимуме. Этим обеспечивалась и существенная экономия в требуемых генерирующих мощностях, и экономия энергоресурсов – за счёт использования самых эффективных станций и ночной электроэнергии, которая в противном случае просто пропадала бы зря. Менее эффективные средние и малые – тепловые станции и теплоэлектроцентрали -включались в зимний период и компенсировали сезонные колебания спроса на электроэнергию. А гидроэлектростанции, осуществляющие набор и сброс нагрузки сравнительно быстро, использовались в этой системе как регуляторы поставляемой в сеть мощности. И вот теперь предлагается, образно говоря, ввести конкуренцию между врачами, пожарниками и милицией, то есть между теми, у кого с точки зрения оптимального энергоснабжения (обеспечения надёжности и минимального тарифа) – просто совершенно разные функции.

РАЗРУШАЕМ – НА ВЕКА...

В отличие от инвестиционно привлекательных генерирующих мощностей, федеральные сети предполагается сделать полностью государственными – и то слава Богу. Но только при таком подходе откуда возьмутся средства на инвестиции в федеральные сети (на их поддержание и развитие), если все прибыли от производства электроэнергии и поставки её потребителям осядут в частных карманах? Развал же федеральных сетей приведёт в последующем к уже и принципиальной невозможности перетекания электроэнергии между регионами, расположенными в различных часовых поясах. Следовательно, стоимость пропадающей ночной электроэнергии будет заложена в тарифы на электроэнергию уже навсегда.

БУДУЩИМ ПРЕМЬЕРАМ НЕ ПРИДЁТСЯ ЛУКАВИТЬ

Пусть даже мы сумеем создать конкуренцию между независимыми производителями электроэнергии (что, как указывалось выше, в нашем случае практически невероятно), но смогут ли соответствующие гипотетические плюсы скомпенсировать фактически осуществляемый отказ от оптимальной модели производства и перераспределения электроэнергии? А ведь повышенный тариф, соответствующий себестоимости производства электроэнергии на самых неэффективных местных станциях, плюс напрасный расход лишней электроэнергии ночью – все это оплатит потребитель. Причём, повторюсь, – оплатит снижением эффективности и конкурентоспособности всей экономики.

Демонополизация, проводимая формально, то есть не приводящая к возникновению реальной конкуренции производителей (что применительно к электроэнергетике понятно уже сейчас), но ограничивающая право государства регулировать их деятельность – это благо или зло? А демонополизация, производимая как разрушение единой системы оптимального производства и постоянного перераспределения по всей стране специфического товара, потребность в котором циклична, а производство которого – инерционно и который, в то же время, нельзя хранить ни секунды?

Для кого как. Для монополистов, получающих право на произвольное установление тарифов на электроэнергию, такая "реформа" – благо. Для потребителей же электроэнергии и в конечном счёте всей экономики в целом – безусловное зло. И вынужденный перерасход топлива, и "выравнивающие условия конкуренции" ак-; • цизы на электроэнергию, и сверхприбыли будущих игроков на якобы свободном рынке электроэнергии – всё будет заложено в цены на все без исключения товары и услуги, производимые в России.

Таким образом, у будущих премьеров будет объективно больше оснований говорить нам: а что же вы хотите, страна-то – бедная...

Глава 7 В ЧЁМ «ВЕРХИ» И «НИЗЫ» СМЫКАЮТСЯ

ЦАРСТВУЙ, ЛЁЖА НА БОКУ

Бездействие власти, влекущее разрушение конкурентного протранства и, соответственно, ослабление мотивов для повышения эффективности деятельности, можно проиллюстрировать на многих примерах. В частности – на примере рекламы на телевидении, которая оказывается фактически монополизирована одной структурой. Формальный механизм при этом чрезвычайно прост: основные телеканалы предлагают компаниям, специализирующимся на размещении рекламы, заранее оплатить право на размещение рекламы на продолжительный период времени. Если учесть, что, например, в период избирательной кампании в Государственную Думу осенью 1999 года одна минута рекламы на ОРТ стоила около сорока тысяч долларов, можно себе представить, какие нужны свободные оборотные средства, чтобы принять участие в «рыночном» соревновании, в котором побеждает не тот, кто гибче и внимательнее к клиенту-рекламодателю и готов находить все новые взаимоприемлемые варианты взаимодействия, а попросту тот, кто может сразу, не моргнув глазом, выложить сотни миллионов долларов, чтобы закупить колоссальные объёмы рекламного времени впрок.

И что же все мелкие рекламные агентства – полностью исключены из бизнеса? Нет, не полностью, но единственная остающаяся для них ниша – это посредничество между монополистом и мелкими клиентами, с которыми самому монополисту возиться уже просто неинтересно. Результат классический: завышенные цены на размещение рекламы для клиентов, сверхприбыли монополиста, недопоступление средств от размещения рекламы телеканалам (по сравнению с ситуацией прямого выхода на крупных клиентов и массу конкурирующих агентств – не через монополиста), а также, в силу отсутствия реального поля для конкуренции, -невозможность интенсивного развития других рекламных компаний.

Впрочем, надо признать, что в описываемом случае корректнее говорить все же не только о бездействии власти, следствием чего являются подобные монополии, но и об определённом действии. Ведь никто же всерьёз не поверит, что монополистом по размещению рекламы на телевидении может стать сама по себе какая-то случайная фирма, не имеющая отношения к людям во власти. Точно так же, как и в ранее описанных примерах, понятно, что далеко не случайные люди руководят и "Газпромом", и РАО "ЕЭС России". Тем не менее, проведённое разграничение ситуаций, когда конкуренцию разрушают действия власти, и когда конкуренция разрушается в силу бездействия власти, вполне правомерно, так как мы говорим именно о публичных действиях власти или о столь же публичном непринятии властью мер, которых от власти следовало бы ожидать и требовать. Тем не менее, и в последнем случае (с рекламой), и во многих других аналогичных случаях очевидно, что именно личный интерес тех или иных людей во власти, включая высших должностных лиц государства, -это то, что и ведёт к невыполнению властью своих функций по защите конкурентного пространства.

В РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКЕ ЦЕНЫ НЕ СНИЖАЮТСЯ?

Как работает демонополизированная, а точнее, постоянно вновь и вновь демонополизируемая экономика в отличие от монополизированной или, опять же точнее, недемонополизируемой, то есть той, в которой допускаются монополии и безнаказанное злоупотребление ими свои положением, можно проиллюстрировать на следующем житейском примере. В США есть общенациональный праздник – День Благодарения, в преддверие которого американцы покупают традиционную индейку, садятся в машины и семьями с детьми едут к своим родителям. Соответственно, в этот период резко возрастает спрос, во-первых, на мясо индейки; во-вторых – на бензин. А теперь ответьте: что происходит у нас, когда на что-то резко возрастает спрос, в том числе циклично? Правильно, у нас в этом случае неминуемо растут цены (вспомните цветы на День учителя или 8 марта и т.п.). Неминуемо растут цены и в США, но в другом случае – если спрос на что-то вырастает неожиданно. Но что же происходит в США в нашем случае, когда спрос возрастает циклично, прогнозируемо – вырастают ли цены, возникают ли очереди?

Как это ни покажется удивительным для нас, но цены ни на бензин, ни на индейку в период пика спроса не растут, а на бензоколонках и в магазинах при необходимости появляются дополнительные рабочие руки, чтобы быстрее обслужить возросшее количество клиентов. И это бы ещё ничего, но ведь мало того: те, кто бывал в такие праздники в США, могут засвидетельствовать, что цены ... падают.

Как такое может быть? Очень просто. В условиях избытка товара и значительного превышения предложения товара над спросом (что есть обязательное условие для возникновения реальной конкуренции производителей и продавцов) в период сравнительно ограниченного спроса в течение всего года продавцы поддерживают некоторую наценку на свои услуги. В период же пика спроса они могут получить значительную прибыль за счёт резкого увеличения торгового оборота, что позволяет им для привлечения ещё большего количества клиентов существенно уменьшать торговую наценку.

В качестве примера, совершенно противоположного по своей сути, приведу следующий. Недавно мне пришлось в одном из садоводств под Петербургом наблюдать такую картину. Летним днём сотни мам и бабушек подтянулись на центральную площадку к магазину и выстроились в очередь к единственной цистерне с молоком из какого-то совхоза. Что называется, за что боролись, если в третьем тысячелетии нашей эры в России за молоком надо стоять в очереди более трёх часов! Но почему одна большая цистерна, а не пять, например, бочек поменьше? Почему только из одного совхоза, а не из двух-трёх конкурирующих – ведь в окрестностях их несколько? Ответ известен: потому, что так договорились руководители совхоза и садоводства – им так удобнее. И, наверное, потому, что люди готовы безропотно стоять в очереди и не видят в таком порядке вещей никакого ущемления своих прав.

Почему же у них – так, а у нас – противоположным образом? По двум причинам.

Первая причина: экономический механизм работает эффективно при отсутствии, а точнее, при недопущении всей силой и мощью государства и стоящего за ним общества монопольных сговоров.

И причина вторая – психологическая, проиллюстрировать которую можно ещё на одном примере.

Летом 1998 года мне потребовалось сделать дубликат с ключа. Каково же было моё удивление, когда молодой парень, занимавшийся изготовлением копий ключей в одном из крупных московских магазинов, сказал мне, что это будет стоить тридцать рублей, то есть, в пересчёте на американскую валюту тогда – пять долларов. Это в стране, где средняя зарплата работника (включая все "серые" и "чёрные") не превышала пары сотен долларов в месяц. При том, что в любом магазине в США тот же дубликат ключа точно на таком же станочке вам в это же время сделали бы за полтора доллара – в стране со средней зарплатой более чем на порядок выше, чем у нас.

Эксперимента ради я просветил нашего труженника о стоимости подобной работы в США. И получил примерно следующий ответ: "За полтора доллара – я даже и к станку не подойду..."

То есть, один готов целый день станок не выключать, чтобы в результате набралась серьёзная сумма заработка, другой – лучше вообще ничего не заработает, но "даром" – работать не будет.

Таким образом, антимонопольное регулирование, конечно – вовсе не есть волшебная палочка, которая мгновенно приведёт нас к хорошо организованным конкурентным рынкам, подобным тем, что есть в Европе и в США. Потребуются ещё и годы на формирование в качестве господствующей иной трудовой этики – этики не лёгких "чаевых" рублей, а тяжёлых трудовых копеек.

Но такая этика у нас сегодня не формируется и не может формироваться, в том числе и потому, что антимонопольное регулирование находится в состоянии, описанном выше. А в чрезвычайно монополизированной экономике хорошо получает не тот, кто работает в поте лица, а тот, у кого есть те или иные льготы и преференции и, соответственно, значительная фора в конкурентной борьбе.

Часть 6. БЮДЖЕТ – КАК ПРЕПЯТСТВИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОМУ РАЗВИТИЮ

ЛЕВАЯ РУКА ЗНАЕТ, ЧТО ДЕЛАЕТ ПРАВАЯ

Мы условились говорить в этой книге об экономике, об экономическом развитии, и вдруг – о государственном бюджете. Казалось бы, странно? Странно, если верить усиленно пропагандируемому в нашем обществе лозунгу: пусть они там наверху делают что хотят, лишь бы нам не мешали.

Если объединяются несколько предприятий и учреждают над собой общие органы координации или управления, вопрос о целесообразности расходования средств на функционирование этих органов, об эффективности и, тем более, обеспечении безвредности их деятельности остаётся для собственников и управленцев этими предприятиями сугубо экономическим, а не становится каким-то абстрактным и неинтересным, оторванным от проблем выживания предприятий, их прибыльности и перспектив.

Точно так же с обществом и государством: наивно думать, что вопрос об эффективности расходования наших с вами средств является не экономическим, не влияющим или мало влияющим на прибыльность национальной экономики.

За наши общие деньги (государственные) должна создаваться в широком понимании инфраструктура экономики и социальной жизни, включая всю правовую и правоохранительную сферы, в рамках которых функционирует экономика.

Но "наверху" – обычные люди. И как только они оказываются допущены к крупным чужим (общественным или государственным) деньгам и ресурсам, у них, естественно, появляются свои личные интересы, к сожалению, весьма отличные от интересов общества. И если позволять тем, кто "наверху", делать лишь то, что им хочется, а также делать абсолютно всё, что им хочется, очевидно: не только не будут обеспечены необходимые инфраструктурные условия для экономического и социального развития, но и более того, нас самих совершенно точно в покое не оставят -будут активно мешать нам развиваться.

О том, как сделать, чтобы бюджет стимулировал созидание и развитие, и о том, как у нас это не делается или, как минимум, тормозится – об этом написано и сказано много. Достаточно известно и о том, как непорядок в более широком смысле – в управлении государством – также препятствует экономическому развитию. В частности, как мешает развитию нашей экономики нынешний уровень управления госсобственностью, регулирования естественных монополий и т.п. – подробно анализировалось в предыдущих частях этой книги. Сейчас же обратим внимание в большей степени именно на то, как непорядок в бюджете и его исполнении, бесконтрольность и безнаказанность власти в этих вопросах прямо разрушают национальную экономику, препятствуют экономическому развитию.

Первое. В процессе исполнения бюджетов в условиях практической бесконтрольности (1990-1995) и полнейшей безнаказанности (и по настоящее время) выяснилось, что находясь у руля управления государством воровать можно не только то, что есть, но даже и то, чего ещё нет. То есть воровать можно в долг – закладывая долгосрочные стратегические интересы, судьбы детей и внуков ныне живущих граждан. В результате мы теперь несём и наши дети и внуки ещё долгие годы будут нести огромное налоговое бремя, значительная часть которого (не менее трети!)

для нас совершенно бесполезна. Это – выплата процентов по долгам, набранным нашими правителями совершенно бессмысленно для экономики страны. И это налоговое бремя – в стоимости каждого товара и каждой услуги, а значит – является составляющей их неконкурентоспособности (подробнее об этом – см. ниже "Прошлое не уходит бесследно").

Второе. Беспорядок с бюджетом – источник колоссальной криминализации всей экономики и общественно-политической жизни. Цепочки здесь очень простые, и их легко проследить. Приведу лишь несколько:

– правительства России и субъектов Федерации -банки, "уполномоченные" на хранение бюджетных средств – прокручивание этих средств и их пропажа -отмывание средств в других банках – отстрел банкиров;

– Правительство России – принуждение губернаторов брать деньги в кредит в определённых коммерческих банках с последующим перечислением федеральной помощи, часть которой уйдёт в указанные банки, – "откаты" участникам процесса – отмывание "откатов"...

– правительства России и субъектов Федерации -банки и корпорации, имеющие преимущественные права и льготы за счёт бюджета, – деньги "черным налом" на промывание мозгов населению через средства массовой информации для поддержки "своих" при власти – деньги "черным налом" на финансирование избирательных кампаний "своих" и очер-нение конкурентов – отстрел наиболее опасных конкурентов и тех, кто организует финансирование их кампаний...

Эти цепочки можно продолжать. Но важно понимать, что власть не может одной рукой – стимулировать криминализацию экономики и общества, включая создание нелегальных и полулегальных структур по защите своих клиентов в криминальном мире и ещё не отмытых денег, а другой рукой – эффективно бороться против бандитизма. Одна рука в этом случае окажется явно сильнее, а другая на деле будет лишь симулировать активность.

Чтобы мои рассуждения не выглядели слишком голословными, приведу простой, но очень показательный пример.