Текст книги "Калифорния - Мы Идем! (СИ)"

Автор книги: Юрий Тепляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Вечер застал Айвена в переднем дозоре. Только что распрягли животных и начали готовить ужин. Устроившись в кустарнике между двух крупных камней, Айвен с ирландцем Майклом Брэди наблюдали картину, как Джеро занимается с детьми. Одновременно слушали.

– Длина рукояти, позвольте заметить, позволяет достать противника до того, ка он достанет вас! – тут японец сделал несколько выпадов с рогатиной, ткнув наконечником в четырнадцатилетнего Ирвина Брэди, отец которого сейчас наблюдал за этим. Лезвие рогатины, разумеется, было в чехле.

– Колющий удар для вас основной, его можно сделать быстро, никакой индеец не успеет ничего сделать. Но не забывайте про лезвие…, – теперь он показал рубящий удар по руке юноши.

– Лучше сочетать эти два удара. Вот так. Сначала укол, потом рубящее движение, немного на отлете…

Дальше приятели наблюдали, как дети выполняли удары в воображаемого противника, потом выполняли их по двигающемуся «чучелу» – палке в руках Джеро, на конец которой была намотана большая тряпка. Айвен бросил смотреть, отключился и стал «сканировать» пространство вокруг лагеря.

Спать получилось лечь в два часа после полуночи. Утром парня разбудил не рассвет, а слабое урчание. Открыв глаза, увидел прямо перед носом черного котенка Ханны. Выехав из Джефферсон-Сити в возрасте двух месяцев, сейчас, в середине августа, он превратился в стройного молодого красавца с густой черной шубкой и зелеными глазами.

«Как он забрался в фургон? Скорее всего, его притащила Дарина. Вот они, обе названные сестры, спят рядом, по макушку завернувшись в одеяла. А Морриган, как всегда в это время уже хлопочет по хозяйству…». – Молодой кот вместо того, чтобы улечься в ногах, нагло устроился между ним и Дариной в головах, хвостом к девчонке и мордочкой к юноше, завернув под себя передние лапы. Увидев, что Айвен открыл глаза, кот равнодушно прищурился и замурчал громче, не делая никаких усилий, чтобы убежать.

Айвен только собирался его прогнать, но что-то удержало его от дальнейших действий, заставило замереть. Возникло желание разобраться, откуда это беспокойство, и он снова закрыл глаза.

Полежал так с полминуты и понял, что его настораживает. Образ двух взрослых людей дикого племени возник в виде светлых зеленых силуэтов на удалении в полмили от лагеря. Дальше разбираться с ситуацией надо было быстро. Айвен тихо выскользнул из своего одеяла, потревожив кота, и бесшумно спрыгнул на землю, перед этим забрав свой пояс с оружием.

В ту же секунду рядом возник верный Лис, подняв рыжую морду к хозяину.

– Лис, ты остаешься… Охраняй! – произнес юноша самым строгим голосом, на какой сейчас способен.

Нечего делать. Пес присел на попу у фургона, провожая взглядом Айвена – как тот отправился искать старшего наставника.

Нашел. И не одного, а двух наставников. Те возвращались со своей утренней разминки, которую проводили вдвоем, без Айвена. С юношей они занимались отдельно. Выслушав его, пойти к Дэвиду, как человеку, лучше всех разбирающегося в местных реалиях.

То, что это были индейцы, а не белые, Айвен был уверен, хотя разумно объяснить это не смог. Потому помалкивал.

Беспокоить лагерь японцы не стали. Когда Джеро вернулся вместе с проводником, друзья, тихо выскользнув за линию фургонов, вчетвером отправились в указанном юношей направлении. Дойдя до дозорных, предупредили их и отправились дальше вдоль берега озера на восток. Пересекли открытую местность у берега, где редко росли высокие деревья, а дальше начали подъем среди скал более осторожно, постоянно останавливаясь и слушая лес.

У самого гребня, спускающегося в каньон, по знаку Айвена друзья присели. Увидели, как два человека крались среди деревьев плавно и бесшумно. Они не спускались ниже в каньон, а двигались среди деревьев по склону, обходя крутые участки скал. Оба были одеты в длинные, коричневого цвета штаны, и такого же цвета рубахи с длинным рукавом и вырезом для шеи. Оба без головных уборов, с черными как уголь волосами. Длинными, стянутыми шнурком в два пучка. У переднего в руках короткое копье, у идущего сзади – лук и колчан со стрелами. Ножи за поясом у каждого, топорик разглядели у второго.

– Что скажешь? – спросил Сэтору у проводника, когда индейцы прошли дальше вперед по ходу каравана в долине, и пропали из виду.

– Думаю, что это разведчики, – ответил Дэвид и в свою очередь посмотрел на Айвена.

– Может это и так, но осмелюсь утверждать, что они одни в округе, больше я никого не чувствую на две-три мили. Большую группу я бы учуял…

– Может, и разведчики, а может, свободные охотники…, – добавил Джеро. – Что будем делать?

– Просто так напасть на них – это не будет хорошо, – начал рассуждать вслух Сэтору. – Остается просить Айвена следить за округой и дальше. Если они не отстанут и не удалятся от нас за день, вечером надо будет что-то решать.

– Пошли назад. А тебя, Айвен, попросим ни на что больше не отвлекаться, кроме наблюдения за округой. Как ты умеешь…

После завтрака тронулись дальше по каньону, работая шестами и руками, растаскивая камни и не давая фургонам опрокинуться при критических наклонах. Дети развлекались в пути пением песен и разговорами, но сегодня их попросили не петь. Взрослым с шестами было вообще не до посторонних разговоров. А Айвен отправился к передней паре дозорных, чтобы не отвлекаться на разговоры.

– Ну что скажете? – сразу после постановки фургонов на ночь Сэтору обратился к друзьям, но при этом смотрел только на Айвена.

– Эти двое двигались за нами на удалении все это время, сейчас они немного впереди, на правом склоне каньона, и тоже остановились. Отсюда не видно этого места.

– Это плохо, – произнес Сэтору очевидное. – Надо что-то делать с ними. Сейчас инициатива у них, а мы играем пассивную роль. Надо подумать, как все это перевернуть. Взять их в этой местности никак не выйдет – они легко ускользнут, и все продолжится…

– Надо на живца, – тихо предложил Дуглас, глава семейства Маккинли, который сидел рядом.

– Говори громче, тут все свои, а индейцы не услышат…, – предложил Джеро.

– Надо на приманку, как мы форель ловим! Причем, наживка должна быть такая, чтобы наши краснокожие кинулись на нее без раздумий…

– Хм, очень интересное предложение… Но кого ты в таком случае предлагаешь в этом качестве, сын мой?

– Конечно женщин! Ведь нетрудно догадаться, что они охотно схватят беззащитных женщин…

– Он прав. Несколько раз уже такое было, когда индейцы хватали слишком удалившихся от лагеря переселенцев несчастных женщин, – пояснил проводник.

– И что они потом? Ты представляешь, сын мой, что они сделают с нашими, если мы не успеем вовремя? – теперь к разговору подключился падре.

– Тихо. Не волнуйтесь так, ваши преподобия! – Теперь заговорил Джеро. Одной такой женщиной на время стану я, вторую надо подобрать. Можно кого из парней, но лучше, если второй пойдет натуральная женщина… Я бы рискнул взять Нору. Она вполне привлекательная. Индейцы ведь любят блондинок и рыжих, у них все черные. От блондинок вообще с ума сойдут…

Все взрослые давно прекратили разговоры и внимательно слушали. Только дети как обычно уселись своей компанией немного в стороне от взрослых.

– Тогда возьмите меня! – гордо заявила Мари Штерн, я под описание подхожу!

И действительно, обе сестры Штерн были натуральными сероглазыми блондинками. И младшая в свои шестнадцать по своей стати, и впереди, и сзади – выглядела очень привлекательно.

– Берите ее, – тихо подтвердил отец семейства, переглянувшись с женой. – С Джеро мы будем за нее спокойны…

– Но ты ведь понимаешь, Джеро-доно, – спокойно произнес Сэтору, – что мы не сможем быть близко, иначе индейцы могут почувствовать неладное и не схватить «наживку»?

– Понимаю, Сэтору-доно. Но их всего двое. Тут я доверяю Айвену. И, в любом случае вы сможете подойти раньше других индейцев, если они тут есть.

– Все согласны? – Сэтору еще раз подчеркнуто обвел взглядом круг взрослых. Он не любил в деле топтаться на месте.

– Все! – отозвался ему нестройный хор.

– Тогда начали! Надо решить вопрос до наступления темноты. Идите их одевать, а мы пока будем думать над деталями.

Прошло совсем немного времени, и от фургонов по склону, заросшему высокими соснами, вниз к реке и вперед по ходу каравана направилась живописная пара. Первую фигуру со спины можно было принять за старушку. Бойкую старушку в простой, но пышной юбке до пят, и просторной бесформенной вязаной кофте. В чепце с оборочками, и в больших очках с круглыми стеклами.

«Где только такие нашли?» – подумал Айвен, но тут же вспомнил о стрелковых очках. «В такой просторной юбке из оружия можно что угодно спрятать…».

Но, зная своего младшего наставника он был уверен, что под юбкой только его любимый короткий клинок и один револьвер. Против двоих этого даже много, револьвер лишний. Нужен только, если один побежит, но это вряд ли можно ожидать от индейского воина.

Вторая фигура была полной противоположностью первой. Опять же, только вид сзади можно было оценить в этой удаляющейся паре. Длинная юбка из тонкой ткани не скрывала крутые бедра и восхитительный зад. Сверху – белая блузка в традиционном германском стиле, с вышивкой. Хотя вид спереди не был доступен, но Айвен знал, что спереди младшая дочка семьи Штерн одарена природой еще круче, чем сзади.

«И глубокий разрез там, на шнуровке спереди…», – тут же представил это великолепие юноша.

Пока он рассматривал, парочка постепенно удалялась вперед по левому склону каньона. Сравнительно пологого, с зеленой травой и редкими хвойными деревьями. Пара имитировала процесс увлеченного сбора полевых растений. Еще немного, и женщины пропали из вида за гребнем.

Все необходимые действия выполнены и оставалось только ждать. «Прямо как на рыбалке – терпеливо ждать…», – опять парню полезла в голову мысль. Рядом, внешне спокойные, застыли четверо взрослых мужей: Сэтору и Дэвид, Дуглас и Алоис. Остальным строго велели не удаляться из лагеря.

Ожидание растянулось. Как только парочка скрылась из виду, Айвен закрыл глаза, сосредоточился на своих чувствах и через некоторое время стал видеть, как удаляются две фигуры, в виде образов в голове.

– Есть! – тихо проговорил Айвен, когда появились еще двое силуэтов и начали приближаться к их паре, но с паузами. Скорее всего – перебежками, от одного укрытия к следующему.

Услышав это, старший наставник облегченно вздохнул, а ирландец тихо чихнул, как кошка.

– Ждем! – спокойно сказал Сэтору. Наставник явно не сомневался, что Джеро всех там или прирежет, или оставит одного для допроса, если получится. Все замолкли, будучи в волнении и напряженном ожидании развязки.

Ну вот и сигнал – раздался выстрел из револьвера. После него все рванули с места, кто как мог, теперь не таясь. Причем Айвен и Сэтору легко оказались впереди. Подбежав ближе, Айвен увидел наяву всех «игроков» этой «пиесы» – двух своих и двух индейцев. Это были те два воина, которых видели сегодня утром.

Джеро, без чепца на голове и с клинком в руке наклонился над молодым индейцем, который лежал перед ним без оружия и затравленно озирался по сторонам. Он лежал на боку и пытался сложить ноги, потому что под коленями у него вся земля была в крови. И из рта текла кровь.

«Пытался бежать, наверное. Потому что Джеро резанул его сзади под коленями, и зубы разбил…» – дал беглую оценку состоянию жертвы Айвен.

Второй лежал на спине с порезом на шее и кровь толчками продолжала вытекать из раны. А Мари стояла чуть в стороне, прижав оба кулачка к груди, и смотрела на все это широко раскрытыми глазами. Но за все время акции не издала ни одного крика, и сейчас молчала. – «Молодчина, за это ей большой плюсик!» – решил юноша.

– Дуглас, Алоис! – обратился к мужчинам Сэтору. – Прошу вас, отведите юную леди в лагерь, а мы тут останемся, надо поговорить с воином. Если получится, конечно.

Мужчины с удовольствием взяли девушку под руки и повели в сторону лагеря, а когда они скрылись из виду, японцы начали допрос. Айвен только стоял в сторонке и молча наблюдал, больше стараясь следить за округой.

Сначала Дэвид пытался задавать вопросы в разных вариантах, но индеец упорно молчал. Лежал, сверкал глазами и молчал. Потом Джеро чуть приблизился и сделал индейцу по порезу на ногах. Тот закричал, но после начал отвечать, сначала гневно, потом с отчаянием в голосе. Видимо, когда японцам и Дэвиду показалось достаточно, Джеро достал револьвер и немного отошел. Индеец закричал и умолк только, когда содержимое его черепа оказалось снаружи него.

– Айвен, Дэвид, возвращайтесь в лагерь, а мы тут немного уберем. И прошу вас, попросите Мари повременить с разговорами, дождаться нас. Когда соберемся вместе, после ужина Джеро и Мари представят свой рассказ. Будет всем развлечение.

«Лучше перед ужином…», – опять подумал юноша, глядя на измазанные в крови тела индейцев: молодого и второго чуть постарше.

Ужин прошел быстро, потому что все были в нетерпении, а им предложили сначала поесть. Мари стойко сохраняла договор о молчании и отказывалась говорить раньше времени даже матери.

Перед чаем Джеро оглядел всех собравшихся, и начал рассказ:

– Вы понимаете, что мы стали медленно удаляться от лагеря, играя роли беззаботной девицы и ее бабули в возрасте, который накладывает свой отпечаток времени… Индейцы, видно, заметили нас давно, но ждали, когда мы удалимся еще. А когда поняли, что дальше не пойдем, то просто вышли из-за деревьев и сразу попытались схватить Мари, чтобы зажать ей рот. Понимали, что молодка сможет кричать громче старухи…

– Но старушке удалось оказаться быстрее, заслонить собой и обнять девицу, став спиной к ужасным похитителям. И никто не кричал…

– И тут началось самое интересное? – ехидно решил прокомментировать рассказ Дэвид.

– Ты угадал, друг мой, именно это и произошло, когда старший сорвал с моей головы чепец и увидел мою прическу. Мои короткие и кучерявые волосы, прижатые к голове уши, совсем не похожие на женские…

Среди собравшихся прокатилась волна смешков и хихиканья – люди живо представляли эту сцену.

– Ну а дальше все проходило просто и быстро. Старший поднял свой топорик и попытался рубануть меня сверху. Он был очень быстр. Но я с шагом ушел с линии удара и рубанул его косо по шее. Задел артерию, так что добивать не пришлось. Мари перед этим немного невежливо оттолкнул подальше…

– Хорошо задел…, – добавил Алоис, – до самой ключицы дошел твой клинок, там остановился. За малым не отрубил ему голову.

– Именно так все и получилось. Второй, который моложе, кинулся с ножом. Но пользоваться им толком не умел, мой простейший уход под руку позволил проскочить мимо и подрубить ему ноги под коленями. Никуда он не убегал. Я хотел оставить молодого для разговора…

– Так главное скажите? – задал вопрос мистер Август, глава каравана.

– Сказали, что они не разведчики, возвращались к своему селению в горах, и увидели наш караван. Шли к своему стойбищу в Голубом Каньоне. Не слышали о таком?

– Это шошоны, я сразу не сказал, извините! – добавил Дэвид. – Их там мало. Семей – как пальцев на одной руке, так молодой сказал. Они ведь всегда враждовали со своими соседями, так что не стоит ждать от них нападения. Но и те своих не скоро найдут. Мы через пару дней начнем спускаться в долину, дорога станет легче и пойдем быстрее.

Так закончился нескучный день двадцать шестого августа. Так как это суббота, народ был весел как от удачного исхода очередной стычки с индейцами, так и от предстоящего выходного.

После ужина сидели у костров, в которых поддерживали слабый огонь. Это чтобы видеть друг друга, но не освещать сильно лагерь для возможных врагов. Об индейцах и не вспоминали, а задавали вопросы священникам на самые разные темы. В результате священники разделились и расселись в двух местах, чтобы беседовать с людьми одновременно.

– То, что в древние времена на Земле побывало множество разных Богов, не оспаривается христианской церковью, дети мои, – вещал отец Уильям размеренным тоном, как на проповеди. – Ведь в Ветхом завете об этом прямо сказано. В этом заключается подвиг Христа, который своим самопожертвованием навсегда лишил других Богов возможности вернуться, и избавил души людей от их пагубного влияния, дав им возможность спастись.

– А что вы скажете насчет Дьявола? – спросил Джеро, который лежал на спине у костра, подложив под голову небольшое бревнышко.

– А он Богом никогда не считался…

Дальше пошла нескончаемая познавательная беседа взрослых с католическим священником.

К кругу детей младшего и среднего возраста подсел пастор Салливан.

– А кто такой «хулиган»? Почему я – хулиган? – кто из кучи детей выкрикнул, даже и не видно.

– Слово от ирландской фамилия Houlihan, – немедленно ответил Салливан. – Говорят, эту фамилию когда-то носил скандалист и дебошир Патрик Хулиган, который доставлял немало проблем жителям и полиции Лондона…

– А я слышала другое, – произнесла рыжая Айне, дочка Маккинли, – что это была семья, которая грабила и убивала постояльцев своего трактира, пока их не повесили…

– Ну…, что тебе сказать на это, – протянул пастор. Отвечу тебе образно, иносказательно. Вот стоят в очереди старушки, первая спрашивает:

«Это очередь на лечение?»

– Вторая – «А почем печенье?»

– Третья – «А печень то говяжья?»

– Надеюсь, я понятно ответил на твой вопрос, юное дитя? – с улыбкой спросил отец Уильям.

– А что такое «богема»? – раздался следующий вопрос, теперь от девчонок постарше.

– Это слово имеет французское происхождение, дети мои. Где «boheme» означает «цыганщина», «неурядица». Его ввел в обиход журналист Анри Мюрже. Он жил в Латинском квартале города Парижа, где обитали небогатые художники, актеры и музыканты. Сначала он опубликовал серию рассказов об обитателях этого района, а потом роман под названием «Сцены из жизни богемы». С тех пор богемой стали называть людей, не имеющих устойчивого материального положения и ведущих беспечный и беспорядочный образ жизни…

На стороне взрослых публику продолжил развлекать Джеро, бывший после схватки на кураже:

– Как это так? Часто мыться? «Кто мыться – тот смывать свой удача!» – так говорили еще монголы, завоевавшие полмира. «Баня – вредно для тела человека!»

– А от грязи заводятся вши, которые переносят тиф, сифилис, испанку! – вполне серьезно пыталась убеждать нашего героя Марта Крюгер, невысокая худая женщина и хороший врач.

Народ смеялся и от одного, и от другого. Айвен слушал то тех, то других, лежа на спине на своей подстилке, положив руки за голову. Рядом сидела Дарина, младшая дочка Морриган.

Он лежал и наслаждался каждым мгновением, пока его запястье не накрыла чья-то теплая женская ладонь.

«Это Ханна», – сразу определил. Легко поднялся на ноги, молча показал Дарине понятный знак, прижав палец к губам, и растворился вместе с Ханной в темноте.

Глава 5
Последние мили

«Ещё до обретения Мексикой независимости в Верхней Калифорнии было выделено 30 земельных грантов, которые получали в основном родственники и друзья губернаторов. В 1824 году в Мексике был принят Колониальный закон, позволивший получать землю в Калифорниях, а в 1828 году правила получения земель были собраны в единый кодекс. Слом монополии францисканцев на владение землёй и облегчение её приобретения проложили путь в Калифорнию для переселенцев.

Многие калифорнийские колонисты, как и местные индейцы, недолюбливали богатых и властных миссионеров-францисканцев, которые представляли правительство Испании. Поэтому после того, как Мексика получила независимость, в регионе прошла волна протестов против испанских миссий. В итоге новая республика Мексика решила ликвидировать административную власть миссионеров, и в 1833 году Мексиканский Конгресс законодательным образом освободил туземных индейцев из-под контроля власти миссионеров и конфисковал церковные земли в пользу колонистов Калифорнии.

Большая часть бывших церковных земель была отдана во владение местных индейских племен и отчасти колонистов. Огромные хозяйства, основанные миссионерами, стада коров и овец, взращенные под руководством монахов-францисканцев, составили основную хозяйственную и экономическую базу развития региона Калифорния.

Владельцы ранчо стали торговать мясом, шкурами, рогами домашнего скота. Этот товар охотно закупали для нужд мануфактур и пищевой промышленности иностранные торговые суда из разных стран, в том числе и из Америки».

Из истории США.

Утром двадцать седьмого августа после короткого дождя ярко светило солнце. Мужчины решили передвинуть выезд в путь позже на один час, чтобы дорога немного просохла, и сидя за завтраком наблюдали, как волы и лошади срывают губами и жуют влажную и сочную траву.

Отложили выезд и по соображениям безопасности, так как на скользких камнях этого трудно проходимого каньона легко можно подвернуть или сломать ноги. Как людям, так и животным.

Эти мучения с медленным передвижением на запад по каньону продолжались еще день. Было воскресенье, но Дэвид объявил, что до выхода из узкого каньона осталось немного. Посовещались, и воскресный отдых решили перенести на следующий день.

Действительно. В понедельник, а это был предпоследний день августа, горы постепенно стали сходить «на нет», и измученные путешественники выбрались на более ровные места.

Как-то незаметно произошло, что караван теперь в основном двигался по ровным участкам среди невысоких гор, пересекая то ярко-зеленые луга, то участки хвойного леса с прямыми и высокими деревьями.

Теперь, насколько хватало взора тянулось редколесье – группы деревьев чередовались с живописнейшими полянами, которые были усыпаны разноцветными цветами. Пахло травами, в воздухе носились стрекозы и шмели – от цветка к цветку.

Двигаться стало легко, и теперь из фургонов и рядом с ними слышались веселые голоса, а не напряженное сопение и тревожные крики.

Как только стали на вечернюю стоянку, Айвен ушел в свой второй фургон, чтобы в тишине починить поясную кобуру в месте разошедшегося шва. Пока нет других его обитателей – священников и Дэвида. Достал толстую иглу и грубые нитки и приготовился работать. Но ему не дали.

– Айвен! – из открытого проема сзади показались головы Дэвида, Майкла и Дугласа. Еще несколько детей стояли сзади них.

– Айвен! Пошли с нами! На охоту! – озвучил общую просьбу Майкл.

– Да, на охоту! Хотим добыть горного барана, пока не закончились дикие места и крутые скалы. Дальше пойдут обжитые пространства со стадами скота, так что это наши последние надежды…, – начал было объяснять проводник.

– Я тебе сегодня зашью эту кобуру, – пообещал Дуглас, чтобы снять все препятствия.

– Ладно-ладно! – поднял руки юноша, понимая, что не отстанут. Вернул в сумку иглу с нитью и перевел взгляд на свой длинноствольный Кентукки, понимая, почему его пригласили. Сунул в целую открытую кобуру на поясе револьвер, несколько снаряженных патронов к винтовке положил в карман, и прыгнул на землю через заднюю часть фургона, свободную от тента.

Тут же вперед охотников протиснулся Лис и подпрыгнул высоко, намереваясь лизнуть хозяина мокрым языком, куда получится. Парень решил сегодня не разочаровывать пса и крикнул ему – «Вперед!». Не было у него уверенности, что охота на горного барана будет успешной. Скорее – получится прогулка перед ужином.

Вышли из лагеря гуськом. Впереди Дэвид и Майкл, дальше дети – оба мальчишки семьи Нойманн, дальше младший Вольф, младший Циммерманн, оба сына Майкла – Гордон и Ирвин, еще дальше Имхер и Айне Маккинли. Сам Дуглас Маккинли с Айвеном шли замыкающими, чтобы видеть перед собой всех детей.

«Дэвид ведет к гребню вон той гряды, где выделяются открытые скальные участки» – отметил юноша. Когда поднялись наверх, решили постоять, чтобы дети смогли восстановить дыхание. Все взрослые и четырнадцатилетний Имхер Маккинли были с карабинами, Гордон и Ирвин Брэди с луками, остальные дети имели только ножи на поясе. Все равно взрослые дадут им выстрелить по два – три раза каждому в конце охоты.

После отдыха на гребне Дэвид повел всех по самому верху на юг, обходя крупные скалы.

«Стоп!» – Айвен видел, как проводник стал, как будто напоролся на стену, а потом подал знак всем опуститься на землю. Айвен с Дугласом медленно, стараясь не делать резких движений, пробрались вперед, к проводнику, и замерли рядом. Ярдах в ста впереди, на крутом, почти отвесном склоне устроился баран с большими рогами.

До этого Айвен велел псу идти рядом, и тот послушно выполнял команду, а сейчас юноша положил ему руку на спину и велел лечь. Пес видно понимал, что сейчас ответственный момент, и подчинился беспрекословно.

Айвен сосредоточился, настраивая глаза на другой режим восприятия, от чего изображение медленно подъехало к нему ближе. Теперь юноше стали видны его толстые рога, которые шли от лба назад, постепенно загибаясь. Шерсть густая и длинная. Везде бурая, а на брюхе немного светлее.

Баран забрался на скалу вверх ярдов на тридцать и смотрел по сторонам, потому что внизу, на зеленом склоне под скалой, паслись несколько самок и два детеныша. Конечно, он высматривал врагов, а это или охотники на двух ногах, или хищники на четырех – черный медведь-барибал, пума и росомаха.

Может он дремал под лучами солнца, идущего на закат, так что не двигался, когда мужчины начали устраивать свои ружья. Но потом, когда дети начали возиться, стараясь тоже все увидеть, дернулся с места и издал громкий звук. Все стадо легко снялось с места, но не убежало совсем, а перешло немного дальше по склону. Видимо вожак решил, что этого будет достаточно.

Посоветовавшись между собой, мужчины тоже решили не перебираться ближе, считая это безнадежным делом. Оставалось начать стрельбу с этой дистанции, которая была слишком большой для карабинов, но терпимой для Айвена с его длинноствольным охотничьим ружьем, похожим на произведение искусства.

– Замерли! – постарался одними губами сказать Дэвид молодежи, а взрослым жестами показал, что стреляет первым Айвен. На весь показ ему хватило указательного и большого пальца правой руки. Сделал первую фигуру – оружие. Потом указательный палец – на Айвена. Потом указал пальцем на барана, что стоял выше самок на скале, и сразу указательным пальцем – отрицательный жест. Всем стало понятно: первым стреляет Айвен, и в главу стада не стрелять. Лучше стадо потеряет одну – две самки, чем вожака.

Айвен выбрал самую крупную самку, что стояла на склоне выше всех.

«Может, это его любимая жена? Не выбрать ли другую цель?» – Но сразу отбросил эту мысль, потому что в стаде все самки – его «жены», если можно применить такое слово к дикой природе.

«Пусть место любимой жены займет более молодая…» – задержал дыхание и плавно нажал на курок.

Выстрел прозвучал внезапно и громко, звук пошел отражаться от скал. Самки резко подскочили на месте и легко понеслись дальше по склону, перепрыгивая через лежащие камни. Вожак немного отстал, потратив время на спуск, но тоже пропал из глаз вместе со стадом. Самка, в которую метил юноша, покатилась вниз по крутому травянистому склону. Несколько раз при этом перекувыркнулась, потом застряла между крупных камней.

Больше никто из стрелков не попал, что было ожидаемо, так как стреляли пулей. Тотчас дети помчались к жертве впереди взрослых.

– Куда! Ноги не переломайте! – кричали им вслед Дэвид и ирландцы. Те немного сбавили темп, но все равно старались успеть первыми.

У самой жертвы остановились, не подходя ближе. Действительно, зрелище впереди было не для детей. Самка было еще жива, лежала у двух камней, которые ее задержали на склоне, и смотрела на подошедших большими влажными глазами и тяжело дышала.

– Отойдите еще! – приказал Дуглас Маккинли младшим, которые завороженно смотрели на жертву, достал нож и перерезал ей шею, чтобы не мучилась. От этого зрелища опьянение и безумие охоты у детей резко прошло. Чтобы отвлечь юных охотников от дальнейшего зрелища, Айвен с Дэвидом собрали их и повели в сторону, заняв делом. Решили дать им пострелять из карабинов.

А оба ирландца занялись разделкой туши. Сначала спустили кровь из разрезанного горла, потом начали снимать шкуру, распоров брюшину. Работали быстро и ловко, так что через полчаса куски мяса были завернуты в содранную шкуру.

Прибытие охотников с добычей поразило и обрадовало одновременно. Не ожидали охотников назад так быстро, да еще и с добычей. Когда мужчины молча развернули шкуру, то люди радостно зашумели. Женщины кинулись доставать сковородки, так как на огне стояли только котлы с кукурузной кашей. Запасы еды подходили к концу, как и само путешествие.

Костры запылали с новой силой, когда подкинули дров, чтобы поставить на угли сковородки. Собак и кошек угостили сразу. Пятерым щенкам и котенку дали отдельно в стороне мягкую печень. Труднее всего пришлось с рыжим псом Айвена и с трехшерстной кошкой семьи Штерн, которые крутились и не давали прохода женщинам, что сегодня готовили. Особенно кошка, которая вставала на задние лапы, а передними цеплялась за штаны. Отстали только, когда им положили в сторонке свежего мяса.

– Брось своих девчонок на время, да присядь лучше к нам! – как-то немного не характерно для его сана выразил мысль отец Уильям. Но юноша молча повиновался. За долгие месяцы похода он уже привык к неожиданным вывертам обоих священников. Ужин только ожидали, потому от просто покинул Дарину и Ханну, которые уже заняли свои места рядом и направился к священникам, которые сегодня пристроились немного в стороне от всех, у колеса второго фургона.

– Не думай ничего плохого, юноша, – произнес серьезно отец Салливан. – Мы тут спорим, как может работать твоя способность видеть в голове окружающее… Ведь у человека пять органов чувств, чтобы воспринимать окружающий мир. В трактатах древних говорится, что может быть их больше, но вряд ли они имели в виду людей…

– Давайте говорить о шести органах чувств у человека, – предложил отец Уильям. Шестой – это орган равновесия, или «вестибулярный аппарат» словами ученых мужей.

– Давайте, – тотчас согласился Айвен. – Я не только думал над этим, но и пробовал проводить эксперименты…

– Что за эксперименты? – пастор выразил озабоченность. – Надеюсь, без ущерба для себя?

– Конечно, отче. Когда появляется видение в голове, пробовал отключать слух, затыкая уши, закрывать глаза, металлом изолировать. Даже кожу пробовал изолировать, чтобы отключить осязание…

– И что же? – отец Уильям не смог скрыть любопытства.

– Картинка в голове сразу меняется, без одного больше, без другого меньше. Или становится менее понятной, или цвет ее меняется. Так что даже сделал по итогам соответствующие выводы…

– Излагай их! – попросил Уильям, так как юноша замолчал.