Текст книги "Калифорния - Мы Идем! (СИ)"

Автор книги: Юрий Тепляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Юрий Викторович Тепляков
Калифорния – Мы Идем!

Глава 1
Разговоры с индейцами

«В 1845 году Лэнсфорд Гастингс опубликовал путеводитель под названием «Путеводитель по Орегону и Калифорнии для эмигрантов», в котором предлагал покинуть Орегонскую тропу в Форт-Бриджер, пройти через хребет Уосатч, потом через пустыню Большого Соленого озера (80-мильная безводная дорога). Он писал: «Сделайте петлю вокруг Рубиновых гор и снова присоединитесь к Калифорнийской тропе, идущей по долине реки Гумбольдт, примерно в семи милях к западу от современного Элко, штат Невада (ныне перевал Эмигранта)».

Долина Солт-Лейк имела символическое значение для всех переселенцев, знаменуя окончание первой половины путешествия к тихоокеанскому побережью.

Первыми по этим местам прошли «пионеры», и разного рода авантюристы. За ними шли фермеры с достатком».

Из истории США.

– Возможно, пойдет дождь. И что-то меня смущает, джентльмены? То, как мы идем, практически без потерь… – Джеро задумчиво рассматривал небо и высказывал мысли вслух. Он сейчас шел справа от переднего фургона, а Сэтору постоянно находился в замыкающем дозоре.

– Не совсем так, Джеро-сан, – возразил глава каравана герр Август, восседавший на передней скамье. – Лошадь мы потеряли, если ты не заметил…

– Да, джентльмены, такое у меня впервые – путь каравана напоминает прогулку, – высказался проводник. – И это настораживает!

Выдержав паузу, глава каравана Август ткнул пальцем вперед и вдаль:

– Так и надо держаться настороже, джентльмены, беда всегда может прийти внезапно, как черт из табакерки.

– Мы и держимся, в меру сил…, – буркнул Джеро, и сбавив шаг, направился к Морриган, которая сейчас правила третьим фургоном. Зная японца, Айвен понимал, что приятеля не покидает чувство беспокойства.

Увидев приближавшегося Джеро, та сразу одарила его улыбкой.

Айвен посчитал, что завтра последний день июня и это означает, что караван в пути семьдесят второй день. Тропа постоянно делает повороты в узкой долине вдоль реки. Дэвид, не доверяя памяти и отпечаткам, оставленным другими путешественниками, постоянно сверяется со своей картой и отметками на ней.

А позади высятся горы пройденного водораздела. Только сейчас, с большого расстояния все увидели, какую горную преграду они смогли преодолеть. Сам юноша ожидал от перевала через водораздел гораздо худшего, а оказалось, что момент перехода и не заметили.

Еще через день тропа едва заметно пошла на спуск, и после пологого спуска к ручью Сильвер-Крик начался самый сложный участок. Тропа шла вдоль русла ручья, петляла то на одну его сторону, то на другую, так что пришлось немало потрудиться, сбрасывая с пути фургонов камни. Одна радость путникам и животным – была в достатке чистая вода. Семьи даже перестали кипятить воду для питья, за что получили выговоры от Марты и Пауля, скромной пары врачей из тринадцатого фургона.

Но от этой воды животом никто не страдал. Может быть, сказывалось вот что: в штатной бочке каждого фургона, укрепленного с его бока, на шнурке болтались изделия из серебра. Так предложили сделать Пауль с Мартой еще перед выходом из Джефферсон-Сити, и каждый фургон поместил в воду, кто что имел из серебра.

– Впереди будет мост! – обернулся назад и проорал Дэвид так, что было слышно на половину цепи из фургонов.

– А всего их тут два! По крайней мере так было год назад. И оба моста сделаны индейцами. Усилим бдительность, джентльмены! Тут индейцы чувствуют себя полными хозяевами…

Вскоре на тропе появились участки, где большие углубления были засыпаны мелкими камнями, чтобы получить более-менее ровную поверхность для движения повозок.

Стоп! Впереди первый мост! – крикнул Август назад, когда к каравану вернулся головной дозор в составе Айвена и Майкла Брэди. Все повозки поочередно выполнили команду. Дозор был не один, а с двумя индейцами верхом на лошадях. Как у наших людей, так и у индейцев винтовки были спрятаны в седельных кобурах.

Перед караваном дозорные пропустили индейцев вперед и остановились.

Два далеко не молодых воина сидели на хороших лошадях, укрытых накидками. Оба были в простой тканой одежде, в рубахах с рукавом и в штанах. У одного, видимо старшего по званию, в голове торчало два пера. Одно вверх, другое набок, волосы убраны в две косы по бокам и перевязаны черной лентой. У второго вообще не было перьев на голове, а черные длинные волосы просто были стянуты двумя завязками, и свободно лежали впереди на плечах и груди. Оба имели только длинные ружья в чехлах и ножи на поясе.

– Это шайенны, – спокойно сообщил Дэвид. – Они ухаживают за двумя мостами через ручей.

«И собирают плату…», – тут же подумал Айвен.

Дэвид сказал и умчался к хвосту колонны, чтобы предупредить всех, как себя вести при встрече с индейцами. А те одним движением ног развернули лошадей, и шагом направились обратно к мосту. Караван тронулся следом.

Когда караван подошел ближе и остановился перед мостом, Сэтору велел, чтобы все оставались на местах в фургонах. Сам он с Дэвидом направился к шайеннам и крикнул, чтобы Айвен также подошел.

На участке, где ручей в более крепкой скальной породе пробил себе узкий и глубокий проход, была устроена переправа. Мост представлял собой два длинных и мощных бревна, перекинутых с одного берега на другой, а на них вплотную накатом уложены более тонкие бревна. Все это было связано веревками. Переправа устроена в таком месте, где к ручью могли спуститься повозки.

Еще до начала переговоров Сэтору, как военный лидер каравана обернулся к Айвену и жестом подозвал его к себе:

– Стань немного сзади так, чтобы ты их видел… Мы будем разговаривать, а ты смотри на их лица и слушай речь…

– Сэтору-сан! Я не понимаю их языка…

– Я знаю, и тоже не понимаю, но не это важно. Главное – чутко отслеживай их реакцию. Ищи признаки неискренности, замешательства, гнева. Замечай все, а потом нам расскажешь…

Разговаривали с индейцами недолго. Хотя Айвен не понимал речь, но суть понял. И еще хорошо уловил налет неискренности у старшего индейца в заключительной части беседы. Некоторое время торговались, потом индейцам были переданы два длинноствольных ружья, три лука, и две лошади. Все из трофеев. За лошадей старшим пришлось больше всего торговаться.

Первыми через мост, пешком и важно, прошли Август, Сэтору и проводник. Лошадей провели в поводу. Когда первые копыта стукнули по доскам настила, кобыла Дэвида сначала испуганно шарахнулась с непривычки. Пришлось подождать, пока она успокоится, после чего медленно вести через мост. За ней осторожно, опустив свой рыжий хвост, перебежал по настилу пес Айвена.

Следом пошли остальные лошади. Сначала оседланные, с Айвеном и Майклом верхом, потом Патрик и Том провели в узде остальных. Копыта тех животных, что были подкованы, гулко застучали стучали по сухим, отесанным с одной стороны бревнам.

Когда пошли первые волы, запряженные четверками, копыта звучали глуше. Животные были осторожны. Потом пошло живее – один фургон за другим мерно тарахтели металлическим ободом колес по настилу моста. Молодая кошка семьи Штерн еще на подходе к мосту прыгнула в свой фургон. Из второго фургона семьи Вольф звонко пролаяли два щенка немецкой овчарки. Когда вышли из поселка, им было всего месяц, а теперь есть три.

Двое индейцев стояли недалеко от моста, как две статуи, и почти не смотрели на проезжавшие фургоны. Или делали вид.

Но это только на первый взгляд. Айвен перешел мост и остался на другой стороне реки, как бы контролируя процесс и готовый помочь, а сам наблюдал за поведением индейцев.

– Ну что скажешь?

Когда последний фургон перешел и начал удаляться немного вверх по другому берегу, рядом с юношей возник Сэтору.

– Младший испытывал зависть и разглядывал женщин. А старший обшаривал косым взглядом каждый фургон, так старался все рассмотреть. Думаю, что захотят напасть. Предчувствие у меня такое…

– Пусть попробуют, отговаривать не будем. Нас все равно не послушают, если вдруг предложим нас не трогать. Поймут свою ошибку, когда будет поздно.

Караван двинулся дальше по узкой долине. Все время попадались места, где фургоны сильно наклонялись в одну сторону, и командам из мужчин приходилось стоять в этом месте и поддерживать их поочередно шестами.

Через два часа подъехали ко второму мосту, поменьше. Второй раз переправа прошла легче, потому что животные шли без опасений.

Все это время индейцы медленно двигались следом за караваном и разговаривали между собой. После перехода через второй мост они быстро развернули лошадей и двинули прочь, не прощаясь. Каждый вел за собой в поводу привязанную лошадь, что получена в оплату.

А караван продолжил путь на запад по узкой долине.

После полудня погода стала резко портиться. Сначала низко прошли отдельные тяжелые и темные тучи, наполненные влагой, а потом небо полностью затянуло ими. Настал момент, когда первые крупные капли начали барабанить по тентам фургонов. Через одну минуту капли взбили и размочили пыль на тропе, и копыта животных стали скользить по грязи и мокрым камням.

Старшие дали команду выстроить фургоны в два ряда и стать на месте.

Дождь превратился в ливень, но был недолгим и довольно теплым. Моментально тенты, повозки, спины волов и лошадей стали мокрыми. Попрятались все, кто мог. Только животные стояли молча и тянули морды кверху. И как показалось юноше, получали удовольствие.

Так повторилось несколько раз за день. Но караван пережидал и продолжал идти вперед, так как проводник тянул группу до первого места, которое окажется подходящим для стоянки. Нашел его поздно, когда солнце начало приближаться к горизонту на западе.

Стали в круг. С одной стороны, вверх уходил крутой скальный обрыв, так что вести огонь по лагерю сверху не получится – слишком далеко. С другой стороны – бурный поток и большие камни. Поскольку стали на поляне с травой, животные стразу опустили морды. Патрик с Корнелиусом стреножили лошадей, вытерли спины и отпустили пастись. Волов также вытерли и осмотрели вместе с докторами из предпоследнего фургона. Пауль и Марта осматривали их, каждый со своей стороны, переходили к следующему. Потом сообщили, что осмотр закончен и все с животными в порядке.

Запас сухих дров хранился в последнем фургоне у Тома.

– Мистер! – Том, слуга купчика, стоял перед Джеро, переминался с ноги на ногу, и не решался говорить.

– Мой хозяин дрова не дает. Говорит, что и так их мало… Велит, чтоб шел и искал здесь… Где их тут найти? Все мокрое!

– Пойди и передай своему хозяину лично от меня, чтобы перестал издеваться над обществом. Если он хотел так пошутить, то это не смешно. И время, и место не подходящие… Дрова там лежат общие.

Или ему с нами плохо идти? – грозно спросил беднягу Джеро. Тот только отрицательно замотал головой, за себя и за хозяина.

– Можно, я ему ухо отрежу? – встрял в разговор ирландец и силач Дуглас Маккинли.

– Пойди с Томом к фургону! – ответил Джеро. – Но сразу не режь, только пригрози со зверским лицом. Этого будет достаточно, я уверен…

Дуглас радостно подхватил свой пояс с ножом, слегка шлепнул Тома по загривку от избытка чувств, и вместе с ним побежал к последнему фургону Рольфа, купчика. Давно пора начинать готовить, а костры еще не разводили. Непорядок.

Тем временем в лагере началась обычная вечерняя суета. Отдохнуть люди успели в движении, сейчас женщины и дети повытаскивали из фургонов скамейки и начали приготовления к ужину. Пауль и Марта закончили с волами и принялись осматривать лапы щенков из четвертого и восьмого фургонов. Два щенка из восьмого, семьи Вольф, были немного моложе – им в походе исполнилось три месяца с небольшим. Трем другим из фургона оружейника Рихтера – было два, я стало четыре. Они с каждым днем вели себя смелее и активнее, и на стоянке первыми начинали бегать вокруг фургонов и людей, как только их вытаскивали на свет. Но никогда не удалялись он них далеко, как будто невидимая запретная черта по окружности останавливала их.

Ухо торговцу резать не пришлось. Не прошло и двух минут, как негр с ирландцем вернулись с охапками дров и вскоре запылали два костра.

Только успели приготовить, да после короткой молитвы приступить к ужину, как снова пошел сильный дождь. Пришлось заканчивать ужин под тентами фургонов.

Следующее утро на высокогорье было холодно и ветрено. Дождь еще несколько раз за ночь начинался и быстро проходил, все попрятались на ночь в фургоны. Имеются в виду японцы – любители спать под фургонами, и еще несколько мужчин из ирландских и германских семей. Наставники Айвена забрались в свой штатный по расписанию, третий фургон к Морриган с дочками, отправив Айвена во второй, к святым отцам. Пришлось идти на свое место по штатному расписанию. С отцами Уильямом и Салливаном, да еще Дэвидом, юноше было непривычно. Устроились внутри как сардины в банке – двое головой в одну сторону, двое в другую.

Утром люди нехотя выбирались из фургонов на мокрую землю. Чувствовалось, что спалось плохо всем. Тенты влажные, везде сырость. Но за работой согрелись – вокруг зажженных костров начали суетиться женщины, а мужчины отправились к животным, готовить их в путь сразу после окончания завтрака.

– Ну что, как вчера повел себя торговец? – спросил Сэтору у Тома. Японец видел издалека вчерашнюю сценку с дровами, но не вмешивался.

– Ухо резать не пришлось, мистер, – доверительно сообщил Том. А Дуглас добавил:

– Он очень хитрый, но нисколько не дурак. Вроде на нормального христианина похож, но с придурью. И очень себя любит. Только почувствовал угрозу, сразу стих и перестал продолжать в этом духе.

После завтрака быстро запрягли животных, привязали лишних лошадей к фургонам и с большой осторожностью начали движение по ущелью в направлении на юго-запад. Небо постепенно стало очищаться от туч, и солнце, восходящее за спиной, быстро начало сушить почву под ногами. Уже через час копыта животных перестали скользить по почве и камням, и караван пошел быстрее.

Все утро караван шел вперед, никто их не побеспокоил – ни дождь, ни индейцы. Но к полудню Айвен без слов передал вожжи второго фургона, где он сидел на передней скамье рядом с Дэвидом, отвязал оседланную гнедую кобылу от задней стенки фургона, и устремился назад. Туда, где двигались всадники замыкающего дозора. Сейчас там дежурили Алоис Вольф с сыном. Они ехали сзади на расстоянии прямой видимости, немного разойдясь в стороны от тропы по узкой долине реки.

Парень поприветствовал обоих мужей семейства, немного побыл с ними, осматриваясь, прислушиваясь постоянно к себе. Что-то решил и поскакал обратно.

– Похоже, что индейцы, сэр, – ответил юноша на молчаливый вопрос Августа, читавшийся в его взгляде.

– Где? – поинтересовался Сэтору, будто равнодушным голосом.

– Они скачут сверху и справа по нашей стороне реки. В том же направлении. Но их группа невелика – лошадей двадцать будет, или немного больше.

– Если это так, то они двигаются по холмам вслед за нами, и вполне могут напасть, – высказал свое мнение проводник. – Дальше надо внимательно смотреть наверх. Наверняка увидим разведчиков, которые будут вести наблюдение за караваном. Если осмелеют, решив, что нас мало, то начнут наблюдать за нами нагло и демонстративно, изредка появляясь на склоне в зоне прямой видимости.

– Кто это может быть? – переспросил Сэтору.

– Шайенны, скорее всего. Друзья тех, что брали плату при переправе. Будут скакать в стороне, пока не решат, где и как напасть.

– Тогда давайте, думайте и решайте, где будем останавливаться. Важно найти правильное для обороны место. Скоро обед. Джеро-сан, ты предупреди всех, но сделай это тихо и осторожно. И проверьте с Генрихом оружие по всем фургонам. – Сэтору раздал указания, велел Айвену передать поводья своей лошади Дэвиду и двинулся своей пружинистой походкой назад вместе с юношей.

Через полчаса Дэвид привел караван к тому месту, которое он знал раньше. Слева внизу его прикрывает обмелевшая река, справа впадает чистый ручей, который протекает через большую поляну треугольной формы, зажатой между двух холмов. Один из холмов, передний, если смотреть по движению каравана – обрывистый и с выходами скальных пород. Задний пологий. Вдоль ручья до самой реки встречаются небольшие деревья.

Прицельно стрелять с вершин холмов не получится – слишком далеко. Сэтору распорядился поставить на вершины дозоры, чтобы не пропустить, если они подберутся и ринутся в атаку сверху. С другой стороны долины, откуда караван шел, все хорошо просматривается, и подойти внезапно к лагерю не получится. Лис в последнее время стал чувствовать приближение людей лучше, чем лошади. Именно на приближение чужих людей он в двух последних двух случаях нападения делал стойку ушами и, глухо и отрывисто подавал голос.

– Думаешь, будут нападать на стоянке, а не в пути?

– Ничего такого не думаю, Джеро-доно. – Сэтору говорил и размышлял одновременно, поглаживая рукоятку своего короткого меча. – Но от индейцев надо как-то избавляться. Как – время покажет. Не будем тревожить тревог раньше, чем они потревожат нас, как говорит отец Уильям.

– Тогда все делаем как обычно. Разводим костры и начинаем расслабляться после перехода – мы остановились на привал. Пусть и индейцы станут. А я займусь подготовкой к обороне.

– Посмотрите на лошадей, – объявил проводник. – Они проявляют беспокойство, особенно вон те, из трофеев….

Действительно, лошади из трофейных начинали проявлять беспокойство. Поднимали голову, «стригли» ушами. Только волам все было безразлично. Их интересовала трава на поляне, которая вблизи ручья была сочной.

Японцы послали Айвена и Дугласа Маккинли на пологий холм сзади. Те, демонстративно, не спеша, отвязали поводья своих кобыл почти одинаковой масти, и поехали назад и наверх. Дэвид с Августом занялись расстановкой фургонов по кругу, и мужчины принялись распрягать животных.

Пока женщины с помощью двух старых негров – Патрика и Корнелиуса, готовили ужин, японцы с мужчинами проводили инспекцию. Все ли готовы к обороне? И приказали не подавать виду и не суетиться. Особенно трудно было призвать к спокойствию молодое поколение. Мальчишки так и рвались в бой. Пришлось их немного приструнить, чтобы утихли и вели себя спокойно.

– Помните, что сон в карауле всегда может подкрасться незаметно! – вещал Джеро собравшейся перед ужином молодежи. Взрослые мужи тоже слушали в сторонке, краем уха…

– Вы будете изо всех сил сопротивляться, щипать себя в разных местах, пытаться разомкнуть ставшие тяжелыми веки… Но если почувствуете, что сон вот-вот возьмет верх, что надо сделать?

– Попрыгать…!

– Хлопать себя по щекам…!

– Больше шевелиться!

Один за другим молодые люди начали предлагать варианты.

– Нет, нет, и нет! – улыбнулся японец. – Ничего из этого не поможет. Правильное решение – предупредить товарища и пойти в лагерь. Нужно просто сделать замену караульного вне очереди. И помните, что заснуть в карауле – это погубить себя! И что более страшно – погубить тех, кто на вас положился!

Дальше в создании беззаботной атмосферы поучаствовали молодые девицы. По предложению отца Салливана они затеяли веселую перепалку с торговцем Ральфом, который на привалах всегда крутился возле них, как селезень возле уточек. Все заботы о хозяйстве в его фургоне исправно нес работник Том.

В общем, показывали беззаботность как могли и умели, но караван теперь выглядел именно так. Как легкая добыча для могучих краснокожих воинов.

– Поужинать спокойно не дали! – в конце молитвы пробурчал отец Уильям. Он только что склонился и прочитал молитву перед ужином, шевеля одними губами с задумчивым видом, а потом поймал взгляд Джеро.

– Пора организовывать теплый прием, – улыбнулся Джеро, глядя на холм.

– Дети! После ужина быстро заберите щенков в фургоны!

– Морриган! Пусть Дарина займется псом, чтобы он не бегал под ногами!

Из лагеря было видно, как Айвен на вершине холма встал и поднял левую руку, подавая знак. Он был хорошо виден в лучах заходящего солнца, которое стремилось к закату за западный склон этой узкой долины.

Но Сэтору распорядился иначе – не бросать ужин, чтобы люди успели немного поесть, особенно детвора. Ведь юноша поднял только одну руку, что значило – «обнаружил индейцев, но время есть». Но, на всякий случай японец послал Джеро на холм, к Айвену и Дэвиду в подкрепление.

Ужин состоялся, но в немного укороченном варианте. Ели хорошо распаренный горох с мясом, запили все чаем, после чего в лагере началось движение и суета. Делать вид дальше не посчитали нужным. Первыми спокойно поднялись отцы семейств и пошли в фургоны готовить оружие. Женщины, немного нервно, стали убирать посуду. А мальчишки начали беспорядочно носиться по территории вагенбурга, пока их не успокоили пасторы.

Одиннадцатилетняя Магда Рихтер похватала и по очереди перенесла своих трех щенков в высокий фургон. То же сделала двенадцатилетняя Грета Вольф за своими двумя. Ханна Мюллер не отпускала из рук своего черного котенка двух месяцев. Нора принесла ошейник и застегнула его на шее рыжего пса Айвена.

Трехшерстная двухлетняя кошка Штернов сразу пропала из глаз с момента остановки каравана. Она освоилась и привыкла гулять сама по себе. Пропадала и появлялась, когда ей нужно.

Через некоторое время с холма спустились Айвен с Джеро, для доклада начальству. На холме оставили двух дозорных – ирландца с сыном.

Айвен начал доклад в серьезном тоне, соответствующем моменту:

– Двое индейцев, сэр, скрытно наблюдали за лагерем с холма на другой стороне долины, но недавно ушли к своим, сэр!

– Принято. Что там еще, юноша? – в том же духе спросил Сэтору. Нельзя было показать перед людьми беспокойство, или что хуже, растерянность.

– Там, откуда шел караван, видна группа воинов числом около трети от сотни, пока большего не скажу. Они далеко, на пределе видимости, но стоят кучно. Но что самое интересное, Сэтору-сан… Больше их нигде нет, это я хорошо чувствую. Кроме тех двух разведчиков, которые сейчас уже с ними…

– Ты не ошибаешься, друг мой? Это очень важно…

– Уверен сэр. Другой группы нет, я бы почувствовал. Если только пару человек и очень далеко, но не больше.

– Тогда поступим так…, – Сэтору ненадолго задумался. – Вероятно, что они бросятся в атаку всей группой. Это обычно для них. Чтобы не рисковать волами и людьми в лагере, мы тоже пойдем по накатанной схеме – сделаем засаду с большей частью мужчин вон там, за поворотом…

Сэтору подумал еще, и велел снять дозор с другого холма. Решил, что двух с этой стороны вполне достаточно. Опять указал на склон холма, который сверху начинался обрывом, как будто скальную породу обрезали большим ножом. Ниже шло пологое понижение к самой тропе, по которой они пришли. Там, в полумиле сзади внизу склона, у самой тропы, было много крупных обломков, за которыми можно устроить засаду. Что еще хорошо – с этой позиции обстреливается все пространство до русла реки.

– Делаем засаду там, джентльмены! Надо постараться выбить побольше всадников. Всех, конечно, не сможем. Тех, что прорвутся к лагерю, примут перед ним…

– Как-то неблагородно, делать засады! – напыщенно заявил торговец, стоявший, как всегда, рядом барышнями Штерн. Ханну торговец благоразумно обходил своим вниманием. Побаивался Айвена.

– Ты еще глупее, чем я думал, сын мой! – Первым дал ответ на такое отец Уильям, глядя на торговца с улыбкой. – Какое благородство может быть в борьбе с этими хитрыми и коварными воплощениями греховности и порока? И вообще – идет борьба на выживание. Не надо путать ее с турниром…

– Ты, мистер, остаешься в лагере, благородно защищать женщин и детей! Грязную работу мы возьмем на себя. В засаду пойдут…, – Сэтору поименно назвал мужчин.

Получилось, что со второго фургона идут Дэвид и Айвен. С третьего, к которому приписан он сам с Джеро, и Морриган с дочками – в засаду идет Джеро. Сэтору останется в обороне лагеря. С четвертого идет Генрих, оружейный мастер. С пятого – Питер, с шестого – Бруно.

Решили, что шестерых будет достаточно. Сэтору послал оружейного мастера, хотя раньше старался его беречь.

– Сэр! – четырнадцатилетний Имхер Маккинли поднял руку. – Возьмите меня тоже!

– Хорошо. – Сэтору слегка задумался перед ответом, но разрешил. Действительно, парень проявил себя как отличный стрелок, равных которому не было среди юношей каравана.

– Если родители будут не против! – Сэтору посмотрел в сторону родителей, больше на Анну.

Дуглас, человек спокойный и уравновешенный, также сперва глянул на свою жену, потом кивнул в согласие. Анна также молча кивнула.

– Тогда прошу, джентльмены… Пошли! И быстро! – Джеро произнес эти слова с улыбкой и приглашающим жестом рукой. – Айвен, ты слушай свое пространство, пожалуйста, и предупреди, когда они начнут движение. Не дай Бог, не успеем к месту раньше….

– Не поминай Господа нашего всуе, сын мой, – добродушно заметил отец Салливан, больше для психологической разрядки. – И поторопитесь, воины!

– Благословите, падре! – Сара Брэди коротко поклонилась отцу Уильяму. Тот очень серьезно перекрестил женщину и заодно стоящих рядом Гордона и Ирвина, ее сыновей. В походе ирландцы больше почитали католического священника, своей веры, и чаще обращались именно к нему.

Вместе с ирландцами постепенно весь лагерь перешел на обращение «падре», когда имели в виду отца Уильяма. И – «пастор», когда говорили о Салливане.

Теперь все необходимое сказано. С оружием в руках и на поясе мужчины начали выдвижение.

– Джеро-сан, сейчас я не чувствую чужого взгляда…

– Хай! Могу предположить, что они сняли наблюдение. Идем вперед, и поторопимся! – дал команду японец, и группа мужчин по его примеру перешла на бег трусцой по извилистой тропе.

Бежали к группе камней на повороте.

Добежав до места, мужчины рассредоточились и спрятались за крупными обломками скальной породы у подножия холма, примерно в двадцати ярдах от тропы. Неугомонный Джеро расставлял их, затем пробежал еще вперед, чтобы оттуда проверить маскировку. Потом впереди полукругом и еще раз проверил, как все спрятались. На этом успокоился и присел за обломком скалы рядом с Айвеном.

Оказалось, что вовремя.

Не прошло и четверти часа, как вдалеке показались индейцы верхом на лошадях. «Лошади у всех – залюбуешься», – отметил юноша. Впереди группы ехал старший, и Айвен разглядел в нем того индейца, который вел переговоры у моста. Оценил его вид – боевую раскраску в виде темных полос на лице и головной убор из множества перьев. Поверх светлой рубахи на нем была жилетка из светлой кожи. То же длинное ружье лежало на руках поперек туловища лошади. Тот же конь под ним, гнедой масти с белыми «чулками», укрытый цветной накидкой в задней части туловища.

За ним скакали несколько воинов, соблюдали строй по двое в ряд и гордо держали в руках копья острием вверх, украшенные лентами. Дальше – вразнобой, без всякого строя, двигались остальные всадники с ружьями и луками.

– Ты не ошибся, – промолвил японец, – их действительно три десятка примерно и будет…

– И на лицах радость и ожидание, – отметил Айвен. Острое зрение юноши позволило на таком расстоянии рассмотреть раскрашенные лица передних воинов.

Когда до засады осталось ярдов двести, вся группа воинов остановилась и начала совещаться. Индейцы прекрасно понимали, что сейчас их видят дозорные из лагеря, но, видимо не считали нужным дальше скрываться.

Юноша смотрел из-за камня, сквозь ветки кустарника, как один из индейцев, скорее разведчик, что-то объяснял старшему.

– Сейчас двинутся! – не слишком таясь голосом, сказал Джеро. – Прошу тебя, сними с лошади сначала старшего, чтобы потом в него кто другой не попал. Только не убивай, хочу потом с ним говорить…

Индейцы действительно дальше не считали нужным действовать скрытно, и с громкими криками, гиканьем и визгом начали разбег. Ограничивала их строй ширина тропы, что шла в долине и делала плавные повороты.

«Начали красиво, впечатляюще! Уверены, что в лагере сейчас начнется паника…» – Айвен смотрел и одновременно готовил винтовку.

Как только дистанция сократилась до ста пятидесяти ярдов, Айвен первым сделал выстрел в туловище предводителя, стараясь не повредить шею его красивого коня. И тем более, не попасть в голову индейца, огорчив этим наставника. Пуля попала в правое плечо. Дальше не смотрел, потому что надо сделать перезарядку карабина. Очередь револьверов еще не наступила.

Получив пулю, индеец сначала откинулся назад, но удержался в седле и продолжил движение, удерживая ружье в руке. Айвен уже начал беспокоиться, что в вожака попадет кто-то еще, но тот, к счастью, упал, медленно завалившись вправо.

Теперь задание японца было выполнено. «Только бы не разбился и не потерял много крови», – беспокойство все равно не покидало.

Теперь и остальные мужчины из засады дали первый нестройный залп, а через несколько секунд и второй. Те, кто имел второй карабин. Индейцы не могли широко развернуться по фронту, и скакали кучно, растянувшись вдоль тропы. Стрелять по такой группе было очень удобно, и каждая пуля находила свою цель.

Несколько пуль явно попали в передних лошадей, которые от боли начали лягать задними ногами воздух. Трое нападающих впереди, что были с копьями, выронили их, но удержались в седле. Еще двое упали и волоклись испуганными лошадьми, зацепившись за петли для ног, которые служили индейцам вместо стремян из металла.

Очень тяжело было смотреть на раненых лошадей.

Отложив кавалерийские винтовки, или карабины, кто как их называет, мужчины взяли в руки револьверы, чтобы продолжать стрельбу. Наступал тот момент, который станет неожиданным для индейцев. Те прекрасно видели по пороховому дыму, откуда стреляют. Но они никак не ожидали того, что будет дальше.

А мужчины готовились открыть стрельбу снова, и выбить еще больше всадников, дистанция до которых сейчас сократилась ярдов до пятидесяти.

Индейцы не стали отвлекаться на засаду, заворачивать в сторону камней на склоне, а продолжали рваться к лагерю по тропе, хотя их с каждым выстрелом оставалось все меньше. Только сделали пару выстрелов в сторону камней, заставляя стрелков спрятаться.

По команде Джеро мужчины начали стрельбу из револьверов. Высовывались из укрытий по минимуму, как их учили. В тренировках японцы выбили все мысли о геройстве, у кого такие были.

Индейцы приближались, проносились по тропе мимо камней и удалялись в сторону лагеря, а семеро мужчин вместе с юным ирландцем методично выпускали пули из двух револьверов. Патронов сейчас не жалели. Задача стояла сделать как можно больше выстрелов по проносящимся целям. Те отвечали, когда проносились мимо камней. Но их ответы были предсказуемы, когда они поднимали ружье или натягивали лук. Было время убрать голову. Только это и не дало положить всех проносившихся всадников.