Текст книги "Калифорния - Мы Идем! (СИ)"

Автор книги: Юрий Тепляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

А больше одного залпа индейские ружья не могут. Поэтому вся их военная тактика строилась на том, чтобы дать залп из ружей и броситься в атаку зная, что после залпа в ответ они успевают добраться до противника.

– Сэтору-сан! – негромко произнес Айвен. Японец наконец, закончил возиться со шнурком на ботинке, поднялся и стал рядом с юношей во весь рост перед первым фургоном. Отсюда было немного виден Джеро, который стоял вместе с проводником у последнего фургона в линии.

И это все, кого было видно. Других целей для сидящих в засаде краснокожих воинов больше не было. Перед этим по крику японцев всадники из дозоров слезли с лошадей, и вместе с сыновьями поудобнее легли у колес на землю, приготовив оружие.

Айвен знал, что японцы при малейшем движении впереди мгновенно уйдут с линии стрельбы. Либо просто упадут на землю – в крайнем случае. Чутье на выстрел в бою у них великолепное. Предчувствие выстрела – можно сказать. В проводнике юноша тоже был уверен – тот хорошо показал себя как боец за время пути. Серая кобыла Хильда, которую Айвен приобрел в дороге, шла привязанной к его фургону под номером два, и сейчас стояла там же, внутри линий. Так что за нее он был спокоен.

– Там, сзади, – Айвен начал говорить. – Вон за той горой с осыпью – вторая группа. И лошадей много. Похоже, что они все там верхом…

– Сколько там воинов, что скажешь?

– Столько же, что и впереди. Примерно двадцать. Так чувствую…

– Очень хорошо, – задумчиво произнес японец, видно прокручивал в голове свои планы. – Хотя ничего хорошего, конечно…, – добавил в конце.

Первыми начали атаку индейцы, что были сзади. Начали без каких-либо явных сигналов от группы впереди, видимых или слышимых путешественниками.

Из-за горы, с обрывистым склоном и осыпью камней внизу, вынеслась группа всадников и с воинственными криками, с пронзительным визгом понеслась к каравану. В начале разгон их немного задержала каменная осыпь, которую пришлось обогнуть. Это дало возможность Джеро отдать команды и приготовиться к стрельбе.

Когда Айвен глянул назад из-за угла фургона, никого из стоящих сзади уже не было – Джеро и Дуглас спрятались в одно мгновение. Так учили и людей – никакого геройства, не подставляться под выстрелы, не встречать противника грудью и выбирать для стрельбы закрытые позиции.

Фургоны стояли в две линии довольно плотно, и юноша с его нестандартным зрением сейчас рассматривал лошадей, самих индейцев, их оружие. Впереди на крупной лошади серой масти скакал предводитель, о чем можно было догадаться по его одежде. Он был в светлых штанах с тесемками по бокам, тогда как остальные всадники были только в набедренных повязках. Простые воины были с бритыми головами, но с пучками волос и перьев на макушке и немного сзади, а предводитель – в головном уборе из перьев от уха до уха. В руках его было не ружье, а копье, украшенное лентами и перьями. Он махал им, указывая что-то своим воинам. Все остальные всадники были с длинными ружьями, которые подняли и трясли на скаку, одновременно издавая грозные крики.

Для первого выстрела индейцам было еще далековато, поэтому они начали с психической атаки, для устрашения бледнолицых.

– Куда ты! Вернись, идиот! – юноша перевел взгляд на Джеро, потом на беглеца. Там Рольф, торговец, принятый в караван в Канзас-Сити исключительно по просьбе руководства городка, ринулся бежать от атакующих. Он выскочил из фургона и бежал назад, в голову каравана.

– Вернись назад, кретин! – орали ему из фургонов. Но тот ничего не слышал, наверное, от страха. И вместо того, чтобы спрятаться во внутреннем пространстве, рванул дальше, в сторону больших камней впереди. Он посчитал, что там будет безопаснее, чем в караване.

«Что делает это купчик! Прямо на засаду впереди бежит. Вот тебе единственная жертва психической атаки…,» – отметил юноша.

– Стой! Стой! – теперь святые отцы криками делали попытку добраться до сознания обезумевшего от страха торговца.

Или их попытка была удачной, или вид выскочившего впереди, из-за большого камня индейца так подействовал, что торговец стал как вкопанный…

Вид индейца действительно был устрашающий. С бритой головой, с пучком перьев на голове, весь в боевой раскраске черным по лицу и телу, в чем-то вроде кожаных сапог на ногах до середины бедра, подвязанных шнурками чуть ниже колена, молодой воин в три прыжка подскочил к торговцу и поднял свой топорик.

Вместо того, чтобы предпринять какие-то действия, Рольф завороженно уставился на индейца, как кролик на удава.

С торжествующим криком индеец поднял топор над головой, замер на секунду, потом нанес удар справа по шее торговца, видно передумав портить скальп. Его жертва упала, как скошенная трава. Может, молодой воин надеялся отрубить голову с одного взмаха, но этого не получилось. Воин наклонился, схватил голову торговца за волосы и сделал попытку приподнять ее, одновременно глядя на фургоны и потрясая топориком в другой руке. Он был силен, но не настолько, и тело не позволяло поднять голову высоко.

Тут Айвену и остальным зрителям стало не до созерцания увиденного. Из-за каменного выступа бросились в атаку остальные индейцы. Лишь мельком он успел оценить их вид, в точности похожий на тех, кто приближался на лошадях сзади. Воин, сразивший несчастного торговца, отпустил голову и бросился с остальными в атаку, потрясая окровавленным топориком.

Теперь события понеслись в темпе, а нападающие бежали быстро. Айвен выбрал самого нарядного воина, с большим количеством перьев на голове, в штанах, и прицелившись, сделал первый выстрел из карабина, который из фургона только что подала ему Нора. Его охотничий длинноствольный «Кентукки» остался лежать в фургоне. Сейчас задач для него нет.

Дым сразу снесло ветром, и он увидел, что попал. Успел передать Норе карабин для перезарядки и взять у нее второй. Так же действовали остальные мужи, также юноши и девушки, кому дозволено стрелять. Каждый успел выстрелить три раза. Последние выстрелы сделали почти в упор, получив карабины из рук женщин и детей.

Чувствовалось, что краснокожие воины в первый раз столкнулись с тем, что после первого залпа сразу последуют новые выстрелы. Бледнолицые отдавали назад свои карабины для перезарядки и получали новые. Защита их действовала, как хорошо слаженная машина.

Когда настала очередь третьего залпа индейцы, видимо, сильно удивились, но продолжали бежать, в надежде добраться до белых и начать рукопашную схватку. Как такового, третьего одновременного залпа и не было, теперь в разное время стрелки получали от женщин и детей заряженное оружие.

Нападающие, не зная линейного строя и других премудростей тактики, бежали от большого камня кучно, так что нападающих на караван спереди осталось не более десятка.

Айвен, получая третий карабин из рук Норы и задержался с выстрелом, чтобы кинуть взгляд на передние фургоны. Назад не смотрел вообще, дружная стрельба оттуда радовала и говорила сама за себя. Там стреляли уже по четвертому разу.

Получилось удачно, что нападающие от скалы бежали к двум линиям фургонов под углом, и было удобно целиться мимо волов. В первом фургоне стреляли Август и негр Патрик, а Урсула с двенадцатилетним сыном подавали им оружие. Во втором из кузова стрелял пастор, а Уильям подавал. Дэвид же стрелял с колена, прижавшись к стенке второго фургона. Отец Уильям успевал подавать оружие и ему. Из третьего фургона юноша стрелял сам – с уровня передней скамьи, а Сэтору – сбоку снаружи.

Правее по ходу первым в ряду стал седьмой фургон, и парень видел мелькающую руку Ханны, которая подавала отцу, Ральфу Мюллеру, очередной карабин. Там стрелял один отец семейства. С восьмого фургона, семьи Вольф, дружно стреляли отец с сыном, а жена Гертруда и двенадцатилетняя Грета были на подаче.

С девятого раздалось сразу два выстрела, значит, стреляли отец семейства Йохан Циммерманн и его супруга Амалия, обладающая комплекцией под стать гренадеру. Больше в семье Циммерманн стрелять из длинноствольного оружия некому. Десятилетняя Катарина и одиннадцатилетний Карл наверняка были на подаче.

Это все люди, кто должен отбивать атаку спереди. Юноша перевел взгляд на оставшихся нападающих спереди и понял, что после третьего выстрела, который сейчас выполнили все, на линии стрельбы будут мешать повозки и животные. Индейцы приблизились к линии стоящих волов.

Надо успеть выдвинуться немного вперед и переходить на револьверы.

Только так подумал, и сразу услышал эту команду от Сэтору. К этому моменту все разрядили карабины, кроме него самого. Он решил оставить пулю в стволе.

Все правильно, сейчас можно выходить от фургонов, не приходится опасаться выстрелов от приближающихся воинов. Им нужно не допустить индейцев до рукопашной схватки. Сражаться руками с подготовленными воинами людям нельзя ни в коем случае, хотя самому хотелось…

Впереди оставшихся индейцев несся тот мощный телом воин, подпрыгивая через небольшие камни и размахивая окровавленным лезвием топорика в руке. Судя по количеству перьев на макушке, тоже один из предводителей. Или из старших воинов, неважно. Видно, что в здоровяка уже попали пару раз, но он не замечал, кричал и бежал с топором над головой. Воин был умнее, или хитрее товарищей и делал шаги в стороны во время бега, потому и уцелел. Пока.

Айвен поднялся за скамьей в полный рост, чтобы не мешали головы мулов, взял упреждение на его ритмичные отклонения, и аккуратно всадил тому в грудь пулю из карабина, сделав третий выстрел с начала атаки. Тот даже споткнулся от удара пули.

Все! С такой раной не бегают и не живут!

Но гигант сделал еще несколько шагов и один раз взмахнул оружием перед тем, как упасть.

Посмотрев на револьверы, ждущие своего выхода из чехлов на поясе, Айвен не глядя передал назад карабин. Когда почувствовал, что его подхватили, прыгнул с фургона вперед, на левую сторону. На земле увидел, что расстояние до набегающих индейцев составляет не более тридцати ярдов. Одновременно с ним перед первым и седьмым фургоном оказались Сэтору, Дэвид, пастор Салливан, и как не странно, оба Вольфа – отец с сыном. Алоис или не заметил, или не стал удерживать сына.

Не добегая последний десяток ярдов, оставшиеся индейцы метнули свои копья, у кого они были. Парень насчитал с копьями четырех, а всего индейских воинов осталось порядка девяти. Все они явно впали в боевой транс и метнув копья, с криками неслись вперед.

Защитники, вышедшие к первому и седьмому фургону, чтобы стрелять из револьверов, были открыты. К счастью, в юного Адольфа не кидали, не посчитали серьезной целью, а Сэтору легко увернулся от двух. Одно досталось пастору, который стоял по правую руку от Айвена.

Стреляли все, кроме Сэтору, который стоял с оголенным клинком наготове. Для подстраховки, если кто из воинов прорвется до непосредственного контакта. Айвен первым снес двух воинов по очереди, причем с двух выстрелов. Выбирал самых опасных, на его взгляд. Айвен в который раз удивлялся себе, как он не только быстро действует, но и быстро думает и принимает решения. Настолько быстро, что его мозг позволяет ему еще отвлекаться на окружающее и действовать легко, без крайнего напряжения. Посмотрел вокруг, и вовремя всадил две пули подряд в индейца перед пастором, который теперь стоял на одном колене, зажимая рукой рану в плече. Рядом Алоис и Дэвид также стреляли очень удачно, на таком расстоянии было трудно промахиваться.

Получилось, что до них из группы нападающих спереди никто не добежал.

– Адольф! – грозным голосом прикрикнул Сэтору на младшего Вольфа, но без капли злости. – Кто тебе разрешил идти вперед?

– Никто, Сэтору-сан, – парня немного потряхивало от эмоций и адреналина в крови, а отец, стоявший рядом, бережно обнял за плечо сына и смотрел на него.

– Позвольте! Этот юноша с одним револьвером положил двоих взрослых, сильных бойцов. Я все видел… – Сзади подбежал отец Уильям, с карабином в руке. Все произошло так быстро, что сей муж в возрасте и высоком сане, как догадывался Айвен, просто не успел лихо выбежать вперед, как это проделали Сэтору, Дэвид, Айвен, Салливан, и Алоис с Адольфом.

– Дева Мария! Он отправил в преисподнюю двух сильных воинов! – опять повторил Уильям. – Пойдем, сын мой, в твой фургон, успокоим мать. Сейчас тебе будет немного нехорошо…

– Он бы еще несколько уложил, но индейцы кончились…, – пошутил его отец, и мягко подтолкнул сына к падре.

Когда звуки выстрелов прекратились и с другой стороны, многие молча глянули вперед, где перед камнями лежал торговец, так неожиданно и бесславно нашедший свою кончину. К нему уже направился отец Уильям.

– Алоис, Дэвид! Помогите отцу Салливану. Айвен – ты со мной! – Полетели еще команды из уст японца. Айвен послушно пристроился и побежал за ним вслед, в заднюю часть каравана.

По увиденному позади, парню стало ясно, что и тут ближнего боя, как такового, не случилось. Только стрельба, слава Господу. Тут поневоле вспомнишь о Создателе.

Атака на караван сзади осуществлялась верхом. Индейцы ринулись в атаку по едва заметной протоптанной тропе, так как правее и левее на склонах можно поломать лошадям ноги. Все как обычно. Они рассчитывали, что будет один залп защитников, а дальше они ворвутся в лагерь и будут всех резать. Еще знали, что попасть в быстро перемещающегося всадника нелегко, умели ловко прятаться за корпусом лошади…

От последнего обстоятельства пострадало много прекрасных лошадей. Айвену всегда было жаль их, благородных потомков из Европы, когда-то завезенных испанцами на материк.

Основную массу нападающих индейцев положили еще на подходах к задней части каравана. Доскакал только один, который сейчас лежал недалеко от четырнадцатого фургона, и рядом билась в агонии его прекрасная лошадь серой масти. Немного дальше стояли у тел своих хозяев еще четыре. Остальные лошади индейцев лежали тут и там на земле и пыльной траве по всему маршруту конной атаки. Стояла неприятная тишина после звуков выстрелов и криков. Портят ее только хрипы бьющейся вблизи гнедой кобылы. В воздухе ощущается одуряющий смрад крови и внутренностей благодаря ветру, дующему вдоль ущелья как раз в сторону стоящих фургонов.

Все это открывается взору защитников, начинающих выходить из укрытий среди фургонов.

Айвен посмотрел на жену доктора – Марту. Худая и нескладная, она стояла и широко открытыми глазами смотрела на эту бьющуюся в агонии гнедую лошадь, как раз перед ее фургоном.

Подошел к лошади, стараясь не глядеть ей в глаза. Поднял револьвер к уху и одним выстрелом прекратил ее страдания. От звука выстрела Марта вздрогнула, развернулась и убежала.

Но тут из-за лошади поднялся с земли ее всадник и с криком попробовал кинуться на парня.

Все происходило быстро на взгляд окружающих, но не юноши. Айвен успел окинуть того внимательным взглядом. Этот взрослый воин, закаленный не в одном бою, лежал и притворялся. Он в штанах с завязками, с голым торсом, весь разрисованный черной краской, с каким-то ожерельем на шее и с ножом в чехле, также висевшим на шее. Крови на теле нет, скорее всего упал вместе с лошадью.

Свой топорик воин потерял, но сделал попытку кинуться на юношу, схватившись за рукоять ножа на шее.

– Айвен! – Сзади пронзительно завизжали женщины. Все было очень близко. Юноша не стал ничего придумывать в героическом стиле, с мужественной рукопашной борьбой, а просто поднял револьвер и выстрелил тому в лоб, и еще раз в шею. От первого выстрела брызги полетели во все стороны.

Напрасно он так сделал. Казалось, воздух разогрелся от людских эмоций. Женщины сзади кричат, индеец стоит без половины черепа, но пытается сделать еще несколько шагов, что отделяют его от юноши. Но ноги его уже не слушаются. Вся правая сторона груди от шеи залита бурно вытекающей кровью – точно задета артерия. Сделав пару шагов, индеец падает на колени.

В мгновение ока рядом с Айвеном оказался Джеро. Он не побоялся испачкаться, и ударом колена опрокинул индейца на спину и с коротким замахом полоснул его по шее наискось своим коротким клинком, который держал в руке. Не рубил, а полоснул, оставив целым позвоночник. Хотя срубить голову мог, это вполне в его стиле. Может, решил не доводить женщин и девиц сзади до обморочного состояния, которые сильно испугались за юношу. Действовал явно на эмоциях, потому что никакой необходимости в его участии не было.

Джеро! – Всех оторвал от этой кошмарной картины голос старшего японца, который с расстановкой начал давать распоряжения.

– Пригласи всех мужчин, кроме Уильяма и Августа. Всех нападавших с этой стороны нужно осторожно проверить – проследи за этим. Раненых лошадей успокоить в первую очередь. Если есть живые – добить. Соберите оружие, интересное в первую очередь…

– Что с трупами делать, Сэтору-доно? Все здесь воняет…, – Джеро недовольно скривил нос.

– Все, что мешает движению каравана вперед, будем оттаскивать от тропы и оставлять кучей. Здесь – на ваше усмотрение, а впереди каравана обязательно.

– Ты Майкл, – обратился японец к худому и жилистому ирландцу, – возьми сыновей, еще Патрика и Корнелиуса, и отведи всех уцелевших лошадей к каравану. Позови докторов, нет, только одного Пауля. Марта пусть занимается Салливаном. Потом идите вперед, к нам. Возможно, там за склоном будут еще лошади…

Сэтору предполагал, что индейцы, нападавшие из засады впереди, не пришли сюда пешком. Поэтому добавил в конце своей речи:

– Мы с Айвеном, Дэвидом и отцом Уильямом сейчас идем туда, к торговцу и месту засады.

Сначала подошли к месту, где у большого камня лежал труп несчастного торговца.

Когда приблизились, отец Уильям наклонился, внимательно осмотрел погибшего, не нашел признаков жизни и снял с его шеи нательный крестик. С такой раной от топора на шее не выживают. Тут не требуются способы определения – живой человек или нет. Вроде нескольких шерстинок или пуха, размещенных у ноздрей…

Отец Уильям, кюре, остался стоять около погибшего, приготовившись читать молитву, а трое друзей прошли дальше за каменный выступ, чтобы осмотреться.

Нашли только примятую траву в месте, где устроились нападавшие, и чуть дальше за поворотом – примятую траву и помет в месте, где стояли лошади. Видимо, с ними остался кто-то из индейцев, и у него было достаточно времени, чтобы быстро покинуть это место.

Теперь вокруг места битвы наступила полная тишина. Все потихоньку отходили от стресса и начинали заниматься делами. Оружие индейцев, что собрали, выложили на траве перед фургонами. Том, молодой негр, остался без хозяина. Вместе со старым Патриком они начали хоронить торговца тут же, немного в стороне от тропы, отыскав мягкую почву.

Оценили свои потери, которые тоже были. Пастору острое лезвие наконечника копья сильно рассекло мышцу на плече. Не успел до конца увернуться от копья. Но если бы просто стоял, то получил бы лезвие копья в грудную клетку. Верно говорят, что нельзя во всем уповать на Господа.

Отца Салливана уложили в фургоне врачей, так как Пауль с Мартой сообщили, что нужно зашивать рану.

В четвертом фургоне стрела, пущенная навесом, пробила тент и впилась в ногу одиннадцатилетней Магды Рихтер, единственной и любимой дочери оружейного мастера. К счастью – неглубоко, всего на пару дюймов вошла стрела и наткнулась на кость. Стрелу вытащили врачи, рану промыли, девочку перевязали, велели не двигаться и оставили под присмотром ее матери Берты. Все боялись ядов или заражения.

Юного Адольфа, уложившего в ближней перестрелке двух индейцев, шумно рвало за колесом. Тот стоял на коленях, а его родители и двенадцатилетняя сестра суетились рядом, помогая и успокаивая словами и руками. На их лицах, понятно, все это отражалось не лучшим образом.

Потери среди животных также были. Глава каравана Август увидел, что один вол его фургона, шедшего под номером один в караване, лег на землю. При осмотре нашли входное отверстие от пули в груди, которая вошла, и остановилась где-то внутри. Стало понятно, что один вол из его упряжки потерян. На время в фургон запрягли вола из последнего фургона, где остался один Том. Этот, четырнадцатый фургон, пойдет с двумя животными. Они легко справятся, а третий вол пойдет сзади запасным. Тягловое снаряжение на двух животных взялись быстро переделать Генрих с Алоисом.

Лошадей получилось много, и их можно также запрячь, если такая нужда возникнет в пути.

Когда закончили со сборами и были готовы идти дальше, слева впереди, на пригорке рядом со скалой, путешественники видели свежий холмик. Сверху Том и Корнелиус приладили небольшой крест, на который не пожалели палок, отобранных из запаса дров. Айвен с отцом Уильямом подошли и стали рядом.

– А долго ли пролежит человек, пока не сгниет полностью? – спросил Том старого негра. Они стояли с лопатами у свежей могилы.

– Лет шесть или восемь может пролежать. По-разному… Бывает, что и трех лет за глаза хватает…

Ждали, когда подойдут все взрослые из каравана и падре прочитает молитву. У католиков нет строгой даты, когда следует хоронить усопших, все зависит от решения близких. Также принято хоронить мужчину в темных одеждах, но похоронили без гроба и в той одежде, что была в момент смерти. А Рольф был католик.

– …Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых. Ибо у Него все живы! – таковы были последние слова отца Уильяма на общей христианской панихиде по усопшему. Стояли молча, лишь у женщин и девушек при последних словах Уильяма выступили скупые слезы.

– Вперед! Пошли! – минут за двадцать управились, и когда разошлись по местам, тишину нарушила команда Августа, продублированная по цепочке.

Фургоны начали движение, перестроившись в одну колонну.

– Ты посмотри, Уильям! – негромко сказал пастор Салливан, который теперь лежал с перевязанным плечом в своем фургоне. – Столько событий, а люди через час готовы идти дальше. Никаких истерик от женщин, про мужчин и молодое поколение вообще ничего плохого не скажешь!

– Обычное дело, друг мой. Опасности одних закаляют, а других сводят с ума, что ты сегодня и наблюдал в начале боя. Как хорошее вино – одним оно кружит голову, а другим только пучит живот. И природа людей такова, что они ко всему могут приспособиться. И даже смерти перестают бояться, церковь наблюдала это неоднократно…

День заканчивался, солнце клонилось к закату, он был безоблачным и жарким настолько, что дорога впереди от нагретого воздуха плыла в мареве. Но с остановкой сегодня задержались. Караван стремился пройти как можно дальше от этого места.

Вечер. По сигналу к ужину постепенно собрались все колонисты, кроме занятых в караулах. Сигналом стали звонкие удары по пустому котлу. Тем же способом объявляли сбор на воскресную молитву.

Сидели усталые, молча жевали кашу из кукурузной муки с кусочками вяленого мяса, пили чай из кружек, который по первой просьбе дежурные подходили и подливали каждому из большого чайника. Это стало традицией – таким способом оказать уважение любому участнику совместной трапезы. Будь то взрослый, или самый младший из детей.

Веселья не было в помине, тем более после похорон. Обсуждали прошедший бой без бурных эмоций.

– А что вы хотите, друзья, – спокойно добавил герр Август к сказанному Генрихом о револьверах. – Появление капсюльных револьверов системы сэра Кольта изменило баланс сил.

– Именно так, господа, – заметил Дэвид. Может быть, вы слышали о техасских рейнджерах. Два года назад их командир Джек Хейс, в двадцать три года, кстати, успешно применял эту тактику и новое оружие, что позволяло побеждать и индейцев, и бандитов, и мексиканцев в борьбе за Техас, находясь в явном меньшинстве.

Айвен почти не слушал Дэвида, стараясь разобрать, что рассказывает Джеро на другой стороне компании, так как сам бой задней группы защитников не видел.

– …мы еще с первого залпа положили их на землю, едва ли не половину, – увлеченно рассказывал Джеро мисси и мисс, собравшимся группой у второго костра. – А после четвертого, сквозь пороховой дым на нас выскочил только один. Ну, тот который оказался жив и прыгнул на Айвена…

– А кто метко сбил на землю, чуть раньше, воина, скакавшего правее? Засадив пулю в правое плечо. Кто? Признавайтесь…

– По-моему, я, сэр, но не уверена целиком, сэр! – пискнула негромко рыжая Айне Маккинли из двенадцатого фургона. – Имхер доверил мне свой карабин, а сам взял револьверы…

Девочка немного испугалась, что будут ругать за инициативу.

– Неважно, леди! – уважительно ответил ей японец. – Ты ведь давно показываешь хорошие результаты в стрельбе, да и соображаешь быстрее всех, что очень важно в бою. Так я продолжу… Сначала была быстрая стрельба по устремившимся к лагерю, с четвертым залпом почти в упор по тем, кто еще был в седле. А потом из револьверов по тем, кто еще стоял или шевелился… Из нападающих с нашей стороны воинов живым не ушел никто. Жаль, что те, кто были в передней группе с лошадьми, ушли к своим. Нам это ни к чему. Хотя, возможно, они не видели всю картину, как мы можем стрелять. Хочу надеться на это…

Тут, по мнению юноши, Джеро явно заботился о том, что чем меньше индейцы будут знать о возможностях их группы, тем будет лучше. И не только индейцы. Хотя, не только само оружие было причиной их побед. В чьих руках оно находится – тоже играет роль. Выучка и сплоченность, достигнутая в постоянных тренировках, оказалась важна не меньше.

Начинало темнеть, и скоро костры освещали только небольшое пространство вокруг. Были выставлены караулы впереди и сзади по ущелью, да и Сэтору изредка поглядывал на Айвена. Юноша был абсолютно спокоен.

Постепенно, рассказы участников о бое стихли, и люди у двух костров переключились слушать Дэвида и падре. Перевязанный Салливан перебрался ближе к костру, но сидел позади, опираясь спиной через мягкую подушку на колесо фургона. Слушал приятеля и пил чай из своей кружки.

– Как вы знаете, – вещал его преподобие, в 1836 году Техас отделился от Мексики, и туда сразу хлынул поток переселенцев. Конфликты с аборигенами стали неизбежны. А в 1840 году, совсем недавно, кайова и команчи заключили мир с шайеннами, чтобы вместе воевать против белых. Слава господу, в этих краях пока не так…

– Собрались индейцы вместе, убивать белых и снимать с них скальпы! – подала голос восемнадцатилетняя Барбара Штерн, стрельнув глазами в самого старшего из юношей, шестнадцатилетнего Грэгора Циммерманна. Девичьи слезы после похорон Арсвельда быстро высохли. И она, и сестра, которая младше Барбары всего на год, за время пути поняли, что охотиться на Айвена или Дэвида бесполезно, и в последнее время неосознанно переключили свое внимание на старших мальчишек. На Грэга в первую очередь. И тут ничего не сделаешь – природа берет свое.

– Верно, мисс. Скальп для индейца – доказательство отваги и военный трофей. И скальпы сохраняют, размещают на своих жилищах или перед ними, а некоторые даже прикрепляют к одежде. Надо добавить, что белые мастера, к слову, создали специальные ножи для скальпирования, а белые торговцы делали бизнес на их продаже. Но и это не все…, – его преподобие собрался с мыслями, затем продолжил тему:

– Стоит добавить одну неприятную вещь. В те годы, когда в Северной Америке англичане воевали с французами, обе стороны предлагали индейцам высокие вознаграждения за скальпы вражеских солдат. Например, британцы платили за один французский скальп двенадцать фунтов…

– Хочу добавить по затронутой падре теме, – произнес Дэвид. – Первое огнестрельное оружие начало попадать к индейцам только в начале нашего века. Главными поставщиками стали представители компаний, торгующих мехами. «Хадсон Бэй Компани», например. Здесь сыграли «шкурные» интересы…

– Но сейчас, слава Господу, продажа огнестрельного оружия индейцам радикально ограничена правительством, – добавил от фургона отец Салливан, заметно оживившийся. Свою кружу с чаем поставил рядом на низкую скамеечку, и брал ее время от времени здоровой рукой.

– Давайте расходиться спать, друзья! – предложил герр Август. – Как сообщил нам Дэвид, завтра должны выйти из ущелья. Дальше двинемся по долине. К Большому Соленому озеру, как его называют.

– Да, господа, – добавил проводник. – Там, где горная гряда близко подходит к озеру, будет наша длинная стоянка, с хорошей водой. И если очень повезет, встретим трапперов или торговцев. Можно будет поменять лошадей на волов, – глянул он на Августа.

– Звучит хорошо. Господи, пошли мне вола! – улыбнулся Август в небо и осенил себя крестным знамением.

– Хороший вечер выдался, Айвен… – Стоило юноше отойти от пятна света, окружающего костры, как за спиной юноши оказалась Ханна.

– Грех жаловаться, моя бесценная…

– Пойдем туда, где нас не побеспокоят…, – сделала предложение Ханна, в темноте прижавшись сзади к спине юноши. Желание выражалось в каждом движении девушки. Да еще грудь идеальной формы уперлась ему в спину, чуть ниже лопаток. Оно тут же передалось юноше. Что делать? Тут банально можно сойти с ума от возникших напряжений.

– Пошли, пока время есть! – решил Айвен, схватил ее за руку и повел в темноту ночи, благо его зрение позволяло идти, не спотыкаясь о камни.

Позже, когда Айвен проводил Ханну и вернулся к своему фургону, лагерь давно спал. Юноша решил немного постоять у фургона, наслаждаясь прохладой и тишиной. Ночью в горах становится холодно. Сэтору, как всегда, спит под фургоном, завернувшись в одеяло. Джеро сегодня пропал в темноте вместе с Морриган. Сам юноша также славно прогулялся вместе с Ханной. Полностью опустошенный и довольный судьбой, он осторожно пробрался внутрь и улегся на свое место рядом с Дариной. Его названная сестра тут же, не просыпаясь, подкатилась к нему ближе и прижалась спиной.

«Сегодня у меня не будет снов, это точно…» – так подумал юноша. – «Какой сегодня день? Второй день июля, а какой день недели – не помню… Все это, и выходные в том числе, осталось там, в Джефферсон-Сити. Ну и хорошо. Как там говорит Сэтору – «жизнь в каждом вздохе»! Так говорят самураи, и я соглашусь с ними…»

Закрыл глаза, прислушался к себе. В лагере все тихо, словно вымерло. Мелкий зверек прошуршал где-то в траве. Услышал, как Шерри, молодая трехцветная кошка девиц Штерн пробиралась под фургон. Ей понравилось спать на одеяле в ногах его старшего наставника.

«Фыркают лошади, но не тревожно. Волы ведут себя тихо, отдыхают после очередного рабочего дня. Из окружающего пространства на несколько миль вокруг никакой опасности не исходит. Животные, хищники не в счет, у них обычная ночная жизнь в дикой природе. Хорошо, что успели отойти далеко от места боя, от тошнотворного запаха крови и внутренностей. Вой, шум и возня хищников не дали бы поспать нормально.»

«Что там сказал Дэвид? Еще дня два пути и придем к Большому Соленому озеру? Вроде так. Но что там отдыхаем несколько дней – это помню точно…»