Текст книги "Калифорния - Мы Идем! (СИ)"

Автор книги: Юрий Тепляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

С этой мыслью юноша заснул окончательно.

Тропа, теперь лучше заметная глазу, протоптанная животными и редкими путниками разного цвета кожи, петляла по ущелью в горах. Растительность вокруг окончательно переменилась. Зеленые участки на склонах сменялись выходами горных пород. В отдельных местах хорошо просматривались слои камня.

Караван медленно двигался вперед. Огромные колеса фургонов позволяли легко преодолевать небольшие камни или выбоины в земле. Впрочем, земли как таковой давно не наблюдалось. Она осталась там, в прериях, а тут – только серый и коричнево-рыжий скальный грунт, от которого поднимается пыль после движения фургонов.

На небе ни одного облачка, белый диск солнца завис над караваном. Даже птиц нет. Утренняя прохлада давно уже сменилась полуденной жарой. Солнце перевалило на вторую половину небосклона, к западу. В горах всегда так – днем жарко, а ночью очень холодно.

Упряжки волов исправно отмахивали мили. В последнем, четырнадцатом фургоне остался один слуга торговца, Том. Молодой негр сперва приуныл и растерялся, но шефство над ним взял старый Корнелиус, работник Циммерманнов, тихий и прилежный. Глава каравана вел дневник, куда записывал все события в пути, даты. «Бортовой журнал» – так он его называл. После смерти купца от с помощниками описал все обстоятельства смерти, перечислил все оставшееся имущество, чтобы сообщить при случае в Канзас-Сити. Молодого негра согласился взять под свою руку оружейник Генрих.

Караван оживал в утренние часы и после четырех часов после полудня, а сейчас, в самую жару, замер – люди попрятались в тени тентов. Айвен ощущал вокруг близкое дыхание пустыни, к которой караван медленно приближался. Как и обещал проводник, на следующий день ущелье между гор стало расширяться, и прямо впереди по курсу каравана, в белой дымке, стали проявляться очертания далеких гор. В этой дали, над горами виднелись облака.

– Поздравляю вас, друзья! Мы приближаемся к главной промежуточной точке нашего пути и выходим в долину перед Соленым озером!

Так сказал Дэвид на стоянке во время обеда: «Запасаемся водой «до горлышка»! В этих краях с ней будет совсем плохо».

По составленному заранее плану, основанному на картах-схемах Дэвида, последнюю стоянку сделали за тридцать миль до того места у озера, где к нему подходила горная гряда. Все стоянки он теперь привязывал к местам с пригодной для питья водой.

Последние мили до озера не принесли никаких неожиданностей. Айвен не чувствовал чужаков рядом. Насчет озера проводник уточнил, что не стоит обманываться этим словом. Пригодную воду будут находить в основном в расщелинах между хребтами по пути, у подножия гор. Воздух там гораздо прохладнее, и животные могут отдохнуть и пощипать травы. Двигаться будут от одной гряды хребтов к другой. Дэвид пока находит для ночевки именно такие места, где есть тоненький ручей с чистой водой, и зеленая трава. Утром от которой даже сводит зубы от холода. К утру и траву вокруг стоянки животные основательно прореживают.

Караван вышел в долину на довольно плоское место, где впереди уже не было ничего, кроме линии горизонта и неба над ним. Высокие отроги граничных с озером хребтов виднелись далеко по сторонам.

– Ну как вам картина? – спросил Дэвид, обернувшись к японцам со скамьи второго фургона, где сидел в паре с Айвеном. Когда вышли на ровное место и стали, много народа вылезло из фургонов, чтобы любоваться открывшимся видом.

– Величественная, не нахожу другого слова, – за обоих ответил ему Джеро. – Как будто из реальной жизни попал в сказку.

– Но не стоит обольщаться, джентльмены. Берега озера представляют безлюдную пустыню. Вода соленая, уровень ее не постоянен от года в год. Как ни странно, самый большой приток воды приходится на лето. Потому что в это время идет таяние ледников…

– То есть ты хочешь сказать, сын мой, что к самому озеру, к берегу, не стоит идти? – решил уточнить отец Уильям.

– Именно так. Это мертвое море, можно так сказать… Насколько я знаю, в озеро впадают небольшие реки. Это река Бэр – откуда мы пришли. Еще одну реку знаю – Джордан. Ее мы пересечем по пути к месту стоянки. Говорят, что она течет от озера южнее, так отмечено на моей карте. Но в тех местах я не был. На той реке, что по пути, наберем воды. Это на всякий случай, если ручей в месте стоянки пересох. Хотя не должен, судя по другим мелким ручьям, которые мы проходили. Ведь ледники сейчас тают, как сказал уже…

Проводник не ошибся. По нахоженной тропе караван по долине сначала добрался до мелкой речки, к берегам которой не везде проберешься, так они заросли кустарником и деревьями. В этих краях все жмется к хорошей воде. К вечеру пришли наконец к месту стоянки – к расщелине у подножия горного хребта, подходящего к берегам большого озера с юга.

Для стоянки фургонов нашли сравнительно плоское место, с которого бескрайние просторы озера и его окрестностей открывались во всем великолепии.

– Отдых, леди и джентльмены! – слова главы каравана с первого фургона пошли передавать дальше к его хвосту. За два дня они дошли до места стоянки у озера, где, по словам старших, колонистам выделено целых три дня отдыха. А на календаре четвертое июля, понедельник.

В первую очередь Айвен с Дэвидом и наставниками сбегали посмотреть на ручей и решили, как будут ставить фургоны. Ведь собираются три дня посвятить отдыху. Пауза нужна, чтобы заняться обслуживанием и подготовкой фургонов к дальнейшему пути, набрать запасы воды к переходу через пустыню, самим хорошо отдохнуть. Давно надо устроить людям пусть небольшой отдых, когда не нужно ежедневно трястись в фургоне или размеренно шагать рядом с ним.

Еще через полчаса в двух местах внутри кольца фургонов были собраны очаги из камней, волы освобождены от упряжи, а свободные от дежурства в караулах лошади отправлены пастись без пут на передних ногах. Здесь им бежать некуда. Животные первым делом жадно припали к воде ниже лагеря, где был хороший подход к берегу, а напившись, стали трясти мордами и фыркать. Как только щенков дети вытащили на волю, они сразу стали бегать кругами от радости и задирать друг друга, спотыкаясь на кривых лапах.

Ханна Мюллер вытащила своего черного котенка на поляну. Это единственный котик, который был взят в поход, кроме трехцветной кошки семьи Штерн. Кот сразу испугался рыжего пса Айвена и поднял шерсть дыбом, словно его ударило током. Полез по штанам обратно на колени к хозяйке. Штаны в походе прижились у всей женской половины. Падре по этому поводу сказал так: «Нет никаких универсальных нравственных категорий. Взять общины амишей – то что у нас в норме, у них безнравственно. Женщина в штанах в Средние века – повод организовать костёр для неё на городской площади, а в наш век – немного непривычно, не более».

– Пошли со мной, мисс, покатаемся, пока есть время до ужина! – Айвен уже сидел на своей серой кобыле Хильде, которая нетерпеливо перебирала передними ногами. – Мне старшие предложили осмотреть местность вокруг лагеря. Чужих вокруг точно нет, так что можно расслабиться…

– Ты в свою очередь, мне предлагаешь, так? Я езжу верхом, но неуверенно…, – рука Ханны продолжала поглаживать котенка между ушами.

– Замечательно. Нам спешить некуда, пойдем шагом, заодно и подучишься. А я помогу.

Айвен привязал свою Хильду к колесу и быстро отправился седлать вторую лошадку. Он заранее присмотрел для этого дела смирную гнедую кобылу, доставшейся как трофей от индейцев в последней схватке. Привел за уздечку, велел Ханне подержать, сам принес седло. Он показывал, как седлать, а Ханна кинулась помогать, знакомая с этой наукой.

– Давай в седло, осторожно, а я подстрахую…

Но страховать особенно и не требовалось, только вначале помог поймать стремя, пользуясь возможностью подержаться за попу. Ханна, не испытывая стеснения, так как была в светлых, хорошо проветриваемых штанах и такой же рубашке, дала ему такую возможность. Не спеша и аккуратно уселась в седло и приняла у юноши уздечку.

– Как управлять, знаешь?

– Знаю уже. Ткну ногами в бока – она тронется с места, потяну за уздечку с одной стороны – повернет, потяну уздечку на себя, остановится. Еще голосом помогала…

– Тогда я пошел в седло, и начнем! – Айвен отвязал свою серую кобылу, легко взлетел в седло и моментально оказался рядом с кобылой Ханны.

– Давай, трогай вперед! – юноша показал направление рукой.

Ханна осторожно хлопнула ногами по бокам лошади, скорее слегка прижала. Та покосилась назад, и спокойно пошла шагом.

– Ну вот, оказывается, и держаться в седле можешь хорошо, – решил похвалить девушку через некоторое время. Оказалось, что Ханна и двигается в седле правильно, в такт с лошадью. Так, что оба – наездник и лошадь, сливаются в одно целое.

– Поехали на тот пригорок и назад, как раз до ужина успеем. У нас тут будет три дня, так старшие решили, будем каждый день тренироваться, отдыхать и ни в чем себе не отказывать.

В конце прогулки на обратном пути молодые люди напугали и прогнали дикую кошку, похожую на пуму. Помог в этом пес, который увязался за ними. Та притаилась на пригорке и рассматривала волов и стреноженных лошадей, которые паслись в стороне от лагеря. Пришлось предупредить всех мужчин, чтобы они в карауле учитывали эту опасность, и посматривали вокруг.

Вечером погода заметно испортилась, набежали облака и пролились сильным дождем, так что ужинать пришлось порознь.

Когда утром юноша вернулся от берега ручья вместе с напарниками, где они устроили обливание после тренировки с деревянными мечами, половина путешественников сидела вокруг горящего костра, завернувшись в одеяла. Теплолюбивый Август Браун, глава, завернулся в полосатое шерстяное одеяло так, что сверху выглядывала только загорелая лысина в обрамлении седых курчавых волос, голубые глаза и кончик носа. Здесь в горах днем была жара, а ночью такой холод, что редко бывал зимой в их поселке на Миссури. Сейчас сырой и холодный воздух проникал сквозь все щели.

– Как ты можешь стоять с голым торсом, Джеро-сан? – хриплым голосом спросил Август японца, который действительно стоял в одних штанах. Только что у ручья он растерся чистым полотенцем, которое выдала вчера им на троих Морриган.

– Ответ мой очень простой. И он старый, как этот мир… Ты же не кутаешь свое лицо в одеяле, уважаемый?

– Зачем мне…, лицо не мерзнет, оно спокойно переносит эту температуру…, – удивился Август.

– Во-от! А мое тело так же привыкло к нему, как и твое лицо! – засмеялся японец, но не обидно. Но потом прогнал веселье и продолжил уже серьезно.

– Вообще-то эта старая байка придумана для красного словца и не имеет ничего общего с настоящей действительностью. На самом деле я простою так недолго. Пока я не остыл после тренировки, да еще растерся, мне хорошо. Но как только я остыну, веселье закончится…

– И закончится оно тем, что ты заболеешь, Джеро-доно, и будешь лежать в горячке. И мы потеряем на несколько дней одного стрелка, – послышался сзади голос Сэтору.

Пока взрослые так разминали языки, Айвен молчал и отвернув голову в противоположную сторону от озера, смотрел на юго-запад. Остальные переглянулись и замолкли. Они знали из опыта, что может последовать за таким внимательным и отстраненным взглядом юноши.

– Там идут люди и лошади, наставник, – спокойно пояснил юноша. Но без дурных намерений, спокойно.

– Много?

– Нет. Двое всего, и несколько лошадей с ними.

Мужчины переглянулись и тоже стали всматриваться. С юго-запада, вдоль последнего склона горной гряды, подходившей близко к озеру, среди крупных камней медленно двигались два всадника с пятью вьючными лошадьми.

Через минуту люди подъехали достаточно близко, чтобы их можно было рассмотреть подробнее.

Айвен сказал верно. Впереди на гнедом жеребце ехал мужчина в теплой куртке, с поднятым воротником. Широкая седая борода закрывала шею. На голове – шляпа с широкими прямыми полями, надетая по самые брови. В левой руке мужчина держал короткое ружье, а в правой поводья. Перед седлом висел кольцами моток крепкой веревки.

За ним на привязи шли три лошади. Первая, серой масти, шла понуро и была без груза. Следующие две были навьючены с обоих сторон, но шагали бодро, в отличие от пустой. Очевидно вторая была заводной, и грустно ожидала своей очереди. Следом шел пешком мужчина моложе, одет похоже, и ружье держал в чехле за спиной. Он погонял плетью слегка отставшую навьюченную четвертую лошадь, а за собой вел свою, рыжей масти.

Пока рассматривали приближающуюся группу, сзади послышались оживленные разговоры тех колонистов, кто был в это утро на ногах. Приближающиеся к лагерю были абсолютно спокойны. Переглянувшись с Айвеном, Сэтору дал всем знать, что ничего не угрожает каравану.

Подъехав ближе, гости громко крикнули приветствия и поочередно слезли с лошадей.

– Билл, – представился старший, что ехал первым. И сбросил назад шляпу, которая повисла на шнурке. Серые волосы на висках были седыми. Айвен рассматривал загорелое лицо в морщинах, и почувствовал цепкий взгляд глубоко посаженных глаз. Возраст затруднился определить на вид – ему можно дать от сорока и до пятидесяти.

– Рады встретить в этих горах белых джентльменов. Мы были предупреждены о вашем приближении, поэтому подъехали как раз к месту стоянки…

«Интересно, кем они были предупреждены?», – тут же возникла мысль у Айвена. Еще заинтересовала речь – какая-то смесь английских, немецких и даже французских слов.

– Арни, – вторил ему второй, что моложе. И следом фактически прояснил невысказанную мысль Айвена:

– Мы тут стоим недалеко, группой в двенадцать охотников, южнее вдоль хребта, в Бингам-Каньоне…

– На Бингам Крик? – вежливо уточнил Дэвид.

– Верно. Вместе с племенем индейцев. Сиуксов, сэр. Точнее – сиу. То же, что и лакота. Они не такие воинственные и без нас вряд ли выживут в этих краях. Вместе безопаснее и нам, и им…

После этих разъяснений Арни, Билл недовольно поморщился, как от зубной боли.

«Слишком много болтаешь…,» – так перевел Айвен невысказанные слова старшего. Пока они разговаривали, ненавязчиво рассматривал гостей. По засаленной одежде, пропахшей дымом, было видно, что те долго живут в полевых условиях.

Парочка была живописна. Снаряжение у них было практически одинаково. Оба в кожаных куртках с широким воротником и в шляпах с широкими ровными полями. В брюках из ткани и мокасинах. На ремнях у каждого висел нож и топор. Пистолетов не видно, но оба вооружены типичными охотничьими винтовками трапперов – «Hawken rifle». Их отличает простота, точность и неплохая для такой длины ствола дальность.

Пауза слишком затянулась, и Сэтору, переглянувшись с Августом, пригласил гостей к кострам. Там женщины были готовы раздавать завтрак. Знакомились. Гостей расспрашивали обо всем сразу. Дэвид больше интересовался местностью, мужчины – удачна ли охота. Женщины интересовались, как они живут вместе с индейцами и что едят.

– Мы скорее не трапперы, а маунтинмены, люди гор, господа, – так пояснял их старший, Билл, пока Арни косил глазом в сторону женщин. Как ни старался отводить их, но его взгляд все равно соскальзывал на грудь белых женщин. Хотя, ничего не открыло ни у одной.

«Наверно, изголодался бедняга», – так подумал Айвен. Взгляды молодого траппера нельзя было не заметить. – «Какие там нравы у индейских женщин, ничего не знаю об этом. Допускают они к своему телу белых мужчин, или нет?»

За завтраком неспешно продолжили разговор. Вели его скупо, ни одна сторона не говорила ничего лишнего. Молодой понял все намеки старшего, Билла, и больше помалкивал. Ел не скрывая аппетита, скупо отвечал на вопросы, и «ел глазами» женщин. Да так явно, что сестры Штерн начали прыскать в кулачок от прорывавшегося смеха.

Так же вели себя и переселенцы. Вопрос о том, как общаться с трапперами, да и вообще с белыми людьми, если встретятся по пути, несколько раз обсуждался со всеми колонистами. Айвен хорошо запомнил слова священников:

«Помните о том», – вещал умудренный опытом пастор Салливан, а отец Уильям поддакивал, – «что этим ремеслом занимаются люди, доведенные до нужды и склонные к риску. Ведь не каждый решится болтаться по горам и лесам, ежедневно подвергая себя опасности. Нужна жилка авантюриста. Эти люди легко идут на преступления и убийства, особенно если дела идут плохо. Не нужно напоминать, что наш караван не один раз посчитали лакомой добычей…»

– Дела идут плохо, – вещал за ужином старший. – Нас постепенно выжали сюда с севера трапперы, которые наняты Компанией. Она теперь контролирует все тихоокеанское побережье, вплоть до северной Калифорнии…

– У Компании есть торговый пост в Сан-Франциско, насколько я знаю? – задал вопрос Дэвид. Больше для того, чтобы проверить их осведомленность.

– Точно, сэр. В районе Йерба-Буэна. Как я понял, вы направляетесь в Калифорнию? Удивляет малый состав вашего каравана. Как вы будете отбиваться от индейцев? Если до озера смогли дойти, то дальше, в Скалистых горах их будет не меньше. Только ближе к побережью пойдут мирные индейцы, пуэбло, да и те не прочь поживиться за счет слабых…

– Мы не слабы, мистер…, – гордо начал оружейник Рихтер, великолепный мастер в деле, долговязый и нескладный в жизни, но его настойчиво перебил отец Уильям, положив руку тому на плечо:

– Только силой духа и выучкой можем дать отпор, и смогли уже не раз по пути, сын мой… Помилуй, нас Господи, спаси и сохрани… – с последними словами падре трижды перекрестился, при этом нашептывая слова молитвы.

– Ну что ж, – решил завернуть встречу старший, Билл. – Благодарим за прием и вкуснейший завтрак. Нет ли у вас каких просьб к нам?

– Есть, как им не быть! – воскликнул Август, и приступил к изложению нужд каравана, не один раз оговоренных в последние дни:

– Нужны волы, восполнить наши потери, которые были в пути… Еще больших бочек для воды готовы прикупить… В оплату есть лошади. Можем и деньгами, если они вас здесь интересуют…

– Лошади нужны! – сразу сделали «стойку» оба гостя.

– Так пойдемте, посмотрим на них. Да поторгуемся без лишних ушей!

С последними словами Августа трапперы мигом допили чай, протерли рукавом усы и бороды, и устремились к животным вслед за Августом, сопровождаемым также Питером Штерном и Джеро. Питер был опытен в делах торговли, а Джеро быстр на язык. Сэтору с собой не брали, так как он не любил торговлю и все что с этим связано, и не был здесь полезен. Старший наставник был хорошим организатором и мастером. Айвен также не присутствовал, и совершенно не интересовался, чем закончился торг.

Торговались они недолго. Не успели женщины убрать посуду, как гости вернулись и начали прощаться. Август с товарищами сторговали трех волов. Всех, что были, как им сообщил Билл. Нашлись также четыре больших бочки с крышками. Как сказали гости, они брошены другими переселенцами. Договорились, что волов и бочки трапперы подвезут сюда в лагерь. Здесь и произойдет обмен на лошадей.

На следующий день, к вечеру, появились знакомые трапперы и с ними один индеец. Сразу видно, что не воин. Он молча выполнял все распоряжения Билла. И молчал, как в рот воды набрал. Вдвоем с Арни они выгрузили три большие бочки для воды, подогнав свою повозку вплотную к последнему фургону, в котором остался один молодой негр. Там они и поедут. Волов внимательно осмотрели Пауль с Мартой, после чего их отвели к основному стаду, пастись. Других у трапперов все равно не было. Получив взамен трех лошадей и также тщательно осмотрев их, троица поспешно стала собираться назад.

Попрощались. Пожелали друг другу удачи, и произнесли все необходимые слова вежливости. Трапперы к себе путников не приглашали, да никто и не собирался.

Заканчивался третий день отдыха перед переходом через пустыню. Все бочки наполнены свежей водой, фургоны просмотрены и смазаны там, где это необходимо, оружие блестело и ждало на своих местах хозяев. Японцы перед ужином опять собрали всех переселенцев в круг вместе с оружием, и проговорили порядок действий дальше.

За эти три дня мальчишки вместе с Генрихом, наконец, собрали два арбалета из тугих индейских луков и приступили к освоению стрельбы. Джеро присоединился и с удовольствием пострелял, даже отложил себе отдельно три болта, которые ему понравились.

– Я хочу сохранить их только для себя, прошу извинить… Но это бесшумное оружие может пригодиться, чем Черт не шутит…

– Не поминай его всуе, сын мой, – тут же заметил возникший рядом падре.

Вечером, после хорошего ужина, люди попросили Дэвида еще раз рассказать о ближайших трудностях путешествия.

– Через два дня пути нас ждет переход через пустыню в высокогорье, господа, длиной около 45 миль. Будет мягкая и сухая почва. Там нас ждут пыльные дороги и мало воды, и наша задача – пересечь его и выйти к реке Гумбольдт. Главное – не потерять при этом переходе животных. Надо смотреть за ними, как за своими детьми… Дальше пойдем вдоль реки и чем ближе к побережью, тем будет легче.

– Ты говорил, что там почва белая от соли…, – заметил Август.

– Да, это так. Будем спасаться от пыли шейными платками. Позаботьтесь, чтобы каждый был готов натянуть его на нос…

– А много ли там индейцев? – пискнул юный Вилли Нойманн, семилетний сын фермеров.

– С этим плохо, друг мой. Мы их не встретим до самой реки Гумбольдт. Пустыня никому не нравится. Разве что встретим их в первые два дня, что будем идти отсюда до последнего горного хребта, перед пустыней. Ну, или знакомые трапперы с индейцами решать напасть…

– Не решатся, я почти уверен в этом. Эти сиуки, как он их назвал, слишком слабы, и наверняка потеряли много воинов, раз приняли в лагерь к себе белых. И вместе с трапперами не решатся.

– Но вдоль реки Гумбольдт не только можно, но и нужно ждать атаки индейцев, мой юный друг! – решил успокоить Вилли проводник, и продолжил рассказ.

– Дальше дорога пойдет вдоль сильно петляющей реки, где будет вода и можно найти дрова. Мы будем идти и идти рядом с этой рекой около двух недель. Не меньше, потому что будем делать остановки на отдых…

Тут Дэвид совершенно не к месту мечтательно закатил глаза к небу, а потом опустил их в «сад наслаждений», а точнее на высокую грудь своей мулатки Мэри. Таких аллегорий, или иносказаний, позволяющих ярче представить не высказанное, проводник нахватался за время похода от младшего японца.

– Продолжу. В конце реки Гумбольдт, которая исчезнет в болотистом озере, нас ждет переход по Сорокамильной пустыне до рек Карсон и Траки. Это будет трудный переход через пустынное плоскогорье…

– Но это будет потом, а пока детям следует идти спать, чтобы к утру быть свежими и готовыми к новым испытаниям! – Закончил Дэвид и опять перевел взгляд на мулатку.

Дети разобрали свои вещи, и в сопровождении женщин обреченно потянулись к своим фургонам, не забыв захватить при этом пятерых щенков. Черный котенок Ханны Мюллер сам побежал за хозяйкой и резво запрыгнул в фургон.

Сегодня прогулок на природе у Айвена не ожидается. Накатались с Ханной на лошадях по окрестностям за эти три дня. Мать Ханны полностью успокоилась, и святые отцы тоже. Надо успеть поспать до ночного дежурства в паре с доктором. К Айвену в пару всегда давали слабого партнера.

У костра остались только главы семейств, чтобы тихо вести беседы до полуночи. Люди успели отдохнуть и рано укладываться не пожелали. Путешествие позволяет добрать недостаток сна при движении фургонов, залезая в них на спальные места на два – три часа.

Долго с закрытыми глазами не спать, а размышлять, у парня не получилось. Подростковый организм с силой тянуло в сон. Айвен сначала пытался связать одну мысль с другой, но они разбегались по сторонам, как мелкая рыбешка, оставляя вместо себя пустоту. «Как же я тут оказался? Почему? А вдруг можно вернуться обратно?».

«Эх, Отец, жаль, что ты меня сейчас не видишь…»