Текст книги "Калифорния - Мы Идем! (СИ)"

Автор книги: Юрий Тепляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Утро третьего дня было безоблачным и теплым. Прекрасная солнечная погода сентября сопровождала их всю неделю. Они позавтракали на скорую руку и в том же составе, а именно с братом-экономом миссии Санта-Круз, выехали в обратный путь. Решили выехать пораньше, чтобы опять пройти в первый день большую часть пути домой, теперь до их Санта-Круз.

Когда ушли от холмов, где раскинулся город, если его так можно было назвать, и начали движение вдоль океана, стало холоднее. Слабый ветер гнал мелкие волны на берег, океан иногда показывался внизу, теперь справа от дороги. Лошади размеренно шагали по знакомой дороге, путники двигались парами и развлекали себя беседами.

Айвен ехал молча и вспоминал вчерашний вечер. По дороге обратно священник поехал рядом с юношей, они немного отстали, и отец Уильям поделился с ним сведениями, которые получил от миссис Беннетт в последнем разговоре. Оказалось, что Дженифер жила в доме у Кэтрин Беннетт, которая по мужу являлась тетей девочке. Ее муж, мистер Мартин Беннетт, был партнером и одним из собственников известного банка, штаб-квартира которого находилась в Нью-Йорке. А отец девочки, мистер Джеймс Беннетт служил во флоте США, и в настоящее время отсутствовал. Мать они с отцом потеряли давно, и девочка воспитывалась в доме у тети и дяди, а отца видела не часто. Основной дом семьи Беннетт был в Нью-Йорке, а в Сан-Франциско они приехали в прошлом году, так как у банкира здесь были дела, которые должны были по планам привести к созданию филиала банка. Жили они в большом доме сэра Кристофера Смита, намереваясь в будущем построить свой, если задуманное дело по созданию филиала банка получится.

Как сообщил ему священник, Дженнифер в прошлом году исполнилось пятнадцать.

Парень ехал молча и вспоминал вторую встречу с Дженни, которая состоялась вчера. Вместе с отцом Уильямом они приехали в большой дом мистера Смита. Никаких застольных встреч сегодня не было. Священник сразу удалился вместе с хозяином в сад, и они долго беседовали наедине, решая какие-то вопросы. Айвена встретила Кэтрин и сразу увела в гостиную, где их уже ждала Дженни. Оставила их пообщаться вдвоем, но не покинула, а села в стороне.

«Здесь нас не побеспокоят, молодые люди», – единственное, что сказала им.

Когда они оказались рядом, то разом забыли о всех приличиях, если иметь в виду только то, что они были едва знакомы. Айвен смог внимательнее рассмотреть ее тонкую фигуру подростка, прикрытую до пят темно-синим платьем. Дженни была стройной, гибкой, хорошо сложенной, и обещала года через три превратиться из «гадкого утенка» в красавицу.

Она усадила Айвена на диван рядом, и начала задавать вопрос за вопросом, чтобы узнать о нем как можно больше за то короткое время, отведенное им сегодня. Он отвечал. Только замер, когда почувствовал прикосновение ее ладони сверху, на своем запястье. Дженни делала это непроизвольно и неосознанно, а Айвен опять замер, чувствуя теплую руку, но продолжал беседу.

Она торопилась рассказать ему о себе все, что считала важным, а он рассказал все главное о себе и своей жизни. В конце, сам не до конца понимая почему, сообщил что ему предстоит в ближайшие несколько лет.

«Пора, молодые люди» – с беспокойством в голосе сообщила миссис Кэтрин, когда увидела в окно, что отец Уильям с мистером Кристофером закончили разговор в саду и направились к дому. Внезапно Дженни обхватила его шею тонкими руками, немного притянула к себе и виновато прошептала – «Думай, что хочешь, но когда я увидела тебя в первый раз позавчера, то поняла, что ты тот, с которым мне нужно связать свою жизнь!»

«Я говорю серьезно», – тут же добавила.

Этот миг парень вспоминал до сих пор, когда ее мягкие губы прикоснулись к его щеке. Тогда он замер и на некоторое время выпал из реальности. Этих несколько секунд хватило, чтобы почувствовать, насколько хорошо ему, когда эта девчонка рядом. А когда она мягко отстранилась от него, принял решение:

– «Дженни, я скоро уеду далеко, учиться. Скорее всего в Вест-Пойнт… Но я обязательно вернусь. Это будет через три, четыре года – не важно! Но если все получится, как задумано, то мы с тобой встретимся, после чего не расстанемся никогда!»

– «А я через три года вырасту и мне будет восемнадцать. Я буду ждать только тебя, если не передумаешь. И если ты поедешь учиться в Вест-Пойнт, то мы встретимся через два года. Тетя с дядей планируют вернуться в наш дом в Нью-Йорке!»

Айвен ехал молча, вспоминал и заново переживал вчерашнюю встречу и их беседу. Думать о чем-то другом сейчас, как и говорить о дне сегодняшнем, ему было трудно. Предстоящая дорога вдоль океана была знакома, день обещал быть солнечным и тихим, как и предыдущие, и лошади казалось прибавили шагу, потому что идут домой. Никакие тревожные сигналы из окружающего мира не поступали. Два раза встретились вереницы повозок с местными работниками, не пастухами, которые везли что-то в город. С ними вежливо раскланивались, а дон-Диего еще и разговаривал на предмет новостей.

К действительности его вернул падре.

– Вернись к нам, юноша. Впереди много славных дел! И наша безопасность без твоих удивительных способностей может пострадать…

– Какие опасности? – отозвался сзади Джеро, будничным тоном. – Мы проехали через Дикие Земли, а тут места, исхоженные вдоль и поперек.

– Все равно не стоит расслабляться, и нужно помнить, что мы с собой везем… – Дальше он не стал говорить, хотя все, кроме дона Диего знали, что назад везут кучу денег. Хотя тот, как эконом миссии, наверняка имевший нюх на деньги, мог сам догадаться, с чем серьезные мужи возвращаются из города обратно.

– И еще о той юной леди не могу не спросить, – с хитрой улыбкой, прищурившись в лучах поднимающегося на востоке солнца, заявил Джеро. – Что, понравилась девчонка?

– Ты, можешь удивляться, наставник, но вчера я понял, что встретил свою будущую жену…

При этих словах Айвена все разом замолчали. Так и двигались некоторое время, молча, любуясь окружающими видами.

Только вечером на стоянке, отец Уильям тихо спросил, наклонившись к нему:

– Ты уверен, сын мой?

– Абсолютно уверен, что нашел свою половинку! Вы не поверите, падре, но то, что я чувствую, – это совсем не пламя любви. А единство душ, которое позволяет идти в одной упряжке всю жизнь.

– Чудны дела твои, Господи! Хотя ты хорошо сказал про души… Надеюсь, что это действительно не чувство любви, которая как болезнь. Приходит и уходит. Но ты юноша серьезный, и я тебе верю.

– И еще скажу. Не буду забегать вперед, но в городе я говорил с нужными людьми, и надо готовиться к отъезду, если ты не передумал. Время не ждет. Подробности все потом, как вернемся к своим. А пока давай наслаждаться прекрасными днями в этом дивном крае, который назвали Калифорнией. Вот Джеро говорит, что эти места очень похожи на его родину…

Они закончили разговор и продолжили трапезу. Остальные, хотя слышали краем уха весь разговор, не проронили ни слова. Спустя полчаса стало темнеть и начали устраиваться ко сну, договорившись о дежурстве.

Айвену нее спалось, поэтому он сразу почувствовал некоторое беспокойство, но не тревогу. Потом услышал, как лошади забеспокоились рядом. Вокруг места привала было темно, луна над океаном давала слабый свет, но не здесь, среди деревьев. Переход на ночное зрение Айвену удавался все лучше и лучше. Стоило чуть настроиться, как чернота вокруг начинала уходить, и он стал различать в сером цвете все вокруг стоянки.

Повернулся на другой бок чтобы посмотреть на Джеро, который устроил свою лежанку в двух шагах от него. Но японца не было. Значит, сейчас более двух часов после полуночи, а значит, Джеро сменил в карауле Августа и Питера.

Посмотрел вокруг, и увидел наставника, который сидел недалеко, опираясь спиной о ствол дерева. Парень решил щелкнуть пальцами, чтобы привлечь его внимание. Это удалось, потому как Джеро через несколько секунд оказался рядом, причем сделал это тихо, как он умел.

– Что там? – одними губами произнес наставник, чуть поморщившись.

– Там сзади, откуда шли, есть несколько человек, остановились у края дороги и никуда не двигаются. С ними лошади…

– Что лошади, это и так понятно. Не можешь уточнить, сколько людей?

– Душ пять чувствую, может семь, не пойму. Плотно собрались…

– Давай подумаем… Если они по нашу душу, значит ждут. Если до сих пор не напали, значит ждут рассвета. Тут в темноте никто не воюет. Что ты думаешь об этом, парень?

– Думаю то же, что и ты, наставник…

– Давай тогда сделаем так. Передвинемся немного, назад по дороге и устроимся так, чтобы увидеть нападение, если оно будет, и не терять из виду наш лагерь. Сядем с двух сторон дороги, тут есть где укрыться. С собой позовем только Дэвида, старики пусть отдыхают. Их жизни очень важны для нашего поселения, в отличие от наших. Если не возражаешь, я сейчас его позову… Берем только револьверы, а Дэвид возьмет еще карабин. Тебе его не надо. Если будет бой, то на короткой дистанции.

– Согласен, наставник. А если просто путники, как и мы?

– Тогда пусть идут себе с богом, наш лагерь в стороне. Но внутренний голос мне говорит об обратном, друг мой!

Джеро растворился в темноте ночи и вернулся вместе с Дэвидом. Еще раз обсудили задуманное, быстрым шагом удалились по дороге назад и нашли три подходящих места по сторонам дороги. С них можно было наблюдать друг за другом, поэтому сигнал – стрелять или пропустить с миром, можно будет видеть каждому. Кроме револьверов на поясе наставника был его любимый короткий клинок. У Айвена и Дэвида – личные ножи. Карабин отдали юноше, чтобы мог добивать, если кто захочет убежать. Побега одного из нападающих нельзя было допустить ни к коем случае, потому как, если Сэтору узнает, будет сильно ругаться.

Сидеть на траве было неудобно и холодно. Как только небо начало светлеть, Айвен почувствовал начало движения этой группы. А потом вдалеке появились люди. Они шли пешком, пригнувшись и крадучись. Значит, с лошадьми кто-то остался сзади. Только начало рассветать, и видеть можно было только силуэты, без подробностей.

Все это не оставляло никаких сомнений относительно их намерений, но Айвен ждал сигнала от старшего. Сигнал был вскоре услышан, и самый простой – выстрел Джеро из пистолета, когда противник подошел достаточно близко.

С обеих сторон дороги бахнули выстрелы, потом снова. Промахиваться с такого расстояния было просто неприлично, и юноша укладывал каждую пулю в цель. Последнюю послал в ногу нападающего, в коленную чашечку. Такое попадание было очень больно, и человек заорал.

Не успел разрядить барабан первого револьвера, как стрелять стало не в кого. Теперь он замер, внимательно осматривая поле боя, которое заволокло дымом. Рассеяться ему быстро мешало полное безветрие. Надо быть внимательным и не пропустить, если кто уцелел и попытается убежать.

Подождали минут пять, предварительно послав Дэвида в лагерь, который отсюда было видно. Ведь у стариков и сердце может прихватить от такой неожиданной стрельбы, да еще рядом. Сами осторожно вышли на дорогу, чтобы добить раненых и найти одного или лучше двух, пригодных для разговора.

Публика была пестрая. Все как один молодые мексиканцы, похожие на тех бездельников, что шлялись в порту, явно без постоянной работы. Все с плохими пистолетами и длинными ножами. Ни одного ружья с ними не было. Наверняка знали, на кого вышли охотиться.

Айвен насчитал шестерых.

– Где еще один? – пнул одного Джеро, которому Айвен послал пулю в колено. Тот был явно в сознании, но за нож не хватался. Тот глянул с ненавистью, но промолчал. Больше никого в живых не оказалось, все получили минимум по две пули каждый.

– Слушай, мачо! Или ты мне все расскажешь, кто вас послал, или ты играешь в молчанку, и я начинаю превращать тебя в живой кусок мяса, без пальцев и яиц. Ну зачем это тебе?

Этот молодой и неопрятный с виду мексиканец не стал дальше упрямится и быстро начал говорить. Оказалось, что их навел один из неофитов, живших в миссии. Под описание подошел молодой человек, недавно принятый в их братство. Об этом сказал прибежавший на выстрел эконом, дон Диего.

– Что делать с ними, святой отец?

– Скрывать нападение не станем, – начал объяснять эконом миссии. Оставим на дороге все как есть, если кто увидит, сообщит в форт в городе. Лошадей оставили сзади, но раз с ними остался еще один, то ни его, ни лошадей мы не увидим. А жаль… Этого оставьте мне, чтобы поговорить. Я хочу попытаться узнать больше.

– Вы справитесь один, святой отец?

– Да, сын мой. Вполне. Ни о чем не беспокойся, подождите в лагере, мне нужно совсем немного времени. О нем также не беспокойтесь, этому грешнику осталось совсем немного жить на этом свете…

Так и случилось. Ехать и проверять место, где остался их человек с лошадьми, не стали. Пока дон Диего был занят, остальные собирались в дорогу.

Вернулся эконом, поправляя незаметный в складках сутаны нож. Теперь можно было трогаться в путь.

– Опять не настоящий бой! Одно истребление, а не добрая схватка! – пожаловался вслух Джеро.

– Меня больше интересует, нет ли докладчика среди слуг сэра Кристофера, – подумал вслух Август.

– Скоро узнаем, если этот молодой послушник не сбежит из миссии…

– Скорее сбежит, как только последний из бандитов доберется до города! – возразил эконому мистер Штерн.

– Конечно убежит, друг мой, – прибавил отец Уильям. – Но тут все друг друга знают, так что сможет спрятаться только, если побежит очень далеко.

– Чего не отнять у местных, так это хороший нюх на деньги! – завершил беседу сэр Август, и путники выехали на дорогу.

Глава 9
Отъезд

«В первой половине 19 века, самый простой и быстрый способ чтобы попасть из Нью-Йорка в Калифорнию – сесть на пароход. Доехать до Панамы, которая в то время была областью Колумбии, совершить переход через болотистый перешеек, снова сесть на пароход, который доставит вас в Сан-Франциско. Способов проделать это быстрее в то время не существовало.

После победы Мексики в войне за независимость испаноязычное население в Калифорнии резко уменьшилось и составляло всего около десяти тысяч человек, которые жили в основном на крупных ранчо.

При этом поток колонистов с восточного побережья Америки рос с каждым годом. И люди приходили не на день, не на год, как охотники за пушниной и на морского зверя, а навсегда».

Из истории США.

Когда прошли последний поворот и показались высокие сосны, за которыми сразу откроются виды на океан и на холм миссии, путники пожелали всего наилучшего дону Диего, и эконом направился прямиком к миссии по наезженной дороге, а путники свернули вправо, к своему поселению.

Последние полмили принесли много радости. Когда поднялись на возвышенность, открылся вид на участки будущего поселка, разбитые по двум сторонам линии будущей главной улицы. Здесь будут ставить жилые дома все прибывшие с Востока, чтобы получился достаточно компактный центр, который легче оборонять. Ведь у каждого в доме есть деньги и прочие ценности, представляющие большой соблазн. А с прибытием из Сан-Франциско – тем более.

За время их отсутствия успели натоптать достаточно широкую грунтовую дорогу к поселку. Во время движения их встречали криками у каждого участка, где виднелись стационарные палатки и деревянные стены временного жилья, все пока без кровли.

На первом из них, что принадлежал семье Браунов, увидели Урсулу. Та разогнулась около палатки, скупо улыбнулась и помахала мужу правой рукой. Их сына Генриха и Патрика, старого негра, не было видно.

– До вечера, ребятки! Разморило старика, – обернулся назад Август и направил лошадь шагом к своему участку. Вторая лошадь с седельными сумками побрела следом.

Следующие по главной линии участки были пастора Салливана и Дэвида. Увидевшая Дэвида Мэри не стала ограничивать себя, а радостно закричала и бросилась тому на шею, как только он слез с лошади. Том, молодой негр, тут же принял поводья его лошадей, а затем и Салливана. Пастор поставил на своем участке палатку, но ухаживать и обеспечивать его быт взялись негр и мулатка.

Еще дальше по Главной линии, что проложена в направлении к океану, Питера встретила улыбающаяся во весь рот жена. Если Эмма вела себя сдержанно, то обе дочки, Барбара и Мари, сразу бросились ему на шею. После них подошел и вежливо поздоровался с будущим тестем Грэг Циммерманн, оказавшийся в это время на участке Штернов.

Откуда ни возьмись рядом очутилась их трехцветная молодая кошка Шерри. Подняла на хозяина свои зеленые глаза, прекрасно сочетающиеся с основным рыжим окрасом, и принялась тереться о ноги, подняв хвост трубой. Животное тоже было радо возвращению хозяина.

Теперь рядом с Айвеном остались Джеро и отец Уильям, который остановился у них. Японцы выбрали себе участок для дома, который был последний на Главной линии, и ближе всех к берегу. С него, если смотреть выше деревьев, видна синяя гладь океана.

Проехали еще несколько участков, отвечая на крики приветствия фермеров Нойманн, виноделов Циммерманн и Мюллер. Ханна Мюллер приветливо помахала Айвену рукой и тряхнула своими шикарными каштановыми волосами до плеч, красуясь безупречным профилем лица. Вроде как дразнила.

Приветствия слышались и с другой стороны Главной линии, от семей ирландцев Брэди и Маккинли. Самих отцов семейств не было, дети крикнули, что Дуглас и Майкл сегодня в карауле.

Не встретили только три семейства, которые разбили себе участки в начале главной линии, если считать от обрыва, и вправо вдоль него к реке. Это место, самое высокое, выбрали семьи Вольф, Рихтер и Крюгер. Им понравились участки, одной стороной выходящие к скальному обрыву. Так получилась Третья линия, шедшая поперек к Главной. Была намечена и Вторая линия, которая будет идти поперек Главной в самом конце, в стороне океана.

С одной стороны Третьей линии, на самом возвышенном месте, росли старые сосны. В первый же день это место определили для церкви, а пока здесь по вечерам устраивали сходы, в основном молодежь.

Как только приблизились к своему участку, к прибывшим с визгом выбежали обе названные сестры Айвена. Их опередили два щенка. Они подбежали и поставили свои мощные передние лапы на пояс Джеро. Потому как принимали за хозяина в первую очередь его. Двух щенков овчарки из трех, что приехали из далекого теперь Джефферсон-Сити, щедрой рукой передал им в дом Генрих.

Сэтору и Морриган отсутствовали. Они в полдень выехали в поселение на другой стороне реки, договариваться насчет рабочей силы и сделать покупки.

На их участке была установлена большая палатка, которая приехала в фургоне с Востока. Рядом стояла такая же, оборудованная как кухня и столовая.

– Присядьте после дороги, выпейте холодной воды! Отче, Джеро, и ты, Айвен! – звонким голоском предложила Нора, как старшая в доме в эту минуту. Грех не воспользоваться передышкой, поэтому приняли лошадь отца Уильяма, усадили его за большой стол в тени палатки, а сами с Джеро пошли снимать поклажу и устраивать лошадей на отдых.

В этот вечер все колонисты поторопились с ужином, теперь каждый у себя, чтобы поспешить до наступления темноты к месту общего сбора. За прошедшие дни ирландцы установили на месте будущей церкви большой деревянный крест, а дети устроили круглый очаг из камней, и приволокли от реки много сухих отрезков бревен для того, чтобы сидеть вокруг. Дети в первую очередь нуждались в обществе.

Против ожидания, через полчаса на этом месте парень увидел все семьи в полном составе. Отсутствовали только трое. Сэтору решил на время сбора оставить трех караульных, но на ночное дежурство выходили три дозора по два человека. Они устраивали секреты с трех сторон поселка.

Пока семьи подходили, Айвен уселся со священниками чуть в сторонке и слушал разговоры.

– Что я заметил! – вещал подошедшим мужьям Бруно Нойманн. – Женщины, все без исключения, первые дни ходили по новому месту и своим участкам настороженно, напоминая мне кошек, попавших в незнакомое помещение. Так кошки обнюхивают каждый угол и метят стены…

– Наверное, никак не поверят, что у них теперь есть свой дом. Что больше не надо идти вперед целый день, ночевать в фургонах, постоянно быть готовыми к нападению, – попытался объяснить услышанное Йохан Циммерманн.

– …Сэтору решил, что нужно почистить все пространство от Второй линии до берега от зарослей кустарника. Чтобы остались только редкие деревья и трава…

– Правильно решил! – отозвался Генрих Рихтер на слова своего приятеля и соседа по участку Пауля Крюгера. – Это и безопасность, чтобы было открытое место со стороны берега. И животные там будут пастись, устраивая свежие ловушки…

– Это не все! Еще Сэтору-сан сказал, что надо засадить колючим кустарником весь обрывистый склон, что ограничивает наше поселение с противоположной стороны. Так, чтобы он стал непроходимым. А слева река…

– Да друг мой, ведь основное беспокойство – это население Бранчифорте по другую сторону реки. А также другие поселки, что за ним по берегу залива в сторону форта Монтерей. Со стороны миссии опасностей нет, а вдоль океана на север до самого Сан-Франциско вообще пусто. Наши фермы и поля там будут первыми. Хорошее местечко мы нашли…

Тут Айвен на время переключился на окружающее пространство и не нашел ничего тревожного и подозрительного. Потом стал заново переживать последнюю встречу с Дженни. Просидел так недолго, и очнулся, когда рука падре опустилась на его руку. Мир вокруг стал возвращаться в прежнее состояние и наполнился звуками.

Посидели немного молча.

А ночь начала медленно вступать в свои права. Солнце скрылось за высокими деревьями лесного массива, что начинался вдоль дороги на запад по берегу океана, и заканчивался после Мур-Крик. Самого океана с этого места не видно, только зарево красного цвета в облаках над ним. Четырнадцатилетний Ирвин Брэди зажег сухие как порох дрова, и остальные мальчишки тащили к этому месту новые. Непривычно тепло для переселенцев в это время года здесь.

Против ожидания, все отцы семейств, а также старшие сыновья оказались при оружии на поясах. Айвен не удивился, только отметил про себя, что меры безопасности за время путешествия были крепко усвоены. Носить один револьвер в поясной кобуре стало правилом.

– Закончим с новостями, леди и джентльмены, и пойдем дальше…, – заявил сэр Август очень серьезным тоном и с некоторым пафосом. Видно не так мало времени отсутствовал Айвен, хотя сидел рядом.

– Хотя мы начали в хорошем темпе, но построить свои капитальные дома в этом году у нас никак не получится. А это значит, что жить в первое время придется во временных.

– Потерпим! – крикнули сидящие в первом ряду на бревнах жены семейств.

– Знаю! Но я не об этом. Для вступления скажу, что, хотя мы здесь не родственники, но этот поход породнил нас более, чем мы бы были просто родственниками. И мы решили создать общий фонд поселения, в который будут сложены некоторые средства от всех участников, но не поровну, а в соответствии с возможностями… – Тут Август сделал паузу, давая возможность гражданам переваривать новую информацию.

– Над этим мы думали еще в походе, а сегодня, после визита в Сан-Франциско поняли, что величина вложенных средств в этот фонд, назовем его Фонд Развития, граждане колонисты, позволит нам как самое малое построить капитальные дома всем без исключения…

Тут сэр Август опять сделал паузу, затем продолжил бесстрастным деловым тоном.

– Мы тут час назад посидели, грубо прикинули – на дома для всех хватит и еще останется. Так что начинаем закупать материалы, нанимать еще рабочих, сколько сможем, одновременно достраивать деревянные времянки и начинать возводить каменные фундаменты основных. Ждем предложения для проекта своего дома от каждой семьи. Надзор за строительством возьмут на себя мистер Штерн и мистер Рихтер, который на все руки мастер…

Тут начался восторженный рев всех без исключения, и следующие слова Августа потонули в нем.

– Давай отойдем в сторонку и поговорим, юноша, – наклонился к уху Айвена отец Уильям. Отец Салливан, что сидел рядом, также явно собрался с ними, а еще Уильям поманил с собой жестом старшего наставника.

Поднялись, отошли немного по другой стороне склона, что открывал вид на изгиб реки внизу, и сели прямо на сухую подстилку из хвои. Юноша чувствовал, что скажут важное.

Сначала старшие помолчали, собираясь с мыслями, потом первым заговорил Сэтору:

– С чувством глубокого удовлетворения я услышал весть, что нашего дорогого воспитанника приглашают учиться. Еще больше я проникся гордостью, когда тебе предложили учебные заведения на выбор. А когда отец Уильям сообщил, что ты выбрал, я испытал радость, что мы воспитывали тебя. Сегодня я узнал, что это будет совсем скоро…

Сэтору произносил слова медленно, а сам смотрел в темноту ночи, где была поверхность реки.

– Не буду тянуть никого за хвост, как выражается Джеро-сан, – продолжил теперь падре, – но отправляться нам с тобой в дорогу ровно на третий день, начиная с завтрашнего. Завтра – первый, потом второй, а на третий день утром в бухту зайдет судно военно-морского флота США. За нами придет шлюпка, и мы должны быть полностью готовы отправиться в Нью-Йорк.

«Ну и падре…,» – подумал юноша, осмысливая сказанное. – «Скор на руку, и слово у него не расходится с делом. И когда только успел все провернуть?». Хотя этот план его жизни в ближайшие несколько лет давно оговорен и принят им, все случилось неожиданно быстро.

Отец Уильям угадал ход его мыслей, и продолжил дальше.

– Все это было решено во время нашего визита в Сан-Франциско. Быстроходное судно Тихоокеанской эскадры повезет почту в Нью-Йорк и Вашингтон. На этом судне мы дойдем до Панамы и пересечем вместе с морскими пехотинцами и курьером перешеек, где нас будет ожидать другое судно. Таким образом, ты сможешь приступить к занятиям в Академии не позже конца следующего месяца.

Падре говорил, а остальные мужи только кивали головой в знак серьезности положения. Не сказать, что услышанное потрясло парня, все давно было им решено и обдумано со всех сторон.

«Да и звезды складываются как-то удачно, ведь Дженни сказала, что через год-два вернется в Нью-Йорк. Со всех сторон неплохо…»

И тут же в голову полезли мысли, как тут без него будут справляться наставники с Морриган и с сестрами.

Продолжил Сэтору, и сказал в тему.

– Не переживай за нас! Мы справимся. В доме добавились Морриган с дочками. Когда ты закончишь учебу и вернешься, застанешь совсем другую картину.

– А вернешься ты обязательно, это я обещаю! – поддержал японца отец Уильям. – На Калифорнию у правительства большие планы, и скоро нужны будут образованные люди, чтобы поднимать эту землю. Она станет самой богатой, самой красивой и самой здоровой страной в мире. Потом ты узнаешь больше.

– Насчет обеспечения не думайте беспокоиться! – обратился Уильям к наставнику. Я знаю, что вы далеко не бедные люди, хоть и держитесь скромно, но обо всем позаботятся фонды Ватикана на местах и юноше ни в чем не придется себе отказывать. В разумном смысле, конечно…

– Ты не против? – на всякий случай спросил Сэтору, закругляя беседу.

– Баран-бе, баран-бе! Будь покорен своей судьбе! – совсем не к месту произнес отец Салливан, который до этого больше молчал. Но серьезную атмосферу немного разрядил.

– Да. Готов хоть завтра!

– Завтра не надо! – добавил неожиданно повеселевший отец Уильям. – Проведи эти два дня до отъезда с родными. И с Ханной не забудь попрощаться. Мне обещали, что тебя освободят от ночных дозоров…

Некоторое оцепенение, охватившее юношу с началом разговора, после этих шуток пропало. Все четверо дружно поднялись, святые отцы немного размяли затекшие ноги, и через темноту прошли на свет, к костру, где не прекращались разговоры и веселье.

Рано утром, Айвен с наставниками прошел мимо большого сарая-блокгауза, где могли поместиться все лошади, и наскоро устроенного большого загона из жердей, куда на ночь загоняли волов, продолжавших трудиться теперь на строительстве. Они с рассветом направились к берегу океана, где был пологий пляж, и отрабатывали бой с ножом. Сегодня наставники не изводили его долгими повторениями, поскольку все известное было отработано юношей до автоматизма, а показывали новое. Потом просто сидели у берега, общаясь перед расставанием.

Когда за завтраком Айвен сообщил Морриган и сестрам о скором отъезде, по ее реакции он понял, что она все знала. Нора приняла новость спокойно, а Дарина не смогла сдержать слез и убежала вместе со щенками с глаз долой, не доев свою порцию. Ее не стали останавливать или ругать. Ведь женские слезы – как утренняя роса, быстро проходят, как говорил его младший наставник. Просто обсудили, что нужно приготовить в дорогу, и отправили его на дневное дежурство, которое он сегодня проведет в паре с Генрихом, единственным сыном Августа и Урсулы Браун, молчаливым и спокойным юношей.

Сменившись поздно вечером, Айвен поужинал и некоторое время просто сидел у кухонной палатки, наслаждаясь тишиной и теплом сентябрьского вечера.

– Эй, юноша! – крикнула от изгороди, идущей по фронту их участка, Ханна. – пойдем пройдемся немного. К пляжу!

Почему нет? Другого случая может и не быть. Она все знает, как и остальные в их поселке. Весть о его отъезде разнеслась очень быстро. Весь день он разъезжал на своей кобыле в дозоре вокруг их поселения, и наслышался много хороших и теплых слов от людей, которые стали ему близки за этот год.

Перед океаном остановились у большой сосны на краю обрыва к пляжу. Океан был спокоен. Кто-то успел перекатить сюда несколько напиленных чурбаков, чтобы любоваться видом. Уселись рядом в полной темноте и молчали. Первой нарушила молчание Ханна:

– Айвен, а Айвен?

– Что, дорогая?

– Я замуж хочу!

В первую секунду у него не нашлось, что сказать на это заявление. Немного помолчал, пока не почувствовал, что совершенно спокоен.

– Да не за тебя! Не волнуйся так! – прыснула себе в ладонь Ханна. – Родители мне нашли жениха! Там, в Сан-Франциско, куда вы ездили с моим отцом. Это сын его торгового партнера. Пока видела только его портрет.

«Фух!» – при этих словах он окончательно успокоился. Девушка по прибытии превратилась в завидную невесту. Да еще с таким приданым, как у ее отца.

– Что ж! Мои наставники говорят так: «в Японии считают, что в браке не стоит полагаться на чувство любви, и только родители знают, как устроить его». Где-то так…

Потом вполне серьезно прибавил:

– Я очень рад за тебя. Мне и так все время везет в жизни, пусть повезет тебе. А эти месяцы и тебя я буду вспоминать до глубокой старости.

Тут Айвен вспомнил первый разговор Ханны с матерью и отцом, а его – со святыми отцами. Тогда родители Ханны продемонстрировали славный пример семейного общения, разобравшись в ситуации без скандала и приняли лучшее решение из всех худших, позволив дочери и дальше встречаться с юношей.