Текст книги "Первый Артефактор семьи Шторм (СИ)"

Автор книги: Юрий Окунев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– Ничего себе, Кефир. Да у тебя аллергия! Воспаление на коже и шерсть лезет.

Лис замер, изучая пятна, после чего вскочил на задние лапы и, балансируя на спинке стула, упёр передние лапы в бока.

– Что с вашим миром не так? Обычному лису нельзя и шагу ступить, как он вляпается в неприятности! – Его золотистые глаза метали молнии, а из пасти сыпались натуральные искры. – Что ты со мной сделал, прозрачный⁈

Он выглядел грозно, но почему-то меня разбирал смех. А когда я вспомнил его упоротую морду после чая, сдержаться не смог, заржав в голос.

– Тебе смешно? – разъярился Кефир. – Я тебе сейчас устрою, мелкая паскуда!

Он начал давить мне шею, в попытке задушить, но его шёрстка была такой мягкой и щекотной, что я засмеялся ещё больше.

– Погоди! Погоди! – еле дыша, попросил я. – Я знаю, что с тобой.

Лис отпустил меня и спрыгнул на пол. Хмуро посмотрев на меня, он махнул хвостом, показывая: говори.

– У тебя пищевая аллергия. У меня такое тоже было.

Я не стал уточнять, что «было» в одной из прошлых жизней: у меня оказалась аллергия на клубнику. Кожа сразу покрывалась диатезом.

– Тебе повезло, что у тебя аллергия только на коже. Бывает, что от аллергии задыхаются.

Лис испуганно схватился за свою шею, чуть не упав мордой в пол: он попробовал сделать это не занимая вертикального положения.

– Люди, как вы живёте, – простонал он, но быстро сменил тон на более прагматичный: – Так, понял. На что у меня аллергия и как её лечить?

– А что ты ел в последнее время? Новое и необычное?

Кефир закатил глаза и как маленькому ребёнку медленно ответил:

– Всё новое. – Чуток помолчал и добавил: – Кроме колбасы. Её я ел и раньше.

Вспоминая, что пушистый таскал со стола, я перечислил:

– Значит, колбаса, кофе, молоко и сахар. Плюс чай раньше, но там реакция была сильнее.

– Да, чаёк был прекрасен. Надо повторить.

– Цыц! Сейчас твою аллергию изучаем. Пошли на кухню, будем проверять.

Мы быстрым шагом спустились на первый этаж, зашли на кухню. Сухова видно не было. Из холодильника достал молоко, колбасу, налил чашку кофе, сыпанул сахара на тарелку.

– А теперь мне это есть? А вдруг задохнусь? – с опаской смотрел на небогатый выбор лис.

Сейчас он, с белыми пятнами, местами осыпавшейся шерстью и грустными глазами, выглядел крайне несчастным. Никогда бы не подумал, что подобные существа могут страдать аллергией.

– Кефир, успокойся. Пробуй засунуть язык, несколько секунд подержать. Прислушивайся к ощущениям. Если начинает покалывать, то тормози. Если ничего – полоскай рот и переходим к следующему. – Я поставил рядом миску с водой.

Первым делом он попробовал колбасу. Убедившись, что ничего не колется, он без зазрения совести слопал её.

– Компенсация за ужасные условия содержания своего спасителя, – заявил он, облизываясь.

Затем он поболтал язык в кофе, сморщился, но вытерпел минуту.

– Гадость, но язык не чешется. Просто тошнит.

Далее следовал сахар. Пока он держал язык в нём, я отвернулся к чайнику, налить себе воды в чашку. По комнате поплыл аромат. Когда я повернулся обратно, сахара на тарелке не было.

– Химическая реакция, – объявил он, не скрывая наглой морды.

То, что осталось только молоко, прямо говорило о том, что оно и является причиной аллергии. Но проверить нужно было всё равно – вдруг, всё-таки, он нашёл какую-то гадость, пока мы рыскали по дому.

– Давай, Кефир. Пробуй.

Он засунул язык в молоко, прикрыл глаза.

– Вкусно. Надеюсь у меня нет… – тут он с воплем отскочил и начал кататься по полу, в попытке сплюнуть и стрясти капли со своего языка.

– Изверг!

– Кефир, прополощи рот! – приказал я и дал ему миску с водой.

Лис начал хлебать и плевать воду, заливая пол. Белых пятен на шерсти стало больше. Одно даже выступило на нижней челюсти. Иногда он начинал голосить, бегать по кухне, надеясь выплюнуть жгучую боль.

В какой-то момент я поймал его и, подняв за подмышки, накричал прямо ему в морду:

– Кефир, успокойся! Сейчас всё пройдёт!

Ответить лис не успел.

– Ты это с кем разговариваешь?

В дверях кухни стоял Антон Черкасов и смотрел на меня мрачным взглядом.

Глава 12

Допрос

Черкасов не доставал свой пистолет-пулемёт, но его аура давила, как бетонная плита. Он замер, как хищник, готовый бросится на меня в любую секунду.

Я же стоял, вытянув руки перед собой, удерживая невидимого Кефира.

– Надеюсь, он меня не видит? – шёпотом спросил лис. – У меня от ужаса аллергия прошла.

Действительно, он перестал дёргаться и пятна на шерсти стали меньше.

Но всё же главная угроза сейчас исходила не от аллергии магического существа, а от «добродушного дядюшки». Глаза Антона стали полностью чёрными, а от его тела потёк поток жёлтой энергии.

Эта энергия походила на пыльный поток песчаной бури. Она накатывала высоченной волной, пугая одним своим видом. Даже находясь за стенами города, человек застывает в ожидании её удара. Если же оказаться за пределами города, то она поглотит, прожуёт и выплюнет твои кости, не остановившись даже на мгновение.

Единственный шанс выжить против такой силы: спрятаться. Создать убежище, в котором хватит воздуха переждать бурю, а затем придётся найти силы выкарабкаться из-под наваленного сверху песка.

– Смесь ветра и земли, верно? – спросил я, опуская руки и незаметно роняя Кефира на пол. – Интересное сочетание. Почти невозможное.

Антон на мгновение сбился и моргнул, давление ослабло.

– Сочетание земли и воздуха – это из области фантастики. Во все времена считалось, что магия земли гасит воздух, а против подвижности ветра земля неспособна противостоять из-за своей медлительности. Удивительно.

Удивительные человечки.

Черкасов перестал давить и его глаза посветлели, однако лицо оставалось серьёзным.

– С кем ты говорил?

– С выдуманным другом, – ничуть не лукавя ответил я.

– Я не выдуманный, – ответил лис, выглядывая из-под стула, куда быстро спрятался, как только оказался на полу.

– Друг по имени Кефир? – приподняв бровь спросил Антон.

– Это по крайней мере веселее, чем сходить с ума от происходящего вокруг меня.

На лице Черкасова появилась привычная полуулыбка, он зашёл на кухню, плеснул себе горячей воды в чашку, сыпанул ложку растворимого кофе, размешал. Залпом выпил.

– Это почти так же мерзко, как его давление, – сообщил Кефир, наблюдая за человеком. – Люди слишком странно используют Дар.

Выдохнув, Антон обернулся ко мне.

– Как ты после Гончей?

– Нормально. Уже отошёл, – ровно ответил я.

Антон ухмыльнулся.

– А у тебя есть яйца, Сергей, – он впервые назвал меня просто по имени. – Мало кто может так спокойно пережить проверку Гончих. Госпожа Воронова просила тебе передать: продолжай поиски, она на тебя рассчитывает.

– Она уточнила, что именно нужно найти? – прикинулся дурачком я.

– Нет. – Антон взял себя в руки и не реагировал на подколки. – Она верит, что ты справишься.

– Как приятно, – ничуть не скрывая сарказма ответил я.

Черкасов не отвёл глаз.

– Твоя бабушка – очень необычная женщина. Она помнит, какой жизнь была до Победы. Знает, через что пришлось пройти её родителям и её потомкам. Она тот, кто умеет принимать решения, какими жёсткими бы они не были. Если она поручила тебе важную задачу, то значит она уверенна, что ты справишься.

– Видимо мои родители не справились.

И снова он не отвёл глаза. Песчаная буря не отходит в сторону, даже если против неё стоит целый город и высокие стены.

– Да, они не справились. Поэтому понесли высшее наказание, как высшие представители нашего мира. Хранители – это не про личную выгоду и силу. Это про заботу обо всей планете. Они этого не поняли. Или забыли.

Антон ушёл, забрав с собой ещё одну чашку кофе и вчерашнюю газету. Я сел на стул, потирая виски. На разделочный стол запрыгнул лис, прошёлся по нему и остановился ровно напротив меня.

– Не знаю, как твои родители, но твой прадед всегда думал о других. Никогда не забывал о них, даже если они превратились в кровавый туман или в кучу обгоревших останков. До Штурма и после него, он думал о том, как быть. Как защитить.

Он вздохнул, потирая лапой белое пятно на челюсти.

– Да, передать это качество по наследству непросто. Особенно, когда появляется сила и власть. Но даже здесь твой прадед умудрился выделиться. Ты же знаешь, почему вы не входите в Совет князей, Сергей?

Я заинтересовано повернулся к нему. Лисья пасть приоткрылась в подобии улыбки.

– Он отказался занимать своё место наравне с ними. Должно было быть десять высших князей, но твой прадед решил, что ему это не надо. Поэтому он получил почётный титул Хранителя. Лишь спустя время остальные Князья поступили также, назначив Хранителей из своих семей, получивших Дар вместе с ними.

– Получается, он лучше всех из Хранителей знал особенности Инъекторов? Ведь они создавались с его участием, наравне с другими князьями?

В глазах Кефариана мелькнул странный блеск.

– Ты настоящий артефактор, Сергей. Надеюсь, ты успеешь найти то, что ищешь.

После этого он засунул морду в кружку с остывшим чаем и начал быстро лакать. Остановить я его не успел: буквально через несколько мгновений Кефир застыл, его глаза выпучились и он, с упоротым выражением морды, рухнул как набитое чучело со столешницы на пол.

Ничуть не изменив позы, как застывшая на бегу лисица, он валялся на боку.

Со вздохом подпнув его ногой под стол, чтобы по нему лишний раз не ходили, я поднялся к Сергею в комнату. Я хотел успеть сделать ещё кое-что прежде, чем мы пойдём допрашивать наших пленных.

Мне потребовалось буквально полчаса, чтобы подготовиться и нарезать ещё один артефакт. Не ахти какой, но пока что это было лучшее из того, что я мог себе позволить.

Затем я взял Следопыта, сделал небольшие поправки на его медной поверхности, исключая из поиска самого себя. Теперь стрелочка не зависала постоянно на мне, а со средней скоростью вращалась по кругу. Это значило, что в зоне действия артефакта ничего подходящего не было.

Ради любопытства я спустился на первый этаж по восточной лестнице. Следопыт сработал на расстоянии примерно пяти метров от секретной комнаты. Не густо. Но всё же лучше, чем ничего.

Я медленно прошёлся по дому, закрывая нос и рот рукавом, чтобы меньше дышать гарью. Нужно срочно заказать клининг. Жить в таком невозможно.

Прогулка принесла мне несколько небольших находок: кольцо с атрибутом ветра, которое защищало от ментальных атак; большая супница, которая сама мешала содержимое; и красивый голубой кальцит в форме крупного шара на каминной полке в одной из комнат.

Последний не годился для поискового артефакта, поэтому я на него не обратил внимание чуть раньше, но он мог пригодиться для чего-то другого.

В целом же казалось, что пришедшие действительно унесли всё, что связано со стихией ветра, плюс личные вещи родителей. Это казалось странным и нелогичным.

– Неужели вы думаете, что вы сможете найти Инъектор, притворившись нами?

Обгорелые стены хранили молчание.

Вернувшись в свою комнату, я принял душ и переоделся. Своей я называл одну из гостевых, в которой меня поселила Лиза. Комната Сергея пока что стала для меня рабочим кабинетом. Не стоит смешивать пространство работы и отдыха.

В этот раз я оделся попроще: джинсы, майка, подобие худи с капюшоном и длинными рукавами, скрывающими мои запястья.

Переложив в карманы мелкие артефакты, я обыскал комнату и нашёл, что требовалось: небольшую коробку то ли от конфет, то ли от украшения. Главное, что туда легко поместился Следопыт и теперь я мог не переживать, что лёгкая стрелка воздушной стали потеряется.

Я ещё раз изучил стрелку. Очень странно, что столь простой материал не то, что выдержал силу, но и сохранил её. И даже сейчас, когда крошечный кусочек висел над медной пластинкой и кристаллами, я не видел, чтобы энергия утекала.

– Шторм, собирайся, – вместе со стуком в дверь сообщил Сухов. – Ждём тебя внизу.

Дверь в подвал я не закрывал, иначе моим охранникам пришлось бы каждый раз просить меня его открыть. Или же мне самому пришлось спускаться в подземелье. А я не слишком готов к этому до сих пор.

В прошлой жизни мне приходилось пленять и запугивать людей. Однако никогда я не доводил до тонкой грани между жизнью и смертью. Здесь же я чуть не убил двоих. Да, они грабили дом, но…

Я потряс головой, приходя в себя. Видимо это юное тело, слишком много эмоций. Нужно просто решить проблему и, желательно, без трупов.

Как и раньше, ступени загадочно блестели в свете настенных ламп, а массивный безликий алтарь покоился в своём вечном сне посреди зала. Четыре двери, по две с каждой стороны от него, были заперты.

Как я уже понял, в одной из камер спал последние пятьдесят лет Кефариан. В двух других сейчас находились наши, в смысле мои пленники.

Опершись спиной на алтарь и положив руки на его гладкую, отполированную поколениями поверхность, я хмуро изучал толстые двери.

– С кого начнём? – спросил Антон, и его глаза потемнели. Он не собирался допускать моих ошибок.

– С пацана. Как его там? Максим? Максим Подорожников, юный лекарь.

Сухов сухо кивнул и открыл дверь без единого звука. За состоянием подземелья следили: ни пыли, ни скрипа ржавых петель.

– Вечер добрый, Максим. Как твои дела? – спросил я, не отходя от алтаря.

Внутри камеры горел небольшой электрический фонарь под металлической решёткой. Максим, закутавшийся в одеяло, смотрел на нас исподлобья. Его лицо было бледным, но скорее от напряжения, чем от потери крови или недоедания.

– Выходи, поговорим.

Сухов сделал движение рукой, затрещало электричество, и Максим, не заставляя себя больше ждать, скинул одеяло и вышел из камеры.

Первым делом он стрельнул глазами в сторону лестницы, но там расположился Черкасов с тёмными глазами, на которого я не хотел смотреть почти так же, как и юный лекарь. Хотя, насчёт юного немного загнули: ему было лет семнадцать, лишь чуть младше Сергея.

На парне была обычная тёмно-зелёная куртка, обвислые «рэперские» штаны и белые кеды.

– Прям в обуви и спишь? – спросил я.

– Отопления здесь нет, – проворчал он в ответ, глядя в угол.

– Зато, говорят, в холоде легче сохранить молодость. Ты, как лекарь, должен это знать, – спокойно сказал я.

В ответ он фыркнул, но промолчал.

– Ладно, юный грабитель. Лучше расскажи, почему ты решил предать своего хозяина, моего брата?

Тут мальчишка дёрнулся, будто его ударили. Эта реакция удивила меня. Предатели обычно ведут себя иначе.

– Я не предавал Петра Ивановича, – очень тихо сказал парень.

Сухов поднял руку с искрами, но я его остановил.

– Поясни.

Он помялся, вжимая голову в плечи. Его тонкие, как сказали бы, пальцы хирурга судорожно вцепились друг в друга.

– Я пришёл по заданию Петра Ивановича.

– Вот это поворот, – не удержался я. – И какое задание было? Забрать антикварные часы и немного курицы с кухни?

Максим замотал головой.

– Нет, он просил найти кое-что.

– И что же? – спросил Черкасов, от чего на зубах заскрипел песок. Если он сейчас спустит свою силу, то нас погребёт в этом подвале всех.

– Вот это! – испуганно выкрикнул Подорожников.

Он сунул руку в карман штанов и вытащил небольшой предмет. Судя по блеску – серебряный.

– Что это?

– Я не знаю. Он лишь сказал, что его нужно взять и вынести из дома. Желательно закопать в земле за пределами города. Это всё, что он сказал.

Лекарь протянул предмет на ладони, показывая его нам. Он походил на запонку или значок на лацкан пиджака. Тонкая иголка, на вершине которого шарик с узорами.

Взгляд артефактора показал, что это действительно качественное серебро, с внутренней энергией, плавно заключённой в структуру, но артефактом оно не является. Красивая безделушка.

– Мой брат что-то говорил про эту штуку? Почему вообще он доверил эту работу тебе? – спросил я.

– Он предполагал, что их план не сработает. Решил подстраховаться.

– Как это связано с их планом? Что за план⁈

Максим чуток успокоился. Видимо понял, что пока его не собираются убивать.

– Про план он ничего не говорил. Лишь становился всё более нервным и беспокойным. Приходилось каждый вечер делать успокаивающие настойки и прогревать нервные окончания. – Он сделал гладящее движение рукой, и небольшая зелёная волна проявилась на ладони. – Эта штука является ключом, как он говорил. Но к чему он не объяснял. Сказал лишь что её нужно спрятать.

Видимо это связано с Инъектором. Возможно, этот предмет поможет нам найти его.

– Что должно было случиться, чтобы ты выполнил поручение брата?

– Отсутствие связи в течение двух недель. Инструкции были в отложенном письме, которое он отправил за три дня до нападения самому себе.

– Почему ты не передал эту штуку Елизавете Васильевне, супруге Петра?

– Он просил не вмешивать её в эту историю. Тем более только наследники ветра могут пройти весь путь. Так он сказал.

В глазах Максима мелькнуло понимание:

– Вы же теперь наследник Шторма, верно? – в его голосе появился восторг, но потом он затух. – Но у вас нет Дара. Пётр Иванович сказал, чтобы я дождался появления наследника Шторма и только когда у него откроется Дар, вернуться за этим предметом и передать его.

Наследнику Шторма?

– Лиза беременна? – Вытаращился я на Максима.

Парень покраснел.

– Очень ранний срок. Я приглядываю за ней по просьбе Петра Ивановича. Приглядывал. – Максим опустил голову. – А из-за своей глупости подставил её и хозяина.

Он выглядел похуже побитой собаки, аж захотелось потрепать его по голове.

С другой стороны, новость была хорошей: по крайней мере семья Шторм не вымерла бы окончательно. Возможно, на это и был расчёт: дождаться преемника, манипулируя им с самого рождения, а затем получить доступ к артефакту.

Но тут под руки попался я: слабый, но всё же одарённый, который не сможет отказаться от сделки.

– Что ж, нужно будет её поздравить. Ты приехал с ней?

– Нет-нет! Я никогда бы не втянул её в такое. – Замахал руками Подорожников. – Она приехала раньше, а я не знал. А тут ещё и вы вернулись, Сергей Иванович.

– А этого бугая зачем привёл? – спросил я, указав на соседнюю камеру.

Парень совсем смутился.

– Мне было страшно идти одному. Вдруг здесь засада или другие грабители. Всё-таки дом две недели без присмотра был. На улицах о таком быстро прознают.

– И ты решил не только задание выполнить, но и карман пополнить, – ко мне вновь вернулась язвительная интонация.

– Нет, – неожиданно строго и громко сказал Максим. – Я ничего не брал, кроме еды с кухни. – Затем тише добавил: – Но грабёж помог бы скрыть факт моего присутствия, отвлечь внимание тех, кто наблюдает за домом. Так что Кулак был полезен, пусть и мало контролируем.

Рядом затрещало электричество, и Максим попятился в камеру, подальше от Андрея.

– Я не вру! Клянусь Даром, это всё правда!

– Тогда отдай эту штуку Сергею Ивановичу, – приказал Сухов.

– Но ведь он просил… наследнику.

Сухов усилил треск электричества, и Максиму ничего не оставалось, как подойти обратно и протянуть мне серебряную то ли запонку, то ли иголку.

Стоило мне потянуться к ней, как она затрепетала на его ладони.

– Не может быть! Только наследники с Даром могут…

– Именно, – сказал вдруг Черкасов, от чего у всех, кажется даже у Сухова, по спине прошла дрожь. – Сергей Шторм – наследник семьи. И ты теперь принадлежишь ему.

Песчаная буря накрыла нас всех с головой, и никто не готов был спорить с ней. Ни Максим, который отдал мне запонку и сделал шаг назад. Ни я, которому к демонам ни сдался предатель, который пусть и оправдывался заданием брата, но всё равно привёл чужака.

– Зачем он мне? – спросил я вслух.

– Можешь убить и сделать из его костей какой-нибудь артефакт. Некроманты с радостью купят. Я слышал кости одарённых имеют свою ценность, – ровно, будто говорил о покупках в магазине, предложил Антон.

Меня от одной этой мысли начало подташнивать. Черкасов продолжил:

– Можешь продать на чёрном рынке. Раб-лекарь – это вполне себе вложение. Плюс покроет часть расходов.

– Понял-понял, – остановил я его, еле отдышавшись. Перед глазами до сих пор стоял склеп одного из богов, в котором кости людей оставались живыми. Стоны почти умерших до сих пор давили на уши. – Ты хочешь, чтобы я взял его на службу. Лекарь в деле пригодится и всё такое.

– Правильно. Тебе нужна команда, Сергей Иванович, – сказал Антон.

Угу, чудесно: два охранника, работающие на бабушку, организовавшую уничтожение моей семьи; магический лис, который хочет содрать долг и найти мне подружку; и теперь лекарь, который вломился в дом и привёл грабителя. Чудесно! На таком фоне заводить выдуманных друзей – единственный шанс сохранить себе психику. Хотя бы чуть-чуть.

Можно было бы отправить его назад к сестре, но теперь, когда я узнал, что она беременна, подставлять её ещё более рискованно, чем раньше. Я-то планирую найти артефакт, восстановить силы и свалить отсюда подальше. Тело Сергея вряд ли будет жить после моего выхода.

Так что сохранение линии Хранителей – это как минимум прилично. Всё-таки люди живут лишь раз, в отличие от нас, богов.

Сдавать его в рабство и убивать – ещё хуже. Так что остаётся только одно: принять. Но как его контролировать?

Последний вопрос я задал вслух, потому что Черкасов на него ответил:

– Возьми его под контроль, ты же одарённый.

– Ты совсем сбрендил? – неожиданно вмешался Сухов. – Магия контроля под запретом! Если кто узнает, его же разберут на те самые кости для артефактов, про которые ты только что говорил.

– Не нужно запретной магии! – прервал всех Максим.

Мы обернулись на него, и парень, собравшись с духом, сказал:

– Мы можем провести ритуал верности. Я отдам ему нити от своей жизни добровольно!

Глава 13

Сделка с совестью

Лицо Подорожникова побледнело, но на щеках горел болезненный румянец. Он сжимал кулаки и тонкие пальцы казалось сейчас треснут от напряжения.

Зато Сухов и Черкасов переглянулись, на их лицах читались шок и неверие.

– Пацан, ты там случаем не тронулся? Ты же не хочешь стать безвольной куклой? – аккуратно спросил Антон. Он не убрал силу, а наоборот, сконцентрировал Дар, словно опасался, что лекарь сейчас начнёт атаку.

– Вы путаете, – покачав головой ответил Максим. – Вы говорите как раз про ритуал контроля, который превращал людей в зомби, подконтрольных воле бога и его адептов. Я же говорю про добровольное подчинение, как знак уважения. Это позволит Сергею Ивановичу быть полностью уверенным в своей безопасности, но при этом сохранить мою волю и навыки.

– Поясни, – попросил я.

– Если взять человека под тотальный контроль, что запрещено законом, то он превращается фактически в куклу. Вы управляете им вручную. Иногда это полезно, но в целом требует слишком много внимания и сил.

Он говорил так, словно такое происходит сплошь и рядом.

– После смерти богов этот ритуал потерял свою силу, но на всякий случай его запретили. Однако можно передать нити жизни другому человеку, стать его вассалом на самом высоком, духовном уровне.

– Но ведь у людей нет нитей, только у богов, – задумчиво сказал я.

– Это верно отчасти, – закивал Максим. – У нас нет Нити, которая помогает богам быть бессмертными. Но у нас есть нити, связывающие душу и тело. С ними, кстати, активнее всего работают лекари разных направлений: от терапевта и травматолога, до реаниматолога и некроманта.

– Получается, если ты отдаёшь мне контроль над своими нитями, то я смогу…

– Да, вы сможете выгнать меня из моего тела. Убить, как только решите, что я нарушил наш договор. Причём, это можно вшить на уровне автоматики, как в реле: стоит мне напасть на вас, например, как моё сердце сразу остановится.

Подорожников говорил со странной смесью волнения и восторга. Будто он вообще не боялся умереть из-за моего плохого настроения.

– В чём подвох, пацан? – наконец спросил Сухов, и на его пальцах засверкали искры.

Максим отступил на шаг и поднял руки, защищаясь. Тень Андрея накрыла его мрачным облаком.

* * *

Татьяна Кислицина, Гончая первого ранга, опустилась на одно колено и смотрела в пол. В небольшой приёмной воздух был одновременно наэлектризован и наполнен неприятной взвесью. Дышать в этой обстановке было крайне тяжело, но Татьяна не подавала виду.

Тишина длилась уже дольше минуты, но несмотря на это она не рисковала поднять голову, опасаясь её лишиться. Она была Гончей уже почти двадцать лет и видела всякое. В том числе смерть своих старших коллег, если они допускали серьёзные ошибки.

Тем более сегодня её риски выросли минимум в полтора раза.

– Ты закончила? – сказала женщина в платье глубокого синего цвета и поставила на стол изящную фарфоровую чашку. Вторая такая чашка стояла на столе нетронутой.

Её собеседница, девушка лет двадцати пяти в белом пиджаке и с красными глазами, крепко сжимала губы. Вокруг неё летало несколько перьев, похожих на изысканные и смертоносные кинжалы. Однако на женщину в синем платье это не производило впечатления.

– Ты можешь сколько угодно дуться, но пса за верную службу не наказывают. Ты сама применяешь тот же принцип в своём отделе, княгиня ветра, верно?

Воронова посмотрела в лицо собеседнице, но не заметила там и тени улыбки. Та говорила совершенно серьёзно.

– Анна, ты можешь оправдываться, как угодно. Но это мелкая, – Воронова с трудом сдержалась от грубости, – поставила на колени моего внука. Прилюдно!

– Это не мешало тебе самой убить всю его семью и пытать мальчика на протяжении двух недель, потому что они нарушили закон. – спокойно ответила Анна. – Церберы также следят за исполнением закона, причём более высокого порядка. Гончие просто так не выходят на охоту, ты же знаешь.

– Они должны ловить богов, а не детей! – возмутилась Воронова.

– Верно, – не меняя тональности ответила Анна. – Именно бог и появился в столице. Той внучок оказался под подозрением.

Александра Валерьевна побледнела.

– Неужели он?

– Татьяна, скажи ей, – приказала Анна.

– Да, госпожа, – ответила Гончая, оставаясь на одном колене. – Проверка показала, что Сергей Шторм не является богом, но его Дар специфичен и нестабилен. После беседы выяснилось, что Дар открылся недавно, что совпадает с указанной особенностью.

Княгиня ветра выдохнула, а затем уже деловым тоном спросила:

– Бог найден?

– Пока нет. Мы отработали самую простую версию – детектор. Но видимо ложное срабатывание. Он весь день пищал на людей, и никто из них не бог.

– Приходится просеивать пустую породу ради одной песчинки, – с пониманием ответила Воронова. Она уже отошла от ярости и переключилась на рабочий лад.

– Песчинка, которая способна сломать наш мир.

– Что будете делать? Гонять псов по всему городу?

Анна впервые за встречу слегка улыбнулась.

– Работа у псов такая. Но мы им поможем: мы уже попросили проверить по городу все датчики и установить дополнительные в местах скопления людей, особенно одарённых: институт, гильдии, мастерские. Сеть расставлена, осталось подождать, пока он попадёт в ловушку.

– Он, не она?

– Глава в таких вопросах не ошибается.

* * *

Я сидел на кровати и не мог уснуть. Сквозь плохо задёрнутые шторы лился тусклый свет: оказалось, что во дворе у нас стоит небольшой фонарь, который включается автоматически и никто не знает, как его выключить.

До сих пор не понимаю, правильно я поступил или нет. Как аукнется мне это решение. В моменте всё казалось логичным.

Сухов искрил, готовый ударить Максима током. Просто так, на всякий случай. Черкасов молчал, продолжая блокировать лестницу. Я сжимал в кулаке очередное украшение и судорожно пытался понять, как мне быть.

Мне нужны были союзники. Срочно. Те, на кого я мог бы положиться и те, которые знают этот мир лучше меня. Учитывая, что Максим являлся лекарем, плюс имел в прошлом некоторые тёмные пятна, связи на улице, это делало его вдвойне привлекательным.

К тому же он готов был посвятить свою жизнь мне. Сам предложил. Вот только вопрос:

– Откуда ты знаешь про такой ритуал и как его проводить?

Сухов обернулся на меня, нахмурился, но сделал шаг назад. Максим кивнул.

– Так ведь Пётр Иванович проводил его. Его интересовали мои навыки, но беспокоили мои приятели, – сказав это, он покраснел. – Он подробно рассказал, как будет проходить ритуал, что случится, какие правила. Кстати, я понял, что его, – голос лекаря на мгновение дрогнул, – что он не с нами, именно из-за того, что с меня спали узы ритуала. Иначе я не смог бы привлечь Кулака…

Понятно. Для него это не в первый раз. И он готов служить Шторму дальше.

– Расскажи про сам ритуал.

Он подробно, как прилежный ученик, пересказал всё, что узнал от моего брата. Про ритуальные фразы, про необходимость использовать кровь обеих сторон.

– Кстати, мы проводили ритуал в этом же месте, на этом алтаре, – сказал Подорожников. – Правда, мне не пришлось тогда сидеть в камере.

Он продолжил объяснение, рассказав об ограничениях, которые ввёл Пётр Иванович: запрет на причинение вреда, на общение с бывшими подельниками, обеспечение безопасности для Елизаветы и другие пункты. Взамен Пётр обещал обеспечить ему образование, практику для медика и получение лицензии в будущем.

– Пётр Иванович сразу перешёл от слов к делу: если я не помогал ему, то учился. В моей памяти столько знаний, что, наверное, можно сдать экзамен в медицинскую академию уже завтра, – с лёгкой гордостью закончил он.

– Ну так что? Проведём ритуал, Шторм? – спросил Сухов, не забывая держать в поле зрения Максима.

Я отпустил алтарь, за который держался всё это время, сделал шаг вперёд и сказал:

– Нет. Ритуала не будет.

И вот теперь сижу и мучаюсь: а вдруг надо было? Вдруг сам себе создал проблему не сейчас, так в будущем? Ещё буквально позавчера вещал Лизе, что предателей дома не держат, а тут сам поверил на слово, да ещё подстраховываться не стал.

С другой стороны, всё-таки я не просто так это сделал. Я поднял правую руку и посмотрел на тонкую медную полоску. Я сделал из остатка медной пластины браслет. Достаточно простой, с минимальными украшениями, но всё же имеющий свою силу.

Медь является отличным проводником, почти наравне с серебром, но дешевле. Магическая сила у неё похуже, но для некоторых задач она подходит гораздо лучше. Например, как в Следопыте, где она рассеивает излишнее тепло, создавая магическое облако вокруг артефакта.

Перед допросом я сделал из оставшейся полоски три тонких браслета. Они, братья из одного металла, были связаны небольшой магической обработкой, и выступали, как единый энергетический пласт.

Однако я его механически разделил на три составляющие, плюс сделал контурную и руническую гравировку. Один из них я надел на руку Максиму и попросил его активировать Дар. Зелёная энергия засветилась на его ладони, и я с тоской подумал, что даже этот пацан одарённее меня.

Однако артефакт на его руке напитался и передал сигнал своим братьям на моей руке. Теперь, как только он начнёт использовать свою магию рядом со мной, я сразу узнаю.