Текст книги "Первый Артефактор семьи Шторм (СИ)"

Автор книги: Юрий Окунев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Андрей говорил прямолинейно, без гнева или усмешки. Ставил перед фактом. Однако на лице Черкасова было что-то ещё, о чём он не хотел говорить вслух.

– Что ж, раз я пока буду жить, пойду отдохну. Нужно подумать, как действовать дальше.

Особенно, как теперь вернуть бессмертие, раз самый простой и прямой способ у меня забрали.

Я встал изо стола и принялся собирать осколки тарелки.

– Я помогу, – подскочил Максим.

– Тогда подмети мелкие кусочки, пожалуйста, – попросил я, поднимаясь.

В моих ладонях лежали крупные осколки, а на руке висела безвольная и очень горячая тушка Кефира. Мне очень не понравилась его реакция. Она говорила о чём-то более опасном, чем просто обнаружение Инъектора. Неужели, он уже начал разрушаться?

Попросив меня не беспокоить, я поднялся наверх и зашёл в мастерскую. Уложив Кефира в его коробку, я наконец отрезал кусочек картона и принялся его изучать. Привычное дело – рутинное исследование необычного материала – успокаивало и позволяло отвлечься от тяжёлых мыслей.

За окном стояла поздняя ночь, когда я, чуть постанывая, разогнулся и осмотрел свои богатства. Шар кальцита, медный браслет с новыми насечками, Следопыт с двумя «стрелками», а теперь ещё и кусочек картона.

Последний оказался невероятно мощным. Казалось, что Кефариан напитал его огромной силой, оставив в ней всё – иначе как понять, что я почти не чувствую Дара в лисе? С другой стороны, возможно причина в другом: кто-то иной напитал картон силой, сделав его максимально плотным и непроницаемым.

Да, этот напитанный силой картон обладал могучими защитными свойствами! Он блокировал Дар, отражая его. Даже трудно представить, что нужно было сделать, чтобы такое случилось. Может быть, эта коробка тоже была в Храме во время Штурма и её облучило, как щит внизу? Это походило на правду пусть не объясняло, почему материал удерживает внутри себя силу так долго.

Единственное, я понял, что энергия внутри материала каким-то образом закольцована. Словно на него нанесён контур, причём сложный. Но ничего подобного не было.

– Ты выглядишь подозрительно спокойным, Сергей, – вдруг раздался голос.

– Проснулся, Кефариан? Как ты себя чувствуешь?

– Лучше. Но всё равно хреново. Тело разваливается. – Он затих, делая мягкие движения лапками, словно устраиваясь в своей коробке. При этом он выглядел очень смущённым. – Сергей, помнишь, я говорил тебе, что ваш артефакт может сломаться и устроить локальный трындец?

Внутри похолодело.

– Это случилось?

Лис замахал лапами, усевшись, как человек, на попу.

– Пока нет. Потому что они не нашли артефакт.

У меня отлегло на душе. Чёрт! Значит ещё есть шанс! Нужно собраться и всё-таки найти его. Тогда я смогу убить сразу трёх зайцев одним выстрелом. Даже четырёх: утереть нос тем, кто пытался взять меня под контроль!

– Но… – протянул Кефир. – Они сорвали одну из печатей. Она была установлена на могиле твоего прадеда. И если раньше у нас была ещё почти неделя, то теперь осталось три дня. Если мы не найдём его до вечера воскресенья, то этому миру придёт конец. Предвестники уже пошли.

Глаза Кефариана на мгновение стали красными, а потом снова золотыми, по крайней мере мне так показалось. Но меня больше волновало другое:

– Как точно ты понимаешь время?

– Считай, что у меня таймер перед глазами и циферки щёлкают каждую секунду, – устало сказал он. – Отвлекает жутко, но практично. Видимо это особенность этого мира – здесь всегда любили технологии.

– Понял, значит завтра с утра приступаем к активным поискам. Ты уверен, что в Мавзолее ничего нет?

– Иначе бы срыв печати не прошёл так легко. Скорее всего бы рвануло сразу. – От его слов у меня на голове зашевелились волосы.

– Легко отделались, получается? – нарочито бодрым голосом сказал я.

– От этого так легко не отделаешься, – хмуро ответил лис.

Остаток ночи я провёл за работой, поспав лишь перед самым рассветом. Нужно было сделать несколько приготовлений для того, чтобы забрать тёмный артефакт из подвала Зарудной, а затем перейти к поискам и проведать несколько мест. Подорожников и его официальные и неофициальные связи могли сильно помочь.

На утро, когда я спустился вниз на завтрак, Андрей смотрел на мир с ещё большей хмуростью, чем раньше, зато к Антону вернулась его привычная полуулыбка.

– Доброе утро. Что с настроением? – спросил я, заваривая себе чай. Кефир уже крутился рядом, пытаясь хотя бы понюхать чайный пакетик.

Сухов рыкнул, после чего вышел с кухни. Мы перестали ходить есть в столовую на завтрак.

– Что это с ним? – деланно удивился я.

– Мы пока остаёмся с тобой. Приказано усилить наблюдение. – Вот сейчас он походил на самого себя: добродушная улыбка и цепкий взгляд.

– Отлично! Значит сегодня будем усиленно искать, – довольно сказал я.

Черкасов приподнял бровь.

– С чего такой энтузиазм? Решил всех провести вокруг пальца?

– Просто понял, что у меня ещё есть шанс доказать свою профпригодность. А обставить профи – это всегда отличная реклама свои услуг. – Я даже позволил себе хихикнуть.

– Не зазнавайся, – одёрнул меня Кефир. – Иначе он тебе сейчас же голову открутит и спросит, где ты прячешь нужное. Причём именно в таком порядке.

– Ты просто злишься, что я порезал твою коробку, – сказал я ему, накладывая в тарелку яичницу. – Ну, прости, это идеальный материал для моей задачи.

Лис нахмурился, а затем резкий движением попытался нырнуть ко мне в чашку, но лишь стукнулся лбом о столешницу: я успел убрать чашку прямо у него из-под носа.

После завтрака я отправил Максима по отдельному заданию, а остальные собрались в сторону Зарудной. Я взял рюкзак, приготовленные за ночь артефакты, попросил Кефира не слишком болтать и махнул рукой Сухову.

– Может в этот раз ты сходишь с нами?

– Тебе Антона мало? – вяло спросил Сухов.

– Не мне, – усмехнулся я, чем заставил Антона слегка покраснеть.

Кефир уселся прямо передо мной и сказал:

– Ты просил помолчать, но, увы, не могу: кажется интерес у них взаимный.

Я понял это и без лиса. Если уж суровый оперативник не может сдержать эмоции. Странные всё-таки существа – люди.

Поэтому я промолчал.

В итоге мы все вчетвером, считая лиса, собрались и выдвинулись к воротам. Пока я буду заниматься артефактом в подвале, Андрей присмотрит за хозяйкой и Антоном. Надеюсь, она не втянет и его в свои игры.

Однако наш поход закончился гораздо быстрее, чем я планировал. Стоило нам пересечь ворота, как раздался голос:

– Серхио, pendejo[1]! Где тебя носит?

Голос ударил резко, как меч по незащищённой голове. Тело, разворачиваясь, автоматически сгруппировалось, готовое к бою. Ноги заняли фехтовальную стойку.

– О, Серхио, не так всё плохо, погляжу. Не забыл, как стоять перед мастером!

Перед нами стоял тощий мужчина среднего возраста с чуть смуглой кожей, кучерявыми волосами и пронзительным, почти убийственным взглядом. Сухов и Черкасов автоматически вышли вперёд, прикрывая меня своими телами.

– Ты настолько обиделся на последнем уроке, что нанял охрану? А кто так долго умолял Анхельма стать своим наставником? – Мужчина по имени Анхельм сделал витиеватое движение рукой, будто вызывая Дар, но ничего не произошло.

Я прищурился, проверяя его на Дар, которого, к слову, не оказалось. Зато теперь я заметил тонкую длинную сумку, переброшенную через плечо.

– Анхельм Дестреза! – вдруг вырвалось из меня.

Широкая улыбка заискрила на его лице.

– Для тебя маэстро, ученик.

Я отодвинул охранников в сторону и подошёл к мужчине.

– Салют! – поприветствовал я его типичной фразой, которую используют перед поединком.

– И тебе, ниньо. Ты какого cabron пропускаешь занятия? Думаешь, у меня больше нет дел, чтобы стоять под забором чужого поместья? Понимаю, что твои родители не поддерживали твоё увлечение, но так поддаваться им – это не по-мужски.

Я посмотрел ему прямо в глаза, и вдруг он вздрогнул.

– De puta madre, что у вас произошло?

– Muerte, – сказал я по-испански. У нас произошла смерть.

Анхельм широко перекрестился и пробормотал краткую молитву Деве Марии. Судя по всему, в этом мире испанцы оставались более набожными, чем в моём.

– Понятно, ученик. Ты был в трауре, понимаю. – Тут его глаза стали злыми. – Но мог бы предупредить учителя, чтобы я лишний раз не таскался!

– Были обстоятельства, которые не позволили. Прошу меня простить, маэстро. – Я степенно поклонился. – У меня частичная амнезия, поэтому я мог забыть о наших встречах. Предполагаю, что сейчас у нас должен был быть урок?

Испанец сделал шаг назад, будто разрывая дистанцию перед боем.

– Должен был быть⁈ – рявкнул он. – Ну уж нет, alumno, он будет. Ещё никто так не увиливал с уроков маэстро Дестрезы, согласившись быть его учеником.

В следующую секунду он сделал какое-то движение, моментально сократил дистанцию, подсёк мне ноги, а затем, взвалив на левое плечо, как обычный мешок, потащил обратно в дом.

– Эй, а ну отпусти его! —рявкнул Сухов, и с его пальцев сорвались молнии.

В ту же секунду из чехла за спиной вылетела шпага, приняв на себя удар электричества. Анхельм ударил клинком по земле, стряхивая молнию.

– У нас договор с ним. Который ни он, ни я не можем разорвать. Я положу вас обоих прямо здесь, а затем проведу для него урок, который он так долго прогуливал!

Ситуация выходила забавная, конечно. Не знаю, о чём там договорились Сергей и Дестреза, но теперь расхлёбывать мне. Причём тогда, когда времени не так, чтобы много.

– Маэстро, мы можем перенести урок на следующую неделю? Готов отработать сразу за четыре занятия. Сейчас у нас нет времени на…

– Нет времени на что⁈ – Он нарочно уронил меня на землю и сразу приставил к моему горлу шпагу. – То есть все твои мольбы, просьбы и мечты – лишь кусок mierdo?

Затрещала молния, накатил ужас от приближающейся песчаной бури, но пригвождающий к земле гнев фехтовальщика никуда не делся и даже не пошелохнулся под давлением.

Я поднял руку, успокаивая охранников.

– Какую мечту я преследовал?

Повисла напряжённая тишина, лишь кузнечики в траве продолжали надрываться. Шпага у моего кадыка замерла, будто передо мной была статуя, а не человек. А затем медленно опустилась.

– Ты действительно не помнишь? – его голос прозвучал искажённо, будто испанский акцент стал резко сильнее.

Я покачал головой.

– Ты мечтал стать достойным, – весомо сказал Анхельм. – Мужчиной, достойным своей семьи, своей женщины, Пути предков. Ради этого ты готов был пахать, как вол. Что могло сбить тебя с этого пути, Серхио⁈

Я спокойно поднялся, отряхнул руки, а затем глубоко, в пояс, поклонился.

– Спасибо, маэстро, что напомнили мне об этом. Это действительно достойная цель. Тем более сейчас, – грустно улыбнувшись ответил я.

– Серхио наш, – вставил своё слово Кефир. – У нас действительно не так много времени. Три дня на спасение мира – это не слишком много, особенно если не знаешь, где спасать.

Проигнорировав его, я обратился к фехтовальщику.

– Маэстро, я действительно забыл о нашей встрече и очень рад, что она состоялась вновь. Мои обстоятельства кардинально изменились, поэтому сегодня я обязан уйти, как раз ради семьи и её будущего.

Лицо Дестрезы темнело с каждым моим словом, но я всё-таки закончил:

– И всё же я не могу оскорбить вас и вашу шпагу, маэстро. Поэтому позвольте мне пробиться к выходу, как воину.

Лица Антона, Андрея и Анхельма вытянулись, а Кефир сделал закрыл глаза лапой и покачал головой.

– Если я смогу пробиться – в следующий раз будет одно обычное занятие. Если нет – вы опустите меня униженным и в следующий раз я готов буду заниматься весь день. Как смотрите, маэстро?

Испанец задумался, а Кефир проворчал из-под лапы:

– Если миру ещё будет дело до таких тренировок.

– С любой стороны плюсы, Кефир, – мысленно ответил я.

Анхельм тем временем перестал хмуриться и улыбнулся.

– Ну что ж, Серхио. По рукам. – И протянул руку для рукопожатия.

Я подал руку тоже.

– Товарищ Сухов, будьте добры, сходите за шпагой. Она в коридоре.

– Больше мне делать нечего.

– Я схожу, —вызывался Черкасов и быстро скрылся в доме.

Пока он шёл, я огляделся.

– Предлагаю драться прямо на этой площадке. Условия моей победы: победить вас, коснувшись вашего тела клинком или если смогу пересечь линию ворот. Я проиграю, когда не смогу драться от усталости или боли. Согласны, маэстро?

Дестреза кивнул и сделал два шага назад. Он встал, широко расставив ноги, как мечник. Тут же появился Черкасов со шпагой. Он передал её мне, похлопал по плечу.

– Давай, Шторм, прорубай свою дорогу. – И отошёл к Сухову, встав на траву за пределами площадки.

По телу прошла приятная дрожь. От поддержки. От адреналина грядущей схватки. От ощущения контроля, которое появляется, когда берёшь в руки оружие.

– Начнём, маэстро! – объявил я и занял стойку.

Левая нога сзади, правая – впереди, перпендикулярно левой. Колени чуть согнуты, центр тяжести посередине. Правая рука вытянута вперёд, чуть согнута в локте для лёгкости. Кисть сжимает рукоять шпаги, а эфес прикрывает её от ударов. Тонкое треугольное жало клинка целит прямо в горло противника, готовое колоть и наносить порезы.

Сейчас нет цели убивать, мне необходимо просто коснуться противника. Я бы никогда и не пробовал убить наставников. Даже тех, в прошлом мире, которые затем ступили на тёмную сторону, я просто старался обходить стороной, нанося смертельные удары лишь тогда, когда иного выхода не было.

К тому же я могу попробовать просто пересечь линию ворот. Хотя… Глядя на лёгкую, даже расслабленную позицию испанца, я понимал, что драться может оказаться проще: потому что обычную беготню вокруг него он воспримет как оскорбление и сделает всё, чтобы я не смог встать с земли до следующего занятия.

Что ж, значит бой.

Лязгнул металл, коснувшись металла, прошло несколько проверочных ударов: слева снизу, справа сверху, ткнуть в грудь и отвести клинок в сторону. Разбежаться.

– Основы помнишь, ученик. Неплохо. Ускоримся.

Он начал атаковать в два раз быстрее, но сделал атаки зеркально: справа снизу, слева сверху, ткнул с другой стороны, заставляя меня делать шаг назад.

– Отвлёкся, забыл про стойку, потерял равновесие, – прокомментировал Анхельм и снова пошёл в атаку.

Сидя в обороне, я не продвигался вперёд, а наоборот отступал к дому. Пока мне удавалось отвести удары и защититься, но так долго продолжаться не могло: выносливость этого тела была чуть лучше, чем у корзины из варенных макарон.

Пришлось хитрить.

В следующую атаку я отбил удар справа и второй рукой, в которой могла бы быть дага, нанёс удар ладонью в открывшееся плечо маэстро. Он не уклонился, принимая удар, поскольку мы оба сейчас не могли нормально использовать шпаги. Но он не ожидал, что в последний момент я коснусь его не ладонью, а запущу тонкий и максимально мощный поток воздуха.

Пусть мой Дар слаб, но тонкий как карандаш поток всё равно сильнее, чем мои кулаки, по крайней мере сейчас. Я увидел, как дёрнулся Дестреза, почувствовал, как ослабло давление его шпаги. Пользуясь инерцией от своего шага, скользнул шпагой по его клинку и ударил эфесом по его, сбивая отсохшую руку.

Испанец ловко отскочил назад, подобно лесному коту, и не говоря ни слова, перекинул шпагу в левую руку.

– Ты стал одарённым, – утвердительно сказал он. – Что ж, значит придётся показать тебе, ученик, как невежливо скрывать что-то от своего маэстро.

В следующие полминуты меня осыпали градом сильнейших ударов и парочку уколов и царапин я пропустил. Все они были мелкими и неопасными даже для моего слабого тела, но после этой череды я уже дышал, как кузнечные меха: тяжело, гулко и выдавая огромный жар. Ещё минута и упаду, как чёртова загнанная лошадь!

От ворот я находился ещё дальше, чем раньше. Пробежать теперь – вообще бесполезно, ноги едва держат.

Придётся идти на отчаянный шаг.

– Да, маэстро, – заговорил я, пытаясь отдышаться, одновременно засовывая левую руку в карман. Мой голос заставил Дестрезу разочарованно покачать головой. – У меня открылся Дар. Но это не главная моя сила на пути.

Испанец лишь наклонил голову: он больше не тратил дыхание на пустую болтовню.

– Теперь я артефактор, маэстро.

В следующую секунду я выхватил шар кальцита, покрытый рунами. Сохраняя фехтовальную позицию, поднял над головой, и бросился вперёд. Стоило нашим клинкам соприкоснуться, как я направил силу в шар, заставляя его ярко сверкнуть.

Несколько зелёных кинжалов рухнули на голову маэстро, заставляя того разрывать дистанцию и отбивать атаку сверху.

Через секунду схватка была окончена: испанец в верхней стойке закрывал голову от зелёных росчерков, а я, растянувшись в глубоком выпаде, касался шпагой его бедра.

– Касание, маэстро.

Он молча опустил оружие, а затем отсалютовал, показывая окончания схватки. Я же просто сел там же, где стоял – подняться из такой глубокой позиции у меня уже не удавалось.

– Я разочарован, Серхио, – тихо сказал Анхельм, заставляя меня поднять голову. – Ты говорил, что хочешь быть достойным мужчиной. Но в этом бою ты использовал против меня подлую магию.

Он развернулся и подошёл к брошенному на землю чехлу. Пришлось подняться, сдерживая кряхтение.

– Достоин ли тот мужчина, который позволил убить свою женщину из-за того, что соблюдал правила поединка с бандитами? Достоин ли тот сын, который позволил надругаться над родителями врагам, потому что оказался слабее? Смогут ли предки посмотреть на наследников, если они закончатся из-за неуместной вежливости?

Я сам не заметил, как мой голос набрал мощь, словно я снова стоял в своём храме и вещал перед последователями. Даже какое-то эхо появилось в воздухе.

– Мой род хотят стереть с лица земли, втоптать в грязь, забыть, как что-то неприглядное. Смеются, показывая на мою слабость, требуя при этом отбиваться от превосходящих сил. И после этого вы, маэстро, говорите о достоинстве и подлости? Намекаете, что я недостоин идти к своим целям⁈

Мне показалось, что я сейчас сожму кристалл в руке и он лопнет на осколки.

– Я годами по крупицам собирал свои знания и силы. То, что другим давалось легко, требовало от меня смертельного напряжения. Каждый мой шаг – пот и кровь! Кровь и пот под смех тех, кому повезло. Но несмотря на это, я прорвусь. Всегда прорывался. Даже если мир рухнет, я продолжу идти вперёд. Своим путём, как всегда!

Я опустил шпагу, кинул её в сторону газона, воткнув клинком в землю. Высшая степень неуважения к оружию. Но он вывел меня из себя.

Дестреза медленно повернулся. Его лицо сейчас было похоже на тёмную скалу, противостоящую штормовым морским ветрам. Шпага уже лежала в чехле за его спиной.

А затем он аккуратно поклонился.

– Следующая встреча через неделю, ученик.

И больше не говоря ни слова – ушёл.

* * *

Привалова прижимала к себе руку, баюкала, пытаясь унять боль. Хотелось заплакать, попросить брата, а лучше отца, взять на ручки и успокоить. Подуть, чтобы прошло, как говорила мама.

Но сейчас она была не в приоритете. Другим нужна был более срочная помощь.

Она же прижималась спиной к металлической стенке вертолёта и вспоминала произошедшее.

Врач, орудующий зелёным светом, активно примешивая к нему обычные лекарства из своего рюкзака, еле держался на ногах. Запёкшаяся на лбу и левом виске кровь казалась кривыми лапами неизвестного существа, вцепившегося ему в голову. Несмотря на это, он продолжал лечить раненых.

Роксана видела, как сдвинулся камень, почувствовала, как пахнуло лёгким запахом тлена. А затем раздался сухой треск, и по ним ударила невообразимая сила. Это была чистая сила Дара, без каких-либо примесей, будь то ветер или огонь. Почти физически ощутимый кулак, который снёс присутствующих, впечатав в стены.

«Мне повезло», – подумала Роксана, оглядывая усыпальницу, больше походящую теперь на поле боя. «У меня только рука, а у них…»

Кровавые пятна от разбитых голов, проломанная грудина лежащего рядом с саркофагом одарённого, стоны и хриплое дыхание. И ноющая сломанная рука, на которую девушка так неудачно упала, когда отлетела под действием невидимой обычным взглядом силы.

– Тяжело раненых – в первую очередь! – сразу приказал Кожедуб, когда врач поднялся с пола и подошёл шатающейся походкой к капитану. – У меня мелочи.

Врач приказал принести воды из подсобки, организовал из тех, кто более или менее стоял на ногах помощников.

От удара тяжело пострадало четверо, два одарённых и два солдата. За них сейчас боролся врач, стараясь одновременно подпитывать их Даром и готовить бинты и ножницы для первичной перевязки.

– Вызывайте подмогу, вертолёт. Нужно быстро в Бурденко, там разберутся.

– Я вызову, – откликнулся молодой тёмный, направляясь к выходу и доставая на ходу передатчик.

– Спасибо, Меньшиков, – поблагодарил Кожедуб. Наконец Роксана узнала его фамилию.

В следующее мгновение он пошатнулся, и Роксана его поймала, не давай упасть.

– Капитан, присядьте, – строго сказала она, стараясь заглушить боль, которая пожирала руку ещё более горячим пламенем, чем её Дар.

– Не место бабам на войне, – сказал он глухо, опускаясь по стене. Он закрыл глаза, видимо мутило. – Но без вас помирать совсем не с руки.

– Капитан, отставить похоронное настроение, – возмущённо сказала Роксана. – Вы ещё нам всем покажете, как надо жить.

Он хмыкнул.

– Покажу, куда денусь. Ты сама встань к врачевателю. Пусть глянет.

– Сначала тяжелораненные. У меня мелочь.

Капитан снова довольно хмыкнул. В этот момент вернулся Пётр Меньшиков.

– Подмогу вызвал, сказали не меньше часа ждать. Плюс нужно выйти за пределы защитной зоны.

– Они в своём уме? – возмутилась Привалова. – Как раненные пройдут там?

– Врач, – начал было Пётр, но Роксана его прервала:

– Сам ранен и просто не даёт уйти тем, кто пострадал больше всего.

– Но ветер не даст вертушкам сесть, – попробовал образумить девушку Кожедуб.

– В центре тихо. Защита действует до определённой высоты, так что пусть просто облетят её.

– Откуда ты знаешь? – удивлённо спросил капитан.

Роксана поморщилась.

– Знаю. Неважно откуда. Требуй, чтобы садились в центре. Это как око шторма: тишина внутри бури.

Меньшиков внимательно посмотрел на девушку, а потом кивнул и выбежал на улицу.

– Остальные, проверьте ещё раз саркофаг: нет ли там чего-то лишнего. – Вокруг раздалось возмущённое бормотание. – Тело не трогайте, павшие должны покоится с миром. Но мы не просто так пришли. Миссию нужно довести до конца.

Теперь они летели в столицу. Грузовой пузатый вертолёт действительно смог сесть у самого Мавзолея и две бригады медиков тут же начали помогать.

Капитан быстро выяснил о состоянии дел у другой группы, а ему подтвердили факт смерти одного одарённого и двух солдат. Капитан потемнел и весь полёт тихо матерился под нос.

Неожиданно кто-то тронул её за руку. Это оказался Пётр. Он протягивал бутылку апельсинового сока. Девушка не смогла удержаться от улыбки и одними губами спросила: «откуда это?» Шум двигателей летающей машины заглушал голоса.

Пётр указал на свой рюкзак. Привалова кивнула. Сок оказался очень кстати и сразу взбодрил.

«Спасибо», – сказала она.

«Рад помочь», – ответил Меньшиков.

А потом за бортом раздался взрыв и вертолёт ушёл в резкое пике.

[1] Pendejo – (пендехо) – глупый, придурок (испанский)

Глава 19

Черные потоки

– Их сбили? Кто посмел⁈ – орала в трубку телефона Воронова.

– Думаю, что это кто-то из других семей, госпожа, – спокойно отчитался Суворов, один из замов в отделе антитеррора. – Скорее всего они решили, что вы нашли артефакт и решили его перехватить.

– Что с нашими людьми?

Суворов промолчал.

* * *

Сухов и Черкасов, изучив моё состояние после боя с испанцем, оправили меня в душ, а затем усадили в машину. Чёрный корпус автомобиля сверкал чистотой, отражая яркое солнце.

Сегодня было жарко, впервые за моё пребывание в этом мире. Закинув худи в рюкзак вместе с некоторыми припасами, я пристегнулся, помня, насколько скользкая кожа в салоне. Сухов, как обычно сидел напротив, а Черкасов – за рулём.

Кефир с интересом смотрел в окно, изучая виды. Такой способ передвижения ему явно понравился.

До дома Зарудной мы добрались быстро, заскочив по дороге в магазин за водой и коробкой конфет. На этом настоял Антон.

– Мы задержались, нужно извиниться, – серьёзно сказал он, чем вызвал недоумение на лице товарища Сухова.

Я удержал спокойное выражение лица, не выдав своего веселья. Всё-таки люди забавные существа. Что им только не нравится и в кого они только не влюбляются.

Однако дверь открыл управляющий, всё также в форме и чёрных домашних тапочках, и сообщил, что хозяйка была вынуждена уехать. Антон недовольно вздохнул.

– Кстати, ваш помощник уже внизу. Сказал, что вы отправили его вместо себя из-за дел, – сообщил управляющий, указывая, где можно оставить вещи.

Трепет беспокойства прошёл по телу. Всё-таки ошибся. Всё-таки не нужно было доверять.

Накатила волна ярости и без лишних слов я бросился вперёд в подвал. Незапертая дверь стукнула по стене, лестница отозвалась грохотом на мои шаги. Услышит, гадёныш.

– Сторожите выход! Не выпускайте! – крикнул я за спину, а затем нырнул в темноту подвала. Кефир мчался следом.

Максим-Максим, что ж ты так? Ты показался мне достойным доверия, тем, кто готов идти вместе со мной. Образованный, преданный брату, мне показалось что даже без магии. А тут такое. Неужели ради артефакта готов потерять доверие артефактора?

Я предполагал, что пока дойду до комнаты с бывшим крысиным гнездом, Подорожников сбежит. Однако жадность оказалась сильнее: он всё ещё пытался вытащить чёрный череп из стены. Он держал в руках огромные щипцы, которые использовали в кузнечном деле, сжимал ими переносицу, засунув инструмент в глазницы черепа.

– Идиот! Сломаешь же! – автоматические вырвалось у меня, когда я увидел такое кощунство. – Это же хрупкое место!

Людские останки использовались в артефактах относительно редко, в силу отсутствия в костях силы самой по себе. А как проводник кости бывали хороши, но служили относительно недолго. Лишь в тёмных ритуалах, которые требовали не только костей умерших, но и крови и тканей живых, был спрос на подобные вещи. Однако таких людей и богов я старался сдавать своим коллегам по божественному ремеслу.

Однако это не означало, что я не изучил этот вопрос и не знал, как с ними обращаться. Челюсти и зубы оставались самыми крепкими, поэтому их было использовать попроще. Да и череп в целом был неплохим приобретением, особенно если он был отдан добровольно: у него было несколько фокусных точек, которые использовались ещё при жизни. Это расширяло функционал, который возможно было получить из него.

Максим в свете небольшого фонарика выглядел подобно призраку: бледный и размытый. Его руки покрывала зелёная плёнка магии, но намётанный глаз быстро увидел, что она не справляется: по пальцам парня струились чёрные линии, как от заражения специфическим ядом.

– Решил обокрасть меня, а заодно и умереть, наконец? – спросил я, глядя в его испуганные глаза. – Я рассчитывал на тебя.

Собрав волю в кулак, я ударил его воздушной волной, откидывая от стены. Звякнули щипцы.

– Ничего сказать не хочешь? Ну, как знаешь. Передам Черкасову, что ты оскорбил Феодосию Александровну. Думаю, он с тобой поговорит. По-мужски.

Подорожников затравленно вжал голову в плечи, открыл рот, но так ничего и не сказал.

– Проваливай. Сухов и Черкасов тебя ждут на лестнице. Оставайся с ними. Я потом решу, что с тобой делать.

Дождавшись, когда он уйдёт, я послал Кефира проверить, дошёл ли Подорожников. Удивительно, но во время всей перепалки лис молчал. На мою просьбу он лишь кивнул.

Через три минуты он вернулся, ещё раз кивнул и подошёл к стене, изучить череп. Тот был словно инкрустирован прямо в стену, плотно прилегая всеми изгибами к нише. Или вдавлен в мягкую стену, которая лишь после этого затвердела.

– Помнишь, что сказал мальчишка, когда увидел его впервые?

– Демон, – кивнул я. – Я правда не понял, что он имеет в виду. Да, сила этого артефакта очень сильная, но форма и структура кости внутри – человеческая. Тем более ни разу не слышал о демонах, кроме как в сказках.

Лис хмыкнул, покачивая головой.

– Скажем так: демоны – это не совсем сказка. Просто сказки их слегка приукрасили.

– В этом мире действительно есть демоны? – спросил я, а затем прикусил язык, поняв, что сказал не так.

Лис не заметил «этого мира»:

– Давно не было. Очень давно. Боги их изгнали в незапамятные времена. О таких только сказки и остались. – Кефир потеребил лапой нос, а потом чихнул. – Давай, вытаскивай эту хрень и пошли отсюда, пыльно. Тем более у нас ещё планы – спасение мира и возвращение долгов старым союзникам совсем не мелочь.

Он отошёл в сторону и уселся, внимательно изучая окрестности. Крыс, ни с красными, ни с чёрными, ни с обычными глазами не появлялись.

В отличие от Максима, который рассчитывал достать мощный артефакт тьмы с помощью обычных, пусть и толстых щипцов и толики магии жизни, я подготовился серьёзнее. Особенно после моей невнимательности в прошлый раз.

Из рюкзака я достал несколько вырезанных ночью простых защитных артефактов из серебра и кристаллов. Также была небольшая пирамидка, собранная из платиновой проволоки. Пришлось снять стальную окантовку, напитать моим Даром и расчертить узорами, чтобы получить координирующий артефакт. Благодаря своим особенностям Координатор позволял точно видеть зрением одарённого любые микродвижения силы в заданном секторе.

После инцидента с крысами из-за ошибки с материалом я провёл два часа в медитации, пытаясь разобраться в проблеме. По итогу я понял, что слишком доверял этому телу. Прошлая жизнь оказалась достаточно долгой, чтобы забыть о важном: каждое тело нужно обучать и тренировать. Старые знания и навыки остаются, но не на сто процентов.

Ослабленный взгляд артефактора довёл до ошибки. Теперь она не повторится: я буду больше тренироваться и стану использовать ещё больше артефактов. Вроде Координатора.

Уложив пирамидку на пол одной из треугольных граней, я направил основание на чёрный блестящий череп. Прочитал фразу активации, своего рода ключ, запускающий поток силы внутри Координатора.

Тут же пространство вокруг черепа наполнилось небольшими чёрными завихрениями. Они походили на магнитное поле вокруг магнита, которое показывают школьникам с помощью металлической стружки. Только линии медленно двигались.

Особенно сильные потоки были вокруг глазниц и изо рта, сочась между зубов. Ради любопытства я проверил заднюю стенку комода, который служил гнездом для крыс. Как и думал: дерево почернело, испуская почти не меньший по силе поток тьмы.

– Нужно сжечь. Или превратить во что-то ещё.

Я достал телефон из кармана, убедился, что связи в подвале нет, но не поленился, встал и дошёл до лестницы.

– Найдите мне пилу и дрель. Без провода.