Текст книги "Первый Артефактор семьи Шторм (СИ)"

Автор книги: Юрий Окунев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Он закивал, отдал мне фонарик и поднял руки. Появился зелёный свет, стена задрожала в ответ. Однако открываться она также не спешила.

– Реагирует на оба атрибута, интересно, – задумался Кефир, и я сразу увидел ответ.

– Вместе! Жизнь и воздух – одновременно!

Мы оба подняли руки, направляя силу прямо на стену. Мои крохи терялись в волне лекаря, несмотря на то что он устал и находился под проклятьем. Но самое главное, стена задрожала сильнее и спустя несколько мгновения поползла в сторону.

– Получилось, – просипел Максим, но тут же пошатнулся.

– Он отвлёкся от проклятья, – заворчал Кефариан. – Смотри, как сразу рвануло.

Действительно, руки парня стали чёрными до самого кистевого сустава. Срок его жизни сократился сразу на несколько часов.

– Но может нам повезёт, – сказал я.

Мы пошли быстрым шагом в открывшийся прямой коридор. Бетонные стены, пустующие плафоны ламп, лёгкий запах плесени. Сюда явно заходили крайне редко.

Коридор закончился небольшой круглой комнатой, которая в свете фонарика блестела влажными стенами. Приглядевшись, я понял, что это не вода, а вулканическое стекло: стены были украшены колотым обсидианом, создавая блеск от отражённого луча света.

Однако самое интересное стояло посередине комнаты.

– Что это? – спросил тихо Подорожников. – Инъектор?

– Нет, – покачал я головой. – Инъектор будет круглым. Это же явно алтарь.

Перед нами действительно оказался алтарь из вулканического стекла. Большая чаша, диаметром около метра и высотой до полуметра на квадратном основании. Внутри неё колыхалась тёмная жидкость, а над ней то появлялись, то исчезали небольшие смерчи.

– Там внутри – кровь? – нервно спросил лекарь.

– Думаешь, наши родители устроили здесь место для кровавых жертвоприношений? – ехидно спросил я, одновременно принюхиваясь и активируя Взгляд артефактора.

– Толку то от крови в таком виде? – спросил Кефир, забираясь на край чаши.

– Аккуратнее, – сказал Максим, будто увидел лиса, от чего Кефир замер.

Но нет – это он мне. Под ногами лежали осколки камня, и он предупредил меня о них. Присев, я изучил их, а потом взял в руки.

– Хороший материал. Плотный и сильный. Хороший магический потенциал, пропитан атрибутом земли и огня, есть много воздуха. Из такого можно сделать много чего интересного.

Пришедшая мысль заставила меня подняться. Приблизившись к алтарю, я осмотрел его, потрогал руками, чем вызывал возмущение у Кефира и беспокойство у Максима.

Затем я пригляделся к жидкости, усмехнулся и засунул в него руку.

– Что ты творишь⁈

– Аккуратнее!

Кефир и Подорожников одновременно накинулись на меня.

– Это вода. Да, в ней есть немного крови, но скорее всего от того, что кто-то порезался об обсидиан. Он очень острый. Но самое главное не это – они пытались сделать новый алтарь и совместить в нём несколько стихий.

– Зачем?

Ответа на этот вопрос у меня пока не было. Алтари – не классические артефакты, у них другая задача: концентрация силы, создание канала связи с богами, ритуалы инициации и тому подобное. Для чего собирались использовать свой алтарь Подорожников-старший и Шторм-средний (я был уверен, что это дело брата), мне пока было не ясно.

Тем более, эта находка не продвигала нас к главной цели.

Спустя полчаса мы вернулись к Антону, я кратко рассказал ему про алтарь. Про куски обсидиана в кармане говорить не стал.

– Доложи бабушке, пожалуйста, она всё равно заинтересуется, и поехали дальше по списку. Нас ждёт ещё много дел.

Черкасов позвонил начальству, отчитался перед каким-то Суворовым, попросил передать Вороновой, покивал что-то на ответы в трубке.

– Нас поблагодарили и просили продолжить поиски. Они заинтересовались результатами, – сказал водитель.

– Конечно, бабуля явно заинтересована в том, чтобы найти артефакт. Как быстро она среагирует, когда мы найдём Инъектор? – не скрываясь спросил я.

Я увидел, как напрягся затылок и плечи Черкасова. Двигатель машины загудел громче и мы стали ускоряться.

– У Госпожи сейчас свои дела. У нас с вами есть определённая свобода на данном этапе, – очень аккуратно, подбирая слова, ответил Антон.

– Что-то случилось, – подал голос Кефир. Он уселся на переднем пассажирском сиденье и теперь смотрел на меня оттуда. – Скорее всего тогда, когда сняли печать.

– Что именно?

– Шоб я знал. Но раз твоя родственница не готова примчаться к тебе, когда ты начал активно искать артефакт, то значит дела достаточно важные.

– Почему у тебя нет сверхспособностей? – спросил я его, от чего Кефир закашлялся.

– Что за странный вопрос?

– Да вот думаю, какой от тебя толк: узнать, что произошло не можешь; на разведку не сгоняешь; атаковать врага не можешь. Только про влюблённых оперативников и можешь сказать, – с раздражением сказал я.

Лис нахмурился и перепрыгнул к нам в салон. На его морде появилось злое выражение.

– Я пообещал твоему прадеду кое-что. И я это сделаю. Но это не значит, прозрачный, что ты будешь меня обвинять в чём-либо. Тем более, – он отвернулся и обернул себя сине-рыжим хвостом, – в невозможности атаковать.

Он неожиданно подмигнул, а затем укусил меня за палец. От неожиданности я взвыл, а Максим с Антоном дёрнулись каждый в свою сторону. Машину потянуло налево.

– Чего орёшь⁈ – возмутился Черкасов. – Совсем с ума сошёл⁈

– Просто не могу поверить, что мои родители так запутали следы, – быстро нашёл как оправдаться. – Сколько нам до следующей точки?

– Десять минут. И больше не ори, в твоём статусе такое поведение недопустимо.

Палец горел от укуса, а Кефир довольно посмотрел на мою красную от бешенства рожу, после чего прыгнул обратно на переднее сиденье.

Следующие двенадцать часов мы мотались по столице и пригородам, обыскивали квартиры, склады и гаражи, о которых говорили Лиза и Зарудный. Пару раз мы заезжали на заправки, долить бензина в бак, а также перекусить и выпить кофе.

Единственное место, куда нас не пустили посреди ночи – это Храм. Но Что-то мне подсказывало, что вряд ли там будет артефакт.

К утру, когда на горизонте уже начало появляться солнце, мы остановились у круглосуточного магазина «Свой в доску» и закупились продуктами: вода, сок, огурцы, помидоры, хлеб и колбаса.

Антон достал из кармана раскладной нож и быстро нарезал хлеб с колбасой, овощи помыли прямо из бутылки с питьевой водой.

Мы с Подорожниковым ели так, словно нас не кормили сутки, что максимально близко к правде. Чёрные линии на руках лекаря уже скрылись в рукавах, и я не видел, насколько далеко они продвинулись. Парень продолжал потеть, кожа стала бледной, но он отказывался оставаться в машине и раз за разом ходил со мной на поиски.

Черкасов лишь попил воды, продолжая тёмными глазами смотреть по сторонам. Пока мы отдыхали, к нам добрался Сухов. Его суровое лицо сейчас казалось невыносимо непроницаемым.

Один Кефир беззаботно валялся на тёплом от работы двигателя капоте и по-кошачьи вылизывал шерсть.

– Не ты ли просил поторопиться? Выглядишь слишком расслабленным, – сказал я ему, прикрывая глаза, в которые словно сыпанули соли.

Он оторвался от гигиенических процедур, пошевелил всеми четырьмя ушами, тяжело вздохнул, прикидывая, что сказать, и только после этого коротко ответил:

– Таймер ускорился.

Остаток огурца в моей руке заледенел вместе с пальцами.

– Ты уверен?

Он хмыкнул.

– Я же говорил: я вижу цифры. Отсчёт пошёл быстрее. Такими темпами мы уже к вечеру потеряем этот мир.

– Чего ты тогда молчишь⁈ – рявкнул я мысленно, начиная судорожно думать, что нужно сделать и как успеть найти то, что не могут найти даже профессионалы.

Сделать артефакт, чтобы действовал на весь город? Нет таких артефактов, да и ресурсов на него потребовалось, как на золотой танк. Проверить все места, где бывали родители и семья? По факту мы уже всё основное осмотрели, кроме Мавзолея, кабинета брата и Института с Храмом.

В первый мы не успеем, да и уже была уже там проверка, вроде ничего не нашли. В кабинет и в Институт ночью в субботу не войдёшь, да и вряд ли меня туда пустят. Храм тоже закрыт в преддверье праздника. Не говоря о том, что это слишком наглые варианты даже для опытных Хранителей.

Куда двигаться? Из мыслей меня вырвал сиплый голос Подорожникова:

– Сергей, послушай.

Повернувшись к нему, я увидел, как посерела его кожа. Максим с трудом стоял, опираясь на машину. Пальцы вздулись, как у утопленника, ногти стали, наоборот, бледными, как пасмурное небо.

– Стало хуже? – озвучил я очевидное, подхватывая парня. Дыхание вырывалось сиплыми звуками.

– Оставьте. Я обуза. Не уберёг Петра, – заплетающимся языком говорил Максим.

– Ты уверен, что это не остановить? – сказал я, одновременно обращаясь к двоим.

– Да, демоническое проклятье. Оно такое, – с кривой болезненной улыбкой сказал Подорожников.

– В целом он прав, – согласился с ним Кефир. – Нужно божественные артефакты жизни и света, чтобы это помогло хоть немного.

– Сколько времени?

– Пара часов. Если повезёт. – Максим выплюнул эти слова, после чего потерял сознание.

– В машину его, быстро, – приказал я охранникам, и они не стали спорить.

– Куда едем? – спросил Черкасов, усаживаясь за руль.

– В крупнейшую больницу. Пока, – кинул я, доставая телефон.

Пришлось ждать достаточно долго, прежде, чем трубку взяли.

– Доктор Боткин слушает, – сонно пробормотал врач.

– Евгений Сергеевич, простите за ранний звонок. Это Сергей Шторм.

– Да, молодой человек. У вас что-то случилось? – недовольство в его голосе почти не было слышно. Почти.

– Подскажите, в какой больнице может быть мощный артефакт жизни и света, который позволит замедлить распространение демонического проклятья?

Я услышал, как врач хекнул, после чего Боткин сурово ответил:

– Сергей Иванович, это не слишком уместная шутка в такое время. Небось начитались статей в газетах и теперь…

Я не дал ему закончить:

– Евгений Сергеевич, это не шутка. У меня в машине лекарь, который попал под проклятье. Он сам поставил диагноз. Потоки чёрной энергии вкручиваются в его сосуды, как боевое заклятье. Скоро они доберутся до сердца.

Боткин вздохнул.

– Если то, что вы говорите правда, а я сомневаюсь в этом, то вашему лекарю уже не помочь. Такое не лечится, – жёстко закончил он.

– Мне не нужно его вылечить. Нужно лишь задержать болезнь.

Наконец магистр лечебной магии задумался всерьёз. Молчание в трубке затягивалась, а машина продолжала мчаться по просыпающемуся городу. Максим стал совсем серым, Сухов потрескивал пальцами, Черкасов вжимал педаль.

Кефир тоже молчал, и в то же время как золотистый блеск в его глазах становился всё менее и менее ярким, а морда – всё более испуганной.

Наконец врач ответил:

– Отправляйтесь в больницу Святослава Светлого. Это частная клиника на востоке столицы. Они известны особенными методами лечения, – последнюю фразу он произнёс очень тихо.

– Запрещённые? – также шёпотом спросил я.

– Ни в коем случае. Просто… в общем, скажите, что я прислал вас, я предупрежу о приезде.

Я передал слова Черкасову и тот, подрезая соседей по дороге, резво повернул с кольцевой направо прямо со среднего ряда.

До больницы мы долетели за десять минут и без промедления подскочили к дверям приёмного покоя. Выбежавший охранник уже начал на нас кричать, как из здания выбежали люди в белых халатах.

– Шторм? Где пациент?

Указав на Максима, я кратко пересказал свою версию событий: коснулся какого-то неизвестного артефакта, который затем уничтожился. Сначала не обратили внимание, потом увидели линии на пальцах. Сам лекарь опознал в этом демоническое проклятье.

– Широкий кругозор для столь юного дарования, – задумался врач больницы, но не стал уточнять. – Быстро, в интенсивную терапию, подключаем седьмой протокол. Полная изоляция и вызывайте Святослава Георгиевича. Да, знаю, выходной, но ему нужно быть здесь.

Врач повернулся ко мне, после чего сурово сказал:

– Пустить не могу, так что смысла ждать нет. Излечить не обещаю, это невозможно, – его глаза блеснули стальным блеском, – но Евгений Сергеевич сказал, что вам нужно именно время.

Я кивнул.

– Тогда мы сделаем всё возможное, чтобы продлить жизнь мальчику. Но не стройте иллюзий, – врач исчез в больнице, оставив на нас охранника, который теперь уже вежливо выпроваживал нас за ворота.

– Куда теперь? – спросил Сухов, когда мы вернулись в машину.

Я откинулся на спинку сиденья, пытаясь привести себя в порядок. Получалось плохо. Думал о проклятье, об Инъекторе и о том, куда это всё меня завело.

– Прости, что отвлекаю, – неожиданно вежливо влез в мои мысли Кефариан. – Но я должен сказать кое-что.

– Решил рассказать про лекарство, Кефир? – спросил я, не открывая глаз.

– Если бы.

Он звучал как побитая собака, а когда я открыл глаза, то оказалось, что и выглядит так же.

– Что произошло? Инъектор?

– Да. Разрушение ускорилось. У нас осталось около часа.

Судорожный вдох застыл в лёгких. Осознание ледяным щупальцем влезло в мозг, а сердце пропустило удар. Остался всего час, когда рванёт Инъектор и весь этот мир пойдёт к мифическим или нет демонам в пасть.

А я, как обычный человек теперь, уйду вместе с ним. Навсегда. Без шанса на возврат.

Я автоматически оглядел себя внутренним взором и убедился, что цикла перерождения или Нити, как говорят в этом мире, нет. Нет ни сил, ни божественных артефактов, способных остановить уничтожение планеты божественной энергией.

Череп демона, конечно, всё ещё лежал у меня в рюкзаке, но что он может сделать против силы целого божества? Ничего.

В машине висела напряжённая тишина, прерываемая только моим тяжёлым дыханием.

Мы не успеем, понял я. Ни найти артефакт. Ни спасти Максима. Ни восстановить мои силы. Не вернуть долг Кефариану. Всё линии судьбы сошлись в одно место и резко оборвались под ножницами неизбежности, ни оставив ни капли надежды.

– Домой, – наконец сказал я. – Поехали домой. Нам нужно… отдохнуть.

Черкасов внимательно изучил меня, но молча выполнил приказ. Спустя полчаса, лавируя между просыпающимися потоками машин, мы вернулись в поместье Штормов.

Антон остался у машины и начал протирать стёкла от пыли. Сухов остался ему помогать, наэлектризовав тряпку и вытирая прилипшую пыль с корпуса.

Мы же с Кефиром вошли в дом. В нём повисла густая, как патока тишина, которая давила на уши с неизбежностью конца света. Мы зашли на кухню, я поставил чайник, Кефир уселся на стул, глядя в стену и будто разговаривая с самим собой – его челюсть иногда открывалась и закрывалась, а морда хмурилась.

Лишь однажды он чётко сказал:

– Двадцать минут.

Я всё понял. Собрав заваренный чай, печенье и бутылку вина с бокалом на поднос, я вышел с кухни. Пошёл я не в столовую, а во двор и уселся на скамейку, поставив поднос на кованный столик.

Налил чаю, затем вина в бокал. Покрутил, наблюдая за жирными разводами на стекле. Принюхался. Вкусно и терпко. Как наша жизнь.

Красное вино, подобно крови, ждало момента, когда оно прольётся дождём. Но я отставил бокал в сторону и повернулся к столику.

Кефир был тут как тут. Судя по упоротому выражению морды и безвольно свесившимся со скамейки лапкам, сидевший передо мной лис снова выпил мой чай с бергамотом без разрешения.

Ну и фиг с ним. Я глянул на Следопыта, который медленно крутил стрелку вокруг своей оси, и задумчиво покачал головой: этому миру, в который меня так неудачно занесло, осталось жить чуть более десяти минут. А я так и не нашёл способа остановить конец света и, что самое главное, собственную окончательную смерть.

Пить из чашки, в которую заснул морду Кефир, не хотелось. Брезговал, несмотря на все его уверения в своей незаразности. Поэтому я снова взял бокал с кроваво-красным напитком и сделал глоток.

Привкус холодного железа оказался одновременно пряным и освежающим. Необычный аромат. Я изучил этикетку вина, запоминая на будущее. Усмехнулся, понимая, что это бесполезно. Откинулся на спинку скамейки, посмотрел на небо, по которому ветер гнал небольшие облака.

Солнечный свет создавал иллюзию, что всё хорошо и обойдётся. Но упоротое выражение Кефира, не готового видеть происходящее, как и мои божественные чувства кричали, что скоро случится что-то страшное.

Что-то, что сдует всех, несмотря на Дары и кровь, что течёт в жилах людей. За какими бы толстыми стенами мы не прятались, нам всё равно найдёт смерть и энтропия. Как прячусь сейчас я, так прятались и «мои» родственники, не сумевшие защитить себя и свои интересы. «Мой дом – моя крепость». Ага, как же.

Единственное, стоит признать, они смогли спрятать артефакт так, что его никто не смог найти. Будем считать это их маленькой местью. Своего рода жертвой на алтарь мёртвых богов.

Ухмылка прорезала моё лицо и не удержавшись я засмеялся.

Чтобы через секунду замолкнуть. Идея разорвала моё сознание, заставив подскочить с места.

– Твою ж! – выругался я и бросился в дом.

«Несколько минут! Осталась несколько минут!» – пульсировало в голове, подгоняя мои ноги. – «Должен успеть!»

Я сбежал вниз, в подвал с тюремными камерами и алтарём. Насколько нужно было быть слепым и тупым! Ладно местные людишки, но я, артефактор!

Я начал ощупывать гладкий мёртвый камень алтаря, надеясь найти зацепку. Но он оставался просто камнем, игнорируя меня.

– Нужно тебя активировать.

Буквально вчера вечером я сам себе напоминал, что алтари – не классические артефакты, у них другая задача. Они созданы для концентрации силы, создания канала связи с богами, ритуалов инициации и тому подобного.

Возможно, Светлана Яровая не врала, и никто не вводил её в заблуждение: ритуал с Инъектором должен был произойти именно в тот день. Просто не поняла, как именно это должно произойти.

Так и ничего не нащупав, я просто направил на алтарь силу ветра. И вдруг он, как дверь в том подвале, затрепетал. Это длилось мгновение, но всё же отклик случился.

– Вряд ли тебе нужна вторая магия, чтобы открыться, – заговорил я сам с собой вслух. – Что же будет второй половинкой ключа?

Ответ был на поверхности. Алтарь, он же жертвенник, а значит – кровь.

Не задумываясь, я сунул руку в карман и вытащил кусок подобранного обсидиана, резанул по пальцу. Кровь крупными тёмными каплями упала на камень и тут же впиталась в него. Камень снова задрожал, но не сдвинулся с места.

– Понял, – сказал я невидимым предкам.

Выжав каплю крови, я одновременно вызвал Дар ветра и коснулся окровавленным пальцем поверхности камня.

Но тут весь мир задрожал и мне в лицо ударили тьма и ледяной ветер.

От автора:

Что же произошло? Бежим смотреть в следующем томе! /reader/499780