Текст книги "Цзян Чжунчжэн, или Неизвестный Чан Кайши"

Автор книги: Юрий Галенович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Летом 1926 года был начат Северный поход. Цзян Чжунчжэн был главнокомандующим войсками этого похода. В конце марта 1927 года его армия вступила в Нанкин и в Шанхай. Цзян Чжунчжэн тогда уже был для всех героем, который осуществлял в интересах всей нации дело объединения страны под властью единого и единственного центрального национального правительства Китайской Республики. Его авторитет и власть росли, как на дрожжах. Конечно, менялось его положение и в душе Сун Мэйлин. Нельзя забывать о том, что Цзян Чжунчжэн глубоко изучил в школе классическую китайскую литературу и ушлся за границей, в Японии. Он обладал хорошими знаниями литературного китайского языка. Он сам писал свои письма Сун Мэйлин, и они произвели на нее впечатление. Когда Цзян Чжунчжэн в качестве победителя прибыл в Нанкин, он вместе с Сун Мэйлин посетил достопримечательности города; они провели вместе десять дней, и именно тогда Цзян Чжунчжэн, наконец, окончательно завоевал сердце Сун Мэйлин.

Эта экскурсия имела место уже после событий 12 апреля 1927 года, то есть после того, как Цзян Чжунчжэн возглавил подавление членов КПК, провел «чистку» ГМД и начал силами армии физически уничтожать коммунистов. Тогда же в Нанкине было учреждено Национальное правительство, и ЦИК ГМД санкционировал десятидневный отдых для Цзян Чжунчжэна. Вот при каких обстоятельствах он послал в Шанхай за Сун Мэйлин. Сун Айлин проводила Мэйлин на вокзале в Шанхае, дав понять, что благословляет сестру на эту поездку.

13 августа 1927 года Цзян Чжунчжэн впервые «ушел от дел», от политики акти иного и официального участия в по-

248

литической жизни; это была его первая демонстративная отставка с руководящих постов. Он уехал из Нанкина на родину. Оттуда Цзян Чжунчжэн написал письмо Сун Мэй-лин, объяснив ей свое желание отойти отдел, от политики. При этом он подчеркивал, что его беспокоил только один вопрос: как «его леди», то есть Сун Мэйлин, будет после этого смотреть на него. Он писал, что Сун Мэйлин была для него незабываемой любовью. Конечно, Сун Мэйлин отнеслась к нему с сочувствием, и уже тогда они договорились и приняли совместное решение пожениться.

16 сентября 1927 года Сун Айлин, которая тогда принимала все решения в семье Сун, пригласила журналистов. Она представила им Цзян Чжунчжэна и свою сестру Сун Мэйлин и объявила: «Главнокомандующий Цзян вступает в брак с моей младшей сестрой Сун Мэйлин».

Семья Сун была христианской и, в определенном смысле, проамериканской, то есть члены этой семьи хорошо знали США и любили эту страну, оставаясь патриотами Китая.. Цзян Чжунчжэыу было известно о большом влиянии этой семьи в США, и он, вполне естественно, рассчитывал благодаря этому браку получить серьезную поддержку со стороны США и Великобритании. Он нуждался в семье Сун. Его брачный союз с Сун Мэйлин носил и политический характер. Обе старшие сестры Сун Мэйлин исполняли последовательно обязанности секретаря Сунь Ятсена, а Сун Цинлин в 1915 году стала супругой вождя китайской революции. Члены семьи Сун занимали крупные посты и весьма влиятельное положение в Китае. Благодаря этому браку Цзян Чжунчжэн рассчитывал упрочить свое положение в политических и деловых кругах страны. Со своей стороны, Сун Мэйлин видела в Цзян Чжунчжэне того героя, который объединит страну, объединит Китай. Конечно, этих двух людей, помимо политических и иных соображений, связывало и сильное человеческое влечение друг к другу. Это безусловно был брак по любви.

Жизнь сложна. Во время сватовства и даже после свадьбы с Сун Мэйлин Цзян Чжунчжэн продолжал, очевидно, испытывать определенные чувства к Чэнь Цзежу. В конце-концов он все-таки порвал с ней.

В октябре 1927 года Ни Гуйчжэнь под нажимом своей старшей дочери наконец согласилась на брак Цзян Чжун-чжэна и Мэйлин. Мать дала жениху аудиенцию. Он представил свидечельство о разводе с Мао Фумэй. Но оставался еще вопрос о религии. Мать невесты спросила жениха, не желает ли он креститься. Цзян Чжунчжэн в принципе согласился сделать это. Но при этом сказал, что он очень хотел бы попытаться стать христианином, но не может, не изучив вопрос, принять христианство. Мать невесты была вынуждена согласиться с этим.

В неофициальном порядке говорили, что существовали условия вступления в брак: Цзян Чжунчжэн принимает христианскую веру; Сун Мэйлин не будет рожать детей, дабы сохранить фигуру и посвятить себя делу; она не будет занимать посты в правительстве, не будет принимать участие в тех совещаниях, в ходе которых вырабатывается политика; она будет выступать лишь в качестве личного секретаря Цзян Чжунчжэна, будет заниматься политической деятельностью, сопряженной с дипломатией, внешней политикой. Все эти условия Цзян Чжунчжэн принял полностью.

1 декабря 1927 года состоялась торжественная церемония бракосочетания Цзян Чжунчжэна и Сун Мэйлин. Это была, как тогда представлялось, свадьба века, по крайней мере, для Китая. Состоялось венчание в церкви. Наряду с этим были соблюдены и китайские свадебные обычаи.

Для того времени это была самая торжественная церемония в стране. Сначала жених и невеста побывали в христианском храме в Шанхае. Затем была устроена свадебная церемония в известной гостинице. Узами брака соединялись самый сильный военный руководитель нанкинского правительства и представительница семьи, в которую входили доктор Сун Цзывэнь и уже почивший в бозе основатель партии Гоминьдан Китая и Китайской

250

Республики доктор СуньЯтсен. Присутствовали 1300 человек, в том числе иностранные консулы и находившиеся в Шанхае американские военные моряки. Цзян Чжун-чжэна приветствовали аплодисментами как полководца, как победителя. В зале висели портрет Сунь Ятсена, флаги ГМД, Сунь Ятсена, Китайской Республики. Играл русский духовой оркестр. Он исполнил свадебный марш Мендельсона. У здания гостиницы собралась тысячная толпа зрителей. Были приняты строгие меры безопасности.

Жених и невеста вошли в зал по отдельности. Затем они отвесили тройной поклон перед портретом доктора Сунь Ятсена, отдали дань уважения флагам. Вел свадебную церемонию министр образования экс-ректор Пекинского университета Цай Юаньпэй. Далее оркестр исполнял западные музыкальные произведения. Состоялось торжественное фотографирование на память. Вопреки западным христианским обычаям не было никаких объятий и поцелуев. Сама процедура была короткой и простой. В заключение был устроен чай.

После свадебных торжеств молодые в тот же вечер отправились на специальном поезде в Ханчжоу. Невеста была одета в ципао серебристого цвета. Мать невесты была в розовом ципао. В день свадьбы в газетах было помещено объявление о том, что Цзян Чжунчжэн уже разведен с Мао Фумэй, а с Я о Ичэн и с Чэнь Цзежу не заключались брачные контракты.

В январе 1928 года Цзян Чжунчжэн возвратился на руководящие посты и переехал в Нанкин. Вместе с ним прибыла и С.ун Мэй дин. Она помогала мужу и одновременно развернула общественную деятельность. Сун Мэйлин начала с создания школ для детей погибших военнослужащих национальной революционной армии. При этом она настаивала на том, чтобы обучение в этих школах строилось по-новому: у детей развивали инициативу и в то же время учили их ограничивать себя, вписываться в школьные правила. Вместе с мужем Сун Мэй-лин создала также Общество офицеров за процветание страны, предназначенное скрасить монотонную жизнь большинства молодых офицеров, которые обычно не имели семьи. Сун Мэйлин также заботилась о быте своей семьи; особенно яростно она всю жизнь старалась бороться с грязью, полагая, что в Китае «грязь повсюду».

Она также выполняла работу– переводчика для Цзян Чжунчжэна. В разговорах с ним она обсуждала практически все вопросы: от толкования неясных для него мест в Библии до внешней политики. Она также пыталась учить мужа английскому языку. Вместе с Цзян Чжунчжэном Сун Мэйлин выполняла один из предсмертных заветов его матери, которая хотела, чтобы в их родной деревне была создана школа для бедных детей.

После того как началась японская агрессия против Китая, Сун Мэйлин занялась разъяснением ситуации в Китае западным странам. Она выступала с полуофициальными беседами, писала пространные письма, статьи и отправляла их в газеты США.

В поездках по стране она неизменно сопровождала мужа, встречаясь, в частности, с иностранными миссионерами и интересуясь их мнением.

В июле 1935 года была создана Всекитайская ассоциация «Движения за новую жизнь». Сун Мэйлин возглавила эту работу. Участниками движения выдвигались требования о том, чтобы все сферы жизни (питание, одежда, жилье, транспорт и т. д.) отвечали присущей нации морали, древним обрядам, обычаям, ритуалам, установлениям, таким понятиям, как справедливость, правда, принципы, честь, совестливость, честность, бескорыстность. Иначе говоря, вся жизнь в стране должна была проходить под лозунгом: «Соблюдать древние традиционные обряды и ритуалы и поступать по совести». В этой связи устанавливались многочисленные конкретные правила: не плевать, где попало; при движении транспорта и пешеходов держаться правой стороны; вставать в очередь, ожидая транспортные средства; уничтожать мух; каждый день чистить зубы; быть экономным в расходах; убирать мусор, привлекая к этому всех и вся. Правительственные

252

чиновники, военнослужащие, полиция —все были задействованы и сурово карали тех, кто не соблюдал эти правила. Если видели, например, напудренных и накрашенных женщин и девушек, если видели женщин, носивших шляпки и платья западного покроя, то им на кожу ставилась надпись несмываемой красной тушью: «Она носит уродливую одежду». Если в парикмахерской женщина делала завивку или если в магазине продавался купальный костюм, фасон которого представлялся предосудительным, то виновных выставляли на всеобщее поругание.

Движение борьбы за новую жизнь приняло широкие масштабы, включая движение за соблюдение в обществе правил гигиены. Зазвучали призывы при строительстве домов прокладывать трубы канализации, улучшать водоснабжение и т. п. Была предпринята реформа в похоронном деле. Тут запрещались лишние расходы, помпа и пышность. Устраивались коллективные брачные церемонии, то есть свадьбы нескольких пар одновременно, также с целью сокращения расходов. Раздавалась критика возжигания благовоний, сжигания бумажных имитаций денег, хлопушек, раздачи денег во время похоронной процессии, взимания платы за проход через городские ворота. Одним словом, велась борьба с устаревшими и вредными обычаями. И напротив, людей поощряли к тому, чтобы они трижды в день мыли руки, умывались, еженедельно мылись в бане. Требовали, чтобы овощи перед употреблением, прежде чем варить, промывали в воде. Была начата кампания по борьбе с курением.

В 1936 году в 1133 уездах, то есть почти на всей территории районов, находившихся под властью Национального правительства или центрального правительства Китайской Республики, были созданы отделения ассоциации. Движение распространилось и захватило практически каждую улицу, каждый переулок, однако зачастую дело ограничивалось только шумихой. Результаты его были скромными. Многие только делали вид, что соблюдают эти правила, а за спиной на самом деле продолжали жить по-прежнему.

253

Сама главная радетелъница за новые порядки, Сун Мэйлин, была заядл 131 м курильщиком. Она курила английский табак. Когда же был выдвинут призыв к запрету курения, Сун Мэйлин перестала курить публично, однако не на людях курила одну сигарету за другой.

Сун Мэйлин поддержала Цзян Чжунчжэна в его решении посещать различные районы страны. Она сопровождала его в такой поездке в 1934 году сначала в Сиань и далее в Ланьчжоу и в провинцию Нинся. Цзян Чжун-чжэн полагал, что в прошлом властители страны не сумели должным образом управлять Китаем по той причине, что они не знали, с чего начать. Местные чиновники не осмеливались докладывать о реальном положении на местах. Сами же правители пе имели ни времени, ни случая ознакомиться с тем, как идут дела на периферии.

Во время упомянутой поездки Цзян Чжунчжэн и Сун Мэйлин выступали и перед местными влиятельными людьми, и перед иностранными миссионерами. Важно отметить, что именно после поездки на северо-запад страны у Цзян Чжунчжэна появилось намерение добиваться развития экономики страны, в том числе и в этом регионе Китая.

Сун Мэйлин сопровождала мужа. Публично выступая каждый день, она стала избавляться от своей застенчивости и набираться смелости. Она повсюду собирала женщин и призывала их вкладывать свои силы в дело осуществления реформ в стране. Она решительно выступала против старых обычаев, против затворнической жизни женщин в старом Китае, говорила об опасности курения опиума, о необходимости бороться с грязью, призывала воспитывать в себе чувство ответственности, призывала жен высокопоставленных чиновников вставать во главе «Движения за новую жизнь». Сун Мэйлин страдала от качки, с трудом, только лежа, переносила авиаперелетьт, но все-таки продолжала сопровождать Цзян Чжунчжэна.

12 декабря 1936 года произошли Сианьские события. Получив сообщение об этом, Кун Сянси тотчас же уведомил находившуюся в Шанхае Сун Мэйлин о том, что в Си-

254

ани «военные подняли мятеж» и что «о судьбе председателя (Цзян Чжунчжэна) сведений нет».

В это время Сун Мэйлин занимала пост председателя Комитета по воздухоплаванию и рассматривала с коллегами планы строительства авиации в Китае. Получив сообщение, что нет ясности даже относительно того, жив ли Цзян Чжунчжэн, она упала в обморок. Очнувшись, начала корить себя, что из-за болезни не поехала с мужем в Сиань. Она было уверена в том, что если бы она была с ним в Сиани, тогда «ситуация не стала бы столь ужасной». У Цзян Чжунчжэна был вспыльчивый характер. Сун Мэйлин, находясь при нем, часто укрощала эти вспышки гнева. Однако события уже произошли. Оставалось только собрать родных и друзей и посоветоваться о дальнейших действиях.

К вечеру новость распространилась по всему миру. Шанхай был потрясен. Сун Мэйлин ночным поездом в сопровождении исполнявшего тогда обязанности главы правительства страны Кун Сянси и советника Цзян Чжунчжэна Дональда, американца по паспорту и австралийца по происхождению, выехала в Нанкин. Всю ночь они не смыкали глаз и в семь часов угра прибыли в столицу.

В Нанкине Сун Мэйлин обнаружила, что правительство находится в растерянности. Все нервничали, были необычайно возбуждены и напряжены. ЦИК ГМД уже принял решение о лишении генерала Чжан Сюеляна, который арестовал Цзян Чжунчжэна, всех полномочий и постов. Военный министр Хэ Инцинь отдавал приказ об организации бомбардировок Сиани и о начале военного наступления с целью взятия этого города. В это время объединили свои усилия Х'э Инцинь и заместитель цзун-цая Ван Цзинвэй. Их сближало общее неприятие КПК, генералов, вступивших в союз с коммунистами, а также желание использовать ситуацию, чтобы отделаться от Цзян Чжунчжэна. Формально и на первый взгляд их позиция была безупречна: они выступали за нанесение военного поражения как тем военным, которые предали

своего главнокомандующего, так и тем, кто раскалывает страну перед угрозой разрастания японской агрессии. Казалось, что они не только были верны курсу Цзян Чжунчжэна на искоренение оппозиции внутри страны в целях подготовки к отпору внешней агрессии, но даже действовали еще решительнее, чем сам Цзян Чжунчжэн. Б этой обстановке Сун Мэйлин повела себя хладнокровно и проявила подлинную государственную мудрость. Она взглянула на вещи трезвыми глазами и увидела, что эти события, по ее словам, «никак, ни в коем случае нельзя сопоставлять с изменами, бунтами и смутами, которые случались в истории Китая», что тут «ситуация уникальная, особенно если принимать во внимание ее внешнеполитический аспект», что «ошибка в решении этой проблемы может привести к появлению такой военной угрозы, какой еще не было в истории» Китайской Республики.

Иначе говоря, она поняла, что внешние силы – и страны Запада (США, Великобритания), и Советский Союз – заинтересованы в том, чтобы Цзян Чжунчжэн продолжал возглавлять Китай, Китайскую Республику, ее армию, и чтобы сама Китайская Республика в своей политике выдвинула на первый план решительное сопротивление японской агрессии; что же касается ситуации внутри Китая, то существовала реаьная возможность сохранить жизнь Цзян Чжунчжэна, его руководящее положение в государстве лишь за счет отказа от применения военной силы против КПК на период сопротивления японцам. Жизнь Цзян Чжунчжэна находилась в руках генералов, которые хотя и склонялись к поддержке ряда требований КПК, но, прежде всего, были настроены в пользу признания первоочередной необходимости оказания сопротивления японской агрессии и приостановки в этих целях вооруженной борьбы против КПК. Сун Мэйлин также поняла, что отказ от компромисса с мятежными генералами и КПК может привести к гражданской войне в Китае, в которой страна расколется окончательно, и против армии Китайской Респуб-

256

лики будуг воевать вооруженные силы и мятежных генералов, и КПК; причем это будет происходить в условиях продолжающейся агрессии Японии против Китая. Мало того, в этой ситуации Цзян Чжунчжэн наверняка лишится жизни. Без Цзян Чжунчжэна неясной становилась и судьба Китайской Республики, Гоминьдана, самой страны. Сун Мэйлин поняла, что, решительные по форме и на первый взгляд, военные действия руководителей в Нанкине против мятежных генералов и КПК, по сути дела, порождаются близорукими эгоистическими расчетами, стремлением к власти, попытками использовать сложившуюся ситуацию, чтобы отделаться от Цзян Чжунчжэна, и что эти руководители в Нанкине не видят или не желают видеть опасности для нации, для страны, для Китайской Республики, для Гоминьдана.

По всем этим причинам Сун Мэйлин выступила против применения военной силы и перехода в наступление. Она стала ратовать за нахождение мирного решения вопроса. Имея в виду серьезные последствия, которые могли бы явиться следствием применения военной силы, начала бомбардировок с воздуха, она говорила людям, близким к Хэ Инциню, который в тот момент как бы заступил на место Цзян Чжунчжэна, то есть на пост руководителя вооруженных сил Китайской Республики: «Если применить военную силу и начать бомбардировки с воздуха, то это не только поставит под угрозу жизнь вождя всей страны, но и принесет военные беды миллионам неповинных граждан; мало того, пойдут прахом, станут жертвами и те силы, которые предназначены для обороны страны (то есть войска генералов, арестовавших Цзян Чжунчжэна Ю. Г.)». Сун Мэйлин требовала, чтобы военные и политические руководители ГМД «искали мирные пути решения вопроса».

Позиция Сун Мэйлин получила поддержку со стороны Великобритании и США. С другой стороны, такая позиция совпала с мнением Москвы, И. В. Сталина, переданным по каналам Коминтерна в Яньань Мао Цзэдуну, другим руководителям КПК. В этой связи весьма при-

257

мечательным представляется тот факт, что Кун Сянси (в то время исполняющий обязанности главы правительства страны, министр финансов правительства Китайской Республики, свояк Цзян Чжунчжэна, муж сестры Сун Мэйлин, Сун Айлин), узнав о Сианьских событиях, срочно примчался из Шанхая в Нанкин и встретился с секретарем посольства СССР И. М. Ошаниным, заявив ему без обиняков следующее: «Если Цзян Чжунчжэн будет убит, Китай непременно станет опираться на Японию, людские и материальные ресурсы Китая будут предоставлены японским милитаристам, станут капиталом агрессии. Это серьезная угроза для Азии и для Советского Союза. Выражаю надежду на то, что СССР найдет способ, чтобы гарантировать жизнь Цзян Чжунчжэна. Что же касается прочих вопросов, то с течением времени можно будет искать их решение» ⁷ б

Некоторые выпускники военной академии Вампу благодаря уговорам Сун Цинлин тоже встали на ее сторону, что замедлило исполнение принятых первоначально Хэ Инцинем и другими деятелями решений о военном наступлении. Все это привело к тому, что в настроениях и в ситуации в Нанкине наметился первоначальный сдвиг в пользу поисков путей мирного решения вопроса. Однако, для того чтобы действительно и по-настоящему содействовать этому, необходимо было начать диалог с Сианью.

В начале событий правительство в Нанкине установило цензуру на сообщения о происходящем в Сиани, прервало или перерезало все каналы связи и транспортные пути, связывавшие Сиань с остальными районами Китайской Республики. Началось мощное глушение передач сианьской радиостанции, которая передавала сообщения о требованиях мятежных генералов Чжан Сюеляна и Ян Хучэна.

Сун Мэйлин попросила Кун Сянси дать телеграмму Чжан Сюеляцу, попросив у него выделить радиостанцию, через которую при необходимости можно было бы всегда установить связь. Затем Сун Мэйлин дала телеграм-

258

му Чжан Сюеляну, заявив в ней, что она готова направить советника Цзян Чжунчжэна Дональда в Сиань в качестве посредника при урегулировании вопроса.

Дональд в свое время служил в качестве советника у Чжан Сюеляна, а затем стал советником Цзян Чжунчжэна. Следовательно ему были хорошо известны обе стороны, что создавало прекрасные условия для выполнения функций посредника. Во второй половине дня 14 декабря 1936 года, заручившись согласием Чжан Сюеляна, Дональд направился в Сиань. По прибытии он тут же встретился с Чжан Сюеляном и Ян Хучэном, передав им собственноручное письмо Сун Мэйлин. От них он услышал, что они искренне намерены оказывать отпор Японии и спасать страну. Затем он встретился с Цзян Чжунчжэном и передал ему собственноручное письмо Сун Мэйлин. В письме она проявляла заботу о жизни и здоровье мужа, советовала ему беречь себя, а также специально сообщала ему, что в Нанкине «идут свои игры». Таким образом Сун Мэйлин намекнула, что Хэ Инцинь пытается использовать этот случай, чтобы добиться смерти Цзян Чжунчжэна. Прочитав письмо супруги Цзян Чжунчжэн впал в пессимистическое настроение, затем разгневался; он даже не мог сдержать слез. Выбрав момент, Дональд доложил Цзян Чжунчжэну о настроениях Чжан Сюеляна: «Прежде всего я хотел бы Вам сказать, что генерал Чжан не настроен на то, чтобы причинить Вам вред. При том условии, что Вы согласитесь с их предложениями, они будут продолжать искренне поддерживать Вас в качестве вождя. Я полагаю, что таково искреннее желание генералов Чжана и Яна. В то же время это настоятельное требование всего народа Китая. Причем многие иностранцы так же смотрят на этот вопрос. Если Вы примете их предложения, то станете великим человеком, а если отвергнете его, то превратитесь в мизерную фигуру». Эти высказывания Дональда изменили позицию Цзян Чжунчжэна и сыграли стимулирующую роль.

Выполнив свою миссию, Дональд 15 декабря вернулся в Лоян. Оттуда по телефону он доложил Сун Мэйлин о

259

том, что действительно происходило в Сиаии, о намерениях генералов Чжан Сюеляна и Ян Хучэна, о том, что Цзян Чжунчжэн находится вне опасности, а также о том, что Сиань требует, чтобы Сун Мэйлин и Кун Сянси прибыли в Сиань для проведения консультаций об освобождении Цзян Чжунчжэна. Выслушав его, Сун Мэйлин испытала облегчение. По ее словам, «забрезжила первая полоска зари».

Однако Хэ Инцинь продолжал свои интриги. Он заявил: «Сообщение Дональда отвечает интересам Сиани. Они хотели бы заманить в ловушку Сун Мэйлин и Кун Сянси, чтобы усилить свои позиции в ходе переговоров». На заседании Центрального политического совета ГМД, состоявшемся 16 декабря, было решено опубликовать приказ о направлении войск для подавления мятежа Чжан Сюеляна и Ян Хучэна. При этом Хэ Инцинь назначался главнокомандующим этими войсками. Хэ Инцинь провел также церемонию священной клятвы, во время которой он был в траурных белых одеждах. Хэ Инцинь имел намерение бросить на Сиань более десятка дивизий, направить самолеты для бомбардировки Сиани. И даже Кун Сянси в обращении по радио ко всей стране утверждал, что не следует, проявляя заботу о личной безопасности Цзян Чжунчжэна, не предпринимать решительные действия по отношению к Яньани.

Сун Мэйлин ощущала, что если события будут так разворачиваться и дальше, то непременно вспыхнет внутренняя или гражданская война в Китае. Она полагала, что Япония «именно и питает надежды на возникновение в Китае внутренней междоусобной войны китайцев против китайцев, чтобы использовать эту ситуацию в качестве предлога и развернуть свою агрессию в широких масштабах, и, благодаря этому, осуществить свои намерения, превратить в реальность свой сон, свои грезы, то есть владычествовать над Китаем». Поэтому, «если иметь в виду судьбу Китая, нельзя не исходить из совершенно обязательной вещи, то есть из необходимости иметь во главе страны именно председателя Цзян

260

Чжунчжэна; жизнь председателя важна так же, как важна судьба государства»; «сейчас важнее сохранить жизнь председателя, чем отдать ее за родину». И тогда Сун Мэй-лин, с одной стороны, стала удерживать Нанкин от применения силы, а с другой – немедленно позвонила Дональду, попросив его сразу же доложить Цзян Чжун-чжэну об обстановке и попросить отдать приказ о прекращении военных действий.

Выслушав доклад Дональда, Цзян Чжунчжэн отдал приказ Хэ Инциню о прекращении военных действий на три дня. Хэ Инцинь же никак не желал выполнять этот приказ, считая, что Цзян Чжунчжэна заставили отдать такой приказ. 18 декабря из Сиани в Нанкин прилетел с собственноручным приказом Цзян Чжунчжэна его самый доверенный человек и личный адъютант¹ Цзян Динвэнь. Только тогда Хэ Инцинь отдал приказ временно приостановить военные действия. Они бьели прекращены на три дня, начиная с 20 декабря.

Утром 20 декабря Сун Цзывэнь в личном качестве вместе с Дональдом вылетел в Сиань, где немедленно увиделся с Цзян Чжунчжэном. Тот был растроган. Сун Мэйлин прислала мужу со своим братом письмо, в котором говорилось: «Если через три дня Суи Цзывэнь не вернется в Нанкин, я непременно приеду в Сиань, чтобы жить или умереть вместе с тобой».

Сун Цзывэнь провел встречи с представителем КПК Чжоу Эньлаем и уяснил, что при условии прекращения войны внутри страны, то есть военных дейс твий против КПК, и согласии Цзян Чжунчжэна совместно с этой партией выступать против японских агрессоров, Яньань не возражает против мирного решения вопроса в Сиани. 21 декабря Сун Цзывэнь возвратился в Нанкин.

Сун Мэйлин тем временем предпринимала усилия с целью побудить Хэ Инциня действительно прекратить военные действия, так как, по сути дела, он приостановил лишь воздушные налеты на Сиань, по не передвижения сухопутных сил. Одновременно она была озабочена тем, как помочь Цзян Чжунчжзну. Дело в том, что

261

характер у ее мужа был взрывным, и, находясь с 12 декабря под арестом в Сиани, Цзян Чжунчжэн совершенно отвергал переговоры с Чжан Сюеляном и Ян Хучэ-ном и предпочитал этому смерть. Ведь в письме, которое Цзян Чжунчжэн отправил своей жене, содержалось требование к Хэ Инциню предпринять военные действия против мятежных генералов. Получив это письмо, Сун Мэйлин не стала передавать Хэ Инциню эти указания Цзян Чжунчжэна. Исходя из сложившейся ситуации, Сун Мэйлин решила лететь в Сиань. Она приняла такое решение, несмотря на большую опасность возникновения гражданской войны и для себя лично. Чжан Сюелян телеграфировал: «Если военные действия не будут приостановлены, то нецелесообразно приезжать для переговоров, так как не будет возможности гарантировать безопасность». Одновременно Хэ Инцинь также запугивал Сун Мэйлин: Сиань – это «мир красных, где всюду кровь и огонь». Другие люди в Е1аикине говорили ей: «Если ты отправишься в Сиань, то не только не сможешь увидеться с председателем, но и сама попадешь в тюрьму и потеряешь все». Однако Сун Мэйлин решила ехать, так как полагала, что никто вместо нее не сможет решить такую задачу. Образно оценивая ситуацию, Сун Мэйлин говорила: «Обстановка в связи с Сианьскими событиями такова: Дональд заложил фундамент; Сун Цзывэнь возвел стены; теперь остается только подождать, пока я подведу это здание под крышу».

22 декабря Сун Мэйлин, Сун Цзывэнь, Дональд, Цзян Динвэнь и Дай Ли на самолете прибыли в Сиань. При посадке по пути в Лояне Сун Мэйлин увидела, что на аэродроме стоят бомбардировщики, готовые к взлету. Она сказала командующему ВВС в Лояне: «Без приказа председателя ты не имеешь права посылать самолеты бомбить Сиань».

Во второй половине дня 22 декабря Сун Мэйлин увиделась с мужем. Он был поражен, увидев ее, и сказал: «Неужели ты действительно приехала? Но ведь ты сунула голову в пасть тигра!» Из глаз его потекли слезы.

262

Он действительно думал, что ему тогда грозила смертельная опасность. Он не желал вступать в переговоры. Сун Мэйлин сказала мужу: «Тебе не следует в дальнейшем легко бросаться такими словами, как «я готов пожертвовать жизнью за отчизну!» Ведь на тебе по-прежнему лежит ответственность за то, чтобы довести до конца революцию и спасти страну. Тебе следует более всего заботиться о своей жизни». Она также добавила; «Если удастся должным образом уладить это дело, то его можно будет при соответствующем подходе решить мгновенно». После встречи с мужем Сун Мэйлин побеседовала с Чжан Сюеляном и разъяснила ему, что во всех тех случаях, когда Цзян Чжунчжэн не желает с кем-либо видеться, она, Сун Мэйлин, может вместо мужа встретиться к кем угодно. Прибытие Сун Мэйлин разрядило обстановку.

23 декабря Сун Мэйлин вместе с Сун Цзывэнем, представляя Цзян Чжунчжэна, начала переговоры с представителями Сиани и с делегацией КПК. Представитель КПК Чжоу Эньлай выдвинул шесть условий разрешения кризиса: 1. Обе стороны останавливают военные действия, правительственные войска отходят на линию восточнее Тунгуаня; 2. Правительство преобразовывается, из него изгоняются прояпонские элементы, в него включаются люди, выступающие за оказание отпора Японии; 3. Политические заключенные освобождаются, демократические права гарантируются; 4. Преследование военными средствами КПК прекращается, отпор Японии осуществляется совместно с Красной Армией, КПК действует легально; 5. Созывается совещание всех партий, представителей различных крутов и слоев общества, вооруженных сил для спасения отечества; 6. Осуществляется сотрудничество с государствами, которые симпатизируют политике оказания отпора Японии. Эти положения составили основу для обсуждения вопросов.

Переговоры продолжались два дня. Происходил всесторонний обмен мнениями. Помимо официальных переговоров, велись многочисленные частные беседы. Сун

263

Мэйлин держала в курсе дел Цзян Чжунчжэна. Впоследствии она говорила: «Все, что я хотела сказать мужу по секрету, мне приходилось нашептывать ему на ухо». В конечном итоге, Нанкину в основном пришлось принять позицию Сиани и КПК.