Текст книги "Синий мир (Фантастические рассказы и повести)"

Автор книги: Юрий Тупицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Анри сел рядом с Кашеном.

– Если бы я не побывал в заречной саванне, я решил бы, что вы рассказываете мне сказки.

Кашен засмеялся, поглаживая колени руками.

– Боюсь, что у вас не раз будет случай так подумать.

– Как, загадки еще не исчерпаны?

– Они только начинаются. Как вы, например, отнесетесь к тому, что у дьяволов совершенно нет половых органов?

Анри недоверчиво хмыкнул.

– Полноте!

– Ни малейших признаков!

– Не с луны ж они сваливаются!

– Не знаю. Во всяком случае, эти животные имеют отменно развитые молочные железы, что позволяет смело отнести их к классу млекопитающих.

– Стало быть, это самки.

– Нимало, типичное «оно».

– Но это не лезет ни в какие рамки! – упорствовал Анри.

Кашен взлохматил свою шевелюру.

– Я провел неприятные часы, сомневаясь в собственной компетенции, но потом меня осенило!

Анри понимающе кивнул.

– Когда занимаешься дьяволами, это самое обычное явление. Меня тоже несколько раз осеняло. И всякий раз – по-новому.

Кашен покачал головой.

– Я понял одну важную вещь, Анри. Дьяволы – это дьяволы, к ним нельзя подходить с мерками для обычных животных. И если взглянуть на них с особой точки зрения, то отсутствие половых органов при наличии молочных желез, по-своему, очень логично.

– А я убежден, – сказал Анри упрямо, – что большинство особенностей дьяволов определяется тем, что это не дикие, а домашние животные, результат длительной селекционной работы микропигмеев. Вспомните-ка о бесплодных от рождения мулах, об ужасающей вычурности многих пород собак и голубей.

– А рога, что вы думаете о рогах дьяволов?

– Вот-вот. Крысы с рогами, черт знает что! Зачем нужны эти упругие рога? Только для того, чтобы водить этих зверьков на веревочке, не иначе!

– А ведь это и не рога вовсе, – посмеиваясь, сказал Кашен.

– Не рога?

– Это своеобразные антенны, к которым подходят мощные нервные стволы, некие органы чувств. Вполне возможно, что с помощью рогов дьяволы могут общаться между собой. Кстати, есть и еще одна загадка, которая к дьяволам имеет лишь косвенное отношение.

Кашен встал с дивана, подошел к книжному шкафу и вынул из сейфа алмаз, привезенный геологом.

– Обратите внимание на его форму, – сказал он, протягивая Анри драгоценный камень.

Геолог тщательно осмотрел алмаз и пожал плечами.

– Конечно, форма не идеальная, но ничего страшного. Можно будет пустить его по частям.

Кашен с мягкой улыбкой смотрел на склоненную голову Анри.

– Посмотрите на него не как на драгоценность, а как на обычный поделочный материал.

Анри пожал плечами, и вдруг брови его удивленно поднялись.

– Позвольте, ведь это типичное рубило!

– Да, универсальное орудие, которым пользовались наши далекие предки. Только пропорционально уменьшенное и более деликатное.

– Рубило! Так это же бесспорное доказательство существования микропигмеев!

– А если все обстоит несколько проще?

– Проще?

– Проще, – подтвердил Кашен, забирая у Анри алмаз, и рассеянно добавил, – проще и сложнее.

Кашен уложил алмаз на место, захлопнул крышку сейфа, закрыл тайник и обернулся к Анри.

– У меня есть одно интересное, может быть, даже фантастическое соображение относительно заречной саванны и дьяволов. Но прежде чем высказывать его, мне хотелось бы кое-что проверить и обдумать.

– Пришельцы из космоса? – лукаво прищурился Анри. – Может быть, это именно дьяволы летают на тарелочках по всему свету?

– Пока вы из меня все равно ничего не вытянете, – хладнокровно ответил Кашен, – мне надо подумать.

Анри хмыкнул.

– Вы будете думать. Отлично! А что буду делать я? Сходить с ума от нетерпения?

– Вы можете найти для себя куда более интересное занятие, – улыбнулся Кашен.

– Например?

– Побродить по городу, позавтракать в каком-нибудь маленьком кафе, вспомнить, как выглядит цивилизованный мир. А заодно оказать мне несколько необычную услугу.

– Хоть десять!

Кашен прошелся по комнате и остановился перед геологом.

– Когда будете гулять, проверьте – нет ли за вами слежки.

Лицо Анри вытянулось.

– Слежки?

– Да. Проверьте, не увяжется ли за вами какой-нибудь тип.

– Это не связано с тем алмазом, с помощью которого мы организовали экспедицию?

– Некоторым образом, – уклончиво ответил Кашен. – Просто я хочу проверить некоторые свои подозрения.

Анри даже голову набок склонил, с таким интересом он рассматривал своего друга.

– Ну, что ж, – резюмировал он, поднимаясь на ноги, – проверим!

– Только делайте Это как можно незаметнее, – посоветовал Кашен.

Озабоченность на лице Анри постепенно уступала место лукавству.

– Можете быть спокойны, Жерар, – он усмехнулся какой-то своей мысли, – а хотите, я доставлю вам этого африканского Пинкертона прямо сюда?

– Ради бога без глупостей, Анри!

– Разве чистое, искреннее движение души можно считать глупостью?

13

Анри нашел M-Болу в саду. Лежа на циновке, тот сладко дремал после сытного завтрака. Анри некоторое время с улыбкой разглядывал могучую фигуру африканца, потом строго окликнул его:

– М-Бола!

Он шевельнул губами, глубоко вздохнул и нехотя открыл глаза.

– Вставай, М-Бола, и надевай свой лучший костюм.

– Зачем, бвана? – без всякого энтузиазма спросил проводник.

– Мы пойдем на охоту.

М-Бола сел на циновке и вытаращил глаза. Он первый раз слышал, что на охоту надо одевать самый хороший костюм. Потом его толстые губы тронула улыбка.

– Бвана шутит?

– Бвана не шутит. Это будет особенная, но опасная охота. Поторапливайся.

Минут через пятнадцать М-Бола предстал перед Анри одетый во все новенькое: коричневые туфли на толстой подошве, серые брюки и белоснежная рубашка, которая на фоне черной атласной кожи прямо слепила глаза. Вид у M-Болы был несколько растерянный – в одной руке он держал слоновое ружье, в другой – походный рюкзак.

Анри развел руками.

– Да ты настоящий красавец, М-Бола. Наверное, девушки не дают тебе прохода.

М-Бола ухмыльнулся, с удовольствием оглядел свою одежду и не без лукавства пожаловался:

– Девушки испугаются ружья, бвана.

– Верно! А раз так – оставим его дома.

М-Бола смотрел на Анри, хлопая глазами. Он никак не мог взять в толк, как это можно идти на охоту без ружья.

– Ты слышал, М-Бола? – строго сказал Анри. – Отнеси ружье на место. Я же говорил, что мы пойдем на особенную охоту.

М-Бола ушел, сетуя на причуды Анри и удивляясь, как сильно поглупел этот человек в городе. Может быть, он снова заболел?

Когда М-Бола вернулся, Анри еще раз оценивающе оглядел его и спросил:

– Нож у тебя есть?

М-Бола вытащил из кармана громадный нож и, встряхнув его, открыл лезвие.

– Н-да, – Анри качнул головой, – это на льва?

М-Бола закрыл лезвие, спрятал нож в карман и достал другой нож, заметно поменьше.

– В городе много плохих людей, бвана, – доверительно пояснил он.

– Это верно. Но запомни – пока ты со мной, пользоваться ножом тебе запрещается. Понял?

– Понял, бвана, – меланхолично ответил М-Бола.

– А теперь слушай меня внимательно. Мы пойдем в город. Ты незаметно выйдешь из сада, когда я отойду от калитки на сто шагов. Понял? На сто шагов!

М-Бола кивнул.

– Ты пойдешь за мной. Не догоняя меня и не отставая. Пойдешь так, словно я раненый буйвол, а ты хочешь меня выследить. Никто не должен видеть, что ты идешь за мной. Ты должен идти так, будто просто гуляешь. А сам должен смотреть хорошо-хорошо! И если кто-нибудь пойдет по моему следу, ты заметишь и запомнишь этого человека.

– Это проще, чем идти за буйволом, бвана, – улыбнулся африканец.

Анри кивнул.

– Слушай дальше. После того, как я куплю журналы, такие большие книги, сделай так, чтоб я тебя увидел. Но не подходи, пока я тебя не позову. Ты меня понял?

– Да, бвана. Но не совсем, – вздохнул М-Бола.

– Что же тебе непонятно?

– А если плохие люди, идущие по следу, нападут на тебя?

– Нападут? Хм!

Анри задумался. Ему как-то не приходило в голову, что возможен и такой поворот событий. Черт их знает, контрабандистов и полицию! От них всего можно ожидать. Но если это будут белые люди, а М-Бола вмешается, то он подпишет себе смертный приговор.

– Ты предупредишь меня, если увидишь, что плохие люди собираются плохо поступить, – решил наконец Анри и, вынув из кармана браунинг, взвесил его на ладони, – а я уж сам с ними поговорю. Не вмешивайся, что бы ни случилось. Понял?

М-Бола молчал, крупная складка прорезала его черный полированный лоб.

– Понял ты меня или нет? – уже сердито спросил Анри.

М-Бола поднял на него глаза.

– Мы никогда не делали так на охоте, бвана.

– Ты о чем?

– Как я могу стоять и смотреть, если на бвану нападут плохие люди? М-Бола не трусливая гиена, М-Бола – охотник!

Анри усмехнулся, скрывая вдруг тронувшее его волнение, и потрепал африканца по плечу.

– Ты должен мне верить, М-Бола, и делать только так, как я говорю. Город – не саванна, здесь другие обычаи и нравы, черт бы их побрал! Ну, – Анри почесал затылок, – если уж мне придется совсем худо, тогда, что поделаешь, действуй, как в саванне.

М-Бола заулыбался.

– Я все понял, бвана!

Выйдя из калитки, Анри прошел полторы сотни шагов и словно ненароком обернулся, M-Болы не было видно. Анри неторопливо побрел дальше. На центральной улице, прошествовав через великолепный сквер, он зашел в табачную лавочку, долго копался в разноцветных пачках и купил в конце концов два «Кэмела». Затем он выпил бутылочку холодной пепси-колы и сказал несколько комплиментов продавщице-мулатке, заставив ее хихикать и играть глазами. Подойдя к киоску, Анри накупил целую пачку свежих газет и журналов и, отойдя в сторону, с деланным недоумением взвесил ее на руке. Пожав плечами, он огляделся и заметил M-Болу, который с глубокомысленным видом изучал красочную рекламу. Анри с трудом сохранил серьезность.

– Эй, – окликнул он. – Я тебе говорю, черномазый! Подойди сюда!

М-Бола подошел, радостно улыбаясь.

– Перестань скалиться, – шепнул Анри и добавил: – Хочешь заработать?

– Хочу, бвана!

М-Бола изо всех сил старался быть серьезным.

– Отнесешь эти журналы по адресу, который я тебе напишу. Неторопливо доставая записную книжку, Анри тихонько спросил:

– Ну?

– За тобой шел человек, бвана, – зашептал М-Бола таинственно, – он не белый, но и не черный. На голове у него шляпа, а в кармане большой пистолет.

Анри протянул M-Боле листок с крупно написанным адресом.

– Отнеси да побыстрее! Да не вздумай удрать, я тебя из-под земли достану.

И тихонько добавил:

– Расскажешь обо всем Кашену. Где сейчас этот человек в шляпе?

М-Бола округлил глаза, кивнул головой на сквер и зашептал:

– Он лежит во-он в тех кустах, бвана.

У Анри волосы шевельнулись на голове.

– Лежит?!

– Я заткнул ему рот и связал, – доверительно пояснил М-Бола, – он прятался, как зверь, когда шел за тобой, бвана. А потом достал из штанов пистолет. Как я мог знать, что он собирается делать? И мечтательно добавил: – У него очень красивые штаны, бвана. С полосками, как у зебры!

Он покосился на лицо Анри и решил на всякий случай пояснить.

– Я все сделал очень быстро, бвана. Никто не видел, даже он сам. Я его стукнул немножко. А кусты там густые, лучше, чем в саванне!

Анри нервно хохотнул и вытер вспотевший лоб.

– Ну и пусть полежит, отдохнет. Наверное, всю ночь не спал, бедняга.

– Наверно, не спал. И не ел, – согласился М-Бола, – он совсем слабый, как кролик.

Анри бросил ему монету.

– Проваливай! Да сделай все так, как я сказал!

– Сделаю, бвана! – весело ответил М-Бола.

Анри проводил его взглядом и, беспечно насвистывая, зашагал по улице. Некоторое время он шел куда глаза глядят, а затем, приняв решение, круто повернул в банк. Раскланявшись со знакомыми, он поболтал о пустяках, рассказал несколько забавных историй из своей последней охоты и, пояснив, что собирается в отпуск, попросил три четверти своей наличности перевести в Париж.

Едва Анри вышел из банка и свернул в боковую улицу, как откуда-то вывернулся и круто затормозил возле него большой черный автомобиль. Дверца распахнулась, и повелительный голос произнес:

– Полиция. Садитесь.

Анри покосился на черное дуло пистолета, смотревшее ему прямо в лицо, помедлил и повиновался, мысленно благодаря судьбу за то, что он успел отослать М-Болу.

Не прошло и десяти минут, как дюжие молчаливые парни ввели его в просторный кабинет. Повеяло специфической прохладой «эркондишн». Сухой респектабельный мужчина поднял голову от бумаги и, встретившись глазами с Анри, улыбнулся краями большого полногубого рта.

– Доброе утро, мистер Бланшар. Рад вас видеть живым и здоровым.

– Доброе утро, мистер Паркер, – холодно ответил Анри.

Это был начальник полиции, поддерживавший самые добрые отношения с деловыми кругами алмазной компании. Как-то на одном из званых вечеров Анри был ему представлен.

– Извините меня за столь оригинальный способ возобновления знакомства, – улыбка Паркера стала просто обаятельной. – Надеюсь, мои ребята были достаточно вежливы?

Не дождавшись ответа Анри, Паркер сделал короткий жест, и дюжие парни покинули кабинет.

– Садитесь, мистер Бланшар, и считайте себя моим гостем. Я поторопился потому, что некие неизвестные личности напали на агента, специально приставленного к вам для охраны. Это было сделано очень аккуратно и обнаружилось чисто случайно.

Анри усмехнулся.

– Я и не подозревал, что стал такой важной персоной.

– Вы многое не подозреваете. Коньяк?

– С утра? Не стоит.

– Сигару? Сигарету?

– Пожалуй.

Паркер предупредительно щелкнул зажигалкой.

– Удачно поохотились?

– Более или менее, – Анри глубоко затянулся, – во всяком случае, мне удалось добыть рога куду, рекордные для здешних мест.

– Рад за вас, – Паркер улыбнулся, его светлые глаза при этом почти не меняли внимательного изучающего выражения, – честно говоря, я был страшно удивлен, когда узнал, что, вернувшись из очередной экспедиции, Анри Бланшар вдруг решил ехать не в Париж, а на охоту. На охоту за рогами куду, в то время как Симона с нетерпением ждет с ним встречи.

– Да, я скучаю по ней, – признался Анри, – и уже перевел деньги в Париж.

– И как всегда, три четверти сбережения? – Паркер шутливо погрозил пальцем. – Вы слишком расточительны, мистер Бланшар. Кстати, противогазы не подвели вас? Как поставщик я был бы в отчаянии, если бы в этой пещере с вами что-нибудь случилось.

– В пещере? – переспросил Анри.

– В пещере, гроте, ущелье – какая разница? Не для охоты же на куду вам понадобились противогазы!

– Я хотел испытать их как средство воздействия на аборигенов.

– Тайны, тайны и тайны! Тысяча вторая ночь в Африке. Меня это совершенно не касается. Однако надеюсь, – Паркер доверительно понизил голос, – вы вернулись не с пустыми руками?

Анри нахмурился.

– Не понимаю!

– Полноте! Я не собираюсь информировать о ваших шалостях компанию. Скорее наоборот, – Паркер сделал значительную паузу и в прежнем светском тоне продолжал, – я почему-то верю, что мы найдем с вами общий язык. Но об этом позже, я пригласил вас не только по этому поводу.

– Вы очень любезны.

– Не надо сердиться, мистер Бланшар. Проявляя такое нетерпение, я заботился прежде всего о вас самих. Ну, и о себе, конечно.

Паркер встал, подошел к сейфу, с усилием открыл тяжелую дверцу и достал какую-то папку. Взвешивая ее на руке, он вернулся к столу.

– Должен заметить, – холодно проговорил он, – вы подружились с весьма опасным человеком.

Анри удивленно поднял брови.

– Я имею в виду Жерара Кашена, французского эмигранта, нештатного юрисконсульта аэропорта.

Анри пожал плечами, сделал последнюю затяжку и размял окурок в пепельнице.

– Я не знаю человека более скромного и порядочного.

Паркер опустился в кресло, положив папку перед собой. И вдруг резко сказал:

– Жерар Кашен – коммунист!

Анри откровенно удивился.

– Жерар? Какая чепуха!

Паркер положил руку на папку.

– Эта папка содержит сведения и документы, полностью изобличающие его. Мало того, что он коммунист. Жерар Кашен – активный заговорщик, член нелегальной организации, которая ставит своей целью свержение законной власти и которую именно он снабжает деньгами!

Анри попытался рассмеяться возможно беспечнее.

– Полагаю, вас просто дезинформировали, мистер Паркер.

– Мистер Бланшар, – бесцветные глаза начальника смотрели холодно, в то время как голос звучал мягко и доверительно, – вина Жерара Кашена доказана. Бессмысленно пытаться помочь ему. Он будет арестован и предан суду. Более того, – с нажимом продолжал он после легкой паузы, – если бы не вы, Жерар Кашен уже давно бы сидел за решеткой. Прошу вас верить мне, мистер Бланшар. Должность начальника полиции для меня только должность, а не призвание. Будь у меня сбережения, я бы давно послал ее к черту и занялся археологией. Только не в Средиземноморье, а в Южной Америке.

Паркер потер ладонью лоб.

– Представьте себе, – он словно думал вслух, – я случайно узнаю о том, что вы набрели на богатейшее месторождение алмазов и с помощью Кашена занялись не совсем законными операциями с драгоценными камнями. Конечно, я мог арестовать вас, но у меня мелькнула мысль – а не будет ли это моей единственной возможностью свободно заняться археологией? Вы понимаете меня, мистер Бланшар? – теперь голос Паркера звучал настойчиво.

– Кажется, понимаю, – протянул Анри.

Впервые за время разговора улыбнулись глаза Паркера.

– Вот почему я не трогал Кашена, я ждал вашего возвращения.

Паркер ненадолго задумался.

– Мистер Бланшар, – несколько торжественно произнес он, – я хочу играть с вами в честную игру. Я не буду интересоваться, где находится ваша пещера, грот или ущелье. Я буду оберегать вашу жизнь с такой тщательностью, с какой оберегаю свою. Вы будете свободны, как птица. Париж, Таити, Копакабана, Майями – все будет к вашим услугам. Но когда развлечения наскучат вам, а кошелек опустеет, вас потянет, я уверен в этом, в родные места. Вы получите от меня любое снаряжение, которое потребуется, включая противогазы, и отправитесь поохотиться, скажем, на куду. А вернувшись с трофеями, с комфортом отдохнете на моей вилле. Что вы ответите на такое предложение? – И как бы мимоходом, как нечто само собой разумеющееся, добавил: – Много мне не надо, я согласен даже на пятьдесят процентов.

Анри вынул из кармана платок, вытер вспотевший лоб и признался:

– Ваше предложение, мистер Паркер, меня чрезвычайно заинтересовало. Но я хотел бы уточнить одну деталь.

– Я к вашим услугам.

– Что будет с Кашеном?

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Паркер вкрадчиво проговорил:

– Стоит ли заботиться о человеке, который подложил вам такую свинью? Предоставьте это мне! Разумеется, предварительно вы должны взять под контроль результаты своей охоты.

– Да-а, – протянул Анри, – вряд ли я буду счастлив где-нибудь в Майями или в Гонолулу, если на моей совести будет жизнь человека, который был моим другом.

– А разве полное счастье возможно? К тому же этот человек – государственный преступник.

– Политика – дело тонкое. Шалость, оплошность, ошибка, преступление – грани между этими понятиями так условны!

Паркер нахмурился.

– К сожалению, Жерару Кашену помочь невозможно. Дело очень определенно и зашло слишком далеко. К тому же всплыли и его старые грехи, из-за которых он покинул Францию. Но я понимаю вас, – голос Паркера снова обрел мягкость и вкрадчивость, – мне даже приятно видеть вас способным на такую преданность. Скажите, разве ваш протеже не мог бы уехать куда-нибудь? На охоту или по другим надобностям?

Глаза Анри лукаво прищурились.

– Если бы я более определенно узнал, что ваша охота на куду была удачной, я бы мог на сутки, но не более, крепко закрыть глаза, – негромко, но твердо добавил Паркер.

Анри протянул ему руку.

– Я принимаю ваши условия!

– Не пытайтесь меня обмануть, – ослепительно улыбнулся Паркер.

Его бесцветные глаза смотрели холодно, а рука была сухой и сильной.

14

Анри вбежал по ступенькам на веранду, зацепил нечаянно кресло и в раздражении пихнул его ногой. Кресло опрокинулось, ткнулось в журнальный столик, на пол посыпались газеты и журналы, зазвенел и покатился по полу, каким-то чудом не разбившись, стакан. Из комнаты выглянул Кашен.

– Я подумал, что началось землетрясение, – с улыбкой сказал он, – а оказывается, это Анри Бланшар возвращается с прогулки.

Кашен поднял стакан, поставил упавшее кресло и почти насильно усадил в него Анри.

– Не время шутить, Жерар, – геолог перевел дыхание, – вам нужно сегодня же бежать из этой благословенной страны.

Кашен задержал взгляд на его встревоженном лице и склонился к бару.

– Хотите вина?

– К черту вино! Я думал, вы работаете с честными контрабандистами, а вы ввязались в политику!

Кашен поставил перед Анри полный бокал вина.

– Выпейте и успокойтесь. Ничего страшного не случилось. Слежка в этой стране – самое заурядное явление.

Анри машинально опорожнил бокал, причмокнул губами, оценив качество напитка, но тут же спохватился.

– Разве дело в слежке? Стал бы я волноваться из-за какого-то паршивого детектива! Если вы сегодня же не уберетесь отсюда, вас арестуют как государственного преступника.

Кашен недоверчиво взглянул на геолога, потом лицо его посуровело.

– Может быть, вы толком расскажете, что произошло?

– Меня забрали в полицию, вот что произошло!

И Анри весьма красочно расписал все, что с ним случилось.

– Я понимаю, некоторые люди не могут жить без политики. Но почему вас потянуло именно к коммунистам? – закончил рассказ Анри.

Кашен взглянул на него с удивлением.

– Я не коммунист, Анри.

– Бросьте, теперь не время играть в прятки. Могу вам признаться, что я лично не против коммунизма. Каждому по потребностям – что в этом плохого? Я хоть сейчас готов отправиться в страну, где сия заповедь в действии, – Анри пожал плечами, – разумеется, если там хорошая охота и можно найти ресторан с приличной кухней. Но быть коммунистом здесь – значит, добровольно ложиться на гильотину!

– Я не коммунист, Анри, – мягко повторил Кашен, – хотя в годы сопротивления я сотрудничал с ними и не отказался бы от сотрудничества и сейчас. Это порядочные люди, а главное, они знают, чего хотят и умеют этого добиваться!

– Да разве дело в том, коммунист вы или нет, – с досадой сказал Анри, – Паркер считает вас коммунистом – и этого вполне достаточно!

– В этом вы правы.

Кашен подобрал упавшие газеты и журналы, бросил их на столик и негромко сказал:

– И все-таки я останусь здесь.

Анри раздраженно передернул плечами.

– Сейчас не до шуток, Жерар.

Кашен опустился в кресло.

– А я не шучу.

– Да вас завтра же арестуют!

– Не арестуют. Я перейду на нелегальное положение, меня укроют друзья, – Кашен невесело усмехнулся, – в этом отношении у меня богатый опыт времен войны. Немецкие расисты, африканские расисты – какая разница? Даже в кадрах сохранена преемственность. А у меня с ними личные счеты.

– Но это безумие! Что вы можете поделать с отлаженной государственной машиной?

– Я остаюсь здесь, – твердо повторил Кашен, – не только из-за политики.

После некоторого замешательства на губах Анри появилась лукавая улыбка.

– И вы заболели алмазной лихорадкой?

– Дело не в алмазах, – Кашен никак не отреагировал на шутку геолога, – дело в заречной саванне, в уникальной колонии дьяволов.

– В такой момент вы еще думаете о зверюшках? – изумился Анри.

– Это не зверюшки, Анри. Это полновластные разумные властители заречной саванны. Там нет и никогда не было никаких микропигмеев. Дьяволы и только дьяволы являются ее безраздельными господами.

Некоторое время ошарашенный Анри рассматривал серьезное лицо своего друга, а потом возмутился.

– Чтобы эти мартышки строили ловчие ямы и охотились на слонов? Не поверю даже под дулом пистолета!

– Одна из этих мартышек разговаривала с вами, – мягко заметил Кашен.

– Ну и что же? Попугаи и скворцы – тоже разговаривают!

– Вспомните о руке дьяволов, которая удивительно напоминает человеческую руку.

– Ничего странного, – упорствовал Анри, – я же говорил вам, что дьяволы выведены путем искусственного отбора. Убедить меня в том, что эти крысы способны к разумной деятельности – невозможно!

Кашен кивнул.

– Вы правы, Анри. Один дьявол мыслить не способен. Но речь идет о целой колонии дьяволов.

– Стадо баранов остается стадом баранов. Какая разница, сколько в нем голов?

– Это не совсем так, – спокойно ответил Кашен, – одна пчела примитивна в еще большей степени, нежели дьявол. Но пчелиный рой с легкостью необыкновенной строит сложнейшие и тончайшие сооружения – соты. Что по сравнению с ними ловчая яма? Грубая поделка!

Кашен замолчал, погрузившись в раздумье. Анри смотрел на него с постепенно возраставшим интересом.

– Жерар, вы не случайно упомянули про пчел?

Кашен поднял голову, отрываясь от своих мыслей.

– Нет, не случайно. Представьте себе, Анри, гигантский улей, а еще лучше – муравейник, в котором каждый муравей заменен дьяволом. Представьте огромную матку рода дьяволов, которая всю жизнь занята одним единственным делом – кладкой яиц. Множество воспитательниц, которые денно и нощно заботятся о вылупляющемся потомстве. Огромную массу тружеников, которые изготовляют примитивные орудия, занимаются земледелием, а может быть, и скотоводством. Стражу при входах и армию воинов, которая защищает заречную саванну и охотится за крупной добычей.

Анри слушал друга, затаив дыхание.

– Допустив существование такой колонии, мы все ставим на свои места. Дьяволам не нужны органы размножения, у них есть общая мать, мать всего рода. Непрерывно рождающееся потомство нуждается в универсальном корме, поэтому каждый дьявол имеет развитые молочные железы. Чтобы действовать организованно даже в полной темноте, нужно какое-то универсальное средство общения, и оно есть – те самые странные гибкие образования, похожие на рога. Совместная жизнь тысяч и тысяч особей требует непрерывного тяжелого труда, недаром трудолюбие пчел и муравьев вошло в поговорку. И дьяволы имеют руку, которая удивительно похожа на руку другого вечного труженика – человека. Колония представляет собой гигантскую, скорее всего подземную постройку, вспомните огромные глаза дьяволов, которые должны отлично видеть в темноте. Отсюда нетранспортабельность рода дьяволов в целом, локальность их существования, жесткая привязанность к определенному месту обитания. Как видите, Анри, все «за» и ни одного «против».

– Я отдаю вам должное, Жерар, – серьезно сказал Анри, – вы, кажется, распутали этот дьявольский клубок, а я считал, что это выше человеческих сил. Меня смущает одно: как эти мартышки могут мыслить, строить, говорить!

– Мыслит не отдельный дьявол, Анри, а вся колония в целом.

Кашен встал и направился к книжной полке.

– Послушайте, например, что пишет по этому поводу Жозеф Халифман.

Анри передернул плечами.

– Колония мыслит целиком, – скептически пробормотал он, – не понимаю! Это ведь все равно, что есть не омара, не краба и не креветку, а ракообразное как таковое. Абстракциями сыт не будешь, черт побери!

Пробегая глазами страницу за страницей, Кашен рассеянно заметил:

– А вы припомните, казалось бы, необъяснимые детали вашего разговора с дьяволами. Эти детали прямо кричат о том, что вы вели разговор именно с абстракцией.

Анри расхохотался.

– Начало положено. Я поговорил с абстракцией, не иначе как скоро вы предложите мне закусить ею. У меня не заболит живот?

– Я рад, что к вам вернулось чувство юмора. Вместо того, чтобы претендовать на абстрактную закуску, вспомните-ка, как дьявол приходил и уходил, не сходя с места, и на ваших глазах превращался то в разумное существо, то в заурядную зверюшку. Не забудьте и того, что он совершенно спокойно предложил вам в качестве эксперимента пристрелить самого себя.

Ага, вот что я хотел прочитать вам. «Пример общественных насекомых, из которых глубже всего изучены медоносные пчелы, наглядно говорит о том, что может жить не только отдельная особь, но и семья. Семья состоит из многих тысяч живых особей и в то же время представляет собой расчлененное, дискретное целое, естественное сообщество, некий организм-организмов».

Анри прищурился, стараясь осмыслить услышанное.

– Не сказал бы, что понял эту мысль до конца.

– Это значит, что у пчел полноценным организмом выступает не отдельная пчелка, а вся семья целиком. Семья питается, семья дышит, семья продолжает род и обороняется от врагов.

– Любопытно. Как вы назвали этого ученого?

– Джозеф Халифман, он из Советской России.

В глазах Анри появилась хитринка.

– Тогда мне все понятно! Это же самая обыкновенная коммунистическая пропаганда! Однако же, – Анри отбросил шутливый тон, – я могу понять, как можно коллективно питаться, сообща трудиться и обороняться от врагов. Но коллективно мыслить? Своей совокупностью? Это выше моего понимания!

– Что ж, – Кашен достал с полки другой томик, – если вас не убедил советский ученый, послушайте, что пишет наш соотечественник, Реми Шовен: «Изучая жизнь общественных насекомых, вы знакомитесь с цивилизацией, сложившейся намного раньше, чем цивилизация, созданная людьми. Насекомые подчинены общему закону развития в сторону повышения уровня психики. Но на этом пути встретилась одна серьезная помеха – размеры насекомых: они так малы, что у них неизбежно должны существовать ограничения в числе нервных элементов. Как обойти это препятствие? Общества насекомых блестяще решили эту задачу – переплели в одно целое свои индивидуальные крошечные мозги способами, в тайны которых мы только теперь начинаем проникать. Так создалась основа для головокружительного взлета: возникло земледелие, скотоводство, сбор и запасание продовольствия, возникли войны и рабство. А потом все остановилось. В чем дело? Ведь казалось бы, насекомым осталось сделать один, последний шаг на пути к разуму! Но они продолжают стоять на месте многие миллионы лет. Кто знает, не пошло ли это по иному пути на других планетах?»

Кашен захлопнул томик и бросил его на стол.

– Что вы на это скажете, Анри?

Геолог в раздумье потер рукой щеку.

– Вы полагаете, дьяволы и сделали этот решающий шаг, который оказался не под силу насекомым?

– Это напрашивается само собой.

– Мыслит колония целиком, – пробормотал Анри, – как хотите, а это выше моего понимания.

– В вас просто говорит консерватизм. Почему вас удивляет, что мыслит колония? Наша цивилизация – продукт мышления всего человечества, а не отдельного человека. Стало быть, и человечество мыслит в целом!

Анри кивнул головой в знак согласия.

– Не торопитесь зачислять меня в разряд тупоголовых. Я отлично все понял. В конце концов, мы с вами тоже представляем из себя колонию совершенно неразумных клеток. И все-таки эти абсолютно глупые клетки переплелись в наших головах таким чудесным образом, что мы разумны. Как я усвоил основы ваших идей, Жерар?

– Я всегда говорил, что вы способный человек, Анри.

Геолог вздохнул.

– И все-таки, черт побери! У нас есть орган мысли – голова. А чем мыслят ваши муравейники, колонии дьяволов?