Текст книги "Звездная месть"

Автор книги: Юрий Петухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 92 (всего у книги 176 страниц)

– Чего еще там? – пробурчал он Сигурду.

– Гуг готовил меня на смену…

– Я знаю.

– Мы подавили все базы. Европа наша. А связи нет! Я не знаю, что делать дальше. Люди растерялись… думали вволю погулять, свести счеты с фараонами и прочим дерьмом. А их за шкирку – назад! в конуру! Люди обижаются. И боятся! Запад вот-вот пойдет «порядок восстанавливать»!

– У них у самих дерьма по уши, – спокойно ответил Иван, – там все полыхает: и Север, и Юг, не дай Бог! – Он чуть помолчал, а потом прибавил еще спокойнее: – Но война будет. Большая, страшная война. Не бойся, приятель. Пока Гуг не встанет на ноги, ты будешь заправлять в Европе. И связь наладим, и спецов на каждую базу дадим. Техники-то много покрушили?

Осталось хоть что-то?

– Навалом, – коротко ответил Сигурд. Он начинал успокаиваться, этот русский умел вселять веру и надежду. Может, и впрямь Гуг встанет. Все еще наладится.

– Креженя давненько встречал? – будто ненароком поинтересовался Иван, приглашая сесть в кресло.

– Угу, дважды наступал на хвост, дважды на мушке держал. Но Седой очень скользкий, уходит, гад!

– Это мы знаем, что скользкий. Только достать все одно надо. Ладно, это между делом. А сейчас послушаем, чего там в мире творится. – Иван повернул голову: – Начальника оперативного штаба ко мне!

Штаб располагался рядом, за стеной. Работа там кипела – когда того требовали обстоятельства в России умели работать на славу, не щадя живота своего, не за деньги и награды, а ради Отечества. Последние сутки Иван ловил себя не раз на мысли, что отойди он сейчас в сторонку, на «заслуженный отдых», и все равно дело будет делаться, да еще как. Нет, хороший, добрый народ в России! А сволочи и дерьма всякого не так уж и много, совсем мало. Дерьмо оно всегда наверх всплывает, в глаза бросается да дух портит. А почистишь малость – океан родниковой чистой воды, один лучше другого, свои, Русские, за мать-Россию жизни положат. Иван, начиная страшное и рисковое дело, даже не ожидал, что за ним пойдут с такой охоткой, будут ночей не спать, здоровья не щадить – видно, не у одного у него глаза есть, видели, знали, чувствовали, кто не душой и умом, тот селезенкой, нутром чуял тленье измены. Теперь поднялись. Три части дурные всего-то и пришлось прихлопнуть помимо «Летнего грома». Остальные его «на ура» приняли. «Перевооружались», молча утирая слезы, проклиная тупые и предательские верха. Расформировывались, кляня «недальновидных политиков», а попросту говоря, всю эту агентуру Мирового Сообщества, всю сволочь иудину. Ждали, кто первым голос подаст. В России всегда так было – терпения хватало, чего-чего, а уж жила у русского мужика крепкая да выносливая, побаивались сгоряча дров наломать, может, чего не поняли, может, наверху виднее… но кляли! поносили! чуяли измену! И встали за сказавшего слово Правды. Вся Русь необъятная от океана до океана, безмерная и огромная, разбросанная землями своими по Вселенной, воспряла, не позволила себя добить. Вовремя! Иван готов был бежать в Храм, ставить свечи, падать на колени и биться лбом – вовремя!!! Если б не решился, протянул полгода, три месяца, месяц – труба! крышка! оружие и техника остались бы только у тех, кто работает на Сообщество, на Систему, на Пристанище, на Синдикат, на Восьмое Небо и Черное Благо. Да!

Его вело само Провидение! И народ российский понял это. Практически все базы нечисти и подполья разгромлены, очищены, обезврежены. Сотни тысяч охмуренных, почти миллионы, оружия горы, наркотики, генераторы подавления, зомби-передатчики, чего только не изъяли, монбланы! эвересты! Готовилось нечто невообразимое… ну да ладно, это позади, почти позади! Теперь о Земле надо думать. О Федерации!

Начальник штаба вошел быстрой походкой. Остановился перед огромным столом.

– Доложите обстановку, пожалуйста, – попросил Иван. – На Земле, в Солнечной системе и Федерации в целом.

Сигурд сидел ошеломленный и подавленный размахом, порядком и деловитостью. Там, у него, в Объединенной Европе царили кавардак, разброд и бестолковость. Братва лихо брала на штык крепости, на большее ее не хватало.

Худощавый, высоченный и бритоголовый начштаба, протер черным платком сверкающий затылок. И приступил к делу.

– На двадцать три двадцать, число сегодняшнее, – начштаба машинально сверился по наручным дедовским часам, – положение следующее. Все властные центральные и местные структуры Великой России, включая ее околосолнечные и инопланетарные земли, все базы, армии, флоты, флотилии, звездные эскадры и прочие подразделения находятся под полным контролем Комитета Национального Спасения, одобряют его действия и принимают самые решительные меры к немедленному восстановлению и наращиванию оборонного потенциала. Последний очаг сопротивления уничтожен сегодня в двадцать два ноль-ноль…

– Где? – прервал доклад Иван. И сурово поглядел на Глеба, тот ничего не говорил про «подавление очага».

Бритоголовый включил экран объемного видения. Ткнул световой указкой в пульсирующе-приближающу-юся карту.

– Левый рукав галактики Соленая Падь, планета Круглая – планета Ульфага, Вторая Основная база Одиннадцатой эскадры. Тридцать девять световых лет от Солнца…

– Не надо деталей, – встрял Иван, – они получили шифровку из Космоцентра?!

– Так точно. Проверено – они получили ваш приказ по прямой правительственной и дубль-шифровку Космоцентра.

– И что?!

– Отказались выполнять. Причины неясны. Ультиматум истекал в двадцать один двадцать. Иван скривился.

– И вам понадобилось всего сорок минут, чтобы уничтожить базу эскадры?

Чего же стоит эта база, ежели она себя защитить не может?!

Бритоголовый с сомнением поглядел на исцарапанного молодца, развалившегося в кресле – он явно не был допущен к особо важным делам.

Но Иван махнул рукой, мол, продолжайте.

– Было применено секретное оружие экзот-Х. База выброшена из Вселенной. Выглядело это так, – начшта-ба снова указал в сторону экрана.

Циклопическое сооружение, висящее в черноте меж двумя планетами, будто поплыло назад, уменьшаясь. Не было ни пальбы, ни взрывов, ни вспышек. Но появилась вдруг едва заметная глазу голубенькая сфера – будто невообразимо огромный мыльный пузырь надули вокруг базы-спутника, ощерившегося тысячами боевых ракет. Пузырь стал сжиматься, стремительно съеживаясь. База съеживалась вместе с ним. Кончилось все тем, что пузырь превратился в точку и пропал. Во мраке поблескивали далекие звезды, синела изъеденным боком Круглая.

– И все? – тихо спросил Сигурд.

– Нам пришлось пойти на это, – твердо отрезал на-чштаба, будто заранее не принимая обвинений нового Правителя и всех прочих в жестокости и скоропалительности действий. – В экстренных нештатных ситуациях любая искра может разгореться в пожар, который уже невозможно затушить.

– Он правильно поступил! – довершил Глеб Сизов. – На местах не любят слабую власть – коли тонкая кишка, не берись за дело!

– Сколько людей погибло? – гнул свое Иван.

– Сто восемьдесят человек, весь офицерский корпус.

Рядовой и сержантский состав расформирован за восемнадцать суток до уничтожения базы…

Плевать! Иван замотал головой. Плевать на этих «бунтарей», они знали на что шли, не выполняя его приказ, приказ Правителя Великой России, они все принимали присягу, и все скопом изменили ей. Не в дезертирах дело.

Он ударил кулаком по столу.

– Через неделю база должна быть восстановлена! Мы не имеем права оголять этот участок, ясно?!

Бритоголовый поглядел на Сизова. Глеб призадумался. База будет восстановлена. Ничего не поделаешь. Уже объявлен дополнительный призыв – всех запасников, всех до единого надо поднимать. Хорошо, ежели их хватит, хорошо, коли молодежь и штатских штафирок не придется обучать с нуля. Дело серьезное! Глеб приглушенно вздохнул.

– Продолжайте! Про чистки, проверки и замены командующих не надо, только основное, только главное.

– Есть, главное, – начштаба дал объемное изображение земного шара, рассеченного кривой и уродливой синей полосой на две половины. – Африка и внероссий-ская Азия блюдут нейтралитет, все восемь объединений прислали подтверждение своей дружбы и благорасположения к Великой России. Наши объекты планетарного базирования на их территориях тому порукой.

Проникновения спецслужб и подразделений Всеамериканских Штатов и передислокации воинских частей из Объединенной Европы в упомянутых регионах не отмечено. Арктика полностью в наших руках. Австралия отозвала своих представителей из Российского отделения Совета Федерации. Вооруженные силы Австралии приведены в повышенную боевую готовность. Опасности не представляют, так как полностью блокированы с орбитальных баз. На европейском театре возможные объекты угрозы национальным интересам Земли и Федерации нейтрализованы местными отрядами самообороны…

– Теперь это называется «местные отряды самообороны»! – Иван хлопнул Сигурда по колену и рассмеялся.

Бритоголовый не понял юмора.

– Ну, а как еще назвать этих бандюг, я не знаю… если бы вы видели прямые передачи, поглядели бы на их рожи, извиняюсь за выражение, но иначе не скажешь. Это ж головорезы какие-то! Сброд! Что вы мне, прикажите их регулярными частями записать?!

Сигурд вскочил на ноги, побагровел и готов был броситься на бритоголового. Из глаз юного викинга, по разодранным щекам текли слезы обиды.

Иван не дал случиться ненужному.

– Ну хватит! – выкрикнул он. – Хватит тут эмоций! Рожей, видишь ли, не вышли! А когда надо всю Землю спасать, когда человечество надо из пропасти адской вытаскивать, почему те, у кого рожи благонамеренные и с обмундировкой все в порядке, по кустам да щелям забились?! Почему братьев гробят, а выродков грудью прикрывают?! Чтоб я больше не слыхал про бандюг и сброд, про головорезов и рожи! Это такие парни как он, – Иван кивнул на Сигурда, – и другие головорезы, понимаешь, на смерть шли, в огонь бросались… И-ех, горько ведь это и страшно! Понимаете, страшно – на Земле, чтоб ее спасти да вылечить, никого кроме ее отверженных сынков не нашлось! Все порядочные и законопослушные сидели да выжидали! – Иван снова дернул Сигурда. – Сколько ваших полегло?

Тот только рукой махнул.

– Они счет не вели, – пояснил за него Иван. – А не было б их, ты сейчас тысячи наших парней гнал бы на бастионы бундесвера, понял?!

Бритоголовый сжал губы. Но не обиделся. Только вдруг сказал мрачно:

– Еще погоним.

На минуту в огромном кабинете воцарилась тишина. Каждый знал, что до конца далеко, что сейчас только затишье перед боем. В самом дальнем углу неожиданно и громко всхлипнула Светлана. Ее серый комбинезон был разорван на плече и грубым броские швом сварен – метка после драки в комитете.

Светлана своим бабьим сердцем чуяла большую грозу. И все другие, каждый по-своему, ощущали ее приближение.

– Я дальше пойду, – первым опомнился начштаба. – Штаты молчат. Но ситуация крайне напряженная: все крупные города охвачены волной насилия, грабежей, разбоев, местные и центральные власти практически ничего не предпринимают для подавления беспорядков. Попытка захвата управления Исполнительной Комиссии предотвращена. Форт Видсток выключен из альфа-структуры. Управление переведено в подконтинентальную Антарктику…

– Сорвалось! – неожиданно зло выдохнул Иван. – Успели! Точно в Антарктику?!

– Да, именно туда.

– Это Синклит! Они берут власть на себя. Впервые открыто берут всю власть!!!

Иван не думал сейчас ни о жуткой участи друга и братка Дила Бронкса, о черной судьбине карлика Пая, Армана-Жофруа и Хука Образины. Он думал о другом – теперь не избежать столкновения. Серьезного и кровопролитного.

Переворот не удался. Сорвалось. Это он и раньше знал. Но были еще отходные пути и запасные варианты. А теперь, после того, как «серьезные», это Тайное Мировое правительство, взяли власть в свои лапы, войны не миновать.

Выродков не удалось придавить с наскоку, разом. И теперь они будут драться до последнего землянина. Что ж, и к этому надо было быть готовым.

– Дальше! – приказал Иван.

– Дальше, как стало известно, Сообщество ведет себя непонятно – готовит три мобильных группировки в Околосолнечном пространстве, – начштаба указал координаты на голокарте, – и одновременно продолжает расформировывать и перевооружать все без исключения крупные соединения, базирующиеся в радиусе светового года и далее, включая окраинные форпосты и десантно-боевые базы Дальнего Поиска.

– Сколько флотов и эскадр переброшено к Земле?! – не выдержал Иван, его интересовало сейчас именно это.

– Нисколько, – невозмутимо ответил бритоголовый и снова вытер черным платком блестящий потный затылок. – Зафиксирован уход с двух наземных и четырех пространственных космодромов шести суперзвездолетов типа «Синее пламя», все они ушли в две «дыры» сразу за Трансплутоном. Поспешность ухода наводит на мысли.

– Бегство? – вопросил Глеб Сизов.

– Не исключено.

Начальник штаба еще долго расписывал обстановку на Земле и в прочих местах Вселенной. Иван почти не слушал его. Пока все ясно. Пока тихо. Один этап они выдержали. Похоже, Запад не собирается начинать первым. И это понятно, время играет на них, на выродков – они ждут, каждый день, каждый час ждут. Им уже плевать, что народ все подряд крушит, даже наоборот, им это на руку. Но почему только три группировки и только у Земли?! Может, Глеб прав, и главари Синклита сбежали? Тогда за каким дьяволом им было переводить управление в Антарктику, в эти подземные дворцы-лабиринты?! Иван вспомнил, как он с мордобоем, пальбой, матом и руганью, будто ополоумевший, круша все направо и налево, пробивался сквозь проклятые лабиринты, с уровня на уровень, с этажа на этаж. Он тогда придавил круглолицего выродка в комнате с гиргейскими гадинами и хрустальным полом… думал, что придавил, а на самом деле Первозург сумел перебраться в издыхающее тело, вышиб из него дух круглолицего и занял тело сам, да впридачу сумел восстановить перебитые хрящи и позвонки. Шустрый этот Первозург старичок! А те еще шустрее и ловчее, целый город для себя подо льдами да под толщей материка выстроили, свезли половину сокровищ мира туда, обустроились на долгие века… да не тут-то было! А ведь его, Ивана, могли прихлопнуть еще тогда, как комарика, не нашедшего своей форточки – запросто! без усилий! Он уходил от них волей случая. А может, и не случая?! Иди, и да будь благословен!

Иван вспомнил растерянное лицо толстяка, у которого в кармане лежал переходник… вспомнил пустыню, в которой его выбросило из внепро-странственной щели. Африка! Там сейчас тихо. Пока тихо. Что ж, поживем – увидим!

– Достаточно, – прервал он бритоголового. Тот развел руками, остановился на полуслове.

– В Европу перебросить восемнадцать дивизий планетарного базирования, бригаду Семибратова и четыре дивизиона лучевого подавления. Пси-генераторы, над территориями, контролируемыми нами, отключить. Границы закрыть намертво. За прочность «колпака» отвечаете вы лично! Всем частям и соединениям обеспечить полную энерговооруженность, ясно? По уставу военного времени. Европу, Африку и Азию мы берем под полную свою защиту. Местные режимы не менять. Народ не будоражить, привлекать добровольцев – нам нужны миллионы людей, отсеивать агентуру…

– Вот это уже не моя забота, – обиженно проворчал под нос начальник штаба. – Не жандармы-с! Иван услыхал.

– Не ваша! – поправился он. Но добавил: – А коли попадется и вам, к примеру, враг – к стенке без разговоров, ясно? Провокаторов, паникеров, диверсантов, шпионов стрелять на месте! Порядок в Европе обеспечивает он! – Иван кивнул на Сигурда.

Такова воля… Гута. Он чуть было не подумал – покойного Гута, но вовремя осекся. Гут еще жив. Он выживет!

– Обеспечить бесперебойную связь! Немедленно!

– Связь была уничтожена преднамеренно.

– Кто посмел?!

– Спецслужбы Объединенной Европы.

– Точнее!

– Департамент госбезопасности.

– Отдел?

– Отдел эвакуации.

Иван с недоверием покачал головой.

– Неужто они заранее предусматривали эвакуацию?! Не может быть!

– Они многое предусматривали. И, к сожалению, кое-что, о чем мы сейчас не имеем понятия. Но это епархия комитетчиков, увольте! – бритоголовый отошел на два шага к стене, полагая, что он выполнил свою задачу.

Иван воззрился на Глеба.

Тот вытащил галоблок.

– У меня только основное, на крайний случай.

– Давай!

– В России четырнадцать резидентов – все выявлены, все уничтожены.

Агентура выбита начисто. В Европе– руководители основных служб: Сэм Дюли, Арон Исхак, Роджер Сеговия… – в воздухе появлялись и пропадали лица, фигуры, глаза, носы – быстро, почти мгновенно сменяя друг друга. Это нужно было Сигурду. Иван не верил, что все «эвакуировались», разрушив инфраструктуры, уничтожив архивы, взорвав, образно и прямо говоря, мосты.

Так не бывает! Всегда кто-нибудь да остается.

И он не ошибся, i – Стой!

Будто джин, выпущенный из сказочной бутылки, вознесшийся над коврами, стульями, столом, застыло чуть склоненное, увеличенное галопроектором одутловатое лицо с уродливым шрамом, идущим через бровь, щеку, нижнюю губу.

Короткие седые волосы. Равнодушные чуть прищуренные глаза…

– Крежень! – прошептал Иван.

– Это же Седой! – заорал, срываясь с места Сигурд.

– Полковник Департамента госбезопасности, начальник седьмого отдела Говард-Иегуда бен Буковски, он же Крежень, он же Петр Мансурия, он же Аваз Баграмов, он же Седой, Порченный, Игрок…

– Он же сучий потрох! – не сдержался Сигурд. – Это он Гуга подставил, падла! Все поверили. Буйному чуть башку не отвернули! Я все равно достану его!

Иван точно помнил, как в лос-анджелесском притоне, на самом дне, в поганой и полутемной каморке, куда они провалились благодаря системе сквозных лифтов, припертый к стене и перепуганный Крежень сознался, что работает на Восьмое Небо. Соврал? Нет! Гуг бы его за одно словечко лжи живехонько бы спровадил на тот свет, недаром он ему капсулку в глотку всадил, Крежень был в маразме. Значит, эта паскудина, этот пижон с зеркальцами и перстеньками, работал на всех, кто хорошо платил? Но госдеп?!

Как они могли держать такого приметного типа – его шрам раз увидит кто, даже склеротик, так на всю жизнь! Вот тебе и Говард Буковски! Даже имени подлинного не скрывал. А промежду прочим, Европа продала проклятую планетенку Гиргею со всем ее поганым, изъеденным нутром именно Восьмому Небу! Так на кого тут сработал Крежень? Гиргея – это триллионные прибыли!

Шустрые разбойнички запустили свои щупальца повсюду… но плевать на них! они не нуждаются в стукачах и соглядатаях, они получают всю информацию напрямую, от довзрывников… всю, да значит, не всю– лишняя тайна, лишний секретик и знание расклада никогда не помешают. Крежень знал системы связи, их внутренней, не доступной для других связи. Неужто он?! И впрямь, как выражается несдержанный Сигурд, сучий он потрох! Навредил и снова сбежал!

– Возьмите этого на заметку, – приказал Иван. И подумал, может, его в живых давным-давно нету, Европа горит, от подошвы Италии до Дублина, от Бонна до Мадрида, неужто среди тысяч смертей, среди сотен тысяч тонн выпущенного во все стороны металла не нашлось самой малой смертушки для одного прохвоста, крохотного осколочка для одного негодяя! Нет, Крежень скользкий. Он будет вредить до конца. Надо с ним построже. – А как обнаружите – устранить!

Сигурд недовольно уставился на Ивана.

– Крежень мой, – процедил он еле слышно, не для чужих ушей.

– Конечно, твой, – спокойно согласился Иван. И тут же ударил викинга по плечу. – Пора! Возвращайся к се-бе. С двенадцати ноль-ноль у вас вводится комендантское правление, соединения уже на месте.

Но ты со своими парнями остаешься в полной воле, – Иван шутливо погрозил пальцем, – и под моим прямым началом. Не давай людям слишком разгуляться, направляй на добрые дела… вот так-то, Сигурд. Только не расслабляйся, передышка будет недолгой. Ну а выживем сами, там и Гуга поднимем! Иди!

Бронеход получишь у Глеба. Граница для тебя открыта. Связь будет…

Иван замолчал. Но не прошло и мгновения, как у Си-гурда в голове зазвучал его голос: «Надеюсь, ты меня слышишь? Вот так-то, дружок, мы умеем работать!»

Иван встал. Протянул руку.

Сигурд пожал ее молча. Только сейчас усталость и боль навалились на него в полную силу. Но раскисать не время. Он тряхнул своими белыми, почти седыми кудрями. И быстро вышел из кабинета.

– Забыли все про нас, Харушка ты мой лохматень-кий, – бубнил Кеша себе под нос, – потому что люди мы маленькие и никому не нужные. Сделали порученное дело, и все, свободны, гуляй на все четыре стороны!

Хар поглядел на Булыгина мутными рыбьими глазами. Он не понимал шуток и иносказаний, какие же они свободные? и на какие еще четыре стороны им гулять?!

– Не врубился? – пожалел его Кеша. – Э-э, глупый ты! А все потому что оборотень… и, э-э, басурманин, вот ты кто!

Они сидели в самой плохонькой и тесной конурке-каюте исполинского Космоцентра Видеоинформа. И грустили. Каждый по-своему. Хару хотелось домой, на родную и милую Гиргею, к властительнице своей Фриаде, под крылышко, чтоб зависнуть в темрой и тяжелой воде, распустить плавники – и наслаждаться одиночеством, растворяться в океане мрака. Кеша грустил по погибшим ребятам, ругал себя – почему опять выжил, будто кащей какой-то бессмертный. Иван ему сказал прямо, мол, если бы не ты, лежать нам всем во сырой земле, вся эта шобла информаторов взбудоражила б всю Вселенную, подняла б на нас наших же братьев, приемы этой шоблы бесовской давно известны. Но теперь им окорот!

Кеша держал Космоцентр в своей железной руке.

На подмогу им для пущей верности сразу после захвата прибыло два армейских полка на двух крейсерах. Два полка! И все под его началом! А брали эту громадину горсткой. Два отделения. И два полка! Ничего, будут знать ветерана Аранайской войны! Ветеранством своим и подвигами на Аранайе Иннокентий Булыгин между делом раза три похвастался.

Но про каторжное прошлое помалкивал – зачем ребяток пугать, для них в каторге одни злыдни да убивцы сидят, они другой жизни не видали. Ребятки хорошие, тихие, душевные, даром, что в альфа-корпусе служат да солдатскую лямку тянут на крейсерах.

– Нет, забыли про нас, и не перечь мне! – завел Кеша свою старую песнь.

А унылый оборотень подтянул ему протяжным и занудным воем. Никто в мире не слыхивал как воют занге-зейские борзые, но, должно быть, так и воют – Хар был мастак на перевоплощения. И у Хара имелось чутье.

– Скоро будет опять, – завершил он полувоем и зевнул, совсем по-собачьи, раздирая пасть и щуря глаза.

– Чего это? – осведомился Кеша для уточнения.

– Много стрельбы, много шума, много крови! – выдал оборотень.

– Ты мне брось это! – рассерчал Кеша. – Отстреляли уже, хватит!

– Все ваши биться будут. Все!

– Пророк хренов! – Кеша отвернулся от Хара. Но он тоже чуял нутром – грядут дела непростые.

Сразу после боя, после прорыва капитан Серега помер. Сердце не выдержало напряжения и прямого попадания – осколок его надвое рассек. Кеша лил горькие слезы, матерился, грозил страшно. Но ни одного из охранников и армейских, защищавших Космоцентр, не тронул. Эти грудью шли на смерть, думали, за правду и свободу стоят. Они, кто еще не понял, чего случилось и чего готовилось, поймут еще, свой брат, хоть и с миру по нитке, российских маловато. Они сейчас отмокают после парилки. А потом отмываться будут, грехи с души своей смывать службой верной.

А вот доходягу с бугристой головой и нервными ручонками, того, что в сказочном хрустальном тереме-аквариуме сидел и заправлял местной шоблой, Кеша в расход пустил. Своей волей и властью. Не стал дожидаться Ивановых посланников и его самого – народ русский, уж кто-кто, а Кеша знал, отходчивый да душевный, все простят извергам да с миром восвояси отпустят.

Нетушки!

Кому в аду гореть, пусть поспешит, не хрена на пенсию надеяться! А для кучи, за компанию собрал Иннокентий Булыгин при доброй поддержке выживших альфовцев по всему Видеоинформу два десятка самых ретивых и гнусных говорунов-подлецов, лжецов-сволочей, что науськивали брата на брата да на кого-то работали все время: то на Синклит, то на Восьмое Небо, то на Синдикат с Черным Благом, желчь свою изливали, словцом людей губили, особенно служивую братву на Аранайе. Взял, собрал – да туда же и отправил с бугристоголовым, в преисподнюю. Было за что! На Аранайе только опамятуются братки солдатики от зверств диких и наскоков разных кланов со всех сторон, только кровь и слезы утрут да вперед пойдут, так сразу истерика на всю Вселенную – каратели «мирных жителей» истязают! прочь руки от свободолюбивых кланов!! вон с независимой Аранайи!!! И до того вопят и психуют, что ополоумевшие правители да одуревшие от визга генералы очередные «переговоры» начинают. Кланы оружие получат, перегруппируются, тысячи трупов накосят… и все по-новой! Ох, как зол был ветеран Иннокентий Булыгин на сволоту продажную, на нелюдей лживых, на эти вещающие со всех экранов поганые головы. Три ранения из-за них получил, чудом живой остался.

А братков потерял по вине их, и не счесть сколько! Теперь ответили. Так по справедливости. Других на смерть обрекаешь, сдохни и сам. Ох и визжали «правдолюбцы»! Ох и ползали в ногах, пыль и сажу с сапог слизывая! Да только врагу потакать – головы не сносить. Кеша был опытным, дошлым. Это вам и за Серегу и за тыщи других!

Как обратную связь со всеми кроме Москвы вырубили, так к Кеше с Земли уже три комиссии прилетали, и все с Запада, со Штатов. Он всех приветил.

Всех разместил по аппартаментам, только без ключей. Пусть отдохнут до особых распоряжений. Космоцентр работал круглосуточно по сотням тысяч программ – на все Мироздание освоенное – да все скользь, все не напрямую, а как-то вокруг да около, будто ничего не произошло на Земле. Этого Кеша не любил. Но такая была установка. Не спешить! Не дергаться! Установка понятная и жизненная.

Вот Кеша с Харом и не дергались.

Только на душах у них было муторно.

Вспоминая про душу, Кеша смотрел на оборотня с сомнением, есть ли душа у него?

– Надо было тебя, басурмана, перед вылетом сводить в храм, окрестить!

– высказал наболевшее ветеран. И тут же расстроился: – Да ведь тебя и в храм-то никто не пустит, даже на порог. И-эх, зангезейская, твою мать, борзая!

В каюту постучали, дверца раскрылась, и на пороге застыл армейский подполковник в подшлемнике и полу-скафе.

– Почему без доклада входишь?! – осерчал Кеша.

– Нечего докладывать, – угрюмо пробормотал комполка, не очень-то довольный, что над ним поставили невесть кого, явно не кадрового офицера, – все по-прежнему.

– Ну а чего тогда влезаешь? Чего покой командования нарушаешь?!

– Виноват, – процедил полковник. В его голосе прозвучала ехидца. – Бойцы без дела сидеть не должны. Надо учебу организовать, маневры…

– Вот и организовывай, только чтоб без муштры, – разрешил Булыгин добродушно, – скоро им будут маневры!

– Имеются сведения?

– Ни хрена не имеется. Но толковище будет. Отдохнуть перед разборочкой не помешало бы мальцам… и, правда твоя, расслабляться нельзя. Ты давай-ка, еще разок прощупай каждую дыру, каждый ход в этой горгоне чертовой, не верю, что всех гадов переловили, не верю!

– Чего так?! – обидчиво вопросил комполка.

– А гады – они живучие, – житейски мудро ответствовал Кеша. И вдруг резко встал, отпихнул оборотня ногой. – Действуй, генерал!

– Подполковник… – поправил было комполка. Но Кеша сказал, как отрубил:

– Будешь генералом!

И пристально посмотрел в глаза оборотню. Всего минуту назад, когда бравый командир уже был здесь, в глазах этих мутных и рыбьих, высветилась вдруг тревога – острая, нестерпимая. Хар что-то чувствовал, что-то неладное, грозящее, страшное – Кеша знал по опыту.

Теперь нельзя было терять ни минуты.

– Внимание! Всем слушать меня! Всем слушать меня! – захрипел он по командной связи, прямо в серую горошину микропередатчика, вживленного в биоворот полускафа. – Всем сотрудникам Космоцентра оставаться на своих местах до особого распоряжения! Повторяю приказ коменданта Космоцентра – всем сотрудникам оставаться на своих местах до особого распоряжения! За невыполнение приказа – расстрел на месте! Повторяю – расстрел!

Сейчас во всех студиях, во всех каютах, рубках, техма-стерских, залах, переходах, коридорах, спальных отсеках и даже в сортирах, многократно повторенный, звучал его голос, его приказ. И никто не имел права сдвинуться с места, даже если приказ застал его на бегу к начальству, в ванной или столовой. Тысячи обитателей колоссальной космической станции, превышающей по своим размерам десяток крупнейших городов, замерли, остановились, присели, встревоженно замолкли – они знали, приказ будет выполняться строго и безоговорочно, так уж поставлено ныне, дергаться и качать права бесполезно.

А Иннокентий Булыгин тем временем вещал на более узкий круг– спецназу, армейским, охранным службам, всем тем, кто обязан был хоть сдохнуть, но обеспечить сохранность и работоспособность Космоцентра в новых условиях.

– Немедленно проверить объект, по сантиметру, по вершку! Изнутри и снаружи! Привлечь техперсонал под строжайшим контролем! Обшарить каждый угол! Никаких поблажек! Все, вызывающее подозрение, немедленно дезактивировать! устранить! уничтожить на безопасном расстоянии! всех подозрительных лиц срочно сюда! – Кеша бубнил будто автомат, железо звенело в его голосе, аж связки дрожали натянутыми стальными струнами. Но закончил он отечески, проникновенно: – Ребятушки, братки! Не подкачайте! Сейчас только от нас самих будет зависеть, дождемся мы очередного отпуска и встречи с ненаглядной, или взлетим все к червовой матери на этой пузатой лоханке. Вы меня поняли, я знаю. Ну, давайте, ребятки, вперед!

Закончив, он уже схватил было Хара за его красивый, подаренный Таекой ошейник, и хотел тоже бежать на поиски. Но одумался, присел.

– Нам с тобой, Харушка, не по чину!

Оборотень завыл, пряча грустные глаза. Чуять он чуял неладное, но ищейкой не был, какой от него прок.

А Кеша думал, надо ли будоражить Землю, теребить Кремль. Наведешь попусту панику, самому стыдно потом будет. Нет, нужно обождать. И нечего суетиться, нечего квохтать как дурная курица и крылами хлопать.

Иннокентию Булыгину, ветерану и беглому каторжнику-рецидивисту, было нелегко. Он ждал. Каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Он слишком хорошо помнил, что довзрывники не даром чудо сотворили – такие благодетельством не занимаются, богодельни для сирых и убогих не строят, они ему смерть отвели не даром, и отпустили на волюшке погулять не за просто так. Барьеры! Он, хошь-не хошь, обязан сигать через барьеры смертные, лезть на рожон. Ну ладно, с этим-то ясно – он себя не бережет, работает на совесть, отрабатывает добро нелюдям. Но вот ведь твари, не сказали – сколько сигать-то? умолчали– когда его черед придет? вот так и живи под занесенным топором, жди, когда сорвется да по шее рубанет! В ожидании неладного жить плоховато. Они с Иваном помнят все, не обдуришь, слышали напрямую от этих сволочей, живших до Большого Взрыва, чтоб их еще разок взорвало! У Кеши в ушах загудело, забубнило: