Текст книги "Звездная месть"

Автор книги: Юрий Петухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 77 (всего у книги 176 страниц)

– Я говорил, что ничего не выйдет, – пробубнил изза спины бледный.

Он сидел на полу, потирал разбитое колено. Вид у него был жалкий, пришибленный.

– И где мне теперь ее искать? – безвольно спросил Иван, обращаясь к пустоте.

Ответа не последовало. Лишь через минуту бледный снова подал голос:

– Сейчас «карантин» кончится. Приготовься!

Ивана уже ничто не интересовало. Он ощущал себя роботом, машиной. Он неохотно поднялся на ноги, поправил лучемет и бронебой. Потом нагнулся опять, подобрал оброненный ретранс. Вздохнул тяжко.

– Оружие на пол! – прогремело сверху.

– Бросай, а то не откроют, не выпустят, – посоветовал бледный.

– Не выпустят – сами выйдем, – глухо проговорил

Иван. Но оружие аккуратно положил под ноги.

Не было ни скрипа засовов, ни визга лифтовых перегородок – сразу образовался провал в пяти метрах от них, из провала полыхнуло искусственным зеленым светом, полыхнуло успокаивающе и мягко.

– Теперь надо вниз, – сказал бледный.

– Надо так надо!

Иван в странном прыжке, изогнувшись, вскинув ноги вверх, подхватил оба ствола и сиганул вниз. Он еще не знал, что там его ожидает. Но в падении сжег двух андроидов и одного человека, пытавшегося поднять парализатор. Больше никого в «зеленом подвале» не оказалось. Он осмотрелся, обнаружил два зрачка сфероидных камер.

Подвал под наблюдением, значит, скоро пришлют охрану. Но обратно пути в любом случае нет– Как это нет? У него в клапане лежит ретранс, значит, он может хоть сейчас выбраться отсюда. Только бледного жалко. Да и побеседовать бы кое с кем не мешало.

– Эй, наверху, заснул, что ли? – крикнул он.

Бледный спрыгнул вниз. Руки у него дрожали, по лбу струился холодный пот.

– Зачем ты это сделал? – спросил он прерывистым сиплым голосом. И указал глазами на трупы.

– Ты ведь не хочешь, чтобы тебя повесили?

– Нет.

– Вот и я не хочу!

Иван бросил бронебой бледному. Тот поймал на лету за ствол. От неожиданности растерялся.

– Теперь будешь сам себя защищать, не маленький, – пояснил Иван. Он широко раздувал ноздри, принюхивался. Сонный газ не имеет запаха, обычный смертный его не учует. Но их учили, он сразу понял – не хотят устраивать драку в шаре, проще усыпить. Точно! Уж слишком свежим становится воздух, прямо нектар воздушный.

– Ты чего это? – испугался бледный.

– Сколько сможешь не дышать? – спросил Иван.

– Чего-о?

– Сколько, я спрашиваю?!

– Две минуты.

– Вот и не дыши, понял! Все! А то – петля!

Бледный зажал нос. Он ничего не понимал. Но в петлю ему не хотелось. У него была одна надежда на спасение – сдать этого террориста своим. Сдать! Он набросился неожиданно, сзади, приставив бронебой под затылок. И это стало его последней ошибкой. Иван одним ударом, не оборачиваясь, переломил и левую, и правую ноги бледного, перепуганного парня. Вторым ударом сломал грудную клетку – труса еще можно простить, но предателя никогда. Да и маяться меньше будет, все ж таки не в петлю лезть при всем честном народе. Эх, бледный, бледный!

Он не дышал уже полторы минуты. Но газ проникал и сквозь кожу. Надо срочно что-то делать, не то будет поздно! Створки люка над головою давно сомкнулись, рваться наверх бесполезно, тем более, что он уже был там, в железном гулком шаре. Можно уйти. Так и тянуло вытащить ретранс. Но рано, еще рано… Иван вдруг увидал зеленый глазок-индикатор, подбежал к стене. Так и есть, биосторож. Только бы успеть. Он ринулся к поверженному человеку, начал шарить по карманам-клапанам. Ничего нет. Ага, вот! Левая рука сжата, в кулаке – шарик на цепочке. Это пропуск. Отлично! Уже лет двести на всех особо важных объектах пропускная система, реагирующая на завитки кожи, зрачок, запах, тонкие поля человека, была запрещена – все это подделывалось запросто.

Но подделать ежеминутно меняющуюся кодировку кристаллического «пропуска», настроенного только на свою «дверцу», было невозможно. Быстрей! Они следят за ним, они могут убрать его в любую секунду, они уже наверняка знают о нем все! Быстрей!

Иван сорвал цепочку, прыгнул к индикатору, вдавил шарик в глазок. Контакт! Сработало. И он провалился еще ниже ~ сразу на три яруса, но провалился мягко, в гравиполя спуска-подъема. Значит, все нормально! Значит, они пока не включили системы особого реагирования. Ну и пусть! Это их ошибка. Он не виноват.

– На пол! – заорал он не своим голосом двум диспетчерам-смотрителям.

Это народец безобидный, по ним палить нет нужды.

Оба рухнули будто мертвые.

Теперь только вперед! Он вскинул оба ствола, прожег одну перегородку, другую, третью, за четвертой пустил в ход бронебой – биороб-охранник разлетелся в куски.

Сжег две парализующих сети, попал на миг в «поле контроля», вырвался! Вперед! Он знал все действующие на Земле системы и системы систем защиты, и он опережал их – то, что уже двадцать раз остановило бы, усыпило, заморозило или распылило любого из инопланетных или земных суперразведчиков, уничтожалось им, прежде, чем срабатывало. Первым, надо всегда наносить удар первым! Вот так! Еще разок! Тройное сигма-поле он проскочил шутя, сбив ритм генераторов. Эх, наладчики! Салаги! Если бы они добавили что-то от себя, ему бы пришел конец, крышка, но они все выставляли по инструкциям, «по уставу». Ну и ладно, ну и хорошо!

Когда Иван выкатился на зеленую подземную лужайку, он сам себе не верил. Прошел! Сейчас там, за спиной трескотня, суета, облавы, розыски, дурь, шум, гам… никто никогда не поймет, что случилось, потому что ни одно живое или неживое существо не сможет преодолеть всех рубежей защиты. Ну и плевать! Главное, сейчас не ошибиться. Ведь этот гад наверняка уже бежит туда. Тут только нюх, только интуиция!

Иван нырнул под смотровую сферу, включил анализатор. Так и есть, жилой сектор, третий ярус, поверхность совсем близко. Регенерационные ячейки. Блок управления извне, запасной блок с «малым выходом». Хорошо.

Теперь надо не мешкать. Он выскочил наружу, в три прыжка проскочил лужайку, пролез в силиконовьш круг, отлично! Гравиполя подхватили его. Надо только задать направление! В этих структурах двенадцать плоскостей и шесть вертикалей. Ага! Верно! Его выбросило возле блока УИ. Тройной люк…

Иван лоб в лоб столкнулся с невысоким лысым толстяком, прямо-таки боровом на человечьих ногах. Это он? Он! Одним ударом он вбил борова в блок. Коды! Заглушки! Блокировка! Зеркальный отвод! Все, их никто не видит, никто не слышит. Иван мысленно похвалил себя, не забыл, черт возьми, кое-что из особой программы, не забыл! Правда, хвалить надо наставников из «альфы». Но когда с ними встретишься?! И где они сейчас?! Ладно, рано еще расслабляться.

Боров попробовал подняться. Но тут же полетел к противоположной стене, опрокинутый ударом ноги.

Иван и не думал церемониться с ним.

Сам он медленно опустился на терилоновый черный шар – тот стал удобным, но жестким рабочим креслом, облепил севшего. Ствол лучемета поднялся на уровень дынеобразной головы и застыл.

– Не ожидал? – спросил Иван добродушно. И добавил: – Сван Дэйк!

Боров выпучил маленькие глазки, привалился спиной к стене. На поясном ремне у него висел парализатор ближнего боя с лазерно-тепловой наводкой. Но боров и не думал сопротивляться, расклад сил был явно не в его пользу.

– А я к тебе с приветом от твоего братца.

– Мой брат погиб во время переброски в сектор смерти, – процедил боров сквозь зубы. Говорил он по-русски с легким акцентом, значит, учил его не здесь, а в Сообществе, там плюют на мелочи, там система иная.

– Братан твой в Пристанище, – заговорил Иван, пристально глядя на инструктора, изучая его, – на планете Навей. Ты ведь. слышал про Альфу Циклопа?! Он в многопространственном сложном мире, он ушел от тех, кто его туда забросил. И не собирается возвращаться назад. Да он и не сможет вернуться, потому что его воплотили. Ты знаешь, что такое воплощение? Нет?! Это почти бессмертие. Вот так. Сван, твой братец стал почти бессмертным, он переживет всех нас и саму Землю. Но это еще не все, он может присутствовать сразу в разных местах, потому что он существует во множестве ипостасей.

Ты еще не начал завидовать своему «умершему» братцу, а?!

– Нет! – выдавил боров. – Люди из Ай-Тантры все равно тебя прибьют, каким бы ты ни был суперменом. Я тебе советую поднять лапки вверх и выйти отсюда со мною. А пушку свою брось, не нервируй меня.

– Что, нервишки слабые?

– Слабые! Я шуток не понимаю…

Иван не дал договорить наглецу. Он ударил прикладом, наотмашь по жирной груди – хлестко и звонко, не для битья, а в урок. Боров сразу замолк, ушел в себя. Братом, похоже, он не интересовался.

– Ну ладно! Тогда у меня к тебе есть пара вопросов! – сказал Иван. – Будешь молчать, пристрелю как шакала!

– Убивай сразу, – прохрипел боров по имени Сван Дэйк.

Иван заглянул в маленькие глаза глубже. Да, этот будет молчать. Тут надо иначе. Тут надо наверняка. Он вновь сосредоточился. Он обязан войти в него, лишить воли, заставить говорить. Только так! С подобными негодяями нельзя по человеческим законам.

Иван медленно превращался в «алмазную палицу Индры». Он обязан был подавить сопротивление. Времени оставалось мало. И вот он уже не сидел в шаре-кресле. Он лежал у стены, он был Сваном. Но только частично. Он изнутри ломал барьеры самозащиты, подавлял сознание – барьер за барьером, вот так! только так! но пора! пора возвращаться!

Когда его сознание, сверкнув напоследок всеми алмазными гранями исходящей из полутрупа палицы, вырвалось наружу, когда оно вернулось в покинутое на миг тело, глазки у борова по имени Сваи Дэйк подернулись мутью, утратили злобу и упрямство.

– Вот так, – устало процедил Иван, оттирая пот со лба. – А теперь мы продолжим беседу. Кто тебя заслая сюда?

– Центр Ай-Тантра, – механически выдавил бороя.

– Это верхушка айсберга. Кто под ней скрывается?!

– Двести двенадцатое отделение черной грани – спецсектор нижнего яруса Синклита, отдел подавления восточных областей.

– Вот как, восточных? – в раздумье, обращаясь к себе, проговорил Иван. – И давно он существует?!

– Всегда, – ответил боров.

– Цель Проекта?

– Изучение основных характеристик и параметров Осевого измерения и использование последнего в интересах Федерации.

Иван тихо засмеялся – как глубоко вдалбливают «обманку», даже в бессознательном состоянии этот негодяй бубнит то, что ведено бубнить.

Он нажал:

– Основная цель?!

Мясистое лицо исказилось гримасой страдания, боли.

– Полный контроль над Осевым и включение его в периферийную зону Сообщества. Поиск переходных шлюзов во Внешний мир. Установление контактов с цивилизациями Внешнего мира…

– С какой целью?!

– …с целью упрочения единой модели мира в Федерации и устранения поляризации в ней.

– То есть, полного подчинения России и ее внеземных областей?

– Да.

– Кому?

– Синкяиту.

– И вы проводите этот Проект руками России и на ее же средства?!

– Да, утверждена наиболее рациональная программа.

– Ясно! – Голос Ивана звучал сухо. Последние сомнения развеялись. Но душа отказывалась принимать в себя то страшное, черное, гнусное, подлое, что исходило из этого борова и из всего Сообщества. И вскормили» ты врага своего и убийцу своего на погибель себе. И не будет беспощаднее и злее к тебе чем вскормленный из рук твоих. Верно Гут говаривал, простота – она хуже воровства, в сто крат хуже! Но надо продолжать, надо допрашивать это дерьмо, ничего не поделаешь. – Дополнительные цели проекта?!

– Уход посвященных во Внешний мир. Уничтожение астральной субстанции в Осевом…

– Ну а это еще зачем?!

– Предотвращение исхода тонких тел и энергий из субъектов нашей Вселенной в случае ликвидации данных субъектов, предотвращение перехода упомянутых субстанций в Осевое измерение и накопления их в объемах данного измерения, обеспечение необратимости процесса санации и очищения Пространства для заселения его новыми формами цивилизаций, установление нового вселенского порядка…

– Все! Хватит! – не выдержал Иван. – Заткнись, сволочь!

Он не хотел верить себе. Не мог! Но теперь убеждался в правоте собственных догадок. Это схватка не на жизнь, а на смерть. Они всех уничтожат! Всех убьют! Но им мало убить! Им надо погубить, надо уничтожить не только тела, но и души, чтобы «обеспечить необратимость процесса»! Сволочи! Боров не мог врать.

– Встань! Очнись!

Иван ударил прикладом в жирную, омерзительную харю резидента. Скривился, будто коснулся рукой гадины.

Сван Дэйк пришел в себя почти сразу. Глазки налились кровью, ненавистью. Он уже понял, что пощады не будет. Он пытался встать.

Но Иван йе дал ему этого сделать, еще одним ударом он повалил борова. Потом захлестнул толстые ноги у самых лодыжек петлей, сделанной из микротроса карманной лебедки-подъемника, забросил конец наверх, за кронштейны верхних мониторов, вздернул борова, не включая движков, полтора центнера вонючего мяса и костей! Теперь мясистая рожа покачивалась в полуметре над черным поблескивающим полом.

– Получай, скотина!

Иван пнул ногой багровеющую, наливающуюся черной кровью морду. И снова опустился в жесткое кресло.

Через десять, самое большее, пятнадцать минут этого «инструктора» хватятся, сюда прибегут охранники, персонал. Надо управиться раньше. И надо управиться еще кое с кем. И потому разводить политесы некогда, не время!

– А теперь, гнида, когда ты в трезвом уме и доброй памяти, ты мне четко и ясно ответишь на каждый вопрос, понял? Отвечать быстро и коротко! Кто еще из ваших в Желтом шаре? Имена. Должности. Где они сейчас?!

– Пошел ты! – процедил боров. Его лицо было залито кровью и потом. Но он еще держался.

– Хорошо! – Иван вскинул лучемет, дал самый малый, вскользь.

Тройной комбикостюм из светло-голубого пластикона, обволакивающий жирное тело, начал темнеть, потекли первые горячие капельки, пластикой не был рассчитан на воздействие трехструктурной плазмы. Раскаленные струйки заливали грудь, шею, мясистые щеки.

И вот тут боров заверещал – пронзительно, мерзко, по-свинячьи. Иван даже подумал, не переборщил ли он.

Но из визга вдруг выделилось нечто не сразу уловимое, но членораздельное:

– Все-е ска-а-ажу-у-у…

– Быстрей!

– Гон Снакерс. Инструктор. Третий уровень, блок ХХ-2. Родер Гат. Инструктор. Третий уровень, блок «гамма», сектор 7. Мальга Рова. Советник. Там же. Булан Ольхов. Ведущий программы. Первый уровень… – он называл фамилию за фамилией.

Иван считал – десять, пятнадцать, восемнадцать. Восемнадцать посвященных! Восемнадцать агентов и резидентов, открыто работающих против России. А времени в обрез! Четверо чужие. Остальные свои, русские – гады! предатели! подонки! Ладно, успеется, все успеется!

– Отпусти меня! Я лопну! Я не могу больше! – верещал боров.

Иван видел, что Свану Дэйку и впрямь несладко.

Один глаз уже вытек – не выдержал давления, из ушей сочилась кровь. Но он знал, на что шел. Прекрасно знал!

Ничего, потерпит еще немного.

– А теперь быстро называй резидентуру в Совете безопасности и в Правлении. Ну?!

– Не-ет! Не знаю! Я не посвящен… правда!

– Они там есть?!

– Есть! Есть! Они проводят все программы! Отпусти меня-я!!! Я больше не могу… – боров задыхался, терял сознание. Но Иван не давал ему отключиться, он усилием воли держал борова в сознании, это было и тяжело и противно, но так было надо. – В Правлении их много, две трети, самое меньшее две трети… Но я не знаю имен, не посвящен!!! Отпусти-и! Я хочу жить!!!

Леший! Ускользающий, подлый леший, внутри которого голый червь с прозрачной головкой и высвечивающимся мозгом. Это там, в Пристанище! Рон Дэйк! Воплощенный и почти бессмертный. Резидент Ай-Тантры.

Иван будто наяву видел его лицо – странное и страшное, уже почти нечеловеческое. Значит, они и там! Они внедряют своих резидентов повсюду… и имя им – легион!

Это непостижимо и невыносимо. Отряд «Сигма-11». Проект Визит Вежливости. Четвертый сектор Ай-Тантры находился в Лас-Римосе. Ну и что? Эти сектора разбросаны по всему свету. Надо бить в голову. Но уже поздно. АйТантра мелочь, поверхностная мелочь. Синклит! Антарктический город-дворец, уходящий на километры вглубь.

Центр? Одна из резиденций? Скорее всего, последнее.

Нет, надо делать дело… так, как решил. Другого пути не будет! Все пути-дорожки отрезаны! Они приперли его к стенке… и бросили, он им не страшен. И он сам припер себя к стенке! Так почему же Рон Дэйк, почему этот леший Пристанища хотел его убить? Подлинно воплощенному было бы сто раз наплевать на какую-то там земную букашку, на тлю смертную! Нет, значит, он, и воплотившись, продолжал работать на Ай-Тантру, на Синклит… и еще черт знает на кого. С ними надо иначе.

– Ну ладно. Хватит! – устало вымолвил Иван. – Пора тебе, гадина, возвращаться в свою обитель, домой, в преисподнюю. Прощай!

Приклад лучемета в каком-то неуловимо-изящном движении коснулся жирной спины висящего, хребет переломился – и боров обвис мешком, вывалившийся язык едва не доставал черного поблескивающего пола.

Уходить из шара, из его тройной оболочки, не повидав остальных работничков спецслужб Сообщества, Иван никак не мог. Н» сил оставалось мало. Он проглотил подряд три стимулятора, воспрял. Надо! Надо вывести эту нечисть! Даже зная, что любая шальная или пущенная именно в него пуля, любой сноп излучений, плазмы, сигма-энергий может стать для него завершающей точкой, нож, сеть-парализатор, умелый удар – только один, и нельзя рисковать! Но если не рисковать… тогда и браться за дело нечего, тогда… Нет! никаких тогда!

Еще полчаса он потратил на агентуру Синклита – Сван Дэйк не обманул, перед смертью мало кто обманывает. Иван доставал их по одному и, не тратя ни времени, ни слов, отправлял вдогонку жирному борову, которого Харон уже наверняка перевозил через унылую реку Стикс. Правда, дрогнула рука, когда добрался до Малый Ровы, все ж таки женщина… но заглянув поглубже в зеленые глаза стареющей блондинки, понял – таких стерв земля не должна носить, тем более, земля родимая, российская. Змеи подколодные! Гадины! Таких только в ад! только в преисподнюю! теперь уже не время следствий и судов! раньше надо было… Он сжег блондинку – она и не сообразила, что же происходит, как ее не стало, только распыленные в воздухе молекулы да атомы, которым уже не воссоединиться никогда в ее образ. Чище! Чище становится на родимой сторонушке. Иван почти физически ощущал это, хоть плачь от умиления. Но некогда!

Во всех сферах, на всех этажах и уровнях Желтого шара и примыкающих к нему помещений парила кошмарная суета. Такого переполоха здесь отродясь не видывали.

Ну и пусть. Иван знал, что если его не взяли сразу, то в этой дикой кутерьме его не возьмут никогда. Он победил.

Но он не будет ожидать лавров и венка победителя. Они даже не узнают, что на их «особо важном объекте малость пошуровал свой брат десантник, только классом повыше, но свой… они будут ругать его, будут проклинать за разрушения и смерти, и они, скорей всего, не узнают, что он их спас, что он остановил разрушительный для страны Проект, вывел под корень инструкторов-резидентов…

Нет, тут благодарностей не дождешься!

– Ну и ладно, – вслух опечалился Иван. – Ну и пусть.

Он достал ретранс. Пора.

На этот раз его так ударило о стену, что ребра затрещали. Ствол бронебоя врезался в живот, даже в глазах смерклось. Иван застонал. Но выбросило его не в камерепалате, а в какой-то тесной и вонючей каморке с низким потолком, каких не делали уже лег четыреста. Дверей в каморке не было, но было маленькое зарешеченное окошко. Иван пригляделся к решетке – слаба, в два рывка можно выдрать. Но само оконце мало, не пролезть. И почему его закинуло сюда?!

– Любо, братцы, любо, – пропел под нос Иван, – любо, братцы, жить…

Пол каменный. Стены каменные. Потолок каменный.

Но ведь ретранс должен был сработать на возврат? Какой же это возврат?! Тюрьма. Плен. Заточение. И поделом!

Ивану неожиданно показалось, что за спиной кто-то стоит. Он резко обернулся… в самом углу каморки скрючилась чья-то черная маленькая фигурка, бесформенная и уродливая. Карлик Цай ван Дау? Но он должен ждать в палате, он не может оказаться здесь. Другой узник? Глупости, еще минуту назад здесь никого не было, Иван точно помнил, он пока не выжил из ума.

– Не гадай, не ломай попусту голову, – гнусаво и хлюпающе прокартавило изнизу, – это я, твой лучший друг и брат.

Капюшон, скрывавший лицо, чуть сдвинулся назад – проявился большой вислый нос, слюнявая безвольно-обмякшая нижняя губа, тусклый блеск желтушных белков.

На Ивана в упор, наглым и одновременно обиженным взглядом смотрел Авварон Зурр бан-Тург в Шестом Воплощении Ога Семирожденного – нечистый посланец мира мертвых.

– Тебе еще не надоело быть собакой? – спросил Иннокентий Булыгин у оборотня Хара.

Тот не понял вопроса, потому что не знал, как это бывает «надоело». И потому Хар широко, по-собачьи зевнул.

Он давно уяснил, что с Кешей разговаривать бессмысленно, одни слова и никакой информации для троггов.

Хар знал, что все эти люди, с которыми его свела не только судьба но и воля наисвирепейшей и единовластной королевы Фриады, затевают какое-то огромное и рисковое дело. Но ему приказано быть с ними. И он будет с ними. А Кешу он считал почти что своим, почти троггом.

– Тоже мне, – с издевкой проговорил Булыгин, – зангезейская борзая! Никаких борзых на Зангезее нет! Там одни подонки и бандиты!

– На Гиргее нет бандитов, – вставил Хар и почесал задней лапой облезлое ухо.

– Чего-о?! – Хеша поперхнулся. – Это на Гиргее-то, на этой поганой каторге нет бандитов?! – Он выпучил глаза.

– Среди троггов нет бандитов, – пояснил Хар. – Все другие лишние на Гиргее, мы их не считаем.

– А-а-а, – глубокомысленно протянул Кеша.

Хук Образина вошел с лязгом и грохотом, чуть не выпав из откидного стародавнего и ржавого люка. Хук все никак не мог придти в себя и напоминал ожившего покойника, и все это несмотря на неоднократные переливания крови, омоложение тканей, регенерацию и усиленную кормежку. Хук был бледен и страшен. Но сейчас глаза его горели, а нижняя челюсть тряслась.

– Ты слыхал?!

– Чего?

– Нападение на особый объект объединения Дальний Поиск! В Арамчире! Не слыхал?!

– Это што еще за объект? – спросил Кеша лениво, ему было плевать на любые объекты. Он скучал без дела.

– Одна из наших баз, Кешенька! Банда террористов налетела, разгромила, ущерба на пять миллиардов, девятнадцать трупов в секторах обеспечения и один в пусковой зоне!

– Ну и хрен с ними!

Хук привалился спиной к стене бокса, сполз на корточки, откинул голову. Потом вытащил какую-то гранулу, проглотил. Хук был небрит и помят, но щетина недельной выдержки была почему-то зеленого, болотного цвета. Кеша хотел спросить – почему, потом раздумал, бог с нею и с Хуком. Несет околесицу, в себя не пришел еще, ничего – скоро оклемается, на дело вместе идти, ссориться нельзя.

– И по мне бы хрен с ними со всеми, Кешенька, – просипел Хук. – Но сам сообрази, откуда у нас тут, посреди Великой Расеюшки, заведутся террористы?! И кому, как ты выразился, на хрен нужны эти нападения и погромы?! – Хук Образина хрипел и сопел, будто из-за гробовой доски голос долетал. Но еще две недели назад он вообще ни на что не реагировал, только мычал и стонал. – Дело странное и непонятное, убей меня бог! И ежели бы наш Ванюша не сидел сейчас в психушке под семью запорами, я б сказал одно: его почерк! Он с юности незлобивый, отходчивый. Но коли работу работает, то на совесть…

Хар заинтересованно потянул длинную противную морду к Хуку Образине. Хар мог чуять далеко. И он чуял – Ивана сейчас на Лубянке, в подземной спецлечебнице глухих времен нету. А вроде бы и там он. Двоилось чутье у Хара. Но сам он не мог разорваться на две половины. Хар ждал.

– Это все ерунда! – подытожил Кеша, беглый каторжник и рецидивист. – Тут вот Гут Хлодрик приходил, Буйный, так он уже обратно к себе полбанды переманил, вот это здорово!

– Здо-орово, – насмешливо просипел Хук. – Все ждут, все готовятся, стволов выше горла, спецснаряжения хоть задом ешь, боеприпасов на триста лет вперед, Дил, мать его раскудрявую, половину цепочки загнал, на стреме восемь капсул держит, на всех переходники и возвратники запас, купил с потрохами две трети земного шара, Крузя, друг забулдыжный, подпольную армаду охмурил, двести тысяч длинных ножей ждут сигнала, не за совесть идут, за добычу, но подмога важная, тридцать семь бронеходов в полном боевом на орбите висят, стосковалися все… а Ванюша, бомбомет ему в глотку, здоровьишко поправлять надумал, в спецбольницу оформился на постой! Охладеет народ, один останется!

Хук Образина встал, сплюнул, выругался и вышел.

– Ничего, – рассудительно заключил Кеша, – возвернется Иван. Вовремя придет.

– Уговор у нас с тобой был, – напомнил Авварон и ехидно осклабился. – А ты и позабыл, видать, про все?!

На Ивана пахнуло трупной вонью. Но он не показал виду. Улыбнулся.

– Ты, нечисть поганая, слова не держишь. А с меня требуешь?

– Твои же интересы блюду, Ваня. Тебе в Пристанище надо. Без меня не попадешь туда?

Иван потер ушибленный локоть. Потом разжал кулак и показал черный кубик, будто похваляясь перед карликом-крысенышем, перед колдуном и мерзавцем своей силой да мощью.

– Нет! Не попадешь, – прогнусавил Авварон.

– Сгинь, нечисть!

– Напрасно нервничаешь, Иван, я же пришел за долгом. А долг дело святое! – Авварон приподнялся и вдруг гнусненько, похотливо захихикал. – Гляди, а то твоя мертвая красавица, кою ты оставил во хрустальном гробе, не дождется тебя.

– Дождется! – уверенно ответил Иван.

– Нет, не дождется! – настоял на своем Авварон.

Перед глазами у Ивана встало встревоженное, измученное лицо Светы. Одну он не уберег. Вытащил, называется, из Осевого… сгубил, негодяй. Не будет ему за это прощения. Никогда не будет! Но Аленка – она в надежной биоячейке, она под такой защитой, что неподвластна никому! Она будет ждать его вечность. И дождется. Он придет к ней.

– Да, Иван, – сокрушенно, с явным притворством пронудил Авварон, – ты прав, она тебя ждала. Но вечность уже прошла! – Он не выдержал и торжествующе рассмеялся. Желтые, дурно пахнущие брызги полетели во все стороны. – Прошла, Ванюша, друг ты мой и брат!

– Врешь!

– Нет, не вру. Это тебе так хочется, чтобы я врал. А я не вру. – Авварон перестал ухмыляться, насупился и сказал с укором: – Не любишь ты правды, Иван!

– Издеваешься?!

– Как можно? Ты вспомни-ка, совсем недавно своему дружку ты показывал Систему. Я рядышком был, я все видел.

– И снова врешь, нечисть! – Ивана начинало трясти от нахальства этого карлика-крысеныша, готового вползти в душу червем.

Но смутить Авварона Зурр бан-Турга было невозможно.

– Я завсегда рядом, Ваня, ты не сомневайся, за левым плечом твоим. Ты как почуешь нужду в чем, так оглянись налево, да позови только, мол, Авварон, друг сердешный! И я мигом отзовусь… вот тогда и поверишь. Ну это присказка, – Авварон надул щеки и даже подрос будто бы. – А я тебе твою ненаглядную показать хотел, как ты Дилу, Гугу-бандиту и Правителю вашему кривобокому Систему показывал, я ведь умею. Хочешь?!

Соблазн был сильный. Но Иван знал, этот колдун-телепат может запросто не правду показать, а наведенный морок, только запутает, охмурит, своего добьется и опять в погибельном месте на смерть бросит. Ага, бросит! Это коли сам не убьет. Ему ведь только Кристалл нужен.

– Нужен, Иван… очень нужен, – вновь прочитал мысли Авварон.

– Показывай! Но без всяких условий чтобы!

– За показ денег не берут, Ваня. Гляди! – Авварон вдруг поднялся над каменным полом до уровня Иванова лица, тяжело, надсадно с маятой заглянул прямо в глаза-и налились его базедовые желтушные белки свинцовой пустотой, будто распахнулись в сам ад, в преисподнюю. Иван только успел выставить барьеры Вритры… и канул – в пустоту, во мрак. И почти сразу увидал ее. Он узнал Алену, хотя это было невозможно, это было просто безумием каким-то: на прозрачно-хрустальном кубе сидела седая, высохшая старуха, глаза ее были словно замороженные– свет от них отражался, но не проникал внутрь, омертвевшие глаза. Желтая кожа, морщины, плотно сжатые губы… И все же это была она, именно она, Алена. Нет! Ивана передернуло. Нет! Он на самом деле сошел с ума! Или этот нечистый морочит его. Не может быть! Но каким-то внутренним, глубинным чутьем он знал, что никто его не морочит, что он видит ее… и еще кого-то. Странно! Ивана затрясло. Очень странно. В этой старой высохшей женщине непостижимо сплелись черты невероятно красивой, когда-то молодой, нежной, доброй, ласковой, ждущей его прекрасной Елены, Аленки… и кого-то еще, очень знакомого, но страшного, гнетущего… Иван никак не мог понять. Будто кто-то стоял за спиной с занесенным в руке ножом. Будто сверлили затылок чьи-то ненавидящие глаза. Нет! Только не это!

Иван мысленно взмолился: «Авварон! Я тебе верну Кристалл, он твой, только скажи, что это все неправда! Ты слышишь меня?!»

– Слышу, слышу, – явственно раздалось из-за левого плеча. – Но это правда, Иван, ничего не попишешь. Ты узнал ее, да?

– Узнал! – произнес Иван вслух.

– А ты всю ее узнал?!

– Как это… – Иван уже понимал, о чем говорит Авварон Зурр бан-Тург, но он не хотел в этом признаваться, будто от его признания зависело – сбудется это или нет.

Когда ему явился впервые призрак страшной, безумной старухи? Давно, еще перед отправкой в сектор смерти, в комнате с хрустальным полом. Она выросла из-за спины, пронзила лютым взглядом. И он тогда понял, что ненавидит ведьма не только весь род людской, но и именно его, ненавидит до сладострастия, до жути. А потом в капсуле! А потом на планете Навей! А потом – когда он вырвался из Пристанища. Она не отпускала его! Она тянула к нему свои скрюченные старческие пальцы и злобно, нечеловеческим смехом хохотала. И вот теперь… нет, он не увидел ее, но он узнал страшные, проглядывающие черты той фурии в своей Апенке. – Этого не может быть! Не мучай меня!

– Может, – спокойно ответил Авварон, он почти не картавил, как и всегда, когда дело принимало серьезный оборот. – Она еще не стала злым духом планеты Навей.

Но она станет. С каждой минутой, с каждым днем она стареет, наполняется злобой и ненавистью, она воплощается в оболочку фурии. И она становится ею!

Лицо Алены приблизилось, теперь Иван видел каждую черточку, каждую морщинку. В этом лице были добро, ожидание, былая краса, усталость… и проглядывало в нем иное, нехорошее. Время! Проклятое время перевоплощает людей без всяких причуд, без ворожбы и колдовства!

– Нет! Ты ошибаешься, Иван! Мы помогаем ей, посвоему помогаем! И она станет той, что преследует тебя, никуда не денешься – это твой злой дух! Прежде, чем ты покинешь свое бренное тело, он изведет тебя вчистую, не сомневайся!

– Гадина! Ты просто гнусная гадина! – сорвался Иван. – Но я не верю тебе. Она еще нескоро постареет и превратится в фурию… пройдут годы, десятилетия! А та мне являлась давно, значит, это не она. Не она!