Текст книги "Не валяй дурака, Америка… (СИ)"

Автор книги: Юрий Артемьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Надеюсь, у этого парня всё сложилось хорошо. Хотя он и не приспособлен для взрослой жизни. Нельзя жить идеалами. Разочарование неизбежно. Хотя, если он там употребляет травку или ещё чего-нибудь «вкусное», то ему всё едино, что марксизм, что пацифизм…

Любая идеология – это религия. Одни искренне верят, что бог есть, а другие. Не менее искренно считают, что бога нет. Общество без религии это как корабль без компаса, без руля и без парусов. Его будет болтать по волнам по воле ветра. И хрен его знает, куда может занести. Без веры, без религии человек ходит во тьме с повязкой на глазах. Человеку просто необходимо во что-нибудь верить.

В древности люди верили, что бог сидит на небе и посылает на землю всякие кары. Молнии и грозы, дождь, снег и град. Хотя, если мне память не изменяет, у древних людей было много богов на всякий случай жизни. Бог земли и бог дождя, бог плодородия и богиня любви… Воображение правит миром. Каких только богов не придумали себе люди за тысячелетия.

Большинство людей нуждается в обществе себе подобных. Человеки это вообще – стадные животные. И не важно, как называется твоё стадо: прайд, отара, семья или государство. Важно ощущать себя в стаде. Недаром все революции происходят примерно по одному сценарию. Собирается толпа… Хотя нет. Сперва появляется вожак, лидер… А лидер это торговец надеждой. Он толкает речь перед толпой, а после этого уже толпа крушит и ломает старое, чтобы на этом месте возвести что-то новое. И порою люди, которые в этой толпе куда-то бежали и что-то кричали, потом сидят, рвут на голове последние волосы и думают: «А на хрена я всё это сделал?»

Блин горелый… Вот что у меня за натура такая дурная? Мне сейчас надо решать вопросы с моей колумбийской партизанкой, а я тут размышляю над всякой ерундой. Кому какое дело, кто во что верит? И с чего я вообще завёлся?

* * *

– Да. Называй меня Алексом.

– Хорошо. – улыбнулась Лола.

Похоже, что для неё все мои размышления прошли мимо кассы. Она их просто даже и не заметила. Не более чем секундная пауза в разговоре. Разве стоит на этом заострять внимание?

– Так кто ты теперь, Лолита? Агент колумбийской наркополиции? Член колумбийской наркомафии?

– Нет. Нет. И ещё раз нет.

– Ну, так кто же ты?

– Никто… Меня больше нет.

– А я вот вижу перед собой тебя и знаю, что ты есть.

– Больше нет той, кем я была раньше. Я думала, что делаю хорошее и нужное дело, а меня просто использовали. Использовали, шантажируя моим непутёвым братом. Теперь его нет и я им больше ничего не должна… Если только отомстить.

– Кому?

– Не знаю… Всем…

– Убийц твоего брата мы уже наказали. И даже тех местных бостонских мафиози немного пощипали. Если хочешь, можем снова туда вернуться.

– Зачем? Ты такой кровожадный?

– Нет. Не настолько. Но если тебе это надо…

– Уже не надо.

– Тогда что ты будешь делать дальше?

– Отправлюсь вместе с тобой.

– Куда?

– А мне всё равно. Я знаю, что у тебя есть ещё какие-то дела вроде тех, что мы делали в Гарварде…

– Да. Есть. И тебе всё равно? Ты даже понятия не имеешь, кто все эти люди, которых я собираюсь убить?

– Да. Мне всё равно. Потому что и тебе было всё равно, когда ты убивал моих врагов.

– Ты мне ничего не должна больше, Лола.

– Это не так. Я должна тебе целую жизнь. Это мой долг крови перед тобой.

– Я не требую с тебя никакого долга. Ты – свободный человек. Ты можешь жить своей жизнью. У тебя же есть в Америке тётя Мария. Поедешь к ней, устроишься там… Найдёшь себе хорошего парня, выйдешь за него замуж, нарожаешь детишек…

– Ты дурак, Алекс!

Она отвернулась, снова сделав вид, что обиделась на меня. Но я уже хорошо изучил эту девчонку. Долго обижаться по пустякам она не умеет, а те, кто её обидят всерьёз – долго не живут.

Через пару минут она снова обратилась ко мне

– А теперь, Алекс, твоя очередь откровенничать…

Хотелось ответить в духе старого анекдота:

«Как здоровье, Абрам Моисеевич?……… Не дождётесь!»

– Что ты хочешь знать обо мне, вредная девчонка?

– Я не вредная. Я – полезная. Не уходи от ответа! Теперь твоя очередь рассказывать о себе.

– Что конкретно ты хотела бы узнать? Будь осторожна с вопросами! Ты слышала такую поговорку: «Любопытство сгубило кошку»?

– Слышала. Но в оригинале эта поговорка звучит иначе.

– Правда, что ли?

– Правда…

– И как она звучит?

– Любопытство кошку убило, но удовлетворив любопытство, она снова воскресла. Ты что, не слышал? У кошки девять жизней.

– Ты уж определись. Кто ты на самом деле? Кошка или волчица?

– Я – та, кто я есть. А вот про тебя я совсем ничего не знаю, Алекс.

– Во многих знаниях – многие печали.

– Я лучше буду немного грустной, но очень хочу узнать, кто тот парень, которому я готова помогать во всём.

– Понимаешь, Лола… Я такой же, как и ты. У японцев есть такое понятие – ронин.

– Ронин?

– Да. Это самурай потерявший покровительство своего сюзерена, но не предавший его. Я, как и ты, остался один посреди чужой страны. Без денег, без документов, без оружия, без средств передвижения. Даже практически без возможности связаться с теми, кто был моими командирами. И сейчас я действую совершенно самостоятельно на свой страх и риск. Ты готова помогать такому изгою?

– Ты сказал, что остался один посреди чужой страны?

– Да…

– А какая страна твоя? Под чьим флагом ты воюешь?

– Тебе это обязательно надо знать?

– На знаю… Раз ты не говоришь по-испански, то скорее всего, ты не из Латинской Америки и не из Испании… Откуда-то из Европы, да?

– Да.

– Тогда меня это мало касается. Ты же не против Колумбии?

– Нет. Ни в коем случае. А ты что, всё ещё считаешь себя на службе у Колумбийского правительства.

– Я просто не хочу, чтобы кто-то вредил моей стране. Там есть не только плохие, но и хорошие люди.

Я приложил правую руку к сердцу.

– Даю тебе честное благородное слово, что ни во сне, ни наяву, я не желаю причинять вред твоей стране! Надеюсь, что убивать колумбийских бандитов ты мне не запретишь? В этом отношении у меня такой принцип: «У бандитов нет национальности.»

– А ты что, благородного происхождения?

– Почему ты так решила?

– Ну… Ты же сказал «честное благородное слово».

– Скажем так… У меня есть в предках лица дворянского происхождения.

– Ты, что, граф? А может быть, принц? – усмехнулся вредный енотик в солнечных очках, скрывающих синяки.

– Нет. Простые служивые дворяне. Не те, которые гуляли при дворцах, а те, кто кровь на поле боя проливали.

– Это, как Д̕ Артаньян из книги Дюма?

– Примерно так. Помнишь, что он, когда приехал в Париж, он был всего лишь шевалье. А шевалье – это всего лишь рыцарь едущий на коне.

– Mi caballero. – романтическим голосом проговорила Лолита.

– Чего?

– Ты мой рыцарь!

– Хочешь стать «моей прекрасной дамой»?

– У меня не получится. Кто я такая? Маркитанка… Не более того. У тебя же есть невеста, где-то в твоей далёкой стране? Так что можешь посвящать свои подвиге ей. А я лишь та, что перевяжет твои раны, да согреет постель холодной ночью.

– Не принижай себя, Лола. Ты скорее для меня боевая подруга. Та, что и спину прикроет, и об опасности предупредит вовремя.

– Из какой ты страны, таинственный рыцарь?

– Лолита! Ты мне веришь?

– Почти во всём…

– Я не могу прямо сейчас рассказать тебе всё о себе. Но даю тебе слово, что обязательно расскажу. Но позже.

– Почему?

– Потому что мне ещё самому надо разобраться во многом. Понимаешь… У меня сложилось впечатление, что мои… командиры не верят мне. Я тебе не говорил про это.

– Ты вообще мне ничего не говорил.

– Я позвонил по телефону…

– Тайком от меня…

– Ты тоже звонила тайком от меня.

– После чего ты чуть не убил меня за одно только подозрение в предательстве…

– Я рад, что ошибался.

– Ну и что? Ты позвонил. И что они тебе сказали?

– Понимаешь… Сначала на том конце меня попросили перезвонить через час.

– И тебя это насторожило?

– Нет. Это всё правильно, как и должно быть. На телефоне сидит только какой-нибудь секретарь. Он связался с начальством и через час был готов дать ответ.

– А что тебе сказали через час?

– Не важно, что сказали, важно как сказали…

– Поясни!

– Тон разговора секретаря поменялся. Мне показалось, что по адресу, который мне дали, меня ждёт засада.

– Ты думаешь, что свои тебя предали?

– Нет. Мне кажется. что они думают, что я их предал.

– Но ты же не предавал их.

– И в мыслях не было.

– Тогда в чём же дело?

– Я боюсь, что пока они разберутся в этом, от меня даже мокрого места может не остаться на грешной земле.

– Всё так серьёзно?

– Думаю да.

– Это не из за тех, кого ты убил в ресторане?

– Да. Один из них был явным врагом. И за него мне разве что только награду могут дать. Зато другой… Он был…

– Алекс? Ты – русский?

– С чего ты вдруг сделала такой вывод?

– Я умею читать. А в сегодняшних газетах эта новость уже есть. Убили советника президента и русского посла. Ты ведь сказал, что один был врагом, а другой нет.

– Он был предателем.

– А они… Ну, эти твои про это знают?

– Вот в этом я пока что не уверен.

– Тогда всё ясно… А ты правда русский?

Она смотрела на меня изучающим любопытным взглядом. Наверное на инопланетянина она смотрела бы так же. Похоже, что она пыталась найти во мне какие-то черты, которые не замечала раньше. Но через минуту, она высказала такое, что меня даже слегка позабавило.

– Не. Не похож…

– А ты что? Видела много русских?

– Никогда не видела… Но они. Они должны быть такие…

– Какие такие? Бородатые и вечно пьяные?

Задумалась.

– Нет, наверное… Но…

– Не ломай голову. Я обещаю тебе, что расскажу всё, когда придёт время.

– А когда ты пойдёшь по тому адресу?

– Я им сказал, что завтра.

– А этот адрес где?

– Здесь в Нью-Йорке.

– Давай смотаемся туда сегодня и посмотрим.

– Я так и думал сделать.

– Ты хотел поехать туда один?

– Да.

– Поедем вместе. Они же будут ждать тебя, а не меня.

* * *

Учитывая, что никакого транспорта у нас с Лолитой не было, пришлось изучать карты. Слава богу, этой макулатуры хватало в избытке. Но для меня это был тот ещё квест… С трудом, но я нашёл нужный мне адрес, и прикинул примерный маршрут. Ехать нам оказалось совсем недалеко. Всего лишь несколько остановок на местном сабвее.

Недаром Нью-Йоркское метро в эти года прозвали «Ад на колёсах». Зрелище, скажу я вам, инфернальное, что внутри вагонов, что снаружи. Я даже был бы не против граффити, если бы это было хотя бы красиво. Но глядя на местную настенную «живую пись» тут складывалось ощущение, что каждый пассажир считал своим долгом оставить память о себе.

Так что зря про русских говорят, что где бы они не побывали, обязательно напишут на стене матерное слово или «здесь был Вася». Американцы переплюнут наших отечественных хулиганов в разы. А поскольку слов из русского мата я так и не обнаружил, значит наши «художники» сюда пока ещё не добрались. Возможно это будет чуть позже… Я ведь помню, как в одной из первых частей «Полицейской академии», кажется во второй, на пол экрана была видна знакомая надпись из трёх букв на телефонной будке. Причём на чистейшем русском языке.

Ехать нам было недолго, но я уже пожалел, что мы не озаботились сохранностью наших денег. Публика в вагоне была та ещё… Я думаю, что если бы они узнали, что в задрипанной холщёвой сумке на плече моей спутницы хранится просто так пара-тройка десятков тысяч долларов… Они бы нас на лоскуты порвали. Жизнь человека тут не дороже сотни баксов, а то и дешевле порой… Но неприятная компания вышла почти сразу, а остальных пассажиров опасными я не посчитал. Но мысль о том, что надо бы срочно озаботиться об оружии, не покидала меня уже давно.

Ничего криминального по дороге не произошло, так что доехали мы нормально, хотя и сполна насладились «ароматом» нью-йоркской подземки. Воняло всем, чего только можно себе представить противного. Потом, мочой, и ещё чем-то кислым и протухшим. Я даже не представляю с чем можно сравнить этот запах… Наверное, только с ночёвкой в мусорном контейнере соседствуя с пищевыми отходами не первой свежести.

* * *

С радостью выйдя на свежий воздух, я с удовольствием вдыхал атмосферу Большого Яблока. И аромат автомобильного выхлопа после местного сабвея, казался благовонием.

Сверился с картой. Чтобы не выглядеть, как совсем тупой турист, я заранее сложил карту так, чтобы был виден только нужный район. Оказалось, что если идти по прямой, то мы в аккурат выйдем к нужному дому. Судя по адресу выданному мне Сандрой, это был не многоквартирный дом, а частный. Их тут полно было. Похоже, что это и есть та самая «одноэтажная Америка» описанная Ильфом и Петровым.

«Посоветовавшись» с картой, я решил не идти напрямую, а двигаться по параллельной улице. Тут у них с этим всё обстояло очень просто. Всё в клеточку, как в школьной тетрадке по математике. Стрит, стрит, стрит, авеню, авеню, авеню…

Хотя… Я снова сверился с картой. Среди «стрит» попадались и «авеню», а помимо них ещё были всякие «роуды»… Ладно. Разберёмся и с этим. Самое главное, что я уже посмотрел пути подхода к нужному мне адресу и пути отхода от него.

* * *

Да-а… Хреноватый район для скрытного наблюдения. Частные дома, заборы низкие или их вовсе нет. А чаще всего просто аккуратно подстриженные колючие кустики. Со стороны красиво, но никак не годится для работы наблюдателя.

Нам повезло только в том, что всего лишь в одном квартале от нужного дома, находится Джеймс Мэдисон Хай Скул. День уже перевалил на вторую половину, так что среди шляющихся школьников можно немного затеряться.

Лолита уже прошлась по району. Маршрут был составлен так, что можно было пройти мимо нужного дома и вернуться обратно минуя его.

– Заметила чего-нибудь?

– Ничего особенного. Только то, что нужный нам дом выглядит немного не жилым.

– В смысле?

– Ну… По сравнению с другими домами… Нет никаких признаков того, что в доме есть дети или женщина.

– Ты как это определила?

– Не могу сформулировать, но ты сам поймёшь, когда увидишь. Желательно, конечно, ещё со двора посмотреть, но и так…

– Ладно. Пойду гляну. Ты здесь поосторожнее. Школьники такие любопытные. На меня уже обратила внимание одна компашка. Но подходить не стали. А к тебе точно кто-нибудь прилипнет.

– Может мне очки снять? Когда увидят, что у меня синяки…

– Не вздумай! Это особая примета, от которой трудно избавится быстро. И к тому же… – я слегка улыбнулся. – Вдруг на тебя положит глаз какой-нибудь зоофил, который фанатеет от енотов.

Я увернулся от её кулачка и пошёл в сторону нужного адреса по маршруту обратному тому, каким до этого гуляла Лолита.

* * *

Или мне так кажется, или… Ну, не знаю. Трудно идти, делая вид, что тебе совсем ничего не интересно, при этом внимательно наблюдая за окружающей обстановкой, стараясь не упустить из виду никаких мелких деталей. Я никогда не работал в наружке. Следить приходилось. Но это чаще было наблюдение из припаркованной машины или из окна соседнего дома.

Был у меня один знакомый. Его из наружки уволили за пьянку и он перевёлся к нам на землю опером. Я тогда только-только начинал свою службу в органах. Так вот… Он был абсолютно серым и невзрачным. Незапоминающаяся внешность и не броская одежда. Стоило ему подойти к другим людям, и он просто терялся в толпе. А когда не было толпы, он мог потеряться и просто так… Жаль, что долго он не прожил. Зелёный змий сгубил его. Заснул по пьянке с зажжённой сигаретой в руке, и всё… Земля ему пухом!

Лола была права на все сто. Около некоторых домов, то тут, то там были видны следы того, что люди тут есть. Где-то висело полотенце, где-то в траве лежала забытая ребёнком игрушка. И у других домов присутствовал неуловимый, но всё же вид «жилого» дома. А дом по нужному адресу выглядел как… как дом, подготовленный к продаже. Он был чистенький, опрятный, и как будто свободный от жильцов. Как на картинке. Покупай, заезжай и живи…

Проходя мимо этого дома, я обратил внимание на серебристый фургончик, припаркованный по диагонали напротив. Не знаю, что меня заставило обратить на него внимание. Машин разных было много на этой улочке, но этот фургончик… Он тоже, как и дом, казался несколько инородным что ли…

Делая вид, что не обращаю никакого внимания ни на дом, ни на фургон, я лениво прошёл мимо и ушёл в сторону школы. Заметив при этом, что на бортах фургона была реклама какой-то фирмы, то ли электрической, то ли сантехнической… Номера на этой машине были новые, как будто только что отпечатанные и покрашенные.

Как там у них это называется? «Подводная лодка»? Машина для скрытого наблюдения. Интересно только одно. Это чья такая машинка? Неужто наши так расщедрились, что потратили ценную валюту на приобретение и оборудование этого фургона. Вот не верю ни на грош. Стоит какому-нибудь шибко любопытному полицейскому поинтересоваться… И что они ему предъявят? Советский дипломатический паспорт? Чушь.

Наверняка это местные шалят. А кто? ЦРУ? ФБР? Да. Скорее всего, это федералы. Сидят там внутри, в обнимку друг с другом, агент Дана Скалли и агент Фокс Малдер. Ну или ещё кто-то из их команды и наблюдают за нужным мне домом.

А значит что? А значит то, что мне туда соваться не резон. Под колпаком находится явочная квартирка.

Я уже почти что дошёл до школы…

Я даже увидел сидящую на траве Лолиту. И она тоже заметила моё приближение.

Только что-то в выражении её лица мне очень не понравилось. Она смотрела на меня настороженно и…

Додумать я не успел. В спину мне упёрлось что-то жёсткое. Кто-то взял меня под локоток и незнакомый мужской голос на чистом русском языке тихо прошептал мне на ухо:

– Не дёргайся, парень!

Глава 9

Глава девятая.

Противник шансов не оставил.

Пришлось сыграть в игру без правил…

07 августа. 1974 год.

США. Нью-Йорк. Бруклин.

– What’s the matter? I don’t understand… (англ. В чём дело? Я не понимаю…)

– Не надо притворяться, Саша! Я тебя узнал. Ты очень похож на свою фотографию. И к тому же, я следил за тобой.

Дёргаться особо я не стал. А смысл? Если это кто-то из наших… Ну, не ломать же ему руку с пистолетом? Или что он там приставил к моей спине?

А если это не наши? А кто тогда? ФБРовец? Так чисто говорящий по-русски? Как сказал бы Станиславский: «Не верю!» Даже наши эмигранты через год другой начинают говорить по-русски с неуловимым акцентом. А этот хмырь за моей спиной говорит на великом и могучем так же чисто, как Сандра по телефону на языке Шекспира. Слишком чисто. Слишком правильно.

Я постарался слегка изменить положение своего тела так, чтобы Лолите стало виднее то, что происходит у меня за спиной.

Странное дело? Средь бела дня посреди Нью-Йорка кто-то кому-то приставляет пистолет к спине, а никто из окружающих не замечает этого. Вот уж воистину тут всем на всех наплевать.

* * *

– Сёйчас ты пойдёшь со мной! – продолжил вещать голос за моей спиной.

Я уже прикинул, что человек позади не выше меня ростом. Ну не согнулся же он, чтобы шептать мне в ухо.

Идти куда-то с ним мне совсем не хотелось. Я уже планировал попробовать вывернуться из его захвата, как вдруг…

Мой визави внезапно издал какой-то странный звук, одновременно напоминающий и вскрик, и всхлип… Рука, держащая меня под локоток ослабла…

Я тут же развернулся и хотел было уже схватив его за руку с пистолетом, чтобы постараться отобрать оружие…

Вовремя я заметил, что оружия-то в руке у него никакого и нет больше. Ну, разве что кроме знакомого мне ножа балисонга, который проткнул насквозь его кисть. А пистолетик уже выпал из раненой руки и упал на землю.

Я пробил стонущему в кадык, чтобы он своим криком не привлекал внимание. Он захрипел ещё больше. Прислонив его к телефонной будке, я наконец-то разглядел своего противника.

Молодой парень, лет двадцати пяти. Худощавый и совсем не похожий на крутого спецназовца. Он был скорее похож на студента или аспиранта из какого-нибудь престижного ВУЗа. Вот только ещё очки бы ему на нос… прям вылитый Шурик из «Кавказской пленницы» и «Операции Ы».

Лолита уже была рядом. Я даже успел заметить, как она подобрала пистолет и сунула его к себе в сумку.

Рука у нашего неудачливого похитителя даже особо не кровила. Но торчащий нож, пробивший ладонь, выглядел омерзительно. Я хотел было выдернуть его, но Лола покачала головой, не советуя этого делать.

Она встала так, чтобы наш пленник не видел её. А я по быстрому обыскал нашего подранка. Не разглядывая, я бросал к Лолите в сумку всё, что находил в его карманах. На щиколотке у этого незадачливого Рэмбы была пристёгнута ещё одна кобура с маленьким пистолетиком. Отстегнув ремешок, забрал его вместе с кобурой.

– Сколько ещё человек в адресе? – по-русски спросил я раненого.

– Ещё двое.

– Машина у соседнего дома, фургон… (Я назвал номер)… Ваша?

– Нет.

– Идиоты! Ваша явка уже провалена. Вас пасут. В машине наверняка агенты ФБР. И на хрена ты в меня железякой тыкал?

– А-а-а… – закряхтел пленный, пытаясь что-то сказать.

Но я не дал ему договорить.

– Привет начальству передай!

Я пробил ему в «солнышко», и разговаривать ему совсем почему-то расхотелось. После этого, мы оставили его в телефонной будке, напоследок всё же забрав свой ножичек.

Лолита была права. Как только я выдернул нож из раны, кровь тут же стала течь сильнее. Но мы, не обращая больше внимания на человека с окровавленной рукой, удалялись от места очередного преступления стараясь не особо привлекать внимания.

* * *

– У меня на спине нет следов крови? – спросил я у своей подруги.

Она глянула мне за спину.

– Нет.

И только потом она обратила внимание на окровавленный нож в моей руке, указав на него взглядом. Я тормознулся у какого-то газона. Несколько раз воткнул ножик в землю, очищая лезвие, и только после этого сложил нож и сунул его в сумку.

– Кто это был? – спросила Лола.

– Понятия не имею. Ты даже не дала мне времени познакомиться с ним.

– Ну, извини! Я думала, что приставленный пистолет к твоей спине это хороший повод придти тебе на помощь.

– Спасибо тебе! Только не надо сразу же убивать всех, кто подойдёт ко мне, чтобы что-то спросить.

– А он хотел что-то спросить?

– Нет.

– А чего он хотел?

– Чтобы я пошёл куда-то с ним.

– Он что? Педик?

– Откуда я знаю? Мы так и не успели с ним особо пообщаться. Ещё пару минут и я бы понял, чего конкретно он от меня хочет.

– Прости!

– А ты метко метаешь нож. Не боялась промахнуться и воткнуть его мне в спину?

– Я никогда не промахиваюсь.

– Просто именно в тот момент я собирался отнять у него пистолет и без ножа. И если бы я дёрнулся на секунду раньше, то куда бы воткнулся твой нож?

– Прости меня!

– Я не тебя не сержусь.

– Это хорошо.

– Хорошо то, что хорошо кончается.

– А ты с ним по-русски разговаривал?

– Да.

– А он что? Русский?

– Да.

– Не похож…

Мы шагали в сторону станции подземки, хотя ехать на метро я не планировал.

– Ты всё правильно сделала. Хрен знает что у него было на уме. Я бы сам поступил так же, если бы к тебе кто-то приставал. И даже разбираться бы не стал…

Она улыбнулась.

– Куда мы сейчас?

– Подальше отсюда. И желательно побыстрее.

– Ты думаешь, что он обратится в полицию?

– Он… вряд ли. Но случайные свидетели могли уже позвонить в девять-один-один.

– Алекс! А кто он? Ты же знаешь…

– Я точно не знаю. Могу только догадываться. Я тут прихватил у него из кармана какие-то документы. Потом посмотрим. Сейчас нам надо бы свалить подальше.

Я громко свистнул, и проезжающее мимо жёлтое такси тут же остановилось рядом с нами…

07 августа. 1974 год.

СССР. Где-то в Москве…

– Разрешите, товарищ генерал?

– Козырев! Что там у тебя?

– Из Америки…

– Да ясно уже. Что там опять произошло?

– Ранен наш сотрудник.

– Как?

– С его слов, он заметил нашего парня недалеко от указанного адреса. Попытался предпринять меры к его задержанию, но…

– А с какого хера он пытался его задержать? У него разве были именно такие инструкции?

– Нет. Он должен был находиться по адресу…

– Вот именно. Сидеть и ждать. Когда наш парень сам к ним придёт.

– С его слов, он отлучился за сигаретами. Заметив нашего парня, какое-то время следил за ним, а потом попытался задержать его.

– Каким образом?

– Приставил пистолет к спине и предложил проследовать с ним.

– Приставил пистолет средь бела дня посреди Нью-Йорка?

– Он говорит, что постарался это сделать незаметно для окружающих.

– И что дальше?

– А дальше кто-то ранил его.

– Степень ранения?

– Ножевое. Повреждена кисть руки, в которой он держал пистолет.

– Это Тихий его так?

– Говорит, что нет. Там был кто-то ещё, но кто, он не видел.

– Это всё?

– Нет. – Козырев сделал паузу…

– Продолжай!

– Наш парень забрал у Зинченко пистолет, запасную обойму и…

– Что ещё?

– И всё остальное, что было в карманах… Документы, деньги и ещё один пистолет, пристёгнутый к ноге.

– Идиот! Несовершеннолетний пацан ограбил штатного сотрудника внешней разведки.

– Зинченко больше работал с документами…

– Тогда какого хера он обвешался пистолетами и пошёл на задержание того, кого должен был просто ждать сидя на адресе. Отозвать в Москву этого идиота! Я тут сам с ним поговорю по душам.

– Есть!

– И куда делся наш парень?

– Товарищ генерал! Со слов Зинченко Тихий сообщил ему, что за адресом, на который должен был явиться наш агент ведётся наблюдение из припаркованного фургона. Предположительно ФБР. Но в этом он не уверен. Возможна также и прослушка, раз им известен адрес.

– Что-о-о? Вы там что, все о*уели в конец? Сидите в Штатах, жрёте гамбургеры, бухаете и ни *уя не делаете. А пацан, самостоятельно проникший в страну, уже успел ликвидировать предателя и обнаружил слежку ФБР за нашей квартирой?

– Так точно, товарищ генерал!

– Что так точно? Пидарасы… *лять. Ни *уя не умете. Всех на *уй разгоню. Пойдёте у меня в народное хозяйство поднимать урожайность грёбанной кукурузы за полярным кругом.

– Так точно…

– Иди уже, Козырев…

Было видно, что генерал злится. И даже когда за подчинённым уже закрылась дверь, он всё ещё ворчал.

– Долбодятлы… Никто работать не хочет…

Всё ещё 7-е августа 1974 года.

США. Нью-Йорк.

Ничего умнее я не придумал, как назвать таксисту адрес: Grand Central Terminal (Центральный вокзал). Ну, просто ничего другого мне и в голову не пришло. Слишком много событий и потрясений было сегодня.

Желание просто провести небольшую рекогносцировку на местности и посмотреть адрес, который мне по телефону сообщила Сандра, вышел немного за рамки ленивой прогулки по местным улицам. Ранение сотрудника… Интересно, а какого конкретно ведомства он сотрудник? Внешней разведки? Вряд ли какой силовой структуры. Что-то не показался он мне крутым спеназёром. Ростом с меня, но при этом худой и бледный, как книжный червь, случайно вышедший на улицу подышать.

Откуда он вообще взялся на таком расстоянии от адреса? Сказал. что следил за мной… Может наружник какой. Я его вроде бы даже и не замечал до самого последнего момента. Или я тут так расслабился на заморских булочках?

Сразу вспоминается наш сержант из учебки, который поощрял тех, кто не мог подтянуться на турнике нужное количество раз словами, про домашние пирожки торчащие из зада.

Ладно… Опять в лирику впадаю…

* * *

А мы тем временем застряли в пробке. Нет, не стояли, а очень-очень медленно ехали. Примерно по двадцать тридцать сантиметров в минуту. Или как они тут считают? В дюймах? Ну, тогда десять дюймов в минуту. А сколько это будет в километрах в час?

Увлекшись устным счётом, я даже не сразу понял, что водитель пытается мне что-то говорить на не слишком правильном английском языке.

– If you change to the subway right now, you will get to the station much faster. (англ. Если вы прямо сейчас пересядете на сабвей, то доедете до вокзала гораздо быстрее.)

А после небольшой паузы уже более эмоционально.

– Hey guy! Can you hear me? Kozel, blya, bezrogiy… (англ. Эй, парень! Ты меня слышишь? Kozel, blya, bezrogiy.)

Вот этого я совсем не ожидал.

– Слышь, водила! А ты ничего не попутал? За «козла» можешь и ответить.

– Ты, русский, что ли? Извини, не признал. Ты так бодро по ихнему болтал, что я думал местный. Богатым будешь.

На карточке с лицензией прилепленной к передней панели я прочитал имя водителя Paul Rubin.

– И как твоя фамилия правильно читается? Ру́бин или Руби́н?

– Правильно было Зарубин. Но, когда я сюда переметнулся, то решил, что Ру́бин тут будет короче и понятнее. Вот и сократил. Теперь я тут Пол Ру́бин.

– Па́ша!

– Мля… Как давно меня так не называли… А тебя, как звать парень?

– Алекс.

– Сашка или Лёшка?

– А для местных не всё ли равно? Но вообще-то, да, ты прав. Зови Лешкой, так будет верней.

Почему я назвался именем своего брата-близнеца? А я знаю? Иногда в этой новой жизни я неосознанно совершаю что-то, что даже объяснить-то сам себе потом не могу. Но, как ни крути, в последствии все эти экспромты всё равно складываются в ёлочку…

– Ты, как сюда попал, Лёха! – сразу же по-простому начал со мной общаться разговорчивый таксист.

– Паша! Если не хочешь, чтобы тебе врали, не задавай таких вопросов.

– Хы… Ты прав. Какое мне до этого дело? Просто я рад, что земляка встретил, а то эти черномазые уже вот где у меня… – он провёл по горлу ладонью.

– Понимаю.

– Но подружка у тебя из местных, что ли?

– Почти. Тоже не совсем местная.

– Из латиносов?

– Типа того. Паша! Ты не тарахти! Я вот у тебя чем хотел поинтересоваться…

* * *

Но похоже было на то, что моя очередь задавать интересующие меня вопросы ещё не пришла.

Несмотря на то, что я у таксиста Пашки даже и не спрашивал: «Кто он, откуда, и как он сюда попал?», выслушать всё это мне пришлось, так как остановить его словесный поток было невозможно. Заполучив «дежурные уши», он буквально за минут пятнадцать поведал мне практически всё о своей жизни.

Павел Зарубин, сорок шестого года рождения. В тот год родилось очень много детей. Мужики возвращались с фронта, а женщины им были рады… Вот так и появился на свет Пашка.

Сам-то он родом из-под Воронежа, а как известно из нашей отечественной истории, что именно этот город Пётр Первый избрал в качестве колыбели Российского флота. И Пашка с самого раннего детства грезил морем. Так что в военкомате высказав желание служить на флоте, туда и попал. Служил на Чёрном море, где и остался после дембеля. Правда не в Севастополе, а в Новороссийске. Женился на местной, вот и обосновался там же. Расписался, прописался… А родственник супруги пристроил его по блату матросом на сухогруз, который постоянно ходил в загранку. Так что молодая семья стала хорошо поживать, да добра наживать.

Но через пару-тройку лет случилось то, что перевернуло всю жизнь моряка Пашки Зарубина.

В тот день они должны были уйти в загранку, и он уже попрощавшись с любимой женой отбыл в порт. Но там что-то не заладилось. Отправление было отложено до утра. Никого на берег уже не отпускали, но Пашка, каким-то образом сумел слинять, чтобы ещё одну ночь провести дома.