Текст книги "Не валяй дурака, Америка… (СИ)"

Автор книги: Юрий Артемьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

То, что намерения у этой парочки были недобрые я уже был уверен почти на все сто. Иначе на фига бы толстяку было лупить меня прикладом по голове. Так ведь и убить можно. Я пощупал затылок и наткнулся на комок слипшихся волос. Похоже, что кожа рассечена. Череп, скорее всего не пробит, ведь не мозги же это вытекают, превращая мои волосы в комок мокрых водорослей. Да и кровь больше не идёт. Ладно. С этим потом разберёмся. А сейчас надо помочь Лолите. То, что она вся в крови – неудивительно. Ведь на ней лежал, навалившись, этот скаут с ножом в груди. С него и натекло. Но она ведь тоже ранена. Может тоже оглушили ударом по голове. Я ощупал её голову. Вроде бы никаких наружных повреждений нет. Но это ничего не значит. Если ударить по голове мешком с песком, тоже никаких следов не будет, а сознание уйдёт в минус только так.

Наверное я слишком грубо ощупывал свою подругу в поисках повреждения. Прямо в моих руках она пошевелилась и открыла глаза. Её глаза и так были большими и очень выразительными. Но сейчас они были просто огромными и удивлёнными.

– Алекс… Pensé que te habían matado…

– Что? Я не понимаю тебя, Лола. Что ты говоришь?

– Я думала, что тебя убили… – пробормотала она и снова потеряла сознание.

* * *

Очень пригодилась вода в бутылках, которую мы не использовали во время обеда. Я поливал грудь и живот Лолиты водой, пытаясь смыть уже подсыхающую кровь, чтобы определить наличие и опасность ран.

И как оказалось, рана на теле девушки была всего одна. Скорее всего огнестрельная, на левом боку. Судя по отверстию толщиною с палец, пуля из ружья. Калибр уж больно большой.

Кровь сочилась из раны, но как-то вяло. Я стал ощупывать края раны и Лолита снова пришла в себя, застонав.

– Тебе больно? Ещё есть рану, кроме этой?

– Нет… Он выстрелил только один раз, а потом…

Она указала на валяющийся рядом револьвер.

– Я забрала пистолет у этого… – снова жест, указывающий на молодчика с ножом в груди.

– Я думала, что он из полиции… Или, как это… шериф. Но когда тот гад тебя ударил ружьём по голове, то думать уже было поздно.

– Если бы ты с ними не расправилась, то мы бы оба погибли. Вряд ли они нас оставили в живых. Только я не понимаю, почему они на нас напали.

– Это их обычные развлечения. Я успела пообщаться с ними. Ну, как пообщаться. Я ответила им на испанском и сделала вид, что не понимаю их. Они говорили между собой, что ещё одна рыбка попалась в сети, и они её, ну то есть меня, будут долго жарить…

– Но у нас в машине же есть оружие. Почему ты сразу не стала стрелять?

– Я думала, что это какой-то полицейский… Ну или кто-то из…

– Ясно. Оружие у нас нелегальное и ты думала, что не стоит его доставать…

– Да…

– А нож?

– Это его нож. – она снова указала на скаута. – Он у него на поясе висел. Удобно попал мне под руку.

– А как же ты застрелила того? – я кивнул на толстяка.

– Это не я. Это он. – снова показала на скаута. – Я его ножом, а он из револьвера прямо в толстого.

– А как же он тогда тебя ранил?

– Не знаю даже. Раздался выстрел. Меня что-то толкнуло и мы с этим упали. Я на землю, а он на меня. Больше я ничего не помню. А после появился ты… Как принц в сказке про Спящую Красавицу.

Я между делом узе закончил обработку раны. Ну, как обработку? Салфеткой из армейского индивидуального пакета кое-как почистил края раны и попытался остановить кровь.

– Как ты себя чувствуешь, красавица?

– Очень спать хочется…

– Это от кровопотери. Ранение не сквозное. Пуля по-прежнему у тебя в боку. Держи руками салфетки, чтобы кровь остановить.

– Ты снова меня спасаешь, мой принц!

– Это ты спасла всех нас. А теперь надо подумать, как выбираться из этой передряги…

– Я не поняла твоего последнего слова что это «peredriaha»?

– Мы в лесу. Кругом темно, как у негра в *опе. И нам надо думать, как отсюда выбираться.

– Ну, так бы и сказал, что мы в *опе.

– Я примерно так и сказал.

– Пить хочу…

– Сейчас поищу. Тебе надо пить. Ты потеряла много крови.

– У тебя на голове кровь.

– Ну, я же тоже немного пострадал.

– Я посмотрю?

– Если тебе не трудно. А то у меня на затылке глаз нет.

Я повернулся к ней спиной, чтобы моей подруге было лучше видно.

– Зато у тебя есть на затылке сильное рассечение… Но кровь уже подсохла. Думаю, что ничего страшного нет, но шрам останется. Нам нужно в больницу.

– Нам никак нельзя попадать в лапы к местным врачам. Они сразу же сообщат в полицию. Ты же не хочешь в полицию?

– Нет.

– И я не хочу.

– Тётя Мария была медсестрой.

– До неё ещё тысячу километров ехать. За сутки можем не успеть… Да и по дороге нас кто-нибудь заметит таких «красивых». И сообщит в полицию.

– Надо замаскироваться.

– Ладно. Но об этом мы подумаем завтра. Всё равно в темноте мы даже из леса можем не выбраться.

– А с этими… – она указала на трупы. – Ты что будешь делать?

– Закопаю тут где-нибудь.

– Найдут машину, найдут и трупы…

– Ну, значит, отгоню машину подальше от этого места.

– Угу… – ответила мне Лола.

– Я смотрю, ты уже спишь на ходу.

– Голова болит. Я же ударилась о колесо, когда упала. От этого и сознание потеряла, губу прикусила даже.

Теперь картинка уже полностью вырисовывалась, и всё вставало на свои места. Лола потеряла сознание, ударившись головой о колесо при падении. А степень опасности от пулевого ранения сможет определить только медик, покопавшись в ране. Думаю, что мне не стоит туда лезть своими грязными пальцами.

* * *

Я выволок из машины один их спальников, и постелив его прямо на земле, аккуратно погрузил внутрь Лолиту. Она засыпала прямо у меня на руках. Ну, пусть поспит. Сон иногда и на пользу бывает.

Я кое-как отволок подальше от потухшего костра тело толстяка. От него пахло шашлыком, но жрать почему-то не хотелось.

Блин! Ну, почему всё так через *опу? Поели грибочков, на хрен… Лучше б уж мухоморами отравились. Не так обидно бы было. Я-то раньше думал, что местные реднеки, которые нападают на случайных туристов – это тупая выдумка тупых голливудских сценаристов, чтобы отпугнуть тупых американцев от туристических походов. Нет, *ля. Оказывается… как там пишут в титрах? Основано на реальных событиях. Да в *опу себе засуньте свой факинговый реализм, пиндосы сраные!

И вот что теперь делать?

Башка трещит… Бинтовать не стоит. Завтра на дороге «раненый партизан» с забинтованной башкой привлечёт не меньше внимания, чем грёбанный Санта Клаус летом на пляже. Надо бы какую-нибудь «шапку» придумать, чтобы не так в глаза бросалось.

Я снова разжёг костерок. Не для тепла даже, а так… для уюта…

Лолита спала. Лицо её было немного бледным, а на нём плясали красные отблески от костра.

Бедная девочка. Ну почему ей всё время так не везёт? То в багажник запихнут, то ещё куда-нибудь влипнет. Либо у неё такая способность – влипать куда не надо? Или ей не везёт потому, что она находится рядом с теми, кому не везёт. Брата вон убили, а теперь я тут весь такой красивый… Наверное, оставлю её у её тёти. Если мы туда доберёмся, конечно…

А может быть дело вовсе не в ней, а во мне? И это я и есть на самом деле тот самый магнит для идиотов, к которому липнет всякая гадость и неприятности разного калибра.

Ведь стоит куда-то пойти, как там со мной и окружающими меня людьми начинается твориться всякая хрень. Нападают бандиты, падают метеориты, предатели активизируются и враги консолидируются…

* * *

Перебор. Не один метеорит пока ещё не упал рядом со мной. Но всему своё время. Всё, как в старом анекдоте:

– Доктор! А куда мы едем?

– В морг…

– Так я ж ещё не умер…

– А мы ещё не доехали.

* * *

Да. и в этом тоже есть своё сакральный смысл. «Мы ещё не доехали…» Съездили, блин, к тёте на блины…

Голова по-прежнему трещит не по-детски… Надо бы чайку попить… Вот блин. А ведь, действительно, всё с этого и началось. Я пошёл за водой, чтобы сварить чаю… И вот чем всё это закончилось.

А закончилось всё разбитой головой и мокрыми штанами. Я снова ощутил дискомфорт в джинсах. Пока бегал, да суетился, на это и внимания никакого не обращал. Я полез в машину, чтобы найти что-нибудь не смену… Слава богу, что мы накупили всего и всякого в армейском магазине.

Забрав сменную одежду и бельё, подхватив котелок я поспешил к ручью, спотыкаясь в полумраке на тех, местах, которые днём успешно избегал. Хорошо ещё, что тропу я уже протоптал здесь и не раз по ней прошёлся. Да и ручей находился на более-менее пустом месте. Так что света от вечернего неба вполне себе хватало…

А вода в ручье вообще, казалось, что светится. Уникальное вещество эта вода. Недаром говорят, что солнце, воздух и вода – основа жизни на Земле. И это понятно. Но вода… Она же прозрачная по сути своей. Но даже среди бела дня она разного цвета. В море – сине-зелёная, в глубоком озерке она голубая-голубая. А после дождя капельки воды в воздухе раскидываются по небу разноцветной радугой. А ночью – вода чёрная… Но не здесь.

Бегущий по камням ручей как будто светился. Вода, огибая различные препятствия, казалось, ловила последние лучики света, искрясь брызгами. Прямо как в сказке. Родник с живой водой…

Жаль, что мы не в сказке.

* * *

Если кто-то подумает, хотя бы на секунду, что купание в лесном ручье – это блаженство для тела, пусть засунет эту идею себе куда подальше. Вода, сука, ледяная. Я скинул с себя всё, и забрался туда, где, как мне показалось, было поглубже. Холодная вода обжигала. Особенно, когда я решил помыть голову. В голове сразу запульсировал колокольный набат. Бум, бум, бум… У меня дрожали зубы от холода, но я продолжал зачёрпывать ладонями холоднющую воду и поливал на голову.

Наконец-то шум в голове прекратился. Осталась только мелкая дрожь, которой трясло всё мое тело. Зуб на зуб уже не попадал…

Выйдя на берег я обтирался полотенцем до того момента, пока моё тело не стало гореть огнём. Не тёр я только голову. Боль успокоилась и шум больше не беспокоил меня изнутри.

Я оделся в сухое и чистое и почувствовал себя совершенно новый человеком. Бодрость во всём теле толкала меня на новые подвиги. Не забыв прополоскать свою испачканную одежду в ручье, я подождал пока вся муть, поднятая мною со дна осядет и набрал полный котелок чистой воды для чая.

Костёр снова прогорел и мне пришлось не только подбрасывать новые дрова, но и конструировать новые рогульки для котелка, ибо старые приспособы поломал своей мордой, упавший в костёр бандос.

Кстати о бандосах… Куда бы их закопать?

* * *

Оказалось, что маленький джип наших противников был упакован куда лучше, чем наш. С точки зрения полезных ништяков, конечно… Лопата. Полноценная такая лопата, а не маленькая сапёрная лопатка. Она была прикреплена прямо к машине сзади, рядом с домкратом. Кстати. А у меня такого нет… Полезная приблуда. Обязательно приватизирую себе.

Нашёлся и фонарь. Не Маглайт, конечно, но тоже прикольный. Угловой армейский, оливкового цвета. Немного потёртый, но зато горел и это главное.

Укороченный ремингтон без приклада был прикреплён к стойке, у двери водителя. Зачем он покойникам? Запас патронов тоже не помешает. Боеприпасов никогда много не бывает.

А это что такое? Карта. Хорошая такая карта. Топографическая карта заповедника с крупным масштабом. Так, так, так… С этим надо разобраться.

Я подошёл к трупу мальчика скаута и стараясь не перемазаться снова в крови, провёл полноценный шмон злодея. Находок было не так много. Но найденный в заднем кармане бумажник многое расставил по своим местам. Фрэнк Барней, двадцать один год. Он не скаут, а охранник в заповеднике. Типа помощник лесника, если по-нашему. Следит, чтобы глупые туристы не заблудились в лесу и не нарушали правила. Ага… А заодно насилует заблудившихся девушек и убивает парней. Хотя, кто его знает этих американцев, может и всё наоборот.

Так, а что там у толстяка? Несколько монет и пара долларов и больше ничего. Даже сигарет нет… Некурящие какие-то бандиты. Я всегда считал, что тот, кто не курит, не пьёт и ведёт здоровый образ жизни, чаще всего – редкостная сволочь по этой жизни.

У толстяка тоже нашёлся неплохой нож в ножнах на поясе. Но в отличие от испачканного кровью ножа и амуниции Фрэнка, у этого ножны был чисты, а нож хорошо заточен. Прибрал себе. Пригодится.

Всё с ними ясно. Пора им уже и упокоиться в земле.

Но сначала чай. Как раз закипела вода в котелке. Заварил покрепче и сделал послаще. Люблю я так.

То ли от запаха свежезаваренного чая, который тут же разнёсся вокруг, то ли от шума, который я производил, гремя посудой… Но проснулась Лола. Поспала-то всего ничего…

– Дай попить чего-нибудь!

– Есть чай. Недавно скипел. Но он очень горячий.

– И ещё… Мне надо…

– В туалет, что ли? Давай я тебя провожу… Как твоя рана?

– Кровь уже не идут. Боль такая тупая, что ли. Тянет, тянет. И шевелиться не хочется.

– Но если надо в туалет, то лучше сходить. А то сушить спальник потом будет трудно.

Кряхтя и охая Лолита кое-как с моей помощью выбралась из спальника. Пожалуй, со спальником потом лучше распрощаться. Лола и сама перемазалась в крови и спальник перепачкала. Но салфетка, уже присохшая к ране, вроде бы перекрывала кровоток. Так что пока всё нормально. Но по моему прошлому опыту, нужны антибиотики и медик, который сможет удалить пулю и зашить рану.

Хорошо ещё, что она меня уже давно не стеснялась, поскольку без моей помощи проделать все необходимые ей процедуры она всё равно бы не смогла. Но по крайней мере, она меня не стеснялась и принимала как должное помощь новоявленного «медбрата».

Я даже вспомнил из своей прошлой жизни, что только первый раз в госпитале мне было неудобно перед молоденькой медсестрой, когда она пристраивала под меня судно. А потом привык… Такова жизнь…

Напоив Лолиту уже остывшим немного чаем, я снова уложил её в спальник. Она практически сразу уснула. Наверное, большая кровопотеря и усталость прошедшего дня сделали своё дело…

* * *

А теперь вернёмся к нашим баранам… Походив по округе с фонариком, я смог найти «уютное» местечко метрах в ста от нашей стоянки. Там уже был небольшой овражек меж двух дубов и мне осталось только слегка его углубить…

Для начала я постарался, как можно аккуратнее снять дёрн, чтобы после вернуть всё на место. Копать землю было легко. Именно в этом месте, корни деревьев не препятствовали проникновению лопаты в довольно-таки рыхлую землю. Но копал я не слишком глубоко, так как на глубине примерно в полметра, лопата стала натыкаться на что-то не похожее на корни деревьев. А запашок мне сообщил, что тут уже кто-то закопал что-то ненужное. И это ненужное уже достаточно подгнило и сильно воняет. Поэтому копать глубже я не стал и решил для начала повнимательнее осмотреть место раскопа. Если бы я решил закопать бандитов при свете дня и выбрал бы это место для могилы, то я бы наверняка заметил, что по форме этот овражек, как раз ту саму могилу и напоминает.

Блин. Мне везёт, как утопленнику. Посреди большого леса я выбрал именно то самое место, в котором кто-то когда-то уже умудрился закопать кого-то. Да ёж твою медь! Эпическая сила!

Вот и задумаешься ненароком: «Что такое не везёт, и как с ним бороться?»

Глава 18

Глава восемнадцатая.

«Если у Вас нету тёти?»

Это просто песня какая-то…

Ночь с 16-го на 17-е августа. 1974 год.

США. Пенсильвания. Национальный заповедник.

Ну и что мне теперь делать? Оставить всё, как есть? Бросить разрытую могилу посреди леса и закопать моих бандитов в другом месте? А потом кто-то найдёт эту могилу, вызовет полицию, они начнут шариться по округе и наткнутся на мои археологические подарки. Нет уж. Придётся добавить их сюда. Им в компании с этим неизвестным мне покойником будет немного веселее.

Слегка расширив ямку, чтобы в этой неглубокой могиле поместилось сразу двое, я пошёл за первым клиентом. Теперь встал вопрос: «Как транспортировать трупы к месту захоронения?» Можно, конечно волочить по земле, но от этого остаются следы… А если тащить на плече, то кровавые следы останутся на мне.

Ладно. Дом сгорел, гори и хата. Погода вроде бы тёплая, несмотря на ночь. Да и мошкары противной вроде бы нет. Я снова разделся. На мне остались лишь трусы да ботинки.

«Душераздирающее зрелище…» Как выражался грустный ослик Иа-Иа.

Охранника я раздел там, же, где он и лежал. Выдернул у него нож из груди. А потом уже голого водрузил себе на плечо. Парень был мелковат и донести его мне не составило особого труда.

Со вторым бандитом было сложнее. Он был толст и немного тяжёл для того, чтобы я с лёгкостью закинул его на плечо. Пришлось кое-как подставить спину, но его ноги при этом волочились по земле… Ладно. Потом замету следы. Меня больше напрягало, что лицо толстяка за моим левым плечом безбожно воняло горелым мясом. Но я справился кое-как с подступающей тошнотой.

Сгрузив ещё одного голого трупика в приготовленную ямку. Я утрамбовал их покомпактнее и стал закидывать землёй. Скоро осень. Опавшая листва укроет захоронение. Потом снег ляжет. А к весне новая травка надёжно скроет все следы от моего вторжения в местную почву.

Могильного холмика не получилось. Просто овраг стал не таким глубоким. Я укрыл всё дёрном и даже особо не пытался как-то маскировать земляные работы. Дело это бестолковое на ночь глядя. Завтра на свету всё будет видно гораздо лучше. Вот тогда и посмотрим что и как.

Сполоснулся у ручья, смывая с себя свежий пот и грязь. То ли я уже привык, то ли вода стала теплее… вот так вот можно привыкнуть к дикой жизни и не ощущать дискомфорт от отсутствия горячей воды в кране.

А потом, сидя у костра, я долго жёг трофейную одежду. Особенно трудно было добиться полного уничтожения обуви. Я ворошил палкой костерок, периодически добавляя свежих дров. И даже спать уже не хотелось. Перегулял, видимо. Чтобы хоть чем-то заняться, продолжил обыск чужой машины. Но ничего особо интересного больше не нашёл. Так и уснул, облокотившись спиной о ствол дерева, держа в руке свою деревянную кочергу.

Раннее утро 17 августа. 1974 год.

США. Пенсильвания. Лес…

Разбудили меня грёбанные птицы. Они устроили такой гвалт где-то в ветвях деревьев, что я не мог не проснуться. Очень захотелось взять трофейное ружьё и перестрелять всех этих пернатых будильников.

Лолита тоже проснулась. И её вид мне очень не понравился. Я потрогал рукой её лоб. Ну, что сказать? У ребёнка температура.

– Тебе плохо? – спросил я у неё.

– Не очень хорошо…

– Я попробую тебе помочь. Но сперва надо позавтракать.

– Я не хочу есть.

– Ладно. Но от чая ты не откажешься?

– Не откажусь.

– С печеньками? – задал я провокационный вопрос.

– Ладно. Давай с печеньками… – согласилась раненая подруга.

Сходив за водой, заодно и умылся, окончательно прогоняя сон. Подвесив котелок над костром, я залез в нашу машину и поискал кое-что купленное ещё в Бостоне. Как давно это было. А вроде бы и недавно совсем. Аптека, старый еврей, продавший мне кучу всего нужного и не нужного. А вот теперь всё может и пригодится. Ну, разве, что набор для лоботомии не понадобится. А всё остальное оказалось очень полезным. Йод, новокаин, антибиотик. Шприц, пинцет и куча перевязочного материала.

А тем временем чай уже закипел.

Мы попили чайку. Лолита немного повеселела, но всё равно было видно, что ей не слишком хорошо.

– Давай для начала я тебе сделаю укольчик с антибиотиком, а потом поглядим, чем тебе ещё можно будет помочь…

– Алекс! Скажи мне честно… Я умру?

– Ты хочешь бросить меня одного в этом лесу? Одного в этой грёбанной стране? Что я без тебя делать буду? Не смей умирать! Ты мне нужна!

– Ты всё смеёшься… – она грустно улыбнулась. – А у меня вот…

Она отодвинула прилипшую повязку, и перед моими глазами предстала не слишком привлекательная рана. Было видно, что началось воспаление. Рана загноилась… И если не оказать в ближайшее время квалифицированную медицинскую помощь, то… То о последствиях не хочется даже и думать.

– Лола! Я вижу, что ты понимаешь всю серьёзность положения в которое мы попали. Но тогда давай подумаем, как нам справиться со всем этим. Я не привык сдаваться ни при каких проблемах. Нам просто надо подумать… Очень хорошо подумать. И кстати, у меня вопрос возник по поводу твоего ранения. Он же ведь стрелял в тебя из ружья с расстояния всего-то в несколько метров.

– Да…

– Пуля должна была тебя насквозь пробить… А у тебя она в теле застряла. Не понимаю…

– Он попал в этого… В того другого парня. Я когда воткнула ему нож в грудь, другой рукой попыталась вырвать пистолет у него. Но он каким-то образом выстрелил. И попал как раз в голову тому, что был с ружьём. А тот выстрелил в нас. попал он в моего противника, но пуля, пробив его угодила в меня… Я сама не знаю, как это всё произошло.

– Чудны дела твои, господи… Чего только не бывает на свете. Такую ситуацию нарочно не придумаешь. А я всё это пропустил, валяясь без сознания. А ты просто амазонка!

– Кто?

– Ты разве не слышала?

– Река такая есть в Южной Америке.

– Вот-вот. Речку и назвали так, потому что в древности было такое племя женщин-воительниц. Их даже мужики боялись из других племён.

– Они были такие страшные с виду?

– Не знаю. Я их не видел. Но мужиков они похищали. А потом заставляли делать им детей. Но как только это получалось, мужчину убивали. Или оставляли рабом, и заставляли делать всю работу по хозяйству.

– То есть женщины воевали, а мужчины обед варили.

– Примерно так. Я точно не знаю. Это было очень-очень давно.

– А я тоже амазонка?

– Зачем тебе это?

– Ну, я хочу быть женщиной-воином.

– Тебе не понравится быть амазонкой.

– Почему?

– Они специально отрезали себе правую грудь.

– Зачем? – глаза девушки расширились.

– Чтобы было удобнее стрелять из лука.

Я показал, как натягиваю тетиву.

– Видишь? Если бы к меня была такая грудь, как у тебя, то тетива задевала бы при каждом выстреле.

– Я не хочу резать грудь… – расстроено пробормотала Лолита. – Но я же не собираюсь стрелять из лука?

– А вдруг придётся? – улыбнулся я.

– Ты всё шутишь… – ударила она меня своим маленьким кулачком, но сама при этом поморщилась.

– Больно?

– Да. Когда двигаюсь, то очень больно.

– Ладно. Я сейчас всё приготовлю, и посмотрю, чем смогу тебе помочь.

– Может, лучше мы сразу поедем к тёте Марии?

– Нам туда ехать ещё дня два. Ну или один, если гнать без остановки. Но если гнать, есть шанс нарваться на копов. А оно нам надо? Да и по дороге тебя может растрясти так, что не вышло бы хуже. Лучше тогда тебя сдать в ближайшую больницу. А когда тебя там вылечат, то я прискачу на вороном коне и тебя оттуда украду.

– Очень романтично… – скептически заметила Лолита, и добавила, – Не хочу в больницу!

Эх… Девочки, они такие девочки…

– Лолита! А ты что хочешь, чтобы я прямо здесь в лесу провёл хирургическую операция, извлёк пуль и зашил тебе рану?

– А ты можешь это сделать? – загорелись глазки у колумбийской авантюристки.

– Я могу попробовать. Но не могу гарантировать успех операции на сто процентов.

– Я тебя правильно поняла?

– Что именно?

– Ну, то, что я смогу умереть прямо здесь под ножом неопытного хирурга Алекса?

– Ты правильно поняла.

– Тогда, давай!… Режь меня!

– Сейчас. Только пойду себе дубину вырежу побольше.

– Зачем?

– А наркоз как ещё делать? У нас даже виски нет.

– А без наркоза?

– Без наркоза ты умрёшь от болевого шока ещё раньше, чем от потери крови.

– Я потерплю!

– У меня, кажется есть новокаин.

– И чего?

– Сделаю тебе новокаиновую блокаду. Буду извлекать пулю под местным наркозом.

– Откуда ты всё знаешь? И слова такие умные все… Блокада. Я что-то такое слышала. Но это военный термин.

– Не только. Ладно. Я пошёл готовить лекарства и инструменты. А ты пока полежи, отдохни!

– Мне надо снова в кусты сходить.

– Ну, что с тобой поделаешь… Пойдём, помогу!

* * *

Уложив девушку после посещения ближайших кустов, я стал готовиться к «операции». Если честно, то какие-то общие представления об оказании первой медицинской помощи у меня, конечно же, были. Но они ограничивались тем, чтобы остановить кровь, зафиксировать сломанную конечность. И всё это лишь для того, чтобы вовремя доставить живого ещё пациента к врачу. Так что пришивать руки-ноги меня не учили. Ампутировать я ещё смогу, наверное… Но без гарантии, что после ампутации тело не истечёт кровью. Ведь мои познания в анатомии начинаются с того, где находятся наиболее уязвимые внутренние органы… Чтобы попасть куда надо, доведя противника до потери сознания или до летального исхода. Ну, как-то раз делал искусственное дыхание свежеутопленному брату. Но ведь это не то.

Я видел рану на боку Лолиты мельком, но я так и не понял, имеются ли у неё повреждения внутренних органов. Что там у нас в животе? Желудок, кишечник… Печёнка справа, селезёнка слева… Почки… Буду надеяться на лучшее, а так как фишка ляжет.

* * *

Набрал в ручье полный котелок воды, поставил кипеть. Принёс, найденные в вещах медицинские прибамбасы. Жаль, что нет хирургических игл и шовного материала. Но рана вроде бы не сильно большая. Может и так заживёт.

Наверное так не делают, но другого выхода я не нашёл. Я просто не придумал, как в специальном медицинском ящичке на костре простерилизовать нужные мне инструменты. Ну налью я воды, ну положу в костёр… А как потом оттуда всё это извлекать, открывать и т.д. Я решил, что просто ошпарить кипятком пинцет и шприц будет достаточно. Так и сделал.

Ну а потом я сделал Лолите первый укол с антибиотиком в левую ягодицу, как наиболее близкую к ране. Потом набрал в шприц новокаина и стал обкалывать вокруг раны. Сам никогда такого раньше, я не делал, но не раз видел, как разные врачи выполняли похожую процедуру перед тем, как начинать «лечить» раненого бойца. Я помнил, что действовать сразу нельзя. Местный наркоз начинал действовать только через некоторое время.

Расстелив прямо на земле чистую рубашку, я выложил перевязочный материал. Салфетки, бинты, пластырь.

– Ну, как ты? – спросил я у пациентки.

– Не болит. – она попыталась потрогать свой бок.

– Не трогай! Лежи и не дёргайся!

– Алекс! Ты уверен, что всё будет хорошо?

– Доверься мне! Я хочу тебе только добра и буду очень стараться не нарушить главное правило всех врачей.

– Какое?

– Не навреди! Я буду очень аккуратно всё делать.

– А что делать мне?

– Ты знаешь какую-нибудь молитву?

– Да, конечно.

– Тогда лежи молча и молись. А самое главное, верь, что у нас всё получится.

– Я верю тебе.

Лолита закрыла глаза. Ну а я взял пинцетом салфетку смоченную раствором йода и стал обрабатывать кожу вокруг раны.

* * *

Первым делом мне необходимо было определить, где находится пуля, и смогу ли я её вытащить. Честно говоря, мне было страшно погружать пинцет в раневое отверстие. И это мне, человеку, который не боится тыкать ножом в живого человека. Но именно в этом и таится разница. Ножом я тыкая во вражеское тело, а это тело я хочу вылечить.

Почти стазу же я понял, что наркоз уже подействовал, и я не причиняю боли своей пациентке. Она, конечно, что-то чувствует, но это не те ощущения, которые вызывают нестерпимую боль.

Погружая металлический пинцет в рану, я практически сразу наткнулся на что-то твёрдое. Вот это везение. Надеюсь, что это не кусок ребра… С первой попытки мне не удалось зацепить то, что я посчитал пулей. Со второй попытки тоже…

А рана стала сильнее кровить. Я промокал салфеткой кровь, но это мало помогало. Тогда я решил, что лучше активизировать действия по извлечению пули, не обращая внимания на открывшееся кровотечение. И это почти сразу же принесло ощутимые результаты. Мне удалось ухватить пинцетом и извлечь из раны кровавый комок. Отбросив в сторону, изъятую из тела пулю, я стал пытаться остановить кровь.

Салфетки, салфетки, йод, бинты и пластырь. Причём рулон бинта ушёл не по назначению, а в качестве очень большой салфетки. Наконец всё закончилось. На ране тампон, закрепленный пластырем. Кровь остановилась. У меня на лбу холодный пот. Лолита лежит молча, с закрытыми глазами и беззвучно шевелит губами. Молится, наверное…

Я рассмотрел то, что изъял из раны. Да. Это была пуля. Неровный кусочек свинца, весь в кровавых сгустках. Полил на пулю водой из котелка. Подарить что ли на память Лолите? Да ну, на фиг. Тут такая жизнь пошла, что таких сувениров у нас может быть вагон и маленькая тележка. И что? Таскать с собой коллекцию из пуль и всяких острых предметов побывавших в наших телах? Не стоит…

Я бросил пулю в костёр и языки пламени стали лизать кровавые бока свинцового шарика. На моих глазах через некоторое время свинец стал сперва тёмным, потом блестящим. А после лужица расплавленного металла, похожего на жидкую ртуть, исчезла среди углей костра.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Мне стало легче. Ты уже закончил?

– Да. Но тебе пока лучше не шевелиться какое-то время. Так что просто полежи спокойно.

– Я бы поспала немного.

– Хорошо. А я пойду к ручью и умоюсь. Я такой потный, как будто вагон с камнями разгрузил.

– Спасибо, доктор! Если я выживу, то никогда тебе этого не забуду.

– Я очень хочу, чтобы ты выжила. И можешь вообще забыть про меня.

– Нет. Встреча с тобой – это как в сказке.

– Это плохая сказка. И она, чем дальше, тем страшнее.

– Нет. Это хорошая сказка. Я очень хочу верить, что и окончится хорошо. А ещё лучше, чтобы эта сказка никогда не кончалась…

– Ладно. Ты и правда поспи. А мне уже пора помыться.

– Я тоже хочу помыться. Мне кажется, что от меня воняет, как от скунса.

– Тебе пока нельзя. Вот рана заживёт, тогда и будет у тебя банный день.

– Банный день?

Кажется я опять не то словосочетание применил. Но, кажется, что Лолите понравилось. Она мечтательно повторила:

– Банный день… Отлично. Я буду целый день нежиться в ванне, мыть голову самым дорогим шампунем, а в ванной будут плавать лепестки цветов.

– Лолита! Ты случайно не зачарованная принцесса? Уж больно замашки у тебя, как у изнеженных девушек, выросших во дворце.

– Кто знает… – загадочно проговорила моя колумбийская подруга…

* * *

Мытьё в холодной воде ручья уже было привычным. Меня уже не напрягала ни низкая температура воды, ни отсутствие мыла и прочих извращений цивилизации. Я потёр тело пучком сорванной травы, и на этом мои водные процедуры закончились.

Когда я вернулся свежим и бодрым, то застал Лолиту на том же месте. Она лежала с закрытыми глазами, и казалось, что спит… Я решил её не беспокоить. Прибрал свои медицинские инструменты. Может, ещё когда пригодятся в будущем? Конечно, хотелось бы, чтобы больше не пригодились ни шприцы, ни ножницы с пинцетами. Но, как говорится: «Зарекалась ворона дерьмо не клевать…» Учитывая, какие планы есть у меня на западное побережье, то шанс получить маслину в брюхо может ещё запросто появиться.

– Алекс! – раздался громкий шёпот Лолиты. – Оглянись!

Её глаза округлились и были очень испуганными.