Текст книги "Не валяй дурака, Америка… (СИ)"

Автор книги: Юрий Артемьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Разрешите обратится, товарищ генерал?

– Что ещё?

– Не наказываете строго вот его. Сергиенко его фамилия. Он мне ничего плохого не делал. Просто пытался выполнять полученные от своего руководства указания.

– А вон тот? Обоссанный?

– Трус и предатель! Рассказал мне всё, что от него требовало его начальство. Разбрасывается посторонними уголовными делами где попало. Даже не пытался оказать сопротивление.

– Ясно. Учтём. Ладно. Собирайся! И брось уже этот свой карандаш.

Я посмотрел на свой кулак, в котором я по-прежнему сжимал карандаш с окровавленным грифелем.

07 августа. 1974 год.

США. Нью-Йорк. Куинс.

Александр Тихий.

Мы вышли из автобуса где-то в Куинсе. Я решил, что не стоит верить Голливуду на все сто. Вот что в первую очередь приходит на ум, когда слышишь Чайна таун? Кровожадные косоглазые бандиты, которые безжалостно грабят и режут всех чужаков, случайно забредших в район, где повсюду развешены китайские фонарики и все вывески только написаны исключительно непонятными для европейца иероглифами.

Что могу сказать? Вывески и фонарики были. Но тут же, чуть помельче, присутствовали и надписи на почти уже родном и знакомом английском. Азиатов много, но и европейцы ходят как ни в чём не бывало. Да и азиаты тоже разные попадаются. Я так думаю, что китайцев в этом чайна-тауне на больше половины. А остальные? Да всего понемногу. И чёрные, и латиносы всех мастей. Кого тут только не было. Ну и мы с Лолитой гармонично влились в эту разноцветную многонациональную тусовку. А так, как на улице уже вечерело, то забота у нас была только одна. Найти себе приличный ночлег, и как следует отдохнуть. Ну и перекусить тоже не помешало бы.

Hotel – он и в Чайна тауне отель. Нашёлся он очень быстро. Многоэтажное здание из красного кирпича с вывеской на двух языках. Нас там встретила очень старая китаянка, которая совершенно не говорила по-английски, но была очень дружелюбна. Она, конечно же, поняла, что нам нужно где-то остановиться, но все её последующие вопросы к нам были исключительно на языке жителей Поднебесной Империи. Эдакий разговор слепого с глухонемым. Я уже отчаялся получить номер на сегодняшнюю ночь, но внезапно из соседнего помещения появилась стройная молодая китаянка, и выслушав старушку обратилась к нам уже на языке Шекспира. Причём её произношение было вполне себе на высоком уровне.

– Мама Лю спросила: «Вам номер с одной большой постелью или два отдельных номера?»

– Мама Лю?

– Вообще-то она моя… – девушка слегка запнулась, подбирая слова. – Great-grandmother.

– Что? Прабабушка?

– Да. Но все её называют Мама Лю. Так вам два номера или один?

– Один, и с одной большой постелью. – уверенно ответила Лолита. – И хорошо бы, чтобы там был душ или ванна.

Мама Лю снова что-то спросила. При этом она смотрела только на мою колумбийскую спутницу. Она говорила долго, внимательно глядя прямо в лицо Лолиты. И её правнучка стала переводить, обращаясь исключительно к Долорес. Но при этом, краем глаза она посматривала и на меня…

– Мама Лю спрашивает, почему ты хочешь жить вместе с этим парнем? Ведь судя по его рукам, это он нанёс тебе синяки на лице. Тебе нравится, когда вас бьют?

Я посмотрел на костяшки своих рук. Действительно. Сбиты в кровь. Подсохшие ссадины создавали впечатление, что дерусь я постоянно…

– Мама Лю ошиблась. – ответила Лолита. – Мой парень меня ещё ни разу не ударил. Меня били другие люди. Плохие люди. А он за меня всегда заступался. И… Он спас мне жизнь.

Молодая китаянка всё перевела, и теперь старушка уже изучала меня. Её лицо напоминало высохшее яблоко, но глаза были живые и очень выразительные. Казалось, что её взгляд просвечивал меня насквозь не хуже рентгеновских лучей. Она снова заговорила. Говорила долго. Я ничего не понимал, но её голос звучал завораживающе…

– Мама Лю считает, что ты очень странный человек. С виду ты очень молод, но внутри ты сильный мужчина. Она сказала, что ты – воин. Но не из тех, кто проливает кровь из простого удовольствия. Ведь ты на светлой стороне. А твои враги – это демоны в людском обличье.

– Это звучит слишком уж пафосно. Но передайте Маме Лю от меня слова искренней благодарности за такую оценку моих личностных качеств. Хотя, как мне кажется, всё это слишком уж преувеличенно. Я просто парень, который попав в сложную ситуацию, не стал сдаваться, а начал воевать. Наказать плохих и помочь тем, кому нужна моя помощь – это нормально для мужчины.

Дождавшись, пока мои слова переведут, я добавил:

– А теперь, после всего вышесказанного, мы можем уже получить ночлег в вашем отеле?

– Конечно. Я провожу вас.

* * *

Наш номер располагался на самом верхнем этаже. И он был действительно хорош. Пожалуй, что это был лучший номер из тех, которые нам попадались до этого. Даже номер, вычищенный мальчиками-зайчиками, был всего лишь просто чисто убранным номером без тараканов и клопов. А этот был как минимум полу-люкс со всеми удобствами и безо всякой живности. Ну, разве что голуби за окном. Но они к нам не лезли, а мы им не мешали.

* * *

Мы смывали с себя пот и грязь, нежась под упругими струями горячей воды. Я намыливал смуглую кожу моей спутницы. Мои руки бесстыдно путешествовали по её стройному телу, не пропуская ничего… А потом Лолита решила взять инициативу на себя. Я же был совсем не против этого. Усталость от очередного трудного дня постепенно покидала напряжённое тело, сменяясь чувством лёгкости и умиротворения.

А потом мы валялись на широкой кровати, просто наслаждаясь тишиной и покоем… Конечно, неплохо бы было и чего-нибудь перекусить. Но эта мысль боролась с полным нежеланием куда-то идти, или вообще как-то двигаться.

Жаль, но это продолжалось недолго…

В дверь нашего номера кто-то постучал.

Глава 12

Глава двенадцатая.

«Русский с китайцем братья навек…»

М. Вершинин песня «Москва – Пекин»

А иногда не только братья, но и сёстры…

Поздний вечер 07 августа. 1974 год.

США. Нью-Йорк. Куинс. Отель Мамы Лю.

Да. Стук в дверь реально напряг меня. Тем более, что общее состояние было таким сладким и расслабленным. Прав бы товарищ Черномырдин: «Никогда не было, и вот опять…»

В мгновение ока я натянул штаны и выхватил пистолет из сумки с деньгами. На этот раз под руку попалась маленькая компактная Беретта, снятая мною с ноги ретивого советского агента в качестве трофея.

– Кто там? – спросил я, не открывая двери, стоя при этом чуть в стороне от вероятного направления стрельбы с той стороны.

– Это Xiǎohúlí. – раздался ответ из-за двери.

Я, конечно же, сразу узнал голос молодой девушки, которая переводила нам слова Мамы Лю, но отреагировать сразу как-то и открыть дверь не смог. Надо было для начала погасить порывы смеха. Потому что названное ею имя «Сяо Хули» звучало несколько смешно и матерно для русского уха. Вот правильно говорится в одной малоизвестной поговорке «Что русскому мат, то китайцу – фамилия.»

* * *

У меня уже был опыт общения с носителями китайского языка на эту тему. Как-то раз, в далёком теперь уже моём прошлом будущем, пришлось мне почти целый день возить по Москве молодую китайскую переводчицу. Нет, я не таксовал. Просто мне, как оперу, было выдано отдельное поручение от следователя: Допросить несколько человек китайской национальности. Потому что у нас на территории было совершено двойное убийство. Убили приезжих китайцев-бизнесменов на квартире. Перед этим их долго пытали… Круг знакомых был нами установлен. Большинство этнические китайцы. Ну, вот… Специально для этого с Петровки прислали переводчика. Потому что брать переводчика со стороны – себе дороже. Хрен его знает, что он там напереводит.

Кстати, и на эту тему даже анекдот был:

В Приамурье следователь допрашивает китайца-нелегала по делу о краже золота с прииска. А переводит тоже китаец но с местного рынка.

– Говори, куда ты спрятал украденное золото?

– Не скажу. – отвечает китаец.

– Говорит, что не скажет. – переводит местный китаец.

– Объясни ему, что за кражу золота его могут расстрелять, а если расскажет, где спрятал, то сможет ограничиться выдворением из страны.

Местный китаец подробненько всё переводит своему соотечественнику.

– Скажи следователю, что золото я закопал у ручья возле раздвоенной сосны. – говорит злодей.

– Он сказал, что ни чего не скажет. Можете расстреливать. – переводит местный.

Вот именно поэтому переводчица и была у нас своя. Местная. Студент Юридического факультета.

Короче. Катались мы с ней долго. Ну, я и стал задавать всякие вопросы. Один из которых был примерно таким: «Что на китайском означает слово 'HUI», вполне созвучное нашему знаменитому трёхбуквенному матерному слову?)

Она даже не удивилась. Сказала, что это самый частый вопрос, который ей задают русские друзья.

– У этого слова очень много значений. Всё зависит от того, каким тоном произносить и куда ставить ударение.

– Ну а примеры какие-нибудь?

– Это может быть цвет. Серый. Но не просто серый, а как туман пасмурным утром. И, да, кстати… Одна моя знакомая девушка приехала из Китая и почти сразу попросила, чтобы все её называли Соня, а не её настоящим китайским именем. Потому что все смеялись…

– А как её звали на китайском?

– Её имя переводилось, как цветок пасмурного утра. Сунь *уй.

Да. С таким имечком в студенческой среде не сладко пришлось девочке.

Для поездки мне тогда наш начальник розыска выдал свою личную машину – серую девятку. Вот я и решил поинтересоваться, как будет по-китайски «серая машина»

А узнав, долго ржал. Представляю себе такую картину. Приезжаю отдавать машину начальнику, и говорю: «не машина у тебя, а *уесота.» Ведь не поймёт. Обидится…

Много разных слов я тогда узнал от переводчицы. Поэтому имя Сяо Хули даже смог перевести, как маленькая лиса. Хотя в китайском языке у каждого слова столько значений, что можно сломать не только язык, выговаривая всё это, но и голову, переводя на нормальный русский язык.

* * *

Я убрал пистолет и открыл дверь.

Это и правда была наша знакомая девушка. В руках она держала какой-то пакетик. И явно не пустой.

– Тебя зовут Маленькая Лиса?

– Да. Ты понимаешь по-китайски?

– Нет. Так. Знаю пару-тройку слов.

– Ясно…

Лолита из-под одеяла всё это время прислушивалась к нашему разговору.

– То есть тебя зовут Литтл Фокс?

– Да. Я так даже иногда представляюсь нашим клиентам.

– Красивое имя! – высказала своё мнение Долорес.

– У тебя тоже очень красивое имя. – польстил я своей колумбийской подружке.

Лолита заулыбалась. Правильно говорят, что доброе слово и кошке приятно. А девушка – не кошка… Иногда.

– Мама Лю очень хотела поговорить с тобой. – на этот раз, обращаясь ко мне, сообщила Маленькая Лиса.

– О чём?

– Она тебе всё расскажет сама. Я, правда, не знаю…

Она сделал паузу, повернувшись к Лолите и протягивая принесённый пакет.

– А это она передала тебе.

– Что это?

– Крем из белой баночки тщательно намажь на лицо. Особенно там, где у тебя синяки. А после из зелёной маски наложишь на лицо маску. Там специальная мазь с травами. Поможет тебе поскорее избавиться от синяков. Только глаза закрой. А то может глаза щипать.

– Но как же я тогда намажу с закрытыми глазами?

– Если хочешь, я тебе помогу.

– Тогда мне надо одеться…

– Ты меня стесняешься или своего парня?

Подумав пару секунд, Лолита сбросила с себя тонкое одеяло, и они вместе с китаянкой отправились в ванную комнату заниматься лечебной косметикой. Ну или как там называется этот процесс в традиционной китайской медицине?

Ну а я, оставшись один, по-быстрому оделся поприличнее, приготовившись к аудиенции со старушкой.

Через пару минут из ванной появились девушки. Лолита шла с закрытыми глазами, ведомая под руку Маленькой Лисицей. Причём зелёной мазью было намазано не только лицо Лолы, но и некоторые места на теле. Возможно, что и там у неё были гематомы, скрытые до этого под одеждой. Мою подругу уложили на кровать…

– Тебя укрыть одеялом? – спросил я.

– Не надо. Только не забудь закрыть за собой дверь, когда уйдёшь! А то вдруг кто-то случайно зайдёт…

– Боюсь что голая девушка с зелёной маской на лице не возбудит вошедшего, а сильно напугает.

– Дурак!

– Прости! Я же шутя…

– Иди к чёрту, шутник!

– Я иду к Маме Лю.

– Принеси потом какой-нибудь еды и попить…

– Опять эту отраву из МакДональдса?

– У нас есть еда в отеле. – вклинилась в разговор Лиса. – Вы не против китайской кухни?

– Я готова уже съесть даже слона. Можно даже его не варить и не жарить. Так съем. – пошутила Лолита.

– Не ешь его целиком сразу. Подавишься… Слона надо есть маленькими кусочками. – посоветовал ей я.

– Ну вот. Теперь я буду лежать и думать о вкусных кусочках. вырезанных из слона… Умру с голоду. Возвращайся скорей!

– Хорошо.

Закрыв за собой дверь на ключ, я вместе с китаянкой спускался вниз по лестнице. При этом я не переставал думать о том, чего же от меня хочет старая Мама Лю…

* * *

Похоже с того момента, как мы ушли наверх в номер, положение старой китаянки там и не изменилось. Она, как сидела в своём плетёном кресле, так и сидела. Только на маленьком столике перед ней появились чашки с чаем и маленький фарфоровый чайничек. И похоже, что вся эта посуда была в несколько раз древнее самой Мамы Лю. Хотя, возможно, я и ошибаюсь.

Мне было предложено присесть напротив. Стул скрипнул подо мной. Он тоже был сделан из ротанга. Похоже, что его рассчитывали под маленьких азиатов, а не под крепкого русского подростка. Я не знаю, повлияло ли переселение наших с Лёшкой душ в тела братьев Тихих, или это просто та самая акселерация, про которую мне в детстве всё время твердили врачи, но мы с Лёхой уже вымахали под метр восемьдесят почти, да и вес был вполне себе нормальным для молодых спортсменов. По крайней мере, Маленькая Хули по сравнению со мной смотрелась девочкой рядом со взрослым мужиком.

Я всегда затруднялся с определением возраста азиатских женщин. И если у француженок принято делить возраст на следующие периоды жизни: «Девочка, девушка, молодая женщина, молодая женщина, бабушка»… То у азиатских женщин это выглядит чуть по другому: «Девочка, девочка, девушка, бабушка».

Как по мне, то Лисе было лет пятнадцать-семнадцать… Но судя по её поведению, могло быть и двадцать и двадцать пять… Интересно, сколько же тогда сморщенной Маме Лю? Затрудняюсь с ответом, и даже не пытаюсь подсчитать.

Наша молодая переводчица разлила чай из маленького чайничка по чашкам, одну из которых пододвинула ко мне.

Я осторожно взял за тонкую ручку небольшую чашечку. Вот всегда боялся отломить или раздавить эти ажурные загогулины. Я предпочитал что-нибудь пообъемнее и посолиднее. Даже жестяная кружка в моих руках смотрелась бы более гармонично, чем это изысканное фарфоровое произведение искусства китайских мастеров.

Зелёный чай был великолепен. Явно, с добавлением чего-то вкусного и ароматного. Но мне гораздо ближе был крепко заваренный чёрный чай, да ещё и с сахаром. Ну, люблю я сладкое. Что поделать…

Сяохули устроилась чуть позади Мамы Лю по правую руку. А разговор всё никак не начинался. Старая китаянка пригубила свой чай, а я уже в два глотка опустошил свою чашку. На попытку снова наполнить её, я ответил вежливым отказом.

Наконец, я решил, что пора бы хоть кому-то нарушить молчание.

– Я прошу прощения… Но, о чём Вы хотели поговорить со мной?

Маленькая Лиса моментально перевела мои слова. Мама Лю её внимательно выслушала, и отпив из своей чашки ещё один маленький глоток, посмотрела на меня и тихим голосом спросила:

– Nǐ dàodǐ shì shéi?

– Мама Лю спросила, кто ты такой на самом деле?

– Я не понимаю суть этого вопроса. Я – человек…

Снова последовал перевод. Снова мяукающие тихие слова из уст старушки…

– Мама Лю спрашивает…

– Послушай, Литтл Фокс! Не надо каждый раз это повторять. Я понимаю, что твоим голосом со мною говорит эта уважаемая женщина. – я прижал руку к сердцу и слегка поклонился старушке. – Так что просто переводи как есть… Ладно?

– Хорошо. Она спросила, когда ты умер?

Всё ещё поздний вечер 07 августа. 1974 год.

США. Нью-Йорк. Куинс. Отель Мамы Лю.

Мы разговаривали почти целый час. После странного вопроса, заданного мне вот так вот, прямо в лоб, я пару минут пытался отшучиваться, интересуясь что это за вопросы такие непонятные… Я же ведь живой? Сижу тут, чай пью…

Но старушка Мама Лю снова заговорила со мной. На этот раз её голос звучал по другому. Он больше не был тихим мяуканьем. Это были полноценные отчётливые слова, произносимые с определённой интонацией. Несмотря на то, что старая женщина больше напоминала восставшую из склепа высохшую мумию, но её глаза были молоды и живы. Казалось, что она заглядывает куда-то внутрь меня, пытаясь там разглядеть что-то, скрытое от глаз обычных людей. Ей богу, если бы я понимал слово в слово всё, что она говорит, то скорее всего впал бы в транс, сродни гипнозу. Но учитывая, что я ничего толком не понимал, то меня это всё особо не подействовало. Наверное, не подействовало. Хотя…

Лиса мне переводила каждое слово, но даже молитва, переведённая на другой язык, уже не несёт с собой столько же божественного, как сказанная в оригинале… В этом могли убедиться в своё время гугеноты, которых тысячами вырезали католики лишь за то, что те молились на своём родном языке, а не на классической латыни. Возможно и заклинания не действуют, если их не понимаешь.

Это всё равно, как слушать зарубежную попсу, не зная языка, на котором поют. Музыка нормальная, вроде бы не фальшивят. А начинаешь переводить на русский, то хрень какая-то непонятная, то содомия с педерастией полным цветом…

В общем… Сижу, слушаю. Снова пью чай. Лиса мне долила в чашку свежую порцию, но переводить слова старушки не спешит, хотя и поглядывает на неё, ловя каждое слово. Наконец Мама Лю умолкла, по прежнему глядя на меня. Зато теперь заговорила Литтл Фокс.

Она мне поведала о том, что Мама Лю может видеть духов. Эта способность ей досталась от её бабушки, а потом может достаться Маленькой Лисе, когда старушку призовут к себе боги.

Я воспринял всё это скептически. Наверное, это было заметно на моём лице. Глаза старой китаянки неодобрительно блеснули.

Ну, а дальше я узнал про себя много нового. По крайней мере, я старался сделать вид, что для меня это новость. Но я уже понял, что старушка не так проста, как мне показалось…

Из пересказа переводчицы мне стало ясно, что я был воином в своей прошлой жизни, а когда меня убили в бою, то мой дух вселился в тело этого мальчика…

«Ну, ни хрена ж себе заявочка… Караул! Меня раскрыли…»

Стараясь не показывать своих эмоций, я усмехнулся. Слегка.

В дальнейшем я узнал, что сперва мама Лю посчитала меня злым духом «гуйбином», но постепенно пришла к выводу, что вселившийся дух был добрым. А божественный добрый «шень» – это вам не злой дух-воин «гуй», озлобленный на весь мир.

«Ну, хоть это радует.»

Поэтому старая женщина подумала, что меня к ним направил бог. Правда какой бог мог это сделать, мне не уточнили. Но она решила, что если она меня попросит об одном одолжении, то я и мой добрый «шень» не смогут отказать в такой малости…

На моё недоумение, мне был выдан довольно-таки развёрнутый ответ с включением в него долгого рассказа про историю Китая за последние десятилетия. Оказалось, что большинство мужчин из их довольно-таки большой семьи с длинной историей и уважаемой фамилией погибли, сгорев в огне культурной революции, охватившей Китай лет десять назад. Те немногие, кто сумел вырваться из красного Китая попытались обосноваться здесь, в Америке. Но случилось так, что в борьбе за место под солнцем, в стране больших возможностей, в семье Лю не осталось сильных мужчин, а слабые быстро покинули этот мир по разным причинам. И теперь всем заправляет она. А она уже старая и долго не сможет хранить свою семью от разных бед.

Я тут же напомнил ей, про традицию еврейского народа, у которых считается нормальным, чтобы женщины брали себе в мужья инородцев, а всех рождённых детей считали с евреями по матери…

Но мне на это был один ответ. Нет поблизости мужчин достойных стать отцами нового поколения семьи Лю. Не среди местных китайцев, не среди местных… А у Мамы Лю есть восемь младших родственниц, внучек и правнучек, способных родить здоровых детей. Восемь – это очень хорошее число для китайцев.

Честно говоря, я никак не мог понять куда она клонит, пока мне прямо в лоб не сказали, что лучшим отцом для будущих детей будет здоровый мужчина, носящий в себе божественный «шень» погибшего воина.

Вот тут я реально о*уел.

Я сразу привёл им резонный контрдовод. Дескать. Мальчик я маленький, и недели не прошло, как мне исполнилось всего только четырнадцать лет.

На это мне ответили, что я уже достаточно взрослый, чтобы иметь постоянную подругу, с которой я тоже не в шахматы по ночам играю.

Не желая становиться китайским быком-производителем, я честно признался, что являюсь славянином из далёкой Европы. И ещё, что я здесь случайно, проездом. А ещё, что мне прям таки срочно надо завтра уехать далеко-далеко по очень важным делам.

Вы когда-нибудь видели, как от всей души в полный голос смеётся старая беззубая женщина? Впечатляющее зрелище!

Мама Лю снова стала что-то вещать. Я даже не слушал её. Всё равно ведь ни хрена не понимаю. Всё это время я думал, думал, думал… Мне очень не нравилась создавшаяся ситуация. И это даже совсем не потому, что я был против вступить в половой контакт с несколькими молодыми китаянками. В этом деле я ни разу не расист. Но я очень не люблю, когда меня заставляют что-то сделать. Причём абсолютно не важно, человек это делает или обстоятельства так складываются. Не люблю давление в любом виде. Вот такое я свободолюбивое гуано… Меня просят о помощи. От меня зависит будущее целого клана, будущее целой семьи…

Кстати, а почему именно от меня? На мне что, свет клином сошёлся? Или я последний мужчина на Земле?

Об этом я, кстати, тоже поинтересовался.

Аргумент был по-китайски железобетонным. Человек отмеченный божественным духом «шень» станет лучшим для будущих поколений…

Ну, вот как с ними спорить…

Напоследок я решил, что бесплатно в этом мире ничего делаться не должно. Поэтому я озвучил маме Лю свою ситуацию. Объяснил, что мне и моей подруге тоже нужна помощь. И не деньги, нет… Нам были нужны качественные документы, способные выдержать самую сложную полицейскую проверку, а в придачу машина, желательно внедорожник. Ну а остальное… Остальное я думаю, я и сам смогу купить…

Мне это всё тут же пообещали. Я не наивный человек, и давно уже не верю в слова малознакомых мне людей. Странно. Но почему-то в этот раз, я поверил в искренность этой старой женщины с глазами прожигающими насквозь…

* * *

Маленькая Лиса с ещё двумя помощницами, тоже молодыми китаянками, принесли к нам в номер кучу еды. Девушки отмыли мою подругу от целебных мазей, и мы устроили шикарный ужин.

А после того, как мы насытились, мою Лолиту снова намазюкали и уложили спать. Сытая и довольная, как тот самый слон, которого она хотела есть кусочками, колумбийская партизанка сразу же уснула. Похоже, что мазь оказывала не только целебное воздействие, но и успокоительное по типу снотворного.

Девушки-помощницы быстро собрали использованную посуду, а Литтл Фокс, немного смущаясь, поманила меня за собой…

Глава 13

Глава тринадцатая.

Бои без правил, местного значения.

08 августа. 1974 год.

СССР. Где-то в Москве.

Алексей и Марина Громовы.

Чёрная «Волга» ехала по Ленинскому проспекту удаляясь от центра. За рулём был незнакомый мне ранее лейтенант Митя. Авдеев сидел на переднем сиденье. Ну, а мы с Маринкой разместились на заднем. И хотя сиденье сзади было достаточно широким и для троих пассажиров, подруга прижималась ко мне… Соскучилась видать.

Да… Видок у Маринки был не очень. Бровь рассечена, на скуле синяк. Слава богу зубы целы… Да и вообще, хорошо, что всё так быстро закончилось.

– Товарищ генерал! А что это вообще было-то? Кто-то работает против Вас?

– Я тоже так думал поначалу. Из-за этого вам, ребята, лишние сутки пришлось просидеть под замком. Так что, не сердитесь на меня! Так было надо.

– Ясно. То есть крысу или какого крота заморского не выявили?

– Крота? Да, нет, Лёша… Тут скорее всего сработал синдром исполнителя. Их генерал отдал устный приказ присмотреть за тобой, а пройдя по цепочке, приказ превратился в «задержать и допросить!»

– Это как в детской игре в испорченный телефон.

– Похоже на то.

– Но ведь была какая-то причина изначально?

– Это вообще-то секретная информация…

– Тогда нам лучше и не знать. Меньше знаешь, дольше проживёшь.

– Но так, как вас всё это лично касается, то мне всё равно придётся всё рассказать. А после я уж вас послушаю. Здесь уже не там. Отболтаться типа не знаю, не помню – не получится. И по морде ты мне не надаёшь. Потому что я всегда буду наготове. – Авдеев усмехнулся.

Нехорошая получилась у него шутка. Для нас нехорошая, конечно. Выходит, что ничего не закончилась. Просто теперь опрашивать или допрашивать нас будут свои. И тут уж отмолчаться не удастся.

Так что же всё-таки произошло? Наверняка это Сашка набедокурил. Ну и что на этот раз? Пустил под откос поезд с боеприпасами или взорвал нефтехранилище потенциального противника? Да, нет. Скорее всего, грохнул кого-нибудь не того, кого надо. Саня парень резкий. Решение принимает быстро. Но работает только на ближней дистанции. Это у меня цель может быть и за пятьсот метров и за километр. А он в упор небось стрелял? Вот и засветился…

Я не следил за дорогой. Но когда машина свернула, обратил внимание, что мы уже и не в Москве вовсе. Или в Москве? Забор слева, забор справа. Двухполосная асфальтовая дорога упёрлась в железные ворота с КПП. Приехали…

08 августа. 1974 год.

США. Нью-Йорк. Куинс. Отель Мамы Лю.

Утром все проснулись поздно. Смыв с себя целебные мази, Лолита даже восторженно взвизгнула. Украшавшие её лицо синяки практически пропали. Я думаю, что ещё день, и от них не останется и следа.

Довольная Лола, прям как была, мокрая и не одетая после душа, запрыгнула на меня, но я приостановил её здоровый энтузиазм и отстранил её.

– Нам надо серьёзно поговорить… – начал я слегка многозначительно…

Она сразу напряглась, ибо такое начало всегда приводило к не слишком приятным разговорам. Но, как всегда бывает, договорить нам не дали.

Стук в дверь… И практически сразу, учитывая то, что наша дверь не была закрыта на ключ, вошла Маленькая Лиса.

Да… Отметил я для себя. Моё упущение. Вчера настолько измотанным вернулся, что даже дверь за собой не закрыл.

– Доброе утро! – прочирикала молодая китаянка, поставив поднос с едой на маленький журнальный столик.

Лолита поначалу попыталась прикрыться, застеснявшись, но быстро вспомнив, что стесняться тут уже не кого, осталась сидеть голой на кровати.

– Фокси! – обратился я к нашей гостье. – Ты не могла бы всё объяснить моей девушке? А то я никак слов не могу подобрать, чтобы начать разговор.

После этого Лола напряглась ещё больше.

– Что здесь вообще происходит? Вы от меня что-то скрываете?

– Послушай, Лола…

– У тебя с ней что-то было? – она указала пальцем на Маленькую Лису.

– Лолита! Это очень неприлично на кого-то указывать пальцем…

– Так значит было?

– Ты не понимаешь… – включилась в разговор китаянка.

– Так объясни мне…

– А давайте сперва позавтракаем, а то так кушать хочется, что мозги совсем не работают.

– Не уходи от ответа! – строго произнесла ревнивая колумбийка. – У тебя с ней уже что-то было?

– С ней ещё нет… – ответил я, и понял, что мой ответ ещё больше утопил меня в глазах Лолиты.

– А с кем было?

– Сегодня ночью, только с Джу и Мэй. Алекс был очень усталый. Ведь перед этим он любил тебя. – разоткровенничалась Литтл Фокс.

– Чего-о? – не поняла Лола.

– Давайте всё-таки поедим чего-нибудь, а потом мы всё тебе расскажем.

– Мы-ы? – никак не могла угомониться моя ревнивая подруга.

– Так! Стоп! – я хлопнул рукой по столу. – Хватит! Давайте завтракать. А всё остальное будет потом. И если тебе покажется, что я тебя чем-то обидел, то ты сможешь меня потом побить. Я даже и сопротивляться не буду.

Я сел на стол и начал употреблять лапшу, ловко используя палочки.

Лолита ещё вчера убедилась, что с палочками у неё ничего не получится, взяла в руки вилку, и тоже стала есть. Но в глазах её стояли большие слёзы. Ну, прямо обиженный ребёнок, да и только.

Мы молча ели, а китаянка уже разливала нам ароматный чай по чашкам из маленького фарфорового чайника.

* * *

А после завтрака Маленькая Лиса попросила меня выйти, мотивируя тем, что ей будет проще всё объяснить моей подруге наедине, чисто по девичьи.

Я с удовольствием вышел и выдохнул с облегчением. Ну, не люблю я такие разговоры. Ведь как бы ты не был прав, в конце концов, всё равно окажешься виноватым. Эх… Девочки – они такие девочки…

Я брёл не спеша в сторону лестницы ведущей вниз. Сейчас мне желательно убраться подальше от разгневанной ревнивицы. Знаю, что она всё поймёт и скоро остынет. Но не сейчас…

Навстречу мне нетвёрдой походкой шёл да брёл китаец. Хрен знает, откуда он тут нарисовался. А ещё говорили, что у них мужиков не хватает. Хотя выглядел он совсем не как потенциальный отец здоровый китайских детей, а как бомж-бруевич китайского разлива с глазами, как у снулой рыбы. От него за версту несло какой-то экзотической сивухой.

Поравнявшись с ним, я принял чуть правее, чтобы не столкнуться с ним. Но этот хрен с бугра всё-таки задел меня плечом. Причём нехило так задел. И как мне показалось, он это сделал нарочно…

Меня это разозлила. Да так, что я, не подумав, высказал ему это на исключительно русском языке. Потому что эмоции мои в тот момент не соответствовали ни на йоту англо-саксонскому менталитету.

– Эй, ты! Разуй глаза, морда пьяная!

В ответ он что-то пролаял на китайском, и попёр на меня буром… Я был на полголовы выше него, и не сомневался, что могу справиться с ним. В легенду о том, что все китайцы в совершенстве владеют приёмами всякого кунг-фу и прочей восточной лабуды, я не верил ни на грош. У каждого народа есть свои бойцы-рукопашники. И я не думаю, что среди русских забияк не найдутся свои мастера железного кулака.

Но этот «пьяный мастер» оказался на высоте. Он легко и практически без замаха попытался влепить мне ногой в челюсть.

Не дотянулся… Потому что я сумел просчитать его удар и подсёк ему опорную ногу.

Грохнулся этот недоделанный «Джеки Чан» с таким грохотом, что я подумал, разобьётся на хрен. Тем более, что упал он прямо головой об пол.

Правильно про таких говорят: «Были бы мозги – было бы сотрясение».

Неутомимый китаёза стал снова подниматься. Наверняка, чтобы снова напасть на меня. Но зачем мне предоставлять такую возможность?

Да здравствует футбол! Когда-то в прошлой жизни я играл на первенство района по футболу среди дворовых команд. Ну и что, что мне тогда было тринадцать лет. Мне и сейчас не намного больше… По паспорту… Которого у меня, кстати и нет.