Текст книги "Поздняя повесть о ранней юности"

Автор книги: Юрий Нефедов

Опять капитан Трусов

После описываемых мною событий прошло много лет. Я уже окончил вуз и работал инженером, затем научным сотрудником, имел семью, воспитывал двоих детей. С каждым годом работы становилось больше, ее задачи постепенно усложнялись и когда наметились кое-какие успехи и удачи, задумался об их истоках. Мне вдруг показалось, что в своих действиях я кого-то подсознательно повторяю, кто-то мне подсказывает правильное решение, придает решительности в затруднительных ситуациях.

Свой образ, свой характер мы создаем по подобию старших, в чем-то им подражая. Это может быть кто угодно, но идеальный случай, когда сын повторяет хорошего отца. У меня, к сожалению, такой возможности не было, отец ушел из жизни раньше, чем наступило время моего становления. Когда же мы говорим о гражданском становлении, невольно вспоминаем наиболее значительные события жизни, память обязательно останавливается на мгновениях, ставших вехами на всех последующих маршрутах. У меня таких мгновений было несколько, но все они связаны с именем человека, едва ли заметившего меня, хотя жизнь свела нас вплотную, и несколько дней мы были рядом. Таким старшим, а может быть и отцом, стал для меня мой командир капитан Трусов.

Когда я все это понял, мне нестерпимо захотелось найти его, принести извинения за полудетскую дерзость и свое непонимание того, к чему он меня склонял, и выразить искреннюю благодарность за те несколько дней общения с ним.

Начав поиск с Совета ветеранов 191-й дивизии, я надеялся, что его след там обязательно отыщется, но все оказалось безрезультатным. Переписка с командиром полка результатов не принесла, я уже об этом рассказывал. И только в записках С. М. Голубятникова, которые мне передал председатель Совета ветеранов Иван Федорович Козырев, его маленький, едва наметившийся след отыскался. Вот выписка из представления к боевым наградам:

«Капитан Трусов Иван Митрофанович, 1912 г. рождения, белорус, в Советской Армии с 1930 года, член КПСС с 1940 г., награжден орденами Александра Невского (1944), Отечественной войны I степени и двумя орденами Красного Знамени (1944 и 1945)».

«В боях с 26 апреля 1945 г. на рубежах перед хутором Софинхенхоф и в бою за освобождение населенного пункта Вейдеморк отличился командир стрелкового батальона 546 СП капитан Трусов И. М. Батальон в дневное время по разлитой пойме реки шириной в три километра, по колено и по пояс в воде атаковал противника и занял Вейдеморк, обеспечив продвижение полка и дивизии на господствующие высоты. Капитан Трусов И. М. в боях за населенные пункты Миров и Штортав, командуя батальоном, отбил все атаки противника, перешел в наступление и выполнил боевую задачу. Во всех боях капитан Трусов И. М. показал образец личного мужества и высокого командирского мастерства».

И все, больше никаких сведений в большом пятитомном труде о капитане не было. Я продолжал свой поиск. Звонил в Москву, в Центральный Совет ветеранов, там выслушали и генеральским басом ответили, что ищу я «иголку в стоге сена». Но надежда не покидала.

Однажды сотрудник нашего института полковник Павел Дмитриевич Ракунов совершенно случайно, безотносительно к моим заботам, сказал, что его фронтовой друг и однокашник по академии работает в Главном управлении кадров Министерства обороны СССР. Я цепко схватился за эту тонкую ниточку. Написали. И получили ответ: «На Ваше письмо сообщаю, что разыскиваемый Вами подполковник Трусов Иван Митрофанович уволен в запас и по данным на 1968 год проживал по адресу г. Москва, Ленинский проспект, дом 25, кв. 63». Начальник отдела, подпись.

У знакомого прапорщика в Гвардейском достал солдатский вещмешок образца времен войны, укомплектовал его двумя банками говяжьей тушенки, буханкой черного хлеба, а чудом сохранившуюся флягу, наполнил водкой. При первой же поездке в Москву, захватив все это с собой, отправился по указанному адресу.

Знакомый водитель знал, куда и зачем я еду и, будучи многократным чемпионом по автоспорту, гнал по Москве так, что дух захватывало. А я и без того сильно волновался. Существовала вероятность не застать капитана, но мне хотелось встретить хоть кого-нибудь из его семьи. Жену, детей, внуков. У меня уже давно к тому времени созрела настоятельная и огромная необходимость высказать то, о чем думал долгие, долгие годы. Порой мне казалось, что, не рассказав всего, что я пережил, капитану или его близким, я совершаю такое же недостойное действие по отношению к нему, как и тогда, отказавшись от его командирской просьбы.

Ленинский проспект, 25. Пятиэтажка довоенной постройки, первый этаж занят почтой и сберкассой. Вход со двора. Поднимаюсь на верхний этаж и вижу последнюю квартиру 60. Звоню. Открывает пожилой, но очень крепкий мужчина в спортивном костюме. Спрашиваю квартиру № 63, показываю письмо Управления кадров Минобороны.

– Я здесь живу с 1950 года и знаю абсолютно точно, что квартиры № 63 в этом доме нет, жильцы с такой фамилией в доме не проживают. Но, если ты разыскиваешь своего командира, заходи, я тоже командир, – очень по-доброму, с улыбкой приглашает житель шестидесятой квартиры.

Обещая вернуться, сбегаю на первый этаж, затем в полуподвал и вижу табличку на двери: «паспортист ЖКО». Молодой женщине передалось мое волнение, и она пересмотрела три толстые домовые книги своего участка. Безрезультатно. Выхожу на улицу, захожу на почту, опрашиваю почтальонов, все четыре отрицательно качают головами.

Все еще на что-то надеясь, поднимаюсь к гостеприимному хозяину шестидесятой квартиры. Знакомимся, рассказываю о себе. Он – полковник, бывший командир мотострелкового полка Таманской дивизии. Войну окончил капитаном, заместителем начальника штаба полка. Рассказывая, достает стопки и бутылку коньяка. Я извлекаю из портфеля вещмешок с «фронтовым» пайком.

– Ты хорошо подготовился, солдат. Но не горюй, найдешь ты своего командира, – смеется мой новый знакомый.

Пьем за Победу, за фронтовое братство, за тех, кто не вернулся… и неожиданная мысль, пронизывает сознание, вселяя еще одну надежду…

В тот период мы в Москве активно сотрудничали с Межотраслевым научно-техническим комплексом, который находился под высоким патронатом ГКНТ СССР. Его директор очень любил по всякому поводу употреблять входившие тогда в моду иностранные слова и особенно «ноу-хау». Доноухавился до того, что организовали у него режимный отдел, на планы работ наставили всевозможные ограничивающие грифы, с нас стали требовать допуски к секретным работам, а во главе отдела поставили подполковника КГБ Евгения Алексеевича Решетникова. Бывая с ним на различных конференциях и совещаниях, я неоднократно слышал его стенания, что работа нынешняя не по его профилю, характеру и служебным навыком, что он розыскник, а здесь только бумажная волокита и не более.

Наскоро попрощавшись с новым знакомым и обещая позвонить, выскакиваю на Ленинский проспект, ловлю такси и мчусь на улицу Мархлевского, чтобы застать еще на работе Евгения Алексеевича. По дороге вспоминаю все его высказывания, где, когда, в каком кругу лиц, как повторял, его выражение лица, была ли при этом хоть маленькая выпивка и, внутренне поверив, что «розыскник» – не служебная легенда, вхожу в его кабинет.

Сдерживая волнение, рассказываю коротко историю своего поиска, протягиваю справку Управления кадров, говорю, что только что был по указанному адресу, безрезультатно и вдруг замечаю загоревшиеся интересом его глаза:

– Раньше мне потребовалось бы на этот розыск два-три часа, а сейчас – неделя. К вашему следующему приезду ответ, я надеюсь, уже будет, – говорит подполковник, и мы расстаемся.

Через две недели, которые прошли с большим волнением и еще большей надеждой, я опять был в Москве и, войдя в помещение, где располагались службы управления, встретил выходящего из своего кабинета Евгения Алексеевича. Он вернулся, усадил меня рядом и, как бы огорчаясь вместе со мною, сообщил:

– Вы понимаете, что официальной справки я выдать не могу. Но разыскиваемый вами Иван Митрофанович Трусов в военкоматах Москвы и области никогда на учете не состоял. Это совершенно точно, можете мне верить. Но не теряйте надежды, военная судьба непредсказуема и возможно вы его обнаружите совсем в другом месте. В армии вы служили и, надеюсь, понимаете, что я имею в виду.

Это был последний и самый сильный удар по моей надежде когда-нибудь разыскать капитана Трусова. Переживая его, я вспоминал вновь все им когда-либо произнесенное вслух, стараясь за что-нибудь ухватиться. Вспомнился разговор с офицерами у костра. Он рассказывал, что его жена, военный врач, после ранения оставлена работать в госпитале в поселке Давлатово или Давлетово в Башкирии. Но это ничего не значит, военные госпитали давно расформированы. А может он где-нибудь учительствует в Белоруссии в маленькой деревеньке, а в день Победы надевает боевые ордена и рассказывает о войне своим ученикам, не забывает поведать и о том, как незадачливый ординарец подсунул ему в бою автомат с песком в затворной коробке. По каким-то едва уловимым признакам он мне тогда показался учителем.

Возможно, осел на родине родителей, на каком-нибудь маленьком хуторе, завел пасеку и качает себе мед, получая удовольствие, и надоела ему воинская служба с самого 1930 года. Но, если в Башкирии, то там бортнический мед отбирают у диких пчел, говорят, очень полезный и в тех краях его много.

А что значит последний намек Решетникова о возможности обнаружения капитана в совсем другом месте? Конечно, Трусов боевой офицер, когда окончилась война, ему было тридцать три года. Через два года он должен был окончить академию. Что-то он говорил об изучении двух иностранных языков. Возраст подходящий. И фотографии его в Совете ветеранов исчезли неизвестно куда. Конечно же, полная конспирация, если попал в Главное разведывательное управление. Вот почему нет его следов в Совете ветеранов. Как же я раньше не догадался об этом?

Так и остался я наедине со своими невысказанными воспоминаниями и чувством благодарности к тем, кто оставил неизгладимый след в моей душе и сформировал мою судьбу.

Попраны идеалы страны, ради которой с чувством искренней любви и героизма преодолевались тяжелейшие лишения с верой в великое и светлое будущее, что преднамеренно вытесняется сейчас из нашей коллективной памяти. Но они были и жили, миллионы людей, беззаветно преданных великой Родине и совершенно бескорыстно выполнявших свой гражданский и воинский долг, не мечтая о наделах на завоеванных землях и больших звездах на груди или погонах.

С такими людьми мне по счастливому случаю судьбы пришлось быть рядом в дни моей ранней юности и о них мой рассказ. О тех, кого к великому сожалению, искал, но не нашел и о тех, кого уже давно никто никогда не встретит – весь наш взвод пешей разведки 546-го стрелкового полка, сформированный в декабре 1944-го, во главе с его командиром младшим лейтенантом Гордеем Пименовичем Зайцевым, покоящийся на воинском кладбище в Черске. Осталась только память.

Примечания (ноябрь-декабрь 2011 года)

Поиском по ОБД «Мемориал» (http://www.obd-memorial.ru) и прочим сайтам установлено:

1) По крайней мере, Зайцев Гордей Пименович (дата рождения 03.01.1922) НЕ погиб 21 февраля 1941 года, а благополучно пережил войну, хотя и считался некоторое время без вести пропавшим 24 марта 1945 года. Он скончался на своей родине, в кемеровской области, пгт Мундыбаш, после 2005 года (требуется уточнение даты).

2) Относительно Половинкина Александра, Одольского Александра сведений в списках убитых нет, но нет и подтверждения, что они остались живы.

3) 21.02.1945 погиб капитан Кудрявцев Илья Алексеевич, 1919 года рождения, офицер разведки полка.

4) Что же именно произошло в блиндаже 21.02.1945, пока неясно. Ясно лишь, что рассказ Лысенко Бориса Кузьмича несколько неточен.

5) Майор Шевченко Петр Никитич, 1916 года рождения, заместитель командира полка по строевой части, погиб 23.03.1945.

6) Портнов Владимир Самойлович (21.05.1927, Москва – 19.07.2007, Цфат), поэт, переводчик, бОльшую часть своей жизни прожил в Баку.

Вместо послесловия…

 
Профессору
Юрию Андреевичу Нефедову
 
 
Война к концу помолодела, —
В боях сплошные пацаны.
И если пуля не задела —
Живи до следующей смело.
Прости, комбат, за дрожь по телу, —
Они устали от войны…
 
 
Чтоб настроение поправить,
Комбат садился к пацанам.
Молчал о доблести и славе
И, нарушая все уставы,
Он разливал из фляги старой
Морозный спирт по котелкам.
 
 
Победу выкричали матом.
И полагалось бы – испить.
Но у костра тихи солдаты
И все, казалось, как когда-то,
Да только фляга без комбата, —
И полная – да не разлить…
 
 
…Года от ливней побелели.
Война – не лепится в строку…
А фляга чудом уцелела,
Ее сквозь годы и метели
Седой профессор, как в шинели, —
Несет по жизни на боку.
 
 
И так сложилось чинно – строго:
Коль тронет лето небосклон —
Седой профессор руки в ноги,
И каждый год – да видят Боги! —
И с полной флягой – по дорогам,
Где проходил с боями он.
 
 
Комбат из фляги лил, желая
Тем пацанам по сотне лет.
А ныне штука вот какая:
Седой профессор наливает,
Но каждый раз – как обнимает
Тех пацанов, которых нет…
 
 
Кому нужна теперь отвага?
Где – победившая страна?..
В пыли победные бумаги,
В подвалах стреляные флаги
И лишь комбатовская фляга —
Полным-полна, полным-полна…
 

А. А. Пиленов

Старые и современные названия проспектов, улиц, площадей, парков Екатеринослава – Днепропетровска

Александровская ул. – ул. Артёма

Александро-Невский спуск – Калиновский спуск

Аптекарская балка – Аптекарская балка

Архиерейский пер. – Советский пер.

Банная ул. – ул. Баумана

Бассейная ул. – ул. Писаржевского

Бойкая ул. – Выборгская ул.

Болгарская ул. – ул. Благоева

Больничная ул. – Бородинская ул.

Большая Базарная ул. – ул. Чкалова

Вознесенская ул. – ул. XXII съезда КПСС

Воскресенская ул. – ул. Ленина

Гимназическая ул. – ул. Куйбышева

Гимнастическая ул. – ул. Шмидта

Гоголевская (Волосская) ул. – ул. Гоголя

Гостиная ул. – ул. Гопнер

Дворянская площ. – пл. Шевченко

Еврейская ул. – ул. Шолом Алейхема

Екатерининский просп. – просп. Карла Маркса

Елисаветградская ул. – ул. Савченко

Жандармская ул. – Красноповстанческая балка

Железная ул. – ул. Миронова

Жуковская (Временная) ул. – ул. Жуковского

Иорданская ул. – ул. Коцюбинского

Казанская ул. – ул. Карла Либкнехта

Казачья ул. – Комсомольская ул.

Караимская (Торговая) ул. – Госпитальная ул. – Ширшова ул.

Каретная ул. – ул. Челюскинцев

Керосинная ул. – ул. Леваневского

Клубная (Проточная) ул. – ул. Ленина

Комендантская ул. – ул. Вокзальная

Крестовая ул. – ул. Фрунзе

Крутогорная ул. – ул. Рогалева

Кудашевская (Подгородняя) ул. – Баррикадная ул.

Лагерная ул. – пр. Гагарина

Лесопильная ул. – ул. Пастера

Нагорная ул. – ул. Паторжинского

Надеждинская (Короткая) ул. – ул. Чичерина

Новодворянская ул. – ул. Дзержинского

Новосельная ул. – ул. Дарвина

Первозвановская ул. – ул. Короленко

Петровская (Степная) ул. – ул. Володарского

Петроградская (Петербургская) ул. – Ленинградская ул.

Полевая ул. – просп. Кирова

Полицейская ул. – ул. Шевченко

Полтавская (Кирпичная) ул. – ул. Кирова – ул. Олеся Гончара

Пороховая ул. – Кавалерийская ул.

Потёмкинская ул. – ул. 40-летия Октября – ул. Ворошилова

Потёмкинский пер. – ул. Фучика

Приказная ул. – ул. Якова Самарского

Провиантская ул. – ул. Пастера

Пушкинский просп. (Военная ул.) – пр. Пушкина

Романовская (Скаковая) ул. – ул. Свердлова

Садовая ул. – ул. Серова (часть ул. носит имя Юлиуша Словацкого)

Семинарская ул. – ул. Клары Цеткин

Сквозная ул. – ул. Щепкина

Славянская (Конечная) ул. – ул. Димитрова

Соборная площ. – Октябрьская пл.

Соборный пер. – Октябрьский пер.

Старогородняя ул. – ул. Светлова

Стародворянская ул. – ул. Плеханова

Столыпинская (Меткая) ул. – ул. Чернышевского

Струковский пер. – пер. Урицкого

Тихая ул. – ул. Мечникова

Трамвайная ул. – ул. Боброва

Троицкая ул. – Красная ул.

Упорная ул. – ул. Глинки

Управская (Заводская) ул. – Исполкомовская ул.

Фабрика Первая (Брянская ул.) – ул. Фабрика

Фабрика Вторая (Покровская ул.) – ул. Булыгина

Фабрика Третья (Выездная ул.) – ул. Братьев Бестужевых

Фабричная ул. – ул. Столярова

Черногорская ул. – ул. Тельмана

Чечелевка Первая – пр. Калинина

Чечелевка Вторая – ул. Бабушкина

Чечелевка Третья – Красночечеловская ул.

Чечелевка Четвёртая – Камчатская ул.

Чечелевка Пятая – ул. Нестерова

Чечелевка Шестая – Алтайская ул.

Чечелевка Седьмая – Гомельская ул.

Чечелевка Восьмая – ул. Братьев Миллеров

Широкая ул. – ул. Горького

Юрьевская ул. – ул. Шпиндяка

Потёмкинский сад – парк Шевченко

Городской сад, Технический сад – парк Чкалова – парк Лазаря Глобы

Яковлевский сквер – снесен, сейчас на его месте Театр Оперы и Балета