Текст книги "Изгои (СИ)"

Автор книги: Юрий Погуляй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

– Звучит как заговор.

– Это он и есть. Мы уже связаны с тобой. Этим, – он указал на свёрток. – А теперь мы должны спасти Отца, Элай. Потому что сейчас мы служим не ему. Это надо прекратить. Серый Совет должен исчезнуть.

– Мы можем просто перестать выполнять их приказы. Жрецов не так много.

– Я сказал тебе – никто из низших не поднимет оружие против служителей Ксеноруса. Кто ещё из офицеров способен убивать жрецов – я не знаю. Зато знаю тех, кто скорее прикончит любого из нас по их команде.

Элай вспомнил Тиррана.

– Так что да, Элай. Это заговор. Ты со мною?

Ловсон склонился, поднял свёрток, закинул на плечо. Чёрная кровь закапала на доспех.

– Ты же не собираешься тащить их вот так, Элай, всю дорогу? На выходе жрецы Калькуляции, – спросил Дракон. – Спрячь тела где-нибудь в мэрии, а ночью вернешься, заберёшь. Я тут приберусь пока.

Элай кивнул, взялся за ручку.

– Так ты со мною, Элай? – спросил в спину Дракон.

– Я служу Отцу, – ответил он. – Если Отцу нужна помощь – я сделаю всё, что смогу.

– Рад это слышать, Элай.

Дверь захлопнулась. Ловсон остановился со свёртком в коридоре. Слева и справа застыли низшие. Охрана, бесполезная против жрецов. Повернув налево, Элай затопал по длинному коридору, в поисках места, куда бросить тела. Запихал их в какое-то подсобное помещение. Завалил стеллажами и хламом. Кровь с доспеха стирать не стал. Её в грязи, покрывавшей броню, особо и не было заметно.

Когда он вышел в коридор, то увидел, как в него, как пьяный, вывалился мертвец Калькуляции. Чёрный провал капюшона воззрился на стратега. Элай спокойно двинулся ему навстречу, ступая бронированными ботинками по каплям крови, натекшим на пол из свёртка.

Жрец приближался. Бездумно, пошатываясь. Ловсон едва не задел его, проходя. А затем побежал. Побежал что было сил. Побежал вместе с низшими. Вместе с выскочившим из кабинета губернатора Драконом. Распахнутая дверь явила следы начавшейся уборки.

Побежали все. Как бойцы Тиррана, зачищающие очередную деревню, так и охрана на блокпостах. Взревели двигатели летунов, пилоты рвались на взлёт, сдерживаемые лишь яростными командами ловуров и стратегов, собирающих подразделения. В порту снова поднялась пыль. «Лоденский мамонт» окутался дымом и медленно пополз вверх, к кораблю поддержки. Дети Отца запрыгивали в технику, не задавая никаких вопросов. Они обязаны были выполнить гневный приказ Повелителя.

Прямой приказ, возникший прямо в голове каждого бойца корпуса.

Немедленно покинуть планету.

Глава двенадцатая. Рэм Консворт

– Когда-нибудь, я переду сюда, – сказал он, глядя на водную гладь. – Клянусь.

Мама улыбнулась. Молодая, красивая, она сидела рядом прямо на траве и держала за руку сосредоточенного отца. Тот редко когда позволял подобные нежности, но сейчас, очарованный видом, никак не проявил недовольства. Они расположились прямо на берегу, под сенью раскидистой ивы. Слева и справа слышались приглушённые разговоры. Позади бдительные Егеря наблюдали за туристами, готовые пресечь любое нежелательное действие.

Сколько Рэм заплатил за эту экскурсию – родителям говорить не следовало. Мама и так переживала о цене на билеты с Солокера до Примы. То, что вылазка в заповедную зону стоит гораздо дороже и Консворт копил на неё несколько месяцев – лишняя деталь. Ненужная.

– Все зависит от тебя, сын. Милостью Лодена и верной службой Императору ты пройдёшь той дорогой, которую выберешь, – сказал отец.

– Я верю в тебя, – шепнула, склонившись, мама. Они, настоящие представители Солокера, были выше и крупнее Рэма. Он всегда чувствовал себя ребёнком рядом с ними. – Ты со всем справишься, если проявишь должное усердие. Но Прима... Это доступно лишь великим родам, и чаще всего тем, кто рождён здесь.

Отец нахмурился, лицо его окаменело, но с губ солокерца не сорвалось ни звука возражения. Тридцать лет службы и звание младшего тактика. Таким людям привилегий не полагается. Даже если безвестный род доберётся до должности Боевого Лорда – это ещё не гарантия особого отношения. Чего уж сказать о низшем звене.

Рэм часто ловил себя на том, что разрывается между презрением к отцу и жалостью. Он старался, конечно. Но когда из талантов у тебя только мышцы, данные родной планетой, сложно добиться многого.

– Значит я сделаю наш род великим, – только и сказал Консворт. – И мы будем жить здесь. Вместе.

Мама потрепала его по плечу, улыбнулась и пиликнула.

Рэм не понял, что услышал. Повернулся к ней. Лицо мамы поплыло, будто от брошенного в воду камня.

– Ма?

Она пиликнула ещё раз. Громче.

Привстала, раскрыв рот, вытянув руки вдоль тела. Склонилась над Рэмом, будто готовая к атаке змея. Тело изогнулось петлёй.

Со слюной из разинутой пасти монстра раздался ещё один писк.

Рэм сел в кровати. Выключил будильник, едва удержавшись от того, чтобы не разбить его. Мама погибла через три года после того как в Глубине пропал Стальной Клык. Ну, как погибла... Убила себя. Рэм пропадал на Терадо, и узнал о её смерти только через три месяца. Жрецы Медикариума требовали полного отрешения неофитов от внешнего мира и горькую весть донесли вместе с сертификатом об окончании курса.

Так что оставшаяся наедине с собой мама приняла самое нелепое из возможных решений.

Консворт выполз из кровати, протопал на кухню. Налил стакан воды и, глядя в пустоту, осушил его жадными глотками. Он старался не думать о семье. Не вспоминать. Потому что горячие юношеские мечты рухнули. Никого не осталось. Не будет здесь неторопливых ужинов, которыми он грезил. Долгих вечеров, топота детских ног, хлопот счастливой и довольно молодой бабушки, да наставлений сорванцам от покинувшего службу крепкого деда.

Ничего не будет. Остаётся лишь работа. Которую Рэм всегда делал на совесть.

От концентрата хотелось блевать. Но другой еды ему не полагалось. По крайней мере так сказал приставленный Стратосом человек. Бронированный, как и остальные, и покидающий свой пост у входной двери только ночью, когда ему на смену являлся другой боец. Без гербов, а значит наёмник. На все вопросы он отвечал односложно, мол, не велено. Приказа не было, нет, нет, нет. Вот ваши таблетки. Нет, пищу нельзя. Значит наёмник не из дешёвых, раз настолько непробиваемый.

Стратос, бросивший интригу перед уходом, уже несколько дней не выходил на связь.

Впрочем, всё это у Рэма уже было. Что с Пальчиками, что с Падалью. Главное – на шее цепи нет, уже ведь прогресс.

Он плюхнулся к терминалу. Потянул носом. От тела пахло. Ему – приятно. А чужих здесь не бывало. Душ в доме, окружённым охраной, был, вот только идти туда не хотелось.

Сон не шёл из головы, засел там сосущей обидой на жизнь. Образы прошлого сбивали мысли. Но оглядываться нельзя. Необходимо идти вперёд.

Рэм отрешённо смотрел сквозь экран. Затем набрал несколько команд, ещё следуя за тающими образами сна. Нашёл отца. Долго смотрел на индикаторы. Много лет прошло. Он смирился с тем, что у него никого не осталось, и сейчас внутри неуютно ворочалось забытая человеческая грусть. После того, что Консворт увидел на передачах Калькуляции из Мон-Го-Риана... Был ли отец среди мутантов, крошащих город?

Так, хватит раскисать. На чём он на самом деле остановился? Перед сном крутилась какая-то мысль, идея. Он помассировал переносицу, прикрыв будто присыпанные песком глаза.

Несколько минут он морщился, пытаясь вспомнить. Предоставленный самому себе, Рэм Консворт, разумеется, посвятил остатки усердия на поиски хоть какой-нибудь зацепки – какая гнида его приговорила. Перерыл всё, что смог найти. Каждый контакт Пальчиков, которая знала об ожидающей коллегу участи. Установил личности всех, с кем она общалась. Никто даже отдалённо не был заинтересован в том, чтобы отправить Рэма на тот свет.

Выяснил имена каждого бойца из охраны, который мог служить курьером, проверил послужные списки, принадлежности к родам. Проследил все возможные разговоры с момента заточения обоих дознавателей в Доме Раскаянья. Проверил обоих жрецов Ксеноруса, насколько это было возможно.

Ничего. Ничегошеньки! Будто бы они мыслями общались. Не то, чтобы фантастика, храм Медикариума проводил исследования в этом направлении, но по факту...

По факту, всё было решено ещё до того момента, как их заперли. Приговор Рэму подписали заранее. Нувал? Раберсы? Последние мелковаты для того, чтобы задействовать Ксенорус.

Лично Гатар Бонз?

Однако вечером его озаботила явно не эта мысль. Какое-то неожиданное направление предложил измученный мозг. Какое-то весьма перспективное. Надо бы научиться уже записывать такие вещи. Рэм вытряхнул из пузырька таблетку, проглотил её. На просьбу предоставить ему шлюху, мясо и наркотики – доверенное лицо предоставило лишь последние.

Хотя шлюху, после лекарств, хотелось уже не так сильно.

Он улыбнулся, вспомнив мысль. Да, дело касалось шлюхи Ксеноруса. И даже не её образа в непременно эротическом контексте, а совсем в другом. За всеми скитаниями и терзаниями Рэм совсем забыл о новых возможностях незаконного существования.

Накинув на себя халат, бывший дознаватель протопал к выходу. Открыл дверь. Стальная туша тут же повернулась к нему. Задрав голову, глядя в подсвеченное забрало глухого шлема, Консворт понял, что не знает, как обратиться к солдату. Вариант «извините, не могли бы вы мне помочь» – выворачивал раздраженную душу наизнанку. А за «слышь ты» уже могли его бренную плоть вывернуть.

– Чем могу помочь? – спросил наёмник. Динамик работал чисто, и от того голос охранника звучал глубоко и проникновенно.

«Доставь-ка мне сюда шлюху Ксеноруса, друг мой, да не для услад, а для жестокого обращения» – мысленно произнёс Рэм. Улыбнулся громиле и закрыл дверь. Ответ был и так известен. Никаких контактов, позиция засекречена, перемещения запрещены. Чёрт, у него в каких-никаких союзниках один из королей преступного мира, а даже такую малость как похищение жрицы Храма не провернуть.

Добравшись до коммуникатора, Рэм вызвал Стартоса ещё раз. Вызов сбросился через несколько секунд. Очень, видимо, занят хозяин Трущоб. Серьёзные вопросы решает, скотина. Значит, надо действовать самостоятельно. Надо рисковать.

Консворт положил пальцы на клавиши терминала. Глубоко вздохнул. Отстучал сообщение:

«Это сын Лэйка. Меня подставили. Мне нужна помощь.»

Если всё совсем плохо – он теряет последний козырь. Но это единственный выход из тупика. Бежать из благоустроенной тюрьмы и скитаться по заповедным краям? Рэм не настолько хорош в выживании, чтобы протянуть пару дней. Даже если сможет обдурить охрану.

– Хуже уже не будет, – буркнул себе под нос Рэм. Вбил номер личного коммуникатор старого друга отца и бывшего начальника. На миг застыл, сомневаясь, но затем отправил сообщение. Откинулся на спинку. Отер со лба пот. Сердце колотилось часто-часто, в горле сжалось. Он поднялся за водой.

Бип. Консворт застыл, обернулся. Новое сообщение.

«Штольня»

Присев, Рэм осторожно коснулся клавиш. Гатар Бонз пропал, как только ушёл с поста верховного дознавателя. Но личный номер сохранил. И сейчас – ответил. Быстро. Правильно ответил.

– Дурак, – обругал себя Консворт. Из головы намертво вылетело старое правило, которым он и не пользовался никогда, считая это глупыми шпионскими играми. Штольня – это его личный запрос. Запрос, требующий ответа. Какой сегодня день? Да, пусть Глубина его сожрёт – месяц-то какой?

Команды полетели в терминал, пока Рэм со скрипом вспоминал личный алгоритм. Год, месяц, день. Комбинация у каждого из доверенных агентов своя.

«Куркай» – вбил он сообщение. Отправил. Затем добавил запрос Гатара:

«Саркофаг»

Бип.

«Эрмиун» – тут же ответил бывший начальник. Что бы это ни значило – алгоритм старика Рэм и не вспомнил бы никогда. Полагаемся на удачу. Опять.

Коммуникатор затрещал, не способный определить входящий номер. Консворт сглотнул пересохшим горлом и ответил.

– Я видел твоё тело, – прогудел металлом знакомый голос.

– Лоден Великий, как я рад вас слышать... Эмма вытащила меня...

– Я вручал тебе запросы не для того чтобы ты лез вот так, в наглую. Ты потерял свои последние мозги? Пишешь на личный коммуникатор? Тебя уже прочитали, уж будь уверен. Но если там сидят такие же дурни как ты, то, конечно, они не отловят имени твоего отца. Что произошло?

– Меня приговорили.

– Раммоны?

Рэм покачал головой. Он и сам думал об этом, но пришёл к выводу, что триггером послужило нечто иное. Прокручивая в памяти последние минуты, Консворт всё больше убеждался в этом. Его отправили в утиль, как только он узнал о возвращении Стального Клыка и владыки Воннерута.

– Нет. Нет. Она была в гневе, но действовать начала потом. Когда я наткнулся на то, что вернулся Стальной Клык и в новостях об этом не были ничего. Кто-то очень не хотел, чтобы я об этом узнал. Кто-то...

– Знающий, что ты не сможешь держать язык за зубами, – прервал его Гатар. – Разумно. Я поступил бы также.

А может, он и поступил... Рэм облизнул губы.

– Где ты? – спросил старик.

– Не знаю. Где-то в заповедных землях. Точное место определить не могу. Меня держат под охраной.

– Кто?

Консворт мотнул головой. Не всё сразу:

– Не знаю. Но вооружены отменно. Они знают кто я.

– Раз ты при этом ещё жив – то видится мне хорошим знаком, – машинный голос Гатара почти передал ворчливые эмоции. – В Доме нашёлся предатель?

– Не знаю. Я проверил почти всех. Остались лишь Эмма и шлюха Ксеноруса. Они могли получить приказы до того, как нас заперли в Доме. Я не докопался до ответов. Эмма пропала.

– Её вывезли Раберсы.

– Значит она понимала, что за ней придут, – Лоден Всемогущий, к Рэму возвращалось спокойствие, будто бы вернулись старые добрые времена.

– А значит Раберсы ни при чём, – дополнил старик. – Кому было важно скрыть прибытие Воннерута? От кого его скрывали?

– От Императора? – поймал намёк Рэм

– Да, мальчик. Вряд ли я тебе большой помощник. Меня вывели из Дома. Выбросили почти сразу после того как ты изнасиловал шлюху Ксеноруса.

– Я не...

– Я шучу, – безэмоционально ответил старик.

– Я смеюсь, – в тон ему ответил Рэм.

– Что я могу для тебя сделать?

– Я хочу найти ответы. Хочу найти того, кто нас предал. Мне нужна шлюха Ксеноруса.

Пауза.

– Ты хочешь, чтобы я сейчас встал и побежал её искать? – сказал, наконец, Гатар. – Ты не забыл с кем разговариваешь? Я больше не глава Дома Раскаянья. Я старый и одинокий человек.

– Дом Бонзов влиятелен.

– Хорошо. Я не одинокий человек. Но действительно старый. И никого из своих родственников я не отправлю ссориться с храмом Ксеноруса.

– В этом нет нужды. Я сделаю так, что её доставят туда, куда скажете. А там... Там вы уже сможете с ней поговорить?

Старик закашлялся. Надсадно, нехорошо. Рэм напрягся от этого лающе-дребезжащего звука.

– Найду возможность. Я сам очень заинтересован в том, чтобы понять кто за моей спиной управлял моими людьми, – равнодушно сказал Гатар. – Рад что ты жив, мальчик. Рад, что ты провёл меня. Я боялся, что ты слаб без своих таблеток и действительно сделал так, как говорят. Но раз ты жив – история выглядит интереснее. Полагаю, ты ограничен в ресурсах. Кое-что смогу для тебя сделать. Пришлю позже.

– Вы смогли меня отследить? – спросил Рэм.

– Нет. Но я пытался. Честно.

– Я знаю, – улыбнулся Консворт. – Спасибо вам.

– Больше ни с кем не связывайся, – предупредил старик. – И я ответил тебе неправильным кодом, дырявоголовый ты мой. Хотя, признаюсь, если бы ты ответил правильно – то я бы насторожился больше.

Связь прервалась.

На губах Рэма появилась улыбка. Ну, кажется, дело сдвинулось с мёртвой точки. Он выбрал в терминале историю, тщательно законспектированную в процессе расследования. Нашёл контакт Илиан. Вряд ли Падаль простит смерть Параноика, но бандитка показалась ему рассудительной и амбициозной доссой. Помочь услугой акуле Трущоб, значит подняться чуть повыше. Пора использовать имя Стратоса.

Бип.

На коммуникаторе высветился номер счета. Затем код доступа.

Рэм вбил его в единой базе, определил банк. Проверил баланс. Глаза Консворта расширились. В целом, имя Стратоса использовать уже необязательно.

Особенно, когда у тебя столько денег.

Глава тринадцатая. Хтон «Погонщик»

Каждое место имеет душу. Стены впитывают годы. Опыт оседает на предметах, просачивается в них. Этот глянцевый стол, от поверхности которого отражались светильники, знал больше чем собравшиеся здесь люди. Сумрачный зал Совета был гораздо меньше тронного, и тем нравился Хтону.

Он касался гладкого стала кончиками пальцев, представляя, какой здесь была жизнь до этого. Как умирал Стоик. Что он видел перед смертью. Где сидел наместник, застреливший бывшего императора?

Хтон медленно повернул голову направо. Столкнулся взглядом с Элен Мрацелин. Представительница Ливня торопливо отвернулась. Отец избрал её на это место, и было не ясно чего в этом поступке больше – издёвки или доверия. Наместник Ливня отказался признавать власть Халамеров. Корпус, базирующийся в его системе, поддержал мятежников. Система потеряна, но кто-то же должен за неё отвечать. У субтильной женщины, с неврастеничными чертами лица, был повод пойти против Раммонов. Кто-то из её родственников пострадал от Раммонов. Но всё равно присутствие Элен на совете было больше фикцией.

И это понимала даже она.

Гибель Стоика была по-прежнему интересна. Он сидел, наверняка, во главе стола, когда получил свою порцию смерти. Сейчас там расположился Воннерут. Хтон перевёл взгляд на следующего из присутствующих. Пронзатель. Боевой Лорд Стального Клыка. Правая рука Императора с того момента, как пропал Мститель. Закованный в доспех, с закрытым лицом, дабы не смущать Дарами Отца членов совета, всё ещё живущих во тьме. Несокрушимый и невозмутимый, как вылитый из металла монумент. С его места убить Стоика было просто. Достаточно вскинуть руку. Не нужно разворачивать корпус.

Просто поднимаешь оружие и наводишь его на...

– Хтон? – повысил голос Отец. Жрец медленно повернулся к Императору. – Я прошу быть внимательнее.

Он сказал мягко, тихо, но Хтон похолодел.

– Последний очаг сопротивления подавлен. Раздор полностью принадлежит Империи, – выдавил из себя жрец, опустив взгляд. – Восстанавливаем инфраструктуру.

Пауза. Все члены совета смотрели на него, и от этих взглядов хотелось призвать хтопов и разорвать наблюдающих. Но хтопы далеко, а он здесь.

– Мне нечего добавить.

– Очень... кратко вышло, Хтон.

Предыдущий докладчик, отвечающий за Приму, сыпал цифрами и отчётами почти полчаса. Лоснящийся хитроглазый Вэпс Нувал говорил гладко, складно и очень скучно. Потому Хтон и не заметил, как речь прекратилась и наступила его очередь.

– Принцесса? – спросил Отец.

Этот вопрос был для остальных, а не для него.

– Нейтрализована, – прошелестел Хтон, с трудом подобрав слово.

– Не заставляй меня переспрашивать в следующий раз, хорошо?

Жрец торопливо кивнул. Воннерут несколько секунд мерил его взглядом, а затем перешёл к представителю Прокхата. Пронзатель глухо откашлялся и стрекочущим голосом принялся выдавать всё, что мог знать о ситуации на мятежной планете. Перехваты. Разведданные. Ситуация на подконтрольных порталах. Бессмысленная информация.

Последнее время Хтон хотел назад, в Глубину. Там всё было просто. Там все они были большой семьёй, выжившей и победившей. Там был их мир. Турк-Лан, ставший колыбелью Длани, казался счастливым детством. Когда Отец решил вернуться – Хтон всецело поддержал его. Пламя, сжигающее Воннерута, чувствовали все забытые в Глубине. Все хотели назад.

Но теперь воодушевление угасло. Стоик погиб, а жажда отомстить Братоубийце никуда не делась. Этот костёр нечем погасить. Из Длани выдернули душу, и теперь, вместо великой цели, они, озарённые светом, должны прятаться от живущих в темноте. Бояться разоблачения.

Потому что так сказал Отец.

Наверное, лишь на Раздоре Длань могла чувствовать себя как дома. Поэтому Хтон хотел вернуться. Там ему было легче.

Доклады он не слушал. Не интересно. Он думал про Раздор. Сейчас там заправляли несколько жрецов, не из Пробуждённых, но доверенных, и лишь там можно было почувствовать себя хоть чуточку свободнее. Принцесса покорена, и её Улей помог Стальному Клыку опрокинуть солдат Братоубийцы. Джунгли далекой планеты стали личным Турк-Ланом Хтона.

Новым домом, только недавно полностью освобождённом. Последнее подразделение Карателей, из тех, кого забыл сбежавший из системы корпус, наконец-то было выдавлено из системы пещер и те, кто уцелел – отправились на обращение к свету. Победа Империи...

Доклады продолжались. Представитель Солокера говорил дольше всех, и говорил обтекаемо, слащаво. Он улыбался, старательно показывал ладони, но Отец ему не верил. Воннерут не сводил мёртвого взгляда с заместителя Хола, но и не прерывал рассказа. Шэпрос Хол болен, находится на попечении Храма. В системе неспокойно, было несколько случаев нападение на жрецов Ксеноруса, поэтому представителям этого течения лучше воздержаться от поездок. Солокер всецело поддерживает власть ветви Халамеров, как и завещал великий Лоден. Корпус «Чёрные шлемы» охраняет границу с системой Прокхата. Столкновений с заговорщиками нет. Новостной фон стабильный. Люди хотят видеть нового императора, и не стоит ли запланировать поездку...

Хтон чувствовал, что Отец не верит заместителю Хола. Воннерута раздражало что-то в словах солокерца. Но сами ли слова?

Когда-то давно Воннерут и Шэпрос Хол были друзьями. Но когда Отец прибыл на Приму – наместник Солокера в течении двух дней удалился к себе на планету, прислав замену для совета. Это было похоже на бегство. Но разбираться в причинах Хтон не хотел. Он ждал, момента, когда закончится совет.

Последним выступал Разган Буллвар, Владыка «Бессмертных». Грузный воин, лицо которого пересекали трубки, уходящие в нос. Красноватые глаза без ресниц смотрели прямо и чуточку нагло. На совете он представлял Нуслайт. Нуслайт, с которого Отец прогнал Длань.

Хтон поёжился. Ему ещё предстояло испытать на себе гнев Воннерута. Пусть он и не участвовал в играх Пробуждённых, а отвечать придётся всем.

– Порядок всецело восстановлен, – влажно сказал Разган. – Есть эксцессы вокруг Мон-Го-Риана, о которых я докладывал. Организация выборщиков разбирает кандидатуры родов на место предводителя Нуслайта. Бессмертные следят за процессом. Новостной фон прорежен. Нежелательное убрано из инфополя, все каналы контролируются.

Буллвар прищурился, глядя на Воннерута.

– Предлагаю открыть инфополе Нуслата. Его изоляция создаёт больше вопросов.

– Риски?

– Слухи не истребить. Особенно после Мон-Го-Риана, – усмехнулся Буллвар. – Многие уверены, что город подавляли разумные тараканы. Есть те, кто считает ваше Величество жуком. Часть тех, кто шумел больше других, мы изолировали, но с этим придётся жить. Тоже считаю, что вам надо посетить города Нуслайта и успокоить людей.

Воннерут кивнул.

– Всё?

– Я солдат, – пожал плечами Бессмертный. – Пусть говорят те, кто умеет. У меня другие таланты. С нетерпением жду момента, когда сюда вместо меня сядет какой-нибудь болтун.

Отец неожиданно улыбнулся.

– Ты не изменился.

– Наверное, это хорошо. Спасибо. Элен, Вэпс, Миран, Разган – вы свободны. Хтон, Маркус – останьтесь.

Пока представители Ливня, Нуслайта, Солокера и Примы покидали зал совещаний – Воннерут смотрел куда-то в пустоту перед собой. Хтон сгорбился. Время пришло... Теперь после этого Совета наступает время настоящего. Зов нахлынул внезапно. Жрец приподнялся на месте, но тут же сел, понимая, что призыв Отца уже исполнил.

Воннерут не шевелился всё то время, как в зал заходили Пробуждённые. Серые рясы шелестели на ходу, лица жрецов прятались в глубоких капюшонах. В полном молчании они вставали напротив Отца, не поднимая голов. Маркус «Пронзатель» лязгнул доспехом, поворачиваясь к ним.

Когда последний член Серого Совета оказался в кабинете – дверь захлопнулась, отсекая мир от таинства новой Империи. Воцарилась тишина.

Хтон облизнул потрескавшиеся губы, боясь поднять взгляд.

– Кто? – сказал Воннерут, и в горло жрецу хлынула горечь. Он услышал кашель других служителей Длани. Хрипы.

– Я запрещал обращать без моего приказа. У меня доклад о занятых моими солдатами поселениях вокруг Мон-Го-Риана. Пустых поселениях!

Император говорил спокойно, почти вкрадчиво, но ярость его выкручивала жилы.

– Кто?

– Я, Отец, – прохрипел Архан. – Я... Только во благо Твоё. Только...

– Я. Запрещал. Обращать. Без. Моего. Приказа, – успокаивающим тоном сказал Отец. – Ты предал меня.

– Нет, Отец! – Архан упал на колени. Его голова лишь слегка показывалась над столом. Дрожащими руками жрец скинул капюшон. На буром, потрескавшемся лице темнели провалы глаз. – Я хотел лишь...

– Я не знаю, чего ты хотел, – Воннерут откинулся на спинку. – Я знаю, что ты сделал. Наш путь, Архан, это путь страдания. Путь презрения. Вам всем... Если бы был шанс вернуть всё назад, повторили бы вы его? Ступили бы тогда на борт «Победоносца»?

– Да, Отец. Конечно...

Хтон не знал ответа на тот вопрос. Не мог представить. Единение сделало его жизнь ярче. У него появилась цель более высокая, чем погоня за знаниями чужой натуры. Но он потерял свободу.

Отец поморщился. Маркус Пронзатель повернулся к нему, рука в боевой перчатке опустилась на столешницу. Пальцы царапнули гладкую поверхность.

– Жизнь который ничего не грозит – должна течь. Они могут жить так, как жили. Им не нужно... Этого.

– Живущие во тьме обрастают грехами, – сказал Архан. – Мы можем...

Он захрипел, схватился за горло. Воннерут потер ладони, затем коснулся своего лба. Жрец упал на пол, скорчился. Остальные Пробуждённые стояли молча, не глядя на товарища.

– Что известно про Станга и Шурхена? – спросил Отец. – Они объявились?

В зале было слышно лишь хрипение Архана. Запахло чем-то едким. Хтон спрятал дрожащие руки под рясой, сцепил пальцы в замок.

– Архан? – сказал Воннерут. Сип прекратился. Пробуждённый лежал на полу и жадно хватал воздух ртом.

– Архан?! – повторил Отец.

– Нет, Отец. Нет... Я не могу их найти. Их нет на кораблях. Может... Они остались там... Не успели... когда Ты приказал...

– Что с теми, кого вы забрали?

– Они делают мёд...

Воннерут встал, молча прошёл вокруг стола, поднял жреца с пола, взяв за горло. Невозмутимое лицо императора испугало Хтона. Отец суров. Отец справедлив. Но Отец любит своих детей, даже если те блуждают во тьме.

– Мёд? Вам мало органики? Хтон?

– Да, Отец...

– Обеспечь органикой наших экономных друзей. Принцесса может это сделать?

– Конечно, Отец. Раздор богат на неё...

– Я не могу оставить это просто так, Архан, – сказал Воннерут глядя в бурое лицо хрипящего жреца. – Мы прошли через многое. Ты сделал многое. Но ты предал меня.

Тот сучил ногами, но так, чтобы не задеть императора. Он даже не пытался схватиться за руки Отца.

– Ты знаешь, как я поступаю с предателями, Архан. Вы все знаете.

Воннерут опустил жреца, прижал его к себе и одним жестом свернул шею. Тело Пробуждённого рухнуло на пол.

– Мы можем жить в этом мире, не пуская его по тому пути, который прошли сами. Это может быть тяжело, но мы вышли из Глубины. Мы видели преисподнюю и свергли демонов. Теперь надо принести мир другим. Не отобрать его, а принести.

Жрецы молчали.

Воннерут вернулся к своему месту.

– Я отправил войска Длани в твой сектор, Маркус. Корабли-матки тоже уйдут туда. Хтон.

– Да, Отец... – отозвался жрец.

– Обеспечь корабли органикой. Раз им не хватает мёда... Дальше. Маркус, сколько кораблей дальнего перехода у тебя свободны?

– Пять. Могу оборудовать ещё один.

– Хватит. Отправь их на Раздор. Хтон, готовь своих.

– Какая наша цель, Отец?

Он старался не смотреть на труп Архана.

– Прокхат. Ты пойдёшь первым, дальним переходом. Оттянешь на себя мятежников. За этим ударит корпуса Маркуса и Солокера, но уже через порталы.

– Что если явится Ливень? – проскрипел Маркус.

– Раммон никогда не был дураком. Он будет сидеть на теплом месте пока оно не начнет остывать. Идти на нас войной с армией в один корпус – глупо и опасно.

– Хватит ли сил? Поддержат ли нас Стражи Смерти?

Воннерут кивнул:

– Поддержат. У Медикариума нет выбора. За ними стоит Калькуляция. Калькуляция подчиняется крови империи.

– Дальний переход... – задумчиво сказал Маркус. Повернулся к Хтону. – Как в прежние времена? Пара недель где-то выйдет.

Жрец кивнул.

– Успеем, значит. В итоге, первым будет Прокхат?

– С чего-то надо начинать, мой друг, – произнёс Воннерут. – Пусть это будут Скорпы.

* * *

– Отец добр, – сказал Шарран. – Отец милостив.

– Отец велик, – словно эхом добавил Сколах.

Хтон молчал. Он не хотел этой встречи, но не мог не прийти.

– Архан мёртв, но он погиб во благо Отца.

Когда Пробуждённые собирались – речи их звучали не так, как в обычной жизни. Будто бы малый совет менял каждого из них.

– Мы должны продолжить.

Они стояли кругом на взлётной площадке. Ветер трепал рясы. Над головой сверкали огоньки летунов. Звёздная россыпь окутала небо. Где-то внизу шумел Лаймуар.

– Должны, – согласился Грэн.

Всех их Хтон знал. Все они были истовыми служителями Ксеноруса. Лучшими представителями среди тех, кто отправился на последнюю войну с Ульем. Тех, кто сражался против маток на Турк-Лане. Тех, кто передал себя порабощённому правителю, ещё не зная, что он подарит им другой мир.

– Нам нужны сосуды. Готовы ли они?

– Архан говорил что да. Кто будет говорить вместо него?

– Я, – вызвался Шарран. – Я буду говорить вместо него.

– Откуда он узнал? – спросил Линон.

– Владыка Бессмертных. Он не верит Длани. Он не верит Отцу. Он ищет.

– Мы должны это изменить.

– Мы это изменим. Мы должны продолжить. Отец милостив, мы должны делать так, чтобы сила его росла.

– Но он не хочет, – сказал Хтон.

– Он просто не понимает, что это всё ради него. Наш долг защищать Отца и его власть. Мы должны сделать для этого всё, что можем, – Шарран повернулся к Погонщику. – Даже если он будет в гневе – мы не имеем права остановиться. Ради него. Когда-нибудь правда выйдет наружу и его народ захочет его крови. Мы должны будем его защитить, если он не сможет. Мы должны быть готовы.

– Мы будем... – один за другим проговорили Пробуждённые.

Хтон не ответил. Хтон хотел обратно, на Раздор.