Текст книги "Иридианка. Магический переклад (СИ)"
Автор книги: Юля Фаро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Виталик начал что-то заполнять в компьютере, затем – тыкать пальцами по клавишам калькулятора, затем – чертыхаться и грызть ручку.
– Павел Афанасьевич, гляньте, я ничего не забыл? – он распечатал листок и протянул мужчине.
– Триста пятьдесят тысяч рублей! Похоже на правду! – похвалил он менеджера. – Триста пятьдесят тысяч рублей! – почти прокричал он в сторону Вики, вероятно думая, что старушка плохо слышит. – Так что... До свиданья, выход прямо и направо...
Но старушка не залилась румянцем и не прослезилась, услышав об огромной стоимости полёта, она даже не поспешила спастись постыдным бегством. Отнюдь! Она достала из сумочки дорогущий смартфон и, набрав номер, громко произнесла:
– Алло! Это компания «Небо Сибири»? Я – Темнова, я справлялась у вас два часа назад по вопросу аренды вертолёта... Я согласна, сейчас подъеду...
– Гражданка! Прекратите шантаж! – неожиданно взвился с места Павел Афанасьевич. – Давайте познакомимся, и я просто за пять минут расскажу вам о преимуществах нашей компании по сравнению с конкурентами...
– Ваши преимущества – это вопиющее неуважение к клиентам, которых – по всей вероятности! – у вас в ближайшее время и не будет... При таком подходе к работе... – дала волю накопившейся злости Вика.
– Мадам, разрешите представиться, моя фамилия – Шульга! – не замечая негодования Темновой, расплылся в улыбке Павел Афанасьевич.
– Ну и что с того, что вы Шульга? – равнодушно произнесла Вика. – Где тут выход? Прямо и направо, вы говорили...
– Виталик! Срочно подай мадам чаю с конфетами! – Шульга преградил дорогу идущей к двери Виктории.
– Прощаю вас, мадам, как человека несведущего. Моя фамилия в мире малой авиации – гарантия высшего пилотажа и качества обслуживания... Двадцать семь лет летаю без аварий и технических неполадок...
– Поздравляю! – буркнула Виктория Ивановна, обходя мужчину.
– Да я в лётном училище преподавал! – не сдавался Шульга. – Эти пилоты из «Неба Сибири» – двоечники... Вам лететь через Баргузинский хребет! А кто из этих юнцов знает трудности полёта на больших высотах? А если – падение оборотов несущего винта? А если – срыв воздушного потока на отступающей лопасти или маховые колебания лопастей? Эти – прости господи! – пилоты, они самое большее что могут – вокруг города прокатить. Из них никто дальше трёхсот километров не летал... Да ещё через горы! Вы поймите всю трудность! Высокие скорости на высотах недопустимы – могут возникнуть срывные процессы и махи лопастей. Низкая скорость тоже недопустима из-за падения подъёмной силы и опасности перейти на осевую обдувку несущего винта, когда его эффективность резко падает. Поэтому приходится балансировать на грани. В горах нет возможности особо регулировать скорость. Есть одна скорость – 50-60 узлов. Вывод: только высококлассный профессионал – как я – сможет вас доставить в Верхнемагистральное. Потому что я умею «лететь впереди вертолёта», продумываю все свои действия и выполняю их ответственно. Вы поймите, даже непроизвольное движение рукой или случайный чих могут вызвать аварию! А вы собрались в «Небо Сибири»... – закончил он, театрально-укоризненно качая головой.
– Ну-ну... – скептически ответила Вика. – Не устали ещё воздух информировать? Пропустите!
– Чёрт с вами, двести пятьдесят тысяч! – сдался красноречивый Павел Афанасьевич.
Вика крутанулась на каблуках и снова села к столу.
– Я согласна!
– Наличными! – хитро прищурился Шульга.
– В баксах!
– Ещё лучше! Уф! Ухандокали вы меня, гражданка.
– Главное, чтобы при перелёте вы меня не ухандокали – рассмеялась Вика.
– Растёшь на глазах! – восторженно прошептал Ракул, когда Вика покинула помещение компании.
– Приходится! – ответила довольная сделкой Виктория.
На аэродроме, увидев стальную «стрекозу», Вика струхнула. Раньше ей никогда не доводилось летать в вертолёте.
Шульга заметил её испуганный взгляд и ободряюще сказал:
– Не переживайте! Ощущения будут как в самолёте, только – более шумно. Я дам вам наушники, захотите – наденете... Да, и ещё... Никогда не подходите к «вертушке» с работающим двигателем, если пилот вас не видит. Всегда находитесь в моём поле зрения. Когда выходите-заходите-подходите, то немного пригибайтесь, ну... Примерно, как от сильного ветра. Понятно? Теперь, милости прошу, занимайте место...
«Немного шумно» не получилось... Вика чувствовала себя словно в бетономешалке. Видимо, сказывался преклонный возраст.
Она абсолютно не была готова ни к заложенности ушей до зубной боли, ни к непривычному впечатлению от невесомости, ни к неприятному ощущению отсутствия внутренних органов, ни к отвратительной тошноте...
Наверное, проще было бы перечислить, к чему она была готова...
Шульга старался отвлечь пассажирку, предлагая ей любоваться красотами проплывающих внизу панорам.
Вика сидела рядом с пилотом в кабине «Robinson R44», откуда открывался прекрасный обзор огромного пространства вокруг. Вике казалось, будто она сидит в кресле посреди неба, а где-то внизу, под ногами проплывают крошечные домики, дороги с ползущими по ним машинками, деревья...
Засмотревшись, она не заметила, как перестала бояться высоты, а дурное самочувствие сменилось восторгом.
– Ну как? – улыбнувшись, прокричал Шульга. – Уже лучше? Нравится?
Вика, улыбнувшись в ответ, подняла вверх большой палец...
Павел Афанасьевич – словно заправский экскурсовод – не уставал показывать Темновой красоты Байкала. Вика только успевала запоминать: это – исток Ангары, это – Шаманский камень, это – подводный свал в заливе Лиственничном.
Вертолёт прошёл на малой высоте вдоль Кругобайкальской железной дороги и отрезка Великой Транссибирской магистрали. С высоты птичьего полёта им открылись уникальные инженерные сооружения, построенные вручную: тоннели, галереи, мосты и другие памятники инженерного искусства.
Время пролетело незаметно, миновав Баргузинский и Фролихинский заповедники, вертолёт стал удаляться от Байкала, держа курс на восток.
– Байкало-Джугджурская горно-таёжная область... – пояснил Шульга. – В этих лесах даже не везде нога человека ступала... Такие дебри...
Вика не могла отвести глаз от простирающихся внизу таёжных просторов.
Павел Афанасьевич снизил высоту, стараясь угодить зачарованной пассажирке.
С высоты птичьего полёта эти бескрайние хвойные и смешанные леса выглядели прекрасно, но в то же время – и устрашающе. Неведомая дикая силища словно притаилась, прячась за верхушками деревьев...
Вика не сразу поняла, что происходит, когда яркий изумрудный луч, взметнувшись с земли, словно растёкся ядовитым пятном по лобовому стеклу.
– Что происходит? Чёрт! Я ничего не вижу! – яростно прорычал пилот.
Он, отпустив ручку управления, инстинктивно схватился руками за лицо.
Вертолёт накренился и стал терять высоту.
Обезумевшая от страха Вика истошно кричала и тоже закрывала лицо руками.
– Павел Афанасьевич, миленький! Сделайте что-нибудь! Павел Афанасьевич, мы же разобьёмся!
– Твою мать! Я ничего не вижу! – Шульга страшно выматерился. – Прыгай! Как достигнем деревьев – сразу прыгай!
– А парашют?! – трясясь всем телом в потерявшем управление аппарате, глупо переспрашивала Вика.
– Какой на хрен парашют!? Прыгай, старая дура, или нажилась уже? Ты – как хочешь, а я – пошёл...
С этими словами пилот отстегнул ремень безопасности и вывалился из кабины.
Винт крушил верхушки леса с неимоверным треском, вертолёт стремительно приближался к земле.
– Вика! Ты, твою мать, сгоришь, взорвёшься, немедленно прыгай! – орал очумевший Ракул.
Неожиданно дверь с её стороны открылась, и Вика повисла на её створке, болтаясь метрах в пяти от земли...
– Сто тридцать три, сто тридцать три, сто тридцать три... – прошептала она одеревеневшими губами.
Больше Виктория Ивановна ничего не помнила – от охватившего её ужаса она потеряла сознание...
Глава 10
Вадим не сразу сообразил, что с места крушения вертолёта попал прямиком в сектор «серой пыли». Сначала парень решил, что его пребывание на земле прекратилось вместе с гибелью Вики. Он стал озираться по сторонам в поисках подруги...
Но Вича не появилась.
«Вот и всё!», – от этой мысли Ракул оцепенел и приготовился к самому страшному, что может с ним случиться после смерти. С ним крещёным, но не молящимся, не ходящим в церковь и не соблюдающим постов...
Вадик смутно помнил, что по рассказам бабушки, он предстанет перед судом, на котором будет решаться его «отправка» в ад или в рай в зависимости от того, чего больше было в его жизни – грехов или добрых деяний.
Грехи явно перевешивали. А как же, он был и сквернослов, и драчун, и авантюрист, никогда не подставляющий левую щёку, если удар приходился справа... Да что там щёку, на войне и стрелять приходилось...
Смирившись со своей участью, он прикинул, что все его погибшие друзья наверняка находятся там же, куда предстоит попасть и ему... А значит, одиноко не будет.
По большому счёту, он не жалел ни о чём. Единственное, что так и не осмелился сказать тёплые слова в адрес этой девчонки Вики Темновой. Он раньше никогда не встречал таких девушек. Красивая, глаз не отвести, но жеманства нет ни на грош, разбогатела, но не зазналась. Прощала всем...
Вадик вспомнил, как она вернула «пряжу судьбы» Сытину. Подумать только, Офелия вручила ей в руки такую власть над колдуном, а она отказалась от этой власти...
Вадику стало тоскливо, он понял, что все проблемы – просто ерунда по сравнению с разлукой... Он вдруг понял, что любит и скучает...
– Вика, – тихо позвал он. – Вика, я не успел тебе сказать, что влюбился. Я не успел тебе сказать, что быть рядом с тобой – самое лучшее для меня. Спорь со мной, сердись на меня, отпускай свои колкие шуточки, только... Только будь рядом...
– Э-хе-хе... В этом-то и проблема, юноша, – произнёс уродливый горбун Сытин. – В этом и проблема... Да ладно, не время для сантиментов, нам нужно решить, что предпринять. Охранная печать Скульд на предплечье вашей подруги может остановить время. Не намного, по земным меркам – час... Не более.
– Говорите, не молчите, я понял, что вы притащили меня сюда, чтобы помочь Вике! Я на всё готов! Приказывайте! Что делать?
– Приказывайте... Привыкли вы в своём Мире ответственность перекладывать... А здесь, голубчик, совсем другие правила. Здесь решать самому придётся!
– Да не тяни же! – Вадик сжал кулаки. – Что нужно сделать, чтобы спасти Вику?
– Ей нужно выпасть из кабины вертолёта во что-то мягкое и пушистое, чтобы её тело не почувствовало боли и не получило травм... Тут всё понятно?
– Понятно? Я бы насобирал и положил на землю гору еловых веток, но на Земле – я всего лишь бесплотная тень... Может, это сделаете вы? – Ракул с такой надеждой воззрился на Аркадия Петровича, что Сытину стало неловко.
– Тихо, тихо... Разогнался! Я не могу... Это уже перебор, одно дело в «серой пыли» торги координировать, совсем другое – на Земле МЧС-ником подрабатывать. Меня Даст в пыль развеет, как ни крути, но я из его Мира...
– Тогда как? Помощь нужна на Земле!
– Ты, парень, не забывай, что на Земле времени нет! От силы три секунды осталось...
Вадик схватился руками за голову. Он отчаянно пытался придумать хоть что-нибудь, но ничего не приходило в голову. Наконец до него дошло... Если этот косоглазый урод здесь, значит, имеет предложение... Он перестал метаться и спокойно посмотрел в глаза Сытину.
– Уже лучше, вижу готов к разговору... Итак, из подручных средств у тебя есть «золотистая кудель» – пряжа твоей судьбы, она хранится на могиле с твоим именем. Виктория выторговала для тебя у души неупокоенного отчима пятьдесят лет жизни... Это много... Разрушить этот договор могут только она и ты... Но имей в виду: золотые серьги покойницы Большовой – её поручительство – останутся здесь... И в случае необходимости могут быть использованы во зло... Но не об этом сейчас... Сейчас ты должен решить, отдашь ты пушистую пряжу или нет? Часть отдашь или всю пожертвуешь? Чем больше отдашь, тем больше шансов у Вики не разбиться... Но учти, больше отдаёшь – меньше жизни тебе на земле остаётся... Так-то вот, парень... Пойдём. Покажу твою могильную плиту, где хранится твоя судьба в «коконе неприкосновенности».
Горбун заковылял между могил, а Вадик пошёл следом.
« Я всё отдам!», – решил для себя Ракул. – «Всё до последней ниточки! Зачем мне жизнь, если её не будет? Зачем?».
Когда они подошли к его могиле, то Вадик побледнел, прочитав на камне дату смерти – щедрая подруга отмерила ему долгую жизнь...
– Ну как, что надумал? – прервал его мысли Сытин.
– Я отдам всё!
– Предлагаю оставить хотя бы чуть-чуть... Маленький клочок, на год... Если она выживет – ей никак не обойтись без твоей помощи...
– Из меня помощник? – усмехнулся Вадим.
– Ты единственный, кто у неё есть, не бросай её!
– Ладно, оставим клочок на годик...
– Теперь стой и молчи! Тебе нельзя произносить ни слова!
Горбун неуклюже – охая и морщась – взгромоздился на могильный камень, затем подпрыгнул, перекувыркнулся через голову и плюхнулся вниз, подняв вокруг себя огромное облако пыли.
Когда пыль рассеялась, рядом с могилой возник серый кладбищенский кот. Он выгибал спину и рыл лапами основание камня. Наконец из-под земли взметнулась струйка серой взвеси. Обессиленный котяра наблюдал, как закручивающееся веретено пепла превращается в яйцеобразный кокон...
Как только процесс завершился, не дожидаясь, пока из кокона возникнет скелет – дух могилы – кот изловчился и со всей силы прыгнул на хрупкую конструкцию. Отколов кусок, он принялся лапами выдёргивать наружу шелковистую пряжу.
В это время на остальных могилах появились безмолвные сущности в чёрных балахонах. Они размахивали длинными рукавами, на глазах превращаясь в птиц.
Воронья стая закружила над могилой Вадима. Вот первая птица, снизившись, прихватила клювом часть пряжи и, пролетев над мёртвым деревом, исчезла из поля зрения, затем – вторая, третья... И так до тех пор, пока не растащили всё, вытащенное котом из кокона...
Вадик увидел, как Сытин-кот оставил крохотный кусочек, вложив его обратно.
Никакого раскаяния или сожаления Ракул не испытывал.
Лишь бы вороны успели! Лишь бы успели!
* * *
Одинокий мужчина в длинном брезентовом дождевике брёл к стоящей в лесной чащобе хижине. Он очень удивился тому, как быстро тёмные тучи заволакивают синее небо. А услышав странный шум, задрал худое остроносое лицо кверху и, разглядев падающий вертолёт, удивился ещё больше.
– Этого ещё не хватало! – пробурчал он себе под нос. – Сроду никто надо мной не летал... Неужели попал в луч... Придётся менять дислокацию, пока меня не обнаружили...
Но в тоже мгновенье из разверзшегося неба вылетела огромная стая чёрных ворон и с криками понеслась в сторону падающей машины...
Птицы словно поглотили вертолёт, а их невыносимо громкое карканье оглушило наблюдателя до такой степени, что пришлось зажать уши руками...
– Ультразвуковая атака, – прошептал человек и рухнул на землю.
Когда он очнулся – дневное небо было вновь голубым и малооблачным.
Мужчина потряс головой, словно прогоняя остатки дурноты. Поднявшись на ноги, направился в сторону предполагаемой катастрофы. Любопытство учёного взяло верх. А то, что Эдуард Львович Лампель считал себя великим учёным и непризнанным гением – сомнений, по крайне мере у него самого, не вызывало...
– Апчхи! Апчхи! – громко чихнула Виктория Ивановна и открыла глаза.
Она лежала на огромном муравейнике, а трудолюбивые насекомые, наползали на незваную гостью со всех сторон.
Как ни странно, но чувствовала она себя вполне нормально.
– Чего разлеглась?! Убегай, давай! Сейчас сожрут, их тут тьма немереная! – командовал голос Ракула.
Вика встала на четвереньки и поползла прочь от шевелящейся кучи. Поднявшись, она стряхивала с себя тысячи мелких спасителей и смеялась.
– Ну, надо же, повезло! Прямо в муравейник угодила! Бывает такое!
– Бывает! – подтвердил Вадик. – Не так давно во Франции из потерявшего управление вертолёта выпрыгнули пилот и дамочка семидесяти трёх лет, так они в снежный сугроб угодили... Тоже счастливая случайность... Кстати, в двух шагах сзади тебя – источник и ручей, там же твой чемодан приземлился, так что можешь помыться и переодеться, пока ещё светло...
– Помыться? Прохладно, знаешь ли...
– Закаляйся, Робинзон, привыкай... – пошутил Ракул.
После водных процедур, облачившись в чистый, более тёплый и удобный спортивный костюм и лёгкую синтепоновую куртку, Вика переобулась в кроссовки и присела у чемодана, перекладывая вещи.
– Эйфория от счастливого спасения прошла... – сказала она погрустневшим голосом. – Надо подумать, что делать дальше?
– Думаю, придётся ждать, когда начнут искать вертолёт. Рано или поздно, но найдут... Так и спасёшься, – предложил Вадик.
– Особенно обнадёживает фраза «рано или поздно»... – съязвила Темнова.
– А ты что предлагаешь? – буркнул верный друг.
– Я вот думаю... Нас ослепил луч, очень похожий на лазерный... И это никак не связано с природными явлениями... Уверена, здесь есть люди. Нужно искать!
– Это – не люди, это – моральные уроды, если они таким образом развлекаются. Знаешь, я бы на твоём месте не спешил с ними знакомиться...
– Думаешь, будут угрожать старушке?
– Не забывай! Богатенькой старушке... И деньги твои отберут, как «здрасти»...
– Вика уныло рассматривала сотовый телефон.
– Не смеши... Неужто надеешься на связь? Забудь до лучших времён!
– Между прочим, у меня в телефоне есть компас! – с надеждой в голосе сообщила Темнова.
– Ну... Это меняет дело... Ты же знаешь координаты, куда направляться?
– Не ехидничай, помню, что на карте Верхнемагистральное находилось на северо-востоке...
– На северо-востоке от какой точки? – не унимался Вадик.
– От Иркутска! – почти выкрикнула Вича. – И не зли меня, и так тошно.
– Вика! Молчи и не отвечай! Сзади тебя человек, повернись к нему, только медленно, слышишь, медленно... Он вооружён, – голос Ракула был тревожным.
Но Вика не успела последовать совету...
– Руки подняла и встала! – раздался за спиной Темновой мужской голос. – Ты с кем сейчас разговаривала?
– Сама с собой, – просто ответила Вича. – Я – когда попадаю в трудные ситуации – разговариваю сама с собой... Это у меня с детства... Слышать внутренний голос... Меня даже ненормальной считали.
– Считали... А меня до сих пор считают, – было слышно, что мужик довольно рассмеялся. – Ладно, обернись, только медленно, и рук не опускай!
Вика послушно исполнила команду.
Обернувшись, она увидела длинного нескладного парня с рыжими вихрами спутанных волос и густыми веснушками, покрывающими лицо. Его внешность показалась ей знакомой.
– Эдуард Лампель, учёный-оптик, пропавший во время экспедиции, – напомнил Ракул.
Вика поджала губы и покачала головой.
– Ну ни фига себе, бабка! Сзади пионерка, спереди пенсионерка! – хмыкнул Лампель и, опуская ружьё, перешёл на более вежливое обращение. – Вас, мамаша, каким ветром сюда задуло?
– Летела в Верхнемагистральное – я там родилась – вот хотела, так сказать, на закате жизни ещё разочек посетить...
– Верхнемагистральное, Верхнемагистральное... – задумчиво повторил Лампель. – Так там никто не живёт, недалеко есть эвенки... А так – никого, посёлок брошен, строители разъехались... Все дома пустые стоят... Неприветливое местечко.
– Так я – ненадолго, думала, поброжу по местам и обратно вертолётом... – пояснила Вича.
– Это вы на пенсию вертолёты нанимаете? Как-то не срастается...
– Скажи, что у тебя сын бизнесмен, – пришёл на выручку Ракул.
Версия с сыном была встречена недоверчиво.
– А у вас своё жильё имеется?
Вика рассказала про элитную квартиру в центре, приврала про загородный дом и машину...
– Теперь понятно, – подытожил странный Лампель. – Думаю, что это ваш сынок аварию и подстроил, чтобы имущество к рукам прибрать... Не верю я в любящих родственников! Меня брат родной из-за жилплощади в дурдом определял... Знаем... Проходили...
Вика хотела поспорить, но Вадик, опередив, дал совет не возражать.
– Лучше согласиться, это вызовет жалость и симпатию... Видишь, парень с придурью, всё что угодно можно ожидать... А тебе бы поесть и переночевать не мешало...
– Как вас зовут, путешественница?
– Виктория Ивановна, но я привыкла, что все зовут меня Вика.
– А я – Эдуард Львович Лампель, зовите просто Эдд, когда Эдиком называют – я бешусь... – предупредил рыжий.
– Хорошо, Эдд.
– Давай... То есть давайте, двигайте за мной, Вика... – он снова заржал и, подхватив чемодан, стал пробираться между деревьев.
Шли медленно.
Вика постоянно ойкала, спотыкаясь о кривые корни, которые торчали из земли повсюду...
Вечерело.
Прохладный воздух наполнялся сыростью. Запахи леса становились резкими и едкими.
Миновав заросли густющего кустарника, они выбрались на поляну.
Увидев знакомый пейзаж, Вика застыла в изумлении.
Прямо перед ней стояла покосившаяся избушка, та самая, из «бежевого» сектора, только сколоченная из обычных брёвен и досок и местами покрытая разросшимся мхом. Вика даже посмотрела на небо.
Но нет, небо как небо... И трава по-осеннему жёлто-зелёная, и шелестящая листва на деревьях с золотыми листьями, и ели зелёные... Никакого бежевого цвета.
– Я тоже это вижу! – опередил её Ракул. – Молчи! Не вызывай подозрения, не удивляйся ничему...
Перед входом в избу – как и там, в секторе «беж» – стояла бочка с дождевой водой. Вика взглянула на отражение и увидела себя молодой восемнадцатилетней красавицей, а из-за спины печально улыбался Вадик.
– Пить захотели, – по-своему истолковал её завораживающий взгляд на воду Лампель. – Сейчас попьём, в доме есть кипячёная... А если потерпите, то будет чай с травами и мёдом...
– Потерплю, – улыбнулась Вика. – Конечно потерплю...
В избушке было тепло и уютно, несмотря на несколько верстаков, уставленных различными приборами, мотками проволоками, линзами на подставках и ещё множеством металлических предметов неизвестного назначения.
Лампель по-хозяйски задёрнул занавески на окнах и, подойдя к столу, на котором стояла чёрная пластиковая коробка с вкрученной лампой, нажал на невидимый тумблер.
Лампочка загорелась.
– Как это? – удивилась Темнова. – Здесь же нет линий электропередач?
– Эти линии для дебилов! Электричество – оно повсюду, просто надо уметь взять... – важно ответил Лампель. – Но это никому не надо... Олигархи в погоне за деньгами намеренно усложняют жизнь, чтобы было что продать. Если каждый сам сможет обеспечивать себя светом и теплом – кто станет за это платить?
– Интересно!
– Я бы сказал, трагично... Давайте на стол накрывать.
С этими словами он включил чайник и начал вытаскивать из шкафчика банки с тушёнкой и мёд.
– Честно сказать, я даже рад, что вы появились... У меня походы за хлебом и провизией много времени отнимают, да и засветиться перед местным населением боюсь... Мне ещё работать и работать над своими изобретениями. А если обнаружат... Пиши пропало.
– Вы предлагаете мне сходить в магазин? – оторопело спросила Вика. – Сколько километров до ближайшего?
– Сто сорок два, – как ни в чём не бывало ответил сумасшедший учёный... – Но не волнуйтесь, есть специальный способ транспортировки... Только высажу за километр, не обессудьте...
– А если я не вернусь? – робко поинтересовалась Темнова.
– Вернётесь! Сюда посмотрите!
Лампель небрежно махнул в сторону проволочной конструкции, напоминающей клетку для птиц.
– Ничего не вижу, – ответила Вика.
Лампель хмыкнул и нажал кнопку в подставке клетки.
Голубые светящиеся змейки опутали проволочный каркас. Внутри клетки раздался слабый треск, а затем возникло чёрно-белое голографическое изображение Вадима. Его уменьшённая копия испуганно озиралась по сторонам в поисках выхода из светящегося «карцера».
– Испугались!? Не люблю, когда врут... Я и вас туда запереть могу на уровне тонкого тела... Теперь поняли, почему вернётесь? Мне про вас правду узнать – раз плюнуть. Я – гений! Понимаете? Гений! За это меня и убить хотят!
– Эдд, выпустите Вадима! Я буду возвращаться... Не переживайте.
– Да я, собственно, и не переживаю, так... Демонстрирую возможности! Тешу тщеславие! Поможете мне – я вас отпущу... Закончу задуманное и отпущу... Мне всё равно в другую действительность перебираться. В этом дерьме жить больше не желаю...
– Помогу! – согласилась Вика. – Но сначала расскажу о себе всю правду...
Они сидели за неубранным столом уже больше двух часов.
По мере того, как Вика в подробностях излагала все свои злоключения, глаза Эдда разгорались таинственным огнём. Несколько раз – не в силах сдерживать нахлынувший восторг от услышанного – Лампель вскакивал с табурета и принимался метаться по комнате.
Эмоции били через край!
Стараясь не перебивать Темнову вертящимися на языке вопросами, он с трудом сдерживался, время от времени потирая руки или хлопая себя по лбу, а иногда – прищёлкивая костяшками пальцев...
– Да! Да! – выкрикивал он словно в экстазе...
Наконец рассказчица умолкла.
– Виктория, Вика... Вы посланы мне провиденьем! Вы живое подтверждение моих открытий!
Эдда колотила крупная дрожь, от переизбытка чувств он, выскочив из избушки, поднял руки к сумеречному небу и заорал что было мочи:
– Спасибо! Спасибо тебе, мирозданье, что прислало мне добрую весть... Я – на правильном пути! Теперь я знаю, что мне делать дальше!
Выоравшись до изнеможения, он вернулся в дом и, заперев дверь, снова сел к столу. Его лицо светилось от счастья.
– Свет и атомы! Только свет и атомы существуют во всех Мирах! Атомы – это основополагающие элементы, состоящие из такого множества частиц, что некоторые из них определяются только так называемыми ароматами... – посмотрев на недоумённое лицо гостьи, Лампель весело махнул рукой. – Вы не понимаете этого, да и ладно... Но вы сможете мне поверить... Ведь вы видели другие Миры... Но вы даже не представляете, как мало вы видели, а их – множество... Их бесконечное множество! Они – словно мыльная пена – возникают и видоизменяются... И везде есть мы! Как бы невероятно это ни звучало... Вы можете себе представить существование в виде огромного мотка фотоплёнки, который запутан так изощрённо и имеет такую тончайшую структуру, что, пересекаясь, может проникать сам в себя... Непонятно? Да и бог с этим... Главное, что вы появились...
– Мне даже страшно, – перебила его Вика. – Такое впечатление, что вы возлагаете на меня какие-то надежды... Боюсь не оправдать их... Кроме того, что я рассказала, мне больше нечего вам передать. Как понимаете, знаниями не обладаю. Чему вы радуетесь? Чем я могу быть вам полезна, кроме как закупать продукты? Ну, в принципе, могу помогать по дому и готовить еду...
– Прелесть! Вы – прелесть! – не унимался Лампель. – Суть в том, что наша жизнь... Она – бесконечна. Память конечна, а жизнь – нет. Поверьте, мы с вами встречались в разных действительностях, одни из них были похожи на эту, другие – напротив... Каждый раз, проживая свою жизнь, мы обязаны оттачивать качества... – он задумался, подбирая слова. – Мы обязаны реализоваться в соответствии с заложенной в нас альтруистической программой. И чем усерднее мы трудимся над этим, тем больше памяти, здоровья, успехов и других благ нам будет даровано в следующем воплощении... Ваш визит очень важен для меня. Вы – моя награда. Мириады раз в других действительностях я блуждал впотьмах: непонятый, гонимый, одинокий... Никто – слышите! – ни одна живая душа не верила мне. Меня забивали камнями, сжигали на кострах, вешали, топили... Но никто и никогда не выслушал.
– А вы? – Вика содрогнулась от жалости к этому щуплому некрасивому человеку. – Вы продолжали свой путь раз за разом? Вы не отказывались от своих идей?
– Да, и с каждым разом мне удавалось проникать всё глубже и глубже... Я – словно пленник, копающий подземный ход из темницы. А вы для меня – свет, далёкий, но всё-таки – свет. Маяк надежды...
– Простите, не понимаю! – призналась Вика.
– Избушка! Вы рассказали, что видели эту лесную опушку и домик точно такой же, как у меня. Вы называла его местонахождение «сектором «беж» и попадала туда через рекурсивное изображение...
– Рассказывала, – подтвердила Вика.
– Эту избушку построил я! Понимаете, я! Это было очень давно, и за несколько тысяч световых лет отсюда... В этой избушке меня посетили первые гениальные мысли. С ней связаны мои первые успехи. Пропитав её энергией надежды и веры во взаимопонимание, я сотворил символ... Все, кто может туда попасть, видят правду, узнают будущее. Я подарил это место всем, кто хочет услышать другого, кто может дать совет... Всем, кому нужно разобраться в ситуации. Даже в состоянии фантома это место эманирует из себя покой и доброжелательность. Просто, находясь в человеческом теле, мы воспринимаем весьма ограниченный спектр цветов... Цвета – это визуализация света, его качественного состояния...
– Там всё вокруг кажется бежевым, – проговорила Темнова.
– Конечно бежевым! – радостно согласился Эдд. – Этот цвет способен устранить агрессию, умиротворить и расслабить... Бежевый цвет – это классический цвет, который стоит в одном ряду с такими цветами как белый, серый и чёрный. Поэтому сектор открыт для всех сущностей... Как Тёмных, так и Светлых Миров...
– Но ведь вы не рисовали картину, которая висит на стене в квартире Сытина?
– Нет, но трансляция моих посылов была получена художником... Информация, мысли, чувства... Это и есть энергии света – волны разной длины и частоты...
Вика, не сдержавшись, зевнула, её мозг устал и настойчиво требовал изрядной порции сна.
– Простите. Утомил? Для меня такая редкость излагать свои мысли без опаски быть отправленным в больницу... Вот и переусердствовал. Сейчас приготовлю вам постель.
С этими словами он открыл низкую неприметную дверь, за которой оказалась ещё одна маленькая комнатушка. Там Лампель застелил высокий топчан и, пожелав Вике сладких снов, закрыл за собой дверь.
Раздевшись и юркнув под одеяло, Вика решила перед сном поболтать с Вадиком.
– Вадим?! Что думаешь? Он псих или гений? – но, как ни странно, ответа не последовало.
Вика несколько раз обращалась к другу...
Безрезультатно.
Дурные мысли улетучились, когда из-за деревянной двери она услышала неспешную беседу Ракула с Эддом.
– Ну и пусть себе болтают, – пробормотала себе Темнова и, сладко потянувшись, закрыла глаза.
Глава 11
В начале октября выпал снег. Причём не робкий – быстро тающий, пушистый и мокрый – а настоящий: холодный и обильный, который пролежит до весны и за зиму только нарастит высоту сугробов...
За этот месяц, благодаря Лампелю, в Викиной жизни много что поменялось.
Самое главное, Эдд соорудил прибор для визуализации Ракула.
Если бы Вику попросили объяснить, как это работает, то она – несмотря на то, что получила тысячи подробных разъяснений от рыжего Эдда – обязательно бы запуталась. Где-то как-то ультразвуковые волны улавливают, где-то как-то нагнетается энергия, затем куда-то накладываются лучи другого диапазона и... В результате появляется устойчивое изображение.
