Текст книги "Иридианка. Магический переклад (СИ)"
Автор книги: Юля Фаро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)
Наконец лес закончился.
Она очутилась на трассе, пересекающей равнину у подножья горы. В нескольких шагах от неё виднелся обшарпанный указатель с надписью «Рудник Золотая Долина», а за ним стояло два покосившихся домишки и строительный вагончик. Брошенные самосвалы, экскаватор и ещё какая-то неизвестная техника зловеще чернели на фоне голубоватого вечернего снега.
Вика ускорила шаг. Перейдя через дорогу, она направилась к строениям.
На двери первого от дороги домика висел амбарный замок. Подёргав на всякий случай холодный металлический прямоугольник, Темнова уже хотела двинуться дальше, когда заметила, что дужка выдвинулась из отверстия. Стянув промокшие варежки, она смогла открыть засов.
Судя по обстановке, здание было административным.
К её удивлению, внутри заброшенной конторы стояла печурка, рядом с которой обнаружился запас дров.
Вика огляделась.
Облезлый стол, несколько колченогих стульев. В углу на вешалке – старые фуфайки, а на полу – сапоги. Какова же была её радость, когда в одном из карманов она обнаружила коробок спичек, а в кирзаче – спрятанный фонарик.
«Нет, хорошо всё-таки, что моё детство было не таким избалованным, как у городских сверстников», – подумала она, разжигая огонь в печи. – «Вот и печку затопить для меня не проблема!»
Пока огонь разгорался, Вика, прихватив фонарик, решила отправиться на поиски лопаты. Инструмент без труда нашёлся внутри вагончика. Помимо нужного ей орудия, здесь хранилось множество различного инвентаря, включая металлическую посуду, сломанный радиоприёмник, железные совки, лотки, тазы и ржавые сетки.
Вдоволь насмотревшись на атрибуты старательского промысла и прихватив с собой старый чайник, Вика поспешила подкинуть в печку дровишек.
Схватив очередное полено, она ойкнула от удивления. Деревяшка для своего размера показалась слишком тяжёлой и не понравилась Вике. Не задумываясь, девушка отшвырнула кусок дерева обратно. Ударившись об пол, от бруска отделился небольшой деревянный спил с удлинённым выступом посередине, видимо, выполняющий функцию пробки, а из утробы остального полена вывалились на пол кусочки жёлтого металла.
– Ух, ничего себе!
Темнова положила включённый фонарик на стул и присела на корточки, разглядывая находку. Деревяшка оказалась хитрым контейнером. Высверленное умелой рукой отверстие было до отказа набито золотыми самородками.
«Сложу-ка я всё на место, да надо отсюда уходить – не такой уж этот рудник и заброшенный...», – не успела додумать девушка, как услышала шорох колёс сворачивающего с трассы автомобиля.
Погасив фонарь, Вика заметалась по комнате. Судорожно разыскивая место, где ей можно было бы спрятаться, она заметила люк, ведущий на чердак. Не раздумывая, стащила с вешалки пару фуфаек, водрузила один из стульев на стол и, тыча лопатой в квадрат над головой, открыла люк. Закинув одежду, фонарь и лопату, залезла сама. Подумав, дотянулась черенком до стула и сбила его на пол. Закрыла отверстие и, отодвинувшись в угол, укуталась с ног до головы в сырые ватники.
Сердце колотилось как у загнанного зверя. Из щелей ветхих досок, покрывавших крышу, тянуло ледяным холодом...
Машина затормозила прямо перед входом в контору.
– Глянь, Санёк, замок открыт... – она сразу же узнала голос Кирпича.
– Стой, Кирпич, не входи, там кто-то есть, из трубы дымом тянет – печку топили...
Но судя по всему, лысый амбал советом пренебрёг, ибо в следующую секунду Вика услышала резкий стук двери, ударившейся о стенку. Было понятно, что главарь пнул её со всего маху.
– Фонарь спёрли! – матерно выругался Кирпич. – Колямба, притащи из машины, в багажнике «Петзлы» лежат.
Вика услышала топтание и восторженный возглас:
– Офигеть, Кирпич! Это же «Петзл ультра», он под тридцатку стоит. Ну ты даёшь, на хрена тебе «налобник», решил в спелеологи заделаться?
– Дай сюда! – нервно приказал Кирпич. – А то сейчас я сам кого-то заделаю...
В помещении стало светло. Вика увидела это по тонким полоскам света, бьющим из щелей чердачного пола.
– Чё за хрень, чайник с водой? – подал голос Санёк. – А печку-то не сильно раскочегарить успели.
Входная дверь хлопнула два раза.
– Не успели, а успел... Следы только одного человека, да маленькие какие-то, может, ребёнок, а может, и эвенк... У них ноги тоже не сорок пятого размера, – пробасил Кирпич.
– Мужики, кто-то нашу «нычку»[16] вскрыл, смотрите, что на полу валяется, – раздался голос Колямбы.
Послышалось громкое топтание, матюги и стук... Видимо, перебирали дрова, откидывая ненужные.
– Мы же три закладывали? – спросил Санёк. – Тогда всё – нормуль... Все три «сейфа» на месте. Надо забирать и валить. Если наши бригадные узнают – что мы из общака скрысили – бошки нам пооткручивают... Так что, фиг с ним, что здесь кто-то лазил. Главное – золото на месте!
– А если это от бригадира человечек нашу заначку вскрыл? – вкрадчивым голосом проговорил предводитель троицы. – И сдаст нас братве с потрохами?
– Так и говорю, валим по-быстрому, – снова вклинился Санёк.
– Дурень, нужно сначала этого шпиона найти, Ты следы глянь, он ведь где-то здесь до сих пор прячется. Видел – это да... Но сообщить-то не успел, нет тут связи никакой, – растолковывал «шестёрке» лысый.
Вика услышала, как под тушей бандита скрипнул стул.
– Эй! Следопыт, выходи!
– А чё? А если это те чудики – ну которых мы в «Прадике» замочили – очухались и проследили за нами? – предположил Колямба.
– Сам-то понял что сказал? – разозлился Кирпич. – Так следили, что на своих двоих нас обогнали... И типа знали, куда мы направляемся? И потом, если я кого-то замочил, то он уже никогда не очухается...
– Блин! Не подумал...
– А ты не думай, ты ищи лучше!
Санёк, не сдержавшись, рассмеялся.
– Чё ржёшь? – обиделся Колямба.
– Братела, да я не про тебя... Не сердись. Я этого, рыжего вспомнил... Ну как он цифрами ругался... Помните? Орал всё время: «Сто тридцать три, сто тридцать три...». Ещё про ноль кричал... Псих!
– Ты – когда переносицу в черепушку вобьют – и не такое закричишь... – оборвал его Кирпич. – У нас на зоне один раз случай был...
Чтобы не закричать от услышанного, Вика прикусила рукав вонючей фуфайки.
«Гады, сволочи, они убили Вадика, моего единственного, моего родного Вадика... Они мучили их! Бедный Эдд!», – она представила тщедушного, несопротивляющегося учёного и окровавленного Ракула и с силой сжала черенок лежавшей рядом лопаты. Только сейчас до неё дошло, что все призраки, виденные ею в лесу, никак не могли принадлежать живым людям. Значит, уже к тому моменту и Эдд, и Вадик были мертвы... – «Вот тебе и Миры, вот тебе и сверхвозможности! Ни серые, ни белые, ни шаманы, ни цари, ни святые и не колдуны... Никто не помог... Это я во всём виновата! Лучше бы я умерла...».
Она судорожно вздохнула.
– Эй, на чердаке, слазь! Сам не слезешь – пожалеешь! – грозно велел Кирпич.
Вика решительно поднялась и, сбросив себя телогрейки, открыла люк.
– Поставь стул, – не терпящим возражения голосом скомандовала она, глядя на вытянутые лица бандитов.
Оказавшись в комнате, она встала напротив притихшей троицы и твёрдо произнесла:
– Я ненавижу вас, гады! Вы убили моего Вадика, вы убили Эдда. Убейте и меня, я вас не боюсь!
– Кирпич, а девка-то какая красивая... – вкрадчиво проговорил Санёк. – У меня таких краль шикарных сроду не было, смотри, как глазищами сверкает! Можно я с ней... Ну хоть разочек...
– Не про тебя товар, – пристально разглядывая длинноволосую, стройную, разрумянившуюся от гнева Вику, процедил Кирпич. И быстро глянув в сторону подельников, приказал. – Свалили отсюда! Быстро! В машине сидите!
Парочка нехотя попятилась к двери и, не отрывая от Темновой восторженных глаз, покинула комнату.
– Ты кто, красавица? Ты как здесь очутилась? К бабушке лесом шла пирожков отнести?
– Не твоё дело! – выпалила Вика, глядя в глаза противнику.
– Ну не моё, так не моё, Тогда и ты считай, что я – серый волк, и сейчас буду тебя есть! – он глумливо хихикнул. – Сама разденешься или – как по сценарию – ушки и зубки посмотришь?
– Хорошо, я сама, – еле сдерживая ненависть, ответила Вика. – Только у меня одна просьба... Как там у вас, «по понятиям»[17]? Одно желание исполнишь?
– Легко! Проси...
– Я никогда раньше не видела столько золота... Рассыпь его на столе и разреши мне лечь на него, ну... Хотя бы минут на десять...
– Все бабы – дуры, а эта ещё и извращенка! Не вопрос...
Кирпич пододвинул стол поближе к печке, увеличил мощность фонаря и, высыпав на столешницу слитки, уселся на стуле.
Вика спокойно обнажилась под его пристальным взглядом и, обойдя стол с другой стороны, сначала грациозно села, а затем, плавно закинув длинные ноги, легла на рассыпанное золото.
Эдд не ошибся – процесс пошёл моментально. Вике казалось, что энергия, наполняющая тело, подбрасывает её над столом. Она незаметно нащупала кусочек металла и слегка сжала его пальцами – самородок, словно пластилин, превратился в плоскую пластинку.
«Получается! Мой металл! – Вика блаженно улыбнулась. – Не так уж и плохо принадлежать своему сектору, – она вспомнила, как отчим превратил в «серую пыль» пулю. – А я вас сейчас раскатаю в лепёшку...».
– Я больше не могу на тебя смотреть, – похотливые глаза бегали из стороны в сторону. – Хватит! Лежи, не вставай! Ты со своими выкрутасами так меня завела, что я тоже на золоте хочу...
Лысый торопливо расстёгивал ремень брюк. Шумно дыша, он приблизился к столу.
– Давай, давай, двигайся к краю... – торопил он дрожащим голосом.
Вика привстала и поманила его пальцем.
– Да что ещё? Прекращай... Пододвигайся, говорю!
– Я не могу отдаваться мужчине, пока он меня не поцелует, – тихо сказала Вика.
– Да ё-моё! Ну точно идиотка... Ладно.
Красная морда приблизилась к лицу девушки.
Удивляясь своему спокойствию, Темнова обхватила рукой бритый складчатый затылок убийцы и, скользнув пальцами вниз по шее, сдавила её так, что почувствовала, как рвётся и крошится позвоночный столб.
Не издав ни единого звука, Кирпич мешком свалился на пол.
– Это тебе за Вадика.
Она оттащила труп в угол и, закидав его фуфайками, накинула на голое тело его огромный пуховик. Потом, приоткрыв дверь, помахала сидевшим в машине браткам.
Выскочили оба: и Санёк, и Колямба.
– Шеф отдыхает, – холодно констатировала Вика. – Велел заняться вами...
Безжалостно разглядывая трёх отправленных ею на тот свет бандитов, Темнова поймала себя на мысли, что если бы у неё возобновилась связь с «серым» сектором, то она с превеликим удовольствием вступила бы в сделку с Сытиным или Большовой, обменяв этих нелюдей на что-нибудь полезное.
– Вадик и Эдд, если вы меня слышите... Я расправилась с вашими убийцами! Я обещаю вам, что когда найду свиток, то использую его для того, чтобы вернуть вам жизни. Пусть для этого мне снова придётся стать старухой, пусть даже умереть. Клянусь, это будет моей единственной целью! Чтобы там между нами не происходило, но вы оба дороги мне! Я придумаю, постараюсь сделать так, чтобы мы снова были вместе!
* * *
Освещая путь фонариком, «позаимствованным» у любвеобильного бандита, Вика легко шагала по глубокому снегу в направлении «Амурского бархата». Лопата, предусмотрительно прихваченная с собой по совету шамана, казалась пушинкой и не отягощала руку. Она ощущала в себе столько силы и решительности, что ни страх темноты, ни тревога перед важнейшим событием в её жизни не могли вывести её из равновесия.
– Я узнаю, что уготовлено мне судьбой! Узнаю... – шептала Вика. – Только всё равно сделаю так, чтобы последнее слово осталось за мной. Какая разница, кто я: иридианка или человек. Я хочу жить по своим правилам и своим законам!
Одинокое дерево Вика узнала сразу. Она видела точно такое же – только золотое и цветущее, покрытое пышной листвой и жёлтым сиянием – в «золотом» секторе. Правда, она видела и похожее дерево – но корявое, серое и засохшее – в секторе «пыли».
«Символ Миров, – вспомнила Темнова. – Дерево соединяет низшие и высшие действительности... Только его вид зависит от предназначения действительности. Там, где сосредотачивается отрицательная энергия, оно выглядит как и подобает мёртвому, а там, где сосредотачивается свет и блеск, дерево также излучает сияние».
А здесь, на Земле дерево всегда разное, то – цветущее и благоухающее, то – покрытое золотом листвы, то – белое от снега...
Как прекрасна эта действительность. Как восхищает вечно меняющееся разнообразие.
Девушка остановилась, прямо перед ней на ровном «белом покрывале» был начертан круг. Она пригляделась. Фигура была составлена из птичьих следов.
«Значит, копать следует тут!», – вспомнила Вика совет.
Раз! Два!
Лопата вздымалась вверх, откидывая снег. Наконец снизу показалась тёмная земля. Ничуть не уставшая Вика ударяла и ударяла по мёрзлой поверхности. Она словно позабыла о времени, отбрасывая твёрдые комья за пределы круга. Когда заметила отсыревшую ткань бархата – откинула лопату в сторону и, опустившись на колени, стала разгребать землю руками.
Ни страха, ни брезгливости она не испытывала. Обновлённая, наполненная невероятной энергией девушка торопилась исполнить то, ради чего так нелепо и несправедливо поплатились своими жизнями два близких ей человека.
Как только свёрток был извлечён из земли, Вика увидела прекрасный голубой шар, парящий вокруг ствола дерева.
Встав с колен, она отряхнулась и отошла на несколько шагов. Искрящееся «голубое чудо», плавно покачиваясь, зависло над выкопанным свёртком. Вика смотрела на происходящее как заворожённая.
– Динь, динь, – раздался приятный звон колокольчиков, и из темноты стало появляться множество подобных шаров. Были среди них зеленоватые, синие, белые и розовые.
Очарованная зрелищем Вика выключила фонарик. Светящиеся сферы, словно осмелев, сгрудились над опустившимся на землю голубым шаром. Как только его оболочка коснулась ткани – пронзительная вспышка электричества на мгновенье ослепила Вику.
Открыв глаза, она увидела кусок золотистого бархата, ровно расстеленный на снегу. Подняв глаза на удаляющиеся прозрачные шары, ей показалось, что в каждом из них она видит счастливые детские лица.
Внезапно голубой шар отделился от «стаи» и замер, а кудрявая малышка, словно сидящая в тонкостенном переливающемся пузыре, помахала ей рукой.
Темнова не удержалась и помахала в ответ.
Шары поднимались выше и выше.
– Кар! Кар! – тёмный ворон стремительно схватил клювом лоскут золотистого бархата и, покружив над Викой, выронил его прямо ей в руки.
А затем взмыл в небо, догоняя улетающие души младенцев.
Вика хотела уже, было, включить фонарь, но ткань в её руках засветилась ярким белым светом, а на её поверхности начали возникать похожие на снежинки золотые знаки. Разные по форме и величине, они сплетались в орнамент. Строчки стали возникать прямо на глазах...
Вика боялась пошевелиться.
Когда вся поверхность ткани оказалась исписанной, послание свернулось в тугой свиток.
«Иридический Кодекс», – догадалась она и потянула за верхний край...
Неожиданно знаки заговорили. Вернее, Вике казалось, что кто-то читает ей этот «Кодекс». Она водила взглядом по строкам, а строгий приятный голос произносил вслух:
– Великий замысел мирозданья в даровании непревзойдённого могущества «золотому» сектору среди спектра всех цветов и оттенков! С главенством золотого наступит новая история Космоса. История абсолютного покоя и равновесия. На рубеже каждого тысячелетия эманирующая энергия создаёт сущность, вкладывая в неё тайное намерение. Но ни одно из детищ «золотого» Мира так и не справилось с поставленной задачей. Если ты можешь понять значение этих символов, значит, ты тоже рождена в «золотом». Ты – очередное семя золотого древа, упавшее в почву существующих действительностей... «Золотой» сектор, середина середин: он – белое и чёрное, он – вечная ось, удерживающая две стороны. До установленного срока ты – подобно слабому ростку – выживала и пробивалась к истине своего предназначения. Согласно великому замыслу, «почвой» твоего становления стала Земля. Трудной была твоя задача! Ты должна была общаться с Тьмой, но не принимать её сторону, ты должна была поклоняться Свету, но не раствориться в нём. Всё, что ты обретала, тебе суждено было тут же потерять. По закону круговорота событий, каждое тысячелетие, душа подобного тебе «золотого» спит в прекрасном саду. И точно так же каждое тысячелетие тело «золотого» блуждает, переходя из действительности в действительность. «Золотой» ищет покоя и гармонии, но притягивает к себе беды и страдания. Он не имеет права давать жизнь другим, он не имеет права отнимать жизнь у других. Ибо эти другие не служат «золотому» сектору, они – сущности старых Миров и подчиняются другим законам. Он не может быть верным и не может предавать. Он – вечный скрепляющий фактор между полюсами, он – вечное мерило равновесия, изменений и трансформации. Много великих «садовников» помогает «золотому семени» прорасти, и каждый из них надеется, что будет пожинать плоды своих трудов. Но это не должно волновать «золотого» – он всегда остаётся нейтральным...
– А как же – люди? Как быть с теми людьми, которые окружали меня, которые успели меня полюбить, и которых успела полюбить я? – спросила Вика, перебив этот торжественный голос.
– Самое непредсказуемое на пути «рождённого в золотом» – это опыт общения с людьми, которые являются материальными сущностями, обитающими в мироздании кристаллизовавшейся энергии всех спектров света. Люди ещё не осознали своей причастности к единому закону. Они даже лишены памяти и могут осознавать свою принадлежность лишь к одной из множества одновременно существующих действительностей. Они – одна из новых, ещё не устоявшихся форм перевоплощения энергии, отчего становятся лёгкой добычей властителей сильных Миров. Однако их неконтролируемое желание очеловечить тебя... Оно может сыграть с тобой злую шутку и полностью поменять структуру твоей индивидуальности. Будь осторожна! Ты не должна доверять им и вмешиваться в их судьбы. Перед тем, как занять своё место в ожидании иридического возрождения, ты должна совершить ритуал исчезновения из всех земных действительностей. Стереть и свой образ, и память о твоём пребывании здесь. Коснись шестым пальцем глаз – и ты забудешь всех, кого видела, а они забудут тебя. Коснись шестым пальцем ушей – и ты забудешь всё, что тебе говорили люди, а они забудут всё, что говорила ты. Коснись шестым пальцем лба – и ты забудешь Землю, и даже то, что тебе довелось побывать на ней. Действительность поменяется: всё, что не случилось из-за твоего вмешательства – случится, всё, что произошло с твоим участием – сотрётся. Коснись шестым пальцем «Амурского бархата» и назови координаты истинной родины: «Свет, Вечность, Тьма»...
«Двести пятьдесят пять, двести пятнадцать, ноль...», – непроизвольно вспомнила Вика и грустно улыбнулась, а голос продолжал:
– У подножья твоего древа ты увидишь пещеру. Входи в неё! Пройдёт время, на Земле зацветёт «Амурский бархат», и в этот же день ты иридианкой вступишь в права повелительницы «золотого» сектора...
– А если я не хочу ничего забывать! А если я хочу сохранить в своём сердце радость любви и боль утраты, дружбу, удивление, счастье и печаль... Что будет со мной? Я не знаю, каково быть хладнокровным хранителем равновесия, но я всё ещё помню, как дышит во сне любимый. И я знаю! Знаю наверняка, что, оплакивая дорого мне человека в одном из воплощений, я встречусь с ним в другой жизни... Я хочу всё помнить! Каждый день, каждый свой час, когда я была счастлива и когда грустила. Я построю свой Мир! Я отрекаюсь от предназначения!
Вика потрясла в воздухе свитком.
Знаки померкли, белое сияние погасло. В руках Темновой был обыкновенный кусок золотистой ткани.
Вика аккуратно свернула лоскут и опустила в ту самую, вырытую ей самой, яму. В подтверждение своего намерения, она взяла лопату и закидала углубление землёй и снегом.
Беззвучный гомерический хохот сотряс Землю...
* * *
В золотом саду печальная Ирида с тоской смотрела на пустое ложе, свитое из диковинных тканей.
– Моя девочка, она приняла неверное решение... В который раз откладывается главенство «золотой середины».
– Да, неожиданно это, – проскрипел Даст. – Даже не пришлось уничтожать новую главу «Иридического Кодекса». Девчонка сама перечеркнула возможные изменения. А я уже хотел готовиться к противостоянию... Но согласись, Ирида, она достойна награды! Подумай хорошенько, что бы случилось с твоим господством, останься она в «золотом»?
– Что предлагаешь? Ты заберёшь её в сектор «пыли» и даруешь власть?
– Не выйдет! – уверенно произнёс Даст. – Я думаю, что она выберет другой сектор... Раз наш Мир не изменится, то до следующей попытки высших сил предлагаю не мешать ей. Посмотрим, что она предпримет. И я уверен, что и тебе, и мне она ещё пригодится. Соглашайся!
– Посмотрим! – согласилась Ирида.
* * *
Будто чувствуя, что где-то в невидимом мире сейчас решается её судьба, Вика выпрямилась и, подняв лицо к небу, благодарно улыбнулась.
Неожиданно налетевший ветер закружил крупные хлопья снега, заметая дерево.
Словно боясь, что передумает, Вика приблизилась к мощному стволу «Амурского бархата». Одеревеневшим от холода шестым пальцем левой руки она коснулась мёрзлой коры.
– Двести сорок пять, двести сорок пять, двести двадцать... – простонала девушка. – Я выбираю сектор «беж»!
Эпилог
Кое-как выбравшись из лифта, Вика опустила тяжеленные пакеты с продуктами на бетонный пол перед дверью. Зажала подмышкой букет алых антуриумов и открыла входную дверь. Втащив поклажу в просторный холл, расстроилась, увидев стоящие рядом с ковриком «парадные» ботинки мужа.
– А-а, опоздала, опоздала, – с досадой пробурчала себе под нос Темнова и громко крикнула вглубь квартиры. – Вадюша, ты уже дома?
Из кухни вышел сияющий Ракул. По выражению его лица Вича поняла, что предзащита кандидатской прошла нормально.
– Можно поздравить?! – она протянула мужу букет цветов.
– Ну... Это ведь ещё не защита, – смутившись, ответил Вадик, взял цветы и прижал к себе жену.
Вика обхватила мужа за шею и поцеловала в губы.
– Прости, так хотела прибежать первой и накрыть для тебя стол... Не получилось... Была у сына в школе, беседовала с директором. А у тебя как прошло? Рассказывай! – потребовала она.
Вадик подхватил пакеты и занёс на кухню.
– Сдурела, такие тяжести таскать!
– Своя ноша рук не тянет, – улыбнулась Вика. – Для любимого мужа, без пяти минут кандидата наук, я готова горы сдвинуть, не то что сумки таскать...
– Ух ты, моя силачка! – Ракул обнял жену и, подняв на руки, понёс в спальню.
– Вадя! Отпусти, надорвёшься!
– Своя ноша рук не тянет! – передразнив, засмеялся Ракул. – И потом, пора нашему оболтусу сестричку подарить... Пусть учится ответственности...
– Вадик, – простонала Вика, расстёгивая рубашку мужа и целуя его в грудь.
Ракул бережно опустил Вику на кровать.
Вика закрыла глаза и окунулась в негу, разливающуюся по телу от ласковых и тёплых прикосновений мужа.
Насладившись любовью, они лежали в сумеречной комнате, не разжимая объятий.
– Ну рассказывай, – Вика потёрлась щекой о плечо Вадима.
– Сначала ты! Что там наш «деятель» опять натворил?
– Не поверишь, Эдик влюбился!
– Влюбился?! В кого?
– В этом всё и дело! В кого? В Веронику! Дочку депутата Большовой. Можешь себе представить!
– И что? В депутатских дочек влюбляться запрещается? – с напускной строгостью спросил Ракул и поцеловал жену в макушку.
– Я точно так у Леонида Сергеевича и спросила!
– И что Рядов ответил?
– Говорит, что как классный руководитель, он заметил снижение успеваемости у влюблённой парочки. Шепчутся на уроках. Занятия пропускают... И это, по его мнению, отразится на годовых оценках!
– Может, просто весна? – сказал Ракул. – Ладно, я с ним поговорю, ему к экзаменам готовиться, а он влюбился... Вот паразит! Предлагаю отправить безобразника на лето к деду Иордаке в Молдову. Он там ему мозги быстро на место вставит! Да и крёстная Ирида звонила, просила привезти сынка, говорит, соскучились они по нашему Эдьке.
– Здрасьте, приехали! А что я, по-твоему, маме скажу? Бабка Лида с дедом Иваном с ума сойдут, если любимый внучек к ним летом не приедет... Они в доме ремонт закончили, чтобы Эдичка с комфортом в Пустыхово отдыхал.
– Вот поэтому нам и нужен ещё один ребёнок... – назидательно проговорил Вадик. – Тогда никого не обидим. Эдика отправим к одним старикам, а Офелию – к другим...
– Какую ещё Офелию?
– Нашу доченьку. Родится девочка – назовём Офелия...
– Ну-ка, признавайся! Что тебя связывало с женщиной по имени Офелия?! В честь каких-таких тайных воспоминаний ты решил моего ребёнка назвать шекспировским именем?
Вича выхватила из-под головы мужа подушку и замахнулась.
– Во-первых, не твоего, а нашего! Во-вторых, в этой жизни ничего меня ни с кем не связывало, конечно, кроме тебя... Может, только в других Мирах и на другой планете.
– Никогда! Слышишь! Никогда! Не смей влюбляться в других женщин ни в других Мирах, ни в других действительностях, нигде и никогда... Понял?
– Да понял я, понял! И не собираюсь! Там же нет таких красивых, смелых и умных... Ты одна такая – золотая моя...
Вика отпустила подушку и снова легла рядом с мужем.
– Теперь ты рассказывай, что на предзащите было? Заваливали?
– Нет! Не заваливали... Отстрелялся на «Ура!».
– А Сытин был?
– Был! Из Лондона с конференции прикатил.
– И что?
– Хвалил меня. Сдержанно, конечно... Как и полагается, впрочем, на таком мероприятии. Моя тема его очень заинтересовала!
– Тему хоть не поменяли? Световые ловушки сложной формы для захвата прозрачных и непрозрачных микрообъектов? – спросила Вика.
– Именно! – гордо ответил Вадим. – Аркадий Петрович – он сам сейчас занят исследованием спектров поглощения и рассеяния света гибридными наночастицами – намекал на возможное сотрудничество. Если срастётся – переедем в Лондон... Будет наш Эдик в Оксфорде учиться. У него все данные, чтобы великим учёным стать!
– Нет! – резко ответила Вика. – Насчёт Лондона и нашего сына... Не пойдёт!
– Да почему? – удивился муж.
– Просто дурное предчувствие... И тебе с Сытиным не стоит работать, рецензия к диссертации – это одно, а переезжать – это совсем другое. Я точно отсюда никуда не поеду!
– Нет так нет... На самом деле у меня много предложений. Я у тебя востребованный учёный!
– Пошли востребованный мой... Ужин готовить! Скоро сынок вернётся! Вставай! Слышишь меня! Вставай!
Вика игриво погрозила мужу пальцем, а Вадик, перехватив её руку, с новой страстью начал целовать ладонь, а затем и каждый из шести любимых пальчиков...
Бежевые сумерки за окном осветили комнату перламутрово-золотистым цветом...
* * *
Стоя на противоположной стороне улицы, невысокий полноватый мужчина с разноцветными и явно косящими глазами наблюдал за окнами квартиры Ракулов. Он вздрогнул от неожиданности, когда перед ним резко затормозил чёрный мотоцикл.
Лихая байкерша в кожаном прикиде подняла руку в знак приветствия.
– Согласно древнему эпосу, норна Скульд должна появляться перед смертными на чёрном жеребце, – вместо приветствия произнёс Сытин. – Почему отходишь от традиций и приезжаешь на байке?
– Ты – не смертный, – рассмеялась Офелия. – Не нападай!
– Ах, оставьте! Никакого нападения... Тем более что новая глава «Иридического Кодекса» посвящена вынужденному перемирию «ахроматов» с «цветными», – иронично напомнил Аркадий Петрович.
– Кто ж знал, что антимиры объявят войну! – Лицо Скульд стало серьёзным.
Она повернула голову и тоже посмотрела на окна противоположного здания.
– Виктория знает о мобилизации?
– Пока нет. Пусть до утра побудет счастливой...
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ.
[1] Бог мой. (Цыганск.). (Прим. автора).
[2] Как тебя зовут. (Цыганск.). (Прим. автора).
[3] Что ты сказал. (Цыганск.). (Прим. автора).
[4] Бабушка. (Цыганск.). (Прим. автора).
[5] Всё готово! (Цыганск.). (Прим. автора).
[6] Что ещё сделать? (Цыганск.). (Прим. автора).
[7] Спасибо. (Цыганск.). (Прим. автора).
[8] Добрый день. (Молдавск.). (Прим. автора).
[9] Что будем делать? (Цыганск.). (Прим. автора).
[10] Что ты хочешь? (Цыганск.). (Прим. автора).
[11] Деньги. (Блатной жаргон). (Прим. автора).
[12] Повезло на отдыхе. (Блатной жаргон). (Прим. автора).
[13] На сколько миллионов. (Блатной жаргон). (Прим. автора).
[14] К сожалению, шаманское пение во время камлания не поддаётся переводу на русский язык. Текст не был понятен даже эвенкам. (Прим. автора).
[15] Шкура с ног оленя. (Прим. автора).
[16] Захоронка, то, что спрятано. (Блатной жаргон). (Прим. автора).
[17] По воровским законам. (Блатной жаргон). (Прим. автора).
