Текст книги "Иридианка. Магический переклад (СИ)"
Автор книги: Юля Фаро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
– Садитесь! – круглолицый парень кивнул на свободное кресло рядом с собой.
В кабине было тепло. Вика ощутила приятное покалывание в замёрзших ступнях.
Она с интересом крутила головой, рассматривая чудо-технику.
– Это машина? – недоверчиво спросила она у шофёра.
– Машина! «БелАЗ» называется, – гордо ответил парень. – Для карьерных работ приобрели.
– А зачем третья педаль? – не унималась любопытная старушка.
– А это ещё одна педаль тормоза. В центре – как и положено – педаль обычного гидравлического тормоза, а вместо рычага сцепления – педаль электродинамического тормоза.
– Ну надо же, какой вы уникальный водитель! На такой машине ездите! – восторженно произнесла Вика.
– У меня удостоверение оператора «БелАЗа»! Без него садиться за руль этого самосвала никто не разрешит, – охотно пояснил парень. – Только вы, мамаша, не сердитесь, но я вас через двадцать километров на трассе высажу, у деревни. Метров пятьсот, поди, дойдёте с вашей-то тренировкой? – он хитро посмотрел на Вику. – Чего одна-то поутру гуляли?
Вика уже хотела раскрыть рот и рассказать свою историю, как водитель сам озвучил подходящую версию:
– С зятем, наверное, полаялись? Я сам-то холостой, а вот напарник мой, Юрец... Вот попал, так попал! Тёщенька хуже злой собаки. Гав-гав-гав, гав-гав-гав, целыми днями на Юрца лает и лает... То – не так, это – не эдак. Так он её посреди трассы уже пару раз высаживал. Перевоспитывал, значит.
– Помогло? – поинтересовалась Вика.
– Да куда там! Ещё злее стала... Я бы вас и до деревни довёз, только у моей махины радиус разворота сорок пять метров. Ползаю себе от карьера до карьера.
– Спасибо, что остановились. Спасибо, что подвезти согласились. Только у меня нет с собой наличных денег, – призналась Вика. – Рассчитаться с вами нечем.
– Да что вы! Я разве из-за денег! Я – просто помочь. Мы же люди – должны помогать друг другу. А деньги – это не главное! Не в деньгах счастье!
От этих простых слов Вике стало хорошо. На глаза навернулись слёзы.
Нет, не такой уж и пропащий этот Мир...
Пока хоть в ком-то живёт бескорыстная доброта – всегда есть надежда.
Было около восьми утра, когда Виктория Ивановна дошла до придорожного указателя с надписью «Нижнее Пустыхово». Уставшая за ночь, наполненную приключениями, путница, не сильно удивившись такому совпадению, поторопилась в центр деревни в поисках банкомата.
Единственное двухэтажное здание в центре села пестрело вывесками. Вокруг – ни души. Среди вывесок Вика наткнулась на график работы отделения местного банка. К её разочарованию, филиал финансового учреждения работал только два раза в неделю. Получалось, что до его открытия ей предстоит ждать почти три дня.
– И банкомата нигде не видно, – констатировала себе под нос Темнова.
Судя по всему, рассчитывать на наличие гостиницы в этом богом забытом уголке было делом зряшным.
Вика уныло топталась около центрального здания в надежде, что хотя бы в магазине принимают карточки, и она сможет насобирать наличных денег, оплачивая товары здешним покупателям.
– Виктория Ивановна! Бедняжка! Опять вас Лёнька-паразит из дома выгнал? – замотанная в пуховую шаль высокая тётка, передвигаясь вразвалку по скрипучему снегу, поравнялась с Темновой.
От удивления Вика онемела и не могла произнести ни слова. Прямо перед ней стояла покойная Большова. Ну... Или женщина, похожая на умершую депутатшу как две капли воды.
– Елена Павловна? – робко произнесла Вика.
– А кто ж? Я, конечно! Бил хоть не сильно? Погоди, магазин открою, зайдём, поговорим.
Подойдя к одной из дверей, тётка достала связку ключей и, позвякав ими над замком, открыла металлическую дверь. Щёлкнул выключатель, и неоновые лампы, потрескивая под потолком, наполнили помещение светом.
– Садись, сейчас чаю горячего попьём, – предложила Большова. – А то продрогла, поди? Давно меня ждёшь?
Вика сидела в тёплой подсобке и пила чай в прикуску с мятными пряниками.
– Вот гляди же, что Лёнька-гад творит, – не унималась Елена Павловна. – Не успел Ракул в столицу улететь, как он запил. Ясно-понятно: шефа нет, возить некого... Ну так и отдыхай по-человечески. Одно слово – яблоко от яблони...
– Это вы о чём? – заинтересовавшись, Вика хотела разузнать как можно больше...
– Да о том, как тебя угораздило такого замечательного парня как Вадик променять на этого придурка Лампеля? А Ракул из-за тебя, между прочим, так всю жизнь в бобылях и проходил.
– При чём тут Лампель?! – искренне возмутилась Виктория Ивановна. – Нас кроме дружбы ничего не связывало...
– Угу... Кроме дружбы... Мне-то не рассказывай, – нараспев произнесла Елена Павловна. – Я ещё депутатом была, когда Вадик твой у меня в шофёрах служил. Много чего о тебе рассказывал. Убивался по тебе долго, но простить так и не смог.
– Да говорю же, не было у меня с Эддом ничего! – Темнова в сердцах хлопнула рукой об стол.
Замерла на мгновенье и быстро пересчитала пальцы. Их было шесть!
– Не было! А Лёнчика твоего тебе в одно место ветром задуло? – с издёвкой «напомнила» Большова. – Или в капусте нашла?
Вика сидела, низко опустив голову, она не знала, что ответить и как себя вести дальше.
– Неужто, правда? – Большова с ещё большим интересом уставилась на Вику, изумившись собственной догадке.
– Правда! – зачем-то ответила Темнова и посмотрела Большовой в глаза.
– А он-то знает?
– Кто из них? – продолжала играть свою роль Вика.
– Лёнчик! Он-то знает, что он не твой сын? А Лидка? Сестра называется, сбежала двадцать лет назад, и ни слуху, ни духу... Вика! Бедная моя... Вся твоя жизнь из-за Лидки-потаскухи порушилась.
Быстро сообразив что к чему, Вика понизила голос:
– Павловна, только ты – никому. Ни-ни... Поняла меня?
– Да ты что!? Я ж – как рыба! Я ж... Да ни в жисть!
Хлопнула входная дверь.
– Кого принесло? Девяти ещё нет... – подхватилась Большова и вышла из подсобки.
Вика, прокравшись на цыпочках, выглянула в зал.
Около двери, оперевшись рукой о прилавок, стоял Леонид Рядов. На вид ему было лет за тридцать. Лицо красное, обветренное. Синие глаза еле видны из-под опухших век. Небритый и взлохмаченный, он разговаривал с Еленой, сжимая в руке шапку.
– Тёть Лен, знаю, мать у тебя. Ты это... Ключи вот ей отдай, пускай домой идёт, и передай, что я типа извиняюсь – пьяный был.
– А ты? Далеко намылился? Сам от похмелья не отошёл!
– Ракул звонил! Велел на карьер ехать и там до его возвращения сидеть. Короче, тёть Лен, я поехал, а мать пусть домой идёт.
– Видала, кто пожаловал? – спросила Елена Павловна, вернувшись в подсобку. – Вот как не крути – вылитый Эдичка Лампель: и худющий, и длинный, и морда такая вытянутая. Слава богу, что хоть не рыжий и не рябой. А так – одно лицо. Наверное, от него Лидка родила.
– Ох, не любишь ты Лампеля, – подытожила Вика, забирая из рук Большовой ключи от дома и пряча их в кармане куртки.
– А за что его любить? Придурок – он и есть придурок... Носился с идеями своими никому не нужными, в журналы статейки писал, только не принимали их у него. Твоя же Лидка – когда ещё на почте работала – рассказывала, как они однажды письмо вскрыли, а там ему отвечают, мол, все ваши изобретения – чушь собачья, и быть такого не может. А ещё слышала, что он в сатанисты подался... Одна ты в деревне с ним носилась: «Гений! Непризнанный гений!». Я когда свою дочь Веронику – крестницу твою, царствие небесное! – схоронила, помнишь, что он кричал? «Переклад! Нужно было сделать Переклад!». Псих! Чисто псих!
– Привет, тёть Лен, привет, тёть Вик! Вы тут потише кричите, ладно? У меня уже через пять минут покупатели пойдут.
– Ой, Верка, ты уже пришла, а мы и не слыхали... – ответила Большова, а когда девушка, переодевшись, удалилась, тихо добавила. – Вот Верка – молодец! Не пьёт, не курит, не гуляет. Пашет у меня в магазине с утра до ночи и дочку одна поднимает. А Наташка у неё – золото! Круглая отличница!
– Пойду я, – Вика поднялась из-за стола. – Посмотрю, что там дома творится после вчерашнего. Приберусь да прилягу отдохнуть, а то башка идёт кругом от всего происходящего, можно и умом тронуться, – искренне произнесла Темнова.
– Иди-иди... Если что – звони, забегу.
Вика уже вышла на улицу, когда в дверях, кутаясь в серую шаль, снова появилась Елена Павловна.
– Вик, я всё спросить забываю, тебе мои серьги больше не нужны? Помнишь, брала, когда в город ездила? Если не нужны – может, вернёшь?
– Хорошо, – тихо произнесла Вика и махнула рукой.
Не раздумывая, она направилась к концу деревни, туда, где в её родном посёлке стоял их с матерью дом.
Легко открыв ключом знакомую дверь, зашла внутрь.
В доме пахло перегаром. На столе в кухне – грязная посуда, две пустых водочных бутылки и полная пепельница окурков.
Не раздумывая, Вика принялась за уборку.
Протирая пыль на комоде, неожиданно вспомнила о потайном месте, где её мать Лидия прятала от самой себя деньги, пытаясь накопить на поросят.
С трудом встав на колени, Виктория Ивановна выдвинула до упора нижний ящик и просунула руку в образовавшееся отверстие.
Есть!
Она нащупала пухлый конверт и вытащила его наружу. Ящик снова был задвинут на место.
Охая и держась рукой за спину, села на диванчик и стала пересчитывать содержимое мятого конверта. Насчитала сто сорок пять тысяч рублей. Без пятёрки, это было ровно столько, сколько она отправила матери в Пустыхово, внезапно разбогатев.
– Мама! – с нежностью подумала Вика. – Ты их хранила. Мама...
Покончив с наведением порядка, Виктория Ивановна включила телевизор и, разместившись на родном диванчике, сладко зевнула.
На экране долговязый худой старик читал научную лекцию собравшимся в аудитории студентам. Его ровный, хорошо поставленный голос гипнотизировал и убаюкивал Темнову.
– Учёные сделали шокирующее открытие – времени не существует! – говоривший неожиданно улыбнулся, словно заметив через экран, как Вика натянула на ноги плед и закрыла глаза. – Без сомнения, в понятии человека время имеет место быть: каждое утро мы просыпаемся; продвигаемся вперёд во времени час за часом; а ночью снова ложимся спать, не переставая двигаться во времени, – лектор поправил очки и понизил голос.
Виктория Ивановна тихо посапывала во сне, а на экране действо в аудитории продолжалось.
– Помните оркестровую сюиту Свиридова «Время, вперёд!»? Слушая это музыкальное произведение, каждый ощущает безостановочное движение времени, его напор и скорость. Но! Всё началось, когда общая теория относительности Эйнштейна, описывающая законы физики в космических масштабах, столкнулась с квантовой физикой – областью, изучающей мельчайшие частицы во Вселенной – и теорией корпускулярно-волновой природы света. Многие годы физики пытались объединить две несоответствующие друг другу области путём составления Великого Объединяющего Уравнения. Полагая, что всё во Вселенной должно подчиняться единым законам. Около сорока лет назад два гения – Джон Уилер и Брайс ДеВитт – разработали такое уравнение. Однако в их открытии существовала проблема, а именно: если уравнение считать верным, то такого понятия как время вообще не существует на самом фундаментальном уровне материи. Получается, что время – это всего лишь нумерологический порядок физических изменений. Если углубиться в детали, то философская наука определяет пространство и время как всеобщие формы существования координации объектов. Общеизвестно, что пространство имеет три измерения: длину, ширину и высоту. А время – лишь одно измерение: направление от прошлого к будущему через настоящее. Зная, что пространство и время существуют объективно, мы получаем время, как ещё одну форму существования объектов. Вторая форма! «Как это?», – спросите вы. – «Может ли ягода существовать в виде варенья на вашем столе и одновременно в форме растения на солнечной лужайке?».
Учёный снял очки и, протерев стёкла, снова водрузил их на нос. По рядам слушателей, словно ветерок, пронёсся восторженный шёпот удивления.
– Может! – раздались из зала робкие голоса. – Может?!
– Конечно может! Дело в том, что настоящего нет! Оно не существует! Есть лишь будущее, постоянно перетекающее в прошлое. Отсюда вывод: время находится в настоящем несуществующем «ничто» и является не больше чем иллюзией. Доказательство элементарно: определив время как понятие, охватывающее прошлое и будущее, мы устанавливаем, что оно состоит из прошлого – которого «уже» нет, и будущего – которого «ещё» нет. Скажите, где я наврал? Время состоит из двух величин, которых нет! Если у целого отсутствуют все составляющие его компоненты, это значит – нет и самого целого! Запомните! Время возникает только в нашем сознании. И наше сознание подменяет необратимость движения материи течением времени. А как насчёт теории анизотропной Вселенной, по которой материя сжимается и расширяется в её разных частях? Подтверждением сжимающейся материи являются чёрные дыры, в которых пространство и время сжимаются. Тогда и время в чёрной дыре становится обратным! При изменённом направлении времени последующее событие должно произойти раньше предыдущего. Получается, что в чёрной дыре оживает умерший человек, он молодеет и возвращается туда, где родился.
В зале раздались аплодисменты и восхищённые выкрики:
– Здорово! Браво!
– И вот мы с вами поставили под сомнение теорию анизотропной Вселенной! Если не будем считать категорию времени иллюзорностью. Времени – нет! Ни абсолютного – как у Ньютона, ни относительного – как у Эйнштейна. Есть только процессы проявленного мира! – подвёл учёный итог.
Внизу экрана медленно поползла строка: «Профессор, член-корреспондент академии наук, Эдуард Лампель».
Но этих слов Вика не прочитала, так как, пригревшись, спала глубоким сном.
Она проснулась только на следующее утро, да и то только потому, что кто-то, не переставая, стучал в дверь.
С минуту она соображала, как же попала домой.
Вспомнив вчерашний день, пригладила растрепавшиеся седые волосы и, наконец, открыла дверь.
На пороге, заслонив могучим телом дверной проём, стоял лысый мужик. Именно мужик, а не старик и не дед. Эти никак не вязалось с образом Ракула, которому в этой действительности перевалило за семьдесят.
Да, он был лысым! Зато какие красивые белоснежные усы, словно у Деда Мороза. Бороды, правда, нет. Румяное лицо, яркий, проницательный взгляд. Сеточка морщин вокруг глаз... Но не портит... Ну, надо же, возраст ему даже идёт! Спина не согнулась, плечи не повисли. Просто былинный красавец.
Вика залюбовалась утренним гостем и застыла на пороге с глупой улыбкой на губах.
– В хату зайти можно? Или ты не одна?
Вика виновато всплеснула руками и, пропустив Вадима, закрыла за ним дверь.
– В столицу летал, вызывали в министерство... Предлагают в тендере поучаствовать.
Он стоял, не раздеваясь, держа согнутую руку поверх дорогой дублёнки.
Вика присмотрелась. За пазухой у Ракула кто-то шевелился.
– Вадик, что там у тебя? – спросила Темнова.
– Вот, знакомься, принёс тебе Аркадия Петровича!
Ужас, застывший на лице Виктории Ивановны, удивил Ракула.
– Вик, ты чего? Это просто котёнок, на заправке подобрал. Смотри, глаза разноцветные: один – карий, другой – зелёный.
– А почему Аркадий Петрович? – словно пробираясь на ощупь в тумане, осторожно поинтересовалась Вика.
– Так глаза как у Сытина, главы нашего поселения. Ты что, шуток не понимаешь? Можешь Эдиком назвать, если тебе так больше нравится, – зло проговорил Вадим и, опустив серого пушистого котёнка на пол, развернулся, чтобы уйти.
– Да постой, ты! – Вика вцепилась в рукав дублёнки. – Заходи, поговорим.
– Если ты про Лёнчика, то я уже в курсе... Павловна донесла. Я его на карьер переведу, на самосвал у меня сядет. К Шульге в напарники. Не переживай, Афанасьевич, хоть и судимый, но не пьёт. И жадный! Каждую копейку считает, всем сверхурочным радуется, так что припашет Лёньку только так. Если бы я был отцом твоего шалопая – он бы у меня по струнке ходил.
Вадик сжал огромный кулачище и потряс им в воздухе.
Оставив одежду в прихожей, он по-хозяйски прошёл на кухню и, не спрашивая разрешения, включил чайник. Сел на старый табурет и достал из кармана брюк маленькую бархатную коробочку.
– Вот, в городе купил. Тебе на день рождения, – он помолчал.
– Так зачем заранее даришь? Подожди, меньше месяца осталось, – смутилась Вика.
– Ты посмотри сначала, прежде чем принципиальность проявлять.
Вика осторожно открыла коробочку. Внутри лежали серёжки. Точно такие, как те, которые она взяла у покоившейся в гробу Большовой. Вика взяла их в руки с такой опаской, что это заметил Ракул.
– Ты чего? Тебе же они нравились! Я и подумал, зачем всё время попрошайничать, пусть у тебя свои такие будут. А те – отдай. А то Большова по всей деревне рассказывает, как ты у неё серьги просила.
Вика решительно подошла к Ракулу и, крепко обняв, поцеловала прямо в губы.
– Спасибо! Спасибо, Вадик, мой любимый.
Растрогавшись, Ракул обхватил Викторию Ивановну и легко усадил себе на колени.
– Эх, Вичка! Натворила ты делов с этим Лампелем. Всю нашу жизнь поломала. Да ладно. Всё равно уже поздно об этом.
– Не поздно, – Вика теснее прижалась к Вадиму. – Запомни раз и навсегда: никогда и ничего с Эддом у меня не было, и быть не могло. Это он меня любил, а я тогда тебя любила.
– А Лёнчик?
– Он – не мой сын.
– Вика! Почему ты молчала? Почему тогда сбежала от меня, Вика?
– Обиделась, что ты мне не поверил, – призналась Темнова.
– Вика, я больше тебя никогда не оставлю, никогда! Помнишь, ты по молодости мне сказку рассказывала. Будто родители нашли тебя под деревом, под «Амурским бархатом», около Верхнемагистрального. Всё время говорила, что тебе туда срочно добраться нужно. Выдумщица моя! Так я – согласен. Я на карьер новый вертолёт купил. У меня Шульга, между прочим, бывший пилот-вертолётчик. Хочешь, полетим искать твоё дерево? Только скажи!
– Хочу! – прошептала Виктория Ивановна. – Но только без Шульги! Пожалуйста, без Шульги и без вертолёта.
– Да хоть пешком!
На глазах Вадима выступили слёзы.
– Дурак! Какой же я дурак! Вика, больше на шаг от тебя не отойду!
* * *
– Мужчина, прекратите истерику! С ней всё в порядке! Просто спит.
Жена водителя попутки, на которой Вадик отправился в погоню за Темновой, к счастью, оказалась врачом.
Они стояли на трассе залитой солнечным светом. Искрящийся снег слепил глаза.
– Давайте, перекладывайте её к нам в машину, довезём вас до железнодорожной станции, дальше нам, увы, не по пути.
Вика уже проснулась и огляделась по сторонам.
Частая смена времён и событий, путешествия из одной действительности в другую, начинали входить в привычку, поэтому она быстро сориентировалась в ситуации и, поблагодарив спасителей, изложила им суть ночного происшествия.
– Какой подлец! – сокрушался водитель. – А денег-то много было? Раз подонок даже свою развалюху бросил.
– Триста тысяч рублей, – соврала Вика, уменьшив сумму почти в десять раз.
– Скажите спасибо, что не убил, – высказала своё мнение врач. – У нас и за меньшее убивают.
– Спасибо, – отозвалась Темнова и ласково посмотрела на сидящего рядом Вадика, державшего её за руку.
– Эх, ты, беглянка! Куда без меня рванула? Хорошо, что мужик из соседней палаты вещичками поделился, а то бы пришлось в пижаме тебя догонять!
Вика только сейчас рассмотрела несуразную одежду Ракула. Тёплые треники, заправленные в растоптанные уги, и тулупчик-маломерок с короткими рукавами.
– Тебе идёт! – пошутила она. – Не переживай, до магазина доберёмся – приоденешься.
– А я и не переживаю, как тебя нашёл – так и переживать больше не о чем.
На станции, рассчитавшись с водителем, Вадик заметил, что тот мнётся и явно хочет о чём-то спросить.
– Это что ж, жена твоя, что ли? – наконец выдавил из себя муж врачихи. – Она же старая!
– Зато – любимая, – отозвался Ракул, с нежностью посмотрев на стоящую поодаль Вику.
– Да ладно! Не бывает так! – хохотнул мужичонка. – Богачка, наверное, ждёшь, когда кони двинет.
– По деньгам всё в порядке? – свирепо спросил Вадик.
– По деньгам-то в порядке. А вот у тебя с головой...
– Ехал бы ты, – посоветовал Ракул. – Я со своей головой сам разберусь. А если ещё вопросы задавать будешь – придётся твою повредить.
Он угрожающе придвинулся к любопытному. Тот попятился и, отбежав на безопасное расстояние, покрутил пальцем у виска. Вадик только рассмеялся на эту глупую выходку.
– О чём вы там разговаривали? – спросила Вика, когда он подошёл к ней.
– О тебе!
– Обо мне? – изумилась Темнова.
– Да позавидовал мне мужичок! Как – говорит – тебе повезло с женой: и красивая, и умная...
– Вадик, перестань, – протянула Вика. – Думаешь, поверю?
– Предлагаю отметить наше воссоединение в привокзальном ресторане! Ты как?
– Я – за! Заодно и дальнейший маршрут обсудим.
Глава 17
Серый холодный зал вокзальной забегаловки можно было назвать рестораном с очень большой натяжкой.
По всей вероятности, плиты мраморного пола не мылись здесь со времён отправки из стен этого заведения делегатов на Двадцать шестой съезд Коммунистической партии. Грязная лепнина под потолком потрескалась и местами отвалилась. Выбирая столик, Вика с опаской посматривала наверх, не желая размещаться под одним из старинных венков гипсовых колосьев. Немногочисленные посетители обедали, не снимая пальто и курток. Чемоданы и баулы стояли тут же, добавляя определённой атмосферности заведению. Пахло подгорелой рыбой и плохим кофе.
– Ты уверен, что хочешь в этой «тошниловке» остаться? – брезгливо отодвигая стул за крайним столиком в самом углу, на всякий случай поинтересовалась Вика.
– Не выпендривайся! Садись! За отсутствием альтернативы почитаем здешнее меню, – Ракул первым уселся за стол.
Он принялся изучать помятый листок со скудным перечнем блюд, лежащий рядом с пустой подставкой для салфеток и замызганной солонкой, стоящей поверх белых кучек рассыпанного содержимого.
– Плохая примета! – сказала Темнова, водя пальцем по грязноватым кристалликам.
– Что за манипуляции? – удивился Вадик.
– На рассыпанной соли нужно пальцем нарисовать три крестика, тогда скандала не будет, – пояснила Вика и стряхнула с указательного пальца белые крупинки. – Всё!
– Да нет... – многозначительно протянул Ракул. – Смотри, кто к нам идёт...
Вика проследила за взглядом друга.
Еле волоча тяжёлый рюкзак, хромая и морщась при каждом шаге, в их направлении двигался Эдуард Львович Лампель собственной персоной. Его внешний вид был ужасен. Грязная куртка с порванным на плече рукавом, заплывший глаз, кровь на губе – всё это заставило парочку на время отвлечься от изучения меню.
Без каких-либо объяснений своего внезапного появления Эдд присел за стол, разместив рюкзак около ног. Вместо приветствия он слегка стукнул по столешнице сжатыми кулаками. Кожа на костяшках пальцев правой руки была содрана и кровила.
– У вас проблемы! – не дожидаясь расспросов, беспардонно заявил он.
– Да ладно! – недружелюбно усмехнулся Вадик. – А я думаю, что проблемы – у тебя.
– Это ерунда, – отмахнулся учёный. – Купите мне водки, ссадины обработаю, – он перевёл взгляд на Вику. – А вот с ней в любой момент может беда случиться...
– Не ты ли наша беда? – начал, было, Вадим, но остановился, когда к столику подошла пожилая официантка с помятым лицом.
– Что заказывать будете? Рыбки не желаете? У нас сегодня жареный судак – блюдо дня, – сообщила она прокуренным хриплым голосом.
– Нет, нет! – торопливо отказалась Темнова, втянув носом отвратный дух подгоревшей рыбы. – Нам чего-нибудь простого... Три яичницы с сыром, вареники с творогом и чаю.
– А напитков покрепче не желаете? – «радушная хозяйка» расплылась в улыбке, обнажив кривые зубы.
– Водки бутылку, – вздохнул Ракул. – Только закрытую... Нам с собой.
– Как скажете, мужчина, – кокетливо покрутила шариковой ручкой официантка и, обращаясь к единственной даме, добавила. – Вам, мамаша, чай с молочком или чёрный, как для молодых людей.
– Как для молодых, – ответил за Вику Ракул.
– Жесть! – простонала Темнова. – Я больше не могу, нужно срочно ехать... Мне это старушечье тело уже поперёк горла...
– Скоро и этого может не быть, – устало произнёс Эдд.
– Ну! Вещай! Только вкратце, мы здесь задерживаться не собираемся... Как я понимаю, у тебя похороны через два дня... На нас можешь не рассчитывать. Достал ты меня, упырь рыжий... Если опять каверзу задумал, то имей в виду... Я теперь в состоянии сам тебя дополнительно разукрасить! Говори, в чём дело? – Вадик, налегая мощным торсом на стол, буравил взглядом нежданного визитёра.
– На меня бандиты напали! – хмуро начал Лампель.
– И кто же это? Не Сытин ли с «серой армией»? – не выдержала Вика.
– Да нет! – Лампель поморщился. – «Чёрные старатели»!
– «Чёрный» сектор потусторонней действительности, – охнула Темнова.
– Никакой не сектор! И не потусторонней действительности, а сегодняшней реальности. Не перебивайте, пожалуйста, я сейчас сам всё расскажу.
На столе появились яичница и вареники. На недовольный взгляд Вадика Вика коротко заметила:
– Ешь! Не гипнотизируй! Это самые безопасные блюда местной кухни... Нам перед поездкой диарея ни к чему...
Лампель откупорил принесённую бутылку водки. Вика подала предателю носовой платок, который он тут же смочил сорокоградусной и промокнул разбитую губу, а затем – раны на руках.
– Не молчи, потерпевший! Жуй и рассказывай, – поторопил его Вадик.
– Когда вертолёт МЧС начал приземляться, я вместе с рюкзаком успел переметнуться в «бежевый» сектор, уходил – как раньше и собирался – по координатам.
– Но... – удивилась Вика. – Я думала, что ты попадёшь в «серый», думала, что оживляя Вадика, изгоняю тебя из этого Мира.
– Ничего подобного, как видишь, я здесь! На меня твоё «колдовство» не распространяется. Я бы и в прошлый раз сам к тебе пришёл... Но было приятно, что инициативу именно ты проявила. В «сером» секторе умереть невозможно, а вот навсегда остаться – да. Быть погребённым под могильной плитой, принимать воплощения ночницы, ворона, «могильщика» – это ещё далеко не все ипостаси круговорота «пыли». Можно дослужиться до статуса колдуна, и к этому я был ближе всего, как сущность высокоинтеллектуальная и полезная.
– Но, но! «Сучность» полезная, ты нам зубы не заговаривай, – одёрнул рассказчика Вадик.
– Скажу правду, я был обижен и хотел мстить. В «бежевом» секторе меня больше всего интересовала бочка с водой «будущей истины». Эта «штука» там находится со времён сотворения Света. Сытин говорил, что вода в бочке не что иное как собранный конденсат «фрактальных перегородок». Поэтому в ней уже имеется отражение всего. Так вот, от обиды...
– Я отказываюсь слушать этот бред, – рассвирепел Ракул. – Какая месть, какая обида? Ты работал на своих хозяев, и твоей целью было помешать Вике найти «Амурский бархат» и прочесть свиток «Иридического Кодекса», который из вашей братии тёмных «ахроматов» никто и взять-то не сможет. Всё твоё письмо о несчастной любви – ложь с первого до последнего слова. Тебе нужно было втереться в доверие и отправиться с нами! Я это понял! Ведь если бы ты не инсценировал, своё исчезновение... Свою жертвенность... У тебя не было бы никакого шанса сопровождать нас в дальнейшем путешествии. Ты остерегался Вичу! Тупо уничтожить её ты не можешь! Ты знаешь про обязательства Даста! Поэтому ты наблюдал за ней и рассчитал всё так, чтобы она верила тебе, как лучшему другу, или, на худой конец, жалела тебя, как отвергнутого любовника. Женщины, они такие... Питают слабость к тем, кто им в любви признался... Так что, не заливай! Я уверен, что ты был зол! Я уверен, что тебе срочно нужно было исправлять ситуацию и снова найти нас. Нашёл? Счастлив? Даже рожу свою наглую не пожалел! Это Аркадий Петрович у тебя художником по гриму поработал? Или в натуре в глаз тебе заехал?
Вадик отодвинул тарелку с остывшей яичницей.
– Вика, уходим!
– Вадюша, пожалуйста, давай его дослушаем!
– Ты опять веришь ему, а не мне? – Тебе мало того, что сделал этот псевдоучёный? Этот «гений» по договору?
– Он действительно учёный! – твёрдо сказала Вика. – В другой земной действительности он им будет...
– А я буду кандидатом наук! – раздражённо хохотнул Ракул. – А ты? Кем ты будешь? С кем ты будешь, Вика?
– Я буду с тобой! Я решила! Чтобы там не было мне предписано свитком – я останусь с тобой! – горячо прошептала Темнова.
– Опрометчивое обещание, – заметил Лампель. – Но для меня – отрадное...
– Заткнись! – Вадик отказывался контролировать себя.
– Вадюша, давай всё-таки дослушаем...
– Ладно! Продолжай, сказочник.
– У меня с собой были чёрные камни – видоизменённое золото... Для меня, для моих изысканий они представляли огромный интерес. Может, слышали про получение золота из «чёрных песков»? Тема популярная! Песок, скальная порода, встречается в россыпных месторождениях, он имеет плотность равную двум с половиной граммам на кубический сантиметр. А чистое золото обладает плотностью чуть больше девятнадцати. Эта разница лежит в основе всех гравитационных методов добычи.
Глаза Лампеля заблестели, было видно, что он оседлал своего конька и будет с увлечением распространяться о непонятных слушателям процессах, пока его не остановят. Но его пока никто не перебивал, и он продолжил:
– У меня относительно «чёрных камней» возник вопрос: «Что это вообще такое? Имеет ли отношение к чёрному песку?»... Общеизвестно, что «чёрный песок» состоит из двух кристаллических оксидов железа – магнетита и гематита. То, что в концентрате содержится большое количество этих двух минералов, меня бы не удивило, поскольку железо – один из самых распространённых элементов на земной поверхности. Особенно часто такие пески содержатся в метаморфических породах и породах, имеющих вулканическое происхождение...
– Хорош лекцию читать, – не вытерпел Ракул. – Короче можешь?
– Хорошо, короче... Я достал их и подержал над водой. Просто мне было интересно... Вика, поверь, я не думал, что так получится. Я только хотел по-быстрому состав понять... Я и не предполагал, что они прямо в моих руках превратятся в золото! До меня позже дошло, что если сработала обратная реакция... То и ты... Ты снова отдашь молодость... Я сразу начал тебя искать! Поверь, сразу...
– Гад! Да не держи нас за дураков. Всё ты знал! И сделал это специально! На что поспорим, что сейчас ты предложишь поспешить нам в сектор «беж» и провести там целую ночь... Вика должна будет лечь на камни и снова стать молодой! Что примолк? Я не прав? Только ты не говоришь, что там нас ждёт какая-нибудь подстроенная тобой или Сытиным ловушка! Ну смеши меня дальше, убеждай, по какой причине мы должны это сделать немедленно. На тебя напали... Тебя пытали... Ты умрёшь до рассвета, а процесс сонастройки без тебя невозможен... Давай! Давай! Агитируй!
