Текст книги "Иридианка. Магический переклад (СИ)"
Автор книги: Юля Фаро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
– Какие ежи? – вскинула брови Виктория Ивановна.
– Обыкновенные лесные ежи... Самое излюбленное блюдо цыганской кухни: и жарим их, и тушим...
– Шутите? – к горлу подкатил противный ком.
– Зачем шутить? – обиделась цыганка. – Древние римляне тоже ежей кушали и выращивали их как домашних животных. Ты не представляешь, как вкусно можно приготовить жаркое-порчетто с гвоздикой и розмарином... Могу научить... Сейчас как раз сентябрь, последний месяц... Ежей для еды отлавливают с мая по сентябрь.
– Извините, но повар из меня никудышный, – ответила Вика, чтобы не обидеть хлебосольную Черген. – Кулинарные изыски – это не для меня... Расскажите лучше, как с Вадима проклятье снять.
– Эй! Ракул! Встань в тёмном углу, ещё раз на тебя гляну хорошенько, – велела цыганка.
Она грузно поднялась, поставила на стол подсвечник с красной свечой, чиркнула спичкой, а затем, выключив свет, снова села на своё место.
Вадим тут же появился у неё за спиной.
– Сзади встал, – усмехнулась старуха. – Садись, говорить буду.
Ракул послушно сел и, не мигая, уставился на огонёк пламени.
– Виноваты мы перед пращуром твоим: ни за что на него проклятье старая Черген наложила. Только... Что ж теперь старое вспоминать... Романипэ – наш закон – велит мне исправить несправедливость... Если уж я тебя встретила и узнала, то должна... Иначе быть мне гаджо-отступницей. Нужно тебе, парень, кости прадеда твоего на кладбище захоронить и Черген – мою прабабку – простить. Если призрак твой с этой девочкой повязан... – тут она хитро посмотрела на Вику. – Стало быть, вместе вам в кодр и отправляться. Нынче то место так и называют: заповедник «Кодры», это в Молдове, от Кишинёва километров пятьдесят. Там разыщите монастырь Курки – место известное, любой подскажет... Там и ждите, укажут вам место...
– Укажут, где останки искать? – не веря своим ушам, спросила Вика. – Думаю, что это нереально!
– Точно! Как ты говоришь, нереально? А ты поменяй договор... И всё получится.
– Какой договор? Как поменять? – не поняла Темнова.
– Ты мне только не рассказывай... Всё вижу: как ты бывала и за один шаг до золотой середины, и за один шаг до вечной Тьмы... Умеешь сама договор менять! Не каждому такое дано: границу переступать, но для тебя – это дело обычное... Договор, он человека в определённых рамках удерживает. Вот мы сейчас сидим, чай пьём, и призрак с нами, значит, уже перешли в другой договор, из которого чуть-чуть да виден тонкий Мир. А если человек только один договор исполняет – который ему с малолетства навязали! – он и мысли о призраке не допустит, и не случится с ним подобного. Но это вовсе не означает, что призраков рядом нет. Просто он их не видит и не чувствует, потому что знать про них не желает... Договорился, значит, сам с собой об этом... К нему чёрт придёт, может, и прыгнет сверху... А тот – Фома неверующий! – увидит лишь то, что на него шкаф свалился. Всё по его неписаному договору произойдёт, в котором чертей нет, и быть не может... – старуха громко рассмеялась.
– Значит, меня видят только те, кто может менять договор? И много таких? – заинтересованно спросил Вадик.
– Много... Только не каждый в этом даже сам себе признается... Люди с таким «зрением» в Мире нашего договора должны в больнице на учёте состоять.
Она хитро подмигнула Вике.
– Отвлеклись мы... Дальше слушай! Когда зайдёшь в монастырь, прошепчи несколько раз: «Помоги Иордаке, отведи нас к месту гибели неповинного раба божьего Василе. Пришли мы с добрыми помыслами его останки земле предать да прощенье от всего рода Ракулов потомкам Черген даровать... Ты, Иордаке Куркь, у Всемилостивого прощенье вымолил и нам помоги...». Не волнуйтесь, явится проводник. Не знаю, правда, в каком обличье... То может быть и человек, и зверь лесной, а хоть и птица, может, белка. А может, и призрак явится, да это и не важно... Главное, приведёт вас к месту, поможет.
– Понятно, – произнёс Вадик. – И когда это сделать нужно?
– Чем быстрее, тем тебе лучше... И детям твоим, и внукам. Ты хоть смерти избежал, только это ещё полдела... Тебе, парень, не помешало бы в тело вернуться да пожить подольше...
Вика вопросительно посмотрела на друга, а тот отвёл взгляд, снова уставившись на пламя свечи.
– Теперь тебе предсказывать буду, слушай и запоминай каждое моё слово.
Старуха достала из кармана фартука потрёпанную колоду чёрных карт. Что-то пошептала на своём языке и начала раскладывать их на скатерти.
– Ничего не понимаю! – недоумевала она. – Ты, вроде как, девка молоденькая! Что натворила, сумасбродная! Беду притянула! Молодость на деньги поменяла? Теперь каешься, ошибки исправляешь? Трудно тебе, по-человечески... Только ты – не совсем человек! Звезда, свет... Но пока – не человек.
– Глупости! Я – человек! – не сдержалась Вика.
– Руку дай левую! – гадалка притянула к себе Викину ладонь. – А это что? – она в страхе уставилась на шрамик под мизинцем и пробормотала. – Вот оно в чём дело... Раньше срока тебя нашли... Раньше срока, золотая моя...
Черген взялась за голову руками и, закрыв глаза, начала медленно раскачиваться... Она то вздрагивала всем телом, то замирала, словно изваяние.
– Одинокий учёный, живёт в лесу, ждёт, когда ты заявишься... – наконец прошептала она, не меняя позы. – Встретишь его – прислушивайся к каждому слову... Про себя знай... Ты пришла оттуда, где первое число – всему начало, последнее число – всему конец, а посредине – бесконечность... Дверь в твой истинный Мир – «Амурский бархат»... От его корня – твоя жизнь, там и свиток найдёшь. А рыжий, хоть и человек большого ума, но сам до конца не определился... Не смейся над его словами, его науку люди нескоро поймут... Он время обгоняет... Мечется он и туда и сюда! Сам-то не подлый, только трусоват... Влюбится он в тебя, нечеловеческая дочь, смалодушничает. Но ты его прости! Вам по судьбе вместе остаться придётся... Остальных не прощай, наказывай. Суди строго, тебе так на роду написано...
– Кто он? А как же я? – не выдержал Ракул. – А я куда денусь?
– Вы втроём спасётесь! Она всех спасёт! Из мёртвых воскреснете... Вы её в своё время не спасли, а она справится! Викторица, Викторица... Вороны, скелеты... Лёнька-пьяница, в воде утонешь... Гожо-колдун вредить передумает... Один муж... Один сын... Бесконечность золотого... Небо бежевое... – бессвязно бормотала гадалка.
Вика с Вадиком уже ничего не понимали.
Черген стала раскачиваться всё сильнее и сильнее, а затем, истошно закричав, повалилась набок.
Вика, еле успев придержать тяжёлую старуху, с испугом спросила:
– Что это с ней?
– Кто её, ведьму, знает! Может, привиделось чего, – проговорил Ракул.
Черген очухалась минут через пять. Жадно допила чай и тут же налила второй стакан.
– Извините, но вы про какую-то ткань мне говорили, вроде, бархат... Я не поняла, – робко начала Вика.
Но старуха устало посмотрела на неё непонимающим взглядом.
– Когда говорила? Не помню ничего...
Она включила в комнате свет. И, взяв сотовый телефон, набрала номер. Поговорив с минуту, нажала отбой.
– Всё! Что-то мне совсем плохо... Замучилась я... Езжай! Миша во дворе ждёт, довезёт до города, а я вот на диванчике прилягу... Давай... Свидимся ещё...
Смущённая таким скомканным прощаньем, Виктория Ивановна быстро покинула помещение и, пройдя через опустевший сумеречный двор, подошла к машине со светящимися фарами.
– Михаил? – спросила она пожилого цыгана, сидевшего за рулём.
– Да, – ответил тот. – Садитесь, отвезу вас в город...
– Я не дам тебе этого сделать! – возмущался Ракул в гостинице. – Думаешь, не понимаю, что задумала... Давай решать проблемы по порядку... Вот вернёмся домой, и там решим... Сейчас нужно двигаться дальше, искать это Верхнемагистральное...
Пламенная речь не произвела на Викторию Ивановну должного впечатления, она поправила на носу очки и как ни в чём не бывало продолжала изучать сайты авиакомпаний.
– Ты, Вадик, не тела лишился, а ума... – спокойным голосом проговорила Темнова. – Когда вернёмся? А если уже не вернёмся? Вот представь: не получится у нас вернуть мне молодость... Дальше что?! Оба на тот свет? И потом, просто поверь мне: это – не спешка, это – счастливый случай, что старая цыганка тебя увидела... Вот! Нашла! Всего-то сорок тысяч евро в оба конца, и два дня на месте... Отлично!
– Какие сорок тысяч, мы что, на ракете полетим?
– Мы полетим чартером... Небольшой самолёт, взятый нами в аренду на три дня, доставит нас практически до места. Думаю, за пару дней управимся и туда, и обратно...
– Я тебя не пущу! – зашипел Вадик. – Слышишь! Не пущу!
– Попробуй! – засмеялась Вика.
Она встала, взяла сумочку и, шагнув сквозь прозрачный силуэт возникшего напротив Вадима, вытащила из неё банковскую карту.
– Сделай милость, помолчи... Я сейчас формальности улажу и оплачу рейс... А потом... Возмущайся сколько душе угодно.
– Это – дискриминация! Ты игнорируешь моё мнение!
– Исключительно ради твоей пользы... Ты, наверное, забыл, что сейчас твоя судьба хранится в «коконе неприкосновенности»... Но когда ты снова вернёшься в своё тело – кокон исчезнет... Ты должен будешь сам проживать свою жизнь. А там что? Родовое проклятье! И если мы можем его остановить, значит – будем останавливать! И потом, что за споры из-за трёх дней?! Это что, так критично?
– Мне не нравится, когда ты тратишь на меня свои деньги...
– Ничего, потерпишь! – отшутилась Вика. – Если тебе от этого так плохо, то можешь вернуть, когда получишь наследство Большовой...
– Договорились... – пробурчал Ракул. – Но не более трёх дней! Если что-то пойдёт не так... Бросим и вернёмся. Слышишь меня?
– Угу... – промычала Вика и нажала кнопку «оплатить»...
Глава 8
Уже вечером следующего дня госпожа Темнова, простившись на двое суток с любезной бортпроводницей, покинула салон симпатичного «Hawker 800», приземлившегося в аэропорту Кишинёва.
Монастырь Курке оказался известной достопримечательностью, и таксисты наперебой предлагали пожилой даме свои услуги. Уговорил её самый красноречивый парень, который был родом из ближайшего к монастырю села. Он даже пообещал договориться с ночлегом в гостином дворе монастыря, сославшись на знакомых священников. Виктория Ивановна, долго не раздумывая, согласилась.
Осенний день выдался тёплым и солнечным. Дорога плавно изгибалась вдоль фермерских полей. Желтеющие прямоугольники скошенной пшеницы соседствовали с участками, на которых виднелись невысокие зелёные побеги.
Вика вдруг вспомнила, как визуализировались её отношения с Ракулом в секторе «беж».
Пшеничное поле!
«Интересно, это всего лишь дружба, или плодоносящие колосья – намёк на что-то большее...», – мелькнула у неё мысль.
– Озимая пшеничка, – пояснил водитель, перехватив через зеркало заднего вида заинтересованный взгляд пассажирки. – Сеем пшеницу, рожь, спельту...
– Спельту? – новое неизвестное слово заинтересовало Темнову. – Это что?
– Спельта, полба – разновидности дикой пшеницы, их ещё в древнем Египте выращивали. Теперь они типа модного тренда, как экологически чистая продукция... Европа закупает...
Водитель оказался не только знатоком-аграрием, но и отличным экскурсоводом. Всю дорогу удивительные – а порой, и мистические истории здешних мест – заставляли Вику на время позабыть о личных невзгодах.
– А вы просто путешествуете или какую-то конкретную цель имеете? – поинтересовался шофёр с «краеведческим» уклоном.
Вика задумалась, стоит ли посвящать незнакомца в свои планы, но, вспомнив указания Черген замечать в происходящем знаки, решилась задать волнующий её вопрос:
– Мне нужно встретиться с Иордаке Куркь, – медленно произнесла она.
От удивления парень резко затормозил и, развернувшись, уставился на Темнову.
– Вы, это... Так не шутите... Иордаке Куркь умер уж двести пятьдесят лет тому назад.
– Я тебе говорил, не надо было сюда мчаться как ошпаренным, – раздался над ухом голос Ракула. – Посмеялась надо мной цыганская ведьма. У нас в роду от их племени одни неприятности!
– Перестань! – отмахнулась Вича.
– Что значит, перестань? – обиделся водитель, приняв услышанное на свой счёт. – Иордаке Куркь – наша легенда.
Тут, правда, у него «краеведение» возобладало над обидой, и таксист начал пересказывать эту легенду:
– Говорят, в этой части кодр долгое время промышляла грабежами шайка разбойников, главарём которой был сам Иордаке Куркь. Как-то под вечер бандиты увидели на дороге мужчину и женщину. Они напали и убили обоих, но когда стали обыскивать трупы, то главарь узнал в убитых собственных родителей. Тогда Иордаке покаялся, основал скит и принял монашество. Его примеру последовали и дружки-разбойники. Иордаке Куркь был жителем села Морозены. А монашество принял под именем Иоанн. Он своими руками построил деревянную церковь, названную в честь святого великомученика Дмитрия. Основал скит, где и стал настоятелем. Было это аж в 1773 году. Только через сто лет его скит был преобразован в монастырь. Так-то, вот... Поэтому посетить основанное Иордаке место вы, конечно, можете... Но с ним встретиться... Даже не знаю, что вам и сказать...
– Я не так выразилась, – попыталась выкрутиться Вика. – Я имела в виду: иносказательно встретиться...
– А-а-а... – протянул водитель. – Духовные практики и всё такое... У нас тут разный народ приезжает. Бывают и эзотерики разные. Есть тут заброшенная турбаза, прямо в кодре. Так там они по ночам духов вызывают... По гортопам-оврагам лазают, костры жгут... Но вы – женщина солидная, вы вряд ли по этой части... Через десять минут будем около монастыря, давайте я вам телефончик оставлю, если надумаете ещё куда прокатиться – позвоните.
Щедро пожертвовав на ремонт монастыря, Вика оставила вещи в чистой крохотной комнатке и пошла осматривать территорию.
– Госпожа! – окликнул её молодой послушник. – Вот возьмите специальные формы на всякий случай, если захотите заказать поминальную молитву по усопшим – напишите имена на этой бумаге, – он протянул Вике квадратный листок с большим чёрным штампом, на котором были изображены три купола с крестами и два ряда надписей на молдавском языке. – А если за здравие – на этом бланке пишите... – и протянул листок с точно таким же штампом, но выполненным красной тушью.
Вика поблагодарила и спрятала листки в сумочке.
Монастырь располагался на живописных холмах, покрытых дубовым лесом, и занимал две террасы. На верхней – непосредственно сам монастырь и хозяйственные постройки, а на нижней – каменный бассейн-пруд. Всего на территории находились две церкви, девять различных построек, в том числе и кельи для монахов, большой сад и каменный пруд.
Удивительное и красивое место. Здесь было уютно и спокойно.
Небольшие группы туристов и паломников, тихо переговариваясь, прохаживались по монастырским дорожкам.
Спросив разрешения, Виктория Ивановна примкнула к экскурсионной группе из России. Каждый раз, заходя в церковь, Вика подыскивала уединённое место и призывно шептала: «Помоги, Иордаке, отведи нас к месту гибели неповинного раба божьего Василе. Пришли мы с добрыми помыслами его останки земле предать да прощенье от всего рода Ракулов потомкам Черген даровать... Ты, Иордаке, у Всемилостивого прощенье вымолил и нам помоги...».
Через два с лишним часа хождения и стояния в храме ноги гудели от усталости. Незаметно отделившись от группы, она добрела до источника и со вздохом опустилась на одну из стоящих в тени подстриженных туй скамеечек.
Вика сидела молча, она чувствовала, что если сейчас обратиться к Ракулу, то наслушается претензий по полной программе.
– Надо было сначала «прогуглить» этого Курке, а потом срываться с места, – сокрушался Вадик. – Три дня – коту под хвост...
– Да подожди, ты, ещё только день прошёл... Потерпи.
– А завтра ты снова собираешься по экскурсиям круги нарезать? Тогда уж лучше в номере сиди... Отдыхай...
– Бунэ зиуа[8], молодые люди! – на скамейке напротив сидел молодой мужчина в старинном молдаванском костюме.
Поверх домотканой рубахи с вышивкой, заправленной в поношенные холщовые штаны, на странном туристе красовалась овчинная безрукавка, на голове – островерхая барашковая шапка, на ногах – кожаные опанки.
– Что ты смотришь на меня, мэй! Я ж не камень пред тобой, Викторица! Сама меня звала, а теперь дар речи потеряла?
Мужик лукаво подмигнул Вике.
– Пришла ко мне за мужа просить? Что ж, дело доброе! Хоть твой Ракул-молдован предков своих не чтит, не поминает, всё равно помогу тебе, горемыке. Сам лихим человеком был... Столько бед натворил, до смерти грехи замаливал, да и теперь всем страждущим – помощник.
– У меня нет мужа, Иордаке... – придя в себя и поняв, кто перед ней, медленно ответила Вика.
– Мэй! Как нет? Вот он стоит у дерева и меня рассматривает. Только я сейчас прикидываю, что, в старом теле находясь, тяжко тебе придётся в одиночку могилу выкапывать.
– Как одной? – испугалась Вика.
– Кто ж тебе подсобит? – грустно ответил Куркь. – Кто из нормальных людей в твою историю поверит?
– Не найду нормальных – обращусь к ненормальным, – наобум заявила Виктория Ивановна. – Место с костями Василе покажете?
– Сама увидишь! Ступай ночью к пруду да гляди на воду. Только не вздумай разговаривать... Иначе, виденье исчезнет.
– Спасибо вам! Никогда вас не забуду!
– И тебе спасибо, что на храм не поскупилась! А меня – забудешь, как и всё, что с тобой сейчас происходит, обязательно забудешь... Если придёшь в этот Мир в свой положенный срок, то окажешься совсем в другой жизни. Судьба у тебя, шестипалая, непростая, нужно тебе замкнутый круг разорвать... И хоть силы в тебе Светлой много, только всё наперекосяк пошло, видать, противится Тьма золотому Свету... Строит козни! Да ты и сама всё чувствуешь... Многое про тебя вижу, только рассказать не вправе...
– Жаль! – вздохнула Вика. – А что такое иридический Мир, Иридиум? Хотя бы это можете объяснить?
– Это – могу, – усмехнулся Куркь. – Всё просто, Ирида – древнегреческая Богиня радуги... Иридиумы – тонкие Миры, разделённые принадлежностью к разным цветам...
– Но вы же – православный! Вы же – верующий! А говорите про языческую богиню... Разве вам можно в это верить?
– От того, что ты – рыбак, медведи в лесу водиться не перестали... – покачал головой Иордаке. – Христос – мой спаситель от грехов тяжких, коими из века в век я душу чернил... Моя вера меня спасла от геенны огненной... Я – пока свой мир обрёл – тоже разными путями бродил... Всему своё время... Каждый сам себе дорогу выбирает... Ты пришла и спрашиваешь... Я отвечаю. И заметь, что в данный момент пекусь больше о Ракуле, земляке своём крещёном... Похоронить кости пращура как положено на христианском кладбище – разве это не благое дело? И ещё дам тебе совет. Не пекись так усердно о том, что настигнет тебя в потустороннем мире, торопись здесь зло побороть, тогда и там получишь по заслугам...
Огромная луна освещала спящий монастырь...
Пробравшись ночью к пруду, Виктория встала на пригорке и начала терпеливо вглядываться в водную гладь. Сначала – кроме луны и ярких звёзд, отражающихся в воде – она ничего не замечала. Но постепенно вода начала светлеть...
И перед ней, будто на экране, возникла деревня. По пыльным улицам бегали крестьянские ребятишки, изредка проходили нарядные мужики да бабы, они, смеясь, заходили в просторный двор, где у накрытого стола веселился пьяный люд...
Вика с интересом разглядывала лица сельчан. Внезапно вздрогнув – отчего по телу пробежал холодок – она явственно увидела себя: молодую, с расшитой праздничной кикой на голове, в вышитой рубашке и ярком переднике. Её «копия» сидела за столом и пила вино из глиняной плошки.
– Викторица! – раздался женский голос, и на крыльце большого дома появилась помещица в богатой одежде, которая как две капли воды походила на покойную Большову. – Викторица, тебя спрашиваю, где Василе? Почему не гуляет со всеми?
– Да здесь он где-то. Напился, да спит, поди...
Рядом с хозяйкой появился щуплый паренёк с лихими вихрами золотистых кудрей.
Чтобы не вскрикнуть от ужаса, Вика зажала рот двумя руками. Это был Лёнчик, Лёнчик Рядов...
– Возьми коня, Лео, да помощников, отвези пьяного Василе и сделай, как договаривались... – велела ему хозяйка.
Озираясь по сторонам, «Лёнчик» спустился с крыльца и опрометью выскочил за ворота.
Не отрывая глаз, заворожённая Вика увидела, как молодой злодей – вместе с рослым мужиком – взваливает на гнедого жеребца пьяное обмякшее тело в испачканной рубахе.
Когда «поклажа» была погружена – Лео ловко вскочил в седло.
– Как думаешь, на полдороге не очухается? – обратился он к здоровяку.
– Не очухается, – мужик взял пьяного за волосы и заглянул ему в лицо.
Пошатнувшись, Вика еле удержалась на ногах: в мертвецки пьяном парне она узнала Вадима Ракула...
Амбал похлопал конягу по крупу и залихватски свистнул. Конь, сорвавшись с места, пустился галопом, оставив после себя облако дорожной пыли.
– Чёрт не выдаст! – здоровяк сплюнул на землю и, подтянув пояс, вернулся к столу...
Остановив коня около леса, Лео спешился и, взяв животное под уздцы, подвёл к краю заросшего травой гортопа.
На дне оврага лежало окровавленное тело старого цыгана Гожо. Булибаш был ещё жив. Его волосы и борода были пропитаны кровью, один глаз вытек, но второй – чёрный и безумный – с надеждой уставился на парня.
– Помоги... – еле слышно прохрипел старик.
Лео выхватил из-за пояса нож и шагнул к цыгану.
– Нет, старый хрыч, помрёшь здесь! – его синие глаза полыхнули жестоким огнём. – Тебе Косоротка сколько золота давала? Тебе – колдуну, да ведьме твоей – Черген, чтобы вы Василе к ней приворожили... Вы монеты брали, а обещанного – не сделали. Теперь я за дело взялся!
С этими словами он вонзил нож в самое сердце умирающего. Потом, поразмыслив, поднял вывалившийся глаз цыгана и завернул в тряпицу. Порыв ветра закружил сорную траву над землёй, и маленький листок ярко-зелёного цвета прилип к сочащейся глазнице.
Лео злобно хохотнул:
– Так даже красивше: один глаз чёрный, другой – зелёный...
Он стянул с коня тело и, бросив рядом с Гожо, вложил Василе в руку нож...
Вернувшись к праздничному столу, Лео заговорщицки кивнул Косоротке и подсел к Викторице.
– Что, красавица, пойдёшь за меня?
Викторица играючи хлопнула Лео по плечу.
– Я мужнина жена, – ответила она хмельным голосом.
– Сегодня – жена, а завтра – вдова, – угрюмо пошутил душегуб...
Картинка сменилась.
Теперь Вика видела, как в овраге, рыдая, рвёт волосы на голове старуха Черген.
Молодые цыгане, растолкав пьяного Василе, бьют его кулаками, а тот и не сопротивляется...
В приступе ярости один из черноголовых хватает нож и с размаху вонзает его в Ракула.
– Гита, Черген, гита! – выкрикивает цыган.
– Закопайте тело под старым дубом и ступайте в табор, – приказала Черген. – А я ещё здесь побуду... Одна...
Когда цыгане исчезли из виду – увозя с собой мёртвого Гожо – ведьма развела костёр и, встав во весь рост, подняла руки к небу. Она хрипло шептала:
– Проклинаю весь твой род мужской, годжо Василе, за убийство булибаша Гожо! Чтоб никто из потомков твоих до старости не доживал и внуков не видел! До той поры, пока дорожки моих потомков с твоими не пересекутся... Пока кости твои окаянные в кладбищенскую землю не лягут!
Пруд подёрнулся рябью, и виденье исчезло...
Ноги у Вики подкосились, и она опустилась на траву.
Луна скрылась за тучами, затянувшими небо. В темноте Виктория Ивановна разглядела мутный силуэт Ракула.
– Что скажешь? Сейчас пойдём кости откапывать? Тут недалеко.
Вадим ответил не сразу:
– Почему там было столько знакомых лиц? Почему? Иордаке говорил о замкнутом круге. Что это значит? Столько загадок... – он тяжело вздохнул. – Ты чем могилу копать собираешься? Да и как? Сама еле на ногах держишься... Вика, мы с тобой не справимся! Замучаешься ты, не выдержишь!
– Ты можешь предложить другое решение? Говори! Жду! – разозлилась Темнова. – Не можешь? Тогда не доставай меня... Я пошла искать лопату. Видела, около хозпостроек валяется разный инвентарь...
Глубокой тёмной ночью по направлению от монастыря к кодру шла худая старуха, держа в руках лопату с коротким черенком. Она громко спорила с кем-то невидимым и, изредка останавливаясь передохнуть, бурно жестикулировала руками...
Когда до оврага оставалось совсем немного – Вика заметила яркий свет. На дне гортопа горели костры. Подойдя поближе, она рассмотрела сидящих кругом людей, которые монотонно бубнили какие-то непонятные заклинания.
«Не найду нормальных – обращусь к ненормальным!», – Вика устало улыбнулась, вспомнив ненароком сказанные Курку слова.
– Везёт нам! – пробормотал Ракул. – Интересно, кто это?
– Кто, кто... Чокнутые эзотерики с заброшенной турбазы, про которых таксист рассказывал... Теперь, главное – вовремя перед ними появиться.
– Место силы! Даруй нам встречу с представителем загробного мира! – завывали собравшиеся на дне оврага. – Приди к нам, призрак потусторонний!
Подкравшись сзади, Вика тихо спросила:
– Что вам угодно, адепты?
Визг и крик обезумевших от страха любителей эзотерических культов мог оглушить любого. Молодёжь – ещё несколько минут назад взывавшая к душам умерших! – обезумев от страха, носилась вокруг костров. Они чуть не сбили с ног Вику, пока та не догадалась усмирить их громким окриком:
– Молчать! Всем заткнуться и молчать! Я – не дух и не покойник... Я... Я – археолог, веду раскопки средневековых захоронений...
– Одна?! – один из юношей наконец пришёл в себя. – Ну вы нас и напугали!
– Неудачно пошутила, – согласилась Вика. – А то, что одна, так это от желания опередить коллег. Видите ли, я сама рассчитала место захоронения одного знатного господаря и поэтому не хочу, чтобы моя находка была присвоена кем-то ещё.
– Понятно, – задумчиво протянул юноша и тут же соврал. – А мы тут рассвет встречаем...
– Я видела! – иронично ответила Вика. – Короче, молодёжь, кто хочет послужить на благо науки, помогите откопать древние останки...
Ребята окончательно пришли в себя. Они переглядывались между собой, явно не горя желанием помахать лопатой.
– Бесплатно? – осведомился разговорчивый юноша.
– Платно! – обречённо вздохнула Вика. – Мне нужно человека три крепких парней. Обещаю по двадцать баксов каждому.
– А копать где? – заинтересовался лысый крепыш.
– Пойдём, покажу! – махнула в сторону леса Темнова.
Место она нашла сразу: большой раскидистый дуб, виденный ей в отражении на пруду, трудно было не узнать.
– Интересно, сколько лет такому великану? – затаив дыхание, произнёс лысый.
– До фига! – многозначительно заметил прыщавый юноша в очках. – У нас в Белоруссии есть Царь-дуб, говорят, что ему восемьсот лет.
– У нас в Литве рос Стрелмужский дуб, тоже семисот лет от роду... Но по легенде, самый старый дуб на планете – Мамврийский, ему было пять тысяч лет, под ним ещё ветхозаветный Авраам сидел.
Пока умники из эзотерического сообщества демонстрировали свою эрудицию, Виктория Ивановна воткнула лопату в землю и начала потихоньку копать.
Парни пристыжено подбежали к пожилой даме.
– Мы сами, сами... Вы садитесь, отдыхайте.
Розовый восход осветил землю первыми робкими лучами, когда уставшие, но довольные «помощники археолога» нашли то, что искали. Аккуратно разгребая землю, они доставали человеческие кости и череп, пролежавшие около дуба как минимум сто пятьдесят лет.
– Ой! Смотрите, что я нашёл! – радостно вскрикнул очкарик и показал присутствующим потемневший стальной нож с костяной рукояткой. – Тут ещё и надпись имеется...
Он, не задумываясь, начал чистить лезвие землёй, а затем – пучком сухой травы.
– ВЪ ТУЛЪ ЕГОРЪ САМСОНОВЪ, – затаив дыхание, прочитал юноша. – Обалдеть, настоящий нож Самсонова... Обалдеть!
Он посмотрел на Вику таким просящим взглядом, что она не смогла сопротивляться и кивнула парню:
– Забирай!
– Правда!? Вы не шутите? Спасибо! – он не мог поверить своему счастью.
– Я вам за это... Я вам за это подарю свою майку! У вас сумки-то никакой нет. Как вы будете кости нести? А у меня под рубашкой футболка – она прочная и большая...
Он тут же стянул с себя куртку и рубашку, а затем, не раздумывая, снял и чёрную футболку, протянув её Вике.
– Рукава завяжем – мешок получится... – он счастливо улыбался.
Рассчитавшись с мальчишками, Вика переложила останки в импровизированный мешок и позвонила таксисту-балагуру с просьбой забрать её с трассы у леса...
Похоронили Василе Ракула на деревенском кладбище, установив сверху на могиле простой деревянный крест.
Растроганный Вадик без устали благодарил подругу. Да и у Вики на душе полегчало, словно камень с сердца свалился.
Глава 9
Вернувшись в Новосибирск с чувством исполненного долга, Вика почти сутки проспала в гостиничном номере сном младенца. Отдохнув, Виктория Ивановна решила навестить гадалку Черген. Однако в цыганском посёлке – когда она снова приехала туда – ей сообщили печальные новости: отгуляв весёлую свадьбу, старая гадалка заторопилась вернуться в свой город, где скоропостижно скончалась прошлой ночью.
«Что это, совпадение или исполнение предначертанного рока?», – подумала Вика. – «Выполнила Черген своё обязательство перед прабабкой и... Покинула этот мир?»...
Уже вечером она ехала в поезде Новосибирск – Иркутск.
По прибытии Вика сразу обзвонила несколько компаний, организующих вертолётные туры вокруг Байкала и, не раздумывая, отправилась в ближайшую от вокзала.
– Полёт на арендованном вертолёте до Верхнемагистрального? – скептически усмехнулся курносый и лопоухий менеджер с сальными волосами, затянутыми в тугой хвост на затылке.
Он внимательно разглядывал пожилую гражданку с аккуратной стрижкой седых волос и упрямым выражением лица.
– Цены наши знаете?
Старуха согласно кивнула.
– Дороговизна не смущает?
– А что, если смущает – предоставите скидку? – дама явно теряла терпение.
В кабинет вошёл усталый невысокий мужчина в тёплой куртке. Он расположился за соседним столом и включил электрический чайник.
– Что тут у нас, Виталик? – словно не замечая Викторию Ивановну, обратился он к лопоухому. – Когда клиенты будут?
– Так вот, собственно... Клиент... – обернулся Виталик. – Мадам желает арендовать вертолёт до Верхнемагистрального. Представляете, Павел Афанасьевич?
Павел Афанасьевич закашлялся и с недоверием посмотрел на Вику.
– Здравствуйте! – то ли с издёвкой, то ли с восторгом поприветствовал он Темнову.
– Без дозаправки не получится! – он снова обратился к Виталику. – Включай в маршрут дозаправку и уточни насчёт объёма перевозимого груза...
– Груза нет! У меня чемодан килограмм на двадцать и всё... – нарушила их диалог Вика.
– Посчитай полную стоимость! Покажи заказчику! – снова приказал Павел Афанасьевич. – Я пока чайку попью...
«Хам! Невоспитанный хам!», – решила Вика и ещё больше выпрямила и без того ровную спину.
