Текст книги "Золотисто-Карий (СИ)"

Автор книги: Юля Черная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Такое ощущение, что эти двое соревнуются, кто больше предложит идей.

– Необходима постановка цели и прогнозирование результатов. Не следует забывать, что культурно – досуговая деятельность – педагогически организованная деятельность или, во всяком случае, должна быть таковой. – отозвался Кевин, помощник директора пиар отдела, который, к слову, отсутствовал на совещании.

– Определение формы проведения программы, места и времени. – Хиггинз смотрит в центр стола.

– Разработка подробного плана подготовки и проведения концерта, где четко будет обозначено: какие мероприятия надо осуществить, к какому сроку, кто персонально за это отвечает. Не следует забывать: когда отвечают все – не отвечает никто. – ухмылка от Дэвида. Они пуляются друг в друга основными критериями, ничего конкретно-нового не предлагая. Однако это все приходится записывать.

– По итогам проведенной программы и её обсуждения, необходимо оформить методический материал, куда войдут: протоколы заседания оргкомитета, план подготовки и проведения программы, копия сметы расходов, программа концерта и монтажный лист к нему. – снова отозвался Кевин.

– Так же нужны эскизы оформления и костюмов! Образцы рекламы, видеоматериал, отзывы средств массовой информации и зрителей. – подал голос мужчина из, кажется, отдела связей с общественностью.

– В целом, все детали обговорены, кроме одной, – я встряла в дискуссию. Все уставились на меня. – В чем будет заключаться концепция данного концерта? Планируется ли турне?

– Концепция… – Йост внимательно посмотрел на меня. Бог мой, Билл, не делай такое удивленное лицо, не оскорбляй меня. Я ведь тоже, кое-что знаю.

– Я так понимаю, общей идеи нет, поэтому предлагаю сделать что-то вроде «клубной тусовки»!

– Что ты имеешь в виду? – похоже, Хиггинза это заинтересовало.

– Я имею в виду, не собирать огромные стадионы зрителей, а устроить небольшой концерт где-нибудь в клубе с неформальной обстановкой. Чтобы поклонники чувствовали себя гораздо ближе к своим кумирам, нежели на недосягаемой сцене…

– Мне нравится. – оживился Билл. Не знаю, что произошло, но сейчас мы снова разговаривали с ним на одной волне. Даже глаза горели одинаково. Он принимает мои идеи, соглашается с ними, пока другие молча слушали.

– Нужно сделать этот концерт «интимным»… – продолжил певец.

– Чтобы каждый пришедший мог свободно взять автограф или сделать фото. Вы правы, это может поднять нас на новый уровень, ведь такого прежде не было. – подхватил Том. Так приятно, что мою идею оценили…

– Это конечно, все здорово, но вы подумали о безопасности? – недовольный голос Дэвида спустил меня на землю. Мы на минуту затихли.

– А мне идея с этой клубной атмосферой очень понравилась, – задумчиво сказал начальник. – Думаю, если хорошенько все продумать, то с безопасностью никаких проблем не возникнет. И, Том прав, это действительно новый уровень!

Обговорив несколько важных по этому поводу моментов, мы закончили совещание. Не знаю, как остальные, у а меня адреналин в крови так и бушевал. Никогда прежде я не участвовала в такой серьезной работе, и все, что было до этого, просто цветочки. И, поскольку идея концепции принадлежит мне, то Хиггинз настоял, чтобы я принимала непосредственное участие в подготовке и оформления концерта. Неловкость в присутствии Билла ушла на второй план. Что ж, это еще один плюс. А вообще, он как-то подозрительно осунулся. Темные круги пролегли под глазами, щетина слишком отросла…

– Джил! – окликнул меня Кау-старший.

– Что?

– Разве Кира не должна была появиться здесь? Она ведь фотограф… Да и работы много, сейчас ведь нужны снимки для рекламы. – глазки бегали, к тому же он постоянно топал ногой. Видимо пора лечить нервный тик.

– Том, когда ей необходимо будет появиться здесь, она придет. – мягко смотрю на парня. Он мучается. Переживает, что подруга игнорирует его. И правильно делает. Все же, кто бы мог подумать, что Том Каулитц, имеющий репутацию сердцееда может зациклиться на девушке. Он замялся.

– Ты сегодня отлично себя проявила, молодец! – одобрительно кладет руку мне на плечо, как я когда-то… Улыбаюсь парню и, прежде чем уйти, улавливаю недовольный взгляд Билла. Он кивком приглашает меня выйти. Черт, а ведь все так хорошо начиналось.

Иду молча за ним, как провинившаяся. Мы выходим на небольшую террасу – мое излюбленное место. С нее открывается потрясающий вид на город с высоты птичьего полета, а стеклянные ограждения захватывают дух. Я внимательно наблюдаю за Биллом, как он, с грацией льва проходит к одному из них и облокачивается. Ну, что дальше?

– Джи, подойди ближе, не бойся. – голос тихий, едва уловимый слухом. Но я повинуюсь ему. Просто не смею ослушаться и подхожу к нему. «Джи…»

– Красиво здесь, – задумчиво протягивает, смотря вперед, вдыхая свежий воздух. – Смотрю, ты уже сблизилась с моим братом.

Эта фраза прозвучала, как удар в спину, потому что тон был осуждающим. Удивленно смотрю на парня. Стоит неподвижно.

– Билл, я…

– Почему ты любезничаешь со всеми, кроме меня? – резко разворачивается и смотрит прямо в глаза. Нет! Почему я вижу в них грусть? Этот удивительный золотисто-карий взгляд… Почему ты смотришь на меня выжидающе? Что ты хочешь услышать? Я растерянно моргаю. Билл сейчас так открыт, так уязвим…

– Билл, – осторожно касаюсь рукой колючей щетины. – Дай мне время все обдумать…

Он накрывает мою руку своей.

– Хорошо.

Еще секунду между нами таится такая интимная обстановка. Еще секунду я вижу его грустный взгляд, который бесследно растворяется. Снова появляется эта маска, от которой, я думала, Билл избавился. По крайне мере со мной.

– В нас всех таится такая житейская ловушка – непоколебимая уверенность, что все изменится. Что мы переедем в другой город и встретим друзей на всю оставшуюся жизнь. Что влюбимся, реализуем себя, чтобы это не значило. Что все будет хорошо... Это все как пустые сосуды для хранения сплошного потока дерьма. Никто себя не реализует. Разве что сдохнув. Тоже мне хорошо... Нет, нет, нет, ничего никогда не будет хорошо. Как бы ты не думал, как бы не старался, Джи! – голос холодный, отчужденный. Он отбрасывает мои руки и, больше не оборачиваясь – уходит. Оставив меня в замешательстве. Зачем я сказала, что мне нужно подумать? Нужно ли это на самом деле? Билл прав, надо жить одной секундой… Правда, одно я знаю точно, что без этих золотых глаз мне не прожить даже этой несчастной секунды.

  Глава 17

– Кира, где тебя черти носят? Почему опаздываешь? – отчитывала меня подруга по телефону. Так, вход, лифт, студия…

– Я уже здесь!

При виде меня Джил заметно выдыхает, отключая телефон.

– Прости, задержалась. – целую ее в щеку, чтобы не злилась. Обычно я никогда не опаздываю.

Если вкратце, то два дня назад мне позвонил Хиггинз и сказал, что сегодня надо провести фотосъемку для группы. Как позже объяснила Джил, для рекламы нового концерта. По правде говоря, я была рада этой возможности вырваться из дома. Интересно, у Тома хватит сообразительности принести мне сегодня гитару или нет…

Из-за этой дурацкой депрессии за короткое время скинула пару килограмм, поэтому темные круги под глазами вообще не сходили. Приходилось спасаться тональным кремом. Хотя, косметику я не люблю, но что поделать, не пугать же людей. Оделась я сегодня свободно: белая майка, синий бомбер, джинсы и кеды. Типичный образ. Легко, удобно и не стесняет движений, ведь мне приходится «скакать» вокруг моделей. От меня на работе не требовали соблюдения дресс-кода, поэтому проблем не возникало.

Вам какая-нибудь часть тела иногда подсказывает, «чует» неладное? Вот и я сейчас чувствую своей «частью» тела – эта фотосъемка не пройдет гладко. Здесь пока находилась только Джил и несколько ассистентов. Все уже было подготовлено, аппаратура настроена, свет поставлен. Осталось дождаться группу и стилистов, и можно будет начинать.

– Кир, как ты, как самочувствие? – спросила подруга, протягивая мне стаканчик кофе.

– Все отлично. Давай, когда закончим работу, сходим куда-нибудь? – делаю глоток. Горячий напиток обжигает горло, попадает в желудок. Я еще не завтракала.

– Хорошая идея, тебе как раз надо проветриться. – нежно улыбается подруга и покидает меня. Мне же еще нужно настроить камеру.

Сказать честно, я очень удивилась, когда услышала о предстоящем концерте группы. Помнится, мне безумно хотелось лет пять назад попасть на их выступление. Возле входа послышались голоса… Нутро сжалось, как перед ударом. Руки начали дрожать, ведь я впервые увижу Тома после того случая. Двери распахиваются…

– Том. – шепчу, не в силах отвезти от него глаз. Да, мне определенно придется с ним объясниться, почему я так вела себя, почему избегала. Только, что я скажу? Прости, дружок, но я тебя люблю? Сердце екнуло, я впервые сказала себе без подтекстов «люблю»…

Съемки были в самом разгаре. Основных критериев работы не было, лишь общая идея – черно-белые снимки. Ребята были одеты очень стильно, в прочем, как и всегда. Однако на этот раз в их образах было что-то особенное, магическое и грустное что ли. Сначала снимаем группу в полном составе. Несколько снимков: лица напряжены, взгляды грустные, кто-то отвернулся, кто-то опустил голову. Объектив уловил взгляд Тома на мне при последнем кадре. Сердце болезненно сжимается. Парень, к слову, выглядел сегодня просто потрясающе… Собранные в пучок волосы, мешковатые штаны, болоньевая куртка. Мы не сказали друг другу ни слова. Он не подходит, а я не спешу…

– Георг, Густав, спасибо! Отлично вышли, – просматриваю снимки. – Теперь только близнецы! – мой тон резкий, ни капли эмоций. Я не могу допустить промах, не могу оступиться и показать слабину перед этим человеком…

Несколько раз щелкаю затвором. Близнецы стоят спиной друг к другу, почти одинаково. Удивительно, но сейчас я как никогда вижу их отличия и могу сказать, что это абсолютно разные люди. Билл смотрит в сторону, Том же снова прожигает меня взглядом через камеру. Лицо выглядит идеально, свет падает очень реалистично, не смотря на белый фон. Кто-нибудь, принесите мне воды, это чертова съемка никогда не закончится?!

Сейчас под прицелом моей камеры находился лишь Билл. Какой-то он потерянный, взгляд грустный. Сегодня ему сделали «взъерошенную» укладку. Массивная кожаная куртка с шипами, плотно обтягивающие джинсы и здоровые ботинки, похожие на армейские.

– Билл, расправь плечи! Вот так, хорошо, улыбнись немного. Все отлично, спасибо. – отпускаю парня. На смену ему приходит Том... Так, Кира, веди себя спокойно, сделаешь еще пару снимков с ним и все, ты свободна.

Он был напряжен, и это все отражалось на снимках. Но, тем не менее, это произвело отдельный шарм. Смотришь, и хочется плакать.

– Том, сконцентрируйся, – мой тон был ледяным. Я хотела показать, что не нервничаю наедине с ним и камерой, но, похоже, переборщила. – Посмотри в сторону, расслабься… Так стоп! Мне нужны отличные снимки, а не это. – слишком однообразно. – Встань в другую позу… Ну, уже лучше. – не знаю, может у него недосып, но сейчас просто невозможно работать. Или он пытается меня довести?

Кое-как завершив работу с этой «горе моделью», я облегченно выдохнула.

– Кира, ты просто молодец, – ко мне подошла Джил, протягивая бутылку воды. Как вовремя. – Держалась хорошо, и фото получились не плохими.

– Могли быть и лучше. – вздыхая, ответила я.

– Всем спасибо, мы сегодня неплохо потрудились! – обращаюсь к ребятам, улыбаясь. Мы перекидываемся меж собой парочкой фраз, и я начинаю сворачивать аппаратуру.

Через полчаса студия совсем опустела, даже Джил ушла что-то обсуждать с Йостом по поводу концерта.

Прохожу к выходу. Сильная рука резко хватает мое запястье. Больно, неожиданно. Оборачиваюсь. Передо мной стоял Том собственной персоны с моей гитарой.

– Вот, ты забыла... – отводит взгляд, протягивая инструмент.

– Спасибо. – забираю его, при этом пытаясь высвободить руку из крепкой хватки.

– Постой, давай поговорим!

– Нам не о чем разговаривать, и отпусти, мне больно! – пытаюсь вырваться, но не получается. Прошу, отпусти по-хорошему, ведь я сейчас не выдержу и взорвусь. Я на грани, прошу, пожалей меня!

– Что с тобой творится, почему ты игнорируешь меня?

Том завел меня в небольшую кладовую. Тесно. Прижимает к стене, требовательно глядя в глаза. Не могу сдержаться, внутренности трясет от нахлынувшей злости. Хочется побить его, наорать.

– Друг, говоришь? – горько усмехаюсь, повторяя его слова. Чего уже молчать. – Не нужен ты мне со своей дружбой, понял? Я тебя ненавижу, ненавижу! – голос срывается на крик. – Какого черта ты вообще появился в моей жизни? Не подходи ко мне, вообще забудь, что был со мной знаком!

Парень настолько опешил моим напором. Да я и сама не знала, что способна на такое. Слезы текут. Сквозь них вижу лишь размытые очертания. Не могу так больше. Не могу молчать. Набираю воздух в легкие для новой атаки, но меня застает врасплох поцелуй Тома… Звук пощечины прозвенел в воздухе как свист. Рука горит.

– Зачем ты это сделал? – гневно смотрю на него. За что он так со мной?! – Просто. Оставь. Меня. В покое!

– кричу. Почему так больно… Почему он играет со мной…

– Глупая! – рычит и крепко прижимает к себе. Нет, не трогай меня! Пытаюсь высвободиться, калачу по спине. Бесполезно. Сил нет, абсолютно… Я просто обмякаю в его руках. Не кричу, лишь всхлипываю. Вот он, такой родной, такой любимый… Его тепло, его запах лучше всех лекарств. Грудь тяжело вздымается… Я чувствую каждую выпуклость, каждую мышцу. Его руки слишком сжимают, больно, трудно дышать. Но я не отстранюсь. Ни за что. Он делает это первым, оставляя руки у меня за спиной. Внимательно смотрит в глазах. Видимо из-за слез у меня начались галлюцинации, но мне показалось, что его глаза слишком влажные…

Боюсь, что сейчас он снова уйдет, на прощание, поблагодарив за дружбу. Одна только мысль вызывает новую волну паники.

– Том… – «прошу, не уходи…»

– Какая же ты глупая, – снисходительно смотрит на меня, поднимая голову за подбородок. – Ты слишком чиста и невинна, чтобы такой парень как я подбивал к тебе клинья, но я не могу просто уйти в сторону. Я не хочу этого…

– Тогда почему ты…

– Не знаю, наверное, испугался. Вот и ляпнул не подумав. Только я не думал, что из этого выйдет, – виновато опускает голову. – Ты нужна мне, понимаешь? – снова взгляд. Уже уверенный, сильный, властный. Но я не слышу, меня заволокла пелена. Словно вакуум… Том, Томми…

– Я люблю тебя. – «сказала, сказала!». По щекам снова потекли слезы. Слезы счастья. Я сама прижимаюсь к его широкой груди, больно вздыхая. Он обхватывает мои плечи и утыкается носом в волосы, тихо шепча:

– Знаю, малыш. Знаю…

Плевать, что он не сказал, что тоже любит меня. Для этого еще слишком рано. Однако мне этого хватило. Главное, я нужна ему. Нужна! С наслаждением вдыхаю аромат дорого парфюма и пропитанный свитер запахом сигарет. Люблю…

***

Вы не представляете, что это такое, целых две недели непрерывной работы с утра до позднего вечера… Правда, мы с Кирой еще умудрились сдать сессию на прошлой недели. Да, и наконец, с чистой совестью можем ходить на работу, потому что начались каникулы. Глупо, конечно, тратить их на работу, ведь можно было съездить куда-нибудь отдохнуть, но, увы, отпуск я еще не заработала, а за учебу платить надо. Все это время мы занимаемся подготовкой концерта группы. Всего намечается два – по Лос-Анджелесу. И от того, как пройдут эти два концерта, сделают маркетинговый просчет, показывая, можно ли рассчитывать на тур, или нет.

На сегодняшнее число запланировано много программ. Сначала общий коллективный обед, затем саунд-чек, ну а потом и сам концерт. Честно говоря, волнуюсь до одури. Естественно, информация о том, что мы хотим провести концерт в клубе, моментально облетела сеть. Не ожидала, что публика так горячо воспримет эту новость…

Но самое интересное сейчас творилось между мной и Биллом… Нет, мы не ругались друг с другом, не ссорились. Просто делали свое дело. Мы – коллектив. Этакая рабочая атмосфера. Однако я не торопилась со своим ответом ему. Не знаю, почему, может, просто нет подходящего момента? Зато меня куда больше радуют два других красавца: Кира и Том. Да, подруга рассказала мне, как наехала на парня своими претензиями и он тут же сдался. На самом деле, все было ясно и без слов. Но Кира ведь человек упрямый, да и неопытный, вот ничего и не поняла. Хотя, наверное, поставив себя на ее место, любая повела бы себя так же. Ведь как больно услышать от человека, которого ты любишь, что ты для него просто друг…

– Что ж, друзья, поздравляю всех с успешным завершением наших трудов! – Хиггинз начал произносить тост, подняв стакан сока. – Сами понимаете, нам еще работать. – указывает на содержимое. По залу проходит смешок.

Дальше шло несколько слов благодарности, кто особенно выделился. Йост вообще толкал такую пафосную речь, что каждое слово было пропитано ложью. Противно. А мне было ужасно скучно. Я сидела за столом, уныло ковыряя вилкой в салате и думала, как мне подойти к Биллу, который как бы случайно сел за другой конец стола. Кира, тоже мне подруга, села отдельно с Томом. Вообще они очень странные, на публики никак не показывают наличие между ними отношений. Хотя, наверное, так и надо. Лишь из первых уст я знаю, как они проводят дни. Могут гулять по берегу океана (кстати, это их самое любимое место), просто болтать или часами играть на гитаре. Детишки, ей-богу. Правда, Киру все же беспокоит, что Том не говорит ей о своих чувствах. Фразы «ты мне нужна» или «я без тебя не могу» ей уже мало. И я, как женщина, прекрасно это понимаю и поддерживаю подругу, зная, что она на самом деле хочет услышать. Только каждый раз мне приходится объяснять ей, что не стоит торопить события. Том – мужчина, почти недосягаемый для других, поэтому надо делать на это скидку. Парню нужно время. Но, не смотря на эти мелкие неурядицы, Кира просто светится от счастья. Мое сердце расцветает, когда я вижу ее улыбку и блеск любви в глазах. Да, пришло время, и бабочка распустилась…

Саунд-чек, а по-человечески говоря, репетиция, прошел намного веселее обеда. Сначала ребята настраивали инструменты, периодически переругиваясь с обслуживающим персоналом. Потом Билл поворчал – его голос, несшийся из динамиков, подозрительно дребезжал и вообще был каким-то странно-высоким. Он ходил по небольшой сцене, пробовал звук то так, то эдак. Звукорежиссер подстраивался-подстраивался, но Билл только все противнее и противнее ворчал. Сегодня он был необыкновенно красив и не обращал на меня никакого внимание. Даже обидно. Йост и Кира тоже занимались делами, что-то обсуждая. И только я сидела на мягком бархатном диванчике и от скуки не знала, чем себя занять. Попробовала пообщаться с охранниками. Бруно глянул на меня как на врага народа. Арнольд, охранник Тома, мужчина крупный, с каким-то пронзительным стеклянным взглядом как у терминатора, приветливо улыбнулся моей любопытной персоне и с удовольствием рассказал, что и как они планируют делать на концерте. Сейчас готовят много воды. Будет очень жарко, душно. Жесть какая. Да что может произойти? В Москве каждую неделю какая-то звезда мирового масштаба выступает – и ничего. Вон Rasmus пел и ничего, все живы здоровы. Хотя… Билл что-то рявкнул в микрофон, выводя меня из задумчивости. Бруно даже не повернулся в сторону солиста, извинился и скрылся в полумраке зала. Том пошел успокаивать брата. Йост засуетился.

– Что там? – спросила я у Киры.

– Звук…

Я еще раз окинула взглядом место, где должен проходить концерт... Клуб «Circus Disco» – на любой вкус. Это едва ли не самый вместительный ночной клуб Лос-Анджелеса. По форме здание клуба напоминает цирк, внутри которого залы для особых гостей и танцполы для всех. Форматы отдыха здесь самые разнообразные, как разнообразное и музыкальное меню – от транса до классического хип-хопа.

В выходные сюда съезжается весьма разношерстная публика, а по вторникам в «Circus Disco» проводят свои вечеринки представители сексуальных меньшинств. Не знаю, почему выбор пал именно на это место. Хотя, первым критерием все же была «вместительность». А вообще, здесь очень уютно. Кидаю взгляд на сцену, где только что был певец и никого не замечаю. Может, ушли.

Когда я тенью скользнула в гримерную, там бушевала буря. Йост орал на Билла, а Билл, в свою очередь, орал на Йоста, а Хиггинз что-то быстро лепетал, пытаясь вклиниться в разбушевавшуюся ссору. Делали это они одновременно, и я даже примерно не могла понять, о чем они спорят. Было это на-немецком и на английском, и с примесью еще мало знакомых мне языков. Густав стоял у окна и, как и я несколько минут назад, с удовольствием рассматривал спешащий на концерт народ. Георг что-то сосредоточенно пытался протренькать на гитаре, но ругающиеся коллеги сбивали его. Смотрю на часы. Время, пора…

Все выходят за кулисы, ожидая сигнала. Меня трясет, как перед ГОС экзаменом, но я ничего не могу с собой поделать. Хоть бы все прошло замечательно.

– Пятиминутная готовность, – вынырнул откуда-то из темноты коридора Бруно.

Сбоку противно шипели рации на поясах охраны – то одна, то другая, то третья. Бруно что-то послушал, ответил и, глянув на парней, кивнул:

– Готовы?

– Да, – набрал воздуха в грудь Билл. – Работаем.

Том поправил ремень на плече и понесся на сцену. Густав последовал следом. Георг внимательно вслушивался в начавшееся жужжание гитары Тома. Убежал.

Билл сосредоточенно глубоко дышал, глядя в никуда. Микрофон в руках ходит ходуном. Замер, словно приготовился к прыжку… Легко взлетел по ступенькам и зал взревел! Запел!

Первые две песни я прослушала, сидя на каких-то ящиках в технической зоне. Зал не видно, лишь многочисленные вспышки звездочками появлялись то там, то тут. Киру где-то черти носят. Йоста давно не видно. Хиггинз вроде прошел ближе к сцене, чтобы лично убедиться, что все нормально. Поклонники… Они тянули к солисту руки и визжали! Море рук! Океан рук! Все внимание приковано к нему. Я видела глаза Билла, который наслаждался сумасшествием поклонников. Лучшая музыка для его слуха – это визжание его фанатов, его почитателей. Он кайфовал. В какой-то момент мне показалось, что на зал смотрит сам бог, величественно и снисходительно. А потом я заметила искорки в его глазах. Он был счастлив.

– Let me hear you make some noise! – радостно завопил он в микрофон. Девочки завизжали.

Билл что-то еще прощебетал о том, как счастлив снова видеть лица фанатов, что-то еще о необычном выборе места проведения концерта и объявил следующую песню.

Они играли хиты из нового альбом, кое-что из старого. А во время исполнения We Found Us я поняла, что идеальнее места для выступления было не найти… Я решила, что надо наконец проскользнуть за кулисы и посмотреть концерт. Надо же, Том на сцене просто бесчинствовал, а по другую сторону кулис стояла Кира… Я в голос рассмеялась. Так вот, где она пропадала. Можно было догадаться. Девушка стояла неподвижно и я каждый раз думала, что еще вот-вот, и она выбежит на сцену к Тому. Он строил глазки, закусывал губу, закидывая голову назад. В нем возбуждало даже то, как он играет на гитаре, как нежно ласкает струны. Георг сильно не выделывался. Играл на гитаре и играл. Но классно, скажу я вам, играл. В общем – делал свое дело. А Густав взрывался от игры. Он существовал в ней. Он бог этих барабанов. Их дух. Их жизнь.

Уже в самом конце концерта, когда ребят в третий раз вызвали на бис, я сделала открытие: Билл – это вампир, который питается энергией зала. Он с первой же песни послал в зал настолько мощный поток энергии, что она возвратилась к нему фактически в сто раз увеличенной. И чем больше он отдавался, тем больше получал! Но мысль о том, что Билл все же недосягаем для отношений, больно резанула сердце…

Мне захотелось раствориться в нем, в его энергии, стать частью него, лишь бы остаться в этом кайфе, в этой энергии, увязнуть во всем этом, словно муха в янтарной смоле, застыть и донести до потомков, что когда-то мне было так хорошо. Я впервые в жизни попала на настолько мощный по энергии концерт. И я в какой-то момент поняла, что потеряла голову и саму себя, растворилась вся без остатка, я теперь не принадлежу себе, я стала частичкой этой группы…

Пока ребята прощались со зрителями, я ускакала за кулисы. Меня переполнял такой восторг, что хотелось немедленно вылить его на головы парней. Меня раздирало на части от счастья! И зря организаторы волновались на счет безопасности.

Первым мне на глаза попался Георг, и я тут же повисла у него на шее, повизгивая:

– Боже! Ты просто супер-пупер-бас-гитарист!!

Он обнял меня за талию и чмокнул в щеку. Довольный такой.

Потом я радостно вцепилась в Тома, задыхаясь от восхищения:

– Ты такой… такой…! У меня слов нету!!!

Он довольно улыбнулся и, похлопав меня по спине – ретировался. Готова даже поспорить, куда. Следующим сбежал по ступеням Густав. И тут же угодил в мои объятия. Я восторженно развела руками и просто обняла этого милого мишку-Густи. Слова кончились. Остались эмоции.

Билл стоял чуть в стороне, наблюдая за моими метаниями от одного парня к другому. Взгляд очень серьезный.

Отлипнув от Густава, я не спеша направилась к любимому мачо, скромно потупив очи и виновато закусив губу – сама невинность. Он склонил голову на бок, вопросительно изогнув бровь:

– Ну?

Я, почему-то покраснев до кончиков ушей и совсем уж опустив глаза, едва заметно кивнула. Он довольно ухмыльнулся.

– Ты просто Бог на сцене… – звучит интимным эхом, во рту пересохло.

– Хочешь мне еще что-нибудь сказать? – руки скрещены, взгляд напряжен. Вот он, момент… Аккуратно тянусь к нему, обвивая шею руками, шепча на ушко:

– Я бы загадала золотой рыбке всего одно желание – быть с тобой!

  Глава 18

Ребята устали. Настолько устали, что уже не шумели, как днем, а сразу же по возвращению в дом Каулитцев рухнули кто, где в комнате Тома. Георг и Густав ведь не живут в этом городе, а поскольку друзей не выставишь за порог, близнецы пускают их к себе. А мы с Кирой тактично затесались среди них. Никто не возражал. Странно было находиться рядом с ними и не слышать постоянного смеха и шуток.

Даже Билл замолк на минуту, безмолвно падая на кровать. Я, скромно постояв в дверях, сняла босоножки и уселась на паркет вместе с подругой. Ноги немного гудели и болели, хотелось их засунуть под холодную воду и немного остудить. Вообще хотелось в душ. По полу приятно тянуло сквозняком. Если бы не наличие мужчин в комнате, я бы разделась догола, и развалилась на холодном паркете. О, да… Эта замечательное желание. Георг смотрел на меня с интересом. Потом встал:

– Девчонки, присаживайтесь сюда, что вы там, в дверях расселись.

Просто истинный джентльмен. Хотя, если так посудить, он действительно самый взрослый в этой компании. А вот улыбка еще совсем мальчишеская.

– Тут прохладно. – улыбнулась в ответ.

– Я не могу спокойно сидеть в кресле, когда девушки сидят на полу, – неожиданно серьезно сказал он.

Я провела рукой по паркету, приглашая его присоединиться. Георг растерялся, не зная, что делать. Густав хихикнул и… сел рядом с нами. Билл недовольно прищурился и поджал губы, приподнимаясь на локтях. Том внимательно бросил взгляд в сторону Киры, но, похоже, ее окончательно вымотал день. Она просто облокотилась спиной о стену, с наслаждением прикрывая глаза. Бедняга, этот альфа самец ее совсем под монастырь подведет своими выходками на сцене.

– Тебе правда понравился концерт? – тихо спросил барабанщик.

– Вы боги на сцене, – восхищенно произнесла я. – Никогда в жизни я не испытывала такого драйва, какой испытала сегодня. Я вообще не была ни на одном живом концерте, поэтому это казалось чем-то удивительным. С первой до последней минуты мое внимание принадлежало только вам.

Ребятам явно понравились мои слова. Однако удивления в их лицах я не заметила. Должно быть, они слышат такое постоянно. Но Том же всем своим видом самца-победителя показал, что так и должно быть. Несправедливо. У нас с Биллом только все сдвинулось в мертвой точки, как вдруг опять. Он просто молча лежит на кровати, даже не смотря в мою сторону. А мне так хотелось кинуться к нему в объятия и прилипнуть к этим пухлым губам…

Неожиданный удар прилетел откуда-то справа. Ошарашенно поворачиваю голову – Густав. Ударил меня подушкой и сидит такой довольный, улыбается. Может парень тронулся после концерта? Может палочка по голове попала? Тут же прилетает второй удар от Георга, ну а потом досталось и бедной Кире. Я не удержалась, засмеялась, кидая «орудие» в противника. Мой смех тут же был подхвачен остальными. Парень вознамерился дать мне сдачи, но я ловко увернулась, и мы повалились на пол, истерично хохоча.

– Эй! Эй! Эй! – возмущался Том, видимо, пытаясь отыскать в общей «свалке» свою девушку. Но нет, я ошиблась… На нас что-то плюхнулось. Потом целенаправленно ударило сверху. Мы с Кирой одновременно взвизгнули от навалившейся тяжести. Я царапала паркет, пытаясь вылезти. Белые кроссовки мелькали перед глазами. Том.

– Том, придурок! Совсем спятил?! – голос подруги стал на октаву выше. Перед глазами возникли еще одни белые кроссовки и черные узкие джинсы. Потом послышалось кряканье и звук падения. Дышать стало значительно легче. Мы вчетвером валялись на полу и захлебывались смехом. Со стороны глянуть – детки с ума посходили. Георг уселся рядом. Личико такое счастливое, аж ямочки на щеках были больше обычного

– Ну вы совсем, – покачал головой Билл, изобразив на утомленном лице снисходительную улыбочку. – Как дети малые. Видели ли бы вас сейчас журналисты.

– Это был бы очень веселый репортаж! – хихикнула я, поправляя растрепавшиеся волосы и задранную футболку.

«Живая?» – смотрю на подругу.

«Вроде бы.» – улыбается и мы обе заливаемся смехом. На нас посмотрели, как на больных. Ну и ладно.

– Что ж, хорошо, можно сделать пометку, что Лос-Анджелес мы покорили своим выступлением, – вальяжно произнес Билл, перевернувшись на другой бок и сладко потягиваясь.

– Ага, шикарный концерт, – согласился Георг.

– Необычный, – пожал плечами Том, обиженно покосившись на Киру. Она все также сидела рядом со мной, даже не смотря на парня. Интересно, а почему у других не возникают вопросы по поводу нашего здесь присутствия?

– Господа, – влезла я, —Вы отдыхайте, а мы, пожалуй, поедим домой, если вам ничего больше не надо.

– А есть еще предложения? – Том посмотрел на Киру так, что у меня мурашки побежали по спине. Она, видимо, вспомнила его на концерте. Щеки покрылись конкретным румянцем.

– Предложения есть всегда. Вопрос – нужны ли они. Возникла пауза. Даже ребята с интересом уставили на этих двоих.