Текст книги "Золотисто-Карий (СИ)"

Автор книги: Юля Черная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Внизу раздаются разные голоса. Они смеются, переговариваются друг с другом.

– Джил, с тобой все хорошо? – заметив мою пошатывающуюся тушку, спохватился Билл. Цепляет меня под руку и ведет на кухню.

– Я в порядке! – пытаюсь освободиться из его хватки, но не выходит. Он насильно сажает меня на стул.

– Билл, что случилось? – Симона смотрит на нас с испугом. Чувствую себя ужасно стыдно, что из-за меня им приходится волноваться.

– Не знаю, мам. Она вся бледная! – парень садится передо мной на колени, ощупывая лицо, руки.

– Не надо, – убираю его руки. – Мне уже лучше. Правда! – заглядываю в карие глаза и читаю в них тревогу. Приятное тепло разливается внутри. Еще не видела, чтобы он так волновался.

– Если вдруг станет плохо, обязательно скажи мне. – строго отвечает. Улыбаюсь ему и киваю. Желудок словно скручивает в узел.

– Это, скорее всего из-за перелета и акклиматизации, я права? – ловлю на себе пристальный взгляд Симоны. – Билл, пойди, сходи к Гордону, кажется, он что-то хотел сказать… Он на улице вместе с Томом и Кирой.

Парень кивает матери и, целуя меня в щеку, уходит. Почему-то снова становится не по себе. Тон и взгляд Симоны мне не очень понравились, да и то, что она выпроводила Билла.

– Поможешь мне? – указывает на овощи.

– Конечно! – беру досточку, нож и устраиваюсь на кухонном столе. Начинаю нарезать овощи. – Скажите, а чем вы занимались вчера? – надо избавиться от этой давящей тишины. В гостиной работал телевизор, но его невнятное бормотание не исправляло ситуацию.

– 24 декабря – Святой вечер. Немецкие семьи по обычаю идут в церковь, а потом чинно садятся ужинать. Вчера мы целый день провели в кругу семьи, что бывает довольно редко. – женщина мягко улыбается, доставая противень из духовки.

– Это будет не Рождество, если на праздничном столе не будет пирога, называемом Штоллен, в рецепт которого входят многие сухофрукты и всевозможные приправы. Кстати, этот десерт становится на следующий день намного вкуснее, чем только что испеченный. – возвращает противень на место, но уже с тестом.

А я продолжаю нарезать овощи для будущего салата, впитывая каждое слово Симоны, как губка, словно оно было каким-то особенным. Было приятно слушать ее мягкий баритон. И наблюдать за легкими движениями, которыми она управлялась на кухне.

– Симона, – робко обращаюсь к женщине. – Мне очень неудобно, что вам пришлось принимать у себя дома, мало знакомого человека. И мне, признаюсь честно, тоже немного неловко, но я надеюсь, что мы с вами узнаем друг друга ближе… – ладони вспотели, нервно сглатываю.

– Дорогая, я знаю о тебе гораздо больше, чем ты можешь себе представить, – снисходительный взгляд в мою сторону. Что она хочет этим сказать?

– Я хочу, чтобы вы знали – я очень люблю вашего сына! – не знаю, зачем это говорю, но мне кажется, как матери, ей важно это услышать. – И меня не интересует его слава или деньги. Мне нужен только он. Понимаете, просто однажды ты встречаешь человека, от которого не хочешь уходить ни к кому и никогда. И мне важно знать, не против ли Вы этого? – сама не заметила, как снова перешла на «вы». Губы немного дрожат, руки тоже. Мне еще никогда не доводилось общаться с матерями своих парней. Не перегнула ли я с речью? Не выглядела ли глупо? Хотя, как не странно это прозвучит, но мне действительно важен ее ответ. Она тяжко вздыхает.

– Вокруг близнецов постоянно овивается немалое количество девушек, которые за их счет хотят обогатиться или добиться известности. Постоянные скандалы в прессе, обсуждение их личной жизни… Мы все так устали от этого. Но, с вашим появлениям мои сыновья изменились. Я впервые вижу, чтобы Билл так заботился или волновался о ком-то кроме Тома. И я верю в то, что вижу и слышу, и я хочу верить тебе, – замолкает, накрывает ладонью мою руку. – Поэтому, береги Билла, берегите их обоих и мне будет спокойнее. – ее губы тронула нежная улыбка.

– Обещаю. – почти беззвучно, но мы поняли друг друга. Симона еще раз одаривает меня взглядом, и мы продолжаем готовку. Надо же, я действительно услышала от нее все, что мне требовалось для успокоения души. Как будто нам обеим надо было пройтись по всем пунктикам разговора, чтобы стать ближе, роднее…

На Рождественский стол обычно подают семь или девять блюд. Рождество не обходится без пшенной каши на молоке, приправленной маслом и медом. Ну и, обязателен фаршированный гусь с аппетитной румяной корочкой и самые различные закуски. Свинина с квашеной капустой считается также очень желанным блюдом на пиршестве, но готовить ее Симона отказалась по личным причинам. Через час к нам в помощь присоединились Кира и Билл. Да, да, он настоящий маменькин сынок. Пока его старший брат вместе с отчимом смотрел футбольный матч по спортивному каналу, через раз выкрикивая нецензурное мнение о том или ином игроке, который пропустил мяч, Билл находился в женской компании. Каждый занимался своим делом: нарезал закуски, фаршировал гуся, раскатывал тесто для печенья. Мы готовили, шутили и смеялись. Мама сдала бедного сына, рассказывая детские секреты. Билл краснел, как мог, и посылал матери гневные взгляды. Ну и что, подумаешь, кто в детстве не писался в постель.

– Симона, здесь по близости есть аптека? – решаюсь, наконец, задать вопрос и тут же жалею, попадая под прицел удивленных взглядов.

– У тебя что-то болит? – отложив в сторону тарелку с яблоками, спрашивает Кира.

– У нас дома есть аптечка, я могу что-нибудь посмотреть. – предложила Симона.

– Нет, все нормально. Просто мне срочно нужно в аптеку! – улыбаюсь так фальшиво, как только могу. Женщина задумалась.

– Круглосуточная аптека есть только на въезде в город, это двадцать минут на машине. Том!! – через секунду в проходе появился Кау-старший, окидывая вопросительным взглядом присутствующих.

– Отвези Джил в город, ей надо в аптеку.

– Хорошо, бес проблем. Одевайся, я подожду тебя в машине. – кидает парень и уходит.

– Я поеду с вами! – подскакивает с места второй близнец.

– Так, сядь обратно, – обращается к нему подруга. – С ними поеду я, а ты оставайся и помоги Симоне. – спасает положение. Честно говоря, мне было бы намного проще, если бы в аптеку я отправилась одна. Однако перспектива пешком топать до города на морозе меня не привлекала.

Том прогревал машину во дворе. Симона одолжила нам по теплой куртке, а сапоги мы привезли с собой. Чувство неловкости снова посетило, когда пришлось брать чужую одежду. Но это только на сегодня. Близнецы сказали, что на днях мы отправимся на шопинг. Признаться честно, люблю, когда мне дарят подарки на праздники, но получать спонсорскую помощь просто так – это не для меня.

– Постой! – Билл хватает меня за руку, не давая выйти за пределы дома вслед за подругой. В прихожей мы остались одни. – Что с тобой сегодня? – в глазах застыло волнение.

– А что со мной? Все хорошо, просто последнее время я мало ела и мало спала, и очень скучала по тебе, вот организм немного сдал позиции. – мягко смотрю на парня. Прикасаюсь рукой к его щеке, провожу по щетине.

– Обещай, если что-то случится – ты обязательно расскажешь мне!

– Конечно, не сомневайся. – легко целую его в губы. Слишком сухие, да и вообще цвет лица нездоровый. Представляю, что будет во время тура.

– Я быстро. – бросаю Тому, выходя из машины.

Накануне Рождества в Германии жизнь как будто останавливается, закрываются все магазины, рестораны и кафе, так как Рождество по традиции следует отмечать непременно дома в семейном кругу. Небольшое здание фармацевтической аптеки распахнуло передо мной автоматические двери. В голове стучит сейчас одна мысль, и она до жути пугает! Пулей лечу к полкам с женскими принадлежностями. Ищу глазами нужный товар…

– Ты серьезно?! – рядом, буквально из ниоткуда возникает перепуганная Кира. Смотрю на нее почерневшим взглядом и тянусь рукой на полку за тестом на беременность…

Обратная дорога до дома прошла для меня в полном молчании. Один лишь Том пытался поднять девочкам внезапно опустившееся настроение. Эх, Томка, знал бы ты, отчего нам не до разговоров, но спасибо тебе, что хоть как-то заполняешь пустоту в машине своей нескончаемой болтовней. Это отвлекает.

Дверь. Раздеваюсь и бегу в ванную на второй этаж, не обращая внимания на перепуганного Билла. Я ему потом все объясню, а сейчас у меня важное дело. Кручу в руках небольшую коробочку. Мой первый тест…

– Ну что там? – ко мне заходит Кира, присаживаясь на край ванны.

– Надо подождать пару минут. – голос не мой. Какой-то отрешенный, убитый. Сижу с опущенной головой на закрытой крышке унитаза. В голове сейчас пусто. Абсолютно. Лишь сердце колотится с невероятной силой как после километровой пробежки. Страшно, ужасно…

– А что если, он будет положительным? – раздается робкий голос сбоку.

Поднимаю взгляд на подругу. Горько усмехаюсь.

– А что будет? Тогда я буду мамой, – смотрю таким взглядом, давая понять, что не намерена больше говорить об этом. Сейчас в эти несчастные пару минут решается моя жизнь. Мы с Биллом относительно недавно и не думаю, что певец обрадуется скорому рождению ребенка. Да я и сама пока не готова. Еще для себя хочу пожить, доучиться, поработать. А ребенок – это же такая большая ответственность!

– Ты не сказала Биллу, что… – с надеждой в голосе.

– Нет. – коротко отвечает девушка и мы снова замолкаем. Никто не смеет прервать эту напряженную атмосферу. Даже капля воды, капающая из крана, на которую я не обратила бы и внимания при другой ситуации, неимоверно раздражала.

Но, что, если тест действительно окажется положительным? Тогда у меня появится маленький малыш. Мальчик или девочка. Хочу, чтобы девочка. Такая же веселая и красивая, как Билл, со смешинками в глазах и ровным носиком…

– Джил, пора! – голос подруги резко выдергивает меня из раздумий.

Делаю глубокий вдох, беру тест в руки.

Стук сердца эхом отдает в ушах.

Тук…Тук…Тук…

Внутри все сжимается, я перестаю дышать.

– Отрицательный! – с облегчением смотрю на девушку. Она заметно расслабляется. Я, вроде бы тоже. Все хорошо. Только образ светловолосой маленькой девчушки застрял в мозгу…

Через час в доме царила атмосфера суеты. Братья перенесли большой стол в гостиную, Гордон копошился в камине, разводя огонь, а женщины суетились с блюдами, составляя их на белоснежную скатерть. Замечаю над камином большие красные носки для подарков с именами жильцов этого дома. Недолго думая, бросаю в носок с именем «Билл» маленькую коробочку и с чувством выполненного долга присаживаюсь за стол. Все присутствующие оделись по-особому: у Симоны и Гордона одинаковые свитера с белыми оленями, близнецы же облачились в именные вязаные пуловеры, а мы с подругой так и остались в джинсах и простых водолазках. Во время ужина все желают друг другу счастья, добра и здоровья, пробуют кулинарные шедевры и хвалят повара. Мило так, по-семейному. Все-таки это замечательная традиция – справлять Рождество в кругу семьи. Дома в России мы никогда не отмечали этот праздник. Лишь Новый год справляли за одним столом. А потом в полночь пили шампанское и шли запускать фейерверки. Чувство восхищения, когда небо рассыпается золотым дождем, окрашивается в яркие цвета с детства осталось неизменным. Последнее время мои мысли все чаще заполняет мама… Мы не виделись пять лет и разговаривали за это время всего несколько раз. Отношения наши немного испортились, когда в доме появился отчим, а когда я заявила, что уезжаю, мы и вовсе разругались. Она хотела, чтобы я поступила в университет на юридический и всю оставшуюся жизнь перекладывала бумажки в офисе и изучала постоянные поправки Кодекса. Но я была другого мнения о своем будущем, грезила стать художником или писателем. Однако все пошло не совсем так, как было запланировано…

– Так, а теперь время открывать подарки! – предложила подруга, чью идею с радостью подхватили остальные. – Первыми хотим быть мы с Джил!

Поднимаемся из-за стола, я достаю ранее припрятанную бутылку Акрополиса из-за большой елки, которая сейчас переливалась всеми цветами радуги и вручаю ее фрау Трюмпер.

– Спасибо, что приняли нас в вашу семью! – улыбаюсь, когда Гордон одобрительно смотрит на вино, Симона смотрит на меня с нежностью. Угодили!

– Девочки, – женщина встала рядом с нами. – Раз уж вы теперь будете чаще у нас бывать… Слышали мальчики? Чаще! – смотрит на близнецов. – Я решила, что вам нужны вещи, которыми вы могли бы пользоваться, когда будете здесь! – достав два пакета, обернутых целлофановой оберткой с бантиком, протягивает нам. Внутри лежал аккуратно сложенный синий свитер, на груди которого красовалось мое имя. У Киры цвет был красный.

– Какая прелесть! – восхищается подруга. Мы благодарим Симону и Гордона, заключая их по очереди в объятия. Сказать честно – очень неожиданно было получить от них подарки. Душу переполняли эмоции, хотелось прыгать от радости, как в детстве.

– Можно теперь я? – скромно кашлянув, спрашивает Том, обращаясь к Кире. Разложив свитер у себя на коленях и, примостившись на диван, внимательно наблюдаю за действиями парня. И не только я. Все замерли, ожидая от Тома чего-то особенного. И не зря ожидали. Через минуту, повозившись с маленькой коробкой-жемчужиной, вынимает тоненькую золотую цепочку с кулоном в виде сердца. Кира с придыханием следит за Томом, как он пытается застегнуть украшение на ее изящной тонкой шее. Подруга улыбается. Открывает подвеску и зажимает рот рукой. Слегка напрягаюсь, что там может быть…

– Том! Как красиво, спасибо! – девушка кидается к парню на шею. Целует. Он обнимает ее в ответ, смеется. А я смотрю на эту счастливую парочку и не могу нарадоваться. Мое сердце поет, когда я вижу Киру такой счастливой. Внутри на одной половинке сердца выгравирована фраза: «You're in my heart». Не думала, что Том такой романтик… Взгляд нечаянно скользит в сторону Симоны. Счастливое лице матери светилось любовью, а в глазах, кажется, застыли слезы… Отлипнув от парня, Кира робко протягивает ему подарок. Тоненькая квадратная коробочка.

– ELIXIR! – Том удивленно поднимает брови, читая надпись.

– Комплект струн для акустической гитары, – гордо поясняет остальным подруга. – Бронза. Сверхтонкое покрытие NanoWeb предотвращает попадание посторонних частиц в оплетку. Эти струны служат в пять раз дольше стандартных, сохраняя звук таким же ярким. – тараторит. – Ты ведь жаловался, что твой последний комплект ты использовал на репетиции и там порвалась струна, вот я и подумала… Пришлось обегать пол города, чтобы достать такие.

– Спасибо, малыш! – Том обнимает ее за плечи, целуя в макушку. Она, довольная, что ее парню понравился подарок, о котором она пожужжала мне все уши, наконец, стихает, наслаждаясь телесным контактом.

– Как это мило. – не выдерживая, вставляет свое слово Симона.

– Кажется, теперь моя очередь. – передо мной возникает Билл.

Улыбка застыла на губах, а глаза горели от предвкушения. Он опускается на колени. Теперь я могу смотреть на него сверху вниз. Протягивает мне небольшую коробочку. Разворачиваю обертку и читаю надпись «Tiffany». Бог мой! Я обожаю этот бренд! Правда, он слишком ударяет по бюджету, если баловать им себя любимого. Снимаю крышку. Внутри лежит браслет… Билл бережно берет мою руку в свою и, высвобождая украшение, надевает его… Метал слегка холодит кожу. Я осматриваю запястье, где красуется жесткий браслет из белого золота. А в центре обруча заключено сердце. Перевожу взгляд на Билла. Он ждет моей реакции. Волнуется, что мне не понравится. Дурачок. Конечно же, мне нравится! Но, прежде чем открыть рот, замечаю на обратной стороне надпись «Remember – To me you’ll be forever Sacred». Не могу пошевелиться. Беззвучно открыв рот, смотрю на парня. Моя реакция была ясна без слов. Билл приподнимается на диван и заключает меня в объятья. Отвечаю ему тем же, утыкаясь носом в ключицу. Полной грудью вдыхаю аромат сигарет и сладкой выпечки. Не могу сдержаться! Нечестно! Почему я так счастлива? Почему такие банальные вещи заставляют мое сердце утопать в нежности? С ресниц срывается пара слезинок, исчезая на темной вязке свитера. Вокруг снова послышались разговоры, радостные возгласы. Том, кажется, рассматривал струны, а Кира хвалилась подвеской Симоне. А мы так и сидели в обнимку, наслаждаясь этим прекрасным семейным праздником. Странно, но я чувствую удивительное спокойствие, находясь рядом с этими людьми. Как будто я знаю их не всего десять часов, а целых десять лет. И это потрясающе, теперь они – моя семья!

Через несколько часов, когда вечер вступил в свои права, и улицу окончательно сковала темнота, мы начали собираться, чтобы идти пускать фейерверки. Это было неожиданно и каждый раз для меня, очень волнующе. Симона и Гордон вышли первыми, за ними сразу Том и Кира. На старшем близнеце висела большая ответственность – он нес коробку и для будущего шоу.

– Билл, – останавливаю парня на выходе из гостиной. – А как же мой подарок?

Он останавливается и удивленно смотрит на меня. Что, не ожидал? Я специально ждала окончания вечера, и когда мы останемся одни – подарить его в спокойной обстановке. Вдеваю руку в праздничный носок и вынимаю маленькую бархатную коробочку темно-синего цвета. Протягиваю ее в руки ошарашенного парня.

– Ты делаешь мне предложение? – увидев внутри кольцо, слегка смеется.

– Да нет же! Как тебе такое в голову могло прийти. – краснею. Черт, я краснею! Он вынимает колечко с подушечки и рассматривает. Шириной оно где-то два сантиметра, титановая основа, а посередине пролегла дорожка из бирюзы.

– Что это за камень?

– Бирюза. Еще он считается камнем счастья. Такой подарок у нас в России дарят любимому человеку как талисман и символ вечной любви. Если у двоих влюбленных будут украшения с бирюзой, то раздоры и жизненные невзгоды их обойдут стороной, потому что этот камень охраняет счастье влюбленных и помогает преодолевать трудности. – улыбаюсь, смотря на Билла и получаю в ответ порцию нежности и удивления. Да, я тоже умею быть романтиком. – Только необходимо помнить, что если человек потеряет свою вторую половинку, камень потемнеет и потеряет свою силу. Это кольцо я делала на заказ, посмотри на надпись…

Он заглядывает на внутреннюю сторону колечка. Там русскими буквами выгравировано мое обещание…

– Что здесь написано?

– Я всегда буду рядом! – перевожу шепотом. И заглядываю в удивительные золотисто-карие глаза, которые светились переливчатым отраженным светом живого каминного огня. Я подумала, что ради этого человека, действительно сделаю все, что он пожелает. Пообещаю все, что только в моих силах. А если не смогу это выполнить, то умру, сгину. Потому что без него моя жизнь уже не будет прежней.

– Давай, поджигай! – Кричит Симона, прячась за большой сугроб снега.

– Готовы? Поджигаю! – длинный фитиль вспыхнул ярким огоньком, и Том тут же дал деру, возвращаясь в нашу кучку.

– Ура-а! – повизгиваем мы с Кирой и хлопаем в ладоши, когда раздается давящий на уши свист и небо озаряется ярким светом. Еще раз, и еще! Небо окрашивается то в синий, то в красный, то фиолетовые цвета. А когда рассыпается золотой дождь, чувствуешь себя, словно в сказке и над тобой колдует фея, используя свою волшебную палочку и пыльцу. Мороз щипал кожу, а салют все не кончался. Новый залп с оглушительным звуком все выстреливал и выстреливал из маленькой коробки. Поэтому все присутствующие разбились по парам, стараясь обогреть объятиями другого.

– Постой здесь, я скоро вернусь. – шепнув мне на ушко, Билл разомкнул кольцо теплых рук и ушел в дом. Сразу стало как-то холодно и одиноко. Как в детстве, когда тебя оставляли на пять минут, а ты чувствовал себя самым одиноким ребенком на земле. Выставляю руку перед собой и, задрав краешек рукава куртки, начинаю улыбаться, глядя на золотое сердечке, заключенное в оковы. Сегодняшний день прошел слишком хорошо, чтобы закончиться так же. И это меня настораживало. Сегодня не было не ссор, не ругани, не ревности. Между нами всеми царила атмосфера тепла и гармонии. Изо рта вырывается клубы пара, а по спине пробежался холодок.

– Пора домой. – смотрю на Симону, заметив ее взгляд на себе. Фейерверк закончился, и на заснеженной дороге осталась стоять лишь почерневшая коробка. Отчим и старший близнец задержались на улице выкурить пару сигарет, а мы вернулись в теплое помещение.

– Где Билл? – озадаченно спрашивает Симона. Оглядываю гостиную, затем кухню. Нигде нет.

– Может наверху… Пойду посмотрю! – скидываю с себя куртку и, перешагивая через ступени поднимаюсь наверх. Сразу направляюсь в его комнату и не прогадала. Парень сидел на краешке кровати, поставив руки на колени и склонив голову. Здесь полумрак. Лишь тусклый свет от настенных бра. Неприятное чувство зарождается внутри. Расползается, словно всепоглощающий страх, окутывает разум.

– Билл?

Молчит. Не реагирует.

Делаю первые шаги ему навстречу. Осторожно так, словно боясь спугнуть. Я вижу, что что-то не так. Вижу – что-то случилось. Но я не знаю, что именно и от этого в вены попадает новая порция страха. Резко останавливаюсь, когда Билл поднимает руку, показывая содержимое. Коробочка из-под теста…

– Объяснишь? – темный взгляд устремляется на меня, раздавливая, втаптывая в землю. Молчу. Не знаю, с чего начать. Страх сменяется стыдом.

– Ну, и какой результат? – голос напряженный. Язык будто прилип к небе. Стало жарко.

– Почему ничего не сказала?! – не успеваю ответить. Билл кричит, швыряя несчастный картон куда-то в угол комнаты.

– Я не беременна. – отвечаю тихо, глядя ему в глаза. Пытаюсь успокоить. Его плечи заметно легко опускаются, выдыхая.

– Точно? – читаю в нем тревогу и надежду. Молча киваю, присаживаясь рядом с ним на кровать. Неприятное чувство снова сковывает внутренности. Он испугался… Горько усмехаюсь самой себе. Моя жизнь решилась бы сегодня не в лучшую сторону, если бы маленькая палочка показала две полоски.

– Но имей в виду, – голос снова становится жестким. – Если ты забеременеешь, я первым узнаю об этом и мы тут же поженимся! – на эмоциях подскакивает на ноги. В ушах зашумело. Сердце почти остановилось.

– Что? – не верю своим ушам. Поднимаю взгляд на Билла. Кажется, в глазах моих застыли слезы, так давно просившиеся наружу.

– Да-да! И даже не пытайся скрыть от меня ребенка!

– Билл… – по щеке скатывается слеза. – Но почему?

– Я не допущу, чтобы мой ребенок рос без отца или в неполноценной семье. – присаживается на стул, смотря в пол перед собой. Делаю тоже самое. Мне нечего сказать. Поэтому просто пытаюсь переварить услышанное.

– Ты испугался? – наконец задаю долгожданный вопрос.

– Да, – легко признается парень. – Но потом я подумал, что ребенок – это не так уж и страшно. Мы бы могли одевать его в одежду от лучших дизайнеров, а Том бы научил игре на гитаре. Но самое главное – малыш унаследовал бы хороший голос от своих родителей…

Я, вроде взрослая девушка, а сижу сейчас с наиглупейшей улыбкой на лице. Смотрю на любимого человека, который сейчас волнуется, пытаясь подобрать слова, и не могу поверить, как я могла так ошибаться? Как в мою никчемную голову могла прийти мысль, что после нежданной беременности Билл мог меня бросить? Однако я и на долю секунды не могла представить, что он уже имеет планы на будущее. А от мысли о том, что Том будет учить играть на гитаре маленькую светловолосую девчушку, неприятно кольнуло сердце. И, пожалуй, впервые за этот вечер, мне по-настоящему захотелось это изменить.

Одним движением руки тяну Билла на себя. Его тело слишком расслабленно, поэтому он обессиленно падает рядом со мной на прохладное покрывало. Подпирает голову рукой и смотрит на меня. В глазах застыла усталость, но на губах играет легкая улыбка. Не выдерживаю, запускаю руку в короткие волосы. Шевелю пальцами, играю, наслаждаюсь их мягкостью. Билл чуть прикрывает глаза и прижимает меня к себе. Я не сопротивляюсь, просто не смею сделать этого. Замечаю свое кольцо на его пальце и блаженно утыкаюсь в мягкий свитер. Такой теплый.

– Люблю тебя, – шепчу в грудь и забываюсь безмятежным и таким долгожданным сном. Это был долгий и трудный день. Однако я не отказалась бы прожить его еще раз.

  Глава 23

***

– Что-то Джил долго нет… – обратилась ко мне Симона, нетерпеливо поглядывая в сторону прохода.

– Пойду, посмотрю, – отвечаю и, поднимаясь с насиженного места, иду к лестнице.

Дверь в комнату Билла чуть приоткрыта. Тихо. Никто не разговаривает. Толкаю рукой белую деревяшку. Она со скрипом легко подается и пропускает внутрь. Помещение было залито серебристым лунным светом, а на кровати, обнявшись, мирно сопели ребята. Несколько минут просто стою в дверях, наслаждаясь умиротворенным выражением лица подруги. Она так ждала этой поездки, этого Рождества, так волновалась. Да и долгий перелет вымотал, я еще ничего, а вот Джил валилась с ног. Аккуратно прохожу к окну, зашториваю плотные портьеры, чтобы ночной светила не смел потревожить эту хрупкую сказку. Еще раз задерживаю взгляд на спящих лицах, перед тем как покинуть комнату… Сегодня Джил очень напугала меня своим поведением. Еще неделю назад я заметила, что она неважно себя чувствовала и не предала этому большое значение. Но когда в аптеку мы отправились за тестом – я испугалась. В ванной, Джил сидела почти неживая, боясь даже пошевелиться – меня бил мандраж. Не знаю от чего или кого, но мне было страшно. Действительно страшно, как будто от этих несчастных полосок зависела и моя жизнь тоже. Интересно, она говорила с Биллом об этом?

С первого этажа доносился легкий шум телевизора.

– Они спят. – снисходительно улыбаюсь женщине и прохожу к чайнику. Наливаю в кружку кипяток. Он горячим паром обдает лицо, словно возмущаясь, что его потревожили. Нет, дорогой, я хочу выпить чаю. Вынимаю из коробочки маленький пакетик с высушенной травой и макаю в воду. Она моментально приобретает темный оттенок, а в нос пробирается замечательный запах лесных ягод.

– Пусть спят, – тихо, глядя в никуда, ответила Симона. – Для них обоих сегодняшний день был слишком перенасыщен эмоциями. Да и я, по правде говоря, немного устала, поможешь мне? – окидывает взглядом остатки грязной посуды на кухонном столе. Делаю глоток. Горячий напиток обжигает горло. Неприятно.

– Конечно.

Потихоньку, тарелка за тарелкой кухня приобретала чистый вид. Пока я тщательно обрабатывала губкой белый фарфор, Симоне приходилось убирать остатки еды и совсем нетронутый пирог в холодильник. Завтра, если я не ошибаюсь, должны приехать Листинг и Шеффер.

– У вас такой замечательный дом, так уютно. – обращаюсь к женщине, наконец домывая последний столовый прибор.

– Спасибо, – воодушевленно. – Дизайн я разрабатывала сама! Гордон особо не проявлял интереса при выборе интерьера, поэтому пришлось полагаться исключительно на свой вкус. Тому он тоже пришёлся по душе, а вот Билл все еще часто вспоминает наш скромный домик в Лойтше, не смотря на то, что после этого мы обосновались в Гамбурге.

Я расставляю тарелки в сушку и наблюдаю, как женщина заливает в чайник новую порцию воды. Прослеживает мой взгляд и улыбается:

– Чай будешь?

Мне казалось, что мой желудок сейчас лопнет, но отказываться не стала. На этот раз чай заваривала не я, и он получился намного вкуснее. Вероятно, Симона добавила в содержимое что-то особенное. Запах был более выражен… Кажется, это мелисса…

– Симона, а расскажите немного о Томе. Какой он был в детстве? – на этот раз темная жидкость не обжигает слизистую, а приятно ласкает горло, отдаваясь теплом в желудке. Она задумалась, на мгновенье замолкая. Лицо приобрело мечтательный вид. Готова поспорить, ее приятной волной накрыли ностальгические воспоминания.

– Он был очень активный, шумный и непоседливый! Они с Биллом часто проказничали, однако инициатором всегда был Томас… – легкий смешок. Женщина начала рассказывать, что всего себя он всегда посвящал брату, что близнецы никогда не находились друг без друга. Был один случай в детстве, когда Биллу, чтобы выступать на конкурсе, пришлось уехать на две недели, так бедняга Том не выдержал разлуки с братом и слег с ужасной лихорадкой. Тот конкурс Билл все же пропустил, потому что, услышав о болезни близнеца не раздумывая, примчался домой, и поклялся, что больше никогда его не оставит.

Это поразительно. Чем больше я узнаю о жизни близнецов, тем сильнее меня завораживает их самоотдача. Мне не доводилось ранее общаться так близко с однояйцевыми близнецами, и их жизнь мне казалась абсолютно обыкновенной. Столь же обыкновенной, как между обычными братьями. И все же, это невероятно, что повзрослев, Каулитцы до сих пор не расстаются. Уверена, когда они заведут свои семьи, то дома их будут располагаться всего лишь через дорогу от другого.

– А хочешь, я принесу тебе фотографии? – вкрадчиво спросила Симона, хитро улыбаясь. Я не стала отказываться от возможности увидеть детский компромат Тома, поэтому тут же согласилась. Через пару минут хозяйка дома вернулась на кухню, держа в руках внушительного размера, перетянутый кожей фотоальбом.

От предвкушения чесались руки. Сейчас я увижу его совершенно с другой стороны. Не сильного и взрослого мужчину, а маленького и беззащитного мальчика. Озираюсь вокруг, подмечая, нет ли кого поблизости. Такое чувство, будто я снова ребенок, и скрываюсь от мамы, которая ведет поиски дочери, дабы наказать за разбитую вазу. А я что, всего одним глазком глянула.

– Господи, кто это? – умиляясь, смотрю на фото годовалого малыша, всего перепачканного синей краской. Нос, щеки, ладоши и светлая головка. Все испачкано, но глаза и улыбка настолько счастливые, что, уверена, его даже ругать за это никто не стал.

– Ах, это Билл! Тогда мне надо было закончить один холст для выставки, а времени катастрофически не хватало. Пришлось брать малышей с собой в студию. Естественно, не обошлось без таких вот происшествий, – кивает на фотографию. Малыш Билл… Надо же, в детстве их с братом действительно было не отличить…

– А это близнецы пошли в первый класс, – на меня смотрели два совершенно одинаковых и счастливых мальчика. У одного не хватало переднего зуба, что бросилось в глаза при широкой улыбке. Симона медленно перелистывала листы альбома, останавливаясь почти на каждой фотографии. Думаю, она только и ждала повода снова пересмотреть старые снимки, которых накопилось немало.

– У вас замечательные сыновья, – закончив просмотр, закрываю «книгу памяти». – Но Том… Для меня он особенный. С ним я чувствую себя в безопасности, его я хочу оберегать так, как только смогу. И я ни на секунду не пожалею, что именно он встретился на моем жизненном пути. Знаю, Том не верит в судьбу, но мне это неважно. Я верю в нас. Я его очень люблю. – кажется щеки стали пунцовыми. Смотрю на Симону, на этот теплый взгляд, на эту искреннюю улыбку и понимаю, что к этому человеку я смогу обратиться за советом, как к родной матери.