Текст книги "Никогда не прощу (Чужой свободы господин) (СИ)"

Автор книги: Юлия Вьюга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– Смотри на меня! – прошипел я, с удовольствием слушая его хрипы. – Видишь, насколько я сильнее, быстрее и больше, чем ты, зарвавшийся сосунок. Я хочу, чтобы ты, наконец, понял, что я получу трон по праву сильнейшего, старшего и единственного единокровного наследника Старбоков. По этому же праву я получу ту рабыню, которую хочу. Твое подлое племя ее не достойно так же, как и всего остального. Запомни это раз и навсегда!

Я со смаком отшвырнул посиневшего Лукаса прочь, заставив на миг ощутить себя жалкой, презренной игрушкой.

– Да, ты сильнейший, – неожиданно согласился брат, используя массивный ствол дерева в качестве опоры, чтобы подняться. – Но это пока. Так не будет продолжаться вечно. И я все равно найду способ одолеть тебя.

В сознании мелькнуло сомнение: неужели это он пытается убрать меня? Да нет, не может быть. Наша вражда носит слишком личный и слишком давний характер. Ему принципиально важно победить именно в честном поединке. А попытка забрать рабыню – так, мелкая пакость.

– Лукас, ты желаешь в поединке оспорить мое право на эту рабыню? – я мельком взглянул на предмет нашего спора, который являлся всего лишь поводом для этого самого спора. Девушка сжалась на руках у мощного стражника, даже не пытаясь вырывать. Видно, боится повторения полета.

– Вир, – брат хрипло рассмеялся, ленивой походкой возвращаясь на прежнее место, – если ты еще не заметил, то выглядит она не как твоя личная рабыня, а как служанка, которую может выбрать каждый из высших. Но… нет, я не собираюсь вызывать тебя на поединок из-за какой-то рабыни. Если он когда-нибудь и состоится, то для него будет более серьезный повод. К тому же, как правильно ты заметил, ты все еще являешься сильнейшим, а я далеко не дурак.

– В последнем я позволю себе усомниться, – я злорадно усмехнулся и вновь переключил внимание на девушку. Может, мне показалась, но она, кажется, рада тому, что все разрешилось в мою пользу. – В любом случае, прошу вернуть то, что принадлежит мне.

Стражник дождался кивка от своего хозяина и поставил свою невесомую ношу на ноги. Она сделала несмелый шажок в мою сторону и, бросив настороженный взгляд на Лукаса, быстро пробежала разделявшее нас расстояние и спряталась за моей спиной. Как же он ее напугал, если она с таким рвением принимает мою защиту. Глупая, маленькая девочка. Несмотря на то, что ты сейчас приняла верное решение, тебя ждет наказание. Пусть не физическое, но ты непременно должна быть наказана.

Едва Лукас, сопровождаемый личной стражей, соизволил удалиться с места происшествия, я сделал знак стражникам последовать его примеру. Сам справлюсь. В конце концов, никто не рискнет напасть на меня открыто. Окинув застывшую столбом девушку недобрым взглядом, я решил восполнить дефицит информации и спросил грубым тоном:

– Как тебя зовут?

– Марина… – последний на последнем звуке ее голос резко оборвался, как будто она пожалела, что назвала имя. Кажется, мой бесстрашный зверек все же испугался. Ну, что ж, куй железо пока горячо. Надо запугать ее еще сильнее, пока есть такая возможность.

– Марина, ты, кажется, хотела получить свободу? – последнее слово вызвало забавную реакцию: девушка подобралась и, гордо вскинув голову, сверкнула глазами. А хороша, чертовка! Что-то мистическое есть в этих глазищах, завораживающее. – Так позволь я покажу, что для тебя будет означать свобода в наших краях.

Я произнес это мягким, чарующим голосом, ни на минуту не обманувшим бунтарку, которая всем своим видом выражала настороженность и подозрение.

Не дожидаясь более или менее внятного ответа, я схватил ее за руку и потянул вглубь парка, в недрах которого было уже довольно темно. Она испуганно вцепилась в мои пальцы и изо всех сил старалась приноровиться к моим большим шагам. Да, я знал, что Марина (как приятно, оказывается, иметь возможность называть ее по имени) в темноте видит гораздо хуже, чем я, а потому спотыкается на каждом шагу, но сбавлять темп не собирался. В этот момент я определенно не настроен был изображать доброго дядюшку.

– Постой, – задыхаясь, воспротивилась она. – Куда ты меня тащишь? Лучше сразу прибей.

– Наивная, думаешь, я тебя спасал для того, чтобы убить? Нет уж, живи – и мучайся.

Она ощутимо вздрогнула и стала испуганно оглядываться по сторонам. Что, страшно? Боюсь, девочка, не темноты и этого парка тебе стоит опасаться, а того, что за ним.

Марина

Видимо, полет и падение в объятья огромного вампира в сине-зеленой форме подействовало на меня странным образом, выбив из головы на время все мысли, связанные с побегом, оставив лишь желание спрятаться за надежную мужскую спину наследного принца. Может, тот ошеломляющий по своему воздействию укус приворожил меня к нему? Вот не дай Боги! Еще не хватало привязаться к одному из этих монстров!

А монстр тем временем потащил меня гуда-то в чащу, навстречу таинственным шорохам и звукам. Это птицы! Это всего лишь птицы! Пыталась я убедить разыгравшееся воображение. А этот еще и тащит, не останавливаясь, из-за чего ноги уже болят, а дыхание из груди вырывается судорожными толчками. Озверел совсем! Разве ему не все равно, где меня кусать? Или приправленная страхом кровь вкуснее?

– Постой! – даже мне самой голос показался хриплым и жалким. – Куда ты меня тащишь? Лучше сразу прибей.

“Правильно, Марина, провоцируй его получше. Может, и прибьет из жалости”.

– Наивная, думаешь, я тебя спасал для того, чтобы убить? Нет уж, живи – и мучайся, – нет! Ну, каков наглец! Неужели, и правда, думает, что волен распоряжаться моей непутевой жизнью? Я про себя возмущалась, но не забывала оглядываться по сторонам: мало ли что он задумал! В том, что меня пугать собираются, я даже не сомневалась. Все-таки гораздо приятнее встретить опасность лицом к лицу, а не крадущееся нечто за спиной. Только толку в этом было мало: с каждой минутой вокруг становилось все темнее, и я уже начала подозревать, что меня затащили в настоящий лес. И в этот момент мы вышли на небольшую площадь.

У края покинутой нами чащи стоял деревянный столб с небольшим кристаллом на самом верху, чей голубоватый свет не слишком активно боролся со вступающей в свои права ночью. И вот меня протащили прямо под столбом и, не дав насладиться в полной мере кусочком света, опять ввергли в противную затхлую темень. Надо сказать, что это место, действительно, было очень затхлым оно давило на меня своей заброшенностью и необжитостью. Я видела лишь смутные силуэты перекошенных домов, но чувствовала, как в открытой обуви чавкает что-то очень сильно напоминающее грязь, и очень сильно надеялась, что это, и впрямь, всего лишь она.

– Страшно? – я вздрогнула от этого загробного голоса и только потом поняла, что это всего лишь Вир (хм, всего лишь…), но, не смотря на ужас, рожденный окружающей атмосферой, упрямо помотала головой.

– А зря, – я застыла, поняв, что он видит в темноте. Иначе не заметил бы моего отрицательного жеста.

Вир подтянул меня ближе и, обняв за плечи, шепнул в самое ухо:

– Смотри, – впереди смутно сиял такой же, как и у рощи, голубой кристалл, выхватывающий из темноты фигуры людей. Оборванные и грязные, они жались друг к другу под алчными взглядами таких же грязных вампиров. – Думаешь, со всеми людьми обращаются так, как с избранными? Кормят, поят, чуть не на руках носят… Низшим вампирам тоже хочется человеческой крови и, во избежание бунта, мы закрываем глаза на такие вот негласные торги.

И, действительно, один из вампиров подходил к каждому из собратьев и брал что-то, видно, плату. По-настоящему жутко стало, когда мужчин и женщин начали по одному вытягивать из группы и утягивать в темноту. Что вампиры с ними делали можно было догадаться, тем более, что ночь огласилась красноречивыми звуками, но Вир решил до конца прояснить ситуацию.

– Эти работяги накопили денег и теперь стараются выпить как можно больше крови, хотя нам требуется всего пара глотков, чтобы поддерживать себя в форме, – все это было произнесено пустым, равнодушным голосом, от которого меня затрясло сильнее, чем от увиденного.

Тут, словно иллюстрируя сказанное, один из вампиров, видно, потеряв терпение, схватил в охапку тоненькую девушку и тут же, не сходя с места, с глухим рычанием вцепился в ее запястье. Они упала на колени и, зажав рукой рот, тихонько заскулила.

Я повторила ее жест и для верности укусила себя за руку. Очень захотелось заорать и броситься на помощь этой девушке или просто наброситься с кулаками на Вира, но я банально струсила, представив, как озверевшая толпа кидается на мои крики, почувствовав еще одну жертву.

– Правильно, молчи, – он еще крепче прижал меня к себе, но голос оставался таким же пустым, как и раньше. – Ты для них лакомый кусочек. Им, конечно, запрещено прикасаться к избранным, но не все настолько законопослушны. Кстати, ты заметила, что жертвы не получают удовольствия от укуса? Ведь только высшие вампиры впрыскивают в кровь слабый наркотик, вызывающий наслаждение. Смотри, как ей больно, но она терпит, потому что знает, что это не последний укус за ночь.

Он все говорил, а у меня в голове гудело и шумело все сильнее. Его рука на плече жгла почище каленого железа. Я вздохнула с облегчением, когда вампир оторвался от истерзанного девичьего запястья, как оказалось, рано. Вместо того, чтобы отпустить жертву, он прижал ее к себе и впился ртом в ее губы, а руками стал судорожно шарить по телу. Этот момент Вир выбрал для того, чтобы продолжить комментировать происходящее.

– Забыл сказать, что когда вампир выпьет слишком много крови, особенно после долгого воздержания, у него наступает очень сильное опьянение, которое нередко приводит к потере сознания. Но чаще всего просто начисто сносит крышу.

Тем временем вампир, рыкнув, до конца разорвал и без того драное платье девушки… На этом моя выдержка закончилась.

– Пусти, – я с шипением резко вырвалась из рук чудовища, заставившего меня безмолвно наблюдать, как издеваются над подобными мне, и рванула в противоположную сторону от картины, которая несомненно станет моим ночным кошмаром.

Грязь, смешанная с нечистотами (теперь я знала, что они там есть), гадко чавкала под ногами, облепляя практические обнаженные ступни, но далеко убежать мне не дали, поймав и бесцеремонно закинув на широкое плечо. Он быстро шел, терпеливо снося мои пинки и тычки, и приговаривал что-то типа того, что “от себя не убежишь”. Слышала я плохо из-за усилившегося звона в ушах.

– Стой, – односложно приказала я. – Отпусти меня.

Сказано это было с такой интонацией, что он немедленно послушался. Я тут же сложилась в три погибели и позволила болезненным спазмам вцепиться в меня и опорожнить и без того пустой желудок. После этого Вир подхватил мое содрогающееся тело на руки и понес прочь, словно пушинку, а я, запрокинув голову, безучастно разглядывала загоревшиеся на небе звезды, отвечавшие мне таким же равнодушным взглядом…

Второй раз меня вносили во дворец на руках. Сначала не признавший меня блудный родитель, теперь – злобный вампир, решивший сделать из меня свиноматку.

– Что ж ты с девушкой сделал, ирод проклятый?! – удивление вывело меня из ступора. Первым делом, я поняла, что нахожусь в тепле, а мускулистые руки все еще прижимают меня к мощной груди, которая при каждом вздохе становится шире, чтобы затем свернуться обратно. Далее я заметила маленькую карлицу, которая, как бесстрашная собачонка, бросалась на вампира, шлепая его по коленям сорванным с талии (ну, не знаю я, как еще это место назвать) белым фартуком.

– Что ты себе позволяешь, кухарка? – золотые своды дворца сотряс возмущенный рык моего пленителя.

– Я?! Кухарка?! Я тебе покажу кухарку! Да ты знаешь, как готовит кухарка, чтобы сравнивать меня с ней?! Чтоб ты знал, я повар высшего разряда и в моих руках, – тут она потрясла в воздухе довольно большими для ее роста кулаками, – находятся жизни и здоровье всех, слышишь, наследник, всех, кто обитает во дворце!

Грудная клетка под моей рукой начала странным образом подрагивать, и я с подозрением глянула в каменное лицо Вира. В общем, бесстрастное выражение контрастировало с подергивающимся уголком твердого рта. Ямочка на щеке то появлялась, то исчезала. Ему что, смешно? В ответ на мои мысли вампир тихонько прыснул, и, видно, чтобы окончательно не опозориться, понес меня прочь от разъяренной карлицы.

– А ну, стой! – завопила та не своим голосом. Как ни странно, наследник повиновался и медленно обернулся к мельтешащей рядом помехе.

– Хельга, ты где должна находиться? На кухне. Вот и ступай на кухню, а не то…

– А что ты мне сделаешь? Уволишь? Так увольняй! Только будь добр заплати все, что причитается по контракту, – и, подбоченившись, она нахмурила кустистые брови и собрала довольно широкий и крикливый рот в куриную гузку. – А не можешь уволить, так и не грозись попусту, а то отлуплю, как в детстве и не посмотрю, что ты вымахал эдаким верзилой.

Нет, ну, надо же! А я еще боялась этого вампира! Да эта карлица его в бараний рог скрутит. Сказать, что я была в шоке – значит, не сказать ничего. Я была в диком восторге, подарившим мне прилив сил, вызванных злорадным торжеством.

– Да ты ведь, ирод, девку, поди, голодом весь день морил? И вчера покормить не удосужился. Если б не Хельга, уж давно полдворца окочурились. Чего встал? Ну, нечего на меня глазками сверкать! И не таких видали. А ну, за мной! Пока не покормлю страдалицу, не позволю измываться.

Тут мои брови откровенно поползли на лоб. Значит, когда покормит и издеваться можно будет? Спасибо, конечно, но я тогда уж лучше так, голодом.

– Ишь, чего удумал! – ворчала повариха быстро семеня в сторону кухни по натертому, будто зеркало полу. Ее широкие бедра колыхались в такт шагам, невольно притягивая к себе внимание.

К моему изумлению, Вир, вздохнув, закатил глаза, но пошел за ней следом, больно стискивая меня в объятиях, дабы пресечь слабые попытки отстраниться.

На заполненной волнующими ароматами кухне меня усадили за массивный стол и сунули под нос полную тарелку дымящейся еды. Только вот волнение, появившееся в желудке, сильно отличалось от того, на которое рассчитывали карлица с вампиром. Повариха устроилась напротив, усевшись на высокий стул и, подперев пухлую щеку рукой, строго уставилась на мои ковыряния ложкой.

– Ешь, деточка, мясцо на косточках наращивай, – я тоскливо вздохнула, упорно игнорируя Вира, гипнотизирующего меня пристальным взглядом. У меня было несколько вариантов, чего я хочу на данный момент: забиться в уголок и поплакать, наброситься с кулаками на вампира или выпрыгнуть головой вниз из самого высокого окна. Но Хельгу почему-то обижать не хотелось, поэтому съев ровно две ложки и не почувствовав вкуса еды, я решительно отодвинула от себя тарелку.

– Спасибо, Хельга, я не голодна.

– Ох, ты, Господи! – она с размаху хлопнула себя по довольно пышной груди, отчего та заколыхалась. – До чего девочку довел!

И, к моему восторгу, повариха со смаком треснула Вира по лбу невесть откуда взявшейся поварешкой. Эх, еще раз и у меня, возможно, аппетит появится!

– Ой! Хельга, ты забываешься! – сказано это было не зло, а несколько обижено. Интересные отношения у наследного принца с карлицей.

– Это ты забываешься! Вспомни, кто тебя в детстве втихаря пирожками подкармливал, когда ты отказывался садиться на диету из крови? А кто подкладывал любимого блюда, рискуя нарваться на недовольство твоего отца? А кто тебя прятал в духовке, спасая от наказания за многочисленные шалости? – этих “а кто?”, очевидно, могло быть очень много, но в этот момент дверь распахнулась, и в кухню ворвалась дородная тетка, встретившаяся мне утром.

– Хельга, мне надо…, – но тут она заметила меня и сильно побагровела, взревев трубным гласом. – Таааак! А служанка что тут делает?

В следующий миг она поняла, с кем я сижу, и побагровела еще больше.

– П-п-простите, Ваше Высочество, я не знала, что вы выбрали себе рабыню.

– Да, Глафира, и в следующий раз, прежде чем отправлять кого-нибудь с поручениями, удостоверьтесь, что это можно делать, – это было сказано тихо и мягко, но с каждым словом казалось, что женщина сдувается и уменьшается в росте. – Ты что-то хотела?

– Да… Я вот тут к Хельге…

– Что к Хельге? – возмутилась карлица, демонстративно покачивая в руке поварешку. – Всем постоянно что-то надо от Хельги!

– Ничего, – Глафира выставила вперед ладони в успокаивающем жесте, маленькими шажками отступая к двери, – подожду до завтра. А вы тут отдыхайте…

И тут произошло неизбежное: резко развернувшись, Глафира встретилась с плавно закрывающейся дверью, пометив ее лбом. Она жалобно вскрикнула и замерла на месте, очевидно собирая разлетевшиеся звездочки.

– С тобой все в порядке? – вежливо осведомился Вир.

– Да… все отлично…, – раздалось в ответ невнятное бормотание, и Глафира, окончательно растеряв все свое достоинство, исчезла за дверью, которая еще пару раз качнулась, прежде чем захлопнуться окончательно.

Я опустила голову пониже, едва не ткнувшись носом в стол, и изо всех сил старалась не расхохотаться. Все-таки я в шоке, а рядом восседает враг номер один. Не хочу смеяться! Не хо-чу! Но, закрыв предательски дергающийся рот кулаком, я не выдержала и тихонько захихикала. Потом представила, как это выглядит со стороны, и захихикала громче.

– Что это с ней? – обеспокоенно спросила Хельга, глядя, как я ухохатываюсь уже в полный голос.

– Не переживай, – на удивление спокойно ответил Вир. – Естественная реакция на пережитое.

– Что ж такое она пережила… веселое? – не отставала карлица.

– Да вот…

– Ой, не могу, – впервые подала я голос, вытирая льющиеся из глаз слезы. – Веселое… Да, там было очень смешно. Особенно, когда то чудовище пило кровь у девушки, а потом стало рвать на ней платье. Да, было забавно. Вся эта торговля забавна. И ваши порядки забавны.

– Так, – стукнула по столу кулаком Хельга, впиваясь возмущенным взглядом в Вира, снова прикинувшегося равнодушным. – Не поняла, это что она такое видела? Куда ты девочку водил, ирод? Застращать хотел?

– Всего лишь хотел, чтобы поняла, что на улицах Фальв ей не место, – спокойно пояснил тот, кого я ненавидела всеми фибрами души.

– А другим способом ей это было не объяснить?

– Ей? Нет! – отрезал он, поднимаясь и подавляя нас своим ростом. – Она не способна ничего понять, пока не попадет в переплет. Так что пришлось показать, что ее ждет там, где она ищет свободу.

– Ха, – не сдавалась отчаянная карлица, – единственная нормальная девка попалась, которая не согласна быть для вас пищей или кое-чем похуже, так сразу ломать ее надо? И что ж ты собираешься делать, наследничек? Запрешь ее, чтоб эта дивная красота растаяла в неволе?

Вампир нахмурился, а у меня челюсть отвисла от таких комплементов и такой рьяной защиты. Кажется, я обожаю эту карлицу.

– Поела? – угрюмо бросил мой мучитель.

– Ага, – ответила я ему наглым взглядом. Слабость, кажется, отступила и можно приступать к мщению.

– Пошли. – Вир схватил меня за руку и потянул к выходу.

– Спасибо, – извернувшись, улыбнулась я Хельге.

– Да на здоровье, деточка. Приходи ко мне каждый день. Будешь по хозяйству помогать, на рынок ходить…

– Нет! – кажется, вампир потерял терпение.

– Ну, знаешь! – погрозила карлица кулаком, ловко слезая со стула. – Значит так. Запрешь девочку – будешь иметь дело со мной. Я тебе таких травок в кормежку подмешаю – неделю на горшке прокукуешь.

Данное заявление не вызвало у меня смеха. Напротив. Забытый до того, мочевой пузырь дал о себе знать.

– Точно уволю, – пригрозил Вир.

Карлица хмуро топнула ножкой, но вдруг сменил гнев на милость.

– Вирющечка, – ого! – ну, что тебе стоит охрану к девочке приставить? Пусть мотаются за ней хоть по всему городу. Ну, нельзя ж ее запирать, право. Я ведь твоим приспешникам нажалуюсь, и они решат, что ты свихнулся.

Напоследок злорадно добавила она, кажется, окончательно добив этим вампира. Тот бросил злобное: “Я подумаю”, – и без лишних слов поволок меня прочь. По дороге в комнату естественные потребности так разогнали меня, что я обогнала моего тюремщика, пулей влетела в зеленую спальню и в отчаянии процедила:

– Ну, где этот… горшок?

Усмехнувшись, Вир толкнул маленькую незаметную дверку, за которой оказалось странный белый стул с дыркой посередине.

– Что это? – ошеломленно застыла я на пороге.

– Это унитаз, – услужливо пояснил он. – Гораздо удобнее, чем какой-то горшок. Все отходы скапливаются в специальной яме под дворцом. А смывать надо вот так.

Он дернул за веревочку, и вода из большого бака устремилась по белым стенкам вниз.

– Служанки регулярно заливают воду.

Журчащая вода вызвала совсем уж неприличные ассоциации и, рявкнув: “Выйди”, – я, наконец, смогла исполнить самую сокровенную на данный момент мечту. А потом съехала по стенке на пол и сдавленно засмеялась, зажав рукой рот. Здравствуй, истерика. Вирюшечка… Тьфу! Гад твой Вирюшечка. Монстр в симпатичной оболочке. Правда, после сегодняшнего представления, он уже не казался мне симпатичным, а подавлял своей внушительной комплекцией. Следовало признать, что я его боюсь. И тех, на улице, тоже боюсь. Они опасные и мерзкие. Бежать прямиком к ним в лапы было бы чистым безумием. Значит, нужно затаиться и изучить здешние порядки, как следует.

Но надолго я здесь точно не останусь. Ни на ту напали. Другой вопрос: что делать, если он начнет приставать ко мне с намерением создать еще одну свиноматку? Понятно, что я с ним не справлюсь, но и ребенка не отдам. Сбегу вместе с ним, если надо будет. Я вцепилась зубами в костяшки пальцев и завыла от отчаяния. Почему-то вспомнилась девочка из парка. Бедный, одинокий ребенок. Нет, с моим малышом такого не случится!

В этот момент из комнаты донесся какой-то шум, и любопытство заставило меня высунуть нос из своего убежища.

Вир, как оказалось, сидел за массивным столом, держа в руках перо, а на пороге смущенно переминалась с ноги на ногу Лика.

– Ваше Высочество, по приказу Глафиры, я приготовила комнату для новой рабыни. Могу я проводить ее туда?

Вир медленно вставил перо в чернильницу и обернулся к моей бывшей соседке с презрительным выражением на лице.

– Скажи-ка милая, – какой вкрадчивый и опасный голос! Девушка заметно поежилась, – я давал какие-либо указания по этому поводу?

Лика опустила глаза в пол и с несчастным видом теребила край фартука.

– Нет, Ваше Высочество, но ведь рабыни всегда живут в другом крыле дворца…

– Кто это сказал?

– Ну, так заведено… И Глафира…

– Глафира имеет право указывать мне?

– Н-нет, Ваше Высочество…

– А, может, это ты имеешь право указывать мне? – и смотрит, гад, почти ласково.

– Н-нет, – тоненько пискнула девушка.

– Так что скажи Глафире, что я распорядился насчет ванной, а моя рабыня не ее забота. Можешь быть свободна.

– Нет! – я встала перед вампиром, глядя прямо в гипнотизирующие фиолетовые глаза и нервно сжимая кулаки. – Я хочу отдельную комнату, раз тут так заведено.

– Очаровательно! – Вир насмешливо воззрился на меня, вольготно развалившись в кресле, и даже положил ногу на ногу, отчего прямые брюки серого цвета, в которые он уже успел переодеться, натянулись на мощных бедрах. На ногах у него были странные мягкие туфли, очевидно, домашний вариант. Расстегнутая сверху рубашка и закатанные рукава предавали ему совсем уж мирный вид. Обманчивый вид. – Теперь мне будет указывать моя рабыня.

– Это ты меня считаешь рабыней, Ваше Высочество, – издевательски произнесла я. – Я себя таковой не считаю.

– А кем ты себя считаешь? Служанкой? – его взгляд медленно скользнул по грязным ногам вверх до аккуратного воротничка синего платья.

– Уж лучше служанкой, – я гордо вздернула подбородок.

– А ты знаешь, Марина, что ждет тебя в качестве служанки? – он встал и подошел вплотную ко мне. Мое имя он произнес низким голосом с едва заметно вибрацией, отчего по телу пробежала толпа мурашек. Я не вольно сделала шаг назад, отходя от него подальше. – Любой из знати может питаться тобой, а может выбрать личной рабыней. А все вытекающее из этого вряд ли тебе понравится.

– Знаю, – угрюмо произнесла я. – И с какой целью ты выбрал меня, я тоже знаю. Хочешь сделать из меня сосуд для своего ребенка? – ехидно произнесла я. Вампир поперхнулся и задумчиво уставился мне в глаза, как будто пытаясь прочитать в мыслях, кто дал мне эту информацию.

– А потом ты запрешь меня в том прелестном домике, в котором обитают кукушки, – добила я его.

Вир обернулся, только сейчас заметив Лину, испуганно следившую за нашей перепалкой.

Он только слегка приподнял темную прямую бровь, и девушка выскочила из комнаты.

– Кукушки? – он отошел к столу и стал рассеянно складывать в стопочку разложенные на нем бумаги.

– Ну, кукушки ведь тоже подкидывают своих детей, – признаюсь, я растерялась, так как рассчитывала на иную реакцию. Ну, мог бы возмутиться тем, что я так плохо думаю о нем, или же расхохотаться дьявольским смехом и тут же начать исполнять задуманное. Все лучше, чем это странное равнодушие. Как будто он раздумывает, что мне стоит сказать, а о чем лучше промолчать.

– И что ты думаешь по этому поводу?

– Что? – чего он от меня хочет?

– Что ты думаешь о тех женщинах, которые готовы лечь под хищника, подобного мне, и родить ему ребенка лишь бы вернуться домой?

– Н-ничего… хорошего. Если честно, – внезапно мне захотелось высказать все, что накипело, – я их ненавижу. За то, что могут отказаться от своих детей, чтобы в деревне родить других, которых также не будут любить, а потом также со спокойной совестью отдадут вам. Как животные!

– Совершенно верно, – он снова смотрел на меня, и на миг фиолетовой вспышкой в его взгляде мелькнуло удовлетворение. Чему он радуется? – именно так и задумывалось с самого начала. Люди должны быть покорными, чтобы не приходилось тратить силы на их укрощение. Они должны с радостью отдавать свою кровь и детей. Правда, до конца эта цель еще не достигнута. Люди всего лишь не возражают, но боятся. Я думаю над тем, как избавить вас от страха, оставив лишь желание служить.

– Да, я знаю. Думаешь трудно об этом догадаться? – я криво улыбнулась и вложила в свой взгляд всю ненависть, что расцвела за прошедшие два дня пышным цветом. – Но я ненавижу не только кукушек. Я ненавижу вампиров, которые не могут подарить ни капли тепла ребенку, которого назвали своим. Я ненавижу тебя за то, что ты показал мне этой ночью. За то, что ты заставляешь меня трястись от страха перед неизвестностью и не рассказываешь, что меня ждет дальше.

С каждой фразой я делала шаг по направлению к вампиру, все сильнее распаляя себя.

– Что-то не заметно, чтобы ты тряслась от страха, – насмешливо ответил он, – скорее, от злости.

– Да что ты понимаешь! – я с силой ткнула указательным пальцем в литые мышцы его груди. – У тебя вообще нет никаких чувств! Ты спокойно стоял и смотрел, как издеваются над той девушкой и не только. Я ведь не видела, что там делают в темноте, а ты видел. Может, ты сам так время от времени развлекаешься? Скажи-ка, ты после того, как напьешься крови, тоже сходишь с ума и насилуешь тех, кто попадает тебе под руку?

Он больно сжал мои пальцы и рывком прижал меня, дрожащую от ярости, к своему горячему телу.

– Да что ты, тепличный цветочек, знаешь о насилии? – кажется, я его все-таки вывела из себя и мне это не нравится. – Тебя холили и лелеяли всю жизнь. Чувств тебе не хватало? Радуйся, что хватало еды и одежды!

– А ты что знаешь о насилии? – ну, кто меня за язык тянет? – Тебя бы так, как ту девушку…

Он просто хотел заткнуть мне рот, наверное. Потому что внезапно запустил свою пятерню в мои спутанные лохмы и, сжав затылок, резко прижался к стиснуты губам. Я сердито замычала, стукнула пару раз кулаком по широкому плечу, отбила руку и вцепилась в короткие жесткие волосы. В ответ он слегка сдавил своей лапищей мою челюсть, заставляя приоткрыть рот. Я успела выкрикнуть ему в рот пару ругательств, прежде чем меня окончательно лишили возможности говорить.

Задыхаясь под его напором, я не сразу заметила, как агрессия сменилась нежностью, а затем и чем-то большим, разгоняющим кровь по жилам. Его губы… его волшебные губы ласкали так, будто хотели выпить до дна. Меня впервые в жизни целовали! Впервые в жизни я ощущала такую тесную связь с живым существом. Дрожа от странных эмоций, я закрыла глаза, чтобы мир перестал кружиться и вцепилась руками в отвороты его рубашки. Видимо, дернула слишком сильно, так как пуговицы не выдержали и разлетелись в разные стороны, со звоном отскакивая от стола и пола. Вир глухо заворчал и притиснул меня к теперь уже обнаженной груди. Он так же дернул ворот моего платья, который мешал нам обоим.

Когда его ладонь сжала мою болезненно напрягшуюся грудь, я внезапно вздрогнула и отшатнулась. Потом заметила, что все еще машинально зарываюсь пальцами в жесткие волоски на его груди и спрятала руки за спину.

– Что, решил сразу же приступить к воспроизведению потомства? – слова давались с трудом, так как я задыхалась, как после долгого бега по лесу.

Вместо ответа горячая ладонь скользнула под мою нижнюю рубашку и снова сжала грудь. Я закусила губу, чтобы не застонать. Он пробежался губами по щеке и зашептал в самое ухо, разгоняя томление по всему телу, которое и так плавилось от его прикосновений:

– Давай, ты лучше помолчишь. У тебя это так хорошо получается.

Меня словно шибануло чем-то тяжелым в живот, но почему-то такое сильное впечатление от его слов, напротив, заставило очнуться. Да за кого он меня принимает? Он мой враг, и я не позволю врагу пробуждать во мне подобные чувства! Это только лишний раз докажет, что люди ничем не отличаются от животных.

– Ты, конечно, можешь довершить то, что начал, но добровольно от меня ничего не получишь. Этот поцелуй был исключением.

– Ага, – вампир усмехнулся и игриво провел пальцем по моей щеке, – и дать тебе повод ненавидеть меня еще сильнее. Ну, уж нет. Когда это случится, то все будет по взаимному согласию. И ребенка ты мне подаришь, только если сама захочешь. Да и бросать его тебя никто не заставит.

Я ошеломленно смотрела на странного, ужасно противоречивого вампира, стоявшего передо мной в разорванной рубахе. Злость куда-то испарилась, осталось лишь желание разобраться в произошедшем. Краем сознания я заметила, что мы уже не одни: двое мужчин принесли большую ванну, которую быстро наполняли водой. Неужели он всерьез это сказал?

Да нет, не может быть! Он же зверь, хищник, не знающий жалости. Что там Аларис сказала? Меня никто не может заставить? Вот оно! Это просто обманный ход. Метод кнута и пряника. Сначала наказал с особой жестокостью, потом приласкал и подсластил горькую пилюлю видимостью свободы выбора. Да, а наказание-то удалось на славу. Уж лучше бы избил. Снова перед глазами встала сцена, освещенная голубоватым светом. Меня пробрала дрожь, заставившая обхватить себя руками. Хитрый вампир. Нет уж, я не поддамся! Хотя… почему бы и нет. Я ведь могу играть по его правилам. Так у меня будет гораздо больше свободы, чем если я буду демонстрировать непокорность. Я искоса бросила взгляд на Вира и окончательно решила прикинуться глупенькой дурочкой, безоговорочно поверившей его словам. Тут же кровь словно разгорелась в предчувствии предстоящей игры. Это было похоже на настоящее приключение. Главное, самой не заиграться…