Текст книги "Никогда не прощу (Чужой свободы господин) (СИ)"

Автор книги: Юлия Вьюга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Побег? – внезапно он как будто разозлился. – Тебя только это волнует? А как же убийство, Рина? Ты ведь пошла на убийство, чтобы сбежать. Или эту “маленькую” деталь ты благополучно забыла?

– Ты бредишь!

– Да ну! Мне не приснилось тело моего друга. А уж сколько свидетелей видело его!

– Д-д-друга? – стало страшно. Очень страшно! Ведь я прекрасно помню, кого он считал своим другом. Все это время я не спрашивала его про Гара, не желая вовлекать отца в историю с моим побегом. Хоть он и был мне чужим, но я вспоминала с теплом в сердце нашу последнюю встречу. И его помощь. А теперь… Что ж это значит? Отец мертв?

– Да! Друга! Помнишь Гара, Рина?

– Я не убивала его.

– Да? А свидетели говорят обратное. Они говорят, что ты была последней, кого видели рядом с Гаром в ту ночь.

– Да, я была с ним тогда, – слезы бежали по моему лицу непрерывным потоком, а голос становился все более слабым, но я должна была рассказать все. Неужели все это только из-за того, что Вир считал меня убийцей друга? Бред какой-то. – Он помог мне бежать сначала из Донгона… Тихо. Не перебивай. Совсем сил не осталось… Да, ты и твоя Синтия засунули меня в Донгон, а Гар помог сбежать оттуда, увез на повозке полумертвую. И это он помог мне сбежать из города через старую башню. И в последний раз я видела его именно там, на верху, когда он спускал веревку вместе со мной. Я не могла его убить, понимаешь?

– Не может быть… Не может быть,.. – кажется, Вир и сам готов был упасть в обморок.

– Не веришь? – я горько усмехнулась, чувствуя, что вновь уплываю в небытие. Но напоследок хотелось нанести завершающий удар. На память, так сказать. А вдруг не выживу? – Я не могла убить собственного отца. Гар – мой отец. Именно поэтому… он помог…

– Не может быть,.. – он явно был в шоке. И, как ни странно, это не принесло облегчения. Было плохо. От осознания того, что отца уже давно нет, а я только теперь об этом узнала. И от осознания, что я становлюсь чудовищем. Смогу ли я когда-нибудь вновь увидеть свою девочку?

И уже покачиваясь на мягких волнах, я услышала:

– Рина, я не отправлял тебя в Донгон, слышишь? Я люблю тебя, Рина… Всегда любил…

Вир

Шаг. Дверь. Еще шаг. Темный корридор. Зрение само привычно перестраивается на ночное, но по большому счету мне плевать, видно что-то или нет. Стена качается навстречу, из раза в раз пытаясь встретиться с моей головой. Бей меня, бей! Думаешь, я сам не знаю, что залужил?

Шаг. Еще одна дверь. Войти, дойти до кресла, рухнуть в него тяжелым, бесполезным грузом.

– Эй, братишка, ты чего? – раздалось хриплое со стороны кровати. Лукас отдыхал, так как скоро его очередь следить за Риной.

– Что с тобой? – перед моим носом появился бокал с вином. Великолепное вино было залпом опрокинуто в ненасытную глотку, и только после этого я заговорил.

– Это не она.

– Что не она?

– Она не убивала Гара.

– Какого?.. Аааа. К демонам, Вир! Я всегда говорил, что ты чересчур трепетно относишься к людям. Да какая к бесам разница? Ну, убивала или не убивала? Что с того? Я едва вспомнил, кто такой Гар, а ты носишься со своими воспоминаниями, как курица с яйцом.

– Заткнись, – я устало потер глаза. – Надо выяснить, что там на самом деле произошло. Заново допросить свидетелей.

– Ты что, шутишь?! Сколько лет прошло? Восемь-девять?

– Больше десяти.

– Ты смеешься? Я там был, когда ты допрашивал свидетелей. Но, хоть убей, никого не помню в лицо.

– Дааа… А ведь это произошло возле твоего дома. Лууукас, у тебя тогда было шумно. Неужели никто ничего не видел?

– Ты точно ненормальный! Я даже не помню, кто тогда был у меня в гостях! И вообще был не очень трезв. А Гар… Даже представить себе не могу, какого демона он там делал! Единственное объяснение – это что вел ко мне Рину.

– Неет. Ее там не было. В это самое время она улепетывала в неизвестном мне направлении. Гар помог ей сбежать!

– Ух, ну, надо же! – брат определенно удивился. – Так он предал тебя! И ты еще так по нему убивался!

– Он ее отец Лукас. Гар был ее отцом! Он помог ей выбраться из Донгона, а потом сбежать. И я очень хотел бы знать, как Рина попала в Донгон. Даже представить себе не могу, что с ней там делали!

Лукас сочувственно поморщился и задумался на какое-то время.

– Знаешь, а это мысль! В то время во дворце своевольничала Синтия. Эта ревнивая сука вполне могла что-то такое вытворить.

Я невольно вздрогнул, вспомнив карамельную красоту бывшей невесты. Она могла. Пожалуй, один я знал, на что она способна, до сих пор ночами снятся глаза умирающего отца. Тотчас в голове начала складываться более или менее целостная картинка. Вот из-за ревности Синтия отправляет Рину в Донгон. Потом я отправляю Гара на помощь Рине, он вытаскивает ее из тюрьмы и помогает сбежать. А Синтия… рыщет по городу в поисках беглянки. Не сама, конечно. У нее хватало подчиненный для такой работы. Но почему Гара убили именно рядом с домом Лукаса? Может, он шел к брату, чтобы что-то сообщить? Странно, конечно. Но к кому еще было обращаться, когда меня не было по близости? Нет, причастность Лукаса я сразу же отмел. Если бы убил он или кто-то из его псов, Гара бы не нашли там. Скорее всего, его не нашли бы вовсе.

Тут же вспомнилось, что я не придумал достаточной причины для казни Синтии и ее матери. Обе леди были по сей день в ссылке. Перед глазами встала багровая пелена. Впервые мне так сильно хотелось задушить женщину!

– Я убью ее! – невольно озвучил свои убийственные мысли.

Лукас лишь насмешливо улыбнулся:

– Нашел, о чем думать в такой момент. Твоя прэлесть сейчас чуть ли не на смертном одре, на который ты загнал ее сам, между прочим, а ты строишь планы мести той, чья жизнь и так не сахар.

Я застонал и схватился за голову. Спать хотелось безумно! А еще хотелось свежей крови и… чтобы Рина очнулась поскорей.

– Она меня не простит.

– Возможно. А возможно, и не вспомнит ни о чем, когда очнется.

– Дай-то Боги!

– Как она сейчас?

– Спит. Если это можно назвать сном. Сейчас проходит вторая стадия изменений. Судя по всему, первая прошла успешно.

– Надеюсь, после того, что стало известно, ты не собираешься все прекращать? Надо довести обращение до конца.

– Нет, конечно! Обратного пути нет. Но демоны бездны! Если бы я только знал… Я бы сделал все по-другому. Я бы подготовил ее, уговорил, да что угодно! Обращение произошло бы только с ее согласия.

– Ха-ха! Дурак ты все же! Нельзя так много позволять людям. Даже более того! Нельзя позволять никому! В этом мире сильные решают все. Любишь ее? Так утри сопли и добивайся своей цели. У твоей дочери должна быть достойная мать. И Рина должна целовать тебе ноги за то, что ты не выбрал другую, а позволил ей измениться. Вот так-то! Ладно, ешь, – мне вручили большой сосуд с кровью, – спи, а я пойду посторожу твою благоверную.

Лукас оскалился:

– Все же ооочень интересно, что из нее получится. Давай спи, ни о чем не беспокойся, а я заодно почитаю.

– Ладно, только, если что, сразу буди!

Проглотив изрядно остывшую, но еще довольно вкусную жидкость, разлившуюся по внутренностям блаженным огнем, я упал на подушки, мгновенно провалившись в сон, в котором царствовала улыбающаяся и любящая Рина.

В тот момент я не обратил внимани, какое чтиво берет с собой братец, и он со спокойной душой довольно долго изучал семейную реликвию Старбоков.

*********************************

Он никогда не мог похвастаться жаждой к знаниям. Скорее, даже гордился ее отсутствием. Ведь это так отличало его от брата! Однако тонкая вязь древнего языка была Лукасу знакома. Правда, не так хорошо, как Виру, но учитель постарался на славу и буквально вдолбил минимум необходимых знаний одному из наследных принцев.

Но, пожалуй, никогда еще не изучал он витиеватые буквы с таким вниманием. Скользил взглядом вновь и вновь, вчитывался, выуживал из памяти подзабытые факты и пытался сложить воедино.

И чем больше Лукас вчитывался в так необходимую страничку, тем больше понимал, что Вир откуда-то знает гораздо больше, чем написано в фолианте. Более того! Страничка выглядела несколько более потрепанной временем, чем другие и была просто вложена в книгу. То ли вырвали ее уже очень давно, то ли она никогда не была частью книги.

– Дело дрянь, – задумчиво промолвил синеглазый вампир и, отложив книгу, устроился поудобней на своем временном ложе, которым ему служила легкая оттоманка. До того, как Вир проснется, пройдет еще много времени (уж он об этом позаботился, подмешав нужные ингредиенты в стакан с кровью) и можно было позволить себе заняться более приятными вещами, чем влезание в дебри мертвого языка. Так что Лукас занял себя разглядыванием блондинки, смирно лежащей на кровати.

Хрупкая, невыносимо хрупкая. Как же легко сломать такую игрушку! Вампирши, несомненно, более красивые, более высокие и сильные. Они гибкие и выносливые, им цены нет в постели. Очаровательные создания, хищницы, рожденные покорять, соблазнять и… убивать! Не секрет, что именно высокородные леди являются самыми опасными созданиями.

Впрочем, спутница вампира должна быть ему под стать, верно? Однако в последнее время его почему-то больше впечатлял изысканный очень светлый локон, змеившийся по подушки находящейся без сознания женщины, чем яркое оперение вампирских леди. Его воображение все больше поражало именно это сочетание: смуглая кожа, густые крылья темных ресниц, темные брови вразлет и очень светлые волосы, которые существенно отрасли в последнее время.

Должно быть Рина будет весьма необычной вампиршей. Интересно, изменится ли она внешне? Повлияет ли превращение на ее силу, скорость, регенерацию? Вир дурак! Должно быть, его волнует только как изменятся чувства и эмоции рабыни. Зацикленный дурак! Он слишком ушел с головой в проблемы своего трепещущего сердца (ах, как трогательно! Может слезу пустить?) и не видит дальше своего носа.

Не видит, как королевство ускользает у него из рук и даже не подозревает, какую роль в этом сыграл брат. Считает, что достаточно просто передать трон Лукасу – и можно вить уютное гнездышко с любимой женщиной и ребенком. А если, скажем, брату уже мало только власти, которую Вир то преподносит милостивой рукой, то отбирает, больно избивая наотмашь словами? А что если у Вира есть игрушка, которой не прочь завладеть брат?

Лукас ухмыльнулся и вальяжной походкой прошелся по темной комнате, прекрасно видя все до мельчайших деталей. Присев на королевских размеров кровать, он легко провел рукой по щеке спящей красавицы. Ресницы, веерами лежащие на смуглой коже, даже не дрогнули, дыхание осталось ровным и поверхностным. Не удержавшись, он принялся рисовать узоры на шее и ключицах, выглядывающих из распахнутого ворота ночного одеяния. Кожа на удивление оказалась не гладкой, а будто бархатистой. Ощущения невероятные! Захотелось расстегнуть многочисленные пуговки, чтобы проверить, а впечатлит ли так же скрытое от глаз тело. Но в этот момент дыхание Рины стало сбиваться, приобретая рваный ритм. На лбу и над верхней губой появилась испарина. И, кажется, щеки порозовели. Лукас в нерешительности встал: следовало ли попытаться вывести Вира из крепкого сна? А вдруг что-то пошло не так? Вдруг Рина не очнется?

Липкий страх, пронесшийся вдоль позвоночника, послужил лишним подтверждением тому, что чувство к дерзкой рабыне оказалось весьма заразным. И даже страшно представить, что несколько лет назад Лукас желал этой девушке смерти. И даже предпринимал в данном направлении конкретные шаги…

*******************************************

– Вир. Вир. Вставай. С ней что-то не так. Она вся горит. Хотя бы скажи: это нормально? Да просыпайся ты! Вот так. Открой глазки. Ага, поднимайся. Да что ж ты… В Бездну! Сейчас я тебе помогу. Только не двигайся,.. – медленное выплывание из черных глубин мутного сна было бесцеремонно прервано потоком ледяной воды, выплеснутой на голову. И я прекрасно знал того смертника, что так эффективно привел меня в чувство.

– Не рычи, – насмешливо произнес братец, как ни в чем не бывало, подавая мне полотенце, и я понял, что, действительно, рычу. Еще только залаять не хватало!

– Что ты там про Рину говорил? – спросил угрюмо, встряхивая головой, чтобы отогнать остатки сна, а заодно и брызнуть холодными каплями в нагло ухмыляющуюся вампирскую рожу. И кто придумал братьев? Задушить бы того засранца!

– Давай так. Сейчас ты поднимешь свою королевскую задницу и посмотришь сам. Если, конечно, тебе дорога мать твоего ребенка.

Я снова рыкнул (теперь уже по причине долгих разглагольствований Лукаса и мгновенно метнулся в соседнюю комнату).

“Только не нервничай! – весьма кстати вмешался личный советник в моей голове. – Все идет просто отлично. Третья вторая стадия пройдена – начинается третья. Только не вздумай прикладывать к ее лбу какие-нибудь компрессы или делать обтирания! Просто оставьте ее в покое… на сутки. Не более”.

– Хорошо. Так и сделаем, – машинально ответил я и только потом понял, что Лукас-то ничего не слышал. Оглянулся на брата – тот глядел на меня весьма и весьма подозрительно. Пришлось растянуть губы в дружелюбном оскале и пояснить:

– Все хорошо. Так и должно быть. Просто наблюдаем за ней и ничего не делаем.

– Ну, ладно, – нерешительно ответил Лукас и настороженно подошел к кровати. А ничего не делать-то как раз было трудно: Рина металась в горячке вся покрытая испариной. Простыни были откинуты далеко в сторону, а тонкие руки лихорадочно пытались избавиться и от длинной ночной рубашки.

Я, было, протянул к моему сокровищу руку, но был остановлен: “Ей будет больно от прикосновений. Одежда тоже мешает”.

Сердце заныло: на какие еще мучения я обрек Рину? Хотелось срочно сделать что-то, что облегчит ее состояние.

– Выйди, – нервно сказал Лукасу, и когда тот что-то бурча скрылся за дверью, потянулся за ножом, чтобы осторожно срезать с Рины одежду. Через мгновение ей явно стало легче, и она умиротворенно улыбнулась. Может, не все так страшно?

Нет, все просто ужасно! Это я понял через сутки беспрерывного бдения, когда любовь всей моей жизни открыла свои черные глазки и… не узнала меня.

Рина

Серая, практически прозрачная пушинка летала прямо перед моим носом. Воздух едва ощутимо поднимал ее и снова опускал, поднимал и опускал. Пушинка немного подумала, потанцевала, невесомо скользя между невидимыми нитями и упала на кончик носа, не удержавшись, я вдохнула ее и тут же громко, с удовольствием чихнула. Потом еще и еще…

– Будь здорова, – ласково произнес кто-то сверху. Я подняла взгляд и восхищенно улыбнулась. Должно быть, это бог! Нет, даже бог не может быть таким красивым, совершенным.

– Я здорова, – ответила, все также улыбаясь, и прикоснулась кончиками пальцев к гладкой коже моего божества, но тут же отдернула руку. Что я делаю? Трогать его кощунство!

– Кто ты? – спросила шепотом, не надеясь, что мне ответят. Так и есть: божество нахмурилось. Мне нельзя было этого спрашивать? Тогда я вообще больше слова не скажу.

Идеально ровные брови все еще были нахмурены, когда он произнес:

– Ты не помнишь?

Что я должна помнить? Вслух, разумеется, этого не произнесла. А вдруг опять нельзя? Прислушалась к тому, что творится в голове… нет не помню. Такая прекрасная, звенящая пустота! Да и вообще все вокруг так прекрасно! Окинула восхищенным взглядом комнату и даже зажмурилась от удовольствия: все такое яркое и… живое. И я живая. И такая вся… свободная. Но что-то во всем этом раздражает. А, знаю! Я лежу, когда хочется безостановочно двигаться.

Порывы свои сдерживать не хотелось, так что я стремительно села, попутно стряхивая с себя какие-то тряпки. Без них было легко и хорошо, только вот взгляд то и дело возвращался к Нему. Ну, не возможно было не смотреть на это прекрасное лицо. И я смотрела… до тех пор, пока не зацепилась взглядом за собственное тело. Какое совершенство! Я даже дыхание затаила.

Вот чего не хватало моему божеству, настороженно взирающему на мои действия, – наготы! А я была совершенно, восхитительно обнажена, что позволяло спокойно рассмотреть все линии и изгибы, плавные и такие правильные. Теперь уже я не могла оторвать взгляд от стройных точеных ног, больше всего меня привели в восторг тонкие щиколотки и маленькие, аккуратные ступни.

Мой личный бог только хмыкнул, глядя на то, как я верчусь на кровати, стараясь рассмотреть себя со всех сторон и вдруг куда-то вышел, чего, впрочем, я не особенно заметила, занявшись поглаживанием упругой и бархатистой кожи. Но тут мужчина вернулся, неся в руках… зеркало! Издав победный клич, я дернулась к нему и мгновенно оказалась рядом, ощутив лишь легкое движение воздуха.

Зеркало любовно отразило нечто мерцающее и чрезвычайно подвижное. Стройное и какое-то аккуратное тело послушно вертелось, повинуясь моим желаниям, давая возможность рассмотреть его со всех сторон.

Став к своему отражению спиной, я обернулась и принялась с наслаждением разглядывать крутой изгиб спины, наполовину прикрытый светлым покрывалом волос, упругие ягодицы с милыми ямочками, потом тряхнула головой, понаблюдав, как красиво опадает золотистое великолепие, встретилась взглядом с собственными сверкающими глазами и… увидела Его позади себя. Он смотрел как-то напряженно, тягуче охватывая меня всю, потом судорожно втянул воздух сквозь стиснутые зубы, и… меня словно облило жаром. Особенно досталось низу живота, к которому я машинально приложила маленькую ладошку.

Он застонал и, придвинувшись в плотную, положил свою огромную горячую руку прямо на мою, прямо туда, к животу, от чего жар стал просто нестерпимым.

– Умоляю, скажи, что ты что-нибудь помнишь, – не сказал – простонал, вжимая мое обнаженное тело в свои твердые мускулы.

Я задумалась. Если скажу, что ничего не помню, он разозлится? А может все-таки… Показалось, что что-то такое проскользнула на краешке сознания. Вроде бы прежде это прекрасное обнаженное тело не было таким идеальным. Возможно, его даже украшали многочисленные шрамы. А сейчас… Может, я тоже стала божеством?

Не удержалась и задала этот вопрос, Он усмехнулся:

– Божеством… Можно сказать и так. Значит, не помнишь. Ну, что ж, возможно, так лучше.

Он вдруг резко отпустил меня и отошел на шаг, не разрывая зрительного контакта.

– Есть хочешь? – хочу ли я? Живот громко забурчал.

– Хочешь, – усмехнулось божество и снова вышло, тут же вернувшись с большим подносом.

Как ни странно, еда не вызывала никакого желания ее попробовать. Все же решившись, я поняла, что вкус ее также не способствует пробуждению аппетита. А вот это интересно. Посреди подноса стоял высокий бокал с темной жидкостью. Я только принюхалась, потом сознание помутилось, а когда вернулось, оказалось, что на подносе стоит пустой бокал, а я с удовольствием облизываюсь.

– Ещщще, – сказала хрипло, от наслаждения прикрыв глаза.

– Хватит, – жестко отрезало это жестокое божество и подвинуло мне тарелку с чем-то мясным. – Теперь попробуй это.

Взглянула на него укоризненно, скривилась, но откусила маленький кусочек. Надо же! После волшебного напитка еда внезапно обрела вкус. Надо ли говорить, что все яства исчезли с подноса почти мгновенно?

– Солнышко, да ты просто молодчина! – восхитился Он, аккуратно вытирая салфеткой мой рот, от чего я едва не замурчала и, кажется, даже потерлась об него.

– Не стоит, – мягко произнес Он и убрал мою руку, что шаловливо блуждала свозь одежду по его телу. – Нам надо подождать Рина.

При этом имени я замерла, чувствуя что-то родное и знакомое, но нет. Так ничего и не мелькнуло в пустоте памяти.

– Спать хочешь? – пытливо заглянули мне в глаза.

Хочу ли я спать? О, нет! Мне хочется чего угодно, только не спать. Хочется петь и танцевать, и вообще безостановочно двигаться. Я поддалась этому, такому естественному желанию, время от времени подходя к зеркалу, чтобы заново познакомиться со своим отражением. И как меня можно не любить?

Лукаво глянула на моего бога:

– Любишь меня?

– Очччень, – что-то божество выглядит несколько… нездоровым. Но мне не до него – я занята собой и восхитительным чувством свободы. Я себя тоже очень люблю.

*************************************

Время идет, и я с удивлением понимаю, что Вир (так, оказывается, зовут мое божество) может так сильно уставать, что засыпает сидя. В такие моменты я подкрадываюсь к окну и пытаюсь заглянуть за плотную штору. Она сильно натянута и приколочена к стене, однако для меня это не проблема. Надо только слегка оттянуть ткать и сквозь щелочку становится видно яркий, насыщенный свет. Жаль, что Вир сразу же просыпается и отгоняет меня от окна. Он грозится, что если это не прекратиться, то мне придется жить в подвале. Но я согласна на подвал, если получится рассмотреть, что там снаружи. Правда, он быстро наловчился отвлекать меня отражением в зеркале, которым я не уставала любоваться. Да я вообще не уставала! А после того замечательного напитка, силы удваивались, а кожа, казалось, начинала сиять сильнее. И я любовалась собой дальше, изредка замечая, что Вир почему-то все тяжелей дышит. Может, у него какая-то смертельная болезнь?

Потом я поняла, что у моего божества аллергия, причем на меня: стоит к нему прикоснуться – и он выглядит совсем больным. Жаль, ведь мне так нравится до него дотрагиваться.

*****************************

В конце концов, и я начала уставать. Просто в какой-то момент захотелось спать и вообще стало как-то непривычно неуютно и холодно. Я даже позволила Виру надеть на себя длинную рубашку и зарылась до самого носа под одеяла, чувствуя, а тело сотрясает противная дрожь.

– Все хорошо, – шептал ласковый голос, а очень родная рука нежно перебирала мои волосы. – Скоро все закончится.

Но все только начиналось. В момент, когда сознание начало проваливаться в сон, дверь открылась и вошел еще один прекрасный, как бог незнакомец.

– Вир! – он почти кричал от волнения и совсем не обращал на меня внимания. – Снова горят земли на юге!

– Что?! Не может быть!

– От чего же? С чего ты взял, что тот маг был один? Они просто затаились.

– Тебе придется поехать и разобраться с этим.

– Нет. Народ требует своего короля. Они думают, что тебя уже нет в живых.

– Бездна! Как не вовремя!

– Все будет в порядке. Я присмотрю за ней.

– Ты не понимаешь. Сейчас самый сложный период. Решающий.

– Так объясни мне, – рыкнул незнакомец. – Если я буду владеть информацией, я справлюсь.

Некоторое время вокруг царило молчание, прерываемое лишь стуком моих зубов.

– Хорошо, – наконец решился мой Вир. – Где-то через сутки начнется кризис. Она будет вести себя беспокойно, но главное – не пускать ее на солнце! Это самое главное, понимаешь!

– Я что, дурак по-твоему? Понял, конечно.

– Если все пройдет нормально, превращение закончится. И… если я задержусь… В общем не усердствуй с кровью. Старайся давать ей больше обычной пищи, не надо провоцировать кровожадность – она нам не к чему. Понял?

– Понял. Езжай уже.

Меня легко поцеловали в лоб, а потом хлопнула дверь. Я кажется, в конце концов, уснула, потому что мне послышалось, будто синеглазое божество тихонько сказало: “А теперь мы поиграем”.

*********************************

Вокруг словно клубился туман. Мне просто хотелось спать, но кто-то все время мешал: он дергал мои руки или ноги, поднимал, опускал, уговаривал привстать или приподнять голову. Голова же, словно на шарнирах не хотела держаться на шее и постоянно падала на подушку, глаза вообще не желали открываться – стоило их приоткрыть, как тяжелые веки смыкались еще крепче. Более всего раздражало неясное бормотание. Невидимый “доброжелатель” все никак не хотел затыкаться. В результате я едва не рыкнула заветное “заткнись!”, но получился лишь невнятный шепот.

– Ну-ка, милая, вставай! – никак не мог угомониться мой мучитель. – На том свете отоспимся. Давай – давай, – меня аккуратно хлопнули по щекам. От возмущения даже глаза приоткрылись, – ах, какие глазки! Потом позыркаешь всласть. Ножками, ножками давай. Вот таааак. Раз-два, раз-два. Сама, сама. Отсюда ты должна выйти сама, чтобы слуги ничего не заподозрили.

Вот так, потихоньку, норовя ежеминутно обмякнуть в сильных руках незнакомца, я шла по каким-то коридорам, сопровождающим каждый шаг гулким эхом, потом спускалась по длиннющей спиралевидной лестнице, от которой закружилась голова и долго шла к выходу. Не знаю, в какой именно момент появилась паника, но только с меня в один момент слетела вся апатия, сердце заколотилось, как бешеное, срочно захотелось развернуться.

– Ну, что ты, – жарко зашептали на ухо, крепко сжимая локоть. – Тихо. Все будет хорошо. Нам нужно уйти из этого места, здесь очень опасно. Слышишь? Здесь ооочень опасно.

Но мне все казалось, будто из груди вырывают сердце, будто в этих мрачных стенах остается кто-то родной и очень близкий. Еще чуть-чуть – и я бы просто рухнула на пол и завыла бы в голос.

– Тшшш, – зашипели зловеще надо мной и внезапно подхватили на руки. Все вокруг резко поменялось местами, и я потерялась в пространстве. Пока пыталась сориентироваться, мы вышли на воздух, а потом вновь куда-то вошли.

– Вот так, – меня бережно опустили на мягкое сидение. – Теперь можешь спать. Нехорошо, конечно, вышло. Та глазастая ведьма, кажется, что-то заподозрила. Вот надо было тебе забеспокоиться в самый неподходящий момент! Ну, ничего. Скоро мы будем далеко. Спи.

Мир почему-то вновь закачался, сильно и размеренно, и помимо воли я провалилась в родную уже черноту.

В следующий раз глаза открылись от того, что в лицо очень ярко светило солнце. Кожу нещадно жгло – и хотелось закопаться куда-нибудь очень глубоко. И однако солнце почему-то манило к себе.

– Проснулась, – я поняла, меня нес на руках синеглазый бог с длинными красными волосами. Он улыбался искренней радостной улыбкой и шагал плавно, будто плыл по воздуху. – А мы уже дома.

Синеглазый крякнул, прыгнул куда-то вниз – и мы очутились в темноте. Точнее, что такое темнота я поняла, когда он легко закрыл проход тяжелой крышкой-дверью.

– Ну, как тебе? – он что-то сделал – и в нескольких углах зажглись голубоватые кристаллы. Видимо, я начинала приходить в себя, так как, оглядевшись, поняла, что нахожусь под землей. Печально. Не просто печально – ужасно! Обитые деревянными панелями стены давили, не спасало даже голубое мерцание кристаллов. Но больше всего давило именно осознание того, что я под землей.

Нет, не сказала бы, что мне все это совсем уж незнакомо. Напротив, присутствовало ощущение, что когда-то я уже была под землей. Но оно было очень смутным, особенно по сравнению с действительностью, что угрожающе нависла над головой тяжелым пластом породы.

Голову мгновенно словно обнесло и закружило, еще чуть-чуть и я начну бросаться на стены, царапая их ногтями.

Выход… Где-то был выход. Наверху? Внизу? Здесь? Там? Боги, за что мне это? Стена. Снова стена. Твердое дерево уже оставило длинные занозы под ногтями, а я все словно в беспамятстве кидаюсь на неподдающиеся стены. Перед глазами пляшут черные точки, ничего не видно не слышно, кроме громкого ломкого звука. А, это же мои всхлипы. Теперь я слышу только свои вопли и продолжаю раненной птицей метаться в поисках выхода. Воздуха не хватает. И света, света не хватает! Я задыхаюсь! Выпустите меня отсюда! Я сделаю все! Все!

– Прекрати! Прекрати! – в ушах звенит, но до меня доходит, что уже долгое время кто-то выкрикивает одно-единственное слово. Что прекратить? Невольно заинтересовываюсь и прислушиваюсь.

Сильные руки подбирают меня с пола и стискивают в железных объятиях. Я дергаюсь, но лишь постанываю от боли – не вырваться.

– Тшшш, что же ты такая нервная, – вкрадчиво шепчут на ухо, шевеля растрепавшиеся волосы теплым дыханием – и я понимаю, что это тот синеглазый, который привез меня сюда, который засунул под землю и не хочет выпускать. Снова дергаюсь и вою.

– Тшшш, Марина. Ты ведь помнишь, что тебя зовут Марина? – резко затихаю и думаю, пытаюсь занырнуть в мутные глубины памяти. Марина… Да, кажется, это мое имя. Только звучит оно как-то… чуждо, непривычно. Как будто им давно не пользовались. Очень давно.

– Так вот, Марина, хочешь я расскажу тебе сказку? – Снова дергаюсь, горло забивает спазмом, но я резко мотаю головой. Не хочу никаких сказок! Мне плохо, тошно и хочется… поближе к солнцу!

– Хооочешь. Только пока еще об этом не знаешь. Ну, слушай, – синеглазый удобно устроился в глубоком кресле, усадив меня на колени, игнорируя чувство неловкости, которое вызывали его руки, сомкнувшиеся чуть пониже спины.

– С чего же начать? Хм, ты помнишь, кто такие вампиры?

– Нет, – хриплый, чуть слышный выдох, похоже, его обрадовал.

– Ооо, тогда я тебе напомню, – он медленно погладил мое бедро через ткань платья. Захотелось сжаться в маленький комочек и исчезнуть отсюда. – Вампиры – это сильный, очень сильный народ, обладающий множеством отличных качеств и одной маленькой слабостью – излишней тягой к употреблению в пищу крови. Уяснила? Хорошо, тогда ты должна понять, что пить кровь вовсе не противно, а очень даже приятно и удобно. Ведь кровь дает нам, то есть вампирам, необходимую силу.

Так вот. Вампиры испокон веков делятся на низших и высших. Ну, да это уже другая история. Ты вообще меня слушаешь? Не закатывай глазки. У тебя такие глазки… Да, сейчас начнется самое интересное. Тем более, что вокруг да около я долго ходить не умею. Много веков назад, один из правителей вампиров влюбился в человеческую девушку. Хм, ты не знаешь, кто такие люди? Люди – это наши рабы. Вот странно, вроде бы большинство слов и понятий тебе знакомо, ты понимаешь, о чем я говорю, а о реалиях нашей жизни будто впервые слышишь. Ну, так вот.

О чем это я? Ах, да. Девушка была его рабыней. Любимой рабыней. Впрочем, она тоже королю симпатизировала (по крайней мере, так честно врет легенда. Ведь должна быть хоть одна история с искренней и красивой любовью?). Но только ее все чаще снедала печаль. Она спрашивала, долго ли они смогут быть счастливы? Что случится, когда она постареет? Ведь людям богами выделено так мало времени. Зато они очень вкусные. Но это не так важно. Девушка плакала день и ночь. А, надо сказать, вампир был одним из последних магов. Очень сильным магом. И вот решил он провести рискованный эксперимент.

Он взял одну из человеческих девушек, перелил ей вампирской крови – и она стала… вампиром! Конечно, история умалчивает, сколько девушек до нее стали жертвами эксперимента, да разве это важно?

Возлюбленная короля была согласна на все и тоже решила стать вампиром. Перед этим она родила королю ребенка (ведь вампиры не могут иметь детей) и влюбленные приступили к воплощению своей рискованной задумки.

Речь синеглазого вампира лилась плавно, вкрадчиво, пробираясь прямиком в мое сердце. Отчего-то она нашла у меня горячий отклик. Забылись и слишком откровенные объятия, и нехватка воздуха, и сумрачный свет подземного жилища – я вся превратилась в слух и взволнованно внимала истории.