Текст книги "Мыльная опера для олигарха"

Автор книги: Юлия Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

2. Лето – пора отпусков

Полковник Барсуков возвращался из Главка в тяжелом расположении духа. По дороге в родное Управление он дважды извлекал из внутреннего кармана мундира упаковку с валидолом. Лейтенант Митя Кавалеров – личный шофер Барсукова – несколько раз в беспокойстве посматривал на шефа, а затем, решившись, предложил заехать в ведомственную больницу. Николай Трофимович с сердитым видом отрицательно покачал головой, но про себя отметил, что предложение Мити, возможно, не так уж и нелепо – сердце ныло все сильнее и сильнее. Добравшись до своего кабинета, он тяжело опустился в кресло и признался себе, что возраст все-таки неприятная штука. Раньше он об этом как-то не задумывался. Он посидел еще немного, а затем по внутреннему телефону вызвонил своего подчиненного Андрея Мелешко. Майор, к счастью, оказался на месте, что было несколько странно для этого времени суток и погоды «за бортом». Барсуков почему-то предполагал, что начальник отдела уголовного розыска должен сейчас находиться где-нибудь на «оперативном мероприятии» возле воды в обществе каких-нибудь красоток. Хорошо, что ошибся.

– Хорошо, что я ошибся, – проговорил он вслух, когда Мелешко вошел в кабинет полковника.

– В чем, Николай Трофимович? – широко улыбнулся Андрей.

– В том, что в данный момент ты загораешь в приятном обществе своих оперативных агентов на травке, – ответил Барсуков.

– Вы почти не ошиблись, – засмеялся Мелешко, пораженный провидческим даром начальства. – Только что вернулся с травки, распрощавшись с приятным обществом.

– Хорошо, что вернулся, – вздохнул Барсуков. – Хочу тебе сообщить, чтоб потом не свалилось на тебя это известие как снег на голову.

– От снега я бы сейчас не отказался, – сказал Андрей. – А что случилось? Прокурора сняли? Или наш министр на повышение пошел?

– Это куда? – удивленно спросил Барсуков. – Нет, пока все на местах. А я ухожу в отпуск. Будет вместо меня в этом кабинете сидеть мой зам.

– Ой, – Мелешко театрально взмахнул руками. – Он же у нас больше по хозяйственной части. Будем на каждое оперативное мероприятие смету составлять. Глядите, вызовут на службу в разгар купального сезона. У вас же никогда отпуска не было.

– Вот именно, – кивнул Барсуков. – Непорядок. На это мне и в главке сегодня указали.

– Оп-па… – пробормотал Андрей. – Я присяду? А то ноги что-то задрожали… от неожиданности.

– Конечно, извини, что сразу не предложил. Что-то я сегодня плохо соображаю.

– Я тоже… – признался майор. – У нас же самая пахота. Как всегда.

– Ну, в конце концов, имею я право… осуществить свое право, – проворчал полковник.

– Да, конечно, – подтвердил Андрей. – Интересно, а я имею это право? Я тоже третий год без отпуска. У меня зам потолковее вашего будет. Отдел не пострадает.

– Отставить, – сказал Барсуков. – Хочешь управление под монастырь подвести?

– Управление – это неодушевленный объект, – возразил Мелешко. – А до неодушевленных объектов мне нет никакого дела. Они объяснили свою… добрую волю?

– Намекнули, конечно, – после паузы проговорил полковник. – А что тут, собственно, объяснять? На родную дочь дело завели. Могу я после этого исполнять свои обязанности?

Мелешко нахмурился.

– И что вы собираетесь делать? – спросил он недовольно.

– На виллу поеду. Газон поливать, а то он у меня там совсем зачах.

– От Саши никаких известий?

Барсуков помотал головой.

– Мобильник молчит, – сказал он. – Вернее, говорит, что абонент недоступен.

– Это я и сам знаю, – произнес Мелешко. – Позваниваю. Я думал, может, она сама выходила на связь.

– Не выходила, – глухо ответил Барсуков.

– Как Тамара Сергеевна на все это реагирует? – осторожно спросил Андрей. – Она здорова?

– Бог миловал, – ответил Николай Трофимович. – До поры, пока вокруг нашего дома агенты национальной безопасности кругами ходить не станут.

– А ведь ей бы, Сашке, сейчас наверняка любая помощь не помешала бы, – задумчиво проговорил Мелешко. – Николай Трофимович, пока вы дела не передали, подпишите отпуск, а? При исполнении очень трудно некоторые вещи осуществлять.

– Андрей, я в отставку уходить не собираюсь! – повысил голос Барсуков. – А посему не хочу лишаться толкового начальника ОУРа.

– Первый раз! – воскликнул Мелешко. – Первый раз я слышу правильные слова в свой адрес. Да не собираюсь я им морды бить. Я хочу Александре помочь. Подпишите отпуск, а?

– А где ты ее собираешься искать? – подозрительно спросил Барсуков.

Мелешко немного подумал и сказал:

– Исходя из того, что я видел по телевизору в ее сюжете, думаю, искать ее нужно в Новоладожске.

– Умный? – снова нахмурился Барсуков.

– Подпишите отпуск, – вздохнул Мелешко и не стал рассказывать любимому начальнику о разговоре с Аленой Калязиной. Ведь это именно она составила ему «приятное общество» с утра. Правда, не «на травке». А в здании, принадлежавшем телеканалу «Невские берега».

* * *

С Аленой они были знакомы давно. Еще в те достославные времена, когда Андрей Мелешко, тогда еще рядовой опер, заходил к майору Барсукову, тогда еще начальнику отдела уголовного розыска, домой «на огонек». Частенько все оперативные вопросы по отделу решались по вечерам у Барсукова дома. Как сложилась такая традиция, Андрей уже не помнил. Помнил только, что в квартире Барсуковых на Лесном собирались только «свои», «правильные» менты. С остальными обсуждения проходили официально – в Управлении. Так уж сложилось. Как говорится, исторически… В узком коридоре квартиры «правильные менты» иногда сталкивались с двумя «правильными девчонками» – Сашей и ее старшей подругой Аленой. Уже тогда Алена была гордой, неприступной красавицей, презрительно кривившей ротик при виде незнакомых «дяденек-милиционеров». Кажется, она до сих пор не изменила отношения к «ментовскому» сословию. Впрочем, в редких, как правило, экстренных случаях с Андреем общалась. А сегодня утром она сама попросила его о встрече.

– Андрей, дело принимает плохой оборот, – начала она без предисловий после краткого приветствия. – Сначала мне казалось, что все обойдется. Но теперь я уверена, что Александре угрожает самая серьезная опасность. Ей нужна охрана. Из надежных и профессионально обученных людей. Иначе произойдет беда.

– Объясни, – потребовал Мелешко. – Я в курсе скандала вокруг Александры, но не могу разделить твоей паники, исходя из того, что мне известно. Журналистка выдала какую-то информацию, и это не понравилось каким-то боссам. Но ведь такое случается. Правда, все реже, потому что честные журналисты, как и честные менты, вымирают, подобно мамонтам. Ледниковый период в самом расцвете, черт побери!

– Верное наблюдение, – сердито хмыкнула Алена. – А теперь послушай меня, пожалуйста, внимательно. Я довольно давно варюсь в той каше, которая называется телевидением. И по тому, что на нем происходит, не только на отдельном канале, а вообще, в целом, научилась судить о некоторых процессах как государственного, так и местного масштаба. Если не веришь, прими мои слова просто за аксиому.

– Менты, конечно, дураки, – улыбнулся Мелешко. – Но не все. Я тебе верю.

– Хорошо, – серьезно кивнула Калязина. – Вчера я забросила дела и долгое время отсматривала информационные программы всех каналов – от государственных до частных.

– Мы с Николаем Трофимовичем тоже, – сказал Мелешко, нахмурившись.

– И какой сделали вывод? – строго спросила Алена.

– Кто-то сильно испугался Сашкиной информации, – ответил он. – Хотя отбивались они неграмотно. Слишком навязчиво пихали в эфир опровержения. И эта навязчивость убедила меня в их неискренности.

– В целом, ты прав, – поморщилась Алена. – Главное, что из всех этих воплей можно было понять: опровержение должна дать сама Александра. И даст. В самое ближайшее время. На нас тоже наседали, но мы пока отбились. Потому что официально в данный момент Сашка не имеет к нам никакого отношения. Феликс ее уволил.

– Ну вы и… – Андрей выругался.

– Вот здесь ты ошибаешься, – спокойно сказала она. – Это был единственный шанс… не попасть под ледник. Для нас и для Александры.

– А вот теперь я тупее всех ментов, – сердито проворчал Мелешко. – Отречься от Александры означает остаться честными?

– Любой сотрудник канала подчиняется его руководству, – быстро проговорила Калязина. – Руководство любого канала в ответе за своих сотрудников. Останься она у нас формально, мы даже в ее отсутствие могли бы выступить с опровержением от ее имени. И вся история потеряла бы всякий смысл.

– Но могли бы и не выступать, – твердо сказал Андрей.

– Да, – кивнула она. – И остались бы без работы. А город – без нашего канала. Ни один порядочный поступок не стоит такой жертвы.

– Не знаю, – пробормотал Мелешко. – Когда у нас будет больше свободного времени, наверное, стоит обсудить эту проблему подробнее. Значит, Александра вляпалась в дерьмо, прикрывая своим хрупким телом ваш канал?

– Да, – тяжело вздохнула Алена. – И я прошу тебя о помощи. Тебя и всех, кто любит Сашку и может ей помочь. Я вчера не только программы смотрела. Я вчера беседы имела. Подробности рассказывать не буду – меньше будешь знать, лучше будешь спать. Но ее поисками занимаются очень неприятные люди. Неприятные – и в плане моральном, и в плане профессиональном. Им ничего не стоит ее найти и заставить делать то, что им надо. А потом… Я боюсь думать, что может быть потом.

– Я понял, – сказал Мелешко. – Тебе осталось сообщить мне, где она скрывается.

– Боюсь, что она не скрывается, – снова вздохнула Алена. – А искать ее надо в Новоладожске. Так мне кажется. Попробуй связаться с местным журналистом Аркадием Брыкиным. Саша наверняка находится с ним в контакте.

* * *

Несмотря на то что дело не терпело отлагательств, выехать в Новоладожск Николай Трофимович и Мелешко смогли только во второй половине дня. Во-первых, полдня они сдавали дела и давали ценные указания своим замам. Особенно долго возился полковник, поскольку его зам – человек педантичный и основательный, пока все бумажки вместе не сложил и не посчитал несколько раз, не успокоился. Во-вторых, два часа подряд – уже дома у полковника – семья Барсуковых и Мелешко ловили котяру Кешку, который, вероятно от жары, немного сбрендил и никак не хотел лезть в корзину для перевозки. Собака Клякса тоже приняла участие в ловле, отчего дело не продвинулось, а напротив, осложнилось. Слетали со столов и полок мелкие предметы (иные очень даже ценные), падали стулья, рухнул карниз с кружевной шторой, угрожающе покачивалась люстра. Наконец, запыхавшийся Андрей схватил с вешалки (не без разрешения хозяев, конечно) старую куртку, принял позу тореадора, умильно улыбнулся кошаку, сладким голосом пропел «кыса-кысонька моя» и ястребом кинулся на ошалевшее животное. Раздался душераздирающий вопль Кешки, потом заорал от боли расцарапанный в кровь Андрей, но дело было сделано: буяна водворили в клетку. Еще несколько минут ушло на то, чтобы залить руки Мелешко перекисью водорода. Потом Барсуков наговаривал новый текст на автоответчик. Специально для Саши. И только ближе к вечеру, когда духота в городе начала спадать, Николай Трофимович вывел старенькую «ниву» из гаража, и семейство вместе с Мелешко тронулось в путь. А добраться до «загородной резиденции» оказалось непросто.

Помощник Шефа, например, предполагавший добраться до центра этого провинциального городка за полтора-два часа, ибо гонял по трассе, не заботясь о запретах и предупреждениях дорожных знаков, не доехав до города каких-нибудь десяти километров, попал в необычную для этих мест пробку. И впервые подумал о том, что давно следовало бы попросить вертолет для особых случаев. Для таких, как, допустим, этот.

Он отправился в Новоладожск для того, чтобы привести ситуацию в надлежащий вид. Потому что в этом городе случилось слишком много событий, которые не были предусмотрены. В частности – появление на сцене питерской журналистки. И как следствие – дальнейшие неграмотные действия друзей и недругов. В том, что она запустила информацию в эфир, не было, в сущности, ничего плохого. Даже наоборот – при определенном раскладе событий это было им на руку. Но Александру Барсукову следовало найти и вступить с ней в контакт. Объяснить – что к чему. Заставить в дальнейшем делать то, что требуется. Направить ее энергию в определенное русло. А потом… Насчет того, что будет потом, он пока колебался.

Машины на шоссе стояли в два ряда, клаксоны пели на все голоса, при этом сдвинуться с места не представлялось никакой возможности. Помощник не постеснялся бы выехать на встречную полосу – ни один дорожный патруль к нему – с его-то документами! – не придрался бы. Но встречная полоса была точно так же забита. В голову Помощника полезли самые фантастические варианты причин подобного безобразия. Например: террористы взорвали железную дорогу. Или какой-нибудь состав столкнулся с «КАМАЗом». Поэтому переезд закрыт и не скоро откроется. Или на шоссе рухнул вековой дуб и перегородил путь. Или в Новоладожске активно заработали профсоюзы, организовав жителей на какую-нибудь многолюдную акцию. Возможно, где-нибудь лежит народ на пыльной грунтовке, живой щит изображая, и улучшения жизни требует. А может быть, «гринписовцы» какую-нибудь гадость затеяли. Вертолет поперек дороги поставили и противогазы бесплатно раздают. С них станется.

Но фантазии промелькнули в голове Помощника мгновенно, он быстро вышел из машины и отправился на поиски достоверной информации. Потому что фантазии фантазиями, а знать истинное положение вещей необходимо. Идти пришлось довольно-таки долго, водительская братия, хоть и была возбуждена и словоохотлива, питалась, однако, досужими домыслами и такими же, как у Помощника, фантазиями. Наконец он добрался до патрульного «уаза», продемонстрировал свое удостоверение разомлевшему от жары сержанту, и тот поведал, что впереди к городку идет колонна экскаваторов, которые на большой скорости ездить не умеют.

– За каким рожном? – с простоватым выражением лица спросил Помощник.

– А леший их знает, – равнодушно пожал плечами сержант. – Стройку какую-нибудь затевают. У нашего мэра планов, как в голове тараканов.

– А в ту сторону отчего затор? – поинтересовался Помощник.

– Так ваш поток на восьмом километре перекресток перегородил, – тоном прокурора проговорил сержант. – Стадо, блин. Сейчас наши там завал разгребут. Не волнуйтесь, скоро проедете.

– Угу… – пробормотал Помощник и отправился обратно.

«Скоро» обернулось двумя часами.

В новоладожской пробке, изнывая от ожидания и жары, стояла и «нива» Барсукова, и «бумер» частного сыщика Игоря Пирогова, друга Андрея Мелешко, и… старенький джип Ершова с пассажиркой на борту. К слову сказать, «нива» от джипа стояла не так уж и далеко – всего десяток машин их разделяло. И, конечно, Николай Трофимович из машины своей видел, как выходили из джипа скромно одетый молодой человек с пожилой, ссутулившейся женщиной. Видели они друг друга, наверняка видели. Только вот Барсукову в самом страшном сне не могло присниться, что это его дочь. Поэтому профессиональная наблюдательность здесь его не спасла. Девушек он, конечно, высматривал, мысленно сопоставлял их параметры с Сашиными, а вот по старушке взглядом мазнул и думать о ней забыл. А напрасно.

* * *

На холмах возле колокольни стояла удивительная, умиротворяющая тишина. Саша сидела возле палатки, разбитой специально для нее одним из реставраторов по просьбе Николая, и в раздумье вертела в руках мобильный телефон. Очень хотелось позвонить Алене и родителям, но ее останавливала мысль, что по ее звонку какие-нибудь крутые ребята, которые за ней охотятся, смогут вычислить ее местонахождение. Она не очень понимала, как это возможно, но почему-то верила сериалам, в которых этот процесс не представлял для преследователей никаких трудностей.

В общине наступали часы отдыха. С того места, где находилась Александра, был хорошо виден весь палаточный городок с его вечерней неторопливой суетой, нехитрыми проблемами и делами. Бегали от палатки к палатке малыши, женщины возились с посудой у кострищ, мужчины, уставшие от дневных трудов, передвигались устало и расслабленно, сбивались в компании, о чем-то весело переговаривались. Она увидела Евгению и Ершова, беседующих возле корявой, поникшей березы, и какое-то непонятное чувство всколыхнулось в ней. Было одновременно и досадно, и приятно смотреть на них. «Наверное, – подумала Саша, – такие чувства испытывают все одинокие женщины, не имеющие рядом крепкого и надежного плеча. Или я просто ревную? Но это же глупо… с какой стати?» Впрочем, рассудительно подумала она, крепкое плечо сейчас бы очень не помешало.

Наконец она все-таки решилась позвонить Калязиной. Неизвестно из каких соображений руководитель строительства выставлял на колокольне на ночь часового. Так что, даже если ее и вычислят и нагрянут, она успеет скрыться.

Алена отозвалась сразу.

– Ты где? – обеспокоенно спросила Саша, опережая соответствующий вопрос к себе.

– Дома, – сдержанно проговорила подруга. – С тобой все в порядке?

– Да, да, – торопливо ответила Саша. – А с тобой?

– Аналогично. Не считая того, что я сейчас получила разнос от руководителя канала. Знаешь за что? За то, что запланировала на завтра командировку в Новоладожск. Хочу взять интервью у мэра. Как тебе идея?

– Ничего, – одобрила Саша. – Что нового?

– Проблем много, – ответила Алена. – И много интересной информации. Повидаться бы…

– Хорошо бы… – вздохнула Саша. – Я что-нибудь придумаю насчет места встречи.

– Не при на рожон, – посоветовала Алена. – Береги себя. Родители твои сегодня, кстати, на дачу укатили. Вместе с Мелешко. Я ему кое-что объяснила.

– Спасибо за информацию, я все поняла, – сказала Саша, отключила связь и подумала, что неплохо бы поспать несколько часов.

* * *

Ее разбудили громкие резкие голоса и шум. Она торопливо оделась и вышла из палатки. В палаточном городке царила непривычная для общины суета. Возбужденно кричали мужчины, метались от палатки к палатке женщины, и кое-где даже слышалась брань, что было и вовсе явлением для этих мирных «шатров» из ряда вон выходящим.

– Что случилось? – спросила девушка пробегавшего мимо мальчишку лет двенадцати.

– А вы посмотрите сами, – махнул он рукой в сторону холмистой местности.

Саша посмотрела, и по спине ее побежали мурашки. Чудесный пейзаж был обезображен громадными ковшовыми экскаваторами, которые расположились в беспорядке по всему пространству. Были они похожи на страшных чудовищ, зачем-то упорно клюющих землю. От их передвижений на холмах оставались безобразные следы.

– Пойдемте, – позвал ее мальчик. – Дядя Коля всю общину собирает возле колокольни.

Возле колокольни царило необычное для этих мест возбуждение. Члены общины, спокойные и доброжелательные в естественной обстановке, сейчас напомнили Саше ее соотечественников на каком-нибудь митинге девяностых годов. Мужчины, женщины и даже дети кричали, ругались и махали кулаками. В руках у некоторых были инструменты – топоры, пилы, лопаты, от этого картина была еще ужаснее. Наверное, подумалось Саше, так начинались все народные бунты. Интересно, что скажет им Николай? Поведет напролом? А ведь такое количество людей вполне могут справиться и с бульдозерами, и уж тем более с бульдозеристами.

Но Ершов не повел общину в бой, под гусеницы громадных машин. Он вышел к людям и сразу нашел нужные слова, от которых они сразу притихли и успокоились. Между прочим, он призвал мужчин продолжать работы, сообщил, что собирается отправиться в город – к высокому начальству, чтобы разобраться в ситуации, а женщин… попросил отправиться туда, где машины вгрызались в грунт.

– Я думаю, – сказал он мягко, но решительно, – вы сможете убедить этих ни в чем не повинных людей на время прекратить варварство. Постарайтесь доказать им, что задание, которое они выполняют, дано им по недоразумению. Расскажите им об истории этого места, о том, что сейчас это единственный зеленый оазис возле города. В общем, девочки, не мне вас учить. Только прошу вас, не махайте кулаками так, как вы это проделывали минуту назад.

Женщины невесело рассмеялись, но в глазах их сверкала решительность. Да, сейчас они были готовы убедить кого угодно и в чем угодно. Саша некстати подумала, что если бы их руководитель сейчас отдал иной приказ, например, лечь под гусеницы бульдозеров, они бы сделали это, не задумываясь. «Занятно, – думала она. – Ничего в нем особенного нет. И слова он говорил самые обычные, не заботясь о красноречии. Но почему-то его слушают, верят ему. Дар убеждать людей редок. Но Ершов им обладает в высшей степени».

– Как вам это удается? – спросила она, когда Николай, озабоченный, подошел к ней.

– Что именно? – удивился он ее вопросу.

– Останавливать смуту.

– Не знаю, – пожал он плечами. – По-моему это нетрудно. Главное – самому верить в то, о чем просишь людей. Вы собирались сегодня в город снова искать Брыкина. Я могу вас подвезти.

– Спасибо, – сказала Саша. – Только я теперь и не знаю, где его искать. Дома его нет, здесь он не объявляется. Я уже стала думать о чем-то… нехорошем. Вдруг он все-таки встретился с тем человеком, о котором говорил, получил документы, а его…

– Знаете что, Александра, – поколебавшись, произнес Ершов. – Я, пожалуй, дам вам один адресок. Или так – мы вместе туда съездим. Если Аркаши и там нет, то его нет вообще в Новоладожске. Может быть, он уехал в Питер. А может быть, не дай Бог, случилось, действительно, то, о чем вы думаете. Но по адресу съездить надо. Это недалеко от центра, полчаса положения не спасут, встречусь с мэром позже.

– А вы не хотите привлечь к делу новоладожского настоятеля? – спросила она. – Ведь мэр наверняка не сможет его проигнорировать.

– Если у меня совсем ничего не получится, то обязательно, – серьезно ответил Николай. – Но я не привык перекладывать на плечи других то, что могу сделать сам.