355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Юлия Волкова » Мыльная опера для олигарха » Текст книги (страница 7)
Мыльная опера для олигарха
  • Текст добавлен: 20 сентября 2016, 16:50

Текст книги "Мыльная опера для олигарха"


Автор книги: Юлия Волкова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Теперь уже никогда, – нахмурился редактор. – Он уволился.

– Что? – поразилась Саша. – Но этого не может быть!

Главный редактор «Новоладожского вестника» отвел глаза и тяжело вздохнул.

– Понимаете… – тихо проговорил он. – Я был вынужден. Мне настоятельно рекомендовали… вывести его из штата. Но я… Но он сам уволился. По собственному желанию.

– Понятно, – вздохнула Александра. – А где его можно найти? Почему-то его телефоны – ни домашний, ни мобильный – не отвечают.

– Возможно, он уехал в Питер, – неуверенно произнес редактор. – Заработок искать. Но я не знаю…

– Кто может знать, где он? – не отставала Саша. – Есть же у него какие-то друзья, приятели? Подруги, наконец!

– Я знаю только одного его друга, – наморщив лоб, сказал Перепелкин. – Его зовут Николай Ершов, вы о нем, наверное, слышали – он руководит восстановлением колокольни под Новоладожском. Возможно, перед отъездом Аркадий заезжал к нему.

– Хорошо, – Александра смирилась со скудностью информации. – Где можно найти сейчас этого Ершова? На строительстве?

– Да, конечно, – Перепелкин вдруг старательно стал отводить от Саши взгляд. – Но только… Вы можете меня не слушать, Саша. Оставьте вы это дело с комбинатом. Чует мое сердце, оно не по нашему скромному разряду.

– Скромность украшает, – сердито проворчала Саша. – Но не всегда.

* * *

Помощник, багровея от ярости, выслушал пришедшее из Питера известие. Усталый голос на том конце провода сообщил, что хотя предотвратить выход выпуска новостей с данными об эпидемии в Новоладожске удалось, местонахождение владеющей информацией журналистки не установлено.

– Не понимаю я, – рявкнул Помощник, когда говоривший умолк. – А сообщаете вы об этом когда? Совсем квалификацию потеряли?! Не могла же она сквозь землю провалиться. Обычная баба. Не профессионал в нашем деле.

В трубке виновато зашелестели.

– Сама она не могла бесследно исчезнуть, говорите? Без сообщников не обошлось? Понятно, держите в курсе. Да, мы-то будем начеку.

Вздохнув, он положил трубку и набрал номер Шефа. Изложив полученную информацию и выслушав положенную долю пожеланий в свой адрес, бодро ответил:

– План выполняется по стандартной схеме. Да, надеюсь, сюрпризов не будет. Я выслал туда группу. Самых лучших, от сердца оторвал.

8. Роза ветров

Саша пожалела, что рядом с ней не было частного сыщика Игоря Пирогова. Уж он-то точно знал, как уходить от наблюдения. Потому что часто выступал в роли наблюдателя. А она не знала…

«Хвост» она обнаружила совершенно случайно. При других обстоятельствах Саша ничего бы не заметила. Но преследователь, к своему несчастью и Сашиному счастью, был как две капли воды похож на одного ее давнего знакомого. Поэтому она его и отметила поначалу, когда они сидели в скверике с Перепелкиным, а тот на соседней скамеечке, развалившись, посасывал чупа-чупс и нахальным взором оглядывал ноги проходивших мимо женщин. Потом она, попрощавшись со смущенным Перепелкиным, направилась в сторону городского универмага, дабы по инструкции Лапшина изменить облик в тамошнем туалете и уже преображенной сесть в рейсовый автобус, который довез бы ее до дома Брыкина. Потому что телефоны – телефонами, но они имеют свойство иногда отключаться по разным, зависящим и независящим от абонента причинам. И вот уже почти дойдя до универмага Саша снова увидела того парня. Нет, теперь никакой конфеты у него во рту не было. И дурацкой панамки на голове не было, и даже майка на нем теперь красовалась другая: не голубая с пошловатой надписью на английском, а черная – с лицом Виктора Цоя. Но Саша могла быть абсолютно уверена в том, что это тот же самый парень. Потому что майку он сменил и панамку выбросил, а вот походку и лицо поменять не удосужился. А походка и лицо его были хорошо Саше знакомы. Поскольку, как уже говорилось, старого приятеля ей напоминали.

Внутри у нее все ухнуло, а земля под ногами пришла в движение. Александра вдруг отчетливо поняла, что предположения, шутки и игры кончились. Теперь все действительно было всерьез. Во всяком случае, для нее.

Она еще некоторое время попыталась убедить себя, что у нее появилась мания преследования. Что парень мог просто купить по дороге новую футболку и надеть ее сразу, а старую – выбросить. А панамку у него могли просто стибрить с головы какие-нибудь хулиганы. Или он ее на скамейке забыл. А конфету он, естественно, съел. А за ней он идет, потому что она ему понравилась. Или маршруты их просто случайно совпали. Но проверить все это было нетрудно. И Саша проверила, не поленилась. Причем очень простым способом. Но действенным. Многие шпионы так поступают. Только Саша про шпионов ничего не знала, а сама этот способ изобрела. Она села в подошедший к универмагу рейсовый автобус (парень сел, естественно, тоже, только в другую дверь), а когда двери закрылись, и автобус стал разворачиваться, чтобы выехать на шоссе, подошла к пожилому кондуктору.

– Скажите, пожалуйста, этот автобус идет до деревни Кулики? Или я ошиблась?

– До Куликов? – пропел удивленный кондуктор. – Барышня, до Куликов пять «А» ходит. А это семь «Б». Мы до Холмов и к молокозаводу. Это совсем в другой стороне.

– Ой-е-ей! – запричитала Саша, хотя прекрасно знала, какой автобус куда ходит в городе Новоладожске. – А мне сказали, что семь «Б» до Куликов. Что за люди! Что же делать? Выпустите меня, пожалуйста! Он же меня сейчас на край города увезет!

Народ в автобусе с сочувствием заволновался, кондуктор усмехнулся, нажал на кнопочку связи с водителем, и двери перед Сашей распахнулись. Она выпрыгнула и побежала к универмагу. Через минуту, стоя возле широкого окна на втором этаже, она увидела, как парень в черной футболке бегал по площади, оглядываясь по сторонам, и явно кого-то искал.

«Интересно, что наплел кондуктору он? – со злостью подумала она. – Что ему нужен автобус до Питера? Или что кошелек дома забыл? То, что он за мной следил, это очевидно. Дорого бы дала, чтобы узнать, зачем он за мной увязался. Может быть, все-таки влюбился с первого взгляда?»

Однако парень, пометавшись по площади, вдруг успокоился, вразвалку подошел к закрытому ларьку и, вытащив из кармана джинсов мобильник, стал кому-то названивать.

«Это еще не окончательное доказательство, – решила Саша. – Возможно, сейчас он звонит приятелю и рассказывает, какую потрясающую девушку встретил, и как она от него упорхнула».

Но один маленький нюанс заставил ее отказаться от романтической версии. Во время разговора на какую-то секунду парень вытянулся в струнку, словно собирался отдать кому-то честь. И все сразу встало на свои места. Он, конечно, рассказывал, как от него упорхнула прекрасная незнакомка. Только не приятелю. А кому-то явно старшему по званию.

«Вот черт, – подумала Саша и почувствовала, как сердце начинает бешено колотиться. – Значит, не мания. И прекрасно. И очень хорошо. Потому что они дураки, а я молодец». По коленям ее прошла легкая дрожь, она заставила себя развернуться и отправиться в туалет – сменить один карнавальный костюм на другой.

Из туалета универмага вышла стройная девушка в ярком брючном костюме из легкой материи, а на голове ее красовалась широкополая шляпа – последний писк моды, донесшийся из французских салонов до провинциального Новоладожска. В руке у девушки был огромный квадратный пакет – любому обывателю видно было, что затарилась она в универмаге по полной программе. Девушка перешла площадь, дождалась следующего автобуса и поехала не к дому Брыкина, а в сторону Холмов.

* * *

А на Холмы (так называлось местечко, когда-то очень давно густонаселенное, а ныне пустынное, с одинокой колокольней на горе) Саша отправилась, чтобы, с одной стороны, отыскать Николая Ершова, а с другой, – немного привести себя в чувство. Это шпионам просто – ушел от слежки и радуйся, устремляйся к следующему приключению. А Александре первый шпионский опыт дался нелегко. Всю дорогу, пока автобус петлял по кривой, ухабистой дороге, ее бил озноб, несмотря на невыносимую жару и духоту в салоне. Мысли в разные стороны разбегались. Каждая легковушка на трассе казалась «хвостом». Как ей хотелось уехать куда-нибудь далеко-далеко, где ее никто не знает и никто никогда не найдет. И гори все синим пламенем! Но вместе с тем в душе у нее уже начинала звучать дерзкая песенка: «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел…»

Саша была единственной пассажиркой, перед которой открыл двери водитель на остановке «17-й километр». Взметая клубы пыли, автобус неторопливо стал взбираться в гору, а Саша свернула с грунтовки на узкую тропинку, уверенная, что рано или поздно она приведет к колокольне, вокруг которой вот уже несколько лет кипела работа. Несколько десятков молодых и немолодых людей с детьми приезжали сюда из города, чтобы восстановить рассыпающееся от времени и непогоды сооружение. Называли они себя общиной, окрестив ее отчего-то «Розой ветров». Может быть, потому, что с места, где находилась колокольня, открывался горизонт на все четыре стороны света, и ветры дули со всех сторон. Говорили, что возле колокольни за неспешной беседой с руководителем строительства Николаем Ершовым, а также с частенько приезжавшим сюда православным батюшкой можно было увидеть и опустившегося пропойцу, и удачливого бизнесмена, и дряхлую старушку, и компанию совсем юных мальчиков и девочек. Никого община не отталкивала, никого не обижала и никому не мешала. Правда, первое время приезжали сюда на черных «волгах» представители мэрии и прочих властных структур, ревниво интересовались, что происходит, но благодаря дипломатическому мастерству Ершова эти «наезды» вскоре прекратились.

Саше было интересно, знает ли Ершов со своей компанией о происходящих в Новоладожске событиях. Она приблизилась к колокольне, вокруг которой расположился целый палаточный городок, яркостью красок напоминавший цыганский табор. Между палаток бегали маленькие дети, высоко взметались костры, хлопотали по хозяйству женщины, а со строительных лесов раздавались веселые мужские голоса. Бодро и деловито стучали топоры, повизгивали пилы.

«Интересно, могла бы и я жить вот так же? – подумала Саша. – Ведь такая жизнь наверняка привлекает этих людей, иначе не стали бы они каждый год приезжать сюда, распрощавшись с городскими удобствами, отказавшись от благ цивилизации, тащить с собой малышей, не боясь, что те могут простудиться, ночуя на холодной земле – ведь они живут здесь с ранней весны до поздней осени. Что движет ими? Великая идея? Кровь пращуров? Усталость от городской суеты?»

Она приблизилась к костру, возле которого хлопотали две скромно одетые женщины, готовя, по-видимому, обед, и поздоровалась.

– Здравствуйте, – ответили женщины почти что хором, а старшая добавила: – Милости просим к нашему огоньку.

– Спасибо, – сказала Саша и опустилась на чурбачок возле кострища. – Могу я вам помочь?

Женщины с сомнением посмотрели на легкомысленный наряд девушки, изящный маникюр и покачали головами.

– Да уж управились, – сказала женщина помоложе, которая в отличие от своей товарки была без платка. – Минут через пятнадцать обед будет готов. Присоединяйтесь.

– Благодарю, – кивнула Саша. – Не откажусь.

– Впервые у нас? – спросила другая женщина со строгим лицом и взглядом ясных серых глаз, в которых затаилась какая-то печаль. – Издалека приехали?

Саша отдала должное ее дипломатическим способностям. Во взгляде женщины явственно читалось: «Какого рожна ты сюда притащилась, барышня? Ты ведь совсем не нашего круга. Ишь, вырядилась! И чего таким бездельникам, как ты, тут надо?» А может быть, ничего такого она не думала, просто воображение у Саши разыгралось.

– Да, – ответила она. – Я здесь впервые. Хотя в Новоладожске бываю. А вообще приехала из Питера. Мне сказали, что здесь можно застать Аркадия Брыкина.

– Журналиста-то? – встрепенулась молодая женщина. – Да, он тут частенько мелькает. А зачем он вам?

– Наташа! – с упреком заметила старшая. – Если человеку нужен Аркаша, это его личное дело.

– А что тут такого, Женя? – пожала плечами Наташа. – Я просто спросила. Мне интересно. С какой стати он кому-то понадобился…

– Аркадий писал о вас? О реставрации колокольни? – вежливо осведомилась Саша.

– Отчего же не писать? Писал, – согласилась Женя. – Он человек интересующийся. И с фантазиями.

– С фантазиями, – эхом откликнулась Саша. – Много сочиняет?

– Очень! – воскликнула Наташа. – В основном, про Новоладожск. Ему бы сериалы придумывать для кино. А что? Иногда у него забавно получается. Но наши его не особенно слушают. Некогда им. Только у Коли терпения хватает на его истории. Ну и у нас тоже.

– А про синих людей истории были? – спросила Саша.

– Про «синяков» что ли? – засмеялась Наташа.

– Про людей с синими лицами. Про то, откуда они появились и куда потом исчезли.

Женщины переглянулись.

– А откуда вы знаете? – спросила Евгения. – Он нам о них говорил. Мы-то думали, разыгрывает он нас. Вы с ним уже встречались?

– Да, – сказала Саша. – И потом, я общалась с этими людьми. С «синелицыми».

Женщины у костра замерли и во все глаза уставились на нее. На Наташином лице отразилась вся гамма чувств – от крайнего удивления до явного недоверия. Евгения смотрела на журналистку со смесью жалости и грусти. Саша почувствовала себя неуютно. Вероятно, так чувствуют себя все, кого вдруг начинают подозревать в помрачении рассудка. Но она постаралась взять себя в руки и спросила:

– Вы в городе совсем не бываете?

– Н-нет, – ответила Женя. – Нам продукты привозят. Представители одной фирмы. В город только Коля ездит. По делам официальным.

– А люди с синими лицами сюда не забредали? – спросила Саша.

– Бог миловал, – с опаской сказала Женя и оглянулась на соседку.

Саша вдруг подумала, что если Новоладожск затопит, члены общины узнают об этом в последнюю очередь.

– Ну и хорошо, – улыбнулась она.

– Нет уж, – решительно проговорила Евгения. – Если в Новоладожске происходит что-то ужасное, вы не скрывайте. Неужели химический комбинат отраву какую-то выпустил в атмосферу?

– Про комбинат я не знаю, – сказала Саша. – А в больнице лежат больные с синими лицами. И никто не знает, что это за напасть, и как ее лечить.

Женщины нахмурились.

– И давно лежат? – деловито спросила Евгения.

– Первые больные поступили в больницу несколько месяцев назад, – сказала Саша.

– Значит, Аркаша не врал, – сказала Евгения.

Послышался топот – как будто приближалась большая толпа – и голоса. Саша от неожиданности вздрогнула.

– Время обеда, – весело сказала Наташа. – Где у нас ножик-то – хлеб нарезать?

Саша оглянулась. К палаточному лагерю приближалась группа мужчин. Весело переговариваясь, они подхватывали ведра с водой, подносимые им женщинами, жадно пили и обливали друг друга. Все они без исключения были крепкими, мускулистыми, а бронзовый загар обнаженных торсов в сверкании солнечных лучей делал реставраторов похожими на олимпийских богов с картин художников эпохи Возрождения.

– А вон и наш «начальник», – сообщила Наташа. – К нам идет…

Саша удивилась. Размеренным шагом, широко улыбаясь, к костру шел совсем молодой мужчина лет двадцати пяти с темной щетиной на щеках и подбородке.

– Мир честной компании! – весело проговорил Ершов, подойдя к костру, неподалеку от которого под сенью пышной липы на холщовой тряпке Наталья с Евгенией спешно раскладывали снедь – свежие маленькие огурчики, зелень, помидоры, вяленую рыбу. Наташа, спохватившись, взяла нож и стала резать хлеб. – У нас гостья? – Николай улыбнулся еще шире. – Очень приятно. Гостям мы всегда рады. Издалека к нам? – повторил он вопрос Евгении, но, не дав Саше вымолвить слово, торопливо добавил: – Да я вас, наверное, знаю. Вы… э… Вы на телевидении работаете. Новости и все такое?

– Да, это я, – со вздохом ответила Саша, втайне мечтавшая быть неузнанной хоть в этой незатейливой компании, в поле, у костерка. – И часто вы смотрите наши «Новости»?

– Случается, – рассмеялся Ершов. – Что же мы стоим? Присаживайтесь. Есть очень хочется.

– Одну секундочку, – протараторила Наташа. – Сейчас закончим. Молитву творить вы будете?

– Пожалуй, – согласился он.

Наташа потянула за руку присевшую было Сашу, женщины торжественно встали вокруг импровизированного стола, а Ершов с тем же довольным видом, с каким созерцал еду, начал творить молитву. Когда он закончил, Саша села, словно загипнотизированная. Ершов бросил на нее веселый взгляд, взял миску с вареной картошкой и мясом и начал с аппетитом есть.

Пищу вкушали почти молча, перебрасываясь малозначительными фразами. Ершов был поглощен процессом насыщения полностью, а женщины не решались отвлекать своего руководителя от важного дела. У Саши же от непонятного смущения совсем пропал аппетит, и она еле-еле ковыряла ложкой в миске.

– Аппетит еще не нагуляли? – подмигнул Ершов и спросил как бы между прочим: – Вы у нас сюжет хотите снять? Криминал какой-нибудь в нашей общине обнаружили?

Саша отставила миску в сторону и, взяв маленький желтоватый огурчик, стала нервно вертеть его в руках.

– Нет, что вы… – еле слышно проговорила она. – Просто приехала. Посмотреть…

– А посмотреть есть на что, – не то провозгласил, не то спросил он. – Хотите подняться на самый верх? На колокольню? Оттуда такой вид открывается – закачаешься! В буквальном смысле этого слова, – он рассмеялся.

– А можно? – спросила Саша, бодрясь.

– Сразу после трапезы и полезем, – пообещал Ершов.

* * *

Высоты Саша не боялась никогда. Она любила летать на самолетах и вертолетах, а однажды при съемке сюжета на спор с оператором прыгнула с парашютом с высоты тысяча метров и получила огромное удовольствие. Иногда ей снилось, что она летает высоко над облаками. Просыпаясь после таких снов, она всерьез думала, что в какой-то прошлой жизни она была птицей. Или пращуры ее были не обезьянами, а птеродактилями. Но, поднимаясь по скрипучим, шатким лесам ремонтируемой колокольни, она почувствовала дрожь во всем теле. Слишком уж ненадежными казались ей строительные конструкции. А может быть, давали знать о себе расстроенные нервы. Ершов шел впереди, не оглядываясь. Когда до колокольни оставалось не более двух метров, Саша остановилась и покачнулась. В это было трудно поверить, но она поняла, что не сможет сделать следующего шага. «Что-то случилось с моими крыльями. Видимо, атрофировались, отсохли и отвалились», – мрачно пошутила она сама с собой. Ее спутник оглянулся не сразу. Он дошел уже до самой верхней площадки и вдруг обнаружил, что Саша отстала. Взглянув вниз, он увидел бледное лицо девушки, белые костяшки ее пальцев, судорожно вцепившихся в какую-то скобу, и стал быстро спускаться. Подойдя к Саше вплотную, он осторожно обхватил ее за плечи и заглянул в ее испуганные глаза.

– Что, Александра? – тихо проговорил он. – Вам страшно?

Саша с трудом разомкнула пересохшие губы, но ответить не смогла, только слегка пожала плечами.

– Я не знал, что вы боитесь высоты, – не повышая голоса, произнес он. – У вас кружится голова?

Саша отрицательно помотала головой и почувствовала, что на глаза наворачиваются непрошенные слезы.

– Будем спускаться? – мягко спросил он.

Она снова помотала головой.

– Тогда держитесь за мою руку, – улыбнулся он.

Ее ладонь утонула в его огромной лапище, и они стали медленно подниматься.

– Бояться тут совершенно нечего, – Ершов, поняв свою оплошность, стал наконец-то развлекать Александру разговорами. – Леса сколочены на славу. Знаете, какой вес они выдерживают? Представьте двадцать здоровых мужиков, по пять пудов каждого, а то и больше. Доски, конечно, поскрипывают, но они весьма добротные. Мы лес по соседству заказываем, в Карелии. У меня там приятель – директор деревообрабатывающего завода. Качество я лично проверяю. Голова не кружится, точно?

– Не кружится, – Саша обрадовалась, что смогла наконец заговорить. – Я сама не понимаю, что случилось. Обычно я не боюсь.

– А я в детстве очень боялся высоты, – весело сказал Ершов. – Все приятели надо мной посмеивались. Сами во дворе с крыш гаражей прыгают и меня дразнят. А я стою как вкопанный, ноги словно к земле прирастают, как подумаю, что нужно куда-то забираться, да еще и прыгать.

– И как же вы?.. – Саша посмотрела наверх.

– Хорош бы был наставник, который на земле команды отдает, в то время, как вся община работает на верхотуре, – рассмеялся он. – Я в себе этот страх изжил. Не сразу, конечно. Это уже в армии произошло. Строительство, церковь – это все потом. Я ведь бывший десантник… Однако мы пришли.

Они ступили на небольшую площадку, устланную грубо выструганными досками. Под сводами, державшимися на пяти облупившихся резных колоннах, был укреплен небольшой, по всей видимости, старинный колокол, о чем говорил почерневший узор и многочисленные выбоинки на его поверхности. Николай Ершов заметил, что Саша рассматривает колокол, и проговорил:

– Этому колоколу больше трех веков. Сохранился вместе с колокольней. В шестидесятые его сняли, слава Богу, в металлолом не сдали. Я нашел его в краеведческом музее соседней области. Когда возникла идея реставрации, сразу привез его сюда. Чего это стоило – отдельная история. Но я не мог его не перевезти. С ним связано множество легенд. Говорили, что, когда здесь проносились войны и места превращались в пепелище, и не оставалось ни одного человека вокруг, он все равно звонил. Изо всех сил, на многие километры было слышно. Причем, было точно известно, что звонить было некому. Звонарей еще в Гражданскую извели. – Ершов нахмурился. – А в сорок первом здесь бои шли. Посмотрите, вот там проходила линия фронта. Ох и много же здесь народу полегло! Хоронить погибших было некому. В такое пекло похоронные команды не совались. После освобождения этих земель здесь просто перепахали все тракторами. Поля были совхозные, картошку сажали. А потом и поля забросили.

– Здесь красиво, – тихо сказала Саша, вглядываясь в синеющую даль. Холмистая местность с редкими перелесками распростерлась на несколько километров, поражая воображение и рождая мысли о бесконечности пространства.

– Отсюда можно наблюдать разные по настроению виды, – более буднично произнес Ершов. – Когда я смотрю на эти поля, я не жалею, что провожу здесь пять месяцев в году. А теперь посмотрите в противоположную сторону, – он махнул рукой жестом экскурсовода.

Саша обернулась и подошла к самому краю площадки, обнесенной проволочным ограждением.

Вид на противоположной стороне являл собой абсолютный контраст только что увиденного. За узкой извилистой лентой зеленоватой речки, над которой поднимался пар, упирались в облака мрачные прямоугольные конструкции химического комбината. Казалось, что здесь даже небо было другого цвета – мрачное, тяжелое. Солнечные лучи, преломляясь в клубах дыма, изрыгаемого двумя огромными монументальными трубами, вычерчивали в небесах причудливые образы отвратительных чудовищ, прямо-таки киношных монстров. Монстры угрожающе шевелились и целеустремленно двигались на город. Саша, следя за их движением, перешла по площадке влево – к следующей точке наблюдения. Отсюда были видны маленькие домики, площадь, по которой сновали люди-муравьи, поблескивали рельсы железнодорожного полотна, игрушечный электровоз медленно тащил в гору игрушечные вагоны, крошечные машинки различных моделей катались взад и вперед по желтоватой полоске пригородного шоссе.

– Человеческая фантазия питается земными образами, – проговорил Ершов, проследив за ее взглядом и отступая на шаг. Он вдруг рассмеялся. – Такие мысли мне часто приходят в голову именно здесь. Кстати, вы можете взять мой бинокль, чтобы разглядеть все получше.

– Благодарю, – ответила Саша, по-прежнему борясь со смущением. – Если я не ошибаюсь, эти тучи-чудовища ползут в сторону Питера? Он ведь в той стороне?

– Примерно, – кивнул он. – Но по дороге они развеются. Основная гадость осядет в лесах между Новоладожском и Петербургом. Хотя в Питере и свои монстры в небесах летают. И тоже куда-то направляются.

Саша кивнула и достала из сумки свою маленькую камеру.

– Вы все-таки приехали сюда по делу, – мягко заметил Ершов, не спрашивая, а скорее констатируя факт.

– Конечно, – сказала она. – Я приехала сюда, чтобы найти одного человека. Мне сказали, что он здесь бывает. А еще, – неожиданно для себя добавила она, – наверное, чтобы спрятаться.

Николай внимательно посмотрел на Александру, перевел взгляд на медленно плывущие фиолетовые облака и едва заметно кивнул.

– Это возможно, – проговорил он. – При необходимости в общине может укрыться с десяток желающих. Вам кто-то угрожает?

– Пока нет, – вздохнула Саша.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил он.

– Наверное… – протянула Саша и сосредоточила свой взгляд на шоссе, на той точке, где оно заворачивало к больничным владениям доктора Неделина. – Скажите, пожалуйста, это ведь здание больницы, я не ошибаюсь?

Ершов подошел к ней вплотную и проследил ее взгляд. Саша машинально ухватилась за его руку.

– Что за чертовщина, прости Господи! – воскликнул он, глядя вдаль.

Александра подняла камеру и взглянула в глазок объектива. То, что с высоты птичьего полета казалось смешной муравьиной возней возле игрушечного домика, обернулось зловещей и необъяснимой картиной. В первую минуту Саша подумала: уж не кино ли здесь снимают? Но окрест что-то не было видно ни съемочной аппаратуры, ни бегающих киношников. Зато стояли возле больницы несколько крытых грузовиков цвета хаки, деловито сновали парни в защитном камуфляже и с автоматами наперевес.

– О, Господи, – пробормотала Саша, заметалась, рванулась к самому краю площадки, вцепилась в перила. – Что там происходит… У вас есть машина?

– Конечно, – кивнул Ершов и, удивленный Сашиной скоростью, с которой она стала спускаться по шатким лестницам, заторопился вслед.

На земле она оглянулась с умоляющим видом и быстро проговорила:

– Я вас очень прошу!..

– Я понял, – серьезно ответил он. – Мне тоже интересно, что там происходит. Но мы вряд ли успеем.

– Я сяду за руль, с вашего позволения, – сказала она. – Успеем… если ехать по холмам.

– За руль я сесть вам не позволю, – твердо произнес Ершов. – Пойдемте, попытаемся подъехать поближе, хотя не уверен, что это благоразумно.

* * *

Несмотря на то, что видавший виды, местами помятый джип Ершова с виду являл собой жалкое зрелище, мотор работал, как новенький, машина слушалась водителя беспрекословно, а полосу препятствия проходила с легкостью танка, ни разу не забуксовав в канаве или на крутом подъеме. Хозяин вел свое авто с небрежностью профессионального шофера, а на лице его светилось явное удовольствие, словно он не по пересеченной местности российской глубинки ехал, а по скоростной трассе где-нибудь в Европе. Саша, считавшая себя умелым водителем, не могла не оценить его мастерства.

Минут через пять они оказались на небольшом холме метрах в двухстах от больницы, оттуда просматривалось все происходящее. Ворота больницы оставались распахнутыми настежь, и видно было, как с трудом идущих людей в больничных халатах загоняли в фургоны. Погрузка заканчивалась: два фургона уже были закрыты. Стоящий на крыльце бледный как смерть Неделин пытался убедить в чем-то безликого штатского в неприметном костюме, стоявшего к воротам спиной. Саша начала снимать. Через минуту съемки джип тряхнуло, и она едва не свалилась с сидения.

– Нас в любой момент могут заметить, – пробормотал Ершов, резко разворачивая машину. – Шоссе-то, вон, перекрыто, это здесь охраны выставить не догадались – здесь никто не ездит. Неоткуда. Раньше из колхоза по соседству дорога вела, так колхоза уже давно нет, да и проселка скоро не станет.

Отъехав на безопасное расстояние и убедившись, что маневр их, по счастью, не был замечен, они решили подождать и проследовать за грузовиками. Колонну Ершов и Саша нагнали минут через пятнадцать, чудом угадав на развилке, в какую сторону отправились грузовики. Впрочем… Положа руку на сердце, нужно признать, что чуда в их догадке никакого не было. Просто бывший десантник, которого в армии учили – что к чему, и журналистка, сталкивавшаяся с криминальными историями всю свою сознательную жизнь, вышли из машины на развилке, внимательным оком оглядели следы, оставшиеся на грунтовке, понимающе переглянулись и поехали в нужном направлении. Если кто-то считает такую наблюдательность чудом, Бог ему судья.

– Они явно отправляются в город, – проговорил Ершов, сбавив скорость и соблюдая изрядную дистанцию от колонны. – У меня бензина до Питера не хватит.

– Тогда обгоняйте их, – предложила Саша, – и дождемся их на заправке. До нее километров пятнадцать, если я не ошибаюсь.

Ершов вопросительно взглянул на девушку.

– Между прочим, через полчаса я снова должен возглавить строительство. После обеда мы, да будет вам известно, тоже работаем.

– Тогда поворачивайте обратно, – спокойно ответила она. – Только высадите меня где-нибудь.

– Любите приключения? – насмешливо спросил он.

– Не очень, – честно призналась Саша. – Больше всего люблю лежать на диване с книжкой в руках. И сухарики грызть. Но у меня это как-то плохо получается.

– Почему?

– Только лягу – сразу засыпаю, – улыбнулась Саша.

– Знакомая ситуация, – рассмеялся Николай и выжал педаль газа до упора, нагоняя и перегоняя колонну.

* * *

На заправке, пока они ожидали приближения крытых грузовиков с черной «волгой» во главе колонны, Саша поведала Ершову историю людей, которых сейчас перевозили неизвестно куда. О Брыкине рассказала.

И свои последние приключения не стала скрывать. О том, как в универмаге переодевалась, тоже в красках расписала. Ершов то хмурился, то качал головой, то одобрительно усмехался и даже хохотал во весь голос.

– Ну что же… – наконец проговорил он. – Чего-то в этом роде следовало ожидать. Вы же видели, на какой мощности работает комбинат. Его ведь закрывали не раз стараниями «зеленой» общественности. А теперь вот опять… Я совсем не уверен, что удалось установить все очистные сооружения. Да, скорее всего, их никто и не устанавливал. Слишком большие затраты. Вот-вот должна приехать международная комиссия, чтобы это проверить. Из «Гринписа» и еще откуда-то. Кстати, их приезд был организован не без участия нашего общего знакомого Аркаши Брыкина. Он им какую-то статью послал. С фотографиями. Но я не думаю, что у руководства комбината будут какие-то проблемы.

– Вы не верите в торжество сил добра? – усмехнулась Саша.

– Дорогая Александра, я вырос в нашей стране, – сказал Ершов. – И знаю: чтобы силы добра в ней восторжествовали, должно произойти что-нибудь равное апокалипсису, а может быть, и страшнее…

– Кто знает, – пожала плечами Саша. – Но я не представляю, что делать в этой ситуации. Вот сейчас – куда их везут, как их остановить?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю