Текст книги "Мыльная опера для олигарха"

Автор книги: Юлия Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Верю и боюсь, – сказала Саша. – Но с вами никто не станет разговаривать, если вы с самого начала вносите коррективы в собственные планы и обещания. Мы должны выйти. И если вам потребуется еще одно публичное выступление, мы вам его организуем.

Бандит медленно прошелся взад-вперед, поглаживая рукоятку автомата.

– Хорошо, – через некоторое время произнес он. – Сейчас я сделаю один звонок. Господину градоначальнику. В зависимости от его ответа мы будем планировать дальнейшее. Не исключено, что громкая связь с миром мне понадобится незамедлительно. Надеюсь, ваш сотрудник сможет вытерпеть наше общество еще пару минут и не свалится в истерическом припадке?

– Ты сам припадочный! – закричал Андрей, соответственно образу трусоватого, забывшего о «благоразумном поведении» ассистента, и получил легкий тычок под ребра. «Настоящий террорист давно бы меня уже с ног свалил, – подумал он и сделал вывод: либо это дилетанты, либо лицедеи, нанятые с какой-то непонятной целью. Нужно брать главаря… в заложники».

* * *

– Операция почти завершена, шеф, – сказал Помощник в трубку, сидя в своей машине и глядя на притихшую площадь и кажущееся безлюдным здание универсама. – В семь начнется штурм, в десять информация о преступных деяниях новоладожского мэра и его покровителя пойдет в эфир. На этом можно будет поставить точку.

– Сколько предполагается жертв со стороны штурмовиков? – хмуро поинтересовался Шеф.

– В пределах нормы, – скучно отозвался Помощник. – Процентов десять. Если повезет, то меньше.

– А вообще без жертв нельзя? – спросил собеседник. – Десять процентов для провинциального городка – многовато.

– Без жертв нельзя, – сказал Помощник. – Тогда акция превратится в недоразумение. А Недолицымов и, главное, Сосновский объявят, что объект захватили простые хулиганы, и все потеряет смысл.

– Что намереваешься делать с исполнителями?

– То, что обычно делается в таких случаях, – жестко усмехнулся Помощник. – Террористы должны быть наказаны по самым суровым законам.

– Лучше бы ты набрал профессионалов, – заметил Шеф. – «Мешки» иногда ведут себя непредсказуемо.

– Профессионалов мне жалко, – сказал Помощник. – Для такой скромной акции, как эта, сойдут и «мешки».

* * *

Главарь бандитов отсутствовал более пятнадцати минут. У Александры закралось подозрение, что он звонил не только мэру Новоладожска, но и кому-то еще. Ей показалось странным, что террорист не стал вести телефонные переговоры с Недолицымовым в присутствии съемочной группы. Напротив, было бы логичным вести разговор так, чтобы и Александре стало известно его содержание. «Он звонит тому, кто их сюда послал, – решила она. – Просит новых инструкций. То, что мы ведем себя несколько строптиво, не входило в их планы. Если бы здесь находились специальные подразделения из Москвы или Питера, этот разговор наверняка засекли бы. И многие вопросы и проблемы исчерпали бы себя. А вот у новоладожских спецназовцев вряд ли имеется подходящая аппаратура. Но почему местное руководство отказалось от помощи питерских профессионалов? Что это – провинциальная гордыня? Недооценка опасности? Или традиционная надежда на, авось“?»

Мелешко приблизился к Александре вплотную, оглянулся на бандитов, не сводивших с пленников глаз, и зашептал на ухо:

– Саша, может статься, что я вступлю в драку с главарем. Если это произойдет, падай на пол. То же самое должен сделать Валерка.

– Решил погибнуть героем? – почти не разжимая губ, проговорила Александра. – А мне еще пожить хочется.

– Риск минимален, – сказал он. – Они не профи. Стоят кучно. Взрывать себя без команды не будут. У них, по-моему, и взрывчатки-то нет. Оружие несерьезное. У пары парнишек – вообще муляжи. Я их положу.

– А зачем? – спросила Саша. – Ради чего рисковать? Тебе жалко этого добра? Или просто застоялся?

– Орден хочу получить и очередное звание, – фыркнул Мелешко прямо Саше в ухо так, что она отшатнулась.

– Не торопись, – проговорила она сердито. – Если они нас здесь задержат, тогда посмотрим.

– Я не тороплюсь, – сказал он почти в голос. – Но будь готова к стрельбе.

Главарь бандитов вернулся в зал с пасмурным видом.

– Вы можете идти, – произнес он хмуро. – Но у меня к вам последнее предложение, которое, возможно, вас заинтересует. Не хотите снять сюжет с участием хозяйки этого предприятия?

Саша переглянулась с Андреем и Валеркой.

– Сюжет? – настороженно спросила она. – Что это значит?

– Не пугайтесь, – невесело рассмеялся бандит. – Никаких ужасов, никакого насилия. Просто вы снимите госпожу Недолицымову и запишите все, что она захочет продекламировать в эфир.

– Идемте, – решительно кивнула Александра.

Братищев снова расчехлил свою камеру. Мелешко, огорченно вздохнув, стал разматывать кабель. Захват главаря и стрельба переносились на неопределенное время, что весьма его удручало.

* * *

В сопровождении главаря и двух подручных они прошли по мрачным и сырым лабиринтам подсобных помещений и остановились возле крошечного закутка с решеткой вместо дверей.

– Здесь… – буркнул один из подручных.

Тотчас же в закутке послышался шорох, а затем к решетке рванулась мощная фигура. Бандиты отскочили и подняли стволы.

– А! – громко пробасила фигура. – Телевидение? Очень хорошо! Я генеральный директор этого универсама – Алиса Недолицымова! Мой муж – мэр города! Срочно сообщите ему, что я здесь! Они не выпускают меня! Они грабят магазин! Это не террористы! Это грабители! Они представляют моих конкурентов. Это им на руку, чтобы универсам был разграблен.

– Мы можем снимать? – глухо спросила Саша главаря.

– Конечно, – ответил тот и расплылся в довольной улыбке, как будто Алиса Недолицымова сейчас осыпала его комплиментами.

– Дайте свет, – обратилась Саша к Андрею.

Тот подтянул кабель и включил переносной прожектор. Фигура за решеткой осветилась, и съемочная группа увидела грузную женщину средних лет с опухшим от слез и ярости лицом, растрепавшейся прической, вцепившуюся толстыми пальцами в железные решетки. Зажмурившись от света, она проговорила свой монолог еще раз слово в слово. А затем в припадке гнева стала резкими движениями расшатывать решетку.

Саша со страхом посмотрела сначала на нее, дала знак Братищеву выключить камеру, а потом перевела взгляд на главного бандита. Такой всплеск эмоций со стороны жены мэра мог окончиться весьма плачевно.

Но главарь словно и не слышал оскорблений в свой адрес.

– Прекрасно, прекрасно! – воскликнул он и еще шире улыбнулся. – Мы держим вас здесь насильно. Сейчас у вас, госпожа Недолицымова, будет возможность обратиться к вашему супругу во всеуслышание. Телевизионная связь гораздо надежнее связи телефонной, поверьте. Попробуйте внушить вашему мужу, что от его поведения зависит и ваша жизнь, и ваше имущество. Если он не выполнит наших требований в ближайшее время, мы будем вынуждены пойти на крайние меры. И ничто нас не остановит. Ведь мы, как вы тонко подметили, бандиты.

Для пущей убедительности он передернул затвор автомата. От громкого щелчка супруга мэра вздрогнула и застыла. Бандит выдержал паузу и кивнул.

– Очень хорошо, – усмехаясь произнес он. – В нашей трудной жизни нет ничего ценнее искреннего взаимопонимания. Поговорите с супругом, мадам Недолицымова. Честное слово, в этой беседе заинтересованы многие. Господа киношники, включите вашу аппаратуру.

– Мы не киношники… – вполголоса проворчал Братищев и вопросительно посмотрел на Александру.

– Вы готовы? – спросила Саша у супруги мэра, вид которой сейчас вызывал у нее жалость. Губы Недолицымовой тряслись. Поверить в то, что некоторое время назад она «кусалась и царапалась», как утверждал террорист, было почти невозможно.

– Что… – не сразу прошептала она. – Что я должна говорить?

– Что хотите, – сказал бандит. – Но главное – посоветуйте не делать глупостей. Если он откажется вести с нами переговоры, это здание попросту рухнет. Мне не хотелось бы умирать под руинами. А вам?

– Хорошо, – глухо проговорила Недолицымова. – Включайте камеру. Я все скажу…

Никита Петрович Недолицымов смотрел на светящийся экран с непроницаемым видом. Полковник Сорокин, находившийся тут же, в кабинете, даже спросил себя: а слышит ли мэр, что сейчас в эфире срывающимся голосом говорит его жена? И еще полковник думал о том, что было бы, если бы в такое положение попала его супруга. Наверное, он пошел бы на все. Согласился бы со всеми требованиями, сам бы отправился в универсам, подписал все бумаги, какие требовалось бы. Неужели мэр слеплен из другого теста? Задумавшись, он пропустил финал интервью и очнулся, когда Никита Петрович швырнул телевизионный пульт на стол.

– Готовь бойцов, Сорокин, – застывшим голосом произнес Недолицымов. – Основной состав направь на черный ход. И отведите зрителей и журналистов подальше. Лучше вообще удалите за пределы видимости.

– Штурм?.. – опешив, пробормотал Сорокин.

– А ты что хотел? Мы на поводу у террористов не ходим.

«Этого не может быть, – подумал полковник. – Эти слова не могут исходить из уст человека…»

* * *

Когда трансляция прервалась, Алена Калязина подошла к полковнику Барсукову и поинтересовалась последними известиями из «антитеррористического» штаба.

– Никаких известий, – замогильным тоном заметил полковник. – Штаб у них тот еще. Откуда таких людей откопали, одному дьяволу известно. Я, признаться, полагал, что такие динозавры вымерли уже давно. Если рассказать, что они тут предлагают, ты не поверишь. Странно еще, что меня туда милостиво допустили в качестве советника. Но выслушать серьезные предложения они не желают и от помощи питерских эфэсбешников, которые сюда прибыли, отказываются. Говорят: справимся своими силами. А какие в Новоладожске могут быть силы?

– Этому удивляться не приходится, – жестко проговорила Алена. – А вот что вы скажете о террористах, Николай Трофимович? Вам не показалось, что это блеф, и они какие-то… ряженые?

– Это интервью, Алена? – серьезно спросил Барсуков.

– Нет, конечно, – покачала головой журналистка. – Интервью я у вас возьму, если позволите, когда все это закончится. Просто я чувствую себя не в своей тарелке и ни черта не понимаю. Например, шахиды – это понятно. Они ради идеи ни своей, ни чужой жизни не пожалеют. А тут что? Это же надо придумать – какие-то непонятные личности, не захотевшие сообщить, какие силы они представляют, желают, чтобы коммерческие договоры были аннулированы, чтобы рабочим выплатили зарплату, чтобы власти поклялись, что здесь никогда не будет могильников… Эти лозунги и вся демагогия из уст этого главаря – просто бред параноика. Еще можно было бы понять, если бы они денег у Минфина попросили. Или пару танков.

– Я с тобой полностью согласен, Алена, – кивнул Барсуков. – Хотя денег они все-таки попросили – для рабочих. Но в целом эта акция очень похожа на неудачный спектакль, где артистам важен не результат, а выход на сцену. Однако недооценивать опасность не стоит. Они все-таки вооружены, оператор сумел кое-что показать.

– А что решили динозавры, если это не военная тайна? – спросила Калязина.

– Это не военная тайна, потому что ничего не решили, – хмыкнул Барсуков. – Предложения было два: первое – брать крепость штурмом, поскольку «мы на поводу у террористов не ходим» – слышала такое известное выражение? – и второе – ждать, пока они сдадутся сами, усовестившись и осознав нелепость собственных притязаний. Многие склоняются к первому варианту, окрыленные последними примерами захватов на территории России и боящиеся, что их вот-вот начнет трясти столичное руководство. Кое-кто предложил удалить отсюда всех журналистов, а камеры изъять. Правда, это предложение поддержки пока не нашло. В итоге решили ждать дальнейшего развития событий. Но сдается мне, все ждут решения мэра.

О решении мэра они догадались через несколько минут, когда народ и журналистов бравые омоновцы стали оттеснять на безопасное расстояние от возможных боевых действий.

* * *

Если бы сейчас Саша видела Алену Калязину, то все мысли о профессиональном равнодушии журналистов и, в частности, ее подруги навсегда оставили бы ее.

– Это безумие! – кричала Алена на весь микроавтобус. Народ не сбегался на ее крик только потому, что стенки у студийной машины были почти звуконепроницаемыми. – Он не собирается вести переговоры с бандитами! «Мы не ходим на поводу»! Один недоумок высказался, а другие, как попки, повторяют. Принципы у них, видите ли! Собственную жену собирается под пули подставлять! О том, что там находится съемочная группа, они вообще забыли! Ладно, они решили идти на штурм. Но какими силами? Вы подумайте, вместо профессионалов они собираются туда бросить местную милицию!

– Алена, нас посадят, – сказала Миловская. – То, что ты сейчас собираешься говорить в эфире, можно квалифицировать как пособничество.

– Мне плевать! – воскликнула Калязина. – Если маразм можно остановить, то это следует сделать. Они не идут на поводу у бандитов, но они идут на поводу у местного мэра! И никого это не волнует. ФСБ молчит, питерское начальство молчит, до Москвы сведения вообще еще не добрались! Нужно что-то делать и делать срочно! Борис, возьми мой крупешник, я сейчас комментарий ваять буду.

Флегматичный оператор Борька без слов подчинился, наводя на Алену объектив.

– Только что я побеседовала с членами антитеррористического штаба. Предполагается, что в такой штаб должны входить люди компетентные… – начала Алена совершенно спокойным и даже равнодушным тоном. И лишь глаза выдавали ее истинное отношение к происходящему.

* * *

Саша поторапливала Андрея и Валерку – ей очень хотелось поскорее выбраться из универсама. Мелешко же, как нарочно, запутался в проводах и теперь пытался их разобрать. Главарь исчез из их поля зрения, остальные бандиты стояли поодаль и насмешливо наблюдали за мучениями «ассистента» оператора.

– Ты специально копаешься? – сердито прошептала Александра, пытаясь ему помочь. – Все еще не расстался со своей идеей?

– Если честно, Сашенька, то не расстался, – ответил он. – Но эта фигня запуталась сама. Куда этот черт самоуверенный девался? Как ты думаешь, кто он?

– Теряюсь в догадках, – вздохнула Саша. – Все это выглядит довольно нелепо. Может быть, права госпожа Недолицымова, и это обычные бандиты, которых наняли на разовую акцию?

– Это войско – возможно, – кивнул Мелешко, покосившись на террористов. – Но главарь… Нет, ничего путного я тебе сейчас не скажу.

– Может быть, это звучит нелепо, – сказала Саша, разматывая очередной провод. – Но террористы всего мира, как правило, имеют серьезную материальную и идеологическую базу в лице солидных организаций, группировок, партий и так далее. Причем, такие организации террористические методы в свои программы закладывают изначально, исходя из своих идеологий. Например, исламисты, в религии которых заложено положение: убей неверного.

– В Коране не сказано – убей, – перебил ее Мелешко, который никогда не упускал возможности похвастаться своими познаниями. – Поощрение убийства члена другой конфессии можно встретить исключительно в современных трактовках Корана. На самом деле там сказано: не принимай неверного в душу, в свою жизнь. Большая разница… Впрочем, ученые до сих пор ломают копья над туманными фразами в великих книгах.

– Бог с ними, с трактовками, – вздохнула Саша. – Главное, что нынешние исламисты проповедуют лозунг уничтожения любого чуждого им по духу. И что их поддерживают влиятельные финансовые корпорации. И совсем другое дело – те, кого мы сейчас лицезреем.

– Для осуществления одного террористического акта не обязательно иметь серьезную поддержку, – заметил Мелешко. – Достаточно относительно небольшой суммы денег от какого-нибудь «папы».

– Безусловно, – кивнула Саша. – Но какой-нибудь «папа» достал бы хоть для солидности пару десятков «Калашниковых». А тут – «маузеры» и «шмайсеры». И всего один АКМ. Это смахивает на карнавал. Или провокацию. Только непонятно, кому это нужно? Может быть, это, действительно, простая разборка, борьба за отдельно взятый универсам? Или эта акция выгодна тем, кто не хочет, чтобы на территории Новоладожска были устроены ядерные могильники, а господин Недолицымов оставался на месте мэра? Или – наоборот?

– Не понимаю, – покачал головой Мелешко. – Как можно с помощью этой акции устроить «наоборот»?

– Если новоладожское руководство не пойдет на переговоры с бандитами и решится на штурм, то бандиты будут уничтожены – во-первых, а во-вторых – все их требования не будут выполнены. То есть: в Новоладожске будет все идти своим чередом, а господин Недолицымов станет национальным героем. Поскольку он – честный и порядочный человек. И к тому же… не остановившийся перед тем, что в заложниках находится его супруга.

– Порядочный? – фыркнул Мелешко.

– Раз бандиты потребовали завести на него уголовное дело, значит он честный и порядочный, – повторила Саша. – Логика, конечно, примитивная, но у нас никто и не стремится к сложностям. Главное, чтобы простому народу было понятно.

– Но тогда не исключено, что эту акцию организовал сам Недолицымов. Или тот, кто за ним стоит, – сказал Мелешко.

– Вряд ли, – вздохнула Саша. – Организовал и жену подставил?

Мелешко распутал еще один узел и вдруг замер.

– Саша, Валерка, – горячо зашептал он. – Вспомните, что я вам говорил. Если начнется буза, падайте на пол, желательно за укрытие.

– Не сходи с ума! – сказала Саша, завидев главаря, выходившего из служебного коридора.

– Молчи, – приказал ей Андрей. – Другой такой возможности не представится. Бандиты стоят в куче. «Калаш» у него исправный. Вы ничем не рискуете – главное не стойте в рост. Пульты у них на поясах мертвые.

– А у него? – с отчаянием прошептала Саша.

– Про него не знаю. Но он не успеет.

Все, что произошло потом, Александра перестала воспринимать как реальность. Главарь бандитов подошел к ним, улыбаясь, поинтересовался, почему они еще не покинули стен злополучного здания, Мелешко снова стал разыгрывать нервного, недалекого и неловкого ассистента, продемонстрировал скрученные в узел провода, попросил Александру и Валерку отойти подальше, чтобы было легче их распутывать, и даже плачущим голосом попросил помощи у бандита. Главарь усмехнулся, с минуту понаблюдал за неловкими и суетливыми движениями Мелешко, поправил ремень автомата на плече и… нагнувшись, схватился за конец кабеля. Далее все произошло молниеносно. Андрей развернулся и тренированным движением выбросил вперед правую ногу. Главарь бандитов взмахнул руками и упал. Мелешко сорвал с него автомат и, направляя его на кучку бандитов, истошно заорал:

– Стоять! Оружие на пол!

И дал короткую очередь. Александра и Валерка неловко плюхнулись на пол, а через некоторое время послышался страшный грохот, кто-то закричал, зазвенели стекла и застрекотали со всех сторон автоматы. «Один Мелешко не мог наделать столько шуму, – подумалось Саше. – Значит, у бандитов оказались все же не муляжи…» Она приподняла голову и увидела, как в их сторону на всех парах несутся фигуры в камуфляже. «Вот и все», – подумала она и закрыла голову руками…

7. Никто не помнит ничего

Машины «Скорой помощи», вывозившие пострадавших «омоновцев» и террористов, отчаянно сигналили, разгоняя толпу вокруг оцепления.

– Без комментариев, – твердо сказала Саша, сжимая зачем-то подобранный в универсаме «шмайсер», пытаясь сфокусировать внимание на глазке Валеркиной камеры и одновременно высвобождаясь из цепких лапищ начальника штаба. – Материал о захвате универсама будет подготовлен в самое ближайшее время, и вы все узнаете.

– Вот это правильно… – ласковым шепотом проговорил начальник штаба ей в ухо.

Она резко дернулась и, наконец, высвободилась.

– Послушайте, – громко произнесла она. – Если вы сейчас от меня не отстанете, я вас убью. Вот этим самым автоматом. И суд меня оправдает. Уйдите к черту, ради Христа.

Начштаба опешил и отстал, и только после этого довольный Братищев выключил камеру.

– Саша, – окликнул Барсуков дочь. – Ты особенно-то автоматом не размахивай, а лучше сдай. Вот, например, майору Мелешко.

– Папка! – закричала Саша и бросилась к отцу в объятья, как была: с автоматом в руках, растрепанная, грязная, с кровоточащей раной над ухом.

– Ну, голубушка… – растроганно пробормотал полковник, крепко обнимая Сашу.

– Я этого так не оставлю, – где-то, словно в тумане, раздавался голос Калязиной. – Их за это под суд мало отдать.

* * *

Погода, как это часто бывает в июне, менялась: похолодало, дул ветер, по небу быстрой чередой бежали облака. Холмы застыли в ожидании дождя. На самой верхней площадке колокольни стояли Александра Барсукова, Фанни и Бьерн. На прощание Саше захотелось, чтобы ее шведские друзья обязательно сюда поднялись.

– Кажется, мы не вовремя забрались – дождь начинается, – сказала Фанни. – Но я рада, что вы меня сюда привели. Вряд ли мне придется когда-нибудь еще побывать здесь.

– Как это – не придется? – возмутился Бьерн. – Мы обязательно приедем сюда будущим летом. Даю тебе слово, что приведу в порядок домик своей прабабушки. Посмотри, красота-то какая!

– Да, – протянула Фанни. – Но если здесь будет и дальше нарушаться экологическая обстановка, то никакая красота не спасет этот мир.

Порыв ветра прервал ее.

– Но ваша комиссия никаких серьезных нарушений не выявила, – сказала Александра, когда ветер перестал свистеть в ушах. – Многие факты были сфабрикованы по чьему-то специальному заказу. Я даже подозреваю, кто этим занимался. Но к сожалению, у меня нет никаких доказательств.

– И нельзя никак призвать этих ужасных людей к ответу? – возмущенно спросила Фанни.

Саша вздохнула:

– Это очень трудно. Всего три дня прошло с момента захвата универсама, а жители города ведут себя так, словно ничего и не было. Создается впечатление, что просто никто об этом не помнит. Или никого не волнует произошедшее. Телевидение и газеты тоже утратили интерес к этому событию. А если у людей короткая память, если им на все наплевать, то преступники любого ранга могут чувствовать себя совершенно спокойно. Прошло ночное торжество. Забыты шутки и проделки. На кухне вымыты тарелки. Никто не помнит ничего.

– Это, кажется, Пастернак? – спросила Фанни.

– Ты отлично знаешь русскую поэзию, – кивнула Саша.

– Думаю, что не следует отчаиваться, – бодро произнесла Фанни, заметив, что Саша погрустнела и задумалась. – Каждый делает то, что в его силах. Я верю в справедливость. В то, что когда-нибудь злые и жестокие спектакли перестанут пользоваться успехом у больших и маленьких политиков. И… – она засмеялась, – что когда-нибудь среди политиков, военных и чиновников будет больше женщин, чем мужчин.

– Ты думаешь, это будет хорошо? – покачала головой Саша.

– Конечно, – уверенно проговорила Фанни и покосилась на Бьерна, который недовольно насупился. – Потому что, во-первых, женщины умнее мужчин. Во-вторых, они всегда думают о деле, а не о собственных амбициях. И в-третьих, они милосерднее, потому что дают и сохраняют жизнь новым поколениям. Женщине никогда не придет в голову решать свои проблемы с помощью жестокости.

– Кажется, наша Фанни увлеклась новыми идеями, и, вернувшись домой, вступит в орден феминисток, – засмеялся Бьерн.

– Этого я еще не решила, – ответила Фанни. – Но моя поездка в Россию доказала, что женщины гораздо смелее и решительнее мужчин. Я и на себе это почувствовала. Ты приедешь нас проводить, Александра?

– Завтра утром у меня эфир, – улыбнулась Саша. – И вечером тоже. Давайте прощаться сейчас.

– Нам с Бьерном будет тебя не хватать, – сказала Фанни. – Правда, Бьерн?

Молодой человек кивнул.

– Приезжай к нам в гости, Саша, – он крепко сжал ее руку. – Мы не обещаем тебе таких приключений, как в России, но красивых мест в Швеции тоже много.

– Я постараюсь, – ответила Саша.

Очередной порыв ветра потряс колокольню, и первые крупные капли редко забарабанили по новенькой крыше.

* * *

– Ты, кажется, оказалась права, – сказала Алена, заходя в монтажку, где Александра «ваяла» очередной сюжет. – Последние новости первого канала смотрела?

– Не-а, – протянула Саша. – Я вообще теперь долго не буду смотреть новости. Знаешь, они у меня уже где?

– Печаль и уныние тебе не идут, – заметила Алена строго. – И грубые выражения тоже. Подумаешь, вляпалась в историю с олигархами. И не в историю даже, а в мыльную оперу.

– С какими олигархами? – удивленно спросила Саша. – Я с ними дела не имею. Это, скорее, по твоей части.

– Я тоже стараюсь обходить их стороной, – обиженно отозвалась Калязина. – А все истории в Новоладожске были явно придуманы для олигарха. И ты, сама того не желая, стала одной из главных героинь сюжета.

– Всю жизнь мечтала участвовать в мыльной опере, – хмыкнула Саша. – Ты можешь толком объяснить, что еще случилось, пока я тут передачу монтировала?

– Я же говорю: на первом канале только что новости прошли. И там было почти все, как ты и предсказывала.

– Я? Предсказывала?

– Да, – вздохнула Алена. – Последние события здорово тебя подкосили. Помнишь разговор у костра?

– Смутно, – усмехнулась Саша.

– Оно и видно, – кивнула Алена. – Только что сообщили, что некий господин Сосновский – владелец заводов, газет, пароходов, а также новоладожских земель и химического комбината – в последнее время грубо нарушал российский закон. И его собираются призвать к ответу. В частности, по его вине у людей синела кожа, по его вине военные расстреляли толпу на митинге в Новоладожске и, как ты понимаешь, по его вине был захвачен универсам.

– Что за бред? – поразилась Александра. – По его вине кучка отморозков захватила универсам? Этого быть не может. Они требовали сместить мэра, а мэр, насколько мне известно, исполнитель Сосновского. Сосновский владеет комбинатом, а они требовали навести там порядок. Да и потом, если бы он организовал этот захват, бандиты были бы оснащены гораздо солиднее. Ты что-то напутала. Или напутал первый канал.

– Да, еще одно забыла: по его вине была организована травля честной журналистки Александры Барсуковой.

Саша резко повернулась на вращающемся стуле.

– Сосновский организовал мою травлю? Зачем? Мы и не встречались никогда. Кто я для него?

Алена рассмеялась и не ответила. Саша посмотрела на нее с укором.

– Я сказала что-то смешное? – спросила она.

– Нет, просто у тебя сейчас очень глупый вид. Ты так выглядела, когда начинала работать на телевидении, – сказала Алена. – Официальная версия корреспондентов первого канала выглядит так. Ты подняла волну в эфире против ненормальной экологической обстановки в Новоладожске, рассказав об эпидемии кожного заболевания. Это не понравилось хозяевам города, и они стали тебя всячески опровергать и преследовать. Естественно, под руководством Сосновского. Потом прошел митинг против будущих могильников под Новоладожском, а хозяева города его жестоко подавили. Потом выплыли какие-то важные документы, подтверждающие, что на химическом комбинате происходит неладное, за ними стали охотиться, а того человека, который эти документы передал журналистам, просто убили. Но смелым журналистам в лице господина Брыкина удалось уйти от злодеев, и документы стали достоянием общественности. Кстати, Аркаша Брыкин, кажется, прочно обосновался на центральном телевидении. Сегодня его целых семь минут в телевизоре показывали. Он у нас герой, круче тебя. А Сосновский – главный злодей.

– Хорошо, но захват универсама? Каким боком к нему причастен Сосновский?

– К захвату он якобы не имеет никакого отношения. Но тот факт, что руководство города одобрило штурм своими силами, не привлекая ни питерское ФСБ, ни другие специальные подразделения, говорит о том, что на него, руководство, надавил Сосновский. Он якобы не хотел лишнего шума. А пострадали люди. В частности, солдаты спецназа. Террористов вообще всех положили.

– Это неправда! – воскликнула Саша. – Как могли пострадать солдаты спецназа? Мелешко говорил, что бандиты, на которых он наставил оружие, вообще не сопротивлялись. Я же там была! В солдат просто некому было стрелять! А бандиты… Они же все сдались.

– Тяжело раненные скончались в больнице, – многозначительно произнесла Алена.

– Какие тяжело раненные? Кроме царапин, которые мы с Валеркой получили от осколков разбитых бутылок, никаких ранений ни у кого не было. А главарь, которого Мелешко отправил в нокаут? Он тоже скончался?

– Я тебе пересказываю сюжет наших коллег, – сказала Алена. – Который является, как ты понимаешь, версией власти.

– Но это… – Саша задохнулась. – Да что же это такое?!

– Странно, что ты так реагируешь, – нахмурилась Калязина. – Ведь что-то в этом роде ты предполагала. Помнишь, ты говорила про спектакль, про то, что все кто-то подстроил. Ты оказалась права, Саша. Кому-то понадобилось свалить Сосновского. Глобальные операции проводить хлопотно и дорого. А в провинциальном городке можно наделать столько же шума, что и в столице, только все обойдется гораздо дешевле. Сосновскому теперь очень трудно будет оправдаться. Мэра сняли, начальников силовых структур области – тоже. Теперь у города будет новый хозяин. Когда мы узнаем его имя, узнаем, кто стоял за всем этим кошмаром. Финита ля комедия. Мыльная опера, наконец, закончилась. Впрочем, по просьбам зрителей ее могут и продолжить. Если спонсор найдется.

– Знаешь, Алена, – после долгой паузы проговорила Саша. – Я, наверное, на детское телевидение уйду. Эта единственная область, где нет и не может быть никакой грязи. Потому что я так больше не могу.

– Я бы тоже ушла, – усмехнулась Алена. – Тем более сын подрастает. Но я не хочу уезжать из страны. Как бы гадко ни было.

– Почему уезжать? – не поняла Саша.

– Потому что в России детского телевидения нет, – ответила Алена. – Как будто ты не знаешь!

– Но что же делать? – в отчаянии проговорила Саша.

– То, что в твоих силах, – пожала плечами Алена. – Как там говорят благородные герои? Делай то, что можешь, и будь что будет.

– Я делала все, что могла, – сказала Саша. – И что из этого получилось?