Текст книги "Мыльная опера для олигарха"

Автор книги: Юлия Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Его убили? – ужаснулась Алена.

Мариночка ойкнула.

– Надеюсь, что нет, – сказала Саша. – Ведь теперь то, что раньше знал только он, известно многим. А настоящих главных героев я пока не знаю. Кто нынешний хозяин новоладожских земель и кто хочет его свалить. И возможно, никогда не узнаю.

– Если нынешнего хозяина свалят, ты узнаешь это из газет, – мрачно проговорил Андрей.

– Позвольте! – воскликнул Марк. – Здесь такие сложные игры. Я не понимаю, нам не следует продолжать свои работы?

– Это вы у своего заказчика спросите, – сказал Мелешко. – Ведь он вам платит. И хватит об этом, а? Давайте уж лучше хороводы вокруг костра водить. Как и полагается по русской традиции.

* * *

Наутро Саша со съемочной группой вернулась в Петербург, а к вечеру по всем каналам телевидения демонстрировались кадры, подтверждавшие предыдущий сенсационный материал Александры. Тем временем Алена Калязина успела побеседовать со всеми, кто так или иначе «наследил» в этом деле: от командования известной дивизии до Управления здравоохранения. В первой отрицали наличие эпидемии и справки обещали представить – к чему им такая слава? В последнем Алену заверили, что с исследованием загадочной болезни поторопятся.

«В телевизоре» Калязина с энергией бульдозера сровняла с землей информационный отдел телеканала, который демонстрировал «опровержение» Сашиных материалов наиболее рьяно. Это привело к тому, что руководитель отдела был вынужден подать в отставку, о чем злорадно сообщили все центральные и питерские СМИ. И наконец, Алена в прямом эфире вырвала из уст прокурора города признание, что дело о клевете было возбуждено против Александры Барсуковой незаконно и, конечно, в ближайшее время будет закрыто. Неделина и прочих дезинформаторов она пинать не стала – не до того было. Планов у нее, тем не менее, осталось не на один эфир, ведь она собиралась вывести на чистую воду всех, кто заварил эту кашу. Александру Барсукову требовалось реабилитировать полностью – это было делом чести канала, и Алена старалась.

Сама Саша тоже сложа руки не сидела. К воскресенью она подготовила круглый стол с участием экологов, сотрудников и некоторых бывших пациентов новоладожской больницы. Общими усилиями истинную картину происшедшего в Новоладожске несколько прояснили, и хотя никто из участников круглого стола так и не смог объяснить причин странной эпидемии, но зрители то и дело звонили в прямой эфир, а компьютерная почта в этот день была рекордной.

В понедельник утром один из центральных каналов запустил в эфир свою версию новоладожских событий. Феликс Калязин оторвал Алену и Сашу от работы и пригласил к себе в кабинет – на просмотр.

Главным героем передачи был… журналист Аркадий Брыкин.

– Он уже в Москве! – мрачно заметила Александра.

– Все-таки решил сделать на этой истории карьеру, – усмехнулась Алена. – Посмотри, сияет, как медный таз.

– Итак, уважаемые зрители, – радостно вещал Брыкин с экрана, – наконец-то пришла пора узнать, что за напасть скрутила несчастных жителей областного городка Новоладожска.

– Что? – не выдержала Алена. – Но ведь об этом еще никто не знает!

– А по-моему, он тоже ничего не знает, – предположил Калязин.

Однако пауза, которую «держал» Брыкин, была, по всей вероятности, вершиной его торжества.

– Я встретился с главным врачом одного из кожно-венерологических диспансеров Санкт-Петербурга, – гордо проговорил он. – Главврач полагает, что это кожное заболевание схоже с аллергией, хотя и отличается несколько необычной симптоматикой. По всей вероятности, новоладожцы пострадали от мыла, некачественно сваренного мыла.

– Вот те раз! – сказала Саша. – Папа им мылся и не пострадал! И что значит – «по всей вероятности»?

– И где, как вы думаете, варили это мыло? – Брыкин обвел взглядом участников круглого стола и торжественно ответил на собственный вопрос. – На химическом комбинате Новоладожска! Да-да, не удивляйтесь! Крупнейшее предприятие, в прошлом выполнявшее высокотехнологичные заказы, нынче занято мыловарением! Неисповедимы пути современного производства в нынешней экономической ситуации. Эксперты проверили ингредиенты мыла. И что же? Знаете ли вы, дорогие телезрители, из чего его варили? Из картофельной шелухи, костей, полиэтиленовых упаковок и прочей гадости, собранной со свалок. Добавляли бензоат натрия, еще какой-то элемент, присутствующие могут меня поправить, – и получали некую субстанцию! Мыло получалось прозрачное, красивое, да только вот на кожу действовало… своеобразно. Мыло в большом количестве раздали сотрудникам комбината, часть его пошла в продажу, в основном, в том же Новоладожске. Сейчас выясняется, где еще оно могло оказаться. Но в Питер это мыло, слава Богу, не попало. Потому что оно, зараза – как иначе эту гадость назовешь? – еще и радиоактивным оказалось. По всей вероятности, на свалках Новоладожска лежат радиоактивные отходы. Надеюсь, что областная администрация и прокуратура сделают соответствующие выводы.

Далее крупным планом показали нескольких человек, которые представились пациентами новоладожской больницы. Их комментарий сводился, в основном, к периодическому поддакиванию Аркаше.

– Что-то я их не видела в этом заведении, – сердито произнесла Саша.

А Брыкин продолжал свою речь:

– Я полагаю также, что эта информация будет принята к сведению новым главврачом больницы. Из достоверных источников мне стало известно, что бывший главврач господин Неделин подал заявление об уходе по собственному желанию.

Потом Брыкин достал из лежавшей перед ним панки какие-то бумаги и объявил, что в его распоряжении находятся бесценные материалы, собранные инженером химического комбината Аржанухиным, ныне покойным.

Александра вскочила.

– Но эти бумаги находятся у меня! Да что все это значит, в конце концов?!

– Это значит, – спокойно проговорила Алена, – что ты была совершенно права. Брыкин – всего лишь орудие. В руках людей, которым во что бы то ни стало нужно возвестить на всю страну, что химический комбинат в Новоладожске – великое зло.

– И что же теперь делать? – воскликнула младшая подруга.

– Боюсь, что ничего, – покачала головой Калязина. – Заставить Брыкина признаться в том, что он пляшет под чужую дудку, невозможно. А других способов доказать, что он врет, нет. Кто-то хочет свалить мэра Новоладожска. Но разве мы собираемся защищать этого индюка?

– Нет, – неуверенно сказала Саша. – Но…

– Истина должна торжествовать? – усмехнулась Алена. – Брось. Происходит обычный передел собственности. Не думаю, что нам нужно в этом участвовать. Потому что от нашего участия ровным счетом ничего не изменится. По-моему, нам пора закрывать новоладожскую тему.

* * *

Но закрыть новоладожскую тему не удалось. С утра, не успела Саша вернуться к себе в редакцию, раздался телефонный звонок. Звонил давний ее знакомый, подполковник ФСБ Константин Савицкий.

– Александра, вы не могли бы срочно подъехать к нам на Литейный, – спросил он. – А еще лучше… Еще лучше, если вы прямо сейчас поедете на своей машине в Новоладожск. Там и встретимся.

– Зачем? – поразилась Саша.

– Там террористы универсам захватили, – сказал Савицкий. – Эта информация в СМИ не пошла. Но дело в том… Собственно, я не знаю, в чем дело, но террористы требуют, чтобы вы приехали туда со съемочной группой.

– Почему я? – внезапно севшим голосом произнесла Саша.

– Этого я не знаю, – ответил подполковник. – Возможно, потому что вы сейчас на пике популярности.

– О Господи, – сказала Александра и, уже положив трубку на рычаг, добавила, – еду…

* * *

Уже сгущались сумерки, когда Александра подъехала к стеклянной коробке новоладожского универсама. Съемочная бригада «Невских берегов» уже была на месте. Кроме студийной машины здесь стояло еще несколько спецназовских в окружении толпы. Саша с изумлением отметила, что служаки и чиновные лица вокруг суетились, а народ… веселился.

Тон в толпе зевак задавали несколько бойких женщин и один хлипкий, но голосистый мужичонка в смешной панамке, сдвинутой на затылок.

– Вы подумайте сами, граждане! – призывал он. – Зачем нормальному террористу наш универсам? Там и покупателей-то, наверное, три человека, как всегда! Нет, это точно она, жена мэрская, придумала! Чтобы внимание к своему лабазу привлечь. Чтобы из него местную достопримечательность сделать. Всегда наш народ в ларьках отоваривался, потому что дешевле. А теперь из любопытства в эту «стекляшку» ходить будет. Понимает мадам Недолицымова в рекламе, понимает!

– Так может, это все мэр и придумал?.. – раздался чей-то насмешливый голос.

– А может, и мэр… – загудела толпа, одобряя такую версию.

Неподалеку на траве расположилась компания подростков, которые беспечно взирали на суматоху вокруг универсама, посасывали пиво из железных банок и время от времени громко хохотали. Тут же с ноги на ногу переминались омоновцы и бойцы спецназа, лениво покуривали, изредка косясь на начальство, и тоже чему-то радовались, правда, не так бурно, как подростки.

А потом Саша увидела съемочную группу родного канала. Алена озабоченно переговаривалась с какими-то военными, оператор Валерка Братищев что-то объяснял Андрею Мелешко.

«Надо же, и он здесь! – удивилась девушка. – Он-то откуда обо всем этом узнал?» Она направилась к коллегам, но тут ей наперерез метнулся невысокий, круглолицый полковник с озабоченным выражением лица.

– Александра Николаевна! – воскликнул он. – Это вы? Мы вас заждались. Пройдемте в машину нашего штаба. Мы должны обговорить детали.

В машине штаба, оказавшейся обычным «Икарусом» пришлось выслушать длинную речь полковника, которая сводилась к одному: не следует ничего обещать мерзавцам. Как будто бы она собиралась им что-то обещать!..

Затем к беседе подключился человек в штатском, представившийся начальником антитеррористического штаба. То, что он бубнил ровным, тихим голосом, Саша воспринимала с трудом. Он говорил о необходимости быть внимательной, спокойной, выдержанной. Что нельзя делать резких движений и демонстрировать свое отношение к бандитам. При этом хорошо бы, говорил он, выяснить, сколько их и как они вооружены. Действительно ли они готовы к самоуничтожению.

– На все просьбы и требования отвечайте уклончиво: «возможно», «я постараюсь», ну и так далее. Запомните, вы не уполномочены что-либо обещать бандитам.

– Я понимаю, – глухо произнесла Саша. – Но я хотела бы знать, что вы намерены предпринять в дальнейшем? После того, как я… В том случае, если съемочная выйдет… И в противном случае – тоже.

– Ну что вы! – наигранно рассмеялся полковник. – Я уверен, что вы выйдете оттуда беспрепятственно. А план дальнейшей операции будет зависеть от того, что они потребуют.

– Да? – удивилась Саша. – Я думала, что такие операции разрабатываются независимо от требований бандитов.

– Конечно… – смутился он. – Но существуют варианты, нюансы… Я не хотел бы, чтобы вы сейчас забивали голову подобными вещами. Ваша задача – максимально разговорить их, успокоить и… усыпить бдительность. Дайте им понять, что власти в принципе готовы к переговорам.

– Вряд ли я сумею их успокоить, – Саша не сумела скрыть иронии.

– Да, да… – пробормотал ее собеседник. – Я уверен, что вы будете вести себя разумно…

– По-моему, эта фраза из словаря террористов, – не сдержалась Саша и поднялась, чтобы выйти из автобуса.

Спрыгнув со ступеньки, она попала в объятья полковника Барсукова.

– Папа? – воскликнула девушка. – И ты тут?

– А где же мне быть? – Николай Трофимович улыбнулся. – Меня включили в состав штаба по проведению операции. Как настроение?

– Не знаю, – вздохнула Саша. – Вообще-то я очень злая.

– Может быть, это и неплохо, – сказал Николай Трофимович. – Только не срывай свою злость, когда войдешь в универсам. Тебе сказали, с кем ты идешь?

– С нашим оператором и Андреем Мелешко, – кивнула Саша. – Правда, я не поняла, что он здесь делает? Ведь есть же, наверное, какие-нибудь специально обученные люди?

– Во-первых, Андрей обучен не хуже любого спецназовца, – заметил Барсуков. – Во-вторых, в штабе решили не рисковать и послать с тобой только работников телевидения. Но к счастью, Андрея здесь никто не знает. Мы тут с ним и с Аленой пошептались немного, и она присвоила ему звание ассистента оператора. Только вот удостоверения нет. Но вряд ли им кто-то поинтересуется. А мне так за тебя немного спокойнее.

– А где мама? – спросила Саша. – Она знает?..

– О том, что универсам захвачен, в Новоладожске знают все, – сказал Барсуков. – Слухи здесь распространяются быстро. И мне глупо было бы скрывать это от нее. Но о том, что бандиты собираются дать тебе интервью, пока не знает никто. Я уговорил Тамару пока посидеть дома, но… Если интервью пойдет в эфир раньше, чем ты выйдешь из универсама, а Тамара в этот момент включит телевизор, то я не знаю, что с ней будет…

– Бандиты требуют прямой трансляции, – проговорила Саша. – На региональном и питерском телевидении. И это требование решено удовлетворить. Разве тебе в штабе не сказали?

– Забыли, наверное, – полковник Барсуков зло прищурился. – Подожди, я сейчас скажу шоферу, чтобы он Тамару куда-нибудь увез…

– Хорошо, папа, – Саша натянула бейсболку на самый нос и направилась к телевизионному микроавтобусу.

* * *

Когда Николай Трофимович зашел в автобус, члены «антитеррористического штаба» стояли возле двух портативных телевизоров. Здесь же находился и полковник Сорокин. Лицо его хранило строгое и непроницаемое выражение. Он то и дело скашивал взгляд на Барсукова, но что при этом думал, понять было нельзя. По каналам, готовящимся дать информацию о захвате новоладожского универсама в прямом эфире, шла реклама. Словно загипнотизированные, мужчины в автобусе тупо наблюдали за мельканием на экране шампуней, прокладок, кусочков колбасы и бутылочек кефира. Потом пошел клип, в котором пятеро откормленных молодых людей под два аккорда музыкального сопровождения призывали зрителей прыгать, кричать, лететь и бежать. Члены штаба стали вполголоса ругаться, а Николай Трофимович схватился за сердце.

Но все когда-нибудь кончается. Канал «Невские берега» продемонстрировал заставку «Экстренный выпуск» (то же показал и региональный канал), а затем на экране появился ведущий «Невских берегов» Александр Лапшин с непривычно серьезным видом. Он кратко и сухо сообщил о захвате новоладожского универсама и передал слово Алене Калязиной, находящейся на месте происшествия. Алена также не стала пускаться в рассуждения. Она пообещала интервью с террористами через несколько минут, а затем на экране без комментариев пошли кадры, фиксирующие то, что происходит вокруг универсама. Впрочем, по сути там не происходило ничего. Люди просто стояли и ждали. Объектив останавливался на лицах руководителей новоладожской администрации, врачей «скорой», зевак, собравшихся здесь в огромном количестве. Потом появились «омоновцы» в масках, после чего кто-то ладонью закрыл камеру.

Затем показали общий план универсама – изрядно обветшавшей стеклянной «коробки» постройки конца шестидесятых, с покореженными водосточными трубами и аляповатой рекламой перед входом. Здание казалось вымершим.

Затем заработала камера внутри универсама, вернее, при входе в него. Объектив поймал в фокус лицо Александры Барсуковой – сосредоточенное и сердитое.

– Мы вошли в здание универсама города Новоладожска, – твердым голосом произнесла она. – Несколько часов назад это здание захватили неизвестные вооруженные лица, которые, не сообщив ничего ни о своих намерениях, ни о количестве заложников, пожелали изложить свои требования в эфире. Власти города и области приняли это условие. Я передаю микрофон руководителю вооруженной группы, не пожелавшему нам представиться, но возможно, он представится вам, уважаемые телезрители. Говорите, вы в эфире! – Саша сунула микрофон стоявшему рядом с ней человеку.

Камера прошлась панорамой по фигурам нескольких людей в неопрятном камуфляже и остановилась, по-видимому, на главаре. Лицо его наполовину скрывала черная маска.

– Он русский, – заметил полковник Сорокин, когда бандит начал говорить. – Или хохол, что ли. Диалект какой-то провинциальный присутствует.

– Кто знает? – возразил Николай Трофимович. – Командир у них, может быть и русский, а кто остальные – неизвестно. Если бы удалось увидеть всех бандитов…

– Мы не террористы и не хотим крови, – говорил тем временем главарь. – Мы доведенные до отчаяния рабочие комбината, деятельность которого приостановлена со вчерашнего дня. Как известно, руководители Новоладожска недавно заключили долгосрочный договор с зарубежными компаниями об использовании гигантских земельных участков, расположенных в окрестностях города. На этих землях предполагается построить могильники для ядерных отходов. Мы считаем этот договор незаконным, поскольку он представляет угрозу здоровью и жизни жителей Новоладожска. Мы призываем общественность и власти встать на защиту интересов российских граждан и воспрепятствовать произволу подлых чиновников, которым на нас наплевать. Мы требуем привлечь к ответственности господина мэра, который приложил к этой акции свои грязные, жадные ручонки.

Прервав бандита, Саша попросила его высказаться более конкретно. Тот с готовностью посмотрел прямо в глазок камеры.

– Мы требуем, чтобы мэр Новоладожска аннулировал договор. Мы требуем возбудить уголовное дело против администрации. Также мы требуем, чтобы сотрудники комбината были возвращены на рабочие места и чтобы им выплатили зарплату за незаконный бессрочный отпуск. На решение этих вопросов мы даем властям двое суток. По истечении срока универсам будет взорван. Мы предупреждаем, что здание заминировано. Видите этот маленький аппаратик у меня на поясе? Стоит только нажать на кнопку, и произойдет взрыв. Мы готовы принести себя в жертву ради торжества справедливости!

– А если каждый, у кого есть граната на поясе, будет выдвигать свою версию справедливости? – тихо, но отчетливо сказала Саша.

– Что она делает?! – испуганно вскричал круглолицый полковник в штабном автобусе. – Зачем она его злит? Я же предупреждал!

Но террорист почему-то не разозлился.

– История нас рассудит, – с пафосом проговорил он. – Интервью закончено. Мы ждем решения властей.

После этого на экране снова появился Лапшин…

– Пора готовиться к штурму, – сердито сказал начальник штаба. – Сколько, она сказала, там заложников?

– Она ничего об этом не говорила, – ответил Барсуков.

– Ничего, – кивнул начальник штаба. – Мы об этом скоро узнаем. Господа офицеры, прошу привести все подразделения в боевую готовность. Людей с площади перед зданием убрать.

– Вы слишком торопитесь, – заметил Николай Трофимович.

* * *

По окончании интервью с бандитом группа засобиралась к выходу. Мелешко стал скручивать кабель, Валерка Братищев – упаковывать камеру в чехол.

– Вы зря спешите, – спокойно и отчетливо проговорил главарь, только что нервно и с экспрессией бросавший лозунги в эфир.

– Что такое? – не удержался от реплики Андрей.

– Вы нас тоже хотите захватить в плен? – произнесла Саша, все это время ожидавшая чего-то подобного.

– Ни в коем случае. Мы не хотим брать вас в заложники, – ровным голосом сказал террорист, наблюдая за неторопливыми действиями оператора и его «ассистента». – Но, скорее всего, нам понадобится еще один выход в эфир. Поэтому мы и просим вас задержаться. Надеюсь, вы и ваши коллеги не будете на нас за это в претензии, уважаемая Александра Николаевна. Пока вы можете расположиться в кабинете директора. Там уютно и телевизор работает.

– Это приказ или мы можем выбирать месторасположение? – вызывающе спросила Саша, оглядываясь.

– Это настоятельное пожелание, – сквозь маску прорезалась широкая улыбка бандита. – Кроме того, я советую оставить всю вашу аппаратуру здесь, возле касс. Ну, не таскать же ее туда-сюда…

– Это у меня есть настоятельные пожелания! – в сердцах воскликнула Саша. – Мы сейчас пройдем к заложникам и побеседуем с ними. Их необходимо успокоить. И аппаратуру я возле дверей не оставлю. Это, кстати, в ваших интересах. Не дай Бог что-нибудь сломается ненароком. Вы ведь планируете еще один эфир, я не ошибаюсь?

– Вы хотите снять заложников? – недовольно проговорил бандит. – Хотите, чтобы ваши зрители увидели несчастных, запуганных людей, которым грозит гибель от фокусов властей?

– Ну, насчет фокусов у вас заниженная самооценка, – Саша не могла сдержать себя, хотя понимала, что рискует вызвать гнев террориста. В ней сейчас жили две Александры. Одна, разумная, ругала безрассудство второй. Но вторая не могла остановиться. Возможно, сказывалось нервное напряжение, требующее выхода.

– Мы вынуждены были сделать то, что сделали, – главарь был на удивление терпелив. – В других обстоятельствах нас попросту не услышали бы.

– А вы бы попробовали, – проворчала Саша.

– Вы попробовали, – хмыкнул бандит. – Попробовали рассказать о невинной эпидемии. И что из этого вышло?

– А что из этого вышло? – спросила Саша.

– Вас чуть не уничтожили! – радостно провозгласил бандит. – И морально, и физически.

Благоразумная часть Александры на этот раз возобладала над безрассудной, которой очень хотелось спросить, почему этот отморозок решил, что ее хотели уничтожить физически. Но удовлетворить безрассудное любопытство ей не удалось.

– Увы, Александра Николаевна, исполнить ваше желание и позволить снять заложников я не в силах, – сказал главный террорист.

– Но чего вы боитесь? – удивилась Саша. – Как правило, кадры, изображающие заложников, заставляют людей, наделенных властью, искать компромисс в подобных ситуациях. Эти съемки в ваших интересах.

– Вы меня не совсем поняли, – вкрадчиво и даже как-то печально проговорил бандит. – У нас нет заложников. Кроме хозяйки этого универсама. Но здесь, видит Бог, мы не виноваты. Она вынудила нас…

Некоторое время Саша переваривала услышанное.

– Вы хотите сказать… – наконец, протянула она, – что в здании нет никого, кроме вас и… нас?

– Кроме нас с вами и госпожи Недолицымовой, – охотно подтвердил террорист. – Мы не звери. Мы ратуем за справедливость. Так зачем же мучить жителей нашего родного города, которые и так страдают от всяческого попустительства власти и нарушения законов? Вот мэра мы бы с удовольствием подержали под замком. Но это мечта несбыточная.

– Но вы держите под замком его жену, – усмехнулась Саша. – Тоже… сильный ход.

– Да, – кивнул он, ухмыльнувшись. – Сильный. Нам крупно повезло. Мы и предполагать не могли, что госпожа мэрша в столь ранний час прибудет на свое рабочее место. Однако, по всему видать, она серьезная бизнесвумен. Сама учет и контроль ведет без свидетелей. Но, черт возьми! – вдруг воскликнул бандит. – Честное слово, мы собирались ее отпустить. Все объяснили вежливо и не задерживали, ей-Богу. А дамочка оказалась с норовом. Не только не ушла, но еще и воевать стала. Хотя ее можно понять – это ж ее частное владение. Двух бойцов с ног сбила, остальных покусала и поцарапала. Мы ее в отдельной кладовочке заперли.

Саша снова задумалась. Ситуация оказывалась менее драматичной, чем представлялась поначалу. Одно дело – захват заложников, другое – захват частной собственности вместе с хозяйкой. Правда, хозяйка – тоже заложница. Но она – жена мэра, который вряд ли допустит, чтобы сейчас против бандитов выступили штурмовые подразделения. О том, что члены съемочной группы тоже оказались в роли заложников, Саша забыла. Но Мелешко снова выступил с репликой и напомнил ей об этом.

– А чего еще от нас надо, друг? – спросил он, прикидываясь валенком. – Надо будет второе интервью с твоей скромной персоной организовать, так мы еще придем, только свистни. А сидеть здесь нам никакого резона нет. Меня вон подружка на воле дожидается, я ей «Сникерс» обещал принести. Можно шоколадку-то купить в твоем лабазе?

– Купи, – опять ухмыльнулся террорист. – Я тебе чек выбью. А отпустить, извини, пока не могу. Вы у нас – связь с миром. И остаться без этой связи для нас смерти подобно.

– Я тебе мобильник свой подарю, хочешь? – не отставал Мелешко, пытаясь хоть как-то просмотреть ситуацию и понять, что собираются делать бандиты в ближайшее время.

– Спасибо, у меня есть, – язвительно отозвался бандит. – Но мне нужна громкая связь. Улавливаешь разницу?

Мелешко фыркнул и кивнул.

Тот факт, что в универсаме находится только одна заложница, если не считать заложниками членов съемочной группы, в оперативном штабе узнали тотчас же. Подполковник Савицкий пошел на риск (правда, рисковал он чужими головами) и приладил к большому микрофону Александры маленький «жучок» для прослушивания. Террористам не пришло в голову искать «жучков», а может быть, они просто не умели этого делать, поэтому все разговоры прекрасно фиксировались технической группой питерского ФСБ. Савицкий не счел нужным скрывать от новоладожского штаба факт отсутствия заложников – принес на блюдечке. А вот члены штаба, вместо того чтобы вздохнуть с облегчением, озадачились еще больше. Потому что одно дело – решать судьбу простых граждан, совсем другое – судьбу жены мэра.

Присутствие Алисы Недолицымовой внутри универсама для всех оказалось новостью. Ведь мэр был уверен, что с утра супруга отправилась в Питер к одному из своих поставщиков, о чем сообщил в штабе и думать об Алисе забыл. Ибо уже давно не питал к супруге нежных чувств и к семейному положению относился как к неизбежной необходимости. Они давно жили каждый сам по себе, иногда встречались по утрам на кухне за завтраком, изображали счастливую пару на обязательных светских раутах, делили общий бизнес в сфере торговли – и только. Однако окружавшие мэра чиновники и «силовики» о прохладности отношений между супругами не знали, а поэтому мучились вопросом: как сообщить Никите Петровичу страшное известие. Пошептавшись, они решили поручить неприятную миссию полковнику Сорокину, с одной стороны, как «самому толстокожему», с другой, – как наиболее приближенному «к телу».

Реакция Никиты Петровича Сорокина удивила. Даже менее неприятные сообщения Кит воспринимал с большей долей экспрессии, раздувая ноздри, матерясь и багровея. Сейчас же, услышав, что его драгоценная супруга находится в руках бандитов, Недолицымов пристально посмотрел полковнику в глаза, шумно вздохнул, побарабанил пальцами по лакированному столу и опустил голову. Сорокин испугался. Мэр не был похож на самого себя, и это не могло не настораживать.

– Никита Петрович, вы не волнуйтесь… – сквозь зубы проговорил полковник. – Штаб располагает сведениями, что бандиты пока не собираются идти на крайние меры.

Мэр взглянул на Сорокина исподлобья.

– Пока? – спросил он, и в голосе его прозвучало много оттенков, кроме одного – в нем не было нервозности. – Пока – это сколько?

– Пока они не получат от нас конкретного ответа, – отчеканил полковник. – О том, что мы не собираемся вести с ними торговлю.

– А мы не собираемся? – полковнику показалось, что Недолицымов усмехнулся.

– Решать вам, Никита Петрович, – вновь отчеканил Сорокин. – Но хочу вам заметить, что если мы согласимся с их требованиями, мы признаем свою вину.

– А ты не такой дурак, как кажешься, Сорокин, – тихо произнес мэр. – Или тебе кто-то подсказал про вину?

– Это и дураку понятно, – сухо ответил начальник новоладожского УВД.

Мэр молчал долго. Сорокин застыл – боялся вызвать неосторожным движением страшную реакцию начальства.

– Почему она не позвонила? – наконец пробормотал Недолицымов.

– Вероятно, ей не дали этого сделать, – быстро ответил Сорокин.

– Нелогично, – сказал мэр. – Послушай, а не могли они ее… уже?..

– Никак нет, – полковник покачал головой. – Ваша супруга сейчас для них – главный козырь в переговорах.

– Подразделения к штурму готовы?

– Так точно, Никита Петрович! Но… вы не собираетесь с ними разговаривать?

– Идти у них на поводу? – Недолицымов посмотрел на полковника в упор. – Ты же сам говоришь, что с их требованиями соглашаться нельзя.

– Так точно, – повторил Сорокин. – Но вы можете потребовать, чтобы они выпустили вашу жену. И только тогда будете с ними разговаривать. На самом же деле, как только они ее выпустят, мы начнем штурм.

– Как думаешь, большие убытки понесем во время штурма? – деловито поинтересовался мэр.

– Убытки? – не сразу понял Сорокин. – В смысле материальных ценностей?

– Конечно, в каком же еще смысле?

– Постараемся свести их к минимуму, – Сорокин вытянулся перед мэром по стойке «смирно». – Вряд ли они догадаются подложить взрывчатку под перекрытия. А локальные взрывы, даже если таковые будут иметь место, – мелочь.

– Хорошо, – решительно выдохнул мэр. – Подготовьте связь с этими подонками.

* * *

Сворачивая кабель, Андрей Мелешко незаметно оглядывался по сторонам и все больше и больше удивлялся. Террористы, которых в зале было человек семь, не больше, арсенал имели весьма скудный. Словно оружие они приобретали у «черных следопытов» или в каком-нибудь музее революции. Он чуть не рассмеялся, когда увидел за поясом у одного бандита самый настоящий маузер. «Анархия – мать порядка, – подумал он. – Не удивлюсь, если у них вместо взрывчатки в арсенале хозяйственное мыло. Хотя нынче тротил легче достать, чем любимое оружие революционных матросов». И только главарь вызывал у Андрея серьезное опасение, поскольку тот был оснащен по последнему слову современного вооружения: автомат АКМ и несколько гранат РГД. «Если его разоружить, с остальными справиться будет легко, – подумал Мелешко. – Они не похожи на смертников, а их пульты на поясах весьма смахивают на муляжи. Но хотелось бы иметь стопроцентную гарантию. А кто ее даст?»

– Александра Николаевна! – воскликнул он. – Я сидеть тут сиднем не подписывался. Вы сказали – отработаем и уходим. Скажите им!

С этими словами он рванулся к выходу. Наперерез ему бросились два бандита, но движения их были несколько замедленными и нерешительными. Они и не подумали наводить на майора стволы, а просто загородили дорогу. «Церемонятся с телевизионщиком или просто не привыкли к оружию? – подумал он. – Или… эти раритеты и вовсе не пригодны к стрельбе?» Он оглянулся. Маска по-прежнему закрывала пол-лица главаря, но не могла скрыть его усмешки.

– Александра Николаевна, – сказал бандит. – Мне не хотелось бы наносить вред вашим людям. Скажите им, чтобы вели себя благоразумно. Или их постигнет участь хозяйки этого прекрасного магазинчика.

– Если их постигнет та же участь, – заметила Саша, – вы вряд ли сможете выйти еще раз в эфир. Давайте внесем ясность в ситуацию. Мы – либо пленники, и тогда ведем себя соответственно, либо – мы свободны и делаем то, что считаем нужным.

– Вы совсем не боитесь? – озадаченно проговорил главарь. – Не верите, что мы способны разнести тут все к чертовой матери?