Текст книги "Алиби на одну ночь"

Автор книги: Юлия Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Ну что, тебе понравилось? – проговорил он слегка заплетавшимся уже языком и уселся рядом с Калерией.

– Честно? – спросила она.

– Конечно! – Он тряхнул головой и едва не оказался лицом в ее тарелке.

– Ну, если честно… – протянула она. – На репетициях иногда ты был лучше…

– Да? – пробормотал он. – Какая ты тонкая, Лера!.. Мне и самому так показалось! От этого козла, – он кивнул в сторону режиссера, – ничего толком не добьешься. Так что давай подробности.

– Не здесь, – строго сказала она. – В этом гвалте ты все равно ничего не услышишь… Пойдем, уединимся… И я все тебе выскажу! Все-все-все…

И они пошли, и уединились в гримерной… Калерия предусмотрительно захватила со стола бутылку коньяка. Несколько раз отхлебнув из нее, Лаптев перестал ориентироваться в окружающем. И уже не сопротивлялся, когда она начала снимать с него одежду… Несмотря на то, что возлюбленный был пьян, Калерия ощущала себя по настоящему счастливой – ведь ее мечта сбылась!..

В семь утра она проснулась от холода, с трудом оделась, потому что руки с похмелья дрожали, и попыталась привести в порядок лицо. Оставив затею подкрасить ресницы, включила кофеварку. Кофеварка была доисторическая и тарахтела, как трактор. От этого тарахтения Лаптев пробудился. Пару минут он смотрел на Калерию, затем резко вскочил и выругался. Повернувшись к нему, она испугалась его безумного взгляда.

– Что с тобой, Сашенька?

Лаптев суетливо натянул на себя одежду и нервно заметался по гримерке. Остановившись, наконец, перед Калерией, он посмотрел на нее с откровенной ненавистью и воскликнул:

– Как ты могла? Как ты могла? Это же просто непорядочно!..

– Что, Сашенька? – растерянно повторила она, никак не ожидавшая такой реакции и таких слов.

– Что?! – закричал он. – Ты еще спрашиваешь – что?..

Споткнувшись на пороге, он выбежал из гримерной.

После этого случая Лаптев стал «делать лицо» у другой гримерши, а с Калерией едва здоровался при встрече и старался не смотреть ей в глаза. Впрочем, встречались они нечасто: спектакль с его участием шел всего пять раз в месяц. От страданий Калерия похудела, осунулась и потеряла сон. Она думала о Лаптеве каждую минуту. Потом, назло ему, уступила настойчивым предложениям бутафора Равиля «провести совместный вечер», но это ничего не изменило. И тогда она решилась на последнее. На унижение.

Она подстерегла его в пустом коридоре в перерыве между репетициями и схватила за руки.

– Сашенька, я же ничего не требую, – бормотала Калерия, заглядывая ему в глаза. – Но почему ты не хочешь встречаться со мной… хотя бы изредка? Неужели я так тебе противна?

Он грубо освободился и ушел, не сказав ни слова.

Через неделю она повторила попытку. Но он опять не пожелал слушать ее жарких признаний…

В свой день рождения Лаптев играл в их театре. Директор театра, дороживший «звездой», выделил деньги и распорядился после спектакля накрыть столы.

За полчаса до начала спектакля Лаптев зашел в гримоуборную, где работала Калерия, и попросил на минуту выйти недогримированного актера. Когда тот удалился, Лаптев произнес следующее:

– Я хочу предупредить тебя, чтобы ты не питала никаких иллюзий по поводу сегодняшнего вечера. Я прошу тебя вести себя пристойно. На банкете будет моя жена, которую я люблю и не хочу расстраивать. Ты слышишь? И пойми же, наконец, что у нас с тобой ничего не может быть. Ты старше меня на десять лет. Тебе следует найти кого-нибудь более… подходящего.

Он ушел, а она застыла в оцепенении. Вернулся актер, с которым она работала, но, посмотрев на нее, понял, что придется завершать грим самому.

«Все кончено! – стучало в ее висках. – Все кончено… Осталось только выбрать самый легкий способ смерти».

Но перед смертью она решила в последний раз посмотреть на игру любимого…

Ах, как он играл в тот вечер, как играл!.. Слезы текли у Калерии из глаз, а губы непроизвольно шептали: «Сашенька, Сашенька мой…»

Глава 2
ВОЗВРАЩАЕТСЯ МУЖ ИЗ КОМАНДИРОВКИ…

Конец апреля выдался в Питере теплым и дождливым. Трава уже зеленела вовсю. Ярослав Краснов опустил стекло машины и, с наслаждением втянув аромат распускающейся листвы, особенно свежий после ночного дождя, стал набирать на мобильнике номер домашнего телефона.

В трубке запели длинные гудки. Потом голосом жены заговорил автоответчик.

Краснов удивился. Ирина должна быть дома! Ведь она обещала встретить его вкусным завтраком…

Мобильный жены тоже отозвался длинными гудками. «Неужели она спит и ничего не слышит? – недовольно подумал он. – А ведь обычно просыпается от любого шороха. Или просто в магазин вышла и телефон взять забыла?..»

Он сидел в машине и, поглядывая на часы, ждал нужного человека. Когда тот, наконец, появился, Ярослав взял у него бумаги и снова набрал домашний номер. Дождавшись, пока заработает автоответчик, он попросил Ирину немедленно перезвонить ему. Потом опять набрал номер ее мобильного. Те же длинные гудки. Куда она могла уйти?..

Сердце сжалось от внезапного дурного предчувствия. Неужели она о чем-то узнала?..

Как бы она тогда поступила? Уехала бы к отцу на Каменный остров? Сам Султанов уже два дня находился в Калифорнии и должен был вернуться через неделю…

Он набрал домашний номер тестя.

К телефону подошла девушка, убиравшая в доме, и сказала, что Ирина не приезжала.

Мысли Краснова снова заметались. Где же она? Уехала к какой-нибудь подруге? Но почему не взяла с собой мобильник? Впрочем, за пять месяцев их совместной жизни жена ни разу не наносила визитов подругам. Они тоже ее не навещали. Да и есть ли вообще у нее подруги?.. Раньше он никогда не задавался этим вопросом. Им было хорошо и вдвоем.

Он повернул ключ в замке зажигания и поехал в центр.

Возле дома, на проезжей части и прямо на тротуаре, стояло несколько знакомых машин. Было около восьми утра, и жильцы дома на улице Маяковского, сданного полгода назад после капитального ремонта, еще не успели разъехаться по своим офисам. Квартиры в этом доме стоили очень дорого, Краснову пришлось залезть в долга. Но не мог же он привезти привыкшую к комфорту Ирину Султанову в типовой дом где-нибудь на окраине!..

Найдя свободное место, он припарковал «форд-мондео» и, открыв дверь электронным ключом, вошел в парадное. Консьерж, интеллигентного вида старик в очках, приветливо поздоровался с ним.

Стараясь отогнать дурные мысли, Ярослав быстро поднимался по лестнице на третий этаж, держа связку ключей в руке. Подойдя к обитой дубом металлической двери, он уже собирался вставить ключ в замок, но вдруг заметил, что дверь закрыта неплотно. Он взялся за ручку, почувствовав, как бешено заколотилось сердце… Дверь открылась.

В холле горел свет, но никого не было.

– Ира! – позвал он внезапно севшим голосом. – Ира, ты где?

Ответом была тишина.

«Ничего страшного», – шептал он, как заклинание, распахивая дверь спальни.

Огромная кровать была аккуратно застелена, а жалюзи подняты.

Ирина обязательно опускала их на ночь. Она говорила, что не любит просыпаться при свете, но Краснов подозревал другую причину: все-таки жене уже тридцать пять, и по утрам она не всегда выглядит так, как бы ей хотелось…

Значит, она ночевала не дома? Но где?

У нее появился любовник? Это невозможно!

«Ничего страшного…» – Ярослав распахнул двери, ведущие в гостиную. Здесь горела хрустальная люстра, хотя комната была залита солнечным светом. Он автоматически потянулся к выключателю.

Из-за кресла, сдвинутого с обычного места, он не сразу заметил Ирину. Раскинув руки, она лежала на ярко блестевшем паркете.

Он подбежал к ней, упал на колени, схватил ее руку, пытаясь нащупать пульс… Пульс не прощупывался, рука была холодной, но… не безжизненно холодной. Ярослав бросился к телефону.

«Скорая помощь» приехала через пять минут. Но прежде чем Ирину положили на носилки и унесли, в квартире появилась милиция.

* * *

Майор милиции Андрей Евгеньевич Мелешко мерил шагами залитую солнцем гостиную Красновых. Вдвоем с врачом «Скорой» они убедили Ярослава, рвавшегося в больницу вместе с женой, остаться, чтобы помочь работе оперативников. В том, что в квартире было совершено преступление, сомневаться не приходилось. Об этом говорили два коньячных бокала, стоявшие на столе, и незапертая входная дверь.

Приехавший эксперт заподозрил в одном из бокалов присутствие сильного снотворного. Конечно, Ирина Краснова могла принять снотворное сама, но майору Мелешко в это не верилось.

– Скажите, – повернулся он к неподвижно сидевшему в кресле хозяину квартиры, – ваша жена часто употребляла снотворное?

Краснов молча покачал головой, а потом сказал:

– Нет. Во всяком случае, при мне ни разу.

Посмотрев на его белое как снег лицо, Мелешко пожалел, что отпустил эксперта. Какой-нибудь бодрящий укол парню явно не помешал бы…

Вообще-то ситуация была крайне неприятная. И не только для супруга. Но и для майора. Бежать бы ему отсюда быстро-быстро… Потому что, с одной стороны, преступление не бог весть какой сложности, как раз по разряду районного отдела уголовного розыска. С другой стороны, дело происходило в квартире дочери Султанова и ее супруга. А Семен Юсупович Султанов был уже совсем по другому разряду. С минуты на минуту здесь мог появиться городской прокурор. Но пока его не было. «Интересно, почему? – мрачно подумал Мелешко, машинально подкручивая рыжие усы. – Сведения, что ли, еще не поступили? Так ведь уже больше двух часов прошло…»

– Вы сообщили о случившемся отцу Ирины? – спросил он глядевшего в одну точку Краснова.

Тот не отозвался. Пришлось повторить вопрос.

– Нет, – наконец глухо проговорил Ярослав.

– Почему, если не секрет?

– Он сейчас в Штатах, в Калифорнии…

– Понятно, – с некоторым облегчением вздохнул Андрей. От Калифорнии до Питера далеко. Значит, давление на следствие начнется не раньше завтрашнего утра. А может, и позже. С другой стороны, по той же самой причине до завтра вряд ли у Мелешко это дело заберут. – Вы можете отвечать на вопросы? – спросил он Краснова.

– Да, – без всякого выражения сказал тот.

– Итак, вы подошли к двери и увидели, что она не заперта. Обычно она запирается на все три замка?

Краснов посмотрел на него непонимающе.

– Как вы запираете дверь на ночь? – терпеливо повторил вопрос Андрей. – У разных людей разные привычки. Некоторые, имея множество сложных замков, запирают дверь на один, самый простой, а на другие – ленятся.

– Я не знаю, – ответил Краснов. – Я запирал на все. И на засов. Но я не знаю, как это делала Ирина, когда оставалась одна.

– А она часто оставалась одна?

– Не очень. Я старался не уезжать надолго. Но время от времени мне приходилось ездить в командировки…

– Вы работаете в питерском офисе «Конкистадора»? – Майор задал вопрос, ответ на который был ему известен.

Краснов кивнул. Мелешко снова заходил по комнате. Он находился в некоторой растерянности. Надо было выйти на разговор об отношениях супругов, но язык не поворачивался спросить несчастного парня, не ссорились ли они с женой в последнее время. Он решил зайти с другой стороны.

– По заключению эксперта, замки на двери взломаны не были. Я думаю, что человек, покушавшийся на жизнь вашей жены, своих ключей от двери не имел, иначе он бы предпочел уходя запереть дверь. Ну, чтобы не привлечь внимания соседей, например. Но скажите все-таки, у кого-то, кроме вас и вашей жены, были ключи от этой квартиры?

– Насколько мне известно, нет, – ответил Краснов.

– У вас нет приходящей прислуги?

– Нет. Ирина справлялась с хозяйством сама. Она говорила, что ей это нравится… – Ярослав тяжело вздохнул и закрыл лицо руками.

– Тогда, – продолжал Мелешко, – можно предположить, что ваша жена сама открыла дверь тому… кто подсыпал ей в бокал снотворное. Вы кого-нибудь подозреваете?

– Я уже говорил. Мне некого подозревать, – ответил Краснов, не отрывая рук от лица.

– Поставим вопрос иначе, – сказал Андрей. – Кого она могла принимать дома? Я прошу вас перечислить этих людей.

– Перечислить? – Краснов наконец отвел ладони и задумался. – Вы знаете, – проговорил он после долгой паузы, – боюсь, мне некого перечислять. Мы никогда не принимали никого из ее знакомых. Я даже не уверен, были ли у нее подруги.

– А из ваших знакомых? – настаивал Мелешко.

– Все мои знакомства связаны с работой, – произнес Ярослав. – Иногда кто-то из сотрудников заезжал к нам домой. Но ненадолго и по делу.

– Вы никогда не отмечали праздников? – удивился майор. – Дней рождения, например?

– Все праздники мы отмечали в ресторане.

– Понятно, – Мелешко опять покрутил ус. – Но кто-то ведь вошел в квартиру и даже пил коньяк вместе с вашей супругой…

– Ирина не пьет, – быстро возразил Краснов.

– Вообще?

– Почти…

– «Почти» не считается, – пробормотал Андрей и придумал еще один способ перейти к интересующему его предмету. – Скажите, вы очень заняты на работе?

– Да… А почему вы спрашиваете?

– Представьте, – пошел в атаку майор, – вы целыми днями на работе. И наверняка ваша работа требует полной отдачи. Я прав? – Краснов кивнул. – А ваша жена не работала. – Мелешко многозначительно помолчал. – Так чем же она заполняла время? У нее были какие-нибудь увлечения?

Краснов опять задумался.

– Я уже говорил, – наконец ответил он, – что ей нравилось вести хозяйство. Обустраивать квартиру. Готовить… Когда мог, я приезжал обедать домой…

– Но неужели у нее не было никакого хобби?

– До замужества Ира любила путешествовать. Но поскольку я был очень занят, нам пока не удалось съездить куда-нибудь вместе. Летом мы собирались в Африку… Извините, – Краснов вдруг резко поднялся со стула и пошел к двери, – я должен позвонить в больницу.

– Вы не возражаете, если я пока пройдусь по квартире? – спросил Андрей, но ответа не услышал.

Через несколько минут Краснов вернулся в гостиную и сел в то же кресло. Мелешко посмотрел на него вопросительно.

– Она в реанимации. Все еще без сознания… – с трудом проговорил Ярослав. – О Господи… – Он провел ладонью по лицу. – Я предпочел бы закончить наш разговор и поехать к жене.

– Еще несколько вопросов, – возразил оперативник. – Я хочу, чтобы вы поняли следующее. Судя по всему, на жизнь вашей жены совершено покушение. К счастью, преступнику не удалось довести дело до конца. Но он может повторить попытку.

– Я знаю, – Краснов нахмурился. – Начальник службы безопасности «Конкистадора» уже в курсе. Он сделает все, что нужно.

– Не сомневаюсь, – кивнул Андрей и напомнил: – Мы обсуждали хобби вашей супруги…

– Вы видели комнату Ирины? В ней все говорит о ее хобби…

– Это та комната, где маски? – переспросил Мелешко, с трудом ориентировавшийся в огромной квартире.

– Да, – сказал Краснов. – Маски. Тотемы. Курительные трубки. Томагавки. Ира интересовалась древней историей Нового Света.

– Она приобретала все эти… штуки во время путешествий?

– Что-то – да, что-то привозил ей отец… Некоторые вещи присланы его знакомыми из Южной Америки.

– Увлечение историей – это поиск информации, – важно изрек Мелешко. – А для того чтобы получать информацию, нужно с кем-то общаться. Ходить в библиотеки…

– Зачем ходить в библиотеки, когда есть Интернет? – возразил Краснов.

– Логично, – согласился Андрей.

– Если вы не против, я хотел бы закончить разговор, – Краснов опять поднялся с кресла.

– Еще один вопрос, – остановил его Мелешко. – Вы абсолютно уверены, что из квартиры ничего не пропало?

– Думаю, что нет, – с этими словами Ярослав вышел в холл.

Андрей поплелся за ним. В этот момент стукнула входная дверь, и на пороге возник красный как рак следователь прокуратуры Сева Бортко.

Оценив ситуацию, он представился Краснову, но тот, не обращая на Бортко никакого внимания, покинул квартиру.

– Куда это он? – удивился Сева.

– К жене в больницу, – ответил Андрей.

– Ну, и как она? Ты сам-то с врачом говорил?

– Говорил, – вздохнул Мелешко. – Ничего хорошего.

– Но жива-то хоть останется?

– Врач думает, что да. Но сможет ли она нам что-нибудь рассказать – вот вопрос…

– Сможет, – уверенно сказал Сева. – Султанов с его деньгами и связями лучших врачей со всего света пригонит! Тьфу-тьфу-тьфу, конечно… Знаешь, – добавил он, – на что я надеюсь? Вот вернемся мы сейчас к себе в кабинеты, а на столах уже бумажки лежат. У меня из городской прокуратуры. А у тебя из главка. Что дело это они у нас забирают…

– Не мечтай, – Мелешко покачал головой. – Султанов в Калифорнии и пока ничего не знает. Позвони ему, а?

– Почему я? – взвился следователь районной прокуратуры.

– Потому что ты лицо процессуальное, – объяснил Андрей.

– Не буду, – сказал Сева. – Пусть супруг пострадавшей звонит. Кстати, а он на обвиняемого не тянет? Где он сам-то ночью был?

– Говорит, что только что из Кондопоги приехал. Тусовка у них там была. Экстремальный туризм для иностранцев обсуждали.

– Разве фирма Султанова туризмом занимается? – удивился Бортко.

– Кто их разберет! – Андрей безнадежно махнул рукой. – Мы, конечно, все проверим… А у ребят-то ничего интересного нет? Консьерж кого-нибудь видел?

– Представь себе, да, – посерьезнел следователь. – Поздно вечером пострадавшая выходила из подъезда. Около полуночи.

– О!.. – Мелешко вытянул шею. – И когда же она вернулась?

– Вот с этим – проблемы… – Сева сдвинул лохматые брови.

– То есть, консьерж спал и ничего не видел, – предположил Андрей.

– Ну типа того… – кивнул Бортко. – Проглядел он ее возвращение. Сначала сказал – минут через сорок. Потом – не помню, на часы не смотрел. Ну, а потом, когда я немного поднажал… В принципе, это не его обязанность – запоминать, кто из жильцов когда выходит и когда возвращается. Его дело – двери открывать гостям и почтальонам.

– И куда же это она выходила? – пробормотал Мелешко. – Супруг утверждает, что у дамы не было никаких модных увлечений. Ночные клубы она не посещала. Впрочем, замужние дамы не всегда рассказывают мужьям о своих увлечениях. А?

– Любовная связь? – поморщился Бортко. – Ой, как мне это не нравится!.. Не хочу я с Султановым общаться.

– Может, еще и не придется, – успокоил его Андрей. – Итак, какие будут указания у работников прокуратуры оперативному составу управления внутренних дел?

– Какие могут быть указания? – хмыкнул Бортко. – Держись. И надейся на лучшее. Твои ребята обход квартир закончили?

– Если на лестнице не дымят, значит, еще не закончили, – сказал майор. – Но толку от этого обхода? Если Ирина вышла из дома около полуночи и вернулась не сразу… Скорее всего, никто ее не видел. Все спали себе спокойненько.

– Значит, дохляк? – вздохнул следователь.

– Рано делать выводы, Сева, – мудро провозгласил Мелешко. – Слушай, а у тебя нет знакомых экспертов по искусству древних ацтеков? Или инков?

– Зачем?

– Хобби у дочери Султанова такое, – серьезно ответил оперативник. – Вся комната разными масками завешена. Может, они дорогие очень…

– Что-нибудь пропало? – насторожился Сева.

– Да вроде нет, – пожал плечами Андрей.

Глава 3
ОТЦЫ И ДЕТИ

По вторникам ведущая телепередачи «Криминальные хроники» Александра Барсукова посещала кабинет своего отца – начальника районного управления внутренних дел полковника Барсукова. В этот день на канале по утрам проходила техническая профилактика, и Саша использовала «свободное» время, обходя или обзванивая возможные источники криминальной информации. В числе таких источников был Николай Трофимович Барсуков и его подчиненные. Сам Барсуков – в меньшей степени, подчиненные – в большей.

Когда Саша только начинала работать на телевидении, Николай Трофимович, как и все милицейское начальство, журналистов недолюбливавший, был категорически против подобного «делового сотрудничества». Ему вообще не нравилось, что дочь выбрала в качестве своей основной журналистской темы криминал. А то, что она не считала зазорным выуживать интересные факты у сотрудников его управления, нередко приводило полковника в настоящую ярость. Но, к чести телеведущей, надо заметить: с самого начала своей телевизионной карьеры она понимала, о чем можно, а о чем нельзя говорить с экрана. Однако полковник Барсуков долго отказывался это признавать.

Вот странность: чем ближе девушка знакомилась с криминальным миром Петербурга, тем труднее ей становилось делать интересные передачи. Многие по-настоящему увлекательные материалы по разным причинам не доходили до эфира. Со временем Саша научилась балансировать на грани допустимого и недопустимого, из-за чего ей приходилось ссориться то с руководством телеканала в лице Феликса Калязина, то с городским начальством различного ранга. Но даже если материал не шел в эфир, информированность ведущей «Криминальных хроник» помогала оперативникам и следователям, а выработавшаяся со временем журналистская привычка оказываться «в нужное время в нужном месте» иногда позволяла девушке непосредственно участвовать в тех или иных «оперативно-следственных мероприятиях». Понемногу Николай Трофимович с этим смирился. Во всяком случае, он уже особо не старался скрывать от дочери информацию, полагая, что пусть лучше она получит какой-нибудь факт от него, нежели станет добывать его окольными путями, рискуя «наступить на пятки» людям, не прощающим оплошностей. Хотя, конечно, он рассказывал Саше далеко не все.

Вот и сегодня… Если бы она не повстречала в коридоре управления хмурого майора Мелешко, переругивающегося на ходу с капитаном Душиным, вряд ли она узнала бы о покушении на дочь Султанова. Заметив Сашу, оперативники сразу замолчали, но все-таки она успела понять: Душин убеждал Андрея в том, что видел Ярослава Краснова в городе накануне покушения на его жену.

Девушка сразу вспомнила, откуда она знает это имя – Ярослав Краснов. Более того, она поняла, что капитан Душин собирается взять Краснова в разработку в связи с покушением на собственную жену. То есть, Ирину Султанову, счастливым лицом и подвенечным платьем которой она, Саша, искренне любовалась полгода назад!..

С невинным выражением телеведущая поздоровалась с оперативниками и пошла к отцу – выведывать подробности.

– Извини, сегодня я не могу уделить тебе много времени, – сказал полковник, увидев дочь, возникшую на пороге кабинета. – Через полчаса у меня серьезная встреча с серьезным человеком. Андрея тоже советую сегодня не дергать.

Саша чмокнула отца в щеку, села на стул и лишь затем спросила:

– У тебя встреча с Султановым?

От неожиданности Николай Трофимович едва не выпрыгнул из кресла.

– С чего ты взяла? – сердито спросил он.

– Догадалась, – улыбнулась Саша. – Дело в том, что я слышала о покушении на Ирину…

Барсуков не на шутку испугался.

– От кого это? – пробормотал он.

– Успокойся, папочка, – сказала дочь. – Я ведь не знала, что это большая тайна.

Николай Трофимович пристально посмотрел Саше в глаза.

– Ты не ответила на мой вопрос. Кто рассказал тебе о покушении?

– Представляешь, папочка, – произнесла она, не отвечая на вопрос, – я ведь присутствовала на свадьбе Ирины…

Лицо полковника стало еще более напряженным.

– Ты была на этой свадьбе? Как тебя туда занесло?

– По слабости характера, – засмеялась Саша. – Моя университетская преподавательница английского попросила ее туда подвезти.

– И ты подвезла? – недоверчиво переспросил полковник. – Ох, что-то ты, дочь, темнишь… Подвезти кого-то на свадьбу и присутствовать на ней – разные вещи…

– Объясняю, – сказала дочь. – Я ехала по своим делам. Моя преподавательница ехала на свадьбу, попала в аварию, разбила фару своему «мерсу» и не пожелала ехать на нем дальше. Я ее отвезла и хотела сразу уехать. Но она уговорила меня ненадолго остаться. Все.

– Где праздновали? – нахмурился Барсуков.

– В Зеленогорске. В загородной резиденции клуба «Двенадцать королей».

Полковник подумал, потом постучал пальцами по столу и сказал:

– Послушай меня, девочка. У меня на столе лежит дело о покушении на жизнь человека. То есть, дело очень серьезное…

– Папочка, – перебила Саша, перед глазами которой все еще стояло счастливое лицо невесты, – я правильно поняла, что сейчас с Ириной все в порядке?

– Если бы… – вздохнул Барсуков. – Она без сознания, в реанимации.

– Не может быть! – ужаснулась девушка. – Так что все-таки случилось?

– А говорила, что для тебя это не тайна! – упрекнул Сашу отец, и она виновато опустила глаза. – Ирину Краснову пытались отравить. Большой дозой энафицила. Это сердечное средство, несколько лет назад снятое с производства. Даже при незначительной передозировке энафицил вызывает спазм сердечных сосудов. Вернись муж домой на полчаса позже, он бы уже не застал Ирину в живых.

– Не может быть, – тихо повторила Саша. – Кто это сделал?

– Скажу откровенно, – Барсуков бросил взгляд на часы, – пока у следствия нет никаких зацепок. Мне важна любая мелочь. Поэтому я повторяю свой вопрос. Что тебя занесло на эту свадьбу? Я очень подозреваю, что у тебя там были некие собственные интересы… Так что, рассказывай.

– Клянусь тебе, что ничего такого не было, – девушка приложила ладонь к груди. – Мне было просто интересно посмотреть на Султанова. И еще… Я хотела встретиться там с Аленой Калязиной.

– О Боже! – простонал полковник. – Вы же встречаетесь с ней каждый день!

– Папа, это достаточно дурацкая история, – произнесла Саша. – К делу она не имеет никакого отношения. Я хотела посмотреть на Султанова и на знаменитый рубин под названием «Кровь инфанты», который он подарил дочери. Из-за этого рубина у Алены… нет, вернее, у Феликса, слегка съехала крыша. Вот мне и стало любопытно… Я ведь журналистка, папочка.

– Что еще за рубин? – проворчал Барсуков.

Саша рассказала. Полковник нахмурился. Потом тихо сказал:

– Этого рубина в квартире не было. Султановская служба безопасности там все вверх дном перевернула в поисках хоть какой-нибудь зацепки. Или камень не дома хранился?

– Скорее всего, – кивнула девушка. – Такие вещи обычно хранятся в банковских сейфах. Я же тебе говорила: камень практически не имеет цены.

Барсуков снял телефонную трубку.

– Андрей, ты когда с Красновым в следующий раз беседовать собираешься?.. Нет, пока дело находится у нас в производстве… Так вот, выясни у Краснова, где его жена хранила рубин, подаренный на свадьбу отцом. К тебе скоро моя дочь зайдет, она расскажет… По обстоятельствам…

Саша внимательно посмотрела на отца и, когда он повесил трубку, спросила:

– Что означает это твое «по обстоятельствам»? Мелешко спросил, можно ли мне что-нибудь рассказать?

– Нет… – проворчал полковник. – Все, иди. Не хватало только, чтоб Султанов встретил здесь журналистку.

– А можно мне к тебе потом еще раз зайти? – невинным тоном попросила она. – А то мы толком и не поговорили.

– Дома поговорим, – отрезал Барсуков и повторил: – Иди.

– Папочка, – сказала дочь, поднимаясь со стула, – а почему это дело не забирает городская прокуратура? Ведь Султанов – очень важная птица…

– Это для кого как, – усмехнулся полковник. – Я ведь его и в прежние времена знавал… Да уйдешь ты, наконец, или нет? – рассердился он.

Саша послушно пошла к двери.

* * *

Увидев ее, майор Мелешко замахал руками:

– Уходи, уходи, у меня сейчас оперативное совещание. Посторонним вход воспрещен.

Девушка демонстративно обвела взглядом кабинет, в котором, кроме самого Мелешко, никого не было.

– Совещание с самим собой – это что-то новое в оперативной практике… Или ты вызовешь духов и с ними совещаться будешь?

– Сашка, мне не до шуток! – сказал он. – Уходи по-хорошему, Христом Богом молю.

– А я, между прочим, не просто так пришла, – сообщила девушка, – а по просьбе твоего начальника.

– Может он тебя и на оперативке присутствовать попросил? – Андрей с грозным видом уставился на Сашу.

– Но твоя оперативка еще не началась, не так ли? – парировала она. – Так что мог бы пока даме и сесть предложить.

– Еще чего! – сказал Мелешко. – Я тебя знаю. Ты сядешь, а потом тебя силой выводить придется! – И, уже более человеческим тоном, добавил: – Сашка, подожди пока в холле, а? Ей-Богу, мы быстро закончим…

– Андрюшенька, дорогой, – Саша все-таки уселась на стул и с умильным видом взглянула на оперативника, – можно я не буду ждать в вашем холле? Там грязно и… слова разные на стенках написаны.

– Вот и пополнишь свой словарный запас, – усмехнулся Андрей. – Повторяю: оперативное совещание сотрудников отдела – не для посторонних. И уж тем более не для таких любопытных, как ты. Понесешь потом по секрету всему свету…

– Не понесу. Хочешь, кровавую клятву дам? – предложила Саша.

Мелешко сделал вид, что задумался. Страшные тайны на таких мероприятиях не обсуждаются. Сотрудники выслушают от начальника информацию, пришедшую из главка поутру, а затем кратко изложат свои планы на предстоящий день, выражающиеся, как правило, в двух-трех фразах: «Планирую провести на вверенной мне территории восемь (десять, тринадцать) оперативно-розыскных мероприятий. Отчет о проделанной работе прошу разрешить принести не в девятнадцать ноль-ноль сегодня, а в десять ноль-ноль завтра. Так как именно в девятнадцать ноль-ноль у меня назначена встреча с личным информатором». Ну и так далее. Рутина.

– Ладно, оставайся. – Андрей махнул рукой, достал из сейфа главковскую сводку и начал подчеркивать наиболее забавные с точки зрения стилистики строки оранжевым маркером. Чтоб прочесть подчиненным и тем самым взбодрить их и настроить на рабочий лад. Ибо это – главная обязанность начальства.

Но развлекать коллег смешными оборотами из документа майору Мелешко не пришлось. Заходившие в кабинет сотрудники преображались на глазах, увидев сидящую в углу кабинета Александру Барсукову. Кто-то был знаком с телеведущей лично, остальные старались хоть изредка смотреть «Криминальные хроники». Но и те и другие испытывали гордость за дочь своего начальника полковника Барсукова, а потому подтягивали спины и начинали улыбаться.

Оценив ситуацию, Мелешко хмыкнул и обратился к подчиненным со следующей речью:

– Господа офицеры! Я думаю, мне не надо представлять вам госпожу Барсукову. Она пришла ко мне по делу. А в холле сидеть не хочет. Ни в какую. Если у кого-то есть возражения по поводу ее присутствия, я немедленно попрошу ее удалиться.

Возражений не нашлось ни у кого. Саша с трудом удержалась, чтобы не показать Мелешко язык. Тот озабоченно вздохнул, повертел сводку, а потом свернул ее в трубочку.

– Слава Богу, – начал он, – за ночь ничего экстраординарного в нашем славном городе не произошло. Полагаю, что и в отделе не произошло никаких экстраординарных раскрытий. Или я ошибаюсь? Олег Иванович, у вас есть радостные вести?

Капитан Душин поднял на Мелешко грустные глаза, в которых читалось только одно: «Опять ты, Андрей, наезжаешь на меня без причины».

– Отчет я принес, – сказал он мрачно. – Радость – не радость, а два грабежа я передаю в прокуратуру.

– Учитесь, господа офицеры, – сказал Мелешко как можно более нейтральным тоном. – Если бы каждый два дела в день в прокуратуру передавал, в нашем районе давно было бы покончено с преступностью.