Текст книги "Алиби на одну ночь"

Автор книги: Юлия Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 20
ПЯТЬ ЖЕНЩИН В КРАСНЫХ ПАЛЬТО

Выйдя из здания аэровокзала, Виктория Веденеева увидела Чагина, стоявшего возле своего вороного джипа «Мицубиси», а рядом с ним – двух коренастых охранников Султанова. Еще ни разу ее не встречали с таким почетом.

Помахав Веденеевой рукой, Чагин пошел навстречу и подхватил ее небольшой плоский чемодан.

– С приездом, Виктория Львовна, – улыбнулся он, но она сразу заметила, что взгляд его был каким-то странным. Излишне сосредоточенным и, пожалуй, холодным…

– Здравствуйте, Даниил, – спокойно произнесла она. – Чем я заслужила столь торжественную встречу?

– Распоряжение Семена Юсуповича, – Чагин пожал плечами и усмехнулся. – Нам сказали – мы выполняем.

– Значит, не придется тратиться на такси, – сказала она. – Тем лучше.

Чагин распахнул перед ней дверцу машины и пошел укладывать чемодан в багажник. Но тут Виктория увидела, как из стоявшей неподалеку от джипа милицейской «семерки» вышел рыжеусый мужчина в форме офицера милиции и направился к ним. Открыв дверцу «Мицубиси» с ее стороны, он вежливо представился:

– Майор милиции Мелешко. Здравствуйте, Виктория Львовна!

– Здравствуйте, – удивленно произнесла она.

– Я прошу вас пересесть в нашу машину и проехать с нами, – сказал майор. – Нам необходимо выяснить некоторые обстоятельства. Думаю, это не займет много времени.

– Но в чем дело? – Виктория вскинула тонкие брови.

– Скоро вы все узнаете, – ответил майор и подал ей руку, чтобы помочь выйти из машины.

Но Веденеева и не собиралась выходить.

– Даниил, – повернулась она к Чагину, – вы можете объяснить мне, что все это значит?

Но тот словно и не слышал ее вопроса.

– Прошу прощения, Андрей Евгеньевич, – сказал он майору. – Но нельзя ли перенести ваше выяснение на более поздний час? Дело в том, что эту даму уже ждет господин Султанов. Бизнес, он, знаете ли, не терпит отлагательств.

– Конечно, конечно, – закивал Андрей. – Но дело в том, что у меня распоряжение моего начальства. Так что, боюсь, господину Султанову придется подождать, пока мы проведем следственные мероприятия.

– Какие еще следственные мероприятия? – воскликнула Виктория и попыталась было захлопнуть дверцу машину, но Мелешко ее придержал.

Чагин с майором продолжали препираться, не обращая на Веденееву никакого внимания.

Она переводила взгляд с одного на другого и все больше нервничала. Почему никто не скажет ей, что произошло?!

Тем временем из милицейской «семерки» вышли еще двое мужчин: один в форме, другой в штатском. Человек в штатском отозвал Чагина в сторону и показал ему какую-то бумагу. После этого начальник султановской службы безопасности сжал челюсти и отступил на шаг, показывая, что больше ни на чем не настаивает.

– Итак, прошу вас следовать с нами, – майор Мелешко снова подал руку Виктории.

Она посмотрела на Чагина, тот молча пожал плечами.

Тогда, отстранив протянутую руку, она сама вышла из джипа и направилась к «семерке», услышав, как за ее спиной майор сказал Чагину:

– И чемоданчик, пожалуйста!..

За всю дорогу Виктория не проронила ни слова, хотя внутри у нее все кипело.

Через полчаса милицейская «семерка» остановилась возле здания прокуратуры.

* * *

Мужчина в штатском представился следователем прокуратуры Бортко. Вместе с рыжеусым майором Мелешко Виктория сидела в его кабинете, нервно теребя сумочку, лежавшую у нее на коленях.

Андрей уже и не пытался заговаривать с нею. В машине она не пожелала ответить даже на самый невинный вопрос о погоде в Лондоне…

Следователь Сева Бортко, мужчина крупный, с мощным басом, устрашавшим даже рецидивистов, не говоря уже о преступниках-новичках, нервничал тоже. Стройные ноги Виктории Веденеевой, обутые в открытые туфли на высоких каблуках, произвели на него глубочайшее впечатление…

Наконец, дверь кабинета отворилась, и на пороге появился немолодой полноватый человек в форме.

– Полковник Барсуков, – представился он Виктории. От волнения она не сразу вспомнила, откуда ей известна эта фамилия. – Начнем? – обратился он к следователю и опустился на стул.

– Виктория Львовна, – сказал Бортко, – сейчас я занесу в протокол ваши паспортные данные. Итак, Веденеева Виктория Львовна…

– Может быть, – перебила она следователя, – мне сначала объяснят, почему я здесь?

– Вы находитесь здесь, – скучным голосом заговорил Бортко, – в связи с уголовным делом, возбужденным по факту покушения на убийство гражданки Красновой, в девичестве Султановой, Ирины Семеновны. Покушение произошло в ночь на двадцать девятое апреля сего года на квартире упомянутой гражданки. Предупреждаю вас об ответственности за дачу ложных показаний. Прошу расписаться здесь…

Услышав о «факте покушения на убийство гражданки Красновой», Веденеева застыла, уставившись на следователя и приоткрыв ярко накрашенные губы. Бортко не торопил ее, давая время осмыслить сказанное. Полковник Барсуков и майор Мелешко внимательно наблюдали за ее лицом.

Наконец, она поморгала ресницами, выпрямилась и закрыла рот. А потом снова открыла его, чтобы спросить:

– Что с ней? Она… убита?

– Я отвечу на ваш вопрос позже, – сказал следователь. – А пока расскажите, пожалуйста: что вам известно об этом покушении?

– Ничего, – сухо сказала она.

– Я понял вас, Виктория Львовна, – вздохнул Бортко. – В таком случае, я должен задать следующий вопрос: где вы находились в ночь на двадцать девятое апреля?

Веденеева ненадолго задумалась, а потом сказала:

– Я находилась у себя дома.

– В Лондоне?

– Нет, в Санкт-Петербурге. Ночью я спала в моей здешней квартире.

– Кто-нибудь может подтвердить это?

– Что именно подтвердить? – усмехнулась Виктория. – То, что я спала?

– То, что ночью вы не покидали своей квартиры, – терпеливо пояснил Сева.

– Боюсь, тут я ничем не могу вам помочь, – она опять усмехнулась.

Следователь вздохнул, переложил листы протокола с одного место на другое, а потом в упор взглянул на Веденееву.

– Я вынужден просить вас принять участие в процедуре опознания, – сказал он. – Дело в том, что в ночь покушения один из жильцов дома, где живут Ярослав и Ирина Красновы, видел на лестнице женщину, по описанию похожую на вас.

– Это провокация! – воскликнула Веденеева. – Я требую присутствия моего адвоката.

– Это ваше право, – Бортко снова вздохнул. – Но мне кажется, что в ваших же интересах пройти процедуру опознания как можно скорее. Если вы ни в чем не виновны, конечно… Не буду скрывать, один весьма влиятельный человек уверен в обратном, – Сева многозначительно посмотрел на нее.

То, что Веденеева поняла намек, сразу стало ясно всем присутствующим. Ее лицо запылало. Она перевела беспомощный взгляд со следователя на рыжеусого майора, потом на полковника… И внезапно вспомнила, от кого слышала эту фамилию – Барсуков.

– Пожалуйста, – сказала она и даже попыталась улыбнуться. – Проводите вашу процедуру. Я готова.

– Вот и славно, – обрадовался Бортко. – Сейчас принесут пальто и головной убор. Вам придется надеть их…

– Хорошо, – проговорила она, уже не слыша, о чем ее просят.

Господи!.. Если следователь не врет и Султанов действительно считает, что она, Виктория Веденеева, покушалась на его дочь, то она совершила страшную ошибку, прилетев в Питер!.. Потом Виктория вспомнила о странном звонке Краснова. Неужели и он заодно с Султановым?! Но тогда этот полковник милиции, отец ее бывшей ученицы, – ее последняя надежда…

С черными беретами было просто. За пару бутылок пива Мелешко одолжил их у знакомых омоновцев. А вот чего ему стоило достать пять красных пальто, это уже отдельная история…

Но как бы то ни было, в нужный момент пять женщин примерно одного возраста, с волосами, одинаково убранными под черные береты, сидели на стульях, расставленных вдоль стены. Полюбовавшись на дело рук своих, Андрей распахнул дверь кабинета и пригласил свидетеля войти.

Свидетель, носивший фамилию Плешак, полностью ее оправдывал. Несмотря на молодость, – Мелешко знал, что парню всего-то двадцать шесть, – он был обладателем солидных проплешин. Плешак работал главным бухгалтером в крупной фирме, торгующей продуктами питания, и всячески подчеркивал свою законопослушность.

Оператор включил видеокамеру. Мелешко, следуя правилам процедуры опознания, произнес все нужные слова и отошел к противоположной стене, возле которой стоял следователь Сева Бортко. Сидевший на стуле полковник Барсуков нахмурился и впился взглядом в свидетеля.

Плешак медленно прошелся вдоль сидевших на стульях женщин, разглядывая их, как картины на выставке. Потом он остановился и начал тереть идеально выбритый подбородок, наклоняя голову то вправо, то влево. Потом поморщился, засопел и пошел обратно. Дойдя до двери, он развернулся на каблуках и снова стал тереть подбородок.

Мелешко тяжело вздохнул и посмотрел на Бортко. Тот вздохнул тоже.

Когда свидетель, трижды совершивший свой путь туда и обратно, снова потянулся рукой к подбородку, Мелешко демонстративно посмотрел на часы. Следователь повторил его жест. Но Плешака это не остановило. Постояв еще, он двинулся в обратный путь… Оператор вопросительно посмотрел на Андрея: не пора ли заканчивать съемку?..

И вдруг свидетель тихо засмеялся.

– Это не лезет ни в какие ворота! – проговорил он. – Кто возместит мне убытки? Я, желая помочь следствию, бросил все дела. А сейчас, между прочим, конец квартала! Если вам не понятно, что это значит, я объясню. Конец квартала – это подведение баланса!.. А вы, между прочим, живете за счет честных налогоплательщиков! Не знаю, зачем я вам все это говорю! Разве вы…

– А если не знаете, – вдруг поднялся со своего места побагровевший Барсуков, – то не говорите! Нас интересует только то, что вы знаете! Отвечайте, свидетель, вы видели кого-нибудь из присутствующих здесь женщин раньше?

– Нет, не видел, – пробормотал Плешак. – Но я все-таки должен сказать вам…

– Вам выдадут справку для работы! – прорычал полковник, выходя из кабинета.

– Да причем тут справка? – попытался было возмутиться свидетель, но его уже никто не слушал.

Женщины в красных пальто разом загалдели, кроя Плешака на чем свет стоит.

Бортко быстро подхватил под руку Веденееву и вывел из кабинета.

* * *

– Это не она, – вздохнув, сказал Николай Трофимович. – Ведь отпечатки пальцев на бокале тоже не ее. Да и вряд ли она оставила бы свой бокал на столе. У меня создается впечатление, что преступник, в отличие от Веденеевой, очень неуравновешенный человек. Возможно, он действовал в состоянии аффекта.

– Я тоже об этом думал, – кивнул Мелешко. – Редкий случай – преступник оставляет явные улики. Так поступают люди, либо ничего не соображающие, либо уверенные, что их никогда не найдут. Но подобную уверенность может питать только человек, который раньше не был знаком с Ириной.

– Итак, у нас два варианта, – резюмировал полковник. – Либо это знакомый Ирины, действующий в состоянии аффекта. Либо вообще человек посторонний. Но откуда он мог взяться?

Вместо ответа Андрей только пожал плечами.

Когда Сева распахнул перед Веденеевой дверь кабинета, полковник Барсуков поднялся со стула.

– Виктория Львовна, – начал он, – благодарю вас за помощь, оказанную следствию, и приношу извинения за причиненные вам неудобства.

За годы работы в управлении Николаю Трофимовичу приходилось приносить извинения людям самого разного толка: бедным и богатым, симпатичным и не очень, порядочным и мерзавцам. Можно сказать даже, что это было частью его работы, и, выполняя ее, полковник никогда не испытывал неловкости или, тем более, унижения. Ведь извиняться можно по-разному. Перед людьми, попавшим в мясорубку следствия случайно, он извинялся сердечно, и слова его были искренними. Извиняясь перед мерзавцами, полковник чеканил каждое слово, использовал стандартные фразы, и взгляд его был холодным и неподвижным. Преступников он ненавидел и никогда этого не скрывал.

Виктория Веденеева не была Барсукову симпатична, но он понимал, что подозрения по ее поводу беспочвенны. За долгие годы работы в управлении он научился прекрасно разбираться в человеческой психологии. Да, такие, как Веденеева могут ненавидеть, но их стихия – эмоция, а не преступный замысел и воплощение. Отравители – люди совсем другого типа.

– Вы – умная женщина, – продолжал Николай Трофимович, – и должны понять, что участие в процедуре опознания было для вас в некотором роде необходимо и спасительно.

– Спасительно? – переспросила она. – В каком же это роде?

– Я не знаю, как сложатся ваши отношения с Султановым в дальнейшем, – сказал полковник, – но предупреждаю: он всерьез подозревал вас в покушении на его дочь и настаивал на том, чтобы из аэропорта вас привезли прямо к нему… Теперь мы предоставим Султанову отчет о процедуре опознания, так что, я полагаю, ваша беседа пройдет в более спокойной атмосфере.

Она молча опустила глаза.

– Вы свободны, Виктория Львовна, – проговорил полковник. – Но поскольку вы здесь, я хотел бы воспользоваться случаем и задать вам пару вопросов. Вернее, всего один вопрос… – Он внимательно посмотрел на Веденееву, и она в знак согласия кивнула. – Может быть, у вас есть какие-то собственные мысли по поводу покушения на Ирину?

– Но я же ничего не знаю! – воскликнула Веденеева. – Что с ней случилось?

Барсуков вздохнул и в двух словах описал то, что увидели оперативники в квартире Красновых.

Выслушав его, Виктория сказала:

– Мне кажется, это сделала женщина. Ваши сотрудники проверяли ее подруг?

– Видите ли, и отец, и муж Ирины в один голос утверждают, что у нее не было подруг, – нахмурился полковник.

– Я не была знакома с Ириной, – задумчиво сказала Веденеева, – но одну даму, которая называла себя ее подругой, я видела. Это было на свадьбе…

– Вы помните имя этой дамы? – насторожился Барсуков.

– Ее зовут Калерией. Достаточно вульгарная особа… Кажется, она училась в школе вместе с Ириной. Да-да, я вспомнила, ведь рядом с нами сидели школьные учителя Ирины. Эта Калерия подошла к ним поздороваться…

– Вы можете сказать про нее что-нибудь еще?

– Она называла себя подругой Ирины, хотя откровенно завидовала ей.

– Завидовала? – с надеждой переспросил Барсуков. – О-очень интересно… Что ж, Виктория Львовна, еще раз благодарю вас за помощь, оказанную следствию. Майор Мелешко проводит вас…

Глава 21
ЧТО ЭТО У ТЕБЯ, КИСОНЬКА?

Сергеев опять был недоволен ею. И было отчего – она перевирала текст и двигалась так, что оператор никак не мог удержать ее в кадре. Ассистент оператора мелом начертил на полу павильона траекторию ее движений, но стало только хуже: теперь Калерия не могла оторвать глаз от белой линии, а ведь ей нужно было смотреть на героя! Лаптев уже не скрывал своей злости…

В конце дня измученная и настрадавшаяся Калерия подошла к Сергееву и сказала, что она не актриса.

– Милочка моя, – устало произнес он. – Меня это совершенно не волнует. Я сказал, что сделаю из вас звезду, значит, я сделаю. Но эмоции нужно оставлять дома. Ваша героиня холодна и бесстрастна. Понятно?

– Да, – прошептала Калерия, глотая слезы.

Когда она вышла на улицу, Лаптев заводил свою «семерку». Посмотрев на расстроенное лицо «актрисы», он молча распахнул перед ней дверцу.

– Сашенька, у меня проблемы, – сказала она, когда они подъехали к ее дому. – Ты не мог бы мне помочь?

– Что нужно сделать? – насторожился он.

– Нужно выгнать из моей квартиры одного человека.

– Какого еще человека? – Лаптев нахмурился.

– Моего бывшего мужа. Мы развелись с ним давным-давно. Но сейчас он явился ко мне и не хочет уходить. А у меня не хватает сил, чтобы выставить его за дверь.

– Лерочка… – простонал Лаптев. – Я ненавижу конфликтные ситуации. И не могу ударить человека.

– Это и не понадобится, – сказала Калерия, глядя на него умоляющим взглядом. – Просто мы сейчас вместе войдем, и ты скажешь, что ты мой… возлюбленный… А ему здесь не место.

Лаптев немного подумал, а потом замотал головой.

– Пусть это сделает кто-нибудь другой… Попроси ребят из театра. Равиля, например… Он выглядит очень внушительно. А я не могу. Вдруг твой бывший муж испортит мне лицо? Как я тогда буду сниматься? Пожалуйста, пойми меня…

– Я все понимаю, – тихо пробормотала она и с обреченным видом вышла из машины.

«…Никаких чудес на свете не бывает, – думала она, привычно заворачиваясь в одеяло, чтобы не слышать храпа из кухни. – Да, я получила роль. Но я ведь добивалась не этого. Я хотела быть с Лаптевым. Господи, почему все так нелепо? Ну почему, почему мне так не везет? Я ничем не хуже Ирины, но она нашла свое счастье, а я…»

Утром она проснулась оттого, что Михаил попытался залезть к ней под одеяло. Калерия изо всех сил оттолкнула его и закричала, что сейчас вызовет милицию.

– Ну зачем же сразу милицию? – пробормотал он, но из комнаты убрался.

Она села на кровати.

Что же ей теперь делать? Как избавиться от бывшего мужа? Она поднялась и некоторое время бесцельно ходила по комнате…

Потом она подошла к подоконнику, взяла свою сумочку и открыла ее. Вынув камень из застегнутого на «молнию» внутреннего кармашка, она зажмурилась и крепко сжала его в руке, надеясь вновь почувствовать исходящее от него волшебное тепло…

– Что это у тебя, кисонька? – раздалось вдруг из-за ее спины.

Калерия вздрогнула и быстро опустила камень обратно. Почему она не слышала, как Михаил вошел? Он прокрался в комнату, как настоящий вор!..

– Дай-ка посмотреть! – грубо потребовал он и потянулся к сумочке.

– Не смей! – закричала она. – Нельзя!

– Почему это – нельзя? – удивился он и попытался выхватить сумочку из рук Калерии.

Но Калерия отчаянно вцепилась в нее, и тогда Михаил сильно толкнул бывшую жену. Она отлетела в сторону и упала, ударившись плечом. Но тут же вскочила на ноги и опять подбежала к нему.

– Да уймись ты! – рявкнул он и, снова оттолкнув ее, полез в сумочку.

Калерия сидела на полу и плакала от боли и унижения.

– Ух ты… – восхищенно протянул Михаил, взвешивая рубин на ладони. – Где ты это взяла?

– Какое твое дело, подонок! – прорыдала она.

– Я, конечно, не большой спец в таких стеклышках, – сказал он, вертя камень и рассматривая его со всех сторон. – Но за такую штуку в ломбарде несколько кусков дадут. Лерка! – Он повернулся к ней, по-прежнему сидевшей на полу возле кровати. – На твой товар у меня найдется хороший покупатель. Я отдам долг, а остальные бабки – твои. Согласна?

– Это не мой камень! – закричала она. – Я должна его отдать, сегодня же…

– Да брось ты! – засмеялся он и, опустив рубин в карман своих замызганных брюк, собрался выйти из комнаты.

Но допустить это Калерия уже никак не могла! Быстро вскочив, она рванулась к бывшему мужу и изо всех сил ударила его ногой под колено. Михаил охнул, согнулся, но тут же выпрямился и прямым ударом в лицо свалил ее с ног. Она отчаянно закричала…

* * *

– Ну и лестница! – возмущенно бормотал капитан Душин, поднимаясь на пятый этаж. – Мало того, что воняет, как в зоопарке, так еще и честные граждане с утра пораньше резать друг друга начинают.

– Может, это крик страсти, – усмехнулся капитан Логачев. – Лелик, только давай договоримся: семейные скандалы – не по нашей части. Это – дело участковых.

– Разве я когда-нибудь участковым дорогу перебегал? – возмутился его коллега.

Крик повторился, затем послышалась грубая мужская брань.

– Послушай, – Логачев остановился и задумчиво посмотрел вверх. – А это не может быть у нашей дамы?

– Наша дама – одинокая, – возразил Душин, но тоже остановился. – С кем это ей так страсти-то предаваться?

– Да мало ли, – пожал плечами Михаил. – Я вот тоже одинокий. А и у меня иногда такие дамочки бывают… крикливые…

– А я не люблю, – тоном знатока проговорил Лелик Душин. – По-моему, в этом много притворства. Ну скажи на милость, зачем в этом деле орать?

– Инстинкт, – предположил Логачев.

Прозвучал новый крик, еще громче прежнего.

– Ни фига себе инстинкт! – Душин покачал головой. – Это на следующем этаже налево. Получается, что квартира… здесь сорок пять, сорок шесть… Какая у нее квартира?

– Пятьдесят первая, – трагическим шепотом возвестил Логачев. – О, е-е!

Они побежали по лестнице, на ходу вытаскивая табельное оружие.

Через полминуты оперативники звонили и колотили в квартиру Калерии. Но крики за дверью внезапно смолкли. Логачев выругался, а потом спросил у Лелика:

– Ломаем?

Душин оценивающим взглядом осмотрел старую деревянную дверь с двумя замками, пожал плечами, разбежался и, подобно Ван Дамму, произвел удар левой пяткой. Дверь содрогнулась, но не поддалась. Лелик повторил попытку, с тем же успехом. Логачев снова застучал по деревянной обшивке.

– Откройте! – кричал он. – Откройте, милиция!

В ответ из-за двери вновь донеслась брань. Обитатели квартиры открывать милиции явно не собирались. Но зато из квартиры напротив высунулась лохматая голова мальчишки лет четырнадцати. Лицо его светилось от восторга и любопытства.

Логачев подбежал к нему, на ходу показывая удостоверение.

– Слушай, парень, – сказал он, – у тебя есть какая-нибудь железка, гвоздодер или большая стамеска?

Мальчишка радостно кивнул и скрылся. Появившись вновь, он протянул оперативникам ящик с инструментами.

– Богато живешь, – восхитился Логачев. – Ну-ка, Лелик!..

И они стали взламывать замки. Минут через пять дверь жалобно скрипнула и отворилась. И тотчас Лелик Душин получил оглушительный удар в челюсть, Миша Логачев упал от толчка, а вырвавшийся из квартиры человек побежал вниз по лестнице.

– Лелик, в квартиру! – приказал обалдевшему от неожиданности Душину Логачев и, быстро вскочив на ноги, бросился вниз, следом за обидчиком…

Калерия визжала и пыталась отбиваться. Душин крепко держал ее за кисти рук, но она норовила лягнуть его. Потом стала кусаться. Потом упала на колени и запричитала. Лелик утер лоб и догадался наконец достать наручники… А потом отправился за понятыми.

Найти понятых оказалось задачей непростой. Время было рабочее, а пенсионеры, затаившиеся в своих квартирах после грохота, произведенного оперативниками, открывать боялись.

* * *

– Ну вот и все, – вздохнул майор Мелешко. – Отпечатки совпали – чего же боле?

– Значит, преступная группа? – произнес Барсуков задумчиво. – Но откуда они узнали, что рубин находится в квартире Красновых? И кто им сказал, что самого Краснова в этот вечер не будет дома?

– Они и не знали, наверное, – предположил Мелешко. – Я думаю, что Калерия периодически звонила Ирине, и вот наконец ей повезло. Ирина сказала, что мужа нет.

– А кто сообщник, выяснили? – спросил Барсуков. – На первый взгляд, они не очень подходят друг другу.

– Когда-то им казалось иначе, – усмехнулся Андрей. – Когда-то они были мужем и женой. Правда, недолго.

– И теперь решили восстановить семью? – удивился Николай Трофимович. – Господи, чего только в жизни не бывает! А что они собирались делать с рубином?

– Это мы спросим у Колесникова, – озабоченно сказал Мелешко. – Паренек интересный. Коллеги из Москвы прислали на него ориентировку. Оказывается, они его давно пасли, да прихватить было не за что.

– Что за ним?

– Мелкооптовая торговля наркотиками, – усмехнулся Андрей. – Рижский рынок, вокзалы.

– А в Питер его что привело?

– Выясним. Не исключено, что как раз за рубином и приехал. Сейчас с ним Душин работает. Так что гарантия сто процентов.

– Что-то ты в последнее время Душина своего хвалить начал, – удивленно проговорил Барсуков.

– Да нет, – засмеялся Мелешко. – Просто при задержании Колесников Лелику лицо задел. А Лелик к своей внешности трепетно относится. Очень он теперь на Колесникова сердит.

– Ну что ж… – прокашлялся полковник. – Тогда действительно гарантия…