Текст книги "Карнавал страсти"
Автор книги: Юлия Снегова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)
4
– Придется сообщить папочке о дурном поведении его дорогой девочки, – сладким голосом сказал Насте Липницкий, – то-то он обрадуется.
– Нет, пожалуйста, не делайте этого! – испугалась Настя. Ее отец ни в коем случае не должен был узнать эту новость от чужого человека, тем более от своего недоброжелателя. – Зачем вам это? – Настя решила, что попробует договориться с этим мерзким Липницким. – Вы хотите денег? Я попробую достать.
– Да где ты их достанешь? Будь у тебя деньги, не ты бы пела, а тебе бы пели. И, кстати, твоим цыганским коллегам будет очень интересно узнать некоторые подробности из жизни их солистки. Я знаю, у тебя тут есть дружок. Я с тебя уже несколько дней глаз не спускаю и видел, что ты гуляешь то с блондином, то с брюнетом. Интересно, который из них твой? Или ты с обоими сразу? Вот они обрадуются, когда узнают, какая ты выгодная невеста.
– Прекратите! – Настя не могла больше это выслушивать. – Что вам от меня надо? Не просто так же вы все мне это говорите?
– Конечно, не просто так, – сладким голосом произнес Липницкий. – Ты умная девочка, попробуй догадаться сама, что от юной и беззащитной красавицы может потребовать мужчина в самом соку, скажем, такой, как я?
Настя молчала. Она вся сжалась в шезлонге и старалась не смотреть на мерзкую глумливую морду своего мучителя. Вдруг она почувствовала, как липкая и холодная ладонь, словно жаба, запрыгнула к ней на колено. Настю передернуло от отвращения, она вскочила и заговорила отчаянным шепотом:
– Да как вы смеете! Да если мой отец узнает!
– А он узнает, – ухмыльнулся Липницкий, – можешь в этом не сомневаться, причем узнает не только он. Ладно, пока мы на корабле, ты от меня никуда не денешься. Можешь пару дней подумать, собраться с силами. Но знай, ни жалостью, ни обещаниями ты меня не проймешь, – голос Липницкого сделался злым, – твой же папочка не жалел меня, когда сжирал с потрохами. Конечно, он и предположить тогда не мог, что его обожаемая доченька окажется у меня в руках.
– Ну это мы еще посмотрим, кто у кого в руках, – сквозь зубы процедила Настя и стремительно удалилась.
Следующие два дня превратились для нее в самый настоящий кошмар.
«Что же делать? – мучительно размышляла она. – Похоже, действительно, придется принять предложение Сережи. Нет, ну какая сволочь! – зло думала она о Липницком. – И откуда он только взялся? Полгода мне удавалось скрываться так, что никто и не подозревал, где я и кто я. И вот так влипнуть! Ну, конечно, рано или поздно это должно было случиться. Нашу семью знает столько людей, даже удивительно, что меня узнали только сейчас. Как же обидно, – чуть не плача думала Настя, – что все это случилось на корабле, откуда даже сбежать невозможно. Не в воду же прыгать! А ведь этот гад будет следить за мной, – поняла девушка, – и не даст сойти на берег. Но все равно, надо что-то предпринять, ни в коем случае нельзя, чтобы он рассказал обо всем отцу и тем более Мите».
Настя промучилась еще целый день, теперь она уже повсюду натыкалась на колючий взгляд маленьких бесцветных глазок своего мучителя. Он следил за ней в ресторане, на палубе, во время выступлений. Только в каюте Настя могла обрести относительное одиночество, но там с ней был Митя, которому она теперь боялась смотреть в глаза.
Наконец Настя решилась.
«Все, надо скорее сбежать отсюда, смыться, забыть обо всем, даже о своей фамилии. Похоже, что она еще долго не будет давать мне покоя. Там, в Италии, никому не будет дела ни до меня, ни до моей семьи. Там я наконец смогу спокойно все обдумать и найду способ объяснить все родным. А сейчас, – Настя стиснула зубы, – я все расскажу Сереже. Раз он приглашает меня и хочет быть моим спутником, то пусть поможет мне выбраться из этого кошмара».
Сережа слушал Настю, и лицо его становилось все более непроницаемым. Когда Настя закончила свой монолог, он молчал так долго, что девушка уже начала беспокоиться.
– Ну и ну! – наконец выдавил из себя молодой человек. – Слушай, а зачем тебе все это было нужно? Если ты дочь банкира и у тебя было все – деньги, путешествия и папаша, как ты говоришь, у тебя такой замечательный, зачем ты сбежала из дома, зачем начала работать в ансамбле?
– Это неважно, – резко ответила Настя, именно Сереже ей не хотелось рассказывать, что ее побудило сделать все это, – не думай, никакого темного прошлого у меня нет. Просто так получилось и все.
– Нет, что-то ты, мать, темнишь, – нехорошим голосом произнес молодой человек, – знаешь что? Ты, конечно, можешь на меня обижаться, но только я в эту историю впутываться не буду. Ты сама заварила кашу, накрутила дел, сама и выбирайся.
Настя смотрела на Сережу, что-то необычное происходило с его лицом. Наконец она поняла, что впервые он старательно прячет от нее глаза.
– Пойми, – продолжал он, глядя куда-то в море, – мне это не нужно. Какие-то дочки банкиров, шантажисты, с ума сойти, настоящий детектив. Ты хочешь навесить на меня все эти безумные расклады, чтобы потом твой папочка гонялся за мной по всей Европе на вертолете.
– Но он никогда не станет этого делать! – вставила Настя.
– Он не станет, так его недруги начнут, какая разница. Я хочу тихо, спокойно слинять, чтобы никто меня не трогал, хочу жить в Италии и спокойно заниматься музыкой. Я позвал тебя с собой, потому что думал, что ты обычная, никому не известная девчонка. А раз пошли такие дела, извини, я уж как-нибудь сам, – криво улыбнулся Сережа. – Хорошо, кстати, что ты мне все это рассказала. Не будь этого шантажиста, я так бы и не узнал, кто ты такая на самом деле. Я бы в любом случае с тобой связываться не стал. И еще, последняя просьба, – Сережа наконец взглянул Насте в глаза, – до Римини постарайся держаться от меня подальше. Я не хочу, чтобы твое имя связывали потом с моим. А тебе я могу посоветовать только одно – позвони папочке, он все уладит. Пока, счастливо выпутаться.
«Какая свинья, – злобно думала Настя, – самый настоящий подлец, хочет всегда оставаться чистеньким! Вот возьму и заложу его Белову, да и капитану заодно. Нет, – вздохнула она, – я никогда этого не сделаю. Ну как так можно? – спрашивала она себя. – Сначала звал, уговаривал, сулил чуть ли не златые горы, а как только узнал о моем отце, чуть в штаны от страха не наложил. Да ведь ему не я была нужна, – с ошеломляющей ясностью вдруг поняла она, – конечно, ему нужен был только мой голос. У самого-то тенорок так себе, таких и в Италии, наверное, хватает. А у меня, как все говорят, талант, редкой красоты сопрано. А что толку, – зло подумала Настя, – лучше бы у меня сейчас был автомат, я бы пристрелила Липницкого, а заодно и этого гада, который хотел повыгодней продать мой хваленый голос. Ну и ладно, катись в свою Италию, – усмехнулась она, – скоро ты со своим жалким тенорком будешь петь в римском метро и клянчить гроши, а я…»
Что делать ей, Настя не знала. Словно затравленный зверек она металась по кораблю и неизменно наталкивалась либо на пристальный взгляд Липницкого, либо на Сережу, который старательно показывал ей свой затылок. А потом Настя нос к носу столкнулась с Дмитрием.
– Настя! Да что с тобой происходит, на тебе лица нет! Черт, кажется я уже третий раз говорю тебе эту фразу. Что случилось? Ты на самом деле заболела?
– Хуже, – ответила Настя и заметила испуг в Митиных глазах, – пойдем в каюту, мне надо с тобой поговорить.
– Ну пойдем, – неуверенно произнес Дмитрий.
5
– Ты что, беременна? – спросил Настю Митя, когда они оказались в каюте.
– Ах, у тебя одно на уме, – жалобно произнесла девушка, – сядь. У меня проблемы. Я хочу тебе все рассказать.
– Что все? – испуганно спросил Митя.
– Вообще все, все с самого начала, кто я, откуда взялась. Ты же хотел это узнать. Даже пытался проводить самостоятельное расследование, думаешь, я ничего не замечала? Так вот, теперь я все расскажу тебе сама.
– Ну давай, – мрачно согласился Митя. Его лицо не выражало никакой радости, – а что это ты вдруг решилась?
– Потом узнаешь, а сейчас выслушай меня. Ты помнишь, – начала Настя, – что было двадцать восьмого апреля этого года?
– Нет, – ответил Митя, – а что было? Что-то особенное?
– Да, я впервые увидела тебя. «Цыганский двор» был тогда на гастролях в Москве.
– Ах, да, – вставил Митя, – я и забыл. И ты там была?!
– Не перебивай, – попросила Настя, – мне и так тяжело говорить. Вас пригласили выступить на одном фуршете. В честь юбилея фирмы «Колорд», и на этом фуршете была я. Я совершенно не хотела туда идти, брат с трудом меня уговорил. Как всегда, было ужасно скучно, пышный стол и убогие разговоры. А потом появился ты. Вернее, весь ваш ансамбль. У меня до сих пор этот момент стоит перед глазами, даже ярче, чем то, что происходит со мной сейчас. Сначала заиграла музыка, скрипки, и вы вошли в зал. Первые несколько песен я скучала, как и в начале фуршета, но вдруг со мной что-то произошло. Я как будто очнулась. Помнишь, когда мы только познакомились, я говорила тебе, как на меня действовали цыганские песни. А тогда это случилось со мной впервые.
А потом, – продолжала Настя, – ты запел «Очи черные» и пригласил меня на танец. Ты не помнишь? Ну, конечно, для тебя это был один из обычных рабочих вечеров, а для меня… Это я теперь знаю, что все артисты нашего жанра приглашают зрителей на танец, чтобы заработать побольше. Но тогда я подумала, что ты пригласил меня, потому что я понравилась тебе.
Мы танцевали, – говорила Настя, и голос ее звенел, – ты не сводил с меня своих чудесных черных глаз, и я чувствовала, как все во мне поет и плачет одновременно. Ах, я знаю, что сейчас это звучит так по-детски смешно, но тогда я была словно околдована и тобой, и твоим голосом. Потом вы ушли на перерыв, и мне показалось, что мир вокруг меня потускнел, стал черно-белым. Я сидела, ничего не замечая вокруг, брат пытался говорить со мной, но я ничего не слышала. А потом я поднялась и, словно зачарованная, отправилась тебя искать. Я думала, что, когда увижу тебя, мы поговорим, познакомимся поближе и ты опять улыбнешься мне. Я бродила по зданию, пока не нашла комнату, в которой вы переодевались. Я заглянула и увидела весь ваш ансамбль, весь наш ансамбль, – поправила себя Настя, – все были заняты своими делами: Белов разгадывал кроссворд, Санек с Андреем играли в шахматы, девушки смотрели журнал мод, а ты пришивал что-то к рубашке. Я стояла и смотрела на тебя, а ты меня не видел. Потом кто-то, кажется Андрей, позвал тебя. «Петрович, твоя пришла», – сказал он с дурацким смехом. Ты поднял на меня глаза, улыбнулся, но я поняла, что тебе нет никакого дела до меня. Я что-то пробормотала и ушла. А после перерыва ты опять танцевал со мной, а потом вы уехали так быстро, что я даже не успела поговорить с тобой. Да и о чем бы мы говорили? Ведь ты был приглашенный певец, а я дочка президента банка, и меня внизу ждал «Мерседес», шофер и телохранитель.
– Постой, постой, – перебил Настю Дмитрий. Все это время он слушал ее, совершенно по-детски открыв рот и округлив глаза. – Что ты сказала? Ты – дочка президента банка?!
– Ну да, и я влюбилась в певца цыганского ансамбля. Скажешь, так не бывает? Так вот, оказывается, бывает. Я пришла домой совершенно как помешанная. Да, больше всего это было похоже на помешательство. Ты снился мне, я непрестанно думала о тебе, а я ведь даже не знала твоего имени. Один из наших знакомых записал на видео, как мы с тобой танцевали, я смотрела эту запись с утра до вечера. Сначала мне казалось, что я просто заболела, а потом я поняла, что это любовь, и поехала тебя искать.
– О, Господи, – выдохнул Дмитрий, – так вот, значит, как все было? Ты влюбилась в меня во время нашего выступления и влюбилась настолько, что поехала в другой город, не зная ни моего имени, ни что я за человек.
– Да, – ответила Настя, – я просто поняла, что не могу оставаться на месте. Я ведь никогда не влюблялась раньше, я боялась, что со мной это вообще никогда не случится. И я не хотела, чтобы моя любовь к тебе умерла, так и не родившись. Я решила рискнуть.
– А зачем ты устроила весь этот маскарад, зачем сказала, что тебе семнадцать?
– Пойми, между дочерью банкира, богатой девушкой с высшим образованием, и бедным певцом в принципе ничего не могло бы получиться. Слишком велика была социальная пропасть между нами, понимаешь, – сказала Настя, – а так я пришла к тебе бездомной и глуповатой девчонкой, и ты принял меня. Правда, я не слишком хорошо справилась со своей ролью, она оказалась мне маловата.
– А родители?
– Они ничего не знают, я просто уехала, и все. Я не могла им сказать правду, они устроили бы дикий скандал, они все бы испортили. Я должна была проделать путь к тебе сама, не позволяя никому вмешиваться.
– Ну и как, ты довольна результатом? – спросил Дмитрий, он все еще не мог поверить услышанному, эта история казалась ему совершенно невероятной.
– Ну да, я добилась, чего хотела, – грустно ответила Настя. Она подумала о невероятном количестве лжи, которой она опутала себя как паутиной, и о том, что она в результате получила.
– А почему ты вдруг решила все это мне рассказать? – спросил Дмитрий.
– А потому что, – тут Настя горько вздохнула, и Дмитрий узнал о встрече Насти с Липницким и о его гнусном предложении.
Несколько минут в каюте царило напряженное молчание, а потом Дмитрий сказал:
– А ну пойдем, покажи мне эту тварь.
Найти Липницкого не составило никакого труда. Он как всегда подкарауливал Настю у выхода на палубу. С совершенно каменным лицом Дмитрий подскочил к Липницкому и схватил его за ворот пестрой, типично курортной рубашки.
– Слушай, ты, сволочь, – сквозь зубы процедил Дмитрий, – да как ты смел мою девушку…
Липницкий не дал ему договорить.
– Да кто ты такой? Да знаешь, кто она такая, – в запальчивости тонким голоском выкрикивал он, – отец этой потаскушки меня разорил, и я этого так не оставлю! – Липницкий продолжал бы еще долго выкрикивать бессвязные оскорбления, но Дмитрий ему не дал.
Он размахнулся, и тяжелый кулак обрушился на физиономию Липницкого. Раздался мерзкий чавкающий звук. Липницкий охнул, опустился на палубу, а потом пронзительно заверещал. Дмитрий с побелевшим лицом накинулся на поверженного врага.
– Митя, перестань, – закричала Настя, ей показалось, что Дмитрий сейчас задушит Липницкого, – отпусти его, он же старый, ты убьешь его.
– Вот и хорошо, – страшным голосом ответил Дмитрий.
– Но ты же сядешь, – чуть не плача кричала Настя.
К ним уже бежали матрос и два представителя службы безопасности. Через десять минут все было кончено. Липницкий, под руку со своей долговязой секретаршей, скуля и потирая шею, ушел зализывать раны в корабельную клинику. Дмитрия, тоже под руки, но гораздо менее заботливо, охранники увели в корабельный трюм.
На палубе осталась лишь горстка зевак.
– Расходитесь, пожалуйста, расходитесь, – уговаривал их младший помощник капитана, – ничего не случилось, обычная пьяная драка. Виновный будет строго наказан.
– Настя, что произошло? Что ты стоишь, как каменная? – со всех сторон дергали девушку артисты «Цыганского двора». – Из-за чего была драка? Петрович совсем спятил, что ли?
Настя молчала. Ей казалось, что по ее вине откуда-то с опасной высоты сорвалась и несется на страшной скорости убийственная лавина. И только она, Настя, может остановить ее.
– Пустите меня, – закричала девушка, – я потом все объясню, – и побежала в капитанскую рубку.
Настя отчаянно колотила в дверь рубки, пока оттуда не вышел удивленный молодой человек в белоснежной рубашке с погонами.
– Девушка, в чем дело?
– Мне нужно срочно позвонить по спутниковой связи! Это очень важно, – быстро заговорила Настя.
– Что за срочность? – удивился моряк. – Мы используем эту связь только в исключительных случаях.
– Сейчас именно такой случай. Мне нужно позвонить господину Азарову, президенту Аргобанка, я его дочь, хотите, покажу документы. Не волнуйтесь, отец оплатит звонок.
– Что вы, я вам верю, – смешался молодой человек, – пожалуйста, – и он пропустил Настю в рубку.
Страшно волнуясь, Настя набрала номер сотового телефона своего отца. Три длинных гудка, и она услышала знакомый низкий голос.
– Азаров у телефона.
– Папа, – закричала Настя, – это я! Послушай, мне так много надо тебе рассказать. У тебя есть полчаса?
– Никого ко мне не пускать, – распорядился Азаров, – тридцать минут никаких звонков и бумаг. Да, дочка, я тебя слушаю.
Глава 17
1
Огромный корабль медленно подплывал к причалу Одесского порта. Настя и Дмитрий в молчании стояли рядом на палубе. После того как Настя поговорила с отцом, Азаров пригласил к телефону капитана. Через несколько минут Дмитрий был выпущен из-под ареста. Но по Венеции они с Настей так и не погуляли. Капитан, вероятно, чтобы хоть как-то показать свою власть, распорядился не выпускать подозрительного пассажира на берег. Зато каково же было изумление и негодование капитана, когда один из цыган все же сбежал в Италии.
Впрочем, ни Настю, ни Дмитрия исчезновение Сережи ничуть не взволновало. Оба они чувствовали, что их странное и в чем-то очень романтичное приключение подходит к концу. Они не говорили о том, что скоро расстанутся, это было понятно без слов. Зато Настя постаралась использовать оставшиеся им дни для того, чтобы как можно больше рассказать Мите о себе, о своем детстве, о родителях.
Дмитрий слушал Настю и чувствовал себя все хуже и хуже. Эти новые знания ложились на него, словно тяжелые камни, которые скоро совсем задавят его. Он физически ощущал, что ему становится тяжело дышать, он сидел в каюте, сжав ладонями виски, а Настя все говорила и говорила. Она словно пыталась своей нынешней правдой прикрыть ложь и недомолвки последних месяцев. Наконец она замолчала.
– А что было дальше, тебе известно, – такими словами закончила она свой рассказ.
– А тебе известно, что будет дальше? – спросил Дмитрий.
– Что ты имеешь в виду? – испугалась Настя. Она подумала, что Дмитрия волнуют их будущие отношения, о которых Настя сейчас просто не могла думать.
– Настя, я спрашиваю тебя, что ты будешь делать дальше? Вернешься словно после бурного отдыха к своей прежней жизни богатой наследницы или твоя жизнь как-то изменится?
– Меня зовут Ася, – неожиданно сказала девушка, – Ася – уменьшительное от Анастасии.
– Ася? – тихо переспросил Дмитрий. Он попробовал это новое имя на вкус. Вкус оказался необычным, но довольно приятным.
– Но если хочешь, продолжай звать меня Настей.
– Нет, – сказал Дмитрий, – Настя осталась на окраине Питера, в моей маленькой захламленной квартирке. А в Одессу прибывает Ася, ее встретит «Мерседес», потом она полетит в первом классе в Москву, где будет разыграна сцена торжественной встречи блудной дочери. Не спорь со мной, так все оно и будет. Я хочу тебе сказать на прощание только одно, – Дмитрий пристально посмотрел на Асю, его взгляд был очень спокойным и усталым, – Ася, я оставляю на твоей совести все твои безумные приключения, в которые оказался втянутым не один человек. Возможно, это и есть настоящая жизнь, я не знаю, мне никогда не дано было этого понять. Когда-нибудь, когда все успокоится, мы обязательно встретимся и обо всем поговорим. А пока я осмелюсь дать тебе только один совет, вернее, это даже просьба. Ася, пожалуйста, береги свой голос, не забывай о нем, пой, ты должна петь! Это самое лучшее, что у тебя есть. За твой голос тебе многое простится – и эгоизм, и желание манипулировать людьми, и твой бессмысленный авантюризм. А сейчас, – изменившимся голосом произнес Дмитрий, – прости, я очень устал. Вся эта история совершенно вымотала меня. Я хочу спать.
Ася послушно вышла из каюты. Ей было невыносимо грустно. Эти дни навсегда останутся в ее памяти как бесконечно долгое прощание, от которого болело серне и заливалась слезами душа. Сама Ася держалась преувеличенно спокойно. Она знала, что перед встречей с родными должна взять себя в руки.
«Скорей бы мы приплыли, – вдруг подумала Ася, – я больше так не могу. Этот переход из одной роли в другую мучителен для меня, словно я испытываю колоссальные перегрузки».
Как потерянная бродила Ася по палубе. Артисты «Цыганского двора», узнав, кто пел с ними все это время, стали держаться с Асей преувеличенно почтительно, Белов даже пытался перейти с ней на «вы». Но самое неприятное было то, что их непринужденные, приятельские отношения сразу же куда-то исчезли, словно Ася действительно стала другим человеком.
«Да я все такая же! – хотелось Асе крикнуть этим людям. – Что с того, что мой отец президент банка, я ведь осталась прежней! Ведь мы столько времени пели вместе, переодевались в тесных гримерках, ругались из-за гонораров, так что же вы теперь шарахаетесь от меня, словно я больна дурной болезнью! Ах, скорее бы закончилось это невыносимое плавание!» – опять и опять думала Ася.
И наконец все закончилось. Корабль причалил к пристани, на берег были спущены трапы. Страшно волнуясь, спускалась Ася по лестнице. Она больше не звонила домой, но была совершенно уверена, что отец приехал встречать ее. Ася шла в одиночестве, словно вокруг нее образовался вакуум, пустое, но опасное пространство, куда не решался ступить ни один из прежних ее знакомых.
Ася спускалась и чувствовала, что то ли трап дрожит у нее под ногами, то ли это ноги дрожат от волнения. Ася видела перед глазами белесую пелену, сквозь которую смутно различала лица встречающих. И вдруг она увидела отца. Он стоял немного в стороне от всех, широко расставив ноги и держа руки в карманах. Сначала Асе показалось, что он ничуть не изменился. А потом она подошла совсем близко и даже своими близорукими глазами разглядела, что у отца стало больше седых волос, а морщины на лбу сделались резче. Отец напряженно всматривался в лица спускающихся с трапа пассажиров. Асю он не узнавал.
– Папа, – тихо позвала она.
Азаров вздрогнул, его лицо на миг стало несчастным, а потом он сжал дочь в своих объятиях. Ася прижималась лицом к незнакомому пиджаку и вдыхала до боли знакомый запах, смесь дорогого мужского одеколона и дома. Да, слово «дом» всегда ассоциировалось для нее с запахом отца. Азаров разжал объятия и внимательно всмотрелся в лицо дочери.
– Ты выросла, изменилась, загорела, похорошела, словно вернулась с дорогого курорта, – сказал он.
– А ты что ждал? – улыбнулась Ася. – Что я появлюсь вся в лохмотьях, облезлая и несчастная?
– Да нет, все правильно, – улыбнулся Азаров, – так о многом хотел тебе сказать, а сейчас все слова из головы вылетели. Ладно, еще успеем. Теперь я никуда тебя не отпущу. Ну где он, твой похититель? Я хочу на него посмотреть.
– Папа, я же говорила тебе, что он никакой не похититель, я сама все это устроила. Митя сам узнал всю правду только неделю назад.
– Ну ладно, ладно, не бойся, ничего я ему не сделаю. Я просто хочу взглянуть на твоего прекрасного принца. Имею я право или нет?
Ася огляделась и увидела, как Митя в обществе своих товарищей идет в сторону автобусной остановки. Он даже не смотрел на нее. Зато все остальные то и дело оглядывались на нее с отцом.
– Митя! – перекрикивая портовый шум, позвала Ася.
Первой ее услышала Вероника. Ася видела, как женщина толкнула Митю, потом стала что-то быстро говорить ему. Митя крутил головой, отказываясь даже смотреть на Асю. Наконец Вероника не выдержала, схватила Митю за руку и силой потащила к Асе и ее отцу. На середине пути Митя вырвался, сделал каменное лицо и дальше пошел сам.
– Знакомьтесь, – Ася представила их друг другу. Она старалась непринужденно улыбаться, но от волнения ее улыбка получилась совершенно мертвой.
– Да мы же знакомы! – вдруг воскликнул Азаров. – Узнаешь меня? Помнишь шоссе Псков – Петербург, дождь, как я не мог машину завести?
Дмитрий с чувством абсолютной нереальности происходящего узнал водителя, который когда-то ночью привез его в Питер. Он вспомнил, что Владимир рассказывал ему о пропавшей дочери, о том, как едва не зашел к нему домой. Дмитрий слышал, что в жизни бывают совершенно невероятные совпадения, но сам сталкивался с подобным впервые.
– Здравствуй, – сказал Дмитрий, огромным усилием воли он заставил себя говорить «ты» своему старому знакомому. – Да, видишь, как бывает. А ведь ты мне даже фотографию показывал. Будь она почетче, ты бы уже тогда смог получить назад свою дочку.
– А что, ты так легко бы мне ее отдал? – серьезно спросил Азаров.
– А я вообще насильно никого не держу, – ответил Дмитрий.
– Я смотрю, тебе тоже от нее досталось, – вглядываясь в усталое лицо Дмитрия, произнес Азаров. – Ну как тебе с моей Асей жилось? Весело? – серьезно и печально спросил Азаров.
Мужчины внимательно посмотрели друг другу в глаза, кажется, они поняли что-то такое, что было пока скрыто от Аси.
– Твоя Ася, – медленно произнес Дмитрий, – настоящий ураган, с такими, как она, год за два идет.
– Ладно, мы еще поговорим об этом, не держи на нее зла. А я тебе обязательно позвоню, – сказал Азаров, – а сейчас нам надо ехать. Самолет через сорок минут. Прощайтесь, я отойду, не буду вам мешать.
– Не надо, – остановил его Дмитрий, – мы, собственно, уже попрощались, – грустно сказал он и, не оглядываясь, удалился.
