Текст книги "Карнавал страсти"
Автор книги: Юлия Снегова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)
4
Выключив тусклую лампочку, болтавшуюся под потолком, Настя еще долго лежала без сна. Ее ложе оказалось на редкость неудобным. Вероятно, матрац когда-то был пышным и мягким. Теперь же, лежа на нем, Настя чувствовала себя принцессой на горошине. Ей было жестко, какая-то пружина нещадно впивалась в бок. Мебели почти не было. Кровать, стол и стул с отвалившейся спинкой, они казались такими одинокими в этой слишком просторной для них комнате. Сквозь окно проникали странные блики, они беззвучно скользили по потолку и обоям. Кстати об обоях. Перед тем как потушить свет, Настя с интересом разглядывала их наслоения, отражавшие вкусы жильцов, когда-то обитавших здесь. Обои с геометрическим рисунком сменили обои с зарослями березок, на самых последних цвели пышные розы.
Настя старалась не думать о тех, кто спал до нее на этом матрасе и под этими одеялами. Все-таки это безумие. Оказаться в чужой квартире, да еще и незаконно занятой непонятными людьми, от которых можно ждать чего угодно. Может быть, они только с виду выглядят безобидно, а на самом деле… Она даже не помнит, как кого зовут. Их имена, вернее, клички сразу же перепутались у нее в голове. Шуруп так быстро назвал их, кажется, Фил, Гуталин и Ромашка. Наверное, Гуталин – это тот, у кого черные волосы.
Настя вспомнила еще одного человека с черными вьющимися волосами. Вернее, она и не забывала о нем, просто этот день был так насыщен событиями и знакомствами, что тот брюнет оказался где-то на периферии ее сознания. Чтобы успокоиться хоть немного, Настя прибегнула к новому, но уже испытанному средству. Порывшись в вещах, она достала плейер, где надолго поселилась та самая кассета. К счастью, реклама батареек «Энерджайзер» не обманула ее, они до сих пор не сели. Настя нажала на клавишу «плей» и окунулась в мир тягучих печальных песен, которые она уже успела выучить наизусть. Конечно, там можно было найти и нечто повеселее, но к этой ночи, в которой она чувствовала себя одинокой и бесприютной, больше подходила грустная музыка.
Настя лежала, глядя в бездонный потолок, но видела перед собой его яркие черные глаза и слегка удивленную улыбку. Она пыталась угадать имя.
«Андрей? – словно примеривалась она. – Нет, может, Николай? Или Михаил. Может, у него царское имя Александр? Или романтическое Роман, или нежное Алексей? Нет, лучше не буду. А то, когда узнаю, как его зовут на самом деле, мне будет трудно привыкнуть», – и Настя улыбнулась.
И вдруг она с ужасом заметила, что в комнате, помимо нее, кто-то есть. Более того, из-за наушников она не расслышала шагов, и сейчас этот кто-то уже не только стоял над ней, но и стаскивал с нее одеяло. Настя щелкнула кнопкой «стоп» и рывком приняла сидячее положение.
– Тебе чего? – почему-то шепотом спросила она склонившуюся над ней кудлатую голову.
– Одеяло, – так же шепотом ответили ей, – холодно. Шуруп отдал тебе три одеяла. Дай одно. Пожалуйста, – после паузы добавил ночной гость, видимо, вспомнив уроки вежливости, полученные в детском саду.
– Ты кто?
– Да Гуталин я, Саша. Ты что, не узнала меня? Ты дашь одеяло или нет?
– Бери, – сказала Настя, все еще не веря, что Гуталин пришел лишь за этим.
– Ты испугалась? Вот дурочка, думала, я приставать к тебе буду? Очень нужно. Если хочешь знать, ты не в моем вкусе. Мне нравятся высокие девушки с длинными волосами, а ты выкрасилась под панка и думаешь, что весь мир теперь будет у твоих ног. – Гуталин наконец стащил с Насти одеяло и исчез так же бесшумно, как и появился в комнате.
Настя обиделась. Да как он смел заявить, что она не в его вкусе! Какое-то старое одеяло интересует этого типа больше, чем она! Интересно, как бы он заговорил, если бы встретил ее раньше? Но тут Настя опомнилась и расхохоталась. Слава Богу, что ему понадобилось лишь одеяло. Забрал, и ладно, ей-то как раз не холодно, может быть, потому, что она легла одетой, постелив под голову свою собственную косынку из прозрачного голубого шелка. Она купила ее в Делийском аэропорту, где заправлялся их самолет… Незаметно для себя Настя заснула.
Чувствуя ломоту во всем теле, Настя открыла глаза. Нестерпимо хотелось забраться в горячую ванну. В комнате плавал сумеречный свет. Непонятно было, то ли еще раннее утро, то ли здесь вообще никогда не бывает по-настоящему светло. Настя с усилием села и потерла плечо. Она взглянула на часы и ахнула, оказывается, она проспала почти до часа дня. Вот это да! Кто бы мог подумать, что в этих полутемных квартирах с толстенными стенами так крепко спится.
Настя порылась в сумке, достала косметичку и взглянула на свое отражение в маленьком зеркальце. Увиденное заставило ее вздрогнуть. Она еще не успела привыкнуть к своему новому облику. Впрочем, короткая стрижка была ей сейчас только на руку. С длинными волосами после такой ночки она бы выглядела просто кошмарно.
Отчаянно зевая, Настя отправилась на поиски ванной. За этим занятием ее застал Шуруп.
– Душа нет, – насмешливо сказал он, – ванной и сауны тоже. Могу предложить милой девушке баню в соседнем квартале или тазик и ковшик.
– Давай таз, – мрачно произнесла Настя, – а где мне мыться?
– На кухне. Не бойся, никто сюда не зайдет. Желаю удачи, – и Шуруп выдал Насте старый таз с отколотой эмалью и такой же ковшик.
Кое-как Настя привела себя в порядок, хотя в основном вода попадала не на нее, а на доски пола. В итоге посреди кухни красовалась огромная лужа, которую Настя оставила бы без внимания, если бы не Шуруп.
– Это что такое! – возмущенно, словно настоящая домохозяйка, воскликнул он, – а ну, быстро бери тряпку и вытирай. Тут и так дом разваливается, пол прогнил. А если мы еще и бардак такой будем устраивать, тут вообще все рухнет через месяц, – он показал глазами под раковину, где лежал грязный серый мешок, служивший тряпкой обитателям квартиры.
Последний раз подобную операцию Насте приходилось делать когда-то очень давно, лет в пятнадцать. Пришлось вспомнить забытые навыки. Осторожно, под издевательские комментарии Шурупа она ликвидировала потоп. Шуруп сразу же подобрел и предложил Насте чашку растворимого кофе с извлеченной из тайника шоколадкой. Он с любопытством разглядывал свою гостью.
– Ладно, я не буду спрашивать, откуда ты такая взялась. И даже сколько ты тут намерена пробыть. Это не мое дело. Если хочешь, живи здесь. Все это даже забавно…
В дверь кто-то постучал. Шуруп нехотя отправился открывать, и на кухню влетела Надя, радостная, с раскрасневшимся лицом и возбужденно блестящими темными глазами.
– Привет! Ну ты и спать горазда. На улице такая погода классная, совсем лето уже. Пойдем, я, кажется, нашла тебе работу. Тебе же нужны деньги!
– Ну да, – Настя никак не могла стряхнуть с себя остатки сна, – какую работу?
– Ты поела, тогда пошли, расскажу тебе по дороге, нам надо поторопиться. – Ничего не понимая, Настя двинулась вслед за Надей. – Значит, так. Тут есть один мужик, он уже довольно пожилой, ему лет сорок. Он художник, у него классная квартира в мансарде старого дома, недалеко отсюда. Ему нужны натурщицы, девушки, женщины. Но ты не бойся, ничего такого, он к ним не пристает. Просто рисует, и все, четыре часа попозируешь – получишь полтинник, ну, пятьдесят тысяч. Я сама раньше так подрабатывала. Тяжело, конечно, четыре часа без движения сидеть, но ничего, потерпеть можно. А для тебя, по-моему, это идеальный вариант, документы никто спрашивать не будет. Он, кстати, всегда натурщицу потом покормит. Да ты и вымыться у него сможешь. Не волнуйся, дядя Фарид нормальный мужик. Я когда у него работала, он мне всегда такие анекдоты рассказывал, я от хохота чуть с подиума не падала…
– Как его зовут?
– Дядя Фарид, ну это я его так называю. Он татарин, ну и я наполовину татарка, значит, мы как бы родственники. Запоминай дорогу, смотри, мы уже почти пришли.
У Насти с детства была отличная зрительная память. Стоило ей хоть один раз проделать какой-нибудь путь, она потом могла, не задумываясь, повторить его. Дорогу от дома сквотеров до дома таинственного дяди Фарида она запомнила прекрасно.
5
Старый лифт со стеклянной дверью дребезжа поднял их на последний этаж. Потом они поднялись еще на один пролет. Здесь было совсем темно. Чуть ли не на ощупь Надя нашла нужный звонок.
– Открыто, – крикнул кто-то низким мужским голосом из глубины квартиры.
Надя смело толкнула дверь. Оказавшись внутри, Настя ахнула. Она бывала в квартирах, забитых антиквариатом, увешанных коллекциями картин современных художников-авангардистов, но в такой – еще никогда. Над интерьером мансарды увлеченно поработал отличный дизайнер. Стены и даже потолок были расписаны яркими красками в мексиканском стиле. На узких темных полочках под самым потолком стояли на редкость симпатичные безделушки, разнообразные вазочки, куклы, вырезанные из бумаги и разрисованные вручную, засушенные растения.
– Пойдем, – Надя толкнула ее в бок, – потом посмотришь! Дядя Фарид, – закричала она, – выходи. Я привела к тебе новую модель, помнишь, о которой говорила. Ты только посмотри на нее, какой потрясающий типаж.
Откуда-то из глубины квартиры им навстречу вышел высокий широкоплечий мужчина, одетый в широкие парусиновые штаны и черную, перемазанную краской футболку. Он вытирал руки о рваную тряпку. Его темные вьющиеся волосы плавно переходили в бороду, закрывавшую половину лица. Небольшие темные глаза весело смотрели из-под нависших бровей. Массивный нос торчал вперед воинственно, как клюв. Сквозь густые заросли бороды блестели белоснежные зубы. Фарид улыбался.
«Какой типаж!» – с трудом сдерживая улыбку, подумала про себя Настя.
– Привет! – слегка удивленно произнес Фарид. – Это ты ей такую прическу соорудила? Узнаю руку мастера. Ну что ж, проходи. Можно прямо сразу и приступить. Тебя Настя зовут? Отлично. У меня, Настя, такое правило. Я натурщиц перед сеансом не кормлю, чтобы они на подиуме не заснули. Но зато потом тебя ожидает не только заветная купюра, но и сытный обед. Надя, ты подождешь?
– Нет, дядя Фарид, я убегаю, у меня свидание. Я потом позвоню.
– Ну будь благоразумна, дочь моя. Пока…
– А ты, я вижу, не боишься меня. Обычно все натурщицы сначала пугаются. Неужели я такой страшный? Одна девочка мне сказала, что я похож на Карабаса-Барабаса. Ну ладно, иди в ванную, раздевайся. Могу дать тебе халат. Некоторые натурщицы выпендриваются и считают высшим шиком дойти от ванны до подиума в халате, чтобы потом изящно сбросить его на пол.
Настя слушала Фарида со все нарастающим недоумением. Смысл его слов постепенно доходил до нее.
– Вы будете рисовать меня голой?!
– О, Господи! – Фарид устало опустился на стул. – Так Надежда тебе ничего не объяснила? Нет, ты, конечно, можешь позировать мне одетой, на портрет. Но тогда за 4 часа ты вместо 50 тысяч получишь только 20. Согласна? Не валяй дурака! Какая тебе разница, обнаженку позировать или портрет. Время то же самое. Или ты боишься? Я, да будет тебе известно, малолеток не трогаю. Ты же не стесняешься врача, ну и художник то же самое. Наоборот, я считаю, что школу позирования должна пройти каждая женщина, чтобы лучше понять свое тело. Почему-то считается, что обнаженное тело может сполна проявиться только в сексе. Вовсе нет, заниматься любовью можно и не раздеваясь. А когда ты стоишь перед художником, истинным знатоком женского тела, вот тогда-то ты и начинаешь по-настоящему ценить свою красоту. – Заметив, что Настя слушает его со все возрастающим интересом, Фарид продолжал:
– Более того, я скажу тебе, как специалист. Для нас, художников, не бывает некрасивых тел. Какая бы у женщины ни была грудь или ноги, она все равно для нас интересна и прекрасна… Если, конечно, она не весит центнер, – добавил он уже совсем другим тоном. – Ну что, убедил? Отлично. Тогда иди в ванную.
Последние Настины сомнения улетучились, когда она наконец оказалась в нормальной бледно-голубой ванной. Настя обнаружила и взяла на заметку стиральную машину-автомат. Она не удержалась и вымылась еще раз, вернее, первый раз за последние сутки, потому что процедуру на кухне Шурупа водной можно было назвать лишь с большой натяжкой.
И все же она, несмотря на язвительные комментарии Фарида, надела висевший на двери халат, синий, с глупыми желтыми цветочками. Фарид уже ждал ее в комнате, служившей ему мастерской. С восторгом Настя увидела, что здесь стеклянный потолок. Комната была наполнена матовым светом петербургского неба. Фарид стоял перед мольбертом, к раме которого была прикреплена кнопками туго натянутая бумага.
– Сначала я сделаю наброски карандашом, а потом, если у нас с тобой пойдет дело, можно будет перейти к краскам. Ты все же нацепила этот дурацкий халат. Можешь его снять. Забирайся на подиум, – он показал ей на возвышение в центре комнаты, устланное выцветшим малиновым ковриком. – Работаем мы так: час рисую, десять минут перерыв, и так далее. Первый час постоишь, потом будешь позировать сидя. Что ты озираешься, в окна тебя никто не увидит, разве что с вертолета.
Фарид озабоченно посмотрел на три открытых окна, потом достал откуда-то старый рефлектор в виде тарелки и поставил его вплотную к подиуму.
Настя поняла, что медлить дальше просто глупо. Она решительно сняла с себя халат, повесила его на спинку стула и, стараясь не смотреть на Фарида, забралась на подиум. Она впервые раздевалась перед мужчиной. Ее постоянный врач, к счастью, была женщиной. Она никогда не думала, что первый мужчина, который увидит ее обнаженной, окажется немолодым татарином со зверской внешностью и веселой улыбкой. Настя беспомощно стояла на подиуме и не знала, как распорядиться своим телом. Эта комната была слишком просторной для нее, пустое светлое пространство давило и заставляло чувствовать себя маленькой и беззащитной. Фарид пришел Насте на помощь.
– Встань свободно, – будничным тоном произнес он, – расслабься, одну ногу выдвинь вперед. Чтобы тебе не было скучно, давай поговорим о чем-нибудь, – он уже начал сосредоточенно водить карандашом по бумаге.
– А вам это не мешает?
– Что ты! Руки делают свое дело, голова свое, язык свое. Ну, расскажи мне о себе. Надежда наплела там что-то, вроде как ты из дома сбежала. Но я не поверил ни одному слову. Впрочем, правда меня мало волнует. Но возможно, кого-то очень заинтересует, почему такая девушка бродит одна по Питеру без денег и документов. Так что будет неплохо, если ты придумаешь правдоподобную легенду и опробуешь ее на мне. Итак, давай начнем. Сколько тебе лет? Имя, фамилия, откуда приехала… Я тебя слушаю.
Насте все больше и больше делалось не по себе. Мало того, что она стоит перед Фаридом совершенно голая, вся в его власти, он еще хочет, чтобы она и свою душу перед ним вывернула. Ничего не приходило ей в голову. К тому же было странно вести беседу без одежды. И хотя Фарид всем своим видом давал понять, что не происходит ничего особенного, Настя никак не могла расслабиться. Она старалась не смотреть вниз, на свою наготу. Ветер из окна на крыше холодил ее лопатки, а жар рефлектора обжигал колени. Напряжение сковывало ее все больше. Настя с ужасом почувствовала, как струйки пота поползли по ногам. Она судорожно вздохнула и провела рукой по лицу.
– Расслабься, – посоветовал ей Фарид, – давай, ты только начни говорить, можешь нести полную ерунду, главное начать, а потом слова сами найдутся. Поверь мне, уж я знаю.
В словах Фарида был свой резон. Насте действительно не мешало бы придумать историю своего появления в этом городе. Она сделала глубокий вдох и с усилием произнесла:
– Меня зовут Анастасия Владимировна Лебедева. Мне семнадцать лет, я родилась и выросла в городе Твери… – Настя замолчала, задумавшись.
– Ну что ж, – заметил Фарид, – кое-что из этого даже похоже на правду. Например, твое имя или отчество. Насчет Твери сомневаюсь. А уж что касается семнадцати лет… Возможно, некоторые и поверят, что тебе даже пятнадцать. Выглядишь ты действительно очень юной. Но я как художник знаю, что женщины твоего типа всегда выглядят моложе своих лет. Так что тебе не меньше двадцати… Ну, продолжай. Что же тебя погнало из родной Твери? Жажда приключений? Не пойдет. Советую рассказать душераздирающую историю про забитую бессловесную мать и гада-отчима, грязно пристающего к выросшей и внезапно расцветшей падчерице. Но смотри не перегни палку. Если будешь рассказывать, что ему все же удалось добиться своего, тем самым ты создашь вокруг себя ореол доступности. А это тебе повредит.
– Спасибо за совет, – Настя изобразила на лице светскую улыбку, – возможно, я им воспользуюсь.
Брови Фарида поползли вверх, но он на этот раз ничего не сказал. Еще десять минут прошли в полном молчании. Настя от нечего делать разглядывала натюрморты, развешанные на стенах. Фарид сосредоточенно шуршал карандашом по бумаге. Потом он оставил мольберт и подошел к Насте. Спокойно, будто она была не живой девушкой, а гибкой пластиковой куклой, Фарид придал ее рукам нужное положение. От прикосновения горячих мужских пальцев Настя вздрогнула и почувствовала что-то похожее на волнение. Правда, это чувство не имело почти ничего общего с ее прежним страхом. Скорее, ей было приятно, она не возражала бы, если бы это ощущение повторилось. Возможно, Фарид что-то заметил, но вида не подал.
Эта сцена повторилась еще и еще, и каждый раз Настя ждала прикосновений Фарида со все большим нетерпением. Наконец, она сама начала злиться на себя за это. Ведь она приехала сюда совсем не за тем, чтобы заниматься странными играми с едва знакомым художником.
После перерыва Фарид усадил Настю на стул, потом ей пришлось лечь на пол. И хотя он развлекал ее как мог и старался разнообразить позы, к концу сеанса Настя чувствовала ломоту во всем теле. Она никогда не думала, что работа натурщицы столь изнурительна. Пятьдесят тысяч казались ей жалкой подачкой за такие муки. Но все же синяя бумажка в ее кошельке позволила Насте уверенней смотреть в будущее.
Уже после ужина Настя осмелела настолько, что спросила Фарида, нельзя ли ей кое-что постирать в его машине.
– Валяй, – ответил Фарид, – я даже готов предупредить твой следующий вопрос. Ты можешь пока пожить тут. Я прекрасно понимаю, что квартира сквотеров не самое лучшее для тебя место. Квартира у меня большая, живу я, как видишь, пока один. Моя подруга приказала долго жить. – Настя вздрогнула. – Не пугайся, она всего лишь нашла мне достойную замену. Впрочем, меня это огорчает гораздо меньше, чем ей бы хотелось. Об условиях проживания поговорим потом. А пока беги за вещами.
Настя не заставила себя долго ждать.
«Надо же, как мне везет! – думала она по дороге. – Но в этом нет ничего удивительного, – решила она, – это везение лишь подтверждает, что я на правильном пути».
Вскоре она уже стояла перед дверью мастерской. На ее плече висела сумка. Шуруп известие о переезде своей странной гостьи принял более чем спокойно. Лишь где-то в глубине его прозрачных глаз мелькнуло вялое сожаление о том, что их встреча оказалась столь короткой.
Глава 2
1
Мерное гудение стиральной машины внушало Насте чувство спокойствия. Она знала, что завтра у нее будут чистые вещи. Все бытовые проблемы она, кажется, решила. Теперь ничего не отвлекало ее от главного. Завтра она приступит к поискам. А пока… Они с Фаридом сидели на кухне со стенами, покрашенными в цвет терракоты и увешанными синими керамическими тарелками. Фарид, помимо прочих своих достоинств, обладал даром удивительно вкусно заваривать чай. Он долго колдовал над чайником из натуральной глины, сыпал туда какие-то травы, доливал кипяток, крутил чайник в руках. Наконец ритуал был завершен, и Фарид обрел способность поддерживать беседу.
– Давайте, я буду позировать вам бесплатно, – предложила Фариду Настя, – пока у вас живу. Вы только кормите меня.
– А сколько раз в день ты ешь? – совершенно серьезно спросил Фарид.
– Могу и два.
Фарид расхохотался.
– Короче, будет так, – сказал он, – ты тут живешь, содержимое моего холодильника в твоем распоряжении. Готовить я буду сам, потому что твои кулинарные способности не вызывают у меня доверия. Можешь пользоваться всем, что есть в доме. Но, надеюсь, ты честная девушка, и я не получу впоследствии многомиллионные счета за твои международные телефонные разговоры. Что касается денег, то тебе действительно придется поработать бесплатно. Вернее, я буду давать тебе на карманные расходы. Можешь еще взять мой проездной. Ну как, устраивает?
– Вполне.
– Тогда, если ты не возражаешь, я хотел бы сделать пару набросков для твоего портрета. Можешь сидеть прямо здесь, пей чай или читай, мне это не мешает.
Настя кивнула. Фарид вышел и вернулся с бумагой и коробочкой, в которой держал уголь. Он повернул абажур бра в Настину сторону и несколько минут, прежде чем начать водить углем по бумаге, вглядывался в ее лицо. Настя продолжала бесшумно, как учила мама, пить чай, стараясь не обращать внимания на Фарида.
– У тебя очень приятные мягкие черты лица, – негромко заговорил Фарид, – мне, например, не нравятся чересчур правильные лица. Они кажутся холодными и безжизненными. Жизнь – это асимметрия, выход за рамки правил и систем. Вот взять, например, твой нос…
– А что мой нос? – насторожилась Настя.
– Он у тебя не совсем правильной формы. Человек недоброжелательный и вульгарный мог бы назвать его даже утиным. Ты только не обижайся. Просто он же у тебя не прямой, как, скажем, у греческой статуи. У него такая мягкая впадинка. Мне кажется, что у милой девушки с подвижной психикой должен быть именно такой носик.
– Фарид, по-моему, вы несете полную чушь! – набравшись смелости, заявила Настя.
– Ого, мы показываем коготки, – усмехнулся Фарид, – я старый опытный физиономист, лицо человека для меня как книга, в которой я могу прочесть о нем все. Или твои глаза. Их внутренние уголки направлены вниз, а внешние – вверх. Если бы я хотел их нарисовать одной линией, то выбрал бы волну. Это говорит о том, что мир перед тобой все время меняется, что ты способна воспринимать увиденное иногда совершенно по-разному. А цвет твоих глаз… Сначала твои глаза кажутся светло-карими. Потом замечаешь как бы зеленое сияние вокруг зрачка. К тому же они меняют свой цвет в зависимости от освещения. И это тоже говорит о том, что в тебе сидят несколько разных девушек…
«Интересно, он это серьезно или просто заговаривает мне зубы?» – недоумевала Настя.
– А волосы, – продолжал Фарид, – я уверен, что еще совсем недавно у тебя были длинные пепельные локоны. Я прав? Ну вот видишь. С твоим лицом надо всегда носить только длинные волосы.
– Да мне надоело! – взорвалась Настя. – Я всегда, понимаете, всегда хотела постричься. Но все мои родственники хором твердили, что девушка должна быть женственной, а короткая стрижка делает ее похожей на бесполое существо. По-моему, это полная ерунда!
– Так вот почему ты сбежала из дома, – усмехнулся Фарид, – буду знать. Ладно, на сегодня все. Пойдем, я покажу тебе твою комнату.
Фарид проводил Настю в маленькую, но очень уютную комнатушку со скошенным потолком и круглым окном, похожим на корабельный иллюминатор. Пол был покрыт узорчатым азиатским ковром, у стены стояла низкая, без ножек кровать, на покрашенных кремовой краской стенах висело несколько графических работ в простых деревянных рамках.
– Располагайся. Белье тут чистое. Спокойной ночи. – Фарид вышел.
Насте было не совсем спокойно. А вдруг он захочет от нее чего-то еще. А если захочет, то как она сможет ему отказать, ведь она стольким обязана Фариду. Может, лучше было бы остаться в ужасных условиях сквотерской квартиры. Там, по крайней мере, до нее никому не было дела. Стараясь не шуметь, Настя принялась раздеваться. Внезапно дверь в комнату распахнулась и на пороге возник Фарид. Его крупная фигура почти полностью заслонила дверной проем. Настя замерла с собственными джинсами в руках.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – негромко произнес Фарид, – что я способен злоупотребить положением хозяина квартиры и заявить о своем праве первой ночи. Я хочу тебя успокоить. Эта дверь запирается на ключ. Вот он, – Фарид кинул, и Настя на лету поймала блестящий латунный ключик. – Причем, обрати внимание, запертую дверь снаружи открыть нельзя. Более того, некоторые юные особы, спящие тут до тебя, кончали тем, что оставляли на ночь дверь гостеприимно приоткрытой. И то я оставлял их призывы без внимания… Спокойной ночи, – и Фарид гордо удалился.
«Какой странный тип, – подумала Настя, забираясь под одеяло. Перед тем как лечь, она повернула ключ в замке. – Неужели он думает, что и я буду призывно распахивать перед ним дверь? Не дождется!»
Она снова, как в прошлую ночь, достала плейер и долго вслушивалась в плач скрипок и звуки мужского голоса, ставшего для нее за последние недели родным.
