Текст книги "Карнавал страсти"

Автор книги: Юлия Снегова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

4

– Хочу есть, причем ужасно, – объявила Настя в три часа ночи.

Они лежали обнаженные, уставшие, с прилипшими ко лбу волосами. Дмитрий все никак не мог отпустить ее от себя. Ему и жалко было девушку, и неудержимо хотелось еще и еще погружаться в ее горячее лоно. А Настя оказалась под стать ему, неутомимой. Стоило им на несколько минут оторваться друг от друга, как она опять ждала продолжения.

– Я так и знал, – ответил Дмитрий, и Настя по его голосу поняла, что он улыбается, – пойдем продолжим наши игры с картошкой.

На этот раз, когда Настя не мешала Дмитрию, он довольно быстро разделался с картофелинами. Очень скоро тонкие ломтики с аппетитным шипением поджаривались на плите. Настя отошла в ванную и вернулась в Митином купальном халате.

– Нет, нет, разденься, – тут же запротестовал Дмитрий, – без одежды ты мне нравишься больше.

– Но я не привыкла разгуливать нагишом.

– Привыкай, – просто ответил Дмитрий и стащил с Насти халат.

Продолжения не последовало, оба были слишком голодны. Дмитрий в задумчивости застыл перед холодильником.

– Что бы еще такое съесть? – пробормотал он.

– Креветки, – робко предложила Настя.

– Точно, – обрадовался Дмитрий, – незачем их беречь для кого-то.

– Ты хочешь, чтобы я и ела без одежды? – спросила Настя.

– Конечно, я ведь тоже не одеваюсь. Прикинь, в этом есть что-то языческое. Как будто мы первобытные мужчина и женщина, которые насыщаются пищей после любовных утех.

– Ну да, – подхватила Настя, – твоя кухня – пещера, а стеклянные шары – идолы, которым ты поклоняешься.

Жареная картошка с креветками оказалась восхитительным блюдом.

– Иди сюда, – проговорил Дмитрий с набитым ртом. Он усадил Настю себе на колени и принялся кормить ее как маленькую девочку. Поскольку оба были совершенно голыми, очень скоро эта игра перешла в другую, гораздо более захватывающую.

Дмитрий опять возжелал Настю, причем так сильно, что взял ее прямо здесь, на кухне. Они любили друг друга в том синем кресле, которое Настя возненавидела было как разлучника. А на самом деле именно в нем Настя пережила необыкновенно острое и сладостное наслаждение. Митя держал ее на коленях, то приподнимая, то опуская. И Настя то теряла, то вновь обретала способность видеть и воспринимать окружающий мир. Она видела запрокинутое вверх лицо любимого, с чертами, искаженными страстью и наслаждением, потом горячая волна заливала ее сознание, Настя закрывала глаза и полностью погружалась в океан их любви.

Утром она никак не могла проснуться. Сквозь полуприкрытые веки Настя наблюдала за сборами Дмитрия. Он выглядел очень обеспокоенным и даже испуганным.

– Что с тобой? – спросила Настя.

– Голос не работает, – хрипло произнес Митя, – петь не могу. Это все из-за того, что ночью почти не спал. Видишь, что ты со мной делаешь? – он мрачно взглянул на Настю, и от этого взгляда девушке стало не по себе.

– Но разве я виновата, ты же сам никак не мог остановиться.

– Больше такого не будет, накануне концерта секс отменяется. Вот Лучано Паваротти за неделю до выступления к женщинам не подходит.

– Ерунда! У него чуть ли не каждый день концерт. Тогда получается, что он вообще все время воздерживается. А между тем у него роман с молоденькой секретаршей.

– А ты откуда это знаешь? – подозрительно спросил Дмитрий.

– В газете читала. Послушай, у тебя концерт только вечером, еще все наладится. Выпей чего-нибудь горячего для поднятия тонуса.

– У меня очень важная репетиция. Причем у меня такие непростые отношения с нашим руководителем, что проблемы с голосом мне сейчас совершенно ни к чему. Да, слушай, забыл тебе вчера сказать. Я сегодня приду очень поздно, так что не волнуйся. Можешь сходить куда-нибудь погулять.

– А что у тебя за дела?

– Дело в том, – Настя почувствовала, что Митя как-то нехотя отвечает ей, – мой старый друг отмечает сегодня день рождения, и мне неудобно не пойти к нему. Он старше меня лет на восемь, и я думаю, что ты там будешь скучать. Там соберутся немолодые люди, к тому же это рафинированная интеллигентская компания, любители оперы и бесконечных литературных споров…

– Ты просто меня стесняешься! – резко произнесла Настя. Ее сон моментально улетучился.

– Ну и это немножко, – не стал возражать Дмитрий. – Просто, если эта публика увидит тебя, твои зеленые волосы…

– Да дались тебе эти волосы, сколько можно говорить о них!

– Пока нормальные не отрастут. Надо было раньше думать, когда красилась. Ты только представь, что все они будут на тебя пялиться, а потом замучают меня вопросами, кто ты, да где я тебя подобрал. К тому же Женя наверняка их уже просветила на наш счет. Она там тоже в приятельницах ходит.

– Ну и пожалуйста, – сказала Настя, не глядя на Митю, – если ты меня стесняешься, если ты считаешь, что связь со мной позорит тебя, иди один и строй из себя интеллектуала.

– Обиделась? – Дмитрий склонился над лежащей Настей.

– Обиделась! Не стой тут, иди, опоздаешь на свою дурацкую репетицию. Просто противно! Сексом заниматься – так пожалуйста, а в приличное общество, значит, меня стыдно привести? Хорошо, буду теперь знать, что мое место в койке.

– Прекрати, а то я себя начинаю чувствовать просто подлецом каким-то!

– Ну и чувствуй! Вот я, например, не представляю такой ситуации, чтобы я куда-нибудь постеснялась с тобой пойти.

И сразу же Настя подумала, что своему отцу представить Дмитрия она бы не решилась ни за что, и ей, в свою очередь, стало стыдно.

Дмитрий застыл перед входной дверью. В его сознании происходила мучительная, но упорная работа. Наконец, он принял решение.

– Да ну их на фиг! Пойдем со мной! Ничего с ними не станет. Наоборот, ты внесешь свежую струю в их общество. А то как ни придешь, одни и те же разговоры. Даже слушать тошно. Встречаемся в семь вечера на станции метро «Горьковская». В центре зала. Смотри не опоздай.

5

Настя не опоздала. Ровно в семь она стояла как раз в середине станции, и толпы спешащих людей плавно обтекали ее. Насте было немного страшно. Дело в том, что после ухода Дмитрия она немного подумала и приняла серьезное решение. Настя поняла, что ей надо расстаться с зелеными волосами. Ей до смерти надоели удивленные взгляды прохожих, а еще сильнее раздражали бесконечные Митины шуточки по поводу цвета ее шевелюры. Она больше не даст ему повода смеяться над ней. К тому же Насте действительно не хотелось сегодня вечером ставить Митю в дурацкое положение и выглядеть посмешищем в глазах его друзей.

Настя решительно толкнула дверь парикмахерской. Она недовольно оглядела девушек и женщин, скучающих в вестибюле на одинаковых стульях с одинаковыми газетами в руках. В мужской зал очереди не было. Облокотившись о пустое кресло, стоял молодой парень в белом халате и задумчиво почесывал себе ухо.

– Можно? – спросила Настя.

– Ошиблись дверью, – ответил парень.

– Мне не нужна женская стрижка.

– А какая?

– Состричь вот это, – Настя провела ладонью по волосам.

– Садись, – пожал плечами парикмахер. – Тут не стричь надо, а брить, – сообщил он Насте, – волосы под самый корень окрашены.

– Так что же, я лысой буду? – с ужасом спросила Настя.

– Надо было раньше думать, когда красилась. Не бойся, немного останется. Ежик, сантиметра два. Зато это самая дешевая стрижка, всего десять тысяч. Дешево и сердито. Ну что, резать?

– Давайте, – выдохнула Настя.

С ужасом она смотрела, как остатки ее когда-то роскошных волос падают на пол жалкими прядями.

«Ничего, – утешала она себя, – у меня быстро растут волосы, это все поправимо».

– Вот и все, – сказал парикмахер, и убрал с Настиных плеч простыню.

Из зеркала на Настю смотрел симпатичный коротко постриженный мальчик с испуганными глазами.

Именно такой и увидел ее Дмитрий. Настя изменилась настолько, что он не сразу ее узнал. Ее вид настолько ошеломил Дмитрия, что на несколько мгновений он потерял дар речи. Настя испуганно смотрела на него и ждала. Она знала, что если Дмитрий заговорит, то самое страшное уже будет позади.

– Пошли, – коротко сказал он и быстро направился к выходу из метро. Лишь на улице он нашел в себе силы произнести:

– Уважаю решительных девушек, но боюсь сумасшедших.

– Ты же сам без конца твердил, что стесняешься моих волос. Что твои знакомые не поймут ни тебя, ни меня.

– Отлично, теперь они решат, что у тебя в лучшем случае вши, а в худшем – стригущий лишай, – Дмитрий посмотрел на Настю, и она поняла, что он еле сдерживает смех. Наконец, он не выдержал и расхохотался. Настя за ним.

Перед дверью квартиры своего друга Дмитрий достал из сумки бутылку коньяка и толстую книгу в глянцевой суперобложке.

– Вот смотри, купил Леве роман Набокова «Ада». Мне в магазине сказали, что его только что перевели. Надеюсь, ему понравится. Я бы, честно говоря, такое никогда в жизни до конца бы не дочитал.

Именинник оказался мужчиной лет сорока с небольшим, с продолговатым лицом, с резкими складками вокруг губ и высокими залысинами. Насте он показался довольно милым. По крайней мере, он единственный из всех присутствующих не выразил никакого удивления ни по поводу самой Насти, ни по поводу ее прически. И, напротив, его жена, стареющая блондинка с морщинистой шеей, смотрела на девушку с плохо скрываемой опаской.

Их пригласили в комнату, все пространство которой занимал длинный стол, ломящийся от всевозможных яств. Настя несколько повеселела, предвкушая вкусный ужин. За дни совместной жизни с Дмитрием она несколько оголодала. Они уселись за стол, и Настя оказалось зажатой с двух сторон между Митей, что было довольно приятно, и толстой пожилой теткой в кружевной накидке. Точно такая же была когда-то у Настиной двоюродной бабушки, пренеприятной старухи, которая постоянно делала всем замечания и которую боялся даже Настин отец.

Настя с опаской поглядывала на свою соседку. Та пока что вела себя довольно миролюбиво.

– Деточка, положите мне оливье, – жеманно попросила она Настю.

Все было так, как и предсказывал Дмитрий. Тосты чередовались с обсуждением культурных новостей. Сначала поговорили о премьере оперы «Парсифаль» в Кировском театре, потом о новой пьесе, поставленной молодым режиссером в Театре имени Комиссаржевской, потом о новой выставке в Пушкинском музее. Настя испытывала угнетающую неловкость. Самое смешное, что она любила Вагнера, а «Парсифаля» особенно, да и в Пушкинский музей собиралась со дня на день. Но принять участие в общей беседе не представлялось никакой возможности. Ее просто не замечали.

Вдобавок ко всему очень скоро Митя удалился с виновником торжества и еще несколькими мужчинами на кухню. Вероятно, им там было веселее, не то что Насте среди этого снобистского общества. А он даже и не подумал о том, чтобы позвать ее с собой. Настя набралась смелости и вышла из-за стола. Она заглянула на кухню. Сквозь стекло закрытой двери она увидела мужскую компанию. Там было дымно, весело, но Настя присоединиться к мужчинам не решилась. Она подумала, что Митя в ее обществе сразу же почувствует себя скованным, и все его оживление развеется, как табачный дым от настежь открытого окна.

Возвращаться в столовую тоже не хотелось. Настя набрела на небольшую комнату, видимо, кабинет хозяина. Здесь было довольно уютно, стоял низкий диван, а вдоль стен до самого потолка тянулись стеллажи с книгами. Настя чувствовала себя такой неприкаянной, что совершенно потеряла бдительность, сняла с полки томик стихов Блейка в подлиннике и села на диван. Она не перечитывала эти строки, наверное, больше года. Теперь они так захватили ее, что Настя не слышала, как в комнату вошла Людмила, хозяйка квартиры.

– Скучаешь? – холодно спросила она Настю, потом бесцеремонно вырвала у нее из рук книгу. – Вряд ли тебя это развлечет. К тому же картинок тут нет, да и руки у тебя после еды, наверное, не слишком чистые.

От возмущения Настя потеряла дар речи. Она не знала, как дальше вести себя. Ни одной мысли не было в ее голове. Но, впрочем, мысли и не понадобились. Словно какая-то безмолвная, но мощная сила подхватила девушку и вынесла прочь из этой мерзкой квартиры. Настя, как яростный вихрь, пронеслась мимо Людмилы, едва не сбив ее с ног, по коридору, мимо ничего не понимающих гостей, несколько секунд заняла борьба с дверным замком, и вот уже дверь оглушительно хлопнула у Насти за спиной, а сама она, не дожидаясь лифта, понеслась вниз по лестнице.

«Черт побери! – в ярости думала Настя. Не разбирая дороги она мчалась по вечерним улицам. – Снобы проклятые. Да эти старые тетки все как с цепи посрывались. Стоит им увидеть, что их знакомые мужики отдают предпочтение не им, а молодым девушкам, как они начинают просто на стены лезть. Ненавижу! Неужели и я буду такой же?»

Глава 7

1

– Симпатичную девочку ты себе нашел, – сказал Лева Дмитрию, – расскажи, где таких берут, может, и мне тоже достанется.

– Ты же женат, – со смехом ответил Дмитрий. Несколько мужчин скрылись от женского общества на кухне. Здесь никто не мешал им курить и беседовать на темы, которые дамы могли найти возмутительными, – к тому же твоя жена известная ревнивица.

– Ничего, у нас с ней был серьезный разговор. Я ей прямо сказал, что если она не научится контролировать свои вспышки ревности, то ее статус замужней женщины окажется под вопросом. Знаешь, подействовало. Но ты не ответил. Откуда взялась Настя?

– Ты будешь смеяться, – немного пьяным голосом ответил Дмитрий, – но я и сам не знаю. Так, откуда-то вдруг появилась. Говорит, что из Твери приехала, но иногда я в этом начинаю сомневаться. Иногда мне кажется, что она мне снится.

– Хороший сон?

– Да, только я все это время с дурной головой хожу.

– Ничего, тебе полезно встряхнуться. Девчонка классная, – уверенно произнес Лева.

– Она тебе правда понравилась? – совсем по-детски спросил Дмитрий.

– Еще бы! Я хорошего человека нутром чую.

– Иногда я думаю, что она морочит мне голову. Не могу понять, что же ей от меня нужно на самом деле?

– В самом деле не можешь понять? – засмеялся Лева.

– Ну да.

– Да она по уши в тебя влюблена, и нет никакой другой причины. Уж поверь мне!

В этот момент дверь кухни с шумом распахнулась, и перед мужчинами предстала Левина жена. Вид у нее был несколько растерянный и даже виноватый.

– Что случилось? – сразу же насторожился Лева.

– Ты знаешь, – издалека начала Людмила, – Митина подружка…

– Что с ней? – Дмитрий подошел поближе.

– Ну, в общем, она ушла.

– Куда? – хором воскликнули мужчины.

Леве пришлось устроить жене настоящий допрос, пока она не рассказала, что на самом деле произошло между ней и Настей. В качестве вещественного доказательства был представлен злополучный томик Блейка.

– И ты ей сказала, что книгу нельзя хватать грязными руками? – в ужасе переспрашивал Лева.

– А что тут такого, – с виноватой агрессией оправдывалась Людмила, – ведь это твой любимый поэт. Неужели тебе понравилось бы читать книгу с отпечатками ее жирных пальцев?

– Слушай, ты, – заговорил Лева, и Людмила тут же словно съежилась от страха, – если гость захотел посмотреть книгу, да пусть у него руки хоть в дерьме будут, хозяева все равно не вправе ему отказать! – Лева был внук грузина, он унаследовал от своего деда уважение к законам гостеприимства и любовь к цветистым фразам. – Чмошница! – он неожиданно назвал жену любимым словом своей бабки, простой работницы табачной фабрики имени Урицкого.

Дмитрий не сказал ни слова. Он готов был разорвать в клочья эту глупую и заносчивую бабу, но решил, что Лева и так был достаточно безжалостен к ней.

Злополучный Блейк был торопливо брошен в сумку, и мужчины ринулись на поиски беглянки.

– Как ты думаешь, где она может быть? – спросил Лева.

– Надеюсь, что у меня дома, – ответил Дмитрий. Он вдруг понял, что страшно боится потерять Настю.

«А вдруг она обиделась и уехала, – с чувством полной безысходности подумал Дмитрий, – к тому же и я, дурак, вел себя с ней не лучшим образом. Да нет, не может быть, не могла она уехать из-за этой дуры. Не такой у нее характер».

Вдруг Дмитрий понял, что он и представления не имеет о том, какой у Насти характер, что она любит, а что нет, чего она боится и о чем мечтает. А вдруг он этого так никогда и не узнает? Дмитрию стало страшно.

Дома Насти не оказалось, но все ее вещи были на месте.

– Может быть, ты пойдешь? – предложил Дмитрий, – зачем тебе тут торчать.

– Подожду, – коротко ответил Лева, – не хочу оставлять тебя одного. Лучше расскажи мне по порядку, как ты с ней познакомился и что ты о ней знаешь.

Часа полтора Настя бесцельно бродила по городу. Сначала от злости и обиды она вообще ничего не замечала вокруг. Огни машин, лица людей, белые шары фонарей – все это смешалось в беспорядочное, раздражающее мелькание. Потом Настя немного успокоилась и вновь обрела способность думать и воспринимать окружающее. Она пришла в себя на набережной канала Грибоедова около знаменитой церкви Спаса на Крови. Настя подошла к необыкновенно красивой садовой решетке, ее кованые цветы можно было часто увидеть на фотографиях городских достопримечательностей. Настя осторожно потрогала медный, с прозеленью лепесток и вздохнула.

«Надо научиться держать себя в руках, – подумала она, – нельзя приходить в ярость из-за какой-то ерунды, нельзя распускаться. В конце концов, раз я сама выбрала себе роль незамысловатой провинциальной дурочки, то, значит, должна ее играть до конца. Но не навсегда же. – Настя в задумчивости спустилась по ступеням к самой воде и села на темный прохладный камень. Поверхность канала казалась совершенно гладкой, похожей на туго натянутый шелк. Дунул легкий ветерок, и вода недовольно поморщилась. – Когда-то же я должна буду рассказать ему всю правду. И что будет тогда? Не знаю. По крайней мере, сейчас этого делать нельзя. Надо, чтобы наши отношения устоялись, чтобы Митя если не полюбил меня, то хотя бы по-настоящему привязался ко мне. Тогда ему уже будет неважно, кто я сама и кто мои родители».

Настя опустила пальцы в прохладную воду, потом резко поднялась и поспешила домой.

– Привет, – бодро заявила она с порога. Ее злость и обида почти улетучились, вернее, Настя прочно заперла их в самом отдаленном уголке своей души.

– Вернулась, – с облегчением произнес Дмитрий, – а я уже боялся… – тут он осекся, испугавшись своей излишней откровенности.

– Все в порядке, – произнесла Настя, – я решила, что лучше мне немного погулять, чем портить настроение незнакомым людям. Ты был прав, не надо было мне идти с тобой. Куда уж мне со свиным рылом, да в калашный ряд.

– Прекрати! – оборвал ее Дмитрий. – Ты могла бы вести себя более сдержанно. Совсем не обязательно строить из себя такую гордячку.

– А я ничего и не строила. Я просто поняла, что провоцирую Людмилу на некрасивые поступки, и решила уйти, чтобы не вводить ее в дальнейший соблазн.

– Что-то ты очень мудрено рассуждаешь, скажи уж просто – дала волю эмоциям.

– Тише, тише, – вмешался Лева, – так дело опять кончится скандалом. Настя, я хочу попросить у вас прощения за жену. Я подозреваю, что это климакс.

– Да она всегда у тебя такая была, – высказался Дмитрий, и Настя расхохоталась.

– Я очень надеюсь, что ее бессмысленная выходка не помешает нам стать хорошими друзьями, потому что я очень люблю Митю и всецело одобряю его выбор, – Лева церемонно поклонился Насте. Девушка еле сдерживала смех. – И как залог нашей будущей дружбы я хочу подарить вам это яблоко раздора, а именно книгу стихов Уильяма Блейка. Это мой любимый поэт, и я надеюсь, что вы тоже когда-нибудь полюбите его.

– А я давно его люблю, – ответила Настя и с улыбкой протянула за книгой руку.

Но Дмитрий опередил ее. Он сам выхватил книгу из рук Левы и уставился на Настю. Его взгляд выражал полнейшее недоумение.

– Ты любишь Блейка? – Настя кивнула. – Ты читаешь по-английски? – Настя снова кивнула. – Ну-ка прочти, – не допускающим возражения тоном приказал он девушке.

Настя могла бы как-нибудь отвертеться, но сейчас ей захотелось удивить Митю. Она быстро пролистала томик, нашла одно из своих любимых стихотворений и начала читать, выговаривая английские слова с безупречным оксфордским произношением.

 
I was angry with my friend:
I told my wrath, my wrath did end.
I was angry with my foe:
I told it not, my wrath did grow.
 

И тут же безо всякой паузы прочитала то же самое в переводе Маршака:

 
В ярость друг меня привел —
Гнев излил я, гнев прошел.
Враг обиду мне нанес —
Я молчал, но гнев мой рос…
 

Мужчины в молчаливом изумлении внимали Насте.

«Ревизор» Гоголя, – подумала девушка, – немая сцена».