Текст книги "Карнавал страсти"
Автор книги: Юлия Снегова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)
2
Весь следующий день Людмила не находила себе места, а под вечер не выдержала и позвонила Жене. Когда-то они были приятельницами, потом их знакомство как-то угасло, скорее всего по причине все той же ревности. Только на этот раз Людмила ревновала не Леву к Жене, а Женю к миру деловых успехов. Люда была старше Жени и так и не сумела адаптироваться к переменам, происшедшим в стране. Она не смогла, да, собственно, даже и не пыталась найти себе работу в преуспевающей фирме или, на худой конец, зарабатывать доллары частными уроками. Люда продолжала целые дни просиживать в сумрачном подвале библиотечного фонда, копаясь в картотеке и кашляя от книжной пыли. Своим более удачливым знакомым она отчаянно завидовала, не решаясь, правда, в этом признаться даже себе самой. Общалась она теперь в основном с такими же, как она, стареющими и не слишком счастливыми женщинами, которые не могли себе даже позволить выпить чашку кофе в городе. Зато они гордо говорили про себя:
– Мы не поклоняемся доллару, этому идолу наших дней.
Люда не хотела приглашать Женю к себе домой, напрашиваться к ней в гости было бы некрасиво. Пришлось назначить ей встречу в кафе на Невском. Когда-то здесь был ресторан «Север», куда попасть можно было, лишь сунув деньги швейцару. Те времена давно прошли. На первом этаже устроили какую-то биржу, а на втором – небольшое кафе. Конечно, кофе здесь был ужасно дорогой, но зато только тут продавались удивительные, тающие во рту пирожные «буше», вкус которых напоминал Люде о далеком детстве.
Женщины заняли столик около окна. Люда специально уселась спиной к зеркальной стене. Вот уже года три она не могла без внутреннего содрогания смотреть на свое отражение в зеркале. Эта увядшая женщина с усталым и беспокойным взглядом совсем не была похожа на смешливую девушку с непослушными льняными волосами, какой Люда была когда-то. За бесконечными хлопотами она сама не заметила, как постарела.
– Что случилось? – спросила ее Женя после обмена несколькими дежурными фразами. В отличие от собеседницы Женя могла смело смотреть в лицо своему отражению. Загар всегда был ей к лицу, а синяя блузка из шелка-сырца, купленная на днях в модном бутике, выгодно подчеркивала холодную синеву ее глаз. За своей кожей Женя следила так тщательно, что могла бы выглядеть значительно моложе своих лет. Все портило холодное выражение лица и отчужденный взгляд.
«Снежная королева», – вспомнила Женя, мельком взглянув на себя в зеркало.
– Ты в курсе личной жизни своего бывшего супруга? – спросила Люда.
– Допустим, – спокойно ответила Женя, а сама стала лихорадочно соображать, откуда Людмила успела узнать про Настю.
– Ну и как тебе это?
– Он свободный мужчина, – Женя пожала плечами.
– Но ведь она совсем еще девчонка, – Люда повысила голос, – и пренаглая притом.
– Это точно, – согласилась Женя. Наконец-то Людмиле удалось расшевелить ее. – И какая наглая! Нахамила мне по телефону. Сама не знаю, где Митька ее подобрал, то ли среди хиппи, а не то среди панков.
– У твоего Мити хватило ума притащить ее к нам в гости, и знаешь, что она там выкинула? – Женя придвинулась поближе.
Люда поведала приятельнице историю с книгой, прибавив некоторые детали таким образом, что Настя действительно начала выглядеть деревенской дурой, чуть ли не вытирающей руки о страницы ценнейшего экземпляра Левиной библиотеки.
– Кошмар, – вынесла свой вердикт Женя, – и как это у него хватило ума связаться с ней? Это просто похоть. Их больше ничего не связывает. Митю просто потянуло на молоденьких, он самоутверждается таким образом. Ну, конечно, творчески он ничего не добился, в личной жизни тоже одни потери. А эта девчонка смотрит ему в рот, потакает всем его капризам. Страшно представить, чем они ночью занимаются.
– А ведь ее наверняка разыскивают родители, – вставила Люда.
– Ну да, только что таким до родителей? Я знаешь, чего боюсь? Что она женит его на себе, пропишется, а в итоге он окажется и без денег, и без квартиры. А представляешь, что будет, когда Мишка узнает, с кем его папочка связался. Он тогда решит, что и ему тоже все позволено. Страшное дело.
– Вот именно, – подхватила Люда, – надо вмешаться.
– Но как?
– Надо заявить в милицию, что неизвестная девчонка живет у нашего знакомого. Может быть, ее родители уже розыск объявили, а может быть, она вообще воровка или наркоманка… Ты знаешь ее фамилию.
– Нет, похоже, что и Митя не знает.
– Вот именно, – глаза Людмилы нехорошо заблестели. – Мы обязаны заявить.
– О чем, она же ничего плохого не сделала? – произнесла Женя. – Более того, если у тебя все же хватит ума обратиться в милицию, возьмутся они не за нее, а за Дмитрия. Его же и посадят за растление несовершеннолетних. Мне это совершенно ни к чему. Сейчас я, по крайней мере, от него хоть какие-то алименты получаю, а так мне же еще придется передачи ему носить. Ведь других родственников в Петербурге у него нет. А насчет родителей этой девчонки… В конце концов, это их проблема. От Твери до Питера не такое уж большое расстояние. Твой сынок, например, умотал гораздо дальше. И что ты можешь сделать?
Людмила помрачнела, весь ее запал куда-то улетучился. Упоминание о сыне было ударом ниже пояса. Действительно, ее двадцатилетний Антон уже два года мотался по миру, посылая лишь изредка родителям письма, отличающиеся одно от другого лишь названиями стран на штемпелях. В каждом из них Антон сообщал, что у него все ОК, возможно, скоро он вернется, вот только заедет в Египет взглянуть на сфинкса или в Англию на развалины храма друидов. Если бы Люда знала, что безобидная поездка по студенческому обмену обернется неопределенно долгой разлукой с сыном, она бы ни за что не отпустила бы его. А сейчас что она могла поделать? Ведь она даже не знала, куда ему писать…
– Ладно, – мрачно произнесла Людмила, – мое дело предложить. Можешь ничего не предпринимать. Но только я больше эту дрянь на порог к себе не пущу.
«Как будто ты что-то решаешь, – покинув кафе, Женя пошла в супермаркет и там продолжала мысленный спор с Людмилой, – скорее всего, эта вертихвостка понравилась и Леве тоже, а уж против мужа ты ни за что не пойдешь. Я то знаю, что больше всего на свете ты, милочка, боишься остаться одной на старости лет. Сынка ты уже довела своим невозможным характером, я даже не понимаю, как еще Лева держится».
3
После того злополучного дня рождения Настя получила негласное право читать все, что ей вздумается, и на каком угодно языке. Настя перечитала Блейка, а потом, изучив скудную библиотеку Дмитрия, нашла там своего любимого Селенджера, тоже на английском.
– Откуда у тебя это? – спросила девушка у Мити. На первой странице книги она прочитала дарственную надпись: «For Mitya with love» и подпись: «Diana».
– Кто эта Дайана?
– Да одна американка, останавливалась у меня несколько лет тому назад.
– У тебя с ней что-то было.
– Как же! – с явным сожалением в голосе ответил Митя. – Она оказалась представительницей сексуального меньшинства.
– Лесбиянкой, что ли?
– Ну да.
– Тогда почему with love? – засмеялась Настя.
– Имелось в виду духовное чувство.
– Так это ведь то, что тебе нужно, ты сам мне это не так давно объяснял.
– Эх, – вздохнул Дмитрий, – она была такая хорошенькая. И ей без конца звонили какие-то девицы с томными голосами. Меня это доводило до белого каления.
Шрифт в книжке Селенджера оказался чересчур мелким для Настиных глаз, и ей пришлось достать очки. Настя лежала на кровати и читала, а Дмитрий стоял в проеме двери и мрачно поглядывал на свою подружку и думал:
«Для провинциалки у нее слишком большой словарный запас и слишком правильная речь. Она читает по-английски, она знает наизусть стихи поэтов, о существовании которых многие вообще не подозревают. Она покупает питьевую воду в бутылках, она совсем не умеет готовить. Наконец, у нее на носу очки в оправе, которая стоит не меньше сотни баксов. Да кто же она такая на самом деле? Какая-то беглая принцесса? И ведь не скажет ничего».
– Слушай, – подсел он к Насте и не придумал ничего лучшего, кроме как спросить ее, – у тебя есть документы?
– Что? – девушка вздрогнула, сняла очки, отложила книгу и, чтобы выиграть время, прикинулась ничего не понимающей.
– Спрашиваю еще раз, – терпеливо повторил Дмитрий, – у тебя есть какие-нибудь документы?
– А зачем они тебе? – Настя все еще продолжала прикидываться дурочкой, на самом деле она лихорадочно соображала, как ей быть.
– Затем, что я хочу знать, что за женщина живет в моей квартире.
– В твоей квартире живу я, женщина, которая тебя очень любит и не понимает, при чем тут такая ерунда, как документы. Или ты, подобно нашим чиновникам, считаешь, что раз нет бумажки, то нет и человека?
– Пожалуйста, не морочь мне голову, – перебил ее Дмитрий, – я знаю, что ты способна уболтать кого угодно. Я хочу, чтобы ты ответила мне.
– А я не хочу, – Настя смотрела на него, не мигая, и Дмитрий почувствовал беспомощность, которая появлялась у него во время бесед с сыном.
– Почему не хочешь?
– Не хочу, и все! Ты знаешь обо мне достаточно для того, чтобы нам быть вместе и любить друг друга.
– Ты мне не доверяешь? – обиженно спросил Дмитрий.
– Дело не в этом. – Настя приподнялась и обняла его за шею. Она почувствовала, как он напряжен и, возможно, напуган. Настя прижалась к любимому и жарко зашептало ему в ухо. – Может быть, это как раз ты мне не доверяешь. Нет ничего важнее моей любви к тебе. Все остальное только внешнее. Я не обманываю тебя, просто у меня до тебя ничего не было. Вся моя жизнь началась с того дня, когда я тебя встретила. А значит, все, что было раньше, не имеет никакого значения ни для тебя, ни для меня. Поверь мне!
«Она говорит как профессиональная соблазнительница», – мелькнуло у Дмитрия в голове, а потом его накрыл горячий туман и он ни о чем больше не думал, а только чувствовал всем существом блаженную податливость гибкого девичьего тела.
Объяснения Насти нисколько не удовлетворили Дмитрия и даже не успокоили его. Просто он понял, что ничего от нее не добьется, и решил самостоятельно разузнать, каким образом в его жизни появилась Настя и чего же она хочет от него.
Дмитрий попытался мысленно восстановить последовательность событий, предшествующих началу их совместной жизни. Настю он впервые увидел у Фарида. Очень жалко, что бородатого художника сейчас нет в Питере. Уж он-то наверняка знает, кто такая Настя и откуда она приехала.
«Хотя, возможно, он бы мне ничего не сказал, – подумал Дмитрий, – ладно, ничего не поделаешь, все равно Фарид далеко, придется распутывать этот клубок самостоятельно».
Дмитрий знал, что впервые Настю привела к Фариду какая-то Надя, но кто эта Надя и где ее искать, он даже не представлял. Потом он вспомнил, что, перед тем как поселиться у Фарида, Настя какое-то время жила у сквотеров. Дмитрий понял, что ему удалось найти хоть какую-то зацепку. В квартире сквотеров на Гангутской он сам был пару раз несколько лет тому назад, когда там жил один его знакомый музыкант из Бухары.
С того времени почти все сквотерские квартиры сменили хозяев, но внешне практически не изменились. Дмитрий стучался в покосившиеся двери, заходил в сумрачные прихожие с потолками в разводах и рваными обоями и всюду задавал один и тот же вопрос:
– Не жила ли здесь примерно месяц назад зелено-волосая девушка по имени Настя?
Это описание оказалось настолько точным, что вскоре Дмитрий уже сидел в просторной кухне в обществе заспанного молодого человека по кличке Шуруп. Шуруп сразу же заявил, что у него депрессия, что он уже третьи сутки не может вылезти из постели, потому что не понимает, зачем нужно это делать.
Дмитрий терпеливо выслушал монотонный монолог, а потом предложил сбегать.
– Вообще-то у меня тут сухой закон, но сейчас мне так хреново, что можно один раз, в порядке исключения. Только учти, водку я не пью.
После второго стакана мартини Шуруп изрядно оживился, а после третьего к нему вернулась способность нормально разговаривать.
– Ну да, была такая девчонка, ночевала тут одну ночь. Очень нас рассмешила. Странная она была какая-то. Почему странная? Да потому что она словно с луны свалилась. Как будто этот панковский прикид, что на ней был, она нацепила за час до того, как к нам прийти. Она была похожа на начинающую актрису, которая загримировалась, переоделась, вышла на сцену и тут поняла, что роли своей не знает. Еще она была похожа на принцессу на горошине, чересчур изнеженная какая-то. Но я особо не заморачивался на ее счет, у нас тут много всяких личностей бывает. Я не мент, чтобы документы спрашивать и не священник, чтобы в душу лезть. А почему она тебя так волнует? У тебя неприятности из-за нее?
– Пока нет, – пожал плечами Дмитрий. – Слушай, а ты знаешь девчонку, которая ее сюда привела?
– Надьку? – словно бы нехотя переспросил Шуруп. – Знаю. Только она сейчас дома не живет… – Дмитрий заметил, что лицо Шурупа исказилось от тревоги, а может быть, от страха. – У нее неприятности. Даже хуже, она здорово влетела. А я, сука, знаю это и сплю тут уже третий день. Даже не чешусь, чтобы ее выручить.
Первым побуждением Дмитрия было как можно скорее покинуть это мрачное жилище и не узнавать ничего ни о Насте, ни о здорово влетевшей Наде. Лишние проблемы, да еще и криминального свойства, были ему совершенно ни к чему. Но Дмитрий никуда не ушел, он лишь разлил мартини по новой и продолжал допытываться:
– А что с ней случилось?
– Как говорят в милиции, связалась с дурной компанией. Дура она, – зло произнес Шуруп. – Легких денежек захотела, а заодно и за границу прокатиться. Только это между нами, вроде ты мужик хороший. Или ты мент? – вдруг всполошился Шуруп. – О Насте расспрашиваешь, теперь Надьку искать будешь.
– Я не мент, – просто сказал Дмитрий, – доказательств у меня никаких, а были бы, ты бы все равно им не поверил. Поэтому тебе придется или поверить мне на слово, или послать меня куда подальше. Выбирай.
– Ладно, я тебе расскажу, потому что у меня душа из-за Надьки не на месте. Короче, есть у нас тут один экземпляр по кличке Крот. Так вот, у этого Крота связи с заграницей. Сам понимаешь, какие связи.
– Не понимаю, – честно признался Дмитрий.
– Темнота. Ну, я про наркотики говорю. Крот занимается их сбытом. Он уже несколько раз мотался в Европу и обратно, разбогател и теперь больше светиться не хочет, начал себе гонцов искать, ну чтобы другие возили, а он только торговал. Я вообще наркоту не терплю, и с этим Кротом уже давно не общался. Но общие знакомые меня в курсе держат. Так вот, он где-то подцепил Надьку, я даже знаю, какая сволочь их познакомила. Этой дуре красивой жизни захотелось, другие страны посмотреть, долларов подзаработать. Знаешь, как она рассуждает? У меня просто волосы от ее слов дыбом встают. Она говорит: «Заниматься проституцией мне западло, я до торговли собой ради денег никогда не опущусь!» Представляешь! А то, что она собирается сделать, разве не торговля? – от возмущения Шуруп вскочил и забегал по кухне. – Во-первых, она уже никогда не отмажется, всегда будет у тех бандюков на крючке. А во-вторых, она рано или поздно сядет, если не в тюрьму, так на иглу.
– А почему ты не вмешался? – осторожно спросил Дмитрий.
– Потому что струсил, – честно ответил Шуруп. – Я пытался ее отговорить, но у меня ничего не вышло. А сейчас я уже не могу вмешаться. Меня Крот знает. Если я у него появлюсь, то потом начнутся такие разборки, после которых от меня ничего не останется. По крайней мере, с этим жилищем придется расстаться навсегда. А больше мне жить негде.
– А ты-то почему бездомный, – спросил Дмитрий, – откуда ты родом?
– Я человек ниоткуда, – грустно сказал Шуруп, а потом пояснил, – города, в котором я родился, уже нет на карте. Теперь он называется Бишкек, бывший Фрунзе. После школы я уехал учиться в Питер, жил в общаге, потом сюда переехал. Между тем Киргизия стала другой страной, гражданином которой я не являюсь. Русского гражданства у меня тоже нет, как нет и прописки.
– А родители где?
– Родители не выдержали роста национального самосознания киргизов и сбежали в деревню под Воронеж. Вот уже третий год я не могу собраться и съездить туда, чтобы прописаться и гражданство получить. Так что с тобой говорит натуральный бомж.
– Все ясно, – от этого короткого рассказа веяло такой безнадежностью, что Дмитрий не нашел других слов. В кухне повисло тягостное молчание. – Ну, ладно, – наконец решился Дмитрий, – говори, как найти этого Крота.
4
Крот жил в снимаемой квартире около станции метро «Петроградская». Шуруп довольно подробно объяснил Дмитрию, как он должен себя вести. Если Дмитрий сделает все как надо, то, возможно, ничего страшного с ним не случится. У Дмитрия было одно существенное преимущество, а именно то, что ни Крот, ни Надя никогда не видели его. Вряд ли Крот и его дружки смогут выследить Дмитрия. А чтобы у них не было повода преследовать его, Дмитрий не должен был заходить в квартиру Крота. Ему надо подловить момент, когда Крот вместе с Надей будут выходить из дома.
К чести Шурупа надо сказать, что он не отказался помогать Дмитрию. Сначала он долго рылся в старом сундуке и извлек на свет две фотографии, одну старую, с обтрепавшимися краями, другую совсем новую, сделанную поляроидом. На первой был изображен юноша с длинными волосами, на лбу перехваченными ремешком. В руках он держал какой-то длинный предмет, и, только приглядевшись получше, Дмитрий понял, что это кларнет.
– Это Крот в юности, – хмуро заметил Шуруп, – мы тогда были приятелями. Другой фотографии у меня нет. Сейчас он здорово изменился. Волосы он теперь стрижет очень коротко, да рожу наел будь здоров. Так что, может, ты его и не узнаешь, но все же общее представление ты получил. А это Надька, – он протянул Дмитрию твердый глянцевый квадрат.
Дмитрий взглянул на фотографию и невольно улыбнулся. Он понял, кто был автором Настиной прически. У девушки, с вызовом смотревшей в объектив, были точно такие же, как когда-то у Насти, торчащие во все стороны разноцветные пряди.
Шуруп довел Дмитрия до подъезда дома, где жил Крот и где все эти дни находилась Надя, проходя подготовку юной контрабандистки. Дмитрий занял наблюдательный пункт напротив подъезда, а сам Шуруп побежал к телефону-автомату.
– Сиди тут, – бросил он на ходу, – а я попробую что-нибудь разузнать.
Зажатый на лавочке мамашами и бабушками, выгуливающими детишек, Дмитрий чувствовал себя полным идиотом. Он с опаской смотрел на дверь подъезда.
«Я же их не узнаю, – думал он, – хорошо еще, если девчонка не изменила прическу, а если она такая же ненормальная, как Настя, и тоже постриглась ежиком? Неужели и Настя подельница этого Крота? – с ужасом подумал Дмитрий. – Ну да, она просто решила соскочить, вот и скрывается у меня. А историю про любовь придумала для маскировки. Судя по всему, она девочка из хорошей семьи, и ее тоже потянуло на дешевую криминальную романтику».
Прибежал Шуруп. Тяжело дыша и отдуваясь, он проговорил:
– Зря мы сюда притащились. Я тут навел кое-какие справки, Крот сегодня вечером должен быть в Капакабане. Это кафе, где встречается всякая наркота. Скорее всего Надька будет с ним. Говорят, у них большая и светлая любовь, – эти слова были произнесены с такой злостью, что Дмитрий спросил:
– Она тебе нравится?
– Неважно, – коротко ответил Шуруп, – я на всякий случай позвонил и Кроту тоже, – добавил он, – никто трубку не берет. Пошли в кафе, это недалеко отсюда.
Заведения подобного рода Дмитрий ненавидел. Ему сразу же начало щипать глаза от дыма, в ушах неприятно загудело от чересчур громкой музыки. Набившаяся в кафе молодежь раздражала его безмерно. Дмитрия не покидало ощущение того, что он присутствует на карнавале, каждый участник которого напялил на себя дешевую маску пошлости. Шуруп в кафе заходить не стал. Слишком многие его тут знали. Он ободряюще похлопал Дмитрия по плечу и быстро ушел.
Дмитрий подошел к стойке и мрачно посмотрел на бармена.
«Будь я героем детективного романа, – подумал Дмитрий, – я бы протянул ему десять баксов и спросил как бы невзначай, где тут Крот. Пожалуй, только это мне и остается, найти в такой толпе двух незнакомых мне людей абсолютно невозможно».
Похоже, что вопрос Дмитрия бармена ничуть не удивил. Даже десяти долларов не понадобилось. Бармен вялым жестом указал Дмитрию на столик у стены, за которым сидело четыре человека.
– В кожаной жилетке – Крот, – бесцветным голосом произнес бармен, и Дмитрий почувствовал неодолимое желание смыться отсюда побыстрее.
Ничего в этом молодом мужчине с каменным лицом не напоминало о длинноволосом юноше с кларнетом. Рядом с ним сидела Надя. В этом Дмитрий был абсолютно уверен, она не перекрасила волосы и была одета почти так же, как Настя.
«Неужели она в таком виде через таможенный контроль пойдет? – мельком подумал Дмитрий. – Да нет, если Крот профессионал, он легко превратит ее в ничем не примечательную девушку из мидл-класса».
Два парня, сидящие за одним столиком с Надей и Кротом, поднялись, и это было очень кстати. Еще через несколько минут сам Крот подошел к телефону-автомату, висящему на стене, и стал кому-то звонить.
«Пора», – понял Дмитрий и, как в бездну, шагнул к столику, за которым скучала девушка.
– Пошли, тебя на улице ждут, – сам не очень понимая, что и зачем он говорит, начал Дмитрий.
– Кто? – переспросила Надя. В ее серых глазах мелькнул испуг.
– Не бойся, ничего страшного, пойдем! – Дмитрий вложил в эти слова столько силы, что девушка не могла ослушаться.
Хотя Крот и стоял к лестнице спиной, он каким-то образом увидел, что Надя и неизвестный ему брюнет средних лет покинули кафе. Он поморщился от неприятного предчувствия и поспешил за ними. Дмитрий держал Надю за руку и стремительно удалялся с ней от кафе, от людей, от дружков и клиентов Крота, которые могли в любой момент вмешаться.
– Не бойся, не бойся, – бормотал Дмитрий на ходу, он сам боялся, как бы девушка не опомнилась и не начала вырываться.
– Эй, приятель, постой-ка, – услышал Дмитрий и оглянулся. Это был Крот. Дмитрий вспомнил, что когда-то, еще в школе, занимался боксом.
«Неужели придется драться?» – холодея, подумал он.
Дмитрий резко развернулся и в упор посмотрел в наглые глаза Крота. Они были неопределенного цвета, да и все лицо его было каким-то размытым. Таких обычно называют людьми без особых примет.
– Оставь девчонку, – проговорил Крот, и в его голосе послышалась ничем не прикрытая угроза.
– Нет, это тебе придется ее оставить, – спокойно произнес Дмитрий, – нечего с малолетками связываться.
– Это она малолетка? Да она… – начал Крот, но Дмитрий перебил его: – Неважно. Я в курсе твоих далеко идущих планов относительно этой особы, – Дмитрий мотнул головой в сторону Нади. Та стояла совершенно оцепеневшая, лишь взгляд ее испуганно перебегал от одного мужчины к другому. – Так вот, тебе придется с ними расстаться. Не советую возражать и дергаться, иначе у тебя будут очень крупные неприятности.
– А кто ты, собственно, такой? – закуривая, спросил Крот. – А если я позову своих ребят?
– А если я позову своих? – отчаянно блефуя, заявил Дмитрий. – Может быть, лучше договоримся, с глазу на глаз. Она не поедет ни в какую Швецию, а значит, никакого гостинца тебе оттуда не привезет. Ты понял?
– Ты что, переодетый мент?
Этот вопрос Дмитрию сегодня уже задавали. Ответ был готов заранее.
– Был бы я ментом, я бы говорил с тобой не здесь и не так. Все, пошли. – Дмитрий потянул Надю за рукав. Похоже, Крот не собирался ему мешать. Но тут опомнилась Надя.
– Леша, – вскрикнула она и сделала попытку броситься Кроту на шею.
– Вали отсюда, – сквозь зубы процедил тот, – стукачка. Только попадись мне еще, убью!
Крот сплюнул и стремительно удалился. Дмитрий не менее стремительно направился к метро.
