Текст книги "Научи меня любить"
Автор книги: Юлия Снегова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)
4
Лиза встала, ей нестерпимо хотелось пить. В комнате было только вино, которое теперь выглядело насмешкой над ее стараниями вернуть любовь Хосе. Лиза спустилась на кухню. Там за столом сидела Флоринда и при свете небольшой лампы раскладывала пасьянс. Лиза молча кивнула ей и открыла холодильник. Залпом выпив бутылку кока-колы, она присела рядом с пожилой метиской. Идти назад в спальню ей не хотелось. Лиза знала, что все равно не заснет.
– Почему не спишь? – спросила ее Флоринда низким голосом.
– Не знаю, – Лиза пожала плечами.
– А Хосе вернулся?
– Вернулся. – Лиза резко повернулась к Флоринде: – Значит, ты знала, что он уходил.
Флоринда молчала.
– Вы все знаете, что он уходит от меня к другой женщине. Одна я, как дура, сижу и ни о чем не догадываюсь, – Лиза говорила медленно, мучительно подбирая слова чужого языка. – Почему ты молчишь? Ну, скажи, что мне делать? Я же тут чужая, ничего не знаю, все на меня смотрят как на врага, – голос Лизы задрожал, она опустила голову на руки и заплакала от собственного бессилия.
Несколько минут прошло в молчании, нарушаемом только ее всхлипываниями. Потом Лиза почувствовала, как теплая тяжелая рука опустилась ей на голову.
– Поплачь, тебе станет легче, – сказала ей Флоринда низким голосом. – Бедная девочка, ты просто не знала, что у нас все мужчины такие. У всех, кроме жены, есть еще и другая женщина, иногда даже несколько. И так всю жизнь, и все об этом знают. Женам приходится мириться. И ты должна привыкнуть к этому, если хочешь здесь жить. Ничего не поделаешь.
– Кто она? – подняла Лиза залитое слезами лицо.
– Неважно. Какая тебе разница? Наша деревенская девушка. Может, ты ее и видела несколько раз. Имя ее я тебе говорить не буду. Все равно это ничего не изменит.
«Ах, так, – подумала Лиза, постепенно ее охватывала настоящая ярость, – значит это еще один из местных обычаев. Жена венесуэльского мужа должна все время торчать на кухне, читать только журналы мод, говорить о тряпках, воевать с прислугой и, кроме того, спокойно делить своего мужа еще с кучей женщин. Хорошее дело!»
Лиза вскочила и помчалась вверх по лестнице. В нее словно вселился бес протеста. Она с шумом распахнула дверь спальни и накинулась на спящего Хосе.
– Вставай сейчас же! – Лиза ожесточенно трясла его за плечо.
– Дьявол! Что ты от меня хочешь? – Хосе резко сел на кровати и посмотрел на Лизу злыми черными глазами.
– Я хочу, чтобы ты назвал мне ее имя, – железным голосом произнесла Лиза.
– Так, приехали, – Хосе сразу все понял, – сама догадалась или домашние тебя наконец просветили?
– Догадалась, но только сегодня, когда ты оказался ни на что не годен. Хотя должна была догадаться намного раньше. Надо было быть наивной и влюбленной дурой, чтобы так долго ни о чем не догадываться. А твоя любимая нянька Флоринда меня еще и утешила – сказала, что это у вас так принято. Завел бы уж целый гарем, может, мне и перепало бы быть любимой женой.
– Я никогда тебя не видел такой злой, – сказал Хосе, чтобы выиграть время и немного прийти в себя. Он успокоился и совсем не выглядел виноватым.
– Станешь злой, когда твой муж целые дни проводит у какой-то женщины и возвращается, только чтобы уснуть без сил. Кто она, я тебя спрашиваю?
– Хорошо, я скажу, только это ничего не изменит. И не вздумай явиться к ней со своим возмущением. Будешь только глупо выглядеть. Это Лола.
– Кто такая Лола? Я ее знаю?
– Сестра Нины, нашей горничной. Если ты так уж хочешь все узнать, то слушай. У меня с ней роман начался еще до того, как я уехал в Москву. И когда я приезжал на каникулы, то всегда шел к Лоле. Нас слишком много связывает, чтобы я мог порвать с ней.
– Насколько я теперь понимаю, у тебя ведь были в это время и другие женщины.
– Да, я не буду это отрицать. У меня были женщины и в Венесуэле, и в Москве. Ну, и что тут такого? Это женщине нужен один-единственный мужчина, а нас хватает сразу на многих женщин.
– Да, я сегодня это почувствовала, – язвительно заметила Лиза.
Вся ее ярость куда-то сразу улетучилась. Ситуация, в которой она оказалась, выглядела в ее глазах совершенно неправдоподобной. Лиза чувствовала себя сейчас не обиженной женой, а скорее беспристрастным следователем, который пытается докопаться до сути вещей.
– Этой ночью я оказался не на высоте. Что делать, бывает, – Хосе беспомощно улыбнулся.
– Значит, эта Лола лучше меня. И чем же?
– Все вы женщины одинаковые. Почему-то вы всегда думаете, что кто-то лучше. Вот у тебя много красивых платьев. Они все тебе нравятся, одно ты надеваешь сегодня, а другое – завтра. Это же не значит, что первое хуже второго.
– Интересная мысль. Такого я еще не слышала. Значит, женщины для тебя, как платья, которые надо менять в зависимости от настроения.
– Тебе лучше принять меня таким, какой я есть, меня уже не переделать. А если ты будешь сердиться, то сделаешь хуже только себе, – очень спокойно ответил Хосе.
– Ну, хорошо, а почему же ты мне ничего не сказал об этом в Москве. Почему ты потащил меня в такую даль, когда у тебя здесь уже была женщина? Почему ты не женился на этой самой Лоле? Зачем я тебе понадобилась? – Лиза действительно этого не понимала и пыталась разобраться.
– Да потому, что я полюбил тебя, – улыбнулся Хосе, – и не хотел с тобой расставаться. И потом, как бы я тебя бросил? Что бы с тобой было? Осталась бы бедная, покинутая девушка без денег, без жилья в чужом городе…
– А так лучше? Там я, по крайней мере, была дома. А тут я как раз и стала покинутой девушкой не только в чужом городе, но и в чужой стране.
– Почему покинутой? – искренне удивился Хосе. – Никто тебя бросать не собирается. Да и денег достаточно. Принимай жизнь такой, какая она есть. Я твой муж, и им останусь. А если у меня есть еще и подруга, то это к тебе отношения не имеет.
– Хосе, все-таки я не понимаю, почему ты не женился на Лоле, если у вас с ней давно роман и ты не собираешься с ней расставаться.
– Это очень просто, – усмехнулся Хосе. – Мое положение владельца имения, сеньора, не позволяет жениться на деревенской девушке. Родные бы не поняли. У нас это не принято.
– Ну, так я ведь тоже простая деревенская девушка, – Лиза почувствовала, что сейчас рассмеется истерическим смехом от абсурдности этого разговора.
– Но этого никто не знает. Ты иностранка из Европы, блондинка. А это – порода.
– Бред какой-то! Хосе, мне казалось, что ты умный человек, а несешь полную чушь. Ты только послушай, что говоришь! Это же просто смешно.
– Лиза, – грустно произнес Хосе, – это жизнь. Иногда она смешна, иногда она выглядит, как полный бред, но мы должны принимать ее такой, какая она есть.
– Значит, ты предлагаешь мне жить с тобой и спокойно делить тебя с этой Лолой, как будто это в порядке вещей?! Как я понимаю, Лола нужна тебе не меньше, чем я.
Хосе кивнул.
– Вот именно. Согласись, что мы с тобой все-таки разные люди, как бы мы ни любили друг друга. А Лола, она своя для меня. Нам даже говорить не надо, чтобы понять друг друга. И, кстати, против тебя она ничего не имеет. Есть еще одна вещь: ты только не обижайся. Мы живем с тобой уже больше года, а детей все нет. Мне нужен наследник. Для кого я, спрашивается, работаю? Кому-то я должен оставить и имение, и все остальное. Если ты не сможешь родить мне сына, это сделает Лола. В ней я не сомневаюсь.
5
Это был удар ниже пояса. У Лизы перехватило дыхание. Она не хуже Хосе знала, что у нее не получалось забеременеть. Незачем ей было об этом напоминать.
«Значит, вот как обстоят мои дела, – мрачно размышляла она утром следующего дня, спрятавшись в саду подальше от назойливых глаз домочадцев, – меня держат здесь ради породы. Блондинка из Европы. Как декоративное растение, которое больше ни на что не годится. Ведь я даже детей не могу рожать. Ну, ничего, у Хосе есть запасной вариант – неизвестная мне Лола, которая в случае чего всегда родит ему наследника».
Лиза уже знала, что женщина, не имеющая детей, здесь считалась неполноценной. «Мула», – презрительно шептали ей вслед, сравнивая с мулом, неспособным к размножению.
Неожиданно в Лизе проснулась злая решимость. Она настояла на том, чтобы Хосе отвез ее в городскую клинику, где она прошла тщательное обследование. Три дня Лиза позволяла брать у себя всевозможные анализы, просвечивать и рассматривать себя со всех сторон. До этого она никогда не лежала в больнице, только работала там медсестрой. Сейчас ей даже интересно было поменяться местами с собою прежней. Конечно, условия здесь не шли ни в какое сравнение с их даниловской горбольницей. Но даже отдельная палата с телефоном, который ей был не нужен, и телевизором не могла скрасить нервотрепки ожидания результатов.
– У вас все в порядке, сеньора Лусардо, – улыбаясь, сказал ей врач, – никаких отклонений. Вы здоровы и можете иметь детей. Я полагаю: причина того, что вы до сих пор не забеременели, в резкой перемене климата. У вас просто произошел небольшой гормональный сбой. Но теперь, я уверен, все уже наладилось и скоро вы вернетесь к нам, но уже в родильное отделение.
Хосе был счастлив, каждый день дарил Лизе какой-нибудь подарок, возил ее кататься на машине, в общем, вел себя так, будто вернулось чудесное время начала их романа. Но Лизу все это уже не радовало.
«Ведь он не меня любит, – с горечью понимала она, – а мою способность рожать ему детей. Точно так же он вел бы себя с любой женщиной».
Возможно, если бы Лиза тогда смогла сразу же забеременеть, их отношения бы наладились. Вернее, Хосе сначала заботился бы о Лизе, потом о ребенке, и эта забота, возможно, заменила бы им ушедшую любовь. Но долгожданный наследник все не появлялся, и Хосе очень быстро вернулся к прежнему образу жизни, к долгим отлучкам, результатом которых было все чаще случающееся с ним теперь ночное бессилие.
Лиза решила не сдаваться. Она поняла, что если смирится с существующим положением вещей, то впадет в глубочайшую депрессию.
«Главное – не поддаваться бездействию, – сказала она себе, – распорядок жизни в этом доме – это стоячее болото. Каждый день одно и то же: завтрак, сидение в гостиной, сиеста, обед, сидение в патио, бассейн, ужин, сон. По воскресеньям – церковь, по субботам – гости; постоянный надзор тетушек, вечно исчезающий муж, Лола, с которой я как бы веду невидимую борьбу и проигрываю в ней. Нет, мне необходимо чем-нибудь заняться».
Никогда в жизни Лиза не проявляла инициативу с такой упрямой настойчивостью. Она сама пошла на почту, нашла каталог книжных магазинов Каракаса и обнаружила среди них магазин русской книги. Ей пришлось выдержать настоящий бой с семейством Лусардо, когда они узнали, что она выписывает русские книги по почте.
– Чтобы женщина столько читала! – возмущалась Адела, а Тересита кивала в такт каждому ее слову. – Да у нее вся кровь к мозгам прилила, поэтому она и рожать не может.
Лиза даже не знала, как и реагировать на столь безумную версию. Хосе пробовал отговорить ее, он намекал, что деньги на книги тратить глупо, ведь в доме огромная библиотека.
– Да, – соглашалась Лиза, – но ваши книги все на испанском или английском. А я хочу хотя бы читать на своем родном языке, если не могу на нем разговаривать. Иначе я просто забуду его. На мои наряды тебе денег не жалко, а книги стоят гораздо дешевле, и они нужнее мне. Чем мне, по-твоему, заниматься, когда ты уходишь по так называемым делам?
– Ну, хорошо, хорошо, – Хосе поспешил переменить тему, – если хочешь покупать книги – пожалуйста. Пусть у нас теперь будет самая большая русская библиотека в штате, – попробовал пошутить он.
Лиза не ограничила свою жизнь только чтением книг. Не обращая внимание на недовольство и даже насмешки окружающих, она решила научиться ездить верхом. В имении Хосе была конюшня, где трое конюхов тщательно ухаживали за прекрасными лошадьми. Когда-то здесь держали целый табун, который использовали в хозяйстве, но ему на смену пришли трактора и маленькие, словно игрушечные, грузовички. На них легче было ездить по крутым и лесистым горным дорогам.
Теперь лошади служили только для верховой езды. Это были прекрасные представители местной дикой породы, прирученные в давние времена еще предками Хосе. Лиза выбрала для себя молодую белую кобылку с черными чулками на передних ногах.
Неожиданно для самой себя Лиза оказалась прекрасной наездницей. Стоило ей только преодолеть свой изначальный страх, и она легко нашла общий язык с Бланкой, так звали ее лошадку. Педро, конюх, только восхищенно цокал языком, глядя, как Лиза лихо запрыгивала в седло.
Она то пускала Бланку шагом, когда они ехали по горным тропинкам, то легким ударом каблуков пускала ее рысью. Но больше всего Лиза любила мчаться галопом, так что дыхание перехватывало от свистящего, жгучего ветра, а ветки деревьев больно хлестали по разгоряченному лицу. Лиза целый день могла провести в седле, лишь к вечеру спрыгивала с измученной Бланки и, пошатываясь, шла к себе в спальню. После душа Лиза падала без сил на кровать, закрывала глаза, и перед ее внутренним взором вновь вставала бесконечная каменистая дорога, по которой мчалась она на своей Бланке в сторону зеленой полоски леса.
Лиза не остановилась на верховой езде. Она решила во что бы то ни стало научиться водить автомобиль. И опять Хосе пришлось уступить ее желанию. Возможно, он чувствовал себя виноватым перед Лизой и, потакая ее, как он считал, капризам, пытался загладить свою вину. Так или иначе, он поручил Анхелю научить молодую сеньору водить автомобиль. И это Лизе удалось быстро и хорошо. Она, к восхищению Анхеля, даже разбиралась в моторе, чего на его памяти не удавалось ни одной женщине.
Теперь Лиза сменила лошадь на открытый темно-вишневый джип. Она исколесила все окрестности, заезжая даже в такие мелкие селения, которых не было на карте. Однажды Хосе позвонил с дальней плантации и сказал, что у него сломалась машина. Анхель в это время уехал по поручению в город, и никто, кроме Лизы, не мог привезти Хосе домой. Не глядя на мужа, она так лихо выруливала на горных поворотах, что он с опаской косился на нее.
– Ну, ты даешь, – только и произнес Хосе, когда они вернулись домой, и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на уважение.
Глава 8
1
Лиза сидела на открытой веранде деревенского кафе. Перед ней стоял высокий стакан с соком, в котором медленно таяли прозрачные кубики льда. Лиза забыла о том, что зашла сюда выпить чего-нибудь холодного. Невеселые мысли полностью захватили ее. Собственно говоря, даже визит в кафе считался неприличным для замужней женщины. Мимо веранды прошла Чака с полной корзиной провизии с рынка. Сощурив глаза, Чака внимательно поглядела на Лизу и лишь потом почтительно поздоровалась с ней.
«Все ясно, – подумала Лиза, – опять доложит Аделе, что видела, как я одна сидела в кафе. Вечером придется выслушивать очередную нотацию. До чего же тошно, просто сил нет!»
Лиза научилась ездить верхом и водить автомобиль, но ее состояние, близкое к эйфории, к сожалению, продержалось недолго. Видимо, новые увлечения заполняли только внешнюю пустоту, а внутри у Лизы по-прежнему оставался вакуум. Очень скоро она перестала навещать Бланку в конюшне, а джип простаивал в гараже.
Лиза опять загрустила, причем гораздо сильнее и безутешнее, чем раньше. Иногда ночами ей снились чудесные, фантастически-яркие сны. После пробуждения еще несколько мгновений светлое и радостное настроение не покидало ее, но очень быстро его сменяло чувство безысходности от осознания тягостной реальности. Каждое движение она совершала с усилием. Ей тяжело было вставать по утрам, у нее пропал аппетит и интерес к одежде. Даже читала Лиза теперь как-то машинально, она часто поднимала голову, откладывала книгу в сторону, и взгляд ее бесцельно блуждал где-то, ничего перед собой не видя.
Лизе тяжело было даже разговаривать. Она все больше молчала, ограничиваясь лишь самыми необходимыми словами. Иногда она ловила на себе тревожные взгляды Хосе и думала со странной злостью:
«Довел меня до такого состояния, пусть теперь сам и страдает».
Но Хосе совершенно не страдал из-за ее апатии, он все меньше обращал внимания на печальную жену. Лиза видела его реже и реже. Он, уже не стесняясь, мог не прийти домой ночевать. Лиза ничего ему не говорила. Ей даже нравилось оставаться одной, потому что общение с людьми стало для нее непосильным трудом. Когда в доме собиралось слишком много народу, Лиза пряталась в саду или шла в деревенское кафе, где могла целый час просидеть со стаканом сока.
«Странно, что я еще не пристрастилась к чему-нибудь покрепче, – размышляла она, – в моем положении это было бы вполне естественно. Если даже Анна, жена городского почтмейстера, оказалась алкоголичкой при всем ее внешнем благополучии, то что же остается мне? Что же мне делать? Наверное, если я сама не смогу ответить на этот вопрос, то на него никто не ответит. Похоже, я оказалась в той же ловушке, что в первом замужестве. Та же история, только декорации другие. Почему это со мной случается? Что я делаю не так? И как прекратить это животное существование? Кажется, я все перепробовала. Домой вернуться? Это невозможно, Хосе меня не отпустит, денег не даст. Да и что я дома буду делать? Вышла, называется, замуж за богатого иностранца, и с чем вернулась? Буду всеобщим посмешищем. Остается пойти и утопиться. А что, это – мысль, – подумала Лиза совершенно спокойно. – И Хосе освободится и женится на своей Лоле, и я мучиться не буду. Или не утопиться. Можно наесться снотворного или еще что-нибудь придумать. Способов много…»
Течение ее безрадостных мыслей вдруг что-то прервало. Как будто посторонняя, очень мощная сила вторглась в ее сознание и явно мешала ей. Лиза озадаченно подняла глаза.
Напротив веранды кафе находилась автобусная остановка. Там, прямо на земле, прислонившись спиной к стене дома, сидел старик. Лиза узнала его. Этот старый индеец был очень известной личностью в Эль Карибе и соседних селениях, о нем знали даже в столице штата. Дон Рафаэль, так звали старика, жил в горах, собирал там лекарственные растения и слыл известным лекарем. Он брался лечить травами больных, от которых отказывались лучшие врачи, и люди выздоравливали. Несмотря на свою известность, старик всегда был одет в такие лохмотья, что выглядел хуже последнего нищего. Вот и сейчас на нем были рваные, выцветшие брюки. На костлявом теле болталась синяя вылинявшая футболка с надписью на английском языке. На голове красовалась шляпа, знавшая лучшие времена. Теперь она напоминала блин, из-под которого торчали всклокоченные седые волосы.
Старик пристально смотрел на Лизу узкими черными глазами, удивительно молодыми на его изрезанном глубокими морщинами лице. Словно молодой человек надел маску дряхлого старца, сквозь которую смотрели на мир яркие, полные внутренней жизненной силы глаза.
Лиза уткнулась в свой сок, стараясь не обращать внимания на старика. Но дон Рафаэль не отводил от нее глаз.
«Что ему надо? – забеспокоилась Лиза. – Почему он так смотрит на меня?»
2
Так они просидели минут десять. Лиза не выдержала первой. Она встала и нервной походкой, спотыкаясь под взглядом старого индейца, подошла к нему и протянула несколько монет. В ответ он насмешливо улыбнулся.
– Ты не хочешь взять у меня деньги? – спросила его Лиза.
– Сколько еще можно так жить? До каких пор ты будешь позволять всем вытирать о себя ноги? – с необыкновенной силой произнес старик.
Это было так неожиданно и вместе с тем так верно, что Лиза страшно испугалась. Липкий, холодный ужас пополз у нее по лопаткам. Она почувствовала, как задрожали ноги, и, не обращая ни на кого внимания, опустилась рядом со стариком прямо на пыльный, растрескавшийся асфальт.
– Что вы сказали? – спросила Лиза изменившимся голосом.
– Я говорю, что всю свою жизнь ты позволяешь другим распоряжаться тобой. Не ты управляешь своей судьбой, это делают посторонние. А ты только плывешь по течению. Если так дальше будет продолжаться, ты утонешь. Ты этого хочешь?
– А что же мне делать? – беспомощно спросила Лиза.
Она была так поражена, что даже не поинтересовалась, откуда старику известны эти подробности.
– Что тебе делать? – старик внимательно смотрел на нее. – Стать хозяйкой своей судьбы, самой научиться управлять течением своей жизни. Не позволять никому принимать за тебя решения. Тебе это непонятно?
– Понятно, но как это сделать здесь? Я тут последний человек. Даже кухарке и то позволено больше, чем мне. Что же, по-твоему, я должна бороться против устоев, формировавшихся веками в этой семье? Это невозможно!
– Ты должна уйти, – властно сказал старик.
– Уйти? – не поняла Лиза. – Куда уйти?
– Уйти из мира, в котором ты живешь.
– Умереть? – испугалась Лиза, забыв, что только что сама думала о смерти, как о возможном выходе.
– Почему умереть? – спокойно возразил ей индеец. – Уйти – это значит уйти. Просто покинуть этот дом, этих людей и начать другую жизнь.
– Но куда же я пойду? – растерялась Лиза. – Я ничего тут не знаю, у меня и денег-то своих нет.
– Хватит строить из себя беспомощную девочку. Ты уже достаточно наигралась в эту игру. Если ты не знаешь, куда идти, я подскажу тебе, но это будет единственный раз. В дальнейшем ты сама должна принимать решения, а не ждать, пока тебя кто-то возьмет за ручку и выведет на верный путь. В горах, в нескольких часах пути отсюда, есть поселение индейцев, которые собирают целебные травы. Ты одна пойдешь туда, причем идти нужно ночью.
– Почему ночью, я же могу погибнуть в лесу. Меня сожрут дикие звери!
– Лучше найти смерть в пасти дикого зверя, чем жить, как ты живешь. А пойдешь ночью потому, что это будет твое испытание. Ты погибнешь, если не станешь другим человеком. Нет, я не могу тебя проводить, – жестко сказал старик, предупредив Лизин вопрос, – эту дорогу ты должна пройти одна, иначе ты никогда не одолеешь свой страх. Доедешь на машине до развилки за заброшенной лесопилкой, там будет тропинка наверх в горы. Я оставлю для тебя вот такие знаки, – старик показал Лизе красную шелковую ленточку, – они будут висеть на ветвях и указывать, что ты идешь правильно. Вот держи, это будет отпугивать от тебя диких зверей. – Индеец снял со своей смуглой морщинистой шеи кожаный мешочек на шнурке и протянул его Лизе: – Тут мои священные амулеты, они защитят тебя в пути. Я буду ждать тебя. Отправляйся в путешествие завтра же ночью. Удачи! – знахарь сдержанно улыбнулся, легко поднялся и исчез, прежде чем Лиза успела задать ему еще несколько вопросов.
Лиза медленно поднялась с земли, удивленно оглядываясь по сторонам. Редкие прохожие с недоумением поглядывали на нее. «Действительно, – подумала Лиза, – редкое зрелище – жена сеньора Лусардо сидит на дороге в пыли и беседует с оборванным индейцем…»
«Наваждение какое-то, может, мне все это померещилось? Или индеец в состоянии безумия говорил мне совершенно дикие вещи? Чтобы стать хозяйкой своей судьбы, я, видите ли, должна провести ночь в джунглях! – Лиза брела в сторону дома, разговаривая сама с собой. – Но в сущности, он абсолютно прав. Я превращаюсь в половую тряпку, о которую вытирают ноги все, кому не лень. Пора с этим кончать! Я ведь и сама хотела прекратить это безрадостное существование. А старик предложил мне выход. Конечно, меня ждет испытание, но, если это поможет мне измениться, как считает индеец, игра стоит свеч. Вот только откуда он все про меня знает? Даже то, что я всю жизнь плыла по течению и позволяла чужим людям распоряжаться своей судьбой? Говорят, он маг, хранитель древних индейских традиций. Может, это и правда? Да и какая мне разница, главное – похоже, кроме него, помочь мне некому. Ну что ж, – решила Лиза, – пожалуй, я рискну. Конечно, это безумие, но выбора у меня нет».
Весь следующий день Лиза готовилась к предстоящему путешествию. Ей показалось правильным не брать с собой почти никаких вещей.
«Уходить, так уходить», – решила она.
Лиза сложила в небольшой рюкзачок только самое необходимое: запасные джинсы, шорты, купальник, две футболки, пару трусиков, шампунь, зубную щетку, – вот, пожалуй, и все. К счастью, у Хосе не было старой привычки местных сеньоров прятать паспорт жены. Лиза аккуратно уложила в полиэтиленовый пакет паспорт, несколько старых фотографий, привезенных еще из России. Потом подумала, какую книгу взять с собой, и наконец остановила выбор на словаре и Библии на русском языке. Теперь она готова.
Вечером за ужином Лиза от волнения не смогла проглотить ни кусочка, но в семье уже успели привыкнуть к ее неважному аппетиту и не обратили на это внимания. Лизе предстояло провести последнюю ночь в этом доме. Она надеялась, что Хосе, как это часто случалось с ним в последнее время, не вернется до самого утра. Но сегодня вечером Хосе никуда не ушел. Он с опаской поглядывал на Лизу, как будто что-то предчувствуя.
– Ты какая-то странная сегодня, – произнес он, пристально глядя ей прямо в глаза.
– Да нет, все в порядке, – поспешила ответить Лиза.
Раньше внимание мужа ее бы обрадовало, но теперь ей хотелось стать невидимкой, провести последние часы дома никем не замеченной.
– Пойдем скорее в спальню, что-то мы давно не были вместе. Я сейчас хочу быть с тобой.
– Хосе, я неважно себя чувствую. Может быть, отложим?
– Ты говоришь об этом, как о деловом свидании. Разве можно откладывать любовь?
– Но ты только этим и занимаешься в последнее время, – не глядя на мужа, ответила Лиза.
– Только давай без упреков! Ты моя жена, и сегодня я буду с тобой. И уверен, твое самочувствие сразу же улучшится.
В спальне, на их супружеской кровати, Лиза изо всех сил старалась не поддаваться чувствам. Ей больше всего на свете хотелось бы сейчас остаться равнодушной. Но его ласки, как всегда, сумели разжечь огонь, уже еле тлевший в ней. Когда губы Хосе прикоснулись к ее коже, когда его руки властно заключили в объятия ее тело, жгучее желание с невыносимой силой вновь проснулось в ней. В эту ночь Лиза отдавалась Хосе со сладкой мукой, думая о том, что, вероятно, это их последняя близость. Она прощалась с ним, не говоря ни слова, стиснув зубы, чтобы не закричать от любви и отчаяния, не раскрыть ему свои планы.
А потом, когда Хосе спал, положив голову с растрепавшимися черными волосами ей на руку, Лиза лежала без сна и думала:
«Прощай, Хосе, я ухожу от тебя. И не держу на тебя зла. Я даже благодарна тебе. Теперь я знаю, что такое любовь между мужчиной и женщиной. Это великое счастье, но и великая мука. Я поняла: лучше уйти, когда любовь умирает, потому что нет ничего хуже, чем наблюдать ее медленную агонию. Счастливо оставаться, любимый». Усилием воли Лиза заставила себя заснуть.
