Текст книги "Как я не хотела спасать мир (СИ)"
Автор книги: Юлия Славачевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
– Вполне, – согласилась я с ним, наблюдая за начинающим краснеть вампиром. – Мне кажется, нам все же надо построить тут избушку ведьмы и наварить им зелий. Жалко будет, если их нация загнется от отсутствия медицинского обслуживания…
– Наша раса, – рявкнул злобный Владетель, – видимо, выжила только потому, что на наших землях никогда не было ведьм!
– И чем вы гордитесь? – укоризненно посмотрела я на него, сострадая всей душой. – Это же позор для правителя – так не заботиться о своих подданных. Они же полностью лишены возможности выбирать свою смерть… в смысле, болезнь… пардон, лечение. Вы лишаете их права выбора!
– Сколько вы хотите за то, чтобы прекратить развращать моих подданных? – выдавил из себя Дон Кихот, шарясь по себе рукой. Видимо, свое копье искал. А оно по должности в звание перешло и стало эфемерным.
– Вот это совсем другой разговор, – удовлетворенно потер лапы Гри. – Давайте сначала обсудим ваши предложения, а потом мы к ним добавим свои!
И тут я ушла в сторону. В процессе вымогания денег Гри не было равных. Если нужно было кого-то раздеть, общипать или обтрясти – мой кот был самой подходящей кандидатурой. Налоговые органы или грабители могли бы только поучиться, как он выторговывал для нас компенсацию за причиненный ущерб. Причем, ущерб он поделил на насколько частей и рассматривал каждую в отдельности.
– Нет, – рвал на себе рубашку Владетель, – я понимаю – ущерб за похищение! Но за недоедание? И это в то время, когда вы полностью уничтожили нашу кладовую, где хранились продукты для всего дворца? Это вы называете недоеданием?
– Конечно, – возражал ему кот. – Мы же их недоели? Так какие к нам могут быть претензии? Давайте лучше подумаем, как вы можете нам возместить моральную травму!
По-моему, моральная травма была уже у вампиров, но они сами виноваты. Нечего всех подряд с улицы в дом тащить. Это наказание за беспечность. И вообще: любители халявы должны за эту халяву расплачиваться в пятикратном размере…
– Умножьте свое предложение, – упирался Гри, пока Владетель рвал на себе волосы, – на десять и мы начнем его рассматривать. Пока это не стоит нашего внимания.
– Мне легче вас убить, чем откупиться, – выдал Дон Кихот, соображая, что если у него останется хотя бы жизнь, то ему очень повезет.
– Только трусы идут по легкому пути, – проникновенно посмотрел на вампира кошак. – Вы же не хотите потом воевать с людьми, драконом, эльфами, оборотнями и лесной нечистью?
– Вы мне угрожаете? – набычился на него похититель.
– Я вам рассказываю расклад сил, – обвил хвостом лапы кот, принимая вид записного скромника (ага, из тех, что отдельно записывать надо!). – Должны же вы знать последствия ваших необдуманных решений…
– Мы так по миру пойдем! – кипятился Владетель с растрепанной шевелюрой. –
Если сложить все то, что вы хотите, то у нас не останется ни денег, ни земель! Будем мы нищие и бездомные!
– Зато живые, – разумно заметил Гри. – Почти. Хотя бы ночью… Детей, вон, делаете. Радости жизни можете оставить себе…
– Отец! – внезапно вмешался Санчо. – По одному из наших законов мы можем искупить свою вину, если один из нас уйдет в добровольное рабство к ищущему возмещения, – тут мне достался горячий взгляд из-под ресниц. – Я готов пожертвовать своей свободой в обмен на прощение!
– Один вампир против золота и земель? – подпрыгнул кот, встопорщив шерсть. – Зачем нам лишний рот? Корми его, ухаживай, лечи…
– Лечить не надо, – дарил мне страстные взгляды Санчо. – На остальное я согласен.
– Не пущу! – категорично ответил Владетель. – У меня только один сын, и я не желаю отдавать его кому бы то ни было, даже если смогу сэкономить!
– Я все равно не отступлюсь! – нахмурился Санчо. – Хочу пойти с химериной и ее питомцем!
– Это кто питомец, клыкастый? – обиделся Гри. – И вообще, нам больше никто не нужен! Нам и самим хорошо!
– А эльфы? – коварно спросил Санчо, улыбаясь мне лучезарной улыбкой.
– Они строят бассейн! – отбрил кот. – Приносят вред… пользу!
– Я тоже могу чего-нибудь построить, – заверил его юноша, стреляя глазками, – если на то будет желание моей повелительницы.
Я примерила на себя это звание и поняла, что это должность! И отказалась. Категорически.
– Вы хотите спихнуть нам вашего отпрыска? – ярился Гри, наступая на Дон Кихота. – И не платить? Что может нам построить ваш недоросль? И вообще, на что он годен, кроме вранья, притворства и картинного закатывания глаз?
– Да это вообще не обсуждается! – рычал в ответ Владетель. – Я лучше последние штаны сниму, чем вам сына отдам! Вдруг вы его там какому непотребству научите!
Смотрю, у вампиреныша уши сразу торчком после этих слов встали. Заинтересовался, что ли?
– Непотребство – это то, что вы городите! – орал ему кот. – Как вы можете подумать, что невинная девушка может чему-то плохому научить вашего развращенного отпрыска?!! Он наверняка уже пошел по стопам своего родителя и тоже примерил на себя роль отца всего народа!
– Мы договариваться будем? – попыталась встрять я, чтобы разрядить напряженную обстановку.
И тут, как назло, начала рушиться крыша и падать ванна. Вампиры так и порскнули во все стороны.
Я понимала, что лично наша четверка свалить не успеет. Мы как раз стояли под дырой. Все, что я успела сделать – это перекинуться в дракона и зажевать всех, кому грозила опасность быть придавленными ванной. Все же такую смерть трудно считать почетной.
Так и вылетела наружу с полной пастью. Там еще кто-то особо наглый пытался за мой язык подержаться. А особо глупый клык обнимал.
– Шеклофно! – выдохнула я, приземлившись подальше от разрушившегося здания. – Тьфу! – выплюнула прицельной очередью спасенных.
– Зоя, – сказал Гри, весь в драконьей слюне, – спасибо, но на будущее, кроме зубов, у тебя еще есть когти и мозги…
– Гри, – тонко намекнула ему я, – по твоим же словам, слюна дракона весьма дорого ценится, – и повела мордой в сторону ошеломленных вампиров.
– Ваш долг только что увеличился, – быстро сообразил пушистый вымогатель. – Вы получили редкий продукт и должны его оплатить!
– Мы о нем не просили! – сразу же пришел в себя Дон Кихот. – Это была ваша инициатива! Но за спасение наших жизней… – и тут снова начался их торг о размере компенсации.
Через пару часов Гри ободрал вампира, как липку, выбив из того мешок золота и сундук драгоценностей. А также охранную грамоту, что ни один вампир никогда больше к нам по доброй воле не приблизится. Эту самую бумажку подписал не только Владетель, но все вампиры, которые были в наличии. А Дон Кихот пообещал при случае прислать подписи отсутствующих, чтобы у нас не возникло желания самим за ними наведаться.
Мы вежливо распрощались, на меня навьючили контрибуцию, и под ласковое напутствие: «Будь проклят тот день, когда мне пришла в голову шальная мысль иметь в невестках химерину», – мы улетели домой.
Где-то посреди полета ко мне на спину села запыхавшаяся летучая мышь, с высунутым от усталости языком.
– А ну пошел отсюда, нахлебник! – всполошился Гри, выпуская когти. – Тебя в выкупе не было! Значит, ты лишнее звено! Вот и звени отсюда домой!
Мышь с этим утверждением не согласилась. И они слегка побегали на моей спине друг за другом. С одной стороны, незапланированный массаж, с другой – отвлекало сильно. Можно сказать, сбивало с курса. Я рявкнула и выпустила струю пламени, призывая к спокойствию. А вызвала приступ паники. Теперь на моей шее болтался кот, обнимая сверху и летучая мышь, обнимавшая снизу. Так и летели.
Когда мы все же добрались до места, и я начала кружиться над своей поляной, пытаясь понять, не подвел ли меня мой внутренний навигатор и туда ли я прилетела. Потому что все видимое пространство было занято армиями. Эльфы вперемешку с людьми, оборотнями и чертями чистили и точили оружие, о чем-то переговариваясь.
Свободное пространство оставалось лишь около моей избушки. И то – там, где поблескивал водой в лунном свете новенький бассейн. Туда-то я и приземлилась, предварительно стряхнув с себя пассажиров и поклажу.
– Зоя! – бежали ко мне Ромуальд, Тристан и Изольд, в то время как я, мокрая и злая, вылезала из бассейна наружу, кипя возмущением. – Ты в порядке?
– Я-то в порядке! – откинула с лица мокрые волосы и уперла руки в бока. – А вот что вы тут устроили? На пару дней одних оставить нельзя? Почему вместо долгожданной тишины я нахожу у себя на пороге кучу ненужных армий?!!
– Зоя! – Кто б меня еще и услышал! Эти три бугая облапили меня со всех сторон и начали целовать, кто куда доставал. – Как мы волновались!
– Не трогать ведьму! – между нами влез ревнивый кот. Рыкнул наблюдающему в стороне вампиру: – Чего глазеешь, счас ее задушат – и кому ты будешь свой долг отдавать, кровосос вшивый?
Санчо принял человеческий облик и только кинулся мне на выручку, как у его груди оказались три острия мечей. Зато от меня все тут же отстали. Только в бассейн уронили, пока за спины запихивали.
– Что и требовалось доказать, – довольно заурчал кот, бросаясь ко мне. – Держись, дорогая. Видишь, к чему приводят твои необдуманные желания? Не было б тут ямы с водой, не купалась бы ты второй раз за день.
– Во-первых, – выползла я на бортик, – третий. Первый был в их колодце, – ткнула пальцем в отбивающегося от троицы вампира. Во-вторых, не было бы тут бассейна, мы бы приземлялись на нашу избушку или уменьшали поголовье армий до сражения. А, в-третьих, – рявкнула я во весь голос, – не сметь трогать моего вампира! Он мне подарился, и я несу за него ответственность!
Мужики отступили и растерянно посмотрели на вампира, державшего в руках дрын из разрушенной коновязи.
– Что значит – подарился? – удивленно спросил Ромуальд, не выпуская из поля зрения противника.
– Он же тебя украл? – наклонил голову Тристан, нервно шевеля ушами.
– Он украл, чтобы подариться, – сократила я события до одной фразы. – Сказал, не мыслит без меня жизни и будет со мной вечно.
– Давай тогда его освободим от этого служения? – посмотрел на свой меч Изольд. – И мучиться долго не будет, и тебе спокойней.
– Давайте мы тогда устроим коллективное ритуальное харакири, – внесла я ответное предложение, отжимая волосы. – И я освобожусь от вас всех. Либо так, либо пусть живет.
– Вот говорил я вам, – спрыгнул с крыши Ланселот, – что химерина никогда не пострадает. Тем более, зная Зою… – Он красноречиво покосился на мешок и сундук. – … ей еще и доплатили, чтобы она оставила вампиров в покое. Так?
– А что? – надула я губы. – Должны же у меня быть свои карманные деньги? На булавки?..
– Вся моя казна в твоем распоряжении, Снежная дева, – тихо сказал Ромуальд, опускаясь на одно колено. – Только намекни – и все сокровища мира я положу к твоим ножкам.
– Все богатства эльфов, – стриганул ушами Тристан, – принадлежат тебе, прекрасноокая химерина. Лишь протяни руку…
– Да-да, – фыркнул Гри, не в силах стерпеть. – И тебе в руки вложат чего-нибудь непотребное. Намекаю ясно: от этого потом бывают дети! А судя по текущим слюням, которые не имеют цены… как слюна дракона… детей будет много-много, и делать вы их будете долго-долго…
– Все! – вскочила я на ноги, направляясь в избушку. – Все мечты обо мне, и что вы там со мной удумали сделать – можете запихнуть себе в любое место, до которого дотянетесь! А я пошла спать! Одна! Нет, с Гри!
– Это уже не одна, – подал голос Санчо.
– А ты тут самый новенький, – мстительно глянула на него я, – поэтому будешь проходить обучение у старших товарищей! – Обвела всех строгим взглядом: – Но чтобы было тихо! Я буду спать! И кот мой! Что хочу с ним, то и делаю! Всем понятно?
– Мы тоже твои, – сказали эльфы и наивно распахнули глазки.
– И моя жизнь в служении тебе, Снежная дева, – заверил меня мечтательный рыцарь.
– А я вообще тут на положении раба, – пожал широкими плечами Санчо. – Могу выполнять любою работу, – облизнул пухлые губы.
– Губозакаточная машинка выдается по первому требованию! – отрезала я, подхватывая на руки Гри. – Могу еще собственноручно пуговицу на лоб пришить, чтобы на слюнях не поскользнулись!
– Ты такая красивая, – сообщил мне Санчо, весь лучась, ночной подсолнух, блин, – когда сердишься. Можно, ты посердишься там, где будет кровать?
– Тьфу! – сплюнула я в сердцах, и все тут же опасливо отодвинулись, памятуя какой эффект отказывает моя слюна. – Ага! – обрадовалась я. – Теперь я знаю, голубчики, как вас держать на расстоянии! – погрозила им пальцем. – И чтобы тихо! Я спать буду! – и ушла в избу.
– Честно говоря, – положила я кота на лежанку, – я соскучилась по нашему дому, даже по этим обалдуям, но мне тревожно. Все развивается настолько быстро и стремительно. Мне все время страшно, что я не смогу себя защитить или подведу тебя, или кто-то пострадает…
– Зоя, – сел на лежанке Гри, – я тебя люблю, и мне все равно – подведешь ты меня или нет. Моя любовь от этого не зависит. Может быть, я не умею красиво о ней говорить, но это то, что я чувствую. – Он потоптался и сменил пластинку: – А теперь, когда твои уши окончательно завяли… или расцвели, давай спать. А то утром, чую, будут у нас новые проблемы!
И мы легли спать. И как только я закрыла глаза, как ко мне пришел старый знакомый Грегори.
Черные вьющиеся волосы, заплетенные в толстую длинную косу, на голове увенчаны темно-синей треуголкой. Полные таинства глубокие, выразительные глаза, волшебная мягкая полуулыбка. Легкая небритость на мощной челюсти. Тончайшая белоснежная батистовая рубашка, небрежно расстегнутая на груди. На широких плечах камзол, богато расшитый серебряным галуном, простая боевая – не парадная золоченая! – шпага в потертых ножнах на боку… От вида Грегори у меня всегда перехватывало дух. Красивый, сильный и опасный. Мой.
В ярком свете луны все виделось необычным и слегка искаженным, словно покрытым дымкой. Даже звезды на небе были непривычно крупными и яркими.
Мужчина поклонился и встал на одно колено, чтобы поправить мне туфельку, которая почти соскользнула с ноги. Но глаза не опускал.
Я поймала себя на том, что смотрю в голубые глаза своего придуманного парня, своей недостижимой мечты, как зачарованная, и не могу произнести ни слова. Как давно я не видела его! Сколько всего за это время случилось! Но от волнения у меня встал ком в горле.
Пока давний приятель молча вел меня за руку по мощеным дорожкам неизвестного парка, своей красотой достойного фей и единорогов, он улыбался мне, светло и загадочно. Грегори держал себя очень почтительно, как с принцессой или любимой девушкой, и это было непривычно, но очень сладко.
В этом сне я тоже выглядела как спутница принца – на ногах изящные туфельки с драгоценными розетками, светло-светло голубое, почти белое платье с юбкой из множества слоев полупрозрачного газа с разбросанными повсеместно мелкими звездочками бриллиантов. Тугая прическа с несколькими расчетливо выпущенными локонами. Жаль, тут нет зеркала во весь рост, в котором я могу увидеть себя.
Впрочем, это и к лучшему. Будет страшно увидеть себя в прекрасном наряде. Страшно, больно и обидно: мои родители так мечтали о моем выпускном бале именно в таком платье…
Хотя так и подмывало, подхватить пальцами подол и закружиться в танце под луной, осуществив свои давние мечтания.
Временами доносился пьянящий запах резеды и левкоев, иногда волнами пахло летней травой и тонким ароматом ландышей. Мы сошли с тропинки и давно шагали по пышному разнотравью, но я всего этого не замечала.
Настолько погрузилась в мрачные мысли, что даже не обратила внимание, что мы уже пришли. Мой спутник провел меня в белоснежную ротонду с открытым верхом, стены которой были увиты плетями белых, розовых и темно-красных бархатистых роз, и усадил на круглую лавочку, что была расположена по периметру ротонды.
Вовсю пиликали сверчки. Ротонду, как остров в море, окружала малозаметная бурная жизнь. Где-то вдали, под сенью парка угукала сова или филин. Над головой стремительными тенями время от времени проносились летучие мыши.
Я открыла было рот, чтобы спросить друга детства, зачем он так долго сюда вел, мы могли прекрасно пообщаться и снаружи, но Грегори ласково-укоризненно запечатал мне уста ладонью и произнес:
– Ш-ш-ш! – после чего повел рукой вокруг нас, словно бы рисуя круговую линию. Рвано выдохнул: – Теперь можно.
Мужчина жестом циркового фокусника вынул из куста роз корзинку, накрытую салфеткой, и сдернул накрахмаленную тряпку.
У меня вырвался возглас:
– Пирожные! Мои любимые!
Не то чтобы я умирала с голоду или такая уж сильная сладкоежка, просто я никогда не говорила Грегори, что люблю, а что терпеть не могу из еды, напитков или цветов. Но он всегда знал. Хоть и фантазия, хоть и выдуманный мной персонаж, а все равно приятно.
А еще Грегори достал высокие бокалы и наполнил их прохладным чернильно-черным шипучим напитком. Под звон хрустальных бокалов мы его пробовали мелкими глотками и наслаждались. Ягодное вино с пузырьками газа радовало нёбо кисловатой сладостью и терпким послевкусием, смывая горечь обиды на кривую и хромую судьбу.
Квадратики «Наполеона»… У меня задрожали руки. Да я бы за них душу отдала! По семейной традиции, мама каждую неделю пекла новый «Наполеон», один вкусней другого: то тесто на сметане, то на масле, то со сгущенкой, то с необычным заварным кремом… Она знала их, наверное, сто разновидностей.
Жаль, я сама толком не умею печь, а здесь тортов и пирожных в нашем понимании не знают вообще, даже во дворцах. Мясное-жареное-копченое, пряное-кислое-соленое – сколько угодно! Зато сладости – предел возможностей вяленые цукаты, корзинки с ягодами и жареное тесто в меду.
А с медом все не то. «Наполеон» точно будет не такой, как сейчас – легкий, воздушный, без присущей меду горчинки.
Я трескала нашу любимую праздничную семейную еду и болтала сквозь слезы, чтобы незаметно было, что плачу. Рассказывала все подряд, без остановки: про тяжелую ведьминскую долю, про кентавра, эльфов, рыцарей и вампиров. Жаловалась, как я устала.
Грегори слушал молча, неотрывно глядя мне в глаза, отчего я временами в смущении запиналась. И как только я вытерла салфеткой пальцы и оставила в сторону бокал с недопитым вином, поднял меня с лавочки и поцеловал.
Перед глазами все расплылось в хаотичный набор светлых и темных пятен. Захватило чувство нереальности происходящего.
Моя ночная греза, мой идеальный мужчина целовал меня медленно, вдумчиво, поверхностно. Словно тихо спрашивал позволения идти дальше. Я с трудом отодвинулась, тяжело дыша.
Грегори застыл. Он внимательно посмотрел мне в глаза и начал отстраняться.
– Мне уйти? Ты любишь другого? Я больше не нужен? – внезапно охрипший голос выдал волнение, хотя по лицу, которое превратилось в гладкую нечитаемую маску, стало невозможно ничего угадать.
У меня глаза, как дождевая туча, набухли слезами:
– Нет. Но… если и ты меня бросишь, я этого не переживу. Не покидай меня, пожалуйста! Очень прошу. Я больше не выдержу одиночества.
Грегори приложил два пальца к губам, затем к сердцу и поднял их к звездам:
– Клянусь Небом! Не оставлю, даже если станешь гнать. Верь мне, ты для меня все.
Я тесно прижалась к нему, отчаянно цепляясь за талию. Грегори, в свою очередь, обнял меня и долго-долго стоял, уютно дыша мне в ухо. Близость его сильного тела успокаивала.
Сильные руки аккуратно распустили мою сложную прическу, небрежно выкидывая на пол множество бриллиантовых булавок. Ласковые пальцы нежно массировали мою голову, отчего хотелось замурлыкать.
А потом он ласково коснулся губами моего чуткого уха и, оставляя влажный след, процеловал дорожку вниз, по шее. Уделил внимание руками, губами и языком моим хрупким ключицам. Приспустив лиф бального платья, припал к груди, покрывая ее невесомыми поцелуями.
И я растаяла. Это было так… чудесно, волшебно, незабываемо. Я так давно мечтала о Грегори, о том, чтобы он…
– Прости меня, любимая, – тихо сказал мужчина, замирая, – но я пока не смогу к тебе приходить…
– Почему? – выдохнула я, не думая, а лишь ощущая его прикосновения и кожей, и душой.
– Мне нужно уладить кое-какие дела, – отстранился Грегори, приводя в порядок мое платье.
– Например? – выжидательно уставилась на него я, не понимая ничего. Только что было все так прекрасно – и снова какие-то проблемы? Да за что мне все это?
– Мне предстоит серьезное сражение с демонами, – грустно усмехнулся мужчина и… растаял.
– Куда ты? – подскочила я на своей лежанке, случайно скинув с нее Гри. – Какие демоны?
– Зоя, – сердито встопорщил усы кот, – кошмары – это, конечно, плохо, но на кой ляд ты поминаешь демонов?
– А что, они существуют? – ухватилась я за его слова, нервно комкая лоскутное одеяло. – На самом деле?
– Вот я совсем не пойму, – уставился на меня кошак, – тебя абсолютно не смущает наличие эльфов, чертей и оборотней, но ты почему-то удивляешься существованию демонов. У тебя к ним расовая непримиримость?
– А где они живут? – отмахнулась я от его ехидного замечания.
– Где им и положено, – повернулся ко мне хвостом Гри, – под землей. А почему тебя так это интересует? Мало приключений на твою задницу? Так выйди на улицу – там всю ночь чего-то твои последова… преследователи отчебучивали.
– Надеюсь, Санчо выжил, – пробормотала я, мигом вскакивая и начиная натягивать на себя одежду. Потом плеснула в лицо водой, быстро заплела косу и выскочила босиком наружу.
Епишкин кот в трусах в горошек!
– Зоечка, – лучезарно улыбнулись мне эльфы, стоя у бассейна в компании с Ромуальдом, – доброе утро! Как спалось?
– Это что? – ткнула в сооружение над водоемом. – Это как понимать?
Уж не знаю, каким чудом этим деятелям удалось построить сие извращение, но тем не менее, над бассейном, на сваях, как на курьих ножках, возвышалась хатка, собранная из серебряных пластин. Размер у этого безобразия был компактный, чуть-чуть больше гроба, хотя по форме его весьма напоминал. И все это сверху было стыдливо прикрыто соломой. Три снопа покоились на крышке псевдо-саркофага, как цветочные венки.
– Ну… – лукаво стрельнул на меня глазками Изольд, – должен же вампир где-то спать днем…
– И поэтому вы его похоронили? – изогнула я бровь. – Живьем?
– Могу убить, – с готовностью вмешался Ромуальд, – если на то будет воля Снежной Девы. Только прикажи – и мой меч…
– Сейчас как стукну… больно! – пригрозила я, понимая, что поддержку если и найду, то не такую, как рассчитываю. И будет в этом мире на одного вампира меньше, а у меня на пару сотен тысяч врагов больше. Заорала: – Санчо, ты живой?
– Не дождетесь! – приподнял крышку вампир. – На нас серебро не действует. Меньше верьте суевериям. Этот металл сохраняет нам хороший цвет лица и освежает. Так что я вечером буду, как огурчик!
– В пупырышек от стрел, – тихо пробормотал обескураженный Тристан, но я услышала и погрозила ему пальцем.
– Зоечка, – с обожанием глянул на меня Изольд, – ну зачем тебе этот некачественный мужчина? Смотри сама, днем от него пользы никакой. Ночью – еще не известно какая…
– Известно! – крикнул из своего укрытия Санчо. – Выйду вечером и с пользой всем вам покажу, как трое на одного!
– Прибить бы вас всех, – устало сказала я, совершенно не представляя, что с ними всеми делать.
Но тут Ромуальд вручил мне свежевыпеченную булочку и кринку молока.
– Живите пока, – пробурчала я, вонзая зубы в сдобу. – Но подальше от меня! – И пошла искать Ланселота.
Дракон обнаружился около вырезанных на деревьях скульптур в глубокой задумчивости.
– Доброе утро, – зашла я издалека. – Как прошла ваша ночь?
– Наша ночь, – ответил Ланселот, не отводя изучающего взгляда от творчества безымянного рыцаря, – прошла в трудовом порыве. Мы все пытались сохранить вампиру жизнь, правда, разными способами. Эльфы почему-то настаивали на посмертной памяти и намеревались воздвигнуть над ним обелиск.
– Где они взяли серебро? – полюбопытствовала я. – Кто пошел на такую жертву?
– Я, – не стал запираться дракон. – Иногда лучше отделаться малым, чтобы не поступиться всем. Решил, что небольшой серебряный саркофаг лучше громадного золотого обелиска. Да и твоему новому приспешнику этот метал до лучины. Целее будет, а его отец обременится моим долгом.
– Страдаете корыстью? – хмыкнула я, раздумывая, как бы незаметнее выспросить о демонах.
– Это лучше, чем страдать идиотизмом, – заверил меня Ланселот, в который раз употребляя «лучше». Это намек или слово дня? – У тебя есть какие-то вопросы?
– Нет, – помотала я головой. – Просто проведать зашла, здоровьем поинтересоваться… Где живут демоны?
– Интересный переход, – все же посмотрел на меня мужчина. – Демоны обитают под землей. Входа в их царство нет, поскольку уже которое столетие они никак не могут решить, где поставить таможню и каким образом взимать мзду: на пути туда или за выход. И то, и другое представляется абсурдным, так как нет таких ненормальных, которые полезут к ним, а демоны никого обратно не выпускают.
– Совсем никого? – испугалась я, окончательно утвердившись в мысли, что Грегори просто необходима моя помощь.
– Совсем, – заверил меня дракон. – Что к ним на рога упало, то для остального мира пропало. А что?
– Ничего, – тут же сообщила я, переступая на месте. – А как же тогда жертвы с ними встречаются?
– Да нет ничего проще, – охотно сообщил мне Ланселот, – значит, нужно сделать все таким образом… – и просветил меня на что особо ведутся демоны.
– Спасибо, – поблагодарила я, погружаясь в себя и размышляя, где мне взять все эти ингредиенты без ведома Гри и сбросить со своего хвоста пятерых добровольных охранников, надоевших хуже горькой редьки.
– Тогда удачного дня, – пожелал мне Ланселот, возвращаясь к созерцанию деревянных панно. – Я с тобой после обеда позанимаюсь.
– Хорошо, – кивнула я, стоя на месте. – Я уже пошла.
– Уже иди, – отпустил меня учитель.
– Уже иду, – все так же стояла я на месте, хотя в своих мыслях была уже далеко.
– Зоя! – завопил где-то кот дурным голосом. – Быстрее беги сюда, а то у нас тут Ромуальд счас окочурится, и на твоем личном кладбище будет первый пациент! А я не хочу с него начинать! Мне больше в этом качестве нравятся эльфы!
– О, Боже! – закатила я глаза, срываясь с места. – Как было хорошо, когда мы жили вдвоем! Зачем вы подкинули мне рыцаря? Я ж теперь их всех должна усыновить, как минимум!
– Главное, не делай максимум, – крикнул мне вслед дракон, – чего бы это ни было! А то закончишь гаремом!
– Тьфу-тьфу-тьфу! – сплюнула я через левое плечо, отыскивая причину своей спешки.
Оказывается, кто очень-очень умный решил доказать свою мужскую состоятельность и полез колоть дрова, которых и так было хоть обедай ими. Где логика? Ну и попал себе топором по предплечью. Как это получилось у Ромуальда, я даже боялась спрашивать, пока останавливала кровь. Лично у меня и воображение, и мозги встали в неудобную позу, называемую раскорякой, потому что я никак не могла себе сообразить даже в ночном кошмаре: каким образом рыцарь рубил дрова.
– В следующий раз, – бухтела я, перевязывая пострадавшую руку, – сразу голову подставляй! Чтобы не мелочится.
– Вы так милосердны, Снежная дева, – смотрел на меня влюбленными глазами Ромуальд. – Ваши руки нежнее шелка…
– Давай мы ему милосердно язык отрежем, – предложил Гри, стоя на подхвате. – Орган ему явно лишний, да и нам не сильно нужный. И не забудь ему в настой касторника добавить. Рыцарю явно нужно укрепить мозги и дух!
– Ему и так досталось, – вступилась я за мгновенно замолчавшего Ромуальда. – Не надо делать его хуже, чем он есть, – собирая в таз окровавленные тряпки. И застыла: а ведь это мысль!
– Добрая ты, – не мог успокоиться кошак. – Ты еще поцелуй, чтобы быстрее зажило.
– Я буду вспоминать об этом всю свою жизнь, – в глазах мужчины светилась такая неприкрытая надежда. – Это воспоминание будет скрашивать мою одинокую старость…
– Если ты до нее доживешь, – прервал его излияния Гри. – Что явно сомнительно, если мы только не удалим тебе язык!
– Прекрати его пугать! – сделала я замечание коту. Потом наклонилась и коснулась губами повязки. – Вот! Пусть быстрее заживает!
– Он теперь мыться точно не будет, – пробурчал обиженный кошак. – Знаешь, почему рыцари в большинстве своем вонючие? Они хранят на своем теле воспоминания о поцелуях и не смывают память объятий.
– Снежная дева, – внезапно выдохнул изумленный Ромуальд, начиная шевелить пострадавшей рукой, – у меня ничего не болит. Это чудо!
– Это пипец! – схватился за голову Гри. – Зоя, быстро сними повязку!
Я послушалась, стащила и отшатнулась. Под повязкой не было даже следа раны. Даже шрама. Гладкая, загорелая кожа, бугрящаяся мускулами.
– Все! – сел на задницу кот. – Теперь его точно надо убить. И всех остальных вместе с ним! Иначе тут будут стоять очереди желающих исцелиться, а болезни бывают не только на руках…
– Я никому не скажу, Снежная дева, – заверил меня рыцарь, прикладывая исцеленную руку к сердцу. – Ваша тайна умрет вместе со мной.
– Все же предлагаю подстраховаться, – никак не мог успокоиться кот, – и запечатать эту тайну. Желательно, топором. Можно мечом или ядом. У меня есть парочка рецептов…
– Если ты кому-нибудь проговоришься, – в упор посмотрела я на рыцаря, снова накладывая ему на руку повязку, – то я никогда не скажу тебе ни одного слова! Да я даже не посмотрю в твою сторону, понял? Так пока и ходи! Типа раненый и работать не можешь. – Утешила. – Зато можешь давать советы остальным.
– Вся моя жизнь… – встал на колени Ромуальд, наклонив голову.
– Бла-бла-бла… в служении, бла-бла-бла… любить до гроба! – фыркнул Гри. – Иди уже отсюда! Нет! Я тебя провожу! Чтобы не смел трепаться направо и налево! – И вытолкал из избушки рыцаря.
Я еще раз посмотрела на окровавленные тряпки в тазу, потом залила их водой, отжала, а кровавую воду слила в бутылочку. Конечно, рыцарь козлом не был, но задатки у него проклевывались и очень даже нехилые. Если не сильно заморачиваться на аутентичности, то по умолчанию сойдет за кровь жертвенного козла. Теперь осталось добыть свечу и кролика.
Остаток дня прошел достаточно спокойно. Все занимались своим делом: эльфы стерегли вампира, Ромуальд стерег эльфов и вампира. Дракон учил меня. Гри стерег эльфов, рыцаря, дракона и меня.
– Тристан, – крикнула я, присаживаясь на крыльцо после последнего урока, где училась владеть собой. Получалось из рук вот плохо. Я-то у себя была, но себе не подчинялась. А если следовать инструкциям Ланселота, то у меня начиналось раздвоение сознания, и начиналась полнейшая неразбериха. – Покажите мне, пожалуйста, как эльфы владеют мечом. А то мне дракон постоянно говорит, что я должна двигаться так же изящно, как эльфы…
– Конечно, драгоценная химерина Зоя, – широко улыбнулся Тристан и поманил брата, – нам нет равных в этом подлунном мире!
